Я всегда знала, что буду только с тем, кого по-настоящему полюблю и с кем захочу создать семью.
Первое четкое воспоминание детства: я со скандалом собираюсь в детский сад. Не потому что не хочу туда идти — готова бежать вприпрыжку, но только при условии, что накрашу губы ярко-красной помадой. Мама предлагает мне сначала бесцветную, потом бледно-розовую, но это все не годится. Хочу красную, и все тут! В конце концов мама сдается.
Что это было? Обычное упрямство, а может, раннее проявление артистической натуры?
Хорошо помню, как примерно в этом же возрасте танцую на столе в гостиной, надев мамину юбку из золотой парчи (если ее подвязать под мышками, получается длинное, в пол, концертное платье). Стол выбран в качестве сцены неспроста: как только начинаю танцевать на полу, наш щенок немецкой овчарки принимается кусать меня за пятки.
Первым мои хореографические способности заметил и оценил Макс Фадеев. В то время он был солистом курганской группы «Конвой», где мой папа играл на ударных. Однажды у нас в гостях Макс сел за фортепиано, а я тут же влезла на стол и принялась танцевать. Фадеев восхитился: «Только посмотрите, как она чувствует музыку! А какая пластика! Вам нужно обязательно отдать ее на хореографию».
Вскоре Макс впервые вывел меня на сцену. И не какого-нибудь заштатного ДК, а Большого зала Курганской областной филармонии. Мне было три с половиной года, но тот вечер помню очень хорошо. На меня надели черную футболку — взрослую, огромную, достававшую до колен. За кулисами Макс сказал:
— Не бойся. Сначала повторяй все за мной, позже скажу, что делать.
— А я и не боюсь! Мне интересно. Когда уже на сцену пойдем?
Выходим. Вслед за Максом опускаюсь на колени, сажусь на пятки. Звучит завораживающая тягучая музыка — композиция «Время диких зверей», которая потом войдет в альбом «Конвоя». Раскачиваемся под нее, делаем пассы руками. Потом Макс шепчет: «А теперь импровизируй», берет в руки микрофон и начинает петь.
Я не растерялась и зажгла так, что на следующий день в местной газете вышла заметка: в Кургане появилась девочка-шаманка с огненными волосами. Существует видеозапись этого моего выступления — один из папиных друзей снял на камеру.
Недавно у меня был концерт на той же сцене. Я посвятила отдельный номер-воспоминание Максу, который сделал для меня столько, что никаких слов благодарности не хватит. Костюмеры раздобыли длинную черную футболку, очень похожую на ту, в которой я выступала двадцать три года назад. В зале присутствовала журналистка, написавшая заметку о девочке с огненными волосами. После концерта она сказала: «Не зря я окрестила тебя шаманкой. В том, как ты поешь, двигаешься по сцене, действительно есть что-то магическое.
У меня прямо мурашки по коже».
Что тут скажешь? Спасибо Максу, что разглядел во мне нечто особенное. Я считаю его своим вторым отцом. Главным учителем, наставником, гуру. Неизвестно, была бы сейчас такая исполнительница — Юлия Савичева, если бы не он.
Макс переехал в Москву в 1993-м, а через год в столицу перебралась и наша семья. Начав работать с певицей Линдой как продюсер, Фадеев пригласил в новый музыкальный коллектив некоторых экс-«конвойцев». Первое время мы жили в квартире, которую снимал Макс. Одну комнату занимал он с женой Наташей, вторую — папа с мамой, а мой диванчик стоял на кухне. Макс по-прежнему был убежден, что меня обязательно надо учить хореографии. На одной из недавних посиделок в добром теплом доме Фадеевых хозяин вспомнил, как я уже в Москве танцевала под музыку Майкла Джексона: «Ты отжигаешь, все восторженно хлопают.
А я вижу — Стаса-то нет, вышел на балкон, курит. Подхожу:
— Ничего, что ты здесь, когда твоя дочь танцует?
А он — холодно так:
— Ну танцует — и что?
Так мне стало за тебя обидно! Не нашелся даже что ответить — молча повернулся и ушел».
Папа всегда был со мной строг. Если брался объяснять задачку (точные науки мне не очень давались), почти сразу переходил на повышенный тон: «Я так доходчиво объяснил, а ты не понимаешь!
Это же элементарно!»
От его раздражения я зажималась и вообще переставала соображать, что приводило папу в еще большее негодование. Мама, мягкая, добрая, пыталась его сдерживать: «Стас, пожалуйста... Ну Стас...»
Думаю, именно в те минуты и зарождались многочисленные комплексы, от которых подростком я очень страдала. Маленькая, рыжая, в веснушках, с мальчишечьей фигурой, да еще и в очках — на фоне фактурных одноклассниц я смотрелась гадким утенком, о чем мне регулярно напоминали.
Семье приходилось менять съемные квартиры, а мне — соответственно — школы. С двумя первыми рассталась без сожаления, а вот с третьей, где классом старше училась девочка из Кургана, тоже рыжая и тоже Юля, — не захотела категорически.
Несмотря на то, что теперь приходилось проводить в метро по несколько часов. Утром ехала в школу, оттуда — в хореографическую студию (Макс настоял-таки, чтобы меня туда отдали) и только поздно вечером возвращалась домой. Домашние задания делала в пути — в трясущемся вагоне, при тусклом свете. Зрение стало стремительно падать. Пришедший в гости Фадеев увидел, что мама закапывает мне капли.
— Что случилось?!
— Уже минус четыре, — ответила мама, — и врач говорит, близорукость будет прогрессировать.
— Но сейчас же операции делают! Зачем уродовать такое симпатичное личико очками?
Мама только молча развела руками.
— Понятно... Я помогу. Давайте завтра же — в клинику.
И Макс оплатил мою операцию.
Сын Фадеевых Савва тогда еще не появился на свет, и вся родительская любовь Макса и Наташи доставалась мне. Если они приглашали к себе на выходные, начиналась праздничная вакханалия: сначала кафе-мороженое, потом магазины игрушек и канцтоваров, где продавались замечательные фломастеры, ластики, яркие пружинки и масса других прекрасных и очень нужных ребенку вещей. Дома мне тоже делали подарки, но такой радости они почему-то не приносили.
Однажды во время домашнего концерта, когда я пела и танцевала, папа поднялся с дивана и раздраженно бросил: «Все не то!
Талант, видимо, закончился...» Как же я рыдала! Значит, папа все-таки видел во мне способности? Почему же сказал об этом только сейчас, когда они пропали? Выходит, о сцене придется забыть?! Не просто мечта — жизнь рухнула...
Я все думаю о том, почему он был так строг со мной, даже суров? И нахожу только одно объяснение — папа боялся за меня. Слишком много поломанных судеб в нашей среде: пока ты ребенок, тобою все восторгаются, считают вундеркиндом, а потом юное дарование вырастает и оказывается обычным человеком. Ранний успех — главная причина звездной болезни, которая скосила многих моих ровесников. Популярность в шестнадцать лет — серьезное испытание, и если ты перестаешь сомневаться в себе, включаешь самодовольство — все, пиши пропало.
Но это я сейчас так думаю, а тогда... Не знаю, как справилась бы, если б не Макс и его жена. С Наташей я могла поговорить обо всем: об отношениях с папой, о понравившемся мальчике, об одноклассницах, которые постоянно задирают и обзываются.
Мне было тринадцать, когда от кого-то услышала: «На этой фотографии ты такая пухленькая!» Я не весила и сорока килограммов, но тут же перестала есть. И это при огромных нагрузках в хореографической студии! Как в голодные обмороки не падала — диву даюсь. Иду по школьному коридору — вся в черном (надо же скрывать «жир»!), с прямой спиной, глядя строго перед собой (чтобы не повело в сторону), и слышу шепоток одноклассниц: «О-о-о! Наша черная вдова чапает... прямо как робот...» И тут же одна из них просит: — Савка, дай списать геометрию!
— Не дам.
В ответ несется такое!
Я их совсем не боялась, могла твердо отказать, но отбрить хлестко и остроумно-ядовито не получалось. Ночью придумывала, как мне казалось, удачные варианты ответов, но понимала, что никогда не смогу произнести их вслух.
Объектом моей первой детской любви стал партнер по танцам. Саша мне очень нравился, но все же не настолько, чтобы не обращать внимания на то, что он не больно-то старается на занятиях и конкурсах. Я со своим синдромом отличницы из кожи вон лезла, чтобы взять первое место, а ему — все равно! В конце концов Саша вообще ушел из студии. Не знаю, по поводу чего я переживала больше: что осталась без партнера или что теперь не смогу его видеть...
Мы встретились шесть лет назад за кулисами одного из сборных концертов, который снимало телевидение. Поначалу я его даже не узнала — степенный дяденька с бородой. Оказалось, работает на одном из главных каналов сценографом, женат, двое детей.
Спустя год, во время проекта «Танцы со звездами», где мы с Женей Папунаишвили стали победителями, Саша следил за каждым нашим выступлением из-за кулис. И так радовался первому месту, будто сам его занял.
То, что мои чувства были не любовью, а детской влюбленностью, поняла, встретив другого Сашу — Александра Аршинова. Случилось это вскоре после «Фабрики звезд 2». Но сначала расскажу о самом проекте и своем участии в нем. Вопреки всеобщему мнению, я не была там самой младшей.
Мне исполнилось шестнадцать, а некоторым участницам — всего лишь пятнадцать. Но они уже были девушками с формами, а я оставалась пацанкой. Может, поэтому меня поначалу не воспринимали как достойную конкурентку. Все изменилось после исполнения песни «Высоко». Народ готовился к первому выступлению, репетировал, а для меня подходящего материала все не находилось. И вдруг вечером, прямо перед отбоем (распорядок в Доме был жесткий: в двадцать два ноль-ноль — спать и никаких разговоров!) приходит гонец из студии: «Юля, тебя Фадеев зовет».
Бегу, а у самой ноги от волнения подкашиваются. Вдруг сейчас сообщит: «Извини, но, наверное, ты для этого конкурса еще слишком маленькая...» — Слушай, — сказал сидевший за клавишами Макс.
Магическая мелодия, прекрасные слова, удивительный голос Фадеева — я начала рыдать и никак не могла остановиться.
Макс посмотрел, как я размазываю слезы по щекам, и произнес:
— Эта песня для тебя. Нравится?
— Для... ме... ня? — спросила я, заикаясь.
— Для тебя, для тебя. И сейчас мы будем ее записывать.
Потом в моей «фабричной» биографии были и другие замечательные песни: «Корабли», «Стоп», «Прощай, моя любовь» — но «Высоко» мне особенно дорога. Не только потому что была первой песней, записанной в профессиональной студии, но и потому что сыграла большую роль в моей личной жизни.
Диск альтернативной группы «Бухта радости» принес на «Фабрику» один из ребят, уже выбывших из конкурса.
Я не была поклонницей тяжелого рока, однако эта музыка меня заворожила. Как и голос солиста. На обложке альбома была фотография коллектива, и я, нисколько не сомневаясь, показала на парня с открытым лицом и смеющимися глазами:
— Это он поет.
— Да, — подтвердил бывший конкурсант. — А как ты догадалась?
— Не знаю. Но других вариантов просто нет. Я хочу с ним познакомиться.
— Без проблем. Закончится проект — сходим на их концерт.
На «Фабрике звезд 2» я вышла в полуфинал, однако в тройку лидеров не попала. Конечно, немного расстроилась — привыкла делать все на «отлично». Но чтобы мучиться завистью, искать в выборе жюри и телезрителей несправедливость — нет, это не в моем характере.
Вскоре после окончания проекта мне позвонили «фабриканты»:
— Идешь послезавтра на концерт ребят?
— Конечно!
В предвкушении этого события два дня слушала только «бухтовцев». Их музыка действительно была альтернативной — не похожей ни на один из классических стилей рока. Как-то в комнату заглянул папа. Поморщившись, кивнул головой в сторону музыкального центра: — Что это?
— Альтернативная группа, ребята играют...
— принялась объяснять я.
— Как ты можешь такое слушать?!
— Мне нравится. Хочу пойти на их концерт.
— Нет!
Папе категорически не понравилось, потому что и «Конвой», и Линда работали в жанре мелодичного рока — с элементами фольклора, даже оперы, а «Бухта...» исполняла совсем другую, жесткую музыку.
Расстроилась я, конечно, страшно, но ослушаться не решилась. Однако и от намерения познакомиться с солистом не отказалась. Нашла номер его телефона, позвонила, предложила встретиться.
Саша согласился сразу, будто сидел и ждал моего звонка. Потом он признался, что мое выступление с песней «Высоко» несколько недель не выходило у него из головы: «Вообще-то я подобные «попсовые» проекты не смотрю, но когда вошел в комнату мамы, у которой был включен телевизор, буквально прилип к экрану. Маленькая девочка пела о разлученных смертью влюбленных, и по ее щекам текли слезы... Я еще подумал, какой она, наверное, чистый и сильный человек».
Едва ли не на втором свидании я затащила Сашу к себе домой. Мама тут же начала накрывать на стол. С ее губ не сходила улыбка, и я понимала почему. Папе с мамой не было и двадцати, когда они поженились. Причем сделали это тайно, не поставив родителей в известность. В тот день бабушка Женя, придя с ночной смены из железнодорожной диспетчерской, прилегла отдохнуть на диван.
Только задремала — открывается дверь, на пороге ее любимая дочка с молодым человеком: «Знакомься, мама! Это Стас, мой муж. Он, как и я, музыкант. Только играет не на фортепиано, а на духовых и ударных!»
«Одному Богу известно, как меня от этого ударника удар не хватил, — смеясь, рассказывала бабушка. — Упала от неожиданности с дивана и никак подняться не могу. Света со Стасом бросились помогать. Хорошо, Толя на работе был — он тогда начальником отделения милиции служил. Успела позвонить, подготовить его перед возвращением домой».
Мой папа за весь вечер не проронил ни слова — только смотрел на Сашу мрачным пронизывающим взглядом. А когда он ушел домой, спросил: — Юля, не слишком ли этот парень взрослый для тебя?
И какие у вас вообще могут быть общие интересы, если его команда играет такое?
Тут я проявила характер:
— А мне и он, и его музыка очень нравятся! И старше меня Саша всего на два года!
К чести папы никаких санкций вроде запрета на встречи не последовало. Напротив, спустя несколько дней он сказал: «Дай мне диск. Хочу понять, что ты в их музыке нашла». Вернул через несколько часов: «А знаешь, действительно что-то в этом есть. Пара композиций даже понравилась».
Что касается мамы Саши, то я сразу нашла с ней общий язык. Молодая, спортивная, очень современная Ирина своей доброжелательностью и обаянием может покорить любого.
Через два года после знакомства, когда Саше исполнилось двадцать, а мне восемнадцать, мы решили жить вместе. Дома на известие, что переезжаю к Аршиновым, отреагировали на удивление спокойно. Папа сказал лишь: «Надеюсь, это обдуманное решение».
Конечно обдуманное! По-иному у меня и быть не могло. Я всегда знала, что буду только с тем, кого по-настоящему полюблю и с кем захочу создать семью.
Ирина хорошо помнит момент, когда я появилась на пороге их дома: «Была ночь, Саша знал, что ты уже едешь к нам на такси, и места не мог себе найти. Открываю, на площадке ты — маленькая, с большим чемоданом. Потащила на кухню, начала кормить. А про себя все сокрушалась: «Ну как же можно было отпустить ребенка среди ночи на такси? Почему не уговорили дождаться дня, не проводили?» На следующее утро Ирина сказала: «Теперь ты хозяйка в этом доме.
Отдаю бразды правления в твои руки. Что скажешь, то мы с Сашей и будем делать».
Не преминула воспользоваться предложением, причем очень скоро. Как-то вечером мы втроем сидели на диване: смотрели телевизор, разговаривали. Скользнув взглядом по стенам, я предложила:
— Ребята, а давайте сделаем ремонт!
— Давайте! — поддержали Саша и Ирина.
— Только сами, — продолжила я. — Мастеров приглашать не будем — покрасим и поклеим обои своими руками.
Наутро поехали с Сашей в магазин стройматериалов, накупили кучу банок с краской, кисточек, валиков и принялись за работу.
С каким вдохновением я красила потолки и двери! Но через пару дней увлекательное занятие пришлось прервать — предстоял гастрольный тур.
— Думаю, вон та стена должна быть бежевой, а противоположная — салатовой, — давала я рекомендации перед отъездом. — Потолочные карнизы лучше выбрать пошире...
— Ну, молодец! — смеялись Ирина с Сашей. — Сама уезжает, а мы тут — воплощай в жизнь ее идеи!
К моему возвращению творческие замыслы были осуществлены — трудились день и ночь, чтобы меня порадовать.
Вот уже десять лет я не устаю благодарить судьбу, пославшую мне такую семью.
Хотя нам с Сашей и пришлось натерпеться друг от друга. Причиной ссор была элементарная ревность. То Саша, бросив взгляд на экран моего компьютера, подозрительно поинтересуется: «А кто это тебе написал?» То я принимаюсь пытать: «С кем это ты так долго разговаривал по телефону? Я поняла, что это девушка!»
Случалось, и кричали друг на друга, и дверьми хлопали, но, слава богу, тут же возвращались и выясняли ситуацию до конца. Убеждена: большинство проблем возникает от того, что люди не говорят друг другу обо всем, что их тревожит. Мусолят свои подозрения и обиды в одиночку, взращивают их до невероятных размеров, а потом уже и разобраться не в состоянии: что было на самом деле, а что родилось в воспаленном ревностью мозгу?
Какими же смешными сегодня кажутся эти наши давние разборки!
Что же касается другого врага отношений — того самого быта, о который разбиваются любовные лодки, то тут нам крупно повезло. Мы на нем не зацикливаемся. Неделю не мыли пол — ну и что? Будет свободное время — помоем. Нет сил убрать посуду — постоит в раковине. Ни разу не слышала от Саши ни одного упрека. Мы и генеральную уборку всегда делаем вместе. Ирина сейчас живет отдельно, но частенько наведывается, чтобы помочь: «Ребята, вы так много работаете — пойдите куда-нибудь развейтесь, отдохните, а я пока порядок наведу». Иногда принимаем ее предложение и едем в гости к друзьям, но чаще с тряпками в руках подключаемся к Ирине, а потом на сверкающей кухне пьем чай с испеченными ею пирожками.
Кстати, я и сама неплохо готовлю. Когда пришла к Саше в дом, уже немного умела, научилась у мамы и бабушки. А сейчас меня вообще никакие заказы Саши не пугают. Если не знаю рецепта, лезу в Интернет — и получается не хуже, чем в ресторане. Во всяком случае, так уверяет Саша!
Я понимаю, что ему со мной непросто. Взять хотя бы проекты, в которых участвовала: «Звездный лед», «Танцы со звездами», «Один в один». Они отнимали все время, все силы. Возвращаясь домой, я или падала замертво, или начинала жаловаться — на усталость, боль от бесконечных падений на лед, нервные перегрузки. А постоянные обиды? На проекте «Звездный лед» врачи диагностировали у меня надрыв мышц живота, из-за чего нам с партнером чемпионом Франции по фигурному катанию Жеромом Бланшаром пришлось сойти с дистанции.
На шоу «Один в один» стараниями одной из конкурсанток я дважды оказывалась в конце турнирной таблицы. То «случайно» грим неподходящий накладывали, то маску моей героини сделали неузнаваемой. Все это влияло на результаты. При посторонних держала лицо, только дома давала волю слезам.
Саша успокаивал, поил чаем, баюкал как маленькую. Но иногда и у него прорывалось. Ведь в своих творческих переживаниях и стремлении быть отличницей я буквально отсутствую дома. Саша сильно беспокоится и иногда обижается. Именно из-за этого у нас чаще всего бывают ссоры. Я прекрасно отдаю себе отчет, что артист в семье — это большой труд для всех близких, поэтому если возникают разногласия, сразу стараюсь их сгладить: «Саш, ну что ты говоришь? Ты мне очень-очень нужен! Не обижайся, пожалуйста!» Такой жесткой конкуренции, можно даже сказать вражды, как на шоу «Один в один», не встречала ни на одном из проектов.
По-моему, единственным человеком, который ко всем относился по-дружески, старался помочь, подсказывал, был Сергей Пенкин. Вот у кого действительно открытая, не знающая зависти душа.
Конечно, я хотела быть первой, но и второе место на таком масштабном проекте можно считать победой. Не только моей, но и тех, кто был рядом — переживал, помогал. В первую очередь возглавлявшего мою команду Макса Фадеева.
Меня очень волновало, как примут друг друга Макс и Саша. Поначалу, когда они еще не были знакомы, Фадеев интересовался:
— И что это за Саша такой?
Начинала оправдываться:
— Я даже не знаю, как сказать... Просто...
— Просто ты вся в любви, — грустно и в то же время примирительно ронял Фадеев.
Их знакомство произошло на съемочной площадке клипа «Прости за любовь». Первые несколько минут Макс смотрел на Аршинова точно таким же рентгеновским взглядом, как когда-то мой папа. А потом сказал: «По-моему, ничего так парень. Нормальный».
Сейчас они не только друзья, но и партнеры. Саша — композитор, автор нескольких песен, которые я исполняю. Кстати, его первый опыт Фадееву не понравился. Макс мог бы просто отмахнуться: что за ерунду ты принес? Но он разобрал с Сашей едва ли не каждый аккорд, объяснил, что не так.
Второй опыт оказался более удачным, а за третий Саша удостоился от Фадеева похвалы, что Макс делает нечасто.
Прожив вместе десять лет, ни я, ни Саша не придаем большого значения штампу в паспорте. И в ЗАГС отправимся прежде всего для того, чтобы успокоить родных и общественность. Для нас самих важно другое — то, что мы решили венчаться.
Удивительно, но понимание: мы должны стать мужем и женой перед людьми и Богом — пришло к нам одновременно. Мы сидели на берегу моря, смотрели на солнце, опускавшееся в синюю воду, и молчали. За час, а может и больше не проронили ни слова. А потом Саша тихо сказал:
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Хочу всю жизнь быть рядом.
Посмотрела ему в глаза:
— Выходит, мы молчали и думали об одном и том же... Я согласна.
Место свадебной церемонии и венчания еще не определено. У нас есть несколько любимых православных храмов — в Москве и в Европе, один из них мы и выберем. Наше венчание не будет публичным мероприятием, мы пригласим на него только самых близких.
К сожалению, из-за плотного концертного графика никак не могу найти время, чтобы определиться с фасоном подвенечного платья. Когда выдается свободная минута, смотрю наряды для невест в Интернете. Но пока не увидела ничего, чтобы сказать: «Вот так я хочу выглядеть в свой самый важный день!» Определенно знаю одно: мое свадебное платье будет белоснежным, легким и воздушным.
Никаких кринолинов, фижм и корсетов, которые стесняют движения и заставляют чувствовать себя некомфортно. В такой момент ничто не должно омрачать радость — в том числе и наряд.
В последнее время мы с Сашей все чаще заводим разговор о детях. Хотим, чтобы в нашей семье росли сын и дочка. Даст Бог больше ребятишек — будем рады. Об именах пока не задумывались — нам кажется, они придут сами в нужный момент.
Сейчас я живу предвкушением свадьбы. Обычного для невест страха: как там сложится в будущем — у меня нет. Может потому, что давно знаю Сашу и полностью ему доверяю.
Кстати, первый предсвадебный подарок я уже получила. От Макса Фадеева и солистки группы SEREBRO Оли Серябкиной, написавших для меня песню «Невеста».
В ней есть такие строки:
Мне не спрятать свою
любовь среди этих домов.
И на асфальте она босиком
сама нарисует верное сердце.
И я так боялась коснуться
рукой.
В твоих я глазах так хочу
отражаться,
А можно я буду целую
вечность с тобой?
Эту песню я посвящаю Саше и тому прекрасному состоянию, в котором сейчас пребываю. Обязательно спою ее на свадьбе, если, конечно, справлюсь с волнением.
В моем репертуаре много песен про любовь. Но почти все они — драматические: «Прости за любовь», «Прощай, моя любовь». Сегодня я хочу сказать: «Спасибо за любовь!» Всем, кому дорога и кто дорог мне: родителям, другу и наставнику Максу Фадееву, поклонникам и, конечно же, Саше Аршинову, женой которого собираюсь стать. Речь получилась торжественная, в духе только что избранной «Мисс мира» или лауреата «Оскара», но что поделаешь — сегодня меня переполняют большие чувства!
Подпишись на наш канал в Telegram