Я долго думала, что и как рассказать о нашей с Костей жизни. Боюсь наговорить лишнего, но и отмалчиваться тоже неправильно. Слова ведь имеют большую силу. Я готовилась и, надеюсь, сумела найти самые нужные из них...
Так давно все начиналось... Я была обыкновенной девчонкой из провинциального городка. После окончания школы устроилась в парикмахерскую — это позволяло зарабатывать лишнюю копейку. Родители мои простые люди: мама — медик, папа — водитель. Денег на еду хватало, но в семнадцать лет ведь хочется и выглядеть красиво!
Я вкалывала с утра до вечера. А подруги развлекались, время от времени ходили в популярный бар, куда наведывался и Костя Цзю с приятелями. В то время он уже был заметной фигурой в нашем Серове, ездил на дорогой машине, модно одевался, о его успехах в боксе регулярно писали в местной газете.
В баре Костя всегда платил за всю компанию. Среди мальчиков, которые там тусовались, он был самым завидным. Помню, одна девочка сказала: «Костя пригласил меня на свидание!» Мы тут же взялись готовить ее к встрече — сделали красивый макияж, уложили волосы, помогли выбрать одежду. Но все наши старания успехом не увенчались, Костя больше с ней не встречался. А спустя некоторое время стал ухаживать за мной...
В тот день подруги позвали меня в бар. Я пошла, но веселиться, как другие, не могла, слишком устала. Сидела и смотрела вокруг отрешенным взглядом. Наверное, потому Костя и обратил на меня внимание — не такая, как все. Когда вечеринка закончилась, он, прощаясь, сказал: «Если хочешь быть со мной, ты должна позвонить». Я и позвонила. Ничего такого между нами сначала не было, просто дружили. Мне семнадцать, он немного постарше, оба не пьем, не курим, зато любим спорт. Вот и ходили то на каток, то в бассейн, то на лыжах кататься.
По правде говоря, я не так уж сильно увлекалась спортом, но вместе с Костей мне было интересно и бегать, и прыгать, и плавать... А дома тем временем назревал скандал. Маме уже доложили: Наташа встречается с Цзю. Боже, как она плакала: «Доченька, он тобой поиграет и бросит!» А я и не делала на него ставок, девичьим умом понимала: у Цзю таких Наташек — пол-Серова.
Только свистни, сразу сбегутся. Выбирай — не хочу. Нет, я не цеплялась за Костю, общалась с ним, не строя никаких планов. Встречались мы не слишком часто — он же все время был то на сборах, то на соревнованиях. Я ему письма писала, на телеграф бегала звонить по межгороду — ни мобильных, ни электронной почты тогда еще в помине не было.
Да и сумасшедших чувств мы друг к другу не питали. Первые признаки смутного сердечного беспокойства дали знать о себе, когда прочитала в газете, что Цзю выиграл чемпионат мира в Сиднее и уезжает по контракту в Австралию. Как уезжает?! Еще не успела толком разобраться, отчего вдруг возникла в душе тревога, а тут Костя и говорит: — Наташ, ты поедешь со мной.
Вот так сразу и категорично.
Словно все уже решено. Хотя четкого понимания, что я его девушка, не было ни у нас, ни у окружающих.
— Ой, не знаю... Как?! Куда?! В какую Австралию?
Но первая растерянность быстро прошла и я ответила «да». А какая девчонка в то время отказалась бы полететь на другой конец света, если бы поманили? Мы пришли к моей маме. Я толком объяснить ничего не могу, сама не знаю, куда лечу, зачем, а главное — с кем. Какой этот Костя человек, чего от него ждать?
Знала лишь наверняка, что он парень со щедрой и открытой душой. Таким и остался. Без конца ему говорила: «Костя, изменись хоть немного, пора взрослеть, становиться рачительнее».
Бесполезно! Если случайный знакомый попросит в долг десять тысяч, он сначала даст, а потом подумает. Не было случая, чтобы он кому-нибудь хоть в чем-то отказал, денег пожалел. Обидно, что до сих пор находятся нечистоплотные люди, которые этим пользуются.
Отдельная история — как он возвращался из заграничных поездок. Помню, впервые попала к нему в дом и вместе с родителями Кости, его сестрой и компанией приятелей-боксеров ждала, пока чемпион доберется на такси из аэропорта Свердловска в Серов. И вот он вошел. С огромным чемоданом, обвешанный пакетами и коробками, словно Дед Мороз. Все расселись на диване, рты раскрыли и ждут, когда Костя распакует вещички и начнет раздавать подарки. Никогда никого не забывал!
Не скажу точно, в тот приезд или в другой он привез первые в моей жизни импортные духи. Что это был за аромат! Не забывайте: речь идет о конце восьмидесятых. Тогда в наших краях подобных парфюмов ни у кого не водилось. Я надушилась, пришла на работу, девочки так и ахнули: заграницей пахнет!
Сапоги привозил, нижнее белье — и мне, и сестре. Когда речь зашла об отъезде в Австралию, я сказала маме, что не встречала человека более доброго, чем Костя. Еще сказала, что он мне нравится. Врать не стала, любви с первого взгляда между нами не было. А настоящее чувство пришло уже в Австралии, оно закалилось в борьбе с серьезными трудностями, с которыми нам пришлось столкнуться на Зеленом континенте. Видимо, и тогда, в Серове, нас неспроста тянуло друг к другу. Судьба давала знак, что вместе сможем выстоять.
Костя это первым почувствовал и позвал меня с собой.
Но сначала были слезы. Море слез! Оказавшись в Австралии, в неуютном индустриальном районе, где стоял первый арендованный нами дом, я плакала навзрыд и говорила, что хочу к маме. «Наташ, мне самому здесь тяжело, — ответил он. — Хочешь — поезжай, но учти, что билет будет в один конец». Как это было сказано? С какой интонацией? Я помню слова, но не помню эмоций, значит, мне не было больно, Костя говорил не со зла. Скорее всего, хотел обдать словами словно холодным душем, привести в чувство.
Папы и мамы, чтобы посоветоваться, рядом не было. Я сама рассудила и решила, что не могу бросить мужа, как бы ни было трудно. Или вы думаете, Костя Цзю никогда не плакал? Он пролил много слез, только их никто не видел, кроме меня.
Я поняла, что в слезах нет ничего позорного или унизительного. Важно в трудную минуту не остаться одному. Рядом должен быть тот, кто может поддержать и понять. Мы шли вперед вместе, обнявшись или держась за руки. Да, плакали, но не жалели друг друга. Иначе можно сломаться.
В Австралии Костя постоянно совершал пробежки, поддерживал спортивную форму. Я скучала дома одна и решила бегать с ним за компанию. И вот как-то раз мы изменили маршрут и... заблудились. Начался дождь. Я устала, промокла и расплакалась:
— Не могу больше! Где наш дом?
— Сейчас оставлю тебя на улице одну, а сам убегу! — закричал Костя и стал бегать вокруг меня, зло покрикивать и пинать сзади ногами, больно, чтобы не отставала.
Да, такой вот деспот. Но в итоге мы ведь нашли свой дом и прибежали туда вместе!
Сегодня я хочу сказать Константину огромное спасибо за то, что воспитал меня сильной женщиной. Людям часто кажется, что все, мочи больше нет, а внутренний резерв, оказывается, еще не исчерпан. Порой трудно себя заставить что-то делать. Но если за тобой стоит Костя Цзю, он вынудит поверить в свои силы, не сомневайтесь. Страшно было подумать, что ты можешь сказать ему «нет». Лучше уж сделать, что он требует.
С Костей нельзя быть слабой. Мои слезы только раздражали бы его, мешая пробиваться в жизни. И когда я поняла, что выхода нет, что жалеть и утешать меня никто не будет, стала бороться с собой — пошла учиться, занялась домом.
Подумала: сделаю все, чтобы Косте было хорошо со мной. Это решение созрело как-то само. Так в двадцать лет я выбрала свой путь и модель поведения.
Могу точно сказать, когда ко мне пришла любовь. Пожив с Костей, я поняла, чем он занимается, увидела его победы, осознала, какой ценой они достаются. Сказал как-то: «Наташенька, я профессиональный боксер, поэтому привыкай к тому, что муж возвращается домой с большими синяками». Вроде бы в шутку произнес, но глаза были серьезные-серьезные. Несмотря на молодость, женским чутьем я уловила, что ему нужна моя помощь. И она выражалась не в красивых словах, охах и вздохах, а в борьбе за выживание, работе на общее благо. Бокс стал нашей жизнью. Сначала не понимала этот вид спорта: кто кого бьет, куда и зачем. Потом сходила на пару боев и начала потихоньку разбираться, что к чему.
Костя одерживал одну победу за другой. Его гонорары росли.
Мы могли подумать о собственном доме и детях. Первым на свет появился Тимофей, спустя четыре года Никита, еще через четыре — Настя. С рождением Тимоши семья пополнилась прибывшими родственниками: к нам в Австралию переехали Костины родители. С его мамой мы девять лет соседствовали на одной кухне. Выхода не было, обе терпели... Но вытерпели и сохранили хорошие отношения. За такое мужество нужно награду давать!
Муж перевез всю свою семью в Австралию, а я так и не посмела попросить: «Кость, я тоже хочу, чтобы мамочка жила со мной». Мои родители и брат приезжали к нам много раз, но Костя никогда не предлагал им остаться. Как я могла просить, если на иждивении мужа жили его мама с папой, сестра с семьей, приезжала тетя?
Он за всех платил, всем помогал, со временем построил по дому родителям и сестре. Родственников множество, а деньги зарабатывал только Костя. И всегда всем был что-то должен. Я не сужу, потому что очень хорошо его понимаю.
Вся жизнь крутилась вокруг Кости, времени на выяснение отношений не было. В доме царили порядок и дисциплина. Если он сказал «Спать», значит, все идут на боковую, хотим мы этого или нет. Мы с мужем практически не ругались, у нас сложились прекрасные отношения, но семьей в общепринятом смысле слова не были. Все время у Кости забирал бокс. Его день вмещал только тренировки, еду и сон. Для детей там не оставалось места. Он никогда ничего не делал по дому, а я на это и не рассчитывала, знала, что его единственная обязанность — быть спортсменом.
Костя привык, что в быту за него всегда все делают. Проснулся утром — на столе готовый завтрак. Пришел с работы — пожалуйста, горячий ужин. Не знаю, может сейчас, живя в Москве, он изменился.
Если честно, я его очень боялась. И не я одна, все испытывали робость: дети, родители, массажисты, спарринг-партнеры. Он же царь, причем — грозный. Как ему удавалось внушать окружающим благоговейный страх? Я впервые по-настоящему испугалась, посмотрев, как Цзю тренируется с полной отдачей. Когда ты видишь, во что твой муж способен превратить сильного, тренированного соперника, невольно к уважению примешивается ужас. И хотя Костя никогда не делал мне ничего плохого, даже сгоряча не поднимал руку, в спорной ситуации я всегда предпочитала промолчать и поступить, как он хочет.
О чем говорить, если я, мать троих детей, живя с Костей, думала о них во вторую очередь, а в первую о том, чтобы у мужа к завтраку на столе стоял обезжиренный йогурт.
Однажды случилось так, что его, этого треклятого йогурта, на столе не оказалось.
«Извини, Костя, — оправдывалась я, — не успела. Завозилась с детьми, сначала одно, потом — другое... Словом, не смогла смотаться в магазин, но я сегодня же обязательно куплю йогурт».
Он мои оправдания не принял. В том, что касалось дисциплины, Костя был непреклонен. В итоге в шесть утра я села в машину и отправилась в круглосуточный магазин за его йогуртом.
Вероятно, я сама избаловала Костю, но никогда не спорила, не отстаивала свою точку зрения. Боялась, что слово за слово — и в отношениях назреет что-нибудь ненужное, лишнее. Проще было смирить гордыню и согласиться: хочешь йогурт? Ладно, будет тебе йогурт.
Как обычно бывает в нормальных семьях, где растет маленький ребенок? Распорядок жизни взрослых подчиняется его режиму. Родные стараются лишний раз не шуметь: «Тихо, малыш спит!» У нас все происходило с точностью до наоборот. Если Костя отдыхал, я забирала троих детей на улицу, повторяя: «Тс-с-с, папа спит». У нас был трехэтажный просторный дом, Костя спал наверху, в принципе мы с ними могли бы спокойно сидеть внизу, никому не мешая, но я боялась. А вдруг кто-то из младших раскапризничается и Костя скажет: «Почему твои дети плачут?!»
Он так и говорил: «Твои», словно не имел к ним отношения... У нас никогда не было няни. Даже не знаю почему. Помощницы по дому приходили, а ребят я не хотела отдавать в чужие руки. Помогали бабушка с дедушкой, за что им огромное спасибо.
Пока Костя был в большом спорте, я считала его поведение нормальным. Мы были командой, которая работала на результат, дисциплина и спартанские условия жизни для всех казались главным залогом успеха.
Выпустить пар я могла во время спарринга, когда мы с мужем боксировали вместе. «Кость, — говорила ему, — как же мне хочется тебя стукнуть!»
Я и вправду очень хотела ударить. Лучше по лицу. И со всей дури! Но едва начинала приближаться к Косте, чувствовала, как футболка липнет к телу от обволакивающего страха: я боялась получить сдачи, хотя он меня никогда не атаковал, только защищался.
Несколько раз все же удалось ему врезать от души, это было ни с чем не сравнимое удовольствие! Хотя мои удары для Кости — что укусы комара. Совсем не то, что хук американца Винса Филлипса.
Тот бой в Атлантик-Сити в мае 1997 года, который Костя проиграл техническим нокаутом, отдав титул чемпиона мира среди профессионалов в первом полусреднем весе, стал для меня последним — с тех пор я отказалась от роли зрителя. Когда боксер начинает уступать сопернику, он пропускает много страшных, сокрушительных ударов. Невыносимо видеть, как намеренно добивают мужчину, которого ты любишь, нанося чудовищные удары по голове, лицу, туловищу...
Один из мощнейших джебов Филлипса привел к тому, что у Кости произошла отслойка сетчатки. Но это выяснилось уже позже, в ходе послематчевого медицинского осмотра. А тогда, глядя на его заплывшее от синяков лицо с рассеченной бровью, хотелось выйти на ринг и крикнуть: «Все! Костя, все! Остановись, больше не надо!»
Вряд ли он понял бы меня: пропустив столько ударов, Костя находился в состоянии прострации. Когда бой прервали в десятом раунде и объявили победу Филлипса, я выпрыгнула на ринг, чтобы поцеловать мужа, поддержать его. Из последних сил крепилась, чтобы не зарыдать. Это почувствовал тренер и грозно глянул на меня: «Наташа, мы в Америке! Никаких слез!» Я должна была повернуться к телекамерам с улыбкой на лице, словно у нас все о’кей и ничего страшного не случилось.
Я улыбнулась, но чего мне это стоило!
«Больше не могу этого видеть», — сказала сначала себе, а потом повторила Косте. После того проигрыша мужу было очень тяжело. Великий Цзю погрузился в глубокую депрессию. До поединка с Филлипсом он провел девятнадцать боев на профессиональном ринге и ни разу не проиграл. Он уверовал в собственную непобедимость, а тут такое... Костя сидел дома и молчал, никак не реагируя на внешний мир, будто тот перестал существовать. Мы его не трогали, ждали, когда отпустит. Но были рядом и как могли старались показать, что он не один. Однако обстановка не располагала к скорейшему восстановлению. От нас в один миг отвернулись партнеры и спонсоры, к нам потеряла интерес пресса, охладели вчерашние горячие поклонники и фанаты.
Одновременно шли суды с Биллом Морди — промоутером, которого Костя заподозрил в обмане и коварстве.
Мы потеряли в итоге судебных разборок огромные деньги, миллионы долларов, что, разумеется, тоже не добавило хорошего настроения. А потом еще выяснилось, что и человека зря обидели. Все проблемы возникли из-за Костиного плохого английского. Но неустойку Морди в любом случае нам пришлось выплатить. Репутация на Западе дорого стоит...
Перед ответственными боями вся команда Цзю садилась за стол — Костины родители, тренер, менеджеры и я. Это была своеобразная психологическая атака, мы настраивались на предстоящий поединок, говорили себе, что не одному Цзю, а нам всем предстоит тяжелый бой.
Для чего это было нужно? Для создания определенного фона: от каждого должна была исходить позитивная энергия, которая помогла бы Косте одержать победу. После проигранного Филлипсу боя мы точно так же собрались нашим семейным кланом и составили подробный план на ближайшую и отдаленную перспективу. Жизнь показала, что нужно менять все: диеты, массажи, спарринг-партнеров, ритм и методику тренировок. Я вызвалась контролировать, чтобы все намеченное неукоснительно претворялось в реальность. И Костя снова стал лучшим, вернул себе титул чемпиона мира, собрал три чемпионских пояса по разным версиям. Так продолжалось до 2005 года, когда дорогу Косте перешел дотоле непобедимый британец Рики Хаттон по прозвищу Наемный убийца...
Бой состоялся в Англии, перед последним двенадцатым раундом секунданты мужа попросили рефери остановить поединок и признали свое поражение. Как и в случае с Филлипсом, Костя вчистую проиграл Рики. Это был болезненный удар по самолюбию: царя во второй раз поставили на колени. И Костя решил закончить профессиональную карьеру. Слава богу, думала я. Мы распрощаемся с боксом, перевяжем красивой ленточкой узелок с воспоминаниями, и начнется новая жизнь. Спокойная, счастливая. У нас все для этого есть — дети, друзья, дом, машины, деньги... Наверное, я единственная в команде радовалась, что муж проиграл. Джонни Льюис, тренер Кости, очень вовремя выкинул полотенце на ринг. Спортивные болельщики наверняка знают: это означает отказ от продолжения боя и автоматическую капитуляцию. Благодаря Джонни Костя остался здоровым человеком.
Кто знает, что было бы, пропусти он еще один удар...
Но Костя сильно переживал, что не может больше боксировать. На него начали выходить промоутеры, сулили большие деньги, чтобы снова заманить на ринг. «Всех денег не заработаешь! — убеждала я мужа. — Нам не надо еще миллионов. Хватит тех, что есть. Тридцать пять лет — самое время для начала нормальной жизни. Уверяю тебя, мы сможем неплохо существовать и без бокса». Не скрою, я все делала, чтобы муж не вышел снова на ринг...
Двадцать лет мы прожили вместе, и все эти годы Костя действительно ощущал себя царем. Он так и говорит: «Я царь» — без всякого намека на шутку. Все его прихоти и желания исполнялись по первому требованию. А потом жизнь поменялась, Цзю ушел из большого спорта, и нужно было научиться замечать вокруг себя других людей — жену, детей, партнеров по бизнесу.
Сегодня он с обидой говорит мне: дескать, бокс закончился и я оказался для тебя чуть ли не на пятом месте. Это правда, но я предупреждала его, что так будет: «Костя, придет время, бои останутся в прошлом и тебе, хочешь того или нет, придется становиться нормальным человеком. Ты должен научиться быть отцом, мужем».
Я уже не могла столько лет все тащить на себе: смотреть за детьми, следить за собой, чтобы соответствовать звездному статусу мужа, контролировать общий бизнес, ну и, конечно, регулярно бегать за йогуртом. А куда же без него, без обезжиренного? Я старалась перестроить психологию Кости, растолковать ему, что теперь, когда у повелителя есть свободное время, он может иногда вставать из мягкого кресла и совершать прогулку в магазин.
Хотя бы в качестве легкого променада. Предложила Косте снять с головы корону, забыть про титулы и научиться жить как обычный человек.
С этого все и началось. Царь не захотел меняться и требовал от окружающих прежнего почтения и преклонения. Он заскучал, помрачнел и заговорил о России. Я сделала все возможное, чтобы он остался в Австралии. Нашла профессионалов, мы создали новую компанию Undisputed Tszyu, которая занималась подготовкой тренеров. Костя стал ее лицом и брендом. Но теперь не он диктовал условия команде, а мы говорили ему, когда и куда нужно приехать сегодня, завтра и послезавтра. Бизнес построен иначе, чем спорт. Мы создали сайт, продвигали продукт на рынке. Я, женщина, в одиночку поехала в Пакистан на фабрику, шившую перчатки под маркой Майка Тайсона, чтобы договориться о выпуске продукции под не менее звучным именем Кости Цзю.
Телохранитель, который встречал меня в аэропорту, был немало удивлен, что я одна отважилась на такое путешествие. Привезла из Пакистана готовый образец, но и это не подействовало на Костю. «Все равно буду делать только так, как я хочу», — заявил он.
Люди вкладывали ум, деньги и связи в раскрутку и продажу товаров под брендом «Костя Цзю». Но муж не сумел или не захотел пойти за командой, он привык быть лидером. Одиночкой. Центром вселенной... Собранные мною профессионалы разуверились в успехе дела. Они поняли: у Кости всегда будет собственное мнение, которое никто не сможет изменить, даже если оно идет вразрез с общими интересами. Больно и обидно вспоминать, но компанию пришлось закрыть. Кроме всего прочего, мне кажется, Костя не испытывал восторга, видя мои успехи в бизнесе.
Пока он боксировал, я постоянно училась, а применить полученные знания на деле не могла из-за того, что нужно было помогать мужу. Да и дети были маленькими.
А потом в Австралии начались «Танцы со звездами», Костя втянулся в соревнование, немного отвлекся от мрачных мыслей, дошел до финала конкурса. Его снова стали просить об интервью, публиковать их в газетах и журналах. Но телешоу закончилось, и он затосковал. Его опять потянуло в Россию. Живя здесь, мы, конечно, скучали по языку, русской культуре. И Костя поехал на родину. Когда он боксировал, времени на общение с друзьями не было, а теперь связи восстановились, его начали приглашать — кто на рыбалку, кто на охоту или в баню. Путешествия ему еще и оплачивали, чем плохо?
«Если тебя зовут, лети», — говорила Косте.
Ревновала ли? Нет. Муж не раз признавался: я однолюб, Наташе не о чем беспокоиться. И вот как-то, вернувшись с очередной охоты, он стал показывать фотографии. Смотрю: чуть ли не на каждой рядом с ним девушка.
— Кто это? — спрашиваю.
— Хорошая знакомая, мой новый пиар-агент. Она сейчас поедет со мной на съемки.
Костя тогда снимался в боевике у Александра Абдулова, на экраны фильм не вышел из-за смерти актера.
— Костик, и это нормально?
— Все хорошо, Наташ. Ты же знаешь, на съемки положено ездить с ассистентами.
А девочка поможет — одно принесет, другое...
— Хочешь, я махну в Россию за компанию, а? И время вместе проведем.
— Зачем напрягаться, любимая, когда у тебя дети?
— Ну что ж... Рада, что за тобой будет кому присмотреть.
За пятнадцать лет у меня не возникало поводов усомниться в честности мужа. Я полностью доверяла ему. А зря... Очень скоро стало очевидно, что у Кости в Москве кто-то есть. Для того чтобы это понять, не нужно копаться в чужом телефоне или читать переписку. Когда много лет живешь с мужчиной, несложно о таком догадаться. Счета и квитанции всегда оплачивала я. Конечно, мне сразу бросилось в глаза, что с Костиного телефона за один лишь день ушло пятьдесят эсэмэсок.
Это же надо — целый день сидеть и тыкать пальцем в телефон! Сказала возмущенно:
— И после этого ты хочешь, чтобы я поверила, будто у тебя совершенно нет свободного времени? Я отвожу детей в школу, забираю после тренировок, стою у плиты, готовлю еду на всю семью, не забываю купить тебе свежий йогурт, а ты сидишь в четырех стенах и день напролет отправляешь эсэмэски?
— Я переписываюсь с пиар-агентом, которая организует в России мои дела.
Постепенно пазлы сложились в очевидную картину Костиной измены. Муж перестал отпираться. Я узнала имя этой женщины — Татьяна... Костя потом утверждал в интервью, будто я такая хитрая: писала его избраннице послания, провоцировала на скандал.
Мне даже понравилось, что он назвал меня хитрой. Для женщины, думаю, это плюс. Ничего плохого я его Татьяне не писала, просто пыталась объяснить, что у Кости есть не только жена, но и дети. Я бы никогда не взяла на себя такую ответственность — забрать отца у троих ребят. В то время нашей младшей — Насте — только пять лет исполнилось. Я предупреждала Татьяну: у сорокалетних мужчин голова плохо соображает, они сами порой не понимают, что творят. Но ты ведь женщина, опомнись! Сколько может тянуться двойная жизнь? Внеси уже ясность: либо вы вместе, либо — нет.
И вот что она мне ответила: «На мой взгляд, совсем неплохо, что у Кости есть и жена, и любимая женщина». Я отказывалась понимать такие «высокие» отношения. Спрашивала у мужа: — Кость, по каким правилам вы живете?
Я давно уехала из России и, наверное, чего-то не знаю.
— Наташ, успокойся, сейчас многие так живут.
Я все же обратилась за помощью к психологам. Человек пять специалистов по-разному крутили эту ситуацию, пытаясь втолковать Цзю: нужно что-то решать. Но ничего не помогало. Он сидел, уйдя в себя, и молчал, молчал, молчал...
Три года жила, не говоря ни слова о том, что у нас творится, никому из близких и друзей. Ходить по подружкам и плакаться? Зачем? У каждого свои проблемы. Кто-то, может, и посочувствует, а другая станет злорадствовать за спиной, потирать ручонки от удовольствия. К тому же наши знакомые и помыслить не могли, что у Кости завелась другая.
Более того, когда друзья недоумевали, зачем он без конца мотается в Москву, я мужа защищала: в России, мол, интересно. Но потом все открылось, и многие, особенно мужчины, говорили мне: «Наташа, твой Костя для нас был всегда примером, но сегодня ты — наш друг. Если что-то тебе понадобится, даже не сомневайся, поможем. Обращайся». К примеру, когда я покупала недавно дом для себя и детей, один из друзей Кости дал мне рекомендацию в банке как special woman — клиента, к которому нужно отнестись особенно внимательно.
— Тони, спасибо, — благодарила я.
— Наташа, но это правда.
Я с симпатией отношусь к людям, мне все равно — богат человек или беден. А Костя почему-то поставил себя выше других, перестал замечать тех, кто прежде ему помогал.
Многие в Австралии обиделись на него. Когда он бывает здесь, к нему по-прежнему подходят с просьбами об автографе, он все еще популярен. И я думаю, у него есть шанс вернуть уважение тех, кто в нем разочаровался. Для этого достаточно вспомнить, каким он был, с чего начинал.
Ситуация обострилась, когда Костю пригласили в российский проект «Ледниковый период». Я забрала детей из австралийской школы и переехала в Москву вопреки нежеланию мужа видеть нас там. Демарш мой был напрасным: мы с детьми сидели дома, а Костя занимался шоу и своими делами. Цзю рассказывает теперь, будто я такая великая дока в гаджетах, якобы выслеживала его, шпионила. Это не так! Все произошло само собой. Он передал мне трубку телефона, чтобы я поговорила с кем-то из общих знакомых, и в этот момент пришло любовное сообщение.
Я не могла не увидеть текст на экране дисплея: «Костя, боже мой! Я с тобой здесь, в России, с нашими детьми, а ты продолжаешь получать эсэмэсочки от своей Татьяны?!» Присутствие детей не остановило его. Костя упорно продолжал делать то, что считал нужным. Тиме, Никите и Насте понравилось в Москве, и если бы отец захотел оставить нас, он бы легко сохранил семью.
Новый 2008-й год решили отмечать дома. У меня еще теплилась надежда: перед отъездом в Австралию мы с Костей ездили смотреть московскую квартиру, в которой будет удобно жить всей семьей. Но нет, она не понадобилась. Мы пригласили друзей, я радостно улыбалась гостям, делала вид, что у нас все хорошо, хотя на душе скребли кошки.
Отметив с нами праздники, Костя улетел на Пхукет по приглашению знакомых из России. Вернувшись из Таиланда, объявил:
— Уезжаю в Москву.
— А как же мы? Я должна сначала договориться со школами о переводе.
Продолжала считать, что в Россию мы полетим вместе, пыталась донести до него: ты не один, у тебя семья.
— Нет, полечу без вас.
Наверное, я с самого начала допустила ошибку, взвалив все на себя — детей, дом, бизнес. Стала просить:
— Костя, отложи поездку, мне нужна твоя помощь.
— А зачем тебе помогать, и сама справишься, — ответил он и укатил.
«Руки у меня действуют быстрее, чем мозг соображает», — любит говорить Костя.
Другие части тела, видимо, тоже... Кому я могла рассказать о своем горе? У меня никого в Австралии нет, кроме Костиных родителей. Я открылась им, и они, как могли, поддержали меня. Даже пытались поговорить с Костей, но ему никто не указ. Царь! Мистер Вон, директор христианской школы, в которой учился Тимофей, посоветовал мне: «Мальчикам в возрасте Тима очень важно общение с отцом, они ищут ролевую модель — человека, на которого хотят походить. Пусть он пропустит занятия, но побудет с папой».
Но благим намерениям мистера Вона не суждено было сбыться. Я осталась с детьми в Австралии, определила их по школам, футболам и гимнастикам, а сама, чтобы не сойти с ума, взялась осваивать профессию бизнес-менеджера.
Костя говорит, что я постоянно училась, да так ничему и не выучилась. Это не так: я довела до конца все свои начинания и получила нужные сертификаты.
В январе Костя от нас уехал, а Восьмого марта я решила сделать ему подарок — прилетела в Москву. Незадолго до отъезда у меня состоялся разговор со старшим сыном. Я очень дорожу близкими, доверительными отношениями с детьми, мы многим делимся. Стараюсь то с одним ребенком, то с другим побыть наедине и поговорить по душам. И вот как-то мы обедали вдвоем с Тимошей — единственным из детей, кому Костя сказал про Татьяну, они даже встречались, когда Тима ненадолго летал к отцу. И вдруг семнадцатилетний сын говорит:
— Мама, я не хочу, чтобы ты писала и звонила папе.
— Почему, Тимочка?
— Вы совершенно разные люди.
— Ты так думаешь?
— Мам, ты никогда с папой жить не будешь.
У него в России есть женщина, я знаю. Зачем унижаешься? Зачем едешь к нему? Подавай на развод.
Эти слова сидели занозой в душе, когда летела в Москву. Но отказаться от последней попытки заставить Костю одуматься все же не смогла. Я созвонилась с его менеджерами, попросила не предупреждать мужа о сюрпризе и встретить в аэропорту. Костя в это время был в ресторане.
— Он один? — спросила водителя.
— Да.
Я зашла в зал и отыскала столик, где сидел муж.
— Вау, Наташа! Что ты здесь делаешь?!
— К тебе прилетела, любимый!
— Наташ, а ты не боялась, что я буду не один?
Конечно боялась, и все равно бросилась как в огонь и в воду, только бы сохранить семью. Но все было напрасно. Прошло несколько дней, и возник вопрос: зачем я здесь? Костя постоянно был занят своими делами, мы почти не виделись.
— Наташ, — предложил он, — поезжай в Серов, проведай маму.
— Правда, надо съездить.
Я навестила родной город, пообщалась с родными, а потом снова на день заглянула в Москву. Костя встретил меня с холодным безразличием, словно нас ничто не связывало, словно не было никогда нашей любви. Не скажу, что он меня ненавидел, нет. Демонстративно не хотел общаться, даже видеть рядом. И тогда я сказала себе, что нет смысла пытаться достучаться до прежнего Костика, его просто уже не существует. Надо разводиться. Муж нередко говорил: «Прежде чем подняться, нужно упасть». Я получила самый тяжелый нокаут в своей жизни. Не ждала этого удара. Боялась на своем веку многого, но только не измены, не предательства...
Произнести слово «развод» — это одно, а свыкнуться с мыслью — совершенно иное. Я плакала день за днем и перечитывала напутствие своего адвоката: «Завтра будет лучше, чем сегодня».
Твердила себе: «Нужно продержаться, вытерпеть, пройти этот путь». Бывало, просыпалась ночью, брала телефон и набирала Костю. Потом вешала трубку: нет, не буду, довольно унижений.
Я очень сильно любила мужа и когда почувствовала, что теряю, пыталась любыми способами его удержать — просила, плакала, а потом поднялась с колен и сказала: «Все, Костя, хватит, я тебя отпускаю». Мне стало легче, словно получила благословение свыше. Не сразу, но поняла: жизнь не кончается, в ней еще столько нового, интересного, важного. Оглядываясь на нашу общую историю, еще раз убеждаюсь, что мы не зря встретились. Семья Цзю была отличной командой. Цели, которые мы перед собой ставили, достигнуты. Костя выиграл все чемпионские титулы, родились замечательные дети, мы построили дом, о котором мечтали.
Развод дался очень тяжело, море слез было выплакано, но покидала я зал суда с улыбкой.
Как в тот день, когда Костя бился с Филлипсом. Получается, бокс и меня кое-чему научил. Я стала сильной и верю в себя. Если обещала, обязательно выполню задуманное, какие бы препятствия ни стояли на пути.
Сегодня мне кажется — из этой ситуации я вышла победителем. Костя брал верх на ринге, а я выиграла по жизни, потому что справедливость на моей стороне. Цзю проигрывать не привык и злится. Это видно по его последним интервью, в которых он утверждает, что наш развод — исключительно моя вина. Но меня его слова уже не задевают, я «переболела» Костей.
По-прежнему уважаю его как выдающегося спортсмена и отца своих детей, но как мужчина Цзю для меня больше не существует: предательства я не прощаю.
Не знаю, любит Костя Татьяну или просто хочет соответствовать своему статусу звезды, ведь их просто обязана сопровождать молодая красивая девушка. Я бы очень хотела, чтобы это была любовь, пусть у Кости все будет хорошо. Он заслужил достойную, обеспеченную жизнь, верных друзей и подруг. Цзю ушел из спорта здоровым человеком, но ведь его много и сильно били по голове. Как это проявится с возрастом? Очень надеюсь, его новой подруге не придется узнать, к чему приводят такие травмы. А случись что, верю — она не подведет. Дай бог, чтобы он сделал правильный выбор. Мне даже обидно за Татьяну, с которой Костя не хочет оформлять отношения.
Думаю, это его царский каприз. Он опять думает только о себе, забывая, что любой женщине важно доверять своему единственному и любимому. Что бы ни говорили, а со штампом в паспорте женщина чувствует себя спокойнее. Тем более что они подумывают о ребенке.
Дети — не собачки, им нужен отец. И не в телефонной трубке, скайпе или в телевизоре. За двадцать лет он лишь пару раз самостоятельно кормил наших малышей, да и тогда делал это перед камерой телевизионщиков. А если приходилось взять кого-то из них на руки, только и ждал, когда подойду я и заберу ребенка. С удавом он и то проводил больше времени. Я не любила эту холодную, скользкую тварь. А Косте нравилась его сила, игра мышц под пятнистой кожей. После отъезда Кости мы отдали удава друзьям. Когда началась история с Татьяной, у меня не было сил заботиться еще и об этой двухметровой рептилии...
Сейчас, спустя время после нашего развода, я вдруг испытала невероятное облегчение.
Оказывается, так приятно быть свободной! Не нужно подстраиваться, сдерживать эмоции, бегать в шесть утра в магазин... Я не прошу Костю платить алименты, они нам не нужны. Все, что было у него в Австралии, осталось нам. По возможности я постараюсь приумножить то, что мы получили. Умею контролировать финансы, они всегда были в моих руках. Я куда более рачительная хозяйка, чем Костя, которому только дай волю — растранжирит все.
Цзю рассказывает в интервью, что его бывшая жена разъезжает на «бентли». Машина стоит без дела в гараже, если хочет, пусть забирает. И «порше» в придачу.
Не вижу смысла в навороченных машинах, сумках. Это ведь он с ума сходит по брендам, а не я. Недавно мы с детьми купили новый дом. Места всем хватит, хоть с прежним его и не сравнить. Но я не хочу больше жить в больших домах, устала... Жизнь становится гораздо проще, если не зацикливаться на внешнем, показушном. У меня другие приоритеты. Главная цель — дать детям высшее образование.
Настя пока еще школьница, ей одиннадцать. Тимофей поступил в университет, Никита оканчивает одиннадцатый класс. Он уже четыре раза становился чемпионом Австралии среди юниоров. Но если честно, не хочу, чтобы мой ребенок всерьез занимался боксом. Не желаю своим детям спортивной карьеры: лишь единицы пробиваются на самый верх, зато очень многие теряют себя. Как мать не буду настаивать, чтобы он выбрал другое будущее, ведь папа и дедушка любят бокс.
Но со своей стороны заставляю сына учиться, а подрастет, сам решит, что ему нужно.
Возможно, со временем Костя захочет подтянуть старшего, Тимофея, к себе в Москву. Ему следует поговорить и с младшими — Никитой и Настей, познакомить их с Татьяной. Понимаю, что на его стороне деньги, слава. Но мне хочется, чтобы наши дети по минимуму пользовались заслугами папы и сами строили свою жизнь. В Москве есть плюсы и минусы. Здесь, в Австралии, нет такого различия между богатыми и бедными. Люди не заморачиваются, на какой машине ты ездишь, что у тебя за телефоны, сумки, туфли. А Москва — город понтов. Поэтому надеюсь, что Тимофей попадет туда, когда будет в состоянии принимать осмысленные взрослые решения.
Дети мои почти выросли, я вправе подумать о себе. Неплохо разбираюсь в боксе, но даже думать про него не хочу. Второе значение этого слова — коробка, контейнер. Так вот я вырвалась из бокса. Раньше стены дома были сплошь увешаны Костиными плакатами, перчатками, а теперь там висят красивые картинки, и мне это по душе. Последнее время занимаюсь недвижимостью. К нам в Австралию потянулись люди из России, желающие приобрести здесь жилье. Я занялась разработкой новых направлений сотрудничества с русскими. Работаю и с китайцами — вот кто массово взялся атаковать Зеленый континент. Если китаец вкладывает в страну четыре миллиона долларов, через несколько лет автоматически получает гражданство. У многих в Гонконге есть деньги, но нет условий для жизни, вот китайцы вовсю и покупают земли, дома в Австралии, привозят сюда свои семьи, устраивают детей в местные школы.
Здесь есть все, что нужно: больницы, парки, детские сады... Живи и радуйся! Недавно на продажу выставили дом стоимостью двенадцать миллионов долларов. У австралийцев нет таких денег, почти уверена, что его приобретут выходцы из Поднебесной. Они же купили и наш с Костей дом...
Печально, но, видимо, скоро нашу страну битком набьют китайцы. Они работяги, привыкли вкалывать, постоянно в движении, как муравьи. А австралийцы избалованы легкой необременительной жизнью. Погода всегда хорошая, океан под боком, социальные блага гарантированы. К чему роскошь и изобилие, если можно и так неплохо провести время в баре с пинтой пива? Высокий уровень жизни поддерживают только иностранцы — китайцы, греки, ливанцы.
Несмотря на то, что у меня складывается работа в области торговли недвижимостью в Австралии, я тем не менее планирую на ближайшие несколько лет перебраться в Дубай. Оказавшись однажды в этом городе, я с удивлением обнаружила, что могу свободно говорить на родном русском. Ну и на английском, конечно. Как ни странно, в арабском Дубае очень много наших соотечественников. Оттуда гораздо ближе летать к маме. Я нашла там хороших людей, с которыми можно строить бизнес: мой опыт риелтора востребован в этих местах. Думаю устроить Настю в международную школу и пожить в Эмиратах, пока дочь не закончит учебу, а потом вернусь в Сидней. За это время надеюсь окончательно восстановиться после развода. Смена обстановки, уверена, мне поможет.
Смотрю на фотографии Кости с Татьяной... Они такие счастливые, улыбаются. У меня же нет никакой личной жизни, пока и думать не могу, чтобы сойтись с кем-то. Но надеюсь: пройдет время, залечит раны и рядом появится близкий человек. Верю в это.
На Костю я снова смотрю как на друга. Сегодня у нас новая жизнь, у каждого своя судьба. Но осталось и много общего — дети, воспоминания. А ведь скоро будут и внуки. Мне кажется, несмотря ни на что, нам удастся сохранить хорошие отношения. Даже если Костя рассказал про меня в интервью не очень лестно, полагаю, это был сиюминутный порыв, а в душе злости у нас друг на друга нет. Может, он даже до сих пор меня по-своему любит. Но если когда-то мы буквально вросли друг в друга, то теперь выросли из этих отношений.
Я была в Костиной жизни в самые лучшие его годы, а сегодня мы совершенно чужие люди. Представить не могу, чтобы жить с ним в одном доме или спать в общей кровати. Но у нас с ним есть дети, и если будет возможность выпить кофе или поужинать вдвоем, с удовольствием встречусь с бывшим мужем, поговорю. Думаю, когда-нибудь это обязательно случится...
Подпишись на наш канал в Telegram