«Давай как-нибудь встретимся», — предложил Меладзе. Я смутилась, не зная, что ответить. И тут поймала взгляд Альбины — ревнивый, недобрый...
Мы вместе ужинали после концерта: продюсеры «ВИА Гры» Костя Меладзе и Дима Костюк, Валера — брат Кости, Альбина Джанабаева и я. Третья участница группы — Меседа Багаудинова — почему-то отсутствовала. Все было очень мило, по-семейному. И когда Валера спросил, как мне работается, я по наивности решила поделиться своими проблемами.
В «ВИА Гру» пришла всего несколько месяцев назад и на сцене чувствовала себя еще не очень уверенно. Переживала после каждого выступления: все ли сделала правильно? Особенно беспокоили так называемые подводки — слова, которыми заполняют паузы между песнями. Я не всегда выдерживала нужную интонацию и темп и мечтала о более интересных текстах, чем те, что приходилось произносить по сценарию.
Мы с Валерой уже выступали. И после первого или второго концерта он меня поддержал, сказал: «Веди себя свободней. Не зажимайся». Мне было приятно, что сам Меладзе проявил ко мне внимание и сочувствие. И в этот раз он, видимо, хотел меня ободрить, но сделал это не самым удачным образом.
«Что ж ты молчала? — сказал Валера. — Я же специалист по подводкам. И тебе могу помочь. Давай как-нибудь встретимся и все спокойно обсудим».
Я смешалась. Костя и Дима засмеялись. А Альбина чуть не убила меня взглядом и процедила с натянутой улыбкой: «Подводками интересуешься? Ну-ну...» На этом тема была закрыта. Мужчины заговорили о своих делах.
Если бы я знала, как аукнется шутка Валеры! Но тогда я не придала ей значения, как и словам Альбины. Думала: мало ли что может вырваться со злости. Я бы тоже, наверное, вскипела, если бы мой мужчина заигрывал при мне с другой женщиной, хотя бы и не всерьез.
Валера и Альбина старались не афишировать свои близкие отношения, но об их романе я слышала еще до прихода в группу.
А оказавшись в «ВИА Гре», спросила Меседу:
— Слушай, это правда — то, что про них говорят?
— Я ничего не знаю.
— Да ладно! Ты ведь уже почти год тут работаешь!
— Это не мое дело. Сама разберешься, — уклонилась от ответа Меседа.
«Что за тайны? — подумала я. — Кого она боится? Валеры или Альбины?» Я не особо интересовалась жизнью этой пары, так, спросила из любопытства. Не хочет говорить — и не надо, действительно, сама разберусь.
Каковы истинные взаимоотношения участников нашего коллектива, я поняла значительно позже. Первое время пребывала в состоянии эйфории от того, что выхожу на сцену в составе любимой группы, и ничего вокруг не замечала.
«Это сон! — говорила себе на каждом концерте. — Неужели я пою в «ВИА Гре»?!»
Еще когда я училась на втором курсе Ростовского университета, мы с мамой смотрели телевизор у нас дома, в поселке Шолоховский. Девушки из «ВИА Гры» пели «Притяженья больше нет». И вдруг мама говорит:
— Смотри, Тань, блондинка — вылитая ты. Если бы эта девочка ушла, ты могла бы ее заменить.
— Скажешь тоже! — отмахнулась я.
А сама подумала: «Мы с Верой, и правда, похожи. Особенно издалека. Но это же ничего не значит...» Прошло четыре года, и Брежнева покинула группу, а еще через год на ее место взяли меня!
Мама оказалась права.
Семья у меня простая, но по натуре родители — люди творческие. Папа хорошо поет, играет на гитаре. Мама пишет стихи и песни. В молодости — танцевала, играла в самодеятельном театре.
Из-за склонности к романтике и в поисках лучшей жизни они с отцом однажды собрались и рванули через всю страну на Камчатку. Мне тогда было четыре года, сестре — два. Катю оставили у бабушки в Ростове, а меня взяли. На Камчатке мы пробыли шесть лет и вернулись в родной поселок на собственном микроавтобусе «тойота». Летели прямо в нем до Краснодара в грузовом самолете. С собой везли четыре бочки красной икры — наше главное богатство. Отец на Камчатке рыбаком работал. Пока там жили, икру солили дома, целыми ваннами.
Мыться все равно можно было только в тазу или в бане. Горячую воду давали исключительно по праздникам.
Камчатку я до сих пор вспоминаю как одно большое приключение. Вместе с отцом я ходила на охоту и рыбалку. И даже водила снегоход «Буран». Отец с детства внушал, что я должна быть сильной, целеустремленной, волевой. Меня строго воспитывали. Однажды каталась на санках с горки у реки и улетела под лед. Он был еще совсем тонкий, а санки — тяжелые. В ледяную воду нырнула по самую шею, но не испугалась и самостоятельно вылезла на берег. А домой идти не решилась. Меня бы за «купание» по головке не погладили. Ходила несколько часов по улице, ждала, когда одежда просохнет. Уже стемнело, когда за мной прибежала испуганная мама: «Таня, куда ты пропала? Я не знала, что думать!»
Ребята ей все рассказали. Потащила меня домой, стала отпаивать чаем с медом. А я не заболела, даже насморка не подхватила.
Родители меня любили, но чаще ругали, чем хвалили, и никогда не называли красавицей. Папа учил: «Держись скромней. Скромность украшает человека». И по-моему, не зря. Именно родители с детства закалили мой характер и заложили стремление к самосовершенствованию.
Я не считала себя гадким утенком и не страдала комплексом неполноценности от того, что жила в провинции. Сравнивать все равно было не с чем. В Ростов попала только лет в тринадцать, а до этого толком и не выезжала из поселка. В областной центр мы ездили одеваться — на самый дешевый рынок. Папа тогда устроился дальнобойщиком и вроде бы неплохо зарабатывал, но все равно приходилось по полгода копить деньги, чтобы купить хоть какие-то вещи.
У меня день рождения третьего сентября. У сестры тридцатого августа. И подарки мы всегда получали в виде одежды к первому сентября. Все равно ведь надо было приодеться к началу учебного года.
Мне очень хотелось одеваться модно и красиво, и я научилась шить. Покупала ткани, доставала журналы с выкройками, а последние тенденции изучала по телевизионным трансляциям конкурсов красоты и модных дефиле. Если папе в это время хотелось посмотреть футбол, в доме разгорался дикий скандал. Я кричала и рыдала в голос. На шум прибегала мама заступаться за дочку. «Коля, как ты можешь? — стыдила она отца. — Уступи девочке, дай ей посмотреть на красоту!» И он сдавался. А я срисовывала с экрана наряды — для «жизни» и для танцев.
Танцами увлекалась с детства, но заниматься хореографией было негде, пришлось всему учиться самой.
Я организовала ансамбль со «скромным» названием «Шоу-балет «Богиня». Нас было пятеро девочек. Мы собственноручно шили себе костюмы а-ля балет «Тодес» — юбки, шорты, наколенники, гетры — и с большим успехом выступали в школах и домах культуры.
На свой первый конкурс красоты — «Мисс Осень-98» — я попала в тринадцать лет. Он проводился среди школьниц в нашем Доме культуры. Мы с мамой решили поразить публику восточным танцем. Тогда это было в диковинку. Я танцевала под песню «Фаина» группы «На-на» в немыслимых желтых шароварах. Сейчас смешно об этом вспоминать, но зрителям понравилось.
Потом был конкурс вечерних платьев.
Девочки более состоятельные разоделись в пух и прах в «шикарные» туалеты с ростовских рынков. А мы с мамой соорудили наряд из большого платка с узором и шкуры лисы — папиного охотничьего трофея. Длинные перчатки я сделала из черных колготок. За оригинальность и находчивость жюри присудило мне высший балл.
Два года я «купалась в лучах славы», выступая с танцами по ближайшим поселкам, а потом отец сказал: «Все, Татьяна, пора браться за ум. Ты должна поступить в университет на экономический факультет». Родители не получили высшего образования и мечтали, что это удастся их детям. Я изо всех сил старалась порадовать маму и папу. И поступила.
На первом и втором курсах о танцах пришлось забыть. В Ростове я жила в общежитии и занималась только учебой. Лишь на третьем курсе опять вышла на сцену. У нас объявили конкурс «Мисс экономфак», и победа опять досталась мне.
Училась я на одном из самых престижных факультетов вместе с детьми богатых, влиятельных людей и, глядя на однокурсниц в шикарной одежде, раскатывавших на дорогих машинах, чувствовала себя не очень комфортно. Я-то считала копейки, ходила в «самостроке» и дешевых шмотках с китайского рынка. Говорила папе с мамой:
— Зачем только я пошла на этот факультет?!
Они утешали: — Потерпи, все еще будет.
Родители давали пять тысяч на целый месяц, а некоторые наши красотки за вечер спускали в клубе в два-три раза больше.
«Что делать? Где заработать?» — думала я. И тут меня пригласили в модельное агентство, предложили пройти обучение в школе моделей. Сказали: «Ты можешь многого добиться, но для этого надо серьезно заниматься. И похудеть».
Папа был в шоке: «Зачем без пяти минут экономисту школа моделей? Бессмысленная трата времени и денег!» Я объясняла, что смогу подрабатывать на показах и в рекламе — отец не желал слушать. Мы поругались, но от учебы я все-таки не отказалась.
На выпускном вечере в модельной школе директор произнес в своей речи: «Таню Котову мы считаем бриллиантом.
Он пока еще не получил должной огранки, но скоро обязательно засверкает».
В сентябре 2006 года я стала «Ростовской красавицей». А в октябре уехала в Москву — готовиться к конкурсу «Мисс Россия». Мама на прощание подбодрила: «Не волнуйся, все будет хорошо. Ты выиграешь, я знаю». Я смеялась, а у самой на душе кошки скребли. Как я там буду? Одна, в чужом городе, среди четырех десятков конкуренток — победительниц региональных конкурсов красоты...
Рядом с ними я чувствовала себя маленькой — даже в дневнике об этом написала. Только там могла излить душу. Сейчас смешно читать мои записи. Вот первая — «Все девочки высокие. А у меня рост всего 175 сантиметров. Вчера замерили данные — 93-69-95.
Ужас!!! Я в шоке. Особенно от талии — 69! В портфолио написано: талия — 63! Надо худеть».
Конкурсанток держали на строгой диете. Нас постоянно обыскивали, следили, чтобы не прятали в вещах еду, просматривали передачи «с воли».
Однажды нам с подругой Татьяной — Мисс Таганрог — ужасно захотелось есть. Позвонили моей младшей сестре Кате, которая приехала меня поддержать, и она накупила вкусненького в «Макдоналдсе». Вечером вызвала нас на улицу. Мы с Таней потихоньку пробрались к воротам. Я стою и чувствую — меня трясет. Не от холода, а от страха, что поймают и отнимут еду! Мы просто обезумели от голода.
Забрали у Кати пакет и, озираясь по сторонам, побежали в корпус. Было уже поздно, к счастью, никто не встретился.
Закрылись в комнате и стали судорожно запихивать в рот гамбургеры и картошку фри. Это был настоящий праздник! Обычно на ужин давали кусочек вареного мяса и какой-нибудь овощ. Все пресное, безвкусное.
Мучили нас не зря. Когда через три недели голодной диеты опять замерили параметры, у меня уже было 92-67-93. Потом, после моей победы, журналисты писали, что корону получила девушка «нестандартных размеров». Не понимали, что ли: «Мисс Россия» — это конкурс красавиц, а не моделей! Я в «вешалки» никогда не стремилась, это не мое.
От недоедания и постоянного стресса мы все с трудом держались на ногах. Я чуть не упала в обморок, когда мне надевали корону, и не могла поверить, что это происходит на самом деле. В голове пронеслось: «Неужели выбрали действительно меня?
Почему? Может, кто-то заплатил? Но кто?» Кругом говорили, что Мисс Россией просто так не становятся. И я потихоньку тоже начала в это верить. Но за меня-то платить было некому, это я знала точно!..
Потом прошел слух, будто я победила, потому что была девушкой хозяина конкурса Рустама Тарико. А я видела его всего три раза в жизни! Недавно столкнулись на одном мероприятии — так он меня даже не узнал.
В качестве приза я получила корону (хранившуюся в офисе фирмы-организатора), ноутбук и чек на сто тысяч долларов. Двадцать пять тысяч выдали почти сразу, я их отправила в свою школу в поселок Шолоховский, потому что мне очень хотелось ей помочь. Там накупили всякой всячины: компьютеров, телевизоров.
Остальные деньги мне перечислили только через год, когда я отработала свой контракт и передала корону следующей Мисс России. Потратила их на покупку в кредит квартиры в Ростове.
А пока готовилась к конкурсу «Мисс Вселенная». Целыми днями занималась английским, техникой речи и параллельно принимала участие в фотосессиях и телевизионных съемках. Жила в Москве. На пятом курсе посещать занятия в университете уже не нужно, а писать диплом я могла и в столице. Конкурс «Мисс Вселенная» состоялся в мае 2007 года. Университет я окончила в июне. Вернулась из Мексики и через пять дней отправилась в Ростов на «защиту». В декабре съездила еще и на конкурс «Мисс Мира» в Китай.
Ну и насмотрелась я в тот год на красавиц — всех цветов кожи, «натуральных» и не очень!
На обоих конкурсах было довольно много девушек, делавших пластические операции. Практически все латиноамериканки — «ненастоящие»: волосы у них нарощенные, грудь и губы — силиконовые, зубы — искусственные. «Латинки» чуть ли не с детства начинают переделывать нос, глаза, ягодицы и все остальное. Непонятно, правда: почему они участвуют в конкурсах красоты? Наверное, неправильно сводить на одной сцене творения пластических хирургов с теми, кто может похвастаться природными данными.
На конкурсе «Мисс Вселенная» я, по-моему, была одной из немногих девушек с настоящим бюстом. Однажды зашла в соседнюю комнату к Мисс Кипр. У нее сидела подружка. Разговорились. Они стали спрашивать, где и когда я делала операцию.
Разговоры про мой якобы искусственный бюст начались еще в Ростове.
В модельном агентстве шептались: «Такой груди без имплантатов не бывает!» Я оправдывалась, а потом поняла — бесполезно. Пусть болтают что хотят.
Говорю киприотке:
— Какая операция?! У меня все свое, натуральное.
Девушки не поверили:
— Не может быть!
Пришлось раздеться и продемонстрировать грудь. Они долго рассматривали ее чуть ли не в лупу, искали швы и расстроились, когда убедились, что их нет. А я не стала говорить, что всегда была недовольна бюстом.
У меня обхват маленький, а чашечка большая — очень сложно найти подходящий бюстгальтер. Но что поделать, такой уж я уродилась. А по собственной воле никогда бы не стала создавать себе проблему.
На международных конкурсах выступила неудачно. И в Мексике, и в Китае. Сначала расстраивалась, а потом поняла, что не могла победить, потому что готовилась неправильно. Техника речи здесь явно ни к чему, зато требуется стилист. У девушки из Венесуэлы было специальное портфолио ее нарядов с подробной инструкцией, и там на каждый день — готовый look: платьице, курточка, туфельки... Смотри и одевайся. Я сама подбирала себе одежду и в результате прикатила в Мексику с семью чемоданами! Один для платьев, другой для косметики, третий со средствами для волос...
Страшно вспомнить. Наводить красоту тоже приходилось самой — вставать в шесть утра и делать прическу, макияж, маникюр. Я не успевала расслабиться, восстановиться. А нервы были на пределе.
Я жила в одной комнате с девушкой из Украины. Сначала мы нормально общались, но как только усилился накал борьбы, отношения испортились. Однажды она закатила дикую истерику. Буквально на ровном месте. Я открыла шкаф и случайно ее задела. Начался такой крик, что прибежали секьюрити и соседки по этажу. Все страшно перепугались. Некоторое время мы с украинкой вообще не разговаривали. Потом кое-как помирились.
В народе считается, что победительницу конкурса красоты «выбирает» его хозяин. Владельца «Мисс Вселенная» Дональда Трампа я видела всего один раз.
Он приезжал знакомиться с участницами. Все девушки выстроились на сцене. Трамп шел вдоль шеренги красавиц и почти с каждой здоровался. А на меня даже не взглянул. Мне показалось, его покоробило от ленты с надписью Russia. Я подумала, что после скандального ухода Оксаны Федоровой русские девушки стали вызывать у Трампа негативные эмоции.
Я даже не вошла в десятку. Возвращаться из Мексики ни с чем было стыдно. Сама-то понимала, что дело не во мне, а в чьих-то интригах, но людям этого не объяснишь. Пресса наша повела себя странно. Некоторые журналисты сочувствовали, но большинство писали гадости.
Когда Оксана Федорова отказалась от титула «Мисс Вселенная», ее многие осуждали. А я, пройдя этот конкурс, понимаю, почему она так поступила.
Звание первой красавицы мира — слишком тяжелая ноша. Целый год приходится вычеркнуть из жизни и действовать исключительно по указке боссов. Конечно, это еще не вся жизнь, можно и потерпеть. Но что потом? Сколько мы знаем примеров, когда титулованные красавицы не могли найти свое место под солнцем и куда-то бесследно исчезали. Лишь немногие устроились в кино или на телевидении. И мне безумно повезло, когда я попала в «ВИА Гру»...
В конце февраля 2008 года звонит мне Меседа Багаудинова. Мы с ней случайно познакомились где-то за год до этого, оказавшись соседками по лестничной клетке. Меседа училась в РАТИ, а я готовилась к конкурсам. Потом она прошла кастинг в «ВИА Гру» и переехала в Киев. Мне об этом сказали общие знакомые. Я еще звонила ей, поздравляла.
И вот теперь Меседа вдруг спрашивает:
— А ты не хотела бы попробоваться в нашу группу?
Честно признаюсь:
— Знаешь, я ждала, что когда-нибудь ты это скажешь, но сама стеснялась себя предлагать, потому что никогда профессионально не пела.
— Это не беда.
Собеседование с продюсерами затянулось надолго. О чем меня только не спрашивали! Чем интересуюсь, о чем мечтаю, какую музыку слушаю, какие книги читаю. Сказала, что читаю самую разную литературу: и художественную, и философскую, и экономическую; музыку разную люблю. Кумир мой — Мадонна. А стать мечтаю телеведущей.
Мои собеседники заметно поскучнели.
«Одна ведущая у нас уже есть», — бросил Костюк. Только тут до меня дошло, какую я допустила ошибку. Предыдущая «блондинка» — Вера Брежнева, на место которой меня прочили, променяла работу в «ВИА Гре» как раз на телевизионную карьеру. Постаралась сменить скользкую тему, но слово не воробей. Неосторожно брошенная фраза засела в мозгах продюсеров. А я была слишком простодушна и не понимала, что должна говорить, как люблю группу, песни Кости Меладзе и мечтаю петь.
— А что у вас с личной жизнью? — спросил Костя. — У такой красивой девушки наверняка есть парень или даже жених.
«Они боятся, что я выскочу замуж», — смекнула я.
И выпалила:
— У меня никого нет! — хотя на самом деле уже несколько лет встречалась с одним ростовчанином. Мой любимый не желал уезжать из родного города, а я не собиралась туда возвращаться. Причинять боль близкому человеку не хотелось, но в душе выбор между ним и карьерой я сделала и просто ждала, когда наш роман закончится сам собой. Он и закончился, как только я перебралась в Киев.
...После разговоров «за жизнь» пошли в студию. Меня попросили надеть что-нибудь подчеркивающее фигуру и спеть. Я выглядела скромницей в простом черном платье и туфлях на небольшом каблучке. Порылась в чемодане и не нашла ничего подходящего. Облачилась в майку и шорты и ахнула — все ноги в синяках! За день до отъезда в Киев делала довольно агрессивный антицеллюлитный массаж, а результаты увидела только сейчас.
Покраснев от стыда, стала объяснять, что с ногами. «Ерунда!» — успокоили Дима и Костя.
Спела я так себе, зато станцевала хорошо. На прощание Костя сказал: «Ну, ладно. Ждите. Может быть, мы вам позвоним. А может, и нет...» Но покидая Киев, я чувствовала себя на высоте. И почему-то была уверена, что испытание прошла успешно.
Ждать пришлось недолго — три дня. «ВИА Гра» приезжала в Москву, и мне устроили «смотрины» в ресторане. Там были и продюсеры, и Меседа с Альбиной. Я пришла точно в назначенное время.
Костя это оценил: «Мне было интересно, пунктуальна ты или нет. Загадал: если опоздаешь — не наш человек».
Он вообще склонен к мистике. Верит в магию цифр. Костино увлечение нумерологией сыграло свою роль в том, что меня приняли в группу. Мой день рождения — третье сентября — совпал с днем рождения «ВИА Гры». «Это знак», — решил Меладзе. А потом спросил в лоб:
— А с чего ты взяла, что можешь петь в группе?
Я постаралась изобразить уверенность в себе. И процитировала к слову строчку из его песни:
— «Солнце всем на планете одинаково светит, и принцессе, и простой проводнице».
И тут же услышала:
— А себя ты кем считаешь?
Видимо, ждал, что отвечу — «принцессой».
А я поскромничала:
— Ну, я что-то среднее. Пока.
Ответ понравился. Костя заулыбался:
— Ты молодец!
Ему по душе остроумные люди с быстрой реакцией.
Сам он очень сдержанный, закрытый и, по-моему, довольно стеснительный человек. Избегает публичности. Вот Дима Костюк — совсем другой, сразу показался «своим». Он не скрывал, что хочет, чтобы я пришла в группу. У меня уже было имя, а это плюс для коллектива.
В ресторане ничего определенного мне так и не сказали.
Только ночью, когда Костя и Дима возвращались в Киев на поезде (Костя не летает самолетами), пришла эсэмэска: «Таня, собирайтесь, мы вас ждем». (Первое время Меладзе все время сбивался — то «ты», то «вы».) Я, как ребенок, запрыгала от радости, но на всякий случай перезвонила Косте:
— Вы это серьезно?
— А вы подумали, что я пошутил?
— Просто боюсь поверить своему счастью...
— А вы не бойтесь. Давайте попробуем. А вот надолго ли вы задержитесь в группе, не знаю.
Тогда я не обратила внимания на эту последнюю фразу...
Через два дня приехала в Киев. Вещей набралось довольно много. Костя и Дима с трудом затащили мои чемоданы на третий этаж «хрущевки», в которой мне сняли квартиру. В скромной «однушке» я прожила около года.
На следующий день начались интенсивные занятия по вокалу и танцу. Нужно было как можно быстрее научиться петь и сбросить вес. Костя сразу заявил: «Ты должна похудеть на восемь килограммов». Раньше это никак не удавалось, а тут вдруг получилось! Наверное, мне очень сильно хотелось выйти на сцену.
С девочками я пересеклась только через две недели, когда приняла участие в съемках клипа. Меня снимали целый день, а они подъехали к вечеру. Потом мы с Меседой долго сидели и разговаривали. Она спрашивала: как мне живется, как проходят занятия?
Меседа очень добрый и отзывчивый человек. Она старше меня на два года. И тоже из Ростова. Мама у нее белоруска, а отец — дагестанец. Но в прессе Меседу почему-то называют чеченкой. Поет она с детства и давно мечтает о сольной карьере.
Сначала и она, и Альбина тоже жили в Киеве. Но когда я появилась в группе, девочки уже перебрались в Москву. А я провела в Украине в общей сложности два года. Это не было желанием Кости. Мне самой нравилось в Киеве больше, чем в Москве. Там теплее и «роднее» — люди говорят почти с теми же интонациями, что и у нас в Ростове.
Впервые в составе «ВИА Гры» я вышла первого мая. Это была частная вечеринка, день рождения какого-то бизнесмена, и состоялась она в том самом пансионате, где я жила перед конкурсом «Мисс Россия». Бывают же совпадения...
После концерта я пережила небольшой шок.
Меседа повысила интонацию в подводке и сорвала аплодисменты там, где их не должно было быть. Альбине предстояло подхватить и продолжить ее фразу, но пришлось замолчать. Дальше все опять пошло по сценарию. Мы пели и мило улыбались, но как только все закончилось, разразилась буря.
— Ты специально это сделала! — кричала Альбина на Меседу.
— Конечно, нет, — отвечала та. — Случайно получилось.
— Знаю я твои случайности! Позлить меня хотелось!
— А ты нашла к чему придраться! Подумаешь — ошиблась! Без твоего разрешения уже и чихнуть нельзя?
— Когда проработаешь в группе четыре года, тогда и будешь рот открывать!
Я испугалась.
Еще мгновение — и эти тигрицы, чего доброго, вцепятся друг в друга. Но Меседа ушла, хлопнув дверью, и мы остались вдвоем с Альбиной. Я выдержала паузу и осторожно спросила:
— Альбина, а я? Ничего не напутала?
— Все нормально, — буркнула она.
В тот вечер я впервые увидела настоящую Альбину.
При желании Джанабаева умеет быть обаятельной. Особенно с нужными людьми. Послушаешь, как щебечет и рассказывает анекдоты, и подумаешь: «Какая милая женщина!» А она может быть совсем другой, не такой «белой и пушистой», какой хочет казаться.
Альбина — человек настроения.
Сколько раз бывало: нормально общаемся, шутим и вдруг она меняется до неузнаваемости — косой взгляд, отрывистые фразы сквозь зубы. Только что были друзьями — и уже враги...
Пошли концерты — в Латвии, Турции. Обычно директор предупреждал нас заранее, но бывало, что звонил и за день — за два. Иногда мы с девочками собирались в Москве в аэропорту и оттуда летели все вместе.
Жить в режиме постоянной готовности не очень удобно, хотя бы потому, что ничего нельзя планировать. Однажды у нас был отпуск — отдыхали всегда раздельно, — а потом сразу концерт в Севастополе. Мы выступили, Меседа уехала обратно — отдыхать. Продюсеры говорили, что еще неделю выступлений не будет.
И вдруг через два дня объявляют, что у нас эфир на радио. «А где Меседа?» — «Она не успела прилететь». Пошли с Альбиной вдвоем. Меседу оштрафовали. В ее судьбе этот случай сыграл негативную роль. Продюсеры затаили обиду...
Я пела под фонограмму — с «фанеры» начинала почти каждая новенькая — и все равно испытывала ни с чем не сравнимый восторг, когда выходила на сцену. В первые месяцы пребывания в «ВИА Гре» у меня почти все время было приподнятое настроение. Безумно хотелось работать и показать, на что я способна!
Меня хвалили и педагоги, и продюсеры. Хотя сначала Костюк подкалывал: «Сними корону, красавица!» Потом я узнала, что у них с Костей был не слишком удачный опыт сотрудничества с моделью — Кристиной Коц-Готлиб, Мисс Донецк.
Она продержалась всего пару месяцев и все это время вела себя так, словно на голове у нее действительно корона. Капризничала по любому поводу и даже отказывалась кланяться после выступления! Наверное, от Мисс России ждали чего-то подобного.
Один-единственный раз я нарушила требования контракта — когда пошла с Меседой в караоке. Нам было запрещено посещать клубы и рестораны, только втроем и в целях пиара. А Меседа уговаривает: «Пойдем, оторвемся! Сколько можно сидеть в четырех стенах!» Она большая любительница попеть. И я согласилась — захотелось развеяться. Костюк откуда-то узнал о нашем выходе в свет и как следует отчитал: «Вы с ума сошли? Артисты дают концерты за деньги, а вы поете бесплатно!» Больше в караоке не ходили...
Мы себе не принадлежали.
В контракте было написано, что даже права на мой внешний и сценический образ принадлежат продюсерам. Это вроде бы можно понять — они вкладывались в проект. Но мой внешний облик нашим продюсерам не стоил ни копейки. Прическу, макияж, маникюр, педикюр я делала или оплачивала сама. И еще ухитрилась отложить деньги на машину!
Похвасталась Косте:
— Представляешь, я машину купила. «Рекстон».
— Да? — удивился он. И начал возмущаться в шутку: — Дима, какой у Котовой гонорар? Надо урезать!
Валера Меладзе, слышавший наш разговор, поморщился:
— Девушки из «ВИА Гры» не ездят на ТАКИХ машинах.
«Почему?
— подумала я. — Это джип, выглядит он очень даже неплохо». А потом вспомнила — у Альбины «лексус». Неужели сама купила? Или Валера подарил?
Вдвоем Альбину и Валеру я увидела впервые в Юрмале. Мы сидели в ресторане нашей обычной компанией — артисты и продюсеры. Джанабаева и Меладзе вели себя достаточно сдержанно — никаких поцелуев, объятий и страстных взглядов, — но при этом излучали особую ауру, свойственную только влюбленным. Позже, работая с Альбиной и Валерой на концертах и гастролях, наблюдая в поездках, я убедилась, что их связывает сильное чувство. И мне кажется, Альбина страдала от того, что не могла заявить о нем открыто.
Меладзе ей по-настоящему дорог.
Если Альбина и Валера поругались, это сразу заметно по ее душевному состоянию. Она вся на нервах, может сорваться из-за любой мелочи. Альбина и так достаточно резкий и несдержанный человек, а в таких случаях становится просто невыносимой.
Пару раз я замечала, как между ними летали даже искры ненависти, а не любви. Как будто Валера хотел от Альбины ласки и нежности, а ее переполняла ярость. Может быть, из-за того, что они не жили вместе и виделись нечасто и Валера своими постоянными гастролями давал повод для ревности? А она страшно ревнива. Я-то знаю!
Альбина привыкла к своему особому положению в группе и от Валеры тоже требует повышенного внимания.
А он не хочет ловить каждый ее вздох, хотя бы потому, что сам — звезда. Давление Меладзе наверняка тяготит. Я не лезла к ним в душу, хотя и понимала, что не все в их отношениях безоблачно. И проблемы наверняка есть. А как иначе, если у Валеры — жена и дети.
Когда осенью 2009 года в прессе пошел вал публикаций о разводе Меладзе и вышло интервью его жены, Альбина страшно переживала. Замкнулась по своему обыкновению, но по лицу было видно, как ей тяжело. Однажды я даже заметила слезы у нее на глазах. Меня это потрясло. Никогда не думала, что эта женщина может плакать. Скорее уж доводить до слез других...
Через месяц после роковой для меня истории с подводками, когда Валерий Меладзе предложил встретиться и помочь, «ВИА Гра» выступала в закрытом клубе.
Сцена там очень маленькая, круглая. Петь и танцевать неудобно, можно запросто оступиться. Я и так извивалась, и эдак, боясь потерять равновесие, но во время песни «Цветок и нож» все-таки покачнулась и опустилась на одно колено. Публика ничего не заметила. Однако после концерта Альбина устроила мне разнос в присутствии музыкантов и обслуживающего персонала:
— Ты что, напилась? Толкнула меня, чуть не свалила! Смотрите, она пьяная!
Я старалась сохранять спокойствие:
— О чем ты? Никого я не толкала, тебя даже не коснулась. И вообще, у тебя нет никакого права так со мной разговаривать!
Перед концертом у музыкантов, конечно, можно перехватить коньячку. У них всегда есть бутылка. Для разогрева голоса не запрещалось накапать граммов двадцать в стакан сока. Альбина сама так делала. И я в тот вечер выпила такой «коктейль». Спиртного в нем почти не было, но Джанабаева раздула целую историю и нажаловалась на мое «пьянство» продюсерам! Они махнули рукой — разбирайтесь сами. Я сразу поняла: ее выходка — это ответная реакция на реплику Валеры в мой адрес. Альбина долго копила раздражение, ждала удобного случая.
На следующий день — опять концерт. А мы не разговариваем. Некоторые из наших сотрудников, глядя на разъяренную «королеву» «ВИА Гры», дают понять, что они на моей стороне. Но мне от этого не легче. Нужно петь, проживать музыку, а настроение на нуле.
Говоришь в паузе в пустоту. Контакта нет.
Если бы я знала, что потом так будет почти всегда! Альбина очень редко нормально со мной общалась. Сначала наше противостояние меня даже как-то подстегивало, заставляло лучше работать. Понимала, что Джанабаева злится, потому что не может вывести меня из себя. Я не срываюсь, не истерю, знаю: если над тобой издеваются — поддаваться нельзя. Будет только хуже.
Однажды собралась с духом и сказала:
— Альбин, давай поговорим.
— О чем?
— Выясним отношения. Я так не могу. Я тебя очень уважаю, ты давно работаешь в группе, и мне не хотелось бы, чтобы у нас возникали такие ситуации, как недавно в клубе.
Если считаешь, что делаю что-то не так, скажи об этом с глазу на глаз.
А она мне в ответ очень важно:
— Я тут работаю и не собираюсь никого учить!
После этого мы опять начали разговаривать. Но это был не мир, а холодная война.
Намекать ей, что все поняла, вспоминать случай в ресторане не стала. Было и прошло. Но от Валеры я теперь просто шарахалась. Чувствовала себя ужасно. Мы вместе поем и должны контактировать хотя бы по работе, а это невозможно, немыслимо. Альбина бросает в мою сторону такие взгляды!..
Она была у нас главной. И в силу особых отношений с Валерой и Костей, и потому, что достаточно долго работала в группе, а до этого — в коллективе у Валеры, и просто оттого что старше и опытнее.
У нас с ней шесть лет разницы. Меседу она старше на четыре года, Надю Грановскую — на три.
Казалось бы — «царствуй» в свое удовольствие, никто на твою власть не покушается. Но Альбина не может жить спокойно. Ей тридцать один. Совсем немного! По-моему, возраст — вообще чепуха, важен внутренний стержень. А она, видимо, настолько сильно переживает свое взросление, что выплескивает злобу на тех, кто рядом: обслуживающий персонал, музыкантов, девочек. Как только Альбина появилась, в «ВИА Гре» усилилась текучка кадров. И солистки стали меняться слишком часто.
Она упрямая, вспыльчивая. Овен по зодиаку. И любит на это ссылаться, когда пытается оправдать свои резкость и нетерпимость.
Наверное, Альбина ожидала, что «глупенькая модель» окажется робкой и податливой и прогнется перед ней, как перед негласной королевой. Будет льстить: «Альбиночка, какая ты красивая, необыкновенная! Какой у тебя голос! Я всегда мечтала с тобой работать!» Но я ни за что не буду прикидываться дурочкой, простушкой.
Мы не были с Альбиной по-человечески близки. Жили в разных городах и пересекались только на выступлениях и каких-то мероприятиях. Какая тут близость? Встретились, спели и разошлись. Да если бы я и стремилась с ней подружиться, у меня бы, скорее всего, ничего не получилось. Слишком тяжелый у нее характер. Да и у меня не простой.
Я про Альбину знала очень мало.
Родилась в Волгограде. Окончила музыкальную школу по классу фортепиано. Пела в школьном хоре. В семнадцать лет приехала в Москву и поступила в Музыкальное училище имени Гнесиных. Во время учебы снималась в рекламе, играла в театральных постановках.
Три месяца Альбина работала по контракту в Корее: пела в мюзикле «Белоснежка и семь гномов», причем на корейском языке. А потом разорвала контракт, потому что познакомилась с Валерием Меладзе и стала у него бэк-вокалисткой. Через два года, в 2004-м, родила мальчика и назвала Костей. Из-за этого имени все, кажется, и поняли, что это сын Валеры. По легенде, гуляющей в эстрадных кругах, братья Меладзе поклялись: если у Валеры сын родится, он назовет его Костей, а Костя даст своему отпрыску имя Валерий.
Почти сразу после появления на свет сына Альбина получила предложение стать солисткой «ВИА Гры» в связи с уходом Анны Седоковой.
Она отказалась, не хотела бросать новорожденного ребенка. На вакантное место взяли Светлану Лободу, но вскоре уволили и опять обратились к Альбине. Она ответила согласием.
Своего Костю она очень любит и может говорить о сыне часами: «Костик то, Костик это...» Он хороший мальчик, спокойный, не капризный, но я чувствовала себя неловко, когда слушала монологи Альбины о сыне на наших общих интервью. Они с Надей Грановской очень любят подробно поговорить о своих ангелочках. Каждый ответ затягивается на час. А я молчу, у меня-то детей пока нет, и я здесь как будто лишняя.
Со стороны, должно быть, кажусь полной дурой, которой просто нечего сказать.
Недавно видела по телевизору интервью «ВИА Гры» и убедилась, что моя ситуация повторяется теперь уже с новой девушкой — Евой Бушминой. Альбине и Наде задают вопросы, они отвечают, а новенькая молчит. И по-моему, чувствует себя в данный момент не в своей тарелке.
Сначала Грановская показалась мне настоящей стервой. У нее внешность женщины-вамп. Но она гораздо мягче и мудрее Альбины. И отношения у нас были гораздо лучше. Мы даже подумывали открыть общий бизнес — магазин эксклюзивного белья. У Нади есть деловая хватка, она креативно мыслит.
Грановская появилась в «ВИА Гре» в январе 2009 года.
Как только знаменитая брюнетка объявила о своем желании вернуться, продюсеры тут же «ушли» Меседу. В прессу запустили «утку», что она поссорилась с Костюком, с которым у нее якобы был роман. Я ничего такого не замечала. Это все интриги. Костя с Димой хотели вернуть Надю. Для нее двери всегда были открыты. Она — ветеран «ВИА Гры», основоположница группы.
С Меседой не церемонились, просто объявили, что возвращается Надя и надо освободить место. Для нее это был удар. Хотя она предчувствовала, что ее выживут. Мы много раз говорили: «Вот уйдем из «ВИА Гры» и споем вместе, запишем дуэт. Будем отлично смотреться. Брюнетка и блондинка».
Но дуэта не получилось. Сначала мы созванивались, а потом Меседа куда-то пропала.
Вроде бы снялась в клипе, но я его не видела...
Продюсеры наши в этой истории выглядели не самым лучшим образом. «Кукловоды, — думала я. — Сидят и перебирают свои игрушки. Захотят — достанут из ящика старую куколку, стряхнут пыль — и на сцену. А ту, что разонравилась, — выбросят на помойку. Они не считают нас людьми. Главное — бренд, под него всегда можно найти новых дурочек. Только Джанабаеву тронуть нельзя».
После ухода Меседы долго не могла прийти в себя. Было чувство, что теперь станет еще хуже. Эти акулы меня сожрут.
Мои предчувствия оправдались. Альбина общалась с Надей, ну, вроде бы их многое связывает: работа, дети — а я была сама по себе. Делала вид, что меня это не задевает, но держалась с трудом.
А жаловаться было некому, да и поздно. Умные люди предупреждали: «Шоу-бизнес — не для слабонервных. Там каждый за себя».
Работала «на автомате». Выступила — и домой. Если не было концертов, могла несколько дней безвылазно просидеть в квартире. Не хотелось выходить на улицу, разговаривать с людьми. Раньше у меня случались такие состояния, но редко. А во время работы в «ВИА Гре» депрессия стала накатывать после каждого концерта, каждой поездки.
На сцене хотелось выложиться полностью, но приходилось работать вполсилы. Скажешь хоть одно лишнее слово — Альбина со свету сживет. Как-то она произносила подводку, а я что-то добавила. И за кулисами услышала: «А ты чего вылезла? Это я там должна говорить!» Сама она творила что хотела.
Например, по сценарию идет песня Emancipation, а она объявляет «Анти-гейшу». Или делает подводку к «Анти-гейше», а после этого мы поем «Обмани, но останься». Вроде бы мелочи, но они страшно нервировали, выбивали из колеи. Сделать-то с этим ничего нельзя.
Однажды я не выдержала. Мы исполнили «Он бы подошел, я бы отвернулась...» — ту самую песню про принцессу и проводницу, которую когда-то «разбирали» с Костей, — и вдруг Альбина обращается к залу:
— А вот наша Танюша никак не может найти принца. Давайте ей поможем!
Я отвечаю:
— Да ладно, куда торопиться? Мне-то до тридцати еще далеко.
Она поняла намек и вспыхнула:
— Мне тоже!
Я с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться. Не хотела дерзить, просто пошутила.
Альбине надо, чтобы все молчали, а пела и говорила исключительно она. Даже фанаты «ВИА Гры» пишут в Интернете, что Джанабаева себя постоянно выпячивает. По ее убеждению, группа существует только ради того, чтобы демонстрировать ее талант и красоту. Другие девушки — не более чем подпевка и подтанцовка.
Даже когда я подучилась вокалу и набралась опыта, петь мне не дали. На концертах очень долго звучала старая фонограмма. Только когда пришел новый звукорежиссер — предыдущий покинул коллектив из-за Альбины, — я упросила тайком поменять старую запись на новую, сделанную мной самостоятельно.
Сначала мне еще перепадали две-три строчки в куплетах, а потом и их отняли — разрешали исполнять только припевы.
Это было откровенным издевательством. Я уже хорошо подготовилась и могла петь сольно. Кому что достанется, обычно решал Костя, но Альбина сильно на него влияла, могла выбрать репертуар для концерта. И Надя туда же: «Костя, давай мы споем это и это...» Однажды Меладзе при мне говорит девочкам: «Если у вас есть предложения, если не нравится то, что я написал, можете об этом сказать». Про меня речи не было. Таня новичок — пусть сидит и молчит в тряпочку. Это постоянно подчеркивалось.
В сентябре 2009 года я объявила Косте, что решила уйти.
Он меня не удерживал, припомнил, что собиралась стать телеведущей. Только сказал: «Пока не найдем замену, будешь работать». В это время начинался украинский конкурс «Фабрика звезд». Костя был его продюсером и новую солистку подыскивал среди «фабриканток». В конце концов ею стала Ева Бушмина.
Наши девушки о моих намерениях не знали до декабря. Костя ничего не говорил. Надеялся, что передумаю? Какое там! Меня просто разрывало желание уйти. Никакой романтики в своей работе я больше не видела. Сплошная рутина, одно и то же. Ты только винтик в бездушном механизме — поешь что дадут, говоришь что велят. Я поняла, что надо возвращаться в Москву. Менять жизнь и двигаться дальше. Последние концерты еле отработала. С трудом заставляла себя выходить на сцену.
Больше не испытывала эйфории, от которой летала как на крыльях первое время, и просто кожей чувствовала исходящий от девушек негатив. Они уже вычеркнули Таню Котову из группы. Без особой необходимости Альбина и Надя со мной не разговаривали. Держались вдвоем.
Проводов не было. Только музыканты сказали пару приятных слов: «Держись, Танюха! Ты молодец! Все будет хорошо». Мы договорились как-нибудь встретиться.
Как только ушла из «ВИА Гры», посыпались звонки. Предлагали заключить контракт с зарубежным модельным агентством, записать песню, сняться в сериале. Я была потрясена. Может быть, все эти предложения поступали и раньше, но только я об этом не знала?!
Прошлым летом сыграла одну из главных ролей в сериале Василия Мищенко «А счастье где-то рядом», его обещают показать на телеканале «Россия». Осенью сняла свой первый видеоклип на песню «Он». Режиссер, постоянно работающий с «ВИА Грой», был приятно удивлен моим профессионализмом. Сказал, что в группе меня не воспринимал, я была только фоном для других девушек. Некоторые люди считали, что я вообще не пою, мне ведь доставались только припевы, где голоса толком не слышно.
Возможно, если бы не любовь Альбины и Валеры, все сложилось бы иначе. Я не давала повода для ревности, но Альбина почему-то сочла меня своей соперницей и сделала все, чтобы выжить из группы.
Ну и бог с ней — я не в обиде. Два года в «ВИА Гре» мне очень много дали и в профессиональном, и в человеческом плане.
Я научилась петь, нашла свой стиль и даже чувствовать стала по-другому. Может, повзрослела?
В «ВИА Гре» почти не думала о личной жизни — не до того было. А теперь самое время...
Редакция благодарит за помощь в организации съемки мебельный салон Neuhaus.
Подпишись на наш канал в Telegram