«Пошли в кино», — вдруг предложил он. «Спасибо. Но не получится». — «А могу я попросить номер твоего телефона?» — «Нет. Пока!» Улыбнулась и ушла. То, что легко достается, легко забывается. Мужчина — охотник по натуре, надо дать ему возможность почувствовать азарт.
Свою жизнь я могла бы разделить на главы. Их несколько, но все со счастливым концом. Я так решила: если нельзя ничего исправить, нужно изменить отношение к происходящему.
Сегодня без колебаний могу сказать: я сильная, уверенная в себе и любимая.
Что меня сделало такой? Собственные неудачи, боль и ошибки. Я не безупречна, не родилась с золотой ложечкой во рту. Простая девочка из бедной семьи. Отец оставил маму со мной и братом, когда мы были совсем маленькими. Мама, растившая нас одна, работала с утра до ночи. Жили мы в крошечной квартирке в самом бандитском районе Киева. Но я вовсе не стыжусь такого прошлого, наоборот — горжусь им. И хочу своим примером показать, что счастье и успех возможны для каждого. Они не зависят от количества денег или связей, даже от внешности. А только от твоих стремлений, желания чего-то добиться в жизни.
В школе я была «гадким утенком». Мальчишкам нравились активные, ярко одетые девчонки, а у меня — одна пара джинсов из секонд-хенда и длинные косы вместо красивой прически.
А еще — огромная мечта стать большой артисткой! Мои первые детские выступления проходили дома. Я усаживала на диван маму и брата и исполняла перед ними бессмертную композицию Аллы Борисовны «Эй, вы, там, наверху», стоя на табуретке со шваброй в руках. С тех пор прошло почти двадцать лет, и сегодня я выступаю на лучших концертных площадках. Мечты сбываются, даже самые невероятные. Нужно только знать точно, чего хочешь, верить и действовать.
Самый тяжелый момент моей жизни наступил после ухода из группы «ВИА Гра» и непростого расставания с первым мужем. Дочурке Алине исполнился всего годик, я исчезла с журнальных обложек, ко мне уже не выстраивались в очередь журналисты, чтобы взять интервью.
Я лишилась материального благополучия и крыши над головой. Нужно было выплачивать огромный кредит за квартиру, которая еще только строилась в Киеве, помогать маме и брату, растить Алиночку. Именно ради нее стоило бороться, засунув до лучших времен эмоции и амбиции куда подальше. Я стиснула зубы и стала заново пробивать дорогу на сцену. В какой-то момент даже решила перебраться в российскую столицу, потому что, пытаясь встать на ноги, участвовала там сразу в нескольких проектах. Бралась за самую тяжелую работу. Для меня это было спасением и единственно возможным вариантом. Я не допускала мысли, что могу решить свои проблемы, став содержанкой богатого мужчины, хотела все сделать сама.
Сначала вышла на лед. Скажу честно: редкий артист, прошедший через «Ледниковый период», захочет туда вернуться — так это тяжело.
Психологически и физически. Чтобы дойти до финала и победы, требуется такой уровень катания, которого невозможно достичь за отпущенный тебе месяц.
На льду было по-настоящему страшно. С моим партнером Андреем Хвалько мы делали очень сложные и опасные поддержки, которые после нас не повторил никто. Исполняя одну из них, он брал меня за ноги и вращал. Сверкающая ледяная поверхность проносилась в десяти сантиметрах от моей головы. Почти парализованная от ужаса, я возвращалась после тренировки в съемную квартиру, и не было никого, кто бы мог меня утешить и поддержать. Ложилась в постель и не могла отключиться. «Ледниковый период», как пепел Клааса, стучал в мое сердце.
Во сне являлась Татьяна Анатольевна Тарасова, которая говорила мне что-то ужасное, а члены жюри важно кивали головами, соглашаясь: «Да, Седокова ни на что не годна!»
После всех этих переживаний — и настоящих, и вымышленных — выходила на лед абсолютно «никакая». Ноги подгибались, сердце выпрыгивало из груди, элементы не получались, хотя на тренировках каталась хорошо. И в конце концов наступил момент, когда я сдалась, поняла: больше не могу! У Андрея тогда очень кстати родилась вторая дочка, и нам дали «вольную». Я вздохнула с облегчением, но нервы еще долго были ни к черту. До сих пор иногда просыпаюсь в холодном поту, видя стремительно несущийся на меня лед. Что уж говорить о моем состоянии сразу после ухода из проекта. Но расслабляться было некогда. Надо было не останавливаться, идти дальше.
Именно тогда я, едва-едва собравшая себя по кусочкам после развода, решила написать свою первую книгу — об отношениях мужчины и женщины.
Она должна была помочь мне разобраться в собственной жизни, понять, почему я осталась одна.
Тут как раз подоспели новогодние каникулы. Я полетела в Киев к маме. Дома принялась читать умные труды по психологии и поразилась, как мало авторы пишут о взаимоотношениях мужчины и женщины. А рекомендаций, как же найти своего партнера и построить с ним отношения, и того меньше.
Но кое-что я все-таки из этих книг почерпнула. Оказывается, мечтать тоже надо уметь. Мысль вполне материальна, и желая чего-то абстрактного, мы мешаем судьбе пойти нам навстречу.
Путается судьба в наших предпочтениях. Поэтому нужно представлять себе предмет мечты очень конкретно, до мельчайших подробностей. И каждую деталь записать на бумажке, абсолютно точно, по пунктам. А то загадаешь встретить высокого, красивого, доброго, а он в придачу окажется глупым и женатым. Потому что список не полон. Я так вдохновилась этим открытием, что быстро написала первую главу своей книги, суть которой сводилась именно к этому: «Для того чтобы встретить мужчину своей мечты, нужно понимать, кто он — твой мужчина».
Потом задалась вопросом: а какой мужчина нужен именно мне? Не один вечер потратила на описание: любит ли он детей, какой у него цвет волос, где живет, какую машину водит. Мне хотелось, чтобы он, помимо всего прочего, как и я, с отличием окончил школу, был высоким, носил меня на руках, и так далее, и тому подобное.
Составив очень подробный перечень пожеланий, положила его в томик Маркеса, который читала по вечерам. И что вы думаете? Через пять дней встретила своего будущего мужа. В спортивном клубе. Там же, в Киеве!
Бегу по дорожке в наушниках — я всегда отгораживаюсь музыкой, чтобы ничего не мешало. И вдруг сквозь песню прорывается голос:
— Привет! Что слушаешь?
Приличные ребята со мной не знакомятся, только поглядывают, улыбаются, но не подходят, ведь отказ — удар по самолюбию и самый большой мужской страх. Я, наверное, произвожу впечатление самодостаточной девушки, у которой все в порядке. Пристают только наглые типы жуткого вида, которым нечего терять.
Они и сами понимают, что у них со мной ничего быть не может, но хотят покуражиться.
Поднимаю глаза и неожиданно вижу перед собой симпатичного улыбчивого парня. Высокого и загорелого.
— Где же это зимой так ярко светит солнце? — поинтересовалась я.
— В Австралии.
Надо же, а я буквально два дня назад рассматривала в журнале фотографии Сиднея! И у меня вдруг вырывается:
— Безумно хочу попасть в Австралию.
— Жаль, не знал этого раньше.
Мы разговорились и вместе спустились в бассейн, где с группой малышей занималась моя четырехлетняя Аля, которую я ласково зову Манюней.
Потом решили пообедать. Пока ждали заказ, мы с дочкой стали играть в нашу любимую игру: я загадываю какое-нибудь животное, Манюня его отгадывает.
— Загадай теперь ты, — предложила я Максиму.
Он подошел к заданию ответственно и спросил после долгого раздумья:
— Живет в Австралии, из семейства сумчатых, ест листья эвкалипта.
«Ну, — думаю, — нет у тебя никакого опыта общения с маленькими детьми. Разве ребенок в четыре года может знать, что листья эвкалипта жуют мишки-коалы? Если, конечно, он не австралийский абориген».
Когда я подозвала официанта, чтобы расплатиться за нас с дочкой, оказалось, что Максим незаметно уже успел это сделать.
— Пошли в кино? — вдруг предложил он.
— Спасибо, — говорю. — Но не получится. До свидания.
— А могу я попросить номер твоего телефона?
— Нет. Пока!
Улыбнулась и ушла. Ни о чем таком типа «нельзя быть слишком доступной» в тот момент совершенно не думала. Но чтение книжек по психологии не прошло даром. То, что легко достается, так же легко забывается. Мужчина — охотник по натуре, надо дать ему возможность почувствовать азарт.
Иначе он быстро потеряет интерес. Никогда не оставляйте свой номер телефона в первый день знакомства. Особенно если пересеклись в таком месте, где имеете шанс встретиться еще.
И через два дня мы снова столкнулись.
— Ну что, — говорит, — дашь телефон?
— Нет, — отвечаю, — не дам.
Теперь, приходя в фитнес-центр, я уже искала его глазами. И в конце концов нашла. Поздоровались и договорились встретиться на ресепшен. «Третий раз — это судьба. Видимо, придется дать ему свой номер», — размышляла я, поджидая его у выхода. Но прошло двадцать минут, а он так и не появился. «Значит, все-таки ошибка», — огорчилась я и вышла с дочкой из комплекса. Села в машину, завела мотор.
И вдруг сказала себе: «Стоп! Тебе совсем не хочется уезжать».
— Нюсь, вернемся? — обернулась я к дочке. — Нужно деньги положить на счет.
— Точно, нужно, — радостно согласилась Нюся.
Мы вернулись и увидели расстроенного Максима. Говорю ему: «Диктуй».
И записала его номер телефона. То есть не стала давать свой. Опять сработала интуиция. Только потом поняла, почему так поступила: я устанавливала свои правила игры. Ведь как ни крути, отношения мужчины и женщины, особенно на первом этапе знакомства, — это игра. И в ней есть свои нюансы. Кто — кого: кто первый сломается, кто первый признается. Давая мужчине свой номер, женщина оказывается в его власти — только он решает, позвонить или нет.
Он рулит ситуацией. Если же вы берете телефон и не звоните день, два, уже мужчина начинает в себе сомневаться. Когда же, наконец, он слышит ваш голос в трубке, радость его не знает границ, а вам легче играть.
Конечно, я не сразу стала такой умной. Читала специальную литературу. И буквально шаг за шагом прокручивала в голове собственный опыт неудачного замужества. Теперь считаю себя экспертом, со знанием дела советую подружкам: сделай так, скажи это, напиши то. Ведь мы, к сожалению, все время наступаем на одни и те же грабли. Влюбляемся, и у нас немножечко «съезжает крыша». Считаем — если мы к нему со всей душой, то чем больше души, тем лучше. Мужчине же становится скучно. Он воспринимает твою открытость как слабость.
А со слабым партнером неинтересно играть.
Главное — не показывать, что ты уже покорена. Стоит ему не позвонить всего лишь день, и ты уже сходишь с ума и делаешь глупости. Держи себя в руках! Мужчине надо давать ровно столько, сколько он дает тебе. Перевожу на простой человеческий язык: если он написал всего одну эсэмэску, не стоит его заваливать десятью с вопросами: «Почему не пишешь?», «Куда же ты пропал?», «Как себя чувствуешь?» Напиши тоже только один раз.
В общем, в первые две-три недели знакомства я изо всех сил пыталась держать чувства при себе. Чтобы не разочаровать его и не разочароваться самой. Максим, конечно же, знал, кто я. Но не в подробностях. Например, «Ледниковый период» в глаза не видел. Максим занимается инвестиционным бизнесом, много работает, и на телевизор у него не остается времени.
— Ань, — спросил он как-то, — ты умеешь кататься на коньках?
«Издевается или правда не знает?»
— я смерила его подозрительным взглядом.
— Не умею, — отвечаю. — Страшно. А вдруг упаду?
— Ничего, я научу, не бойся.
Всю дорогу до катка Максим меня подбадривал:
— Не переживай, я не дам тебе упасть.
Девочка, выдававшая коньки, узнала меня.
— Ой! Это же вы в «Леднико...» — Тсс!
— я приложила палец к губам.
Максим до сих пор вспоминает, что было потом: «Я вышел на лед и увидел, как ты несешься ласточкой на одной ноге...»
Кстати, сам-то он катался кое-как и в итоге мне пришлось его поддерживать и проводить мастер-класс.
Шоу, которое я тогда устроила, задело Максима за живое.
— Я тоже должен тебя кое-чему научить. В четверг едем в Буковель кататься на сноуборде.
— Но я не успею договориться с мамой, чтобы она осталась с ребенком!
И тут он меня удивил.
— А зачем оставлять ребенка? Давай возьмем Алю с собой.
Ни один из мужчин, которые за мной ухаживали, никогда не предлагал поехать куда-то вместе с дочкой.
Поэтому отношение моего избранника к Манюне как к родной было одним из главных пунктов списка, спрятанного в томике Маркеса. Так, сам того не подозревая, Максим с ходу прошел еще один тест.
Наверное, это и стало главной причиной того, что в Буковеле, украинском горнолыжном курорте, мы оказались под одной крышей. Всего после трех недель знакомства. До этого моя дочурка ни разу не видела, чтобы мужчина даже держал меня за руку. Я понимала, что беру на себя серьезную ответственность. Но путь к сердцу женщины лежит через сердце ее ребенка. Это истина, хоть и звучит банально. Максим нашел этот путь сразу.
Маленький пример.
Мы сидим рядышком на диване, обнявшись — самое начало нашего романа. Нюська играет в компьютерную игру. «Мама, можно тебя?» — никак не получалось у нее пройти уровень. Макс поднимается и помогает Манюне. Через пять минут она зовет уже его: «Макс! Макс!» И так раз пять. В его взгляде — ни досады, ни раздражения. Максим был готов помогать ей бесконечно.
Казалось, Рубикон перейден, все замечательно, жить бы да радоваться. Но дело в том, что отношения с мужчинами, которые возникали у меня до знакомства с Максом, постоянно прерывались работой, гастролями. Я улетала, возвращалась и вновь исчезала. Каждый раз после расставания меня захлестывала буря чувств, к тому же я привозила с собой из поездок новый образ — прическу, платье.
А тут время идет, один месяц сменяет другой, а мы не расстаемся. Я испугалась, что перестала его удивлять, производить впечатление спонтанной, загадочной и непредсказуемой. А раз так, он меня вот-вот разлюбит! И однажды сказала Максиму:
— Мы не сможем с тобой завтра встретиться, потому что мне нечего надеть — все мои наряды ты уже видел.
Он был ошарашен, но потом усадил перед собой и говорит как маленькой девочке:
— Я люблю тебя такую, какая ты есть, мне не нужно, чтобы ты каждый день переодевалась и менялась.
И тут я окончательно поняла — это мой человек, хочу быть с ним всегда, хочу семью, хочу от него ребенка.
Обычно как бывает?
Женщина влюбляется, и все ее дела и проекты останавливаются, она растворяется в любимом. Макс никогда не возражал против моей работы, наоборот, дал возможность создать свой коллектив, начать гастролировать. Я объявила кастинг и собрала лучших танцовщиц в Киеве. У меня свое представление о песенном творчестве, которое я, благодаря поддержке Макса, стала воплощать в жизнь.
Через полтора месяца после знакомства он сказал: «Хочу тебе кое-что показать, — взял меня за руку и привел в большой красивый дом. — Четыре года строил его. И не понимал зачем. А сегодня понимаю. Переезжайте ко мне с Нюсей».
Прямо как в сказке. Я полюбила простого хорошего парня, а он оказался принцем и построил для нас с дочкой чудесный дом.
Всегда мечтала об этом, а еще о том, чтобы по дому бегали собаки, дети, было шумно и весело. Все время, пока тащила в одиночку воз проблем и обязанностей, не переставала верить в чудо. И оно случилось.
Оставалось всего чуть-чуть. Я ждала, что Максим сделает мне предложение. А он будто даже не думал об этом, продолжая, тем не менее, исполнять все мои желания. Например, я мечтала побывать в Америке. С раннего детства казалось, что эта страна создана для меня. Все в ней нравилось: вольный дух, демократичный стиль одежды, фильмы и сериалы, даже гамбургеры. «А ведь я тоже никогда там не был, — сказал Макс. — Давай слетаем».
И мы большой дружной семьей — Макс, Аля, бабушка Макса, такая молодая, что ее все принимают за маму, крестная и я — отправились на три недели в Штаты как туристы.
Майами в конце сентября встретил нас чудесной погодой, теплым и умиротворенным океаном.
Где бы ни была до и после, такого красивого океана и пляжа не видела. Я не ошиблась: Америка действительно — моя страна. Она встретила нас с распростертыми объятиями, окружив теплом и дружелюбием. Но спустя какое-то время Майами немного наскучил. Это курорт, где люди ходят в шортах и никто особенно не работает. Жизнь течет лениво, несколько однообразно. И мы полетели в Нью-Йорк.
Он оказался полной противоположностью Майами. Деловой, холодный — невозможно согреться на солнышке, потому что его заслоняют небоскребы.
Я постоянно мерзла. Зато там потрясающая еда. Каждое утро мы завтракали в новом ресторане. Когда нам в первый раз принесли счет — сорок восемь долларов за обильный вкусный завтрак, мы решили, что официанты ошиблись.
Следующим пунктом назначения после холодного и вкусного Нью-Йорка стал Лос-Анджелес. В своей книге «Есть, молиться, любить» Элизабет Гилберт говорит, что у каждого человека есть свой город. Кто-то ассоциирует себя с Римом, немного базарным и экспрессивным, кто-то с аристократичным Парижем. А вот я — точно Лос-Анджелес, теплый и уютный, напоенный солнечным светом. С одной стороны — горы, защищающие город от ветра, с другой — океан. Высоких домов нет из-за постоянной сейсмической опасности. Зато есть знаменитая Беверли-Хиллз и десятки отличных актерских школ.
И люди там особенные — все тебе улыбаются. Одни — потому что счастливы жить в этом городе. Другие — на всякий случай. В Лос-Анджелесе за соседним столиком может оказаться Джеймс Кэмерон или Стивен Спилберг, или другой известный режиссер и продюсер, которому ты можешь понравиться и он пригласит тебя в свой новый проект. Поэтому там всегда нужно выглядеть «на все сто», сиять улыбкой.
Мы поняли, что хотим здесь остаться. Ну, не можем уехать, нас будто околдовало это место. И я совершила сумасшедший поступок — отменила все съемки и дела в России. Несколько недель мы прожили в гостинице, а потом стали подыскивать дом в аренду.
Казалось бы, чего еще желать? Вот он — рай! Однако одно «но» все же присутствовало.
Макс все не делал мне предложения. Я каждый день наготове — в Майами, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе... А Макс молчит.
Мне даже казалось, что он изменился, стал каким-то нервным, говорил, что у него неприятности на работе, часто куда-то звонил, уезжал. Однажды я не выдержала: «Что происходит?! Я каждую секунду жду! Ты либо уже сделай предложение, либо давай расстанемся, — он молчит и улыбается. — Все, больше не могу!» Расстроилась, расплакалась, убежала в ванную. Не понимает, что ли, как мне это важно?! Неужели я в нем ошиблась?
Как же мы любим все портить. Своим нетерпением, неверием в себя, в любимого. Никогда не повторяйте моей ошибки! Не зацикливайтесь на неприятных мыслях, не мучайте друг друга. Постоянно твердите про себя, словно мантру: «Все будет хорошо!
Мы вместе. Наша любовь — это счастье. Просто надо набраться терпения». И все сбудется.
Однажды вечером Макс позвонил: «Аня, я забыл документы, привези, пожалуйста. Да, и оденься красиво, нас потом ждет встреча с интересными людьми».
Я, конечно, помчалась по указанному адресу. Вижу за забором прекрасный дом. Захожу — и попадаю в сказку. На усыпанной лепестками роз и украшенной китайскими фонариками лужайке, с которой открывается потрясающий вид на Лос-Анджелес, в свете тысячи свечей стоит Максим в смокинге. Увидев меня, он преклоняет колено:
— Аня, ты будешь моей женой?
— Да! — закричала я и бросилась ему на шею.
Оказалось, не было у Максима неприятностей на работе, просто он волновался перед тем как сделать мне предложение. А еще искал и нашел этот дом, в котором теперь будет жить наша семья!
Мы справили новоселье, нашли Алиночке подготовительную школу. Утром дочка радостно мчалась навстречу друзьям, а в нашей жизни наступило абсолютное счастье. Четыре с половиной медовых месяца. Мы наслаждались друг другом, учили английский, смотрели по вечерам фильмы, играли с Нюсей в компьютерную игру «Супер Марио». Время словно остановилось. В Москве, в Киеве нужно постоянно крутиться как белка в колесе. Перестанешь — перемелют и забудут как звать. А здесь мы поняли, что это не страшно — остановиться.
Я ходила сразу в три актерские школы.
Но большую часть времени мы просто наслаждались друг другом. Мы ведь так похожи. Любим одни и те же фильмы, музыку, оба хотим чего-то добиться. Поэтому нам так легко вместе.
Однако пришло время возвращаться. Бизнес требовал присутствия Максима, меня ждал коллектив.
Мы успели забыть, что в Москве никто не улыбается. Но город быстро напомнил о том, как он неприветлив, — чуть ли не в первый день на меня наорала кассирша в супермаркете. Здесь меня не ждали друзья. Работая в шоу-бизнесе, дружить невозможно. Журналисты часто спрашивают об отношениях с бывшими участницами «ВИА Гры». Мы два года жили одной жизнью, а теперь не общаемся, ведь я вышла из клана.
Долгое время была в коллективе «девочкой в розовых очках», не замечала борьбы за внимание продюсера, за его благоволение. За глянцевой картинкой «ВИА Гры» прятались люди с совершенно разными характерами и жизненными принципами. Мы не стали подругами и при встрече не обязаны бросаться друг другу в объятия, но я буду всегда рада их видеть. Хотя сегодня наши жизни не имеют точек соприкосновения.
Я предупреждала мужа: «Макс, если вернемся, наши отношения станут хуже». Не плохими, нет. Но хуже, чем в Америке. Так и случилось. Москва закрутила нас: навалилась работа, гастроли, съемки, руководство коллективом из пятнадцати человек. Максим часто отлучался в Киев. Нам теперь было не до «Марио» и совместных кинопросмотров.
Я мечтала вернуться в Америку, чтобы сохранить семью такой, какой она была в Лос-Анджелесе, — не пускали дела.
Мы очень хотели второго ребенка. Но... проходили месяцы, а у нас ничего не получалось. Врачи уверяли: вы оба здоровы. Из последних сил уговаривала себя: у нас с Максом все хорошо. И вообще рано еще переживать. А в голове стучало: каждому мужчине хочется иметь собственного ребенка. Что если я так и не смогу забеременеть? Сначала он начнет меня жалеть, потом — раздражаться, злиться без повода, я стану ему не нужна... Эти бесконечные внутренние монологи доводили меня до исступления. Теперь твержу подругам: «Девочки, гоните от себя мрачные мысли. Не сомневайтесь в себе. Подчеркивайте достоинства, прячьте недостатки и любите себя так, как хотите, чтобы любили вас. Себя надо хвалить.
От этого появляется уверенность, которая так привлекает мужчин». Но до меня самой никакие разумные доводы тогда не доходили.
Именно в этот непростой момент мне предложили главную роль в фильме «Беременный». Моя героиня, по иронии судьбы, тоже не могла зачать ребенка. Стало страшно: я верю в визуализацию, работая над ролью, продумываю каждую мелочь, полностью вживаюсь в образ. Если соглашусь сниматься, проблемы этой героини станут правдой моей жизни, я настолько в нее поверю, что не смогу забеременеть. Что же делать? Мне ведь так понравился сценарий! До этого я без сожаления отказалась от многих, поскольку ни один не обходился без фразы: «Анна в пеньюаре входит в спальню». В «Беременном» же не было даже упоминания о нижнем белье и пеньюарах.
«Решай сама, — сказал Макс, — я поддержу тебя в любом случае, но мне кажется, ты должна сниматься».
И я решила рискнуть. Макс остался в Киеве, я уехала в Москву на съемки.
К сожалению, одна сцена не вошла в фильм, но она навсегда останется в моей памяти. Мой киномуж Дмитрий Дюжев возвращается домой, я встречаю его в слезах. Он думает, что жена обиделась, но у нее другая причина для слез: отрицательный тест на беременность. Возвращаясь со съемок в тот день, я все еще переживала трагедию своей героини. У аптеки попросила водителя остановиться, нужно было купить витамины. Забежала и увидела тесты на беременность. На каком-то автопилоте купила один, точь-в-точь такой, с каким стояла в кадре. Дома сделала тест, и он оказался... положительным! Не хотела ничего говорить Максу по телефону.
Через неделю съемки закончились, я прилетела к нему в Киев.
— У меня для тебя подарок.
— Какой?
— Мы еще раз станем родителями!
Не помню, что он говорил. Помню только его счастливые глаза.
Целый год, с тех пор как Макс сделал предложение, мы судили-рядили, где праздновать свадьбу: в Лос-Анджелесе, Киеве или Москве? В конце концов решили организовать большое торжество в Украине, где живут наши родные и друзья. Но нам все было некогда — иногда приходилось по часам выкраивать время, чтобы побыть вместе. И вдруг — моя беременность. Откладывать больше было нельзя. Мы наняли агентство, которое занялось организацией, разработали сценарий.
До Дня всех влюбленных, на который мы наметили торжество, оставалась пара недель. Неожиданно у нас обоих выпало несколько свободных дней. Мы быстренько собрались и отправились в романтическое путешествие в Милан. Гуляем по столице итальянской моды, а на мобильный без конца звонят из агентства: «До торжества — неделя! Нужно строить декорации, заказывать красную ковровую дорожку — в стиле «Оскар»!»
Люди ответственные — переживают.
— Ты и правда совершенно не уделяешь времени подготовке к свадьбе, — говорит Макс.
— Скажи, — спросила я, когда мы шли держась за руки по Пьяцца дель Дуомо, — большая свадьба сделает тебя счастливее?
— Нет.
— И мне сейчас она тоже ни к чему.
Зачем мы тогда планируем это грандиозное мероприятие?
Мы решили все отменить, и словно гора упала с плеч у обоих. Я тут же позвонила бабушке Макса и сообщила ей наше решение. «Какие молодцы, полностью поддерживаю!» — услышала в ответ.
Следующий звонок — моей бабушке в Томск. «Это Боженька послал вам мои молитвы. Зачем такая большая свадьба?» — обрадовалась бабуля.
Вернувшись в Киев, отправилась в ЗАГС.
— Девочки, можно у вас тихонечко расписаться?
— Можно, но все дни с одиннадцатого по пятнадцатое заняты.
— Пожалуйста, давайте что-нибудь придумаем!
Увидев в моих глазах мольбу и отчаяние, девушки переглянулись.
— Только если в восемь утра.
Мы откроем ЗАГС раньше положенного и распишем вас.
За день до торжества мы полностью поменяли обстановку в зале свадебных торжеств, сделали арку из цветов, заменили дорожку, стулья накрыли белыми чехлами — и всю эту красоту после нашего бракосочетания оставили другим парам.
В восемь утра двенадцатого февраля под звуки музыки я в элегантном белом платье вошла в преобразившийся зал под руку с Максом.
Мы официально стали мужем и женой. Белоснежный лимузин отвез нас в кафе на берегу Днепра, где мы с родителями и гостями, их было всего человек двадцать — наших самых близких друзей, позавтракали в милой семейной обстановке. А в полдень всей дружной компанией полетели в Дубаи. Медовая неделя удалась на славу. Но это не значит, что большая свадьба отменилась навсегда. Я думаю, она еще впереди: мне очень хочется надеть пышное платье невесты!
Так получилось, что в прессе мой муж — под «псевдонимом». Один журналист не дослушал, недопонял и написал статью, в которой утверждалось, что Анна Седокова вышла замуж за менеджера «Формулы-1» Максима Шевченко. Макс жутко расстраивался.
— Какой же я Шевченко?! Какая «Формула-1»?!
А меня эта ситуация вполне устраивала.
— Не буду опровергать, — сказала Максу.
— Почему? — спросил он с обидой.
— Не понимаешь своего счастья! Узнав, кто ты на самом деле, люди начнут бесцеремонно лезть в твою жизнь.
Но он все равно обижался, и мне пришлось признаться: мой муж — не Шевченко.
Макс понял, что я была права, когда одно издание выяснило его настоящее имя, но при этом перевернуло биографию с ног на голову. Максим очень переживал. Мы сделали несколько совместных фотосессий, и больше, я считаю, ничего не надо.
Боюсь негатива. Мне нужно, чтобы все было тихо и спокойно.
Так же тихо и спокойно я ждала рождения ребенка, ничуть не беспокоясь о том, что снова прерву карьеру. Продюсеры «Беременного», сами того не зная, сделали мне подарок. Анонсируя фильм, придумали рекламный слоган «Беременный родит через девять месяцев в кино». Подсчитала и обрадовалась. Я успеваю родить, за полтора месяца привести себя в порядок и приехать на премьеру. Когда живот уже скрывать было невозможно, сказала им: «Большое спасибо. Теперь вы знаете наверняка — наш фильм действительно волшебный».
Съемки закончились, но оставались еще несколько концертов и незавершенный проект телевизионного шоу «Женская логика» в Киеве. Я снимала по три программы в день, десять часов непрерывной работы.
Стою, а в животе: бум-бум. Младшая Мася «танцует». Наконец обязательства, связывавшие меня с Россией и Украиной, были выполнены. «Макс, не пора ли нам обратно в Лос-Анджелес?» — спросила я.
Мы вновь перелетели океан. Девчонкой я мечтала: узнаю, что у меня будет малыш, лягу под пальмой и ничего не стану делать. С первой беременностью не получилось, а вот вторую я действительно провела под пальмой. Правда, особенно побездельничать не вышло, каждый день приходилось чем-то заниматься. Продолжала учиться, давала интервью, вела свою колонку в журнале, записывала песни, начала работать над второй книгой. Первая — «Искусство соблазнения», которую я писала долгих три года, — уже была в продаже. Во второй решила рассказать о том, что меня больше всего волновало и волнует сейчас: как сохранить любовь, семью?
Почему распадаются союзы людей, еще недавно не представлявших своей жизни друг без друга? Как быть счастливой? Книга уже практически готова.
Младшая Масяня вела себя хорошо, позволяя со всем справляться. Токсикоза не было, только изжога, я не расставалась с бутылкой боржоми. Говорят, изжога — признак того, что у младенца будет много волос на голове. Думала, что у нас родится Алла Борисовна с рыжей копной.
Я поправилась за беременность килограммов на четырнадцать, но это никак не сказалось на моей психике. Если ты зацикливаешься на весе, думаешь, что стала толстая и некрасивая, твой организм за такое отношение к нему отомстит.
Станешь еще толще. А если повторять: я самая очаровательная и привлекательная, самая красивая, у меня нет никаких изъянов — то так и будет. Надо любить себя вне зависимости от того, толстая ты или худая, красивая или не очень. Каждая женщина неповторима, в каждой есть своя изюминка.
Макс постоянно говорил мне комплименты: «Ты такая красивая, такая сексуальная». Я прекрасно понимала, что в «интересном» положении вряд ли выгляжу особенно сексуальной, но его слова делали меня абсолютно счастливой. Это чудесное время омрачила только одна грустная история, разбившая мне сердце...
Мы давно мечтали об английском бульдоге. Нашли заводчика, узнали, что щенки только-только родились и забрать их можно будет спустя восемь недель.
Так обрадовались! Макс улетел в Украину по делам, а меня стали одолевать мрачные мысли. Ну куда нам собаку? Скоро ведь родится малыш. Кроме того, у нас уже есть йорк — Булочка, собачка дочки, ее дружище. Но Макс, вернувшись, как всегда, развеял мои сомнения.
Поехали на ферму. Я была уже во-о-от с таким пузом. Один из щенков нас сразу очаровал. На боку у малыша красовалось пятнышко в виде буквы «М». И мы назвали его Мафик.
Он оказался самым умным и очаровательным щенком в мире. Забот — море, как с маленьким ребенком. Но бульдожка был такой умница! Сразу научился ходить в туалет на улицу. Спал со мной, громко сопя. И просто обожал играть! Шкодный Мафик любил вылакать ананасовый фрэш из бокала, развязывал тесемки у моего купальника, стоило прилечь, как он подкрадывался и облизывал лицо, гонялся с оглушительным лаем за Булкой...
Когда пришло время делать прививку, мы отправились к врачу.
Ветеринар осмотрел Мафика и вдруг говорит: «Ваша собака больна. У нее шумы в сердце».
Мы страшно перепугались. В специальном хирургическом центре для собак, куда нас направили, очередь к врачам была расписана на два месяца вперед. Но я не могла ждать, должна была помочь своему любимцу! Наверное, врачи просто испугались, увидев мой огромный живот и безумные глаза. Во всяком случае, нам пошли навстречу: «Ладно, приезжайте через четыре дня». Мафика обследовали, сделали рентген, ЭКГ. У нашего щенка оказался тяжелый порок сердца.
— Ему осталось максимум несколько месяцев, — заключил врач.
— Ваш пес не может жить в семье. Ему необходимо специальное наблюдение и уход.
— Нет, неправда! Этого не может быть!
Я не хотела верить. Английские бульдоги все так тяжело дышат и хрипят! Ему просто жарко! Максим успокаивал меня, а у самого наворачивались слезы на глаза. С большим трудом взяла себя в руки. Но дальше предстояло самое ужасное. Наш заводчик сказал: «Вы должны привезти его ко мне». Не знаю, как я это выдержала. У меня было ощущение, что отдаю ребенка. Но это нужно было сделать, иначе он умер бы у нас дома. Манюня этого бы не пережила. Глотая слезы, мы повезли Мафика на ферму.
— Может, хотите другого щенка? — спросил заводчик.
— Нет! — одновременно воскликнули мы.
Мафик обрадовался, увидев свою собачью семью — маму, братьев, весело и беззаботно помчался им навстречу. Мы заставили себя уйти, пока он не опомнился и не бросился нас разыскивать.
До дома доехали в полной тишине, не проронив ни слова, у меня безостановочно текли слезы. Какое-то время я жила безумной надеждой, что произошла ошибка. Ждала, что вдруг позвонят с фермы, мы помчимся туда и наш Мафик бросится к нам с веселым лаем. Но телефон молчал. Стала звонить сама, но раз за разом на мои звонки никто не отвечал. Я все поняла... И заставила себя смириться с неизбежным.
У меня в телефоне двести фотографий моего щенка, которые я сохраню навсегда.
Каждый день скучаю по нему. Может, когда-нибудь заведем собаку, но я буду все время помнить о Мафике... До сих пор думаю, что он взял на себя какую-то негативную энергию и уберег тем самым нашего с Максом будущего ребенка от неведомых проблем.
Вторая «Манюня» родилась в лос-анджелесской клинике, которая славится на весь мир, в ней рожают голливудские звезды. Спокойная обстановка, никаких излишеств, но атмосфера чудесная — здесь никто не плачет, доктора поют песни, роженицы улыбаются.
«Прости, но, пожалуй, воздержусь», — сказал Максим, когда я спросила, будет ли он присутствовать при родах.
Да и сама не хотела, чтобы он видел шокирующие подробности процесса.
Но когда пробил час, Максим неожиданно появился в операционной в шапочке и синих бахилах. Взял меня за руку и не отпускал, шептал на ухо какие-то милые глупости:
— Куда ты хочешь поехать отдохнуть? Давай уедем?
— Куда же... А-а-а!.. А-а-а!.. нам съездить? А-а-а!..
Так за разговорами и появилась на свет наша Моника. Мы с самого начала знали, что у нас будет дочь. Во всяком случае, для меня все стало ясно, когда на втором месяце беременности рука непроизвольно потянулась за сладким «наполеончиком». Мальчики любят мясо.
У нас было три варианта имени для дочки — Настенька, Моника и Одри. Последний отпал сразу после того, как наши знакомые назвали этим именем свою собаку. Когда же мы внимательно рассмотрели новорожденную, стало ясно, что она Моника, а не Настенька. Алиночка не ревновала — я сразу дала понять, что старшая дочка самый нужный для меня сейчас человек, без нее не справлюсь. Аля помогала собираться в клинику, а потом привезла необходимые для выписки вещи. У нас в семье нет места ревности, потому что много любви. Горжусь своей Алей, которая замечательно справляется с ролью старшей сестры.
А Максим, став папой, вдруг сказал: «Я теперь такой взрослый и серьезный...»
Для мужчины рождение ребенка, безусловно, стресс. Я это понимаю и ценю смелость, с которой он воспринял свое отцовство.
Моника так его любит, что тут же успокаивается и засыпает, стоит только папе взять ее на руки.
Каждая мать помнит, как это бывает в первые месяцы после родов, когда ходишь словно чумная от недосыпа и нет возможности даже приготовить обед или прибрать в квартире. И какое это счастье, когда наступает вечер и дети засыпают. Можно, наконец, вздремнуть, обняв мужа.
С гордостью заявляю: я мама двух девочек и меня это радует. Родится третья — тоже буду рада. Глядя на свои сегодняшние фотографии, понимаю: сейчас я интереснее, чем в двадцать лет. И в этом заслуга мужчины, который меня любит, это его чувство делает меня такой.
Рассказываю свою историю вовсе не для того, чтобы кто-то сказал: ишь какая, живет в Лос-Анджелесе и хорошеет день ото дня!
Нам бы ее заботы! Не хочу вспоминать о грустном, но моя дорога к счастью отнюдь не была усыпана розами. Сколько раз хотелось завыть от глухой тоски, от безнадеги и тщетности усилий. Но я выстояла. И своим примером хочу доказать: не стоит ставить на себе крест ни в двадцать шесть лет, ни в сорок, ни даже в пятьдесят. Если в семье плохо, нужно уходить и начинать все заново. Верьте в себя. Моя жизнь превратилась в сказку не потому, что я такая красивая и умная, а потому, что верила — счастье есть!
Я люблю свою работу, мне нравится держать в руках честно и достойно заработанные деньги. Но с таким же удовольствием отвожу дочь в школу и решаю ежедневные проблемы моих малышек. Я добилась равновесия и мечтаю его сохранить. А что будет дальше, где буду жить — не знаю.
От Америки до России всего десять часов лета. И если у меня все получилось в таком тяжелом городе, как Москва, почему бы не преуспеть в таком прекрасном, как Лос-Анджелес?
Вы запомнили? Если верить — все обязательно получится!
Редакция благодарит за помощь в организации съемки мебельный бутик Armani Casa.
Подпишись на наш канал в Telegram