В какой-то момент я подумала: а ведь мы с Андреем, когда жили вместе, почти не давали интервью. Не получится ли так, что у читателей наша история будет ассоциироваться исключительно со скандалом? Она ведь началась гораздо раньше и была очень красивой...
Круги от скандала, возникшего, когда один из самых успешных футболистов страны, капитан сборной России Андрей Аршавин оставил свою гражданскую жену Юлию Барановскую, беременную третьим ребенком, расходятся до сих пор. Хотя прошло уже несколько лет. Юлия построила собственную успешную карьеру, стала ведущей Первого канала. А недавно мы узнали, что она написала книгу, которая называется «Все к лучшему». В ней — воспоминания о юности Юлии; о знакомстве с Аршавиным, когда сама она была еще студенткой, а Андрей — подающим надежды спортсменом; об их романе и жизни с человеком, уже ставшим знаменитым и очень обеспеченным; о разрыве и о том, что помогло ей начать новую жизнь.
— Юля, говорят, вы до сих пор сомневаетесь, стоит ли публиковать книгу. Почему?
— Она получилась очень личной, очень откровенной и очень честной. Наверное, я по-другому и не умею. Но решиться доверить такую историю читателям очень трудно. Все равно что раздеться и пройти голой по Тверской — каждый может тебя в мельчайших подробностях рассмотреть.
Я писала эту книгу, ничего не утаивая и не приукрашивая. А у нас, к сожалению, не все готовы воспринимать искренность. Честно говоря, опасаюсь «плевков осуждения». Поэтому тех, кому неинтересно читать про мою жизнь, прошу этого не делать. А тех, кто захочет прочесть, прошу с уважением отнестись к этой истории и ее действующим лицам. Волнуюсь не только за себя, но и за других людей, так сказать, «персонажей второго плана». В книге очень много героев. Героев моей жизни. Мне очень повезло с друзьями. Но имела ли я право о них рассказывать? У меня ведь никто не «зашифрован», все названы своими именами.
Эта книга не только про мою жизнь с Аршавиным. Хотя изначально мне предлагали написать «Записки бывшей жены футболиста». Я и сама думала о книге про интересную околофутбольную жизнь, свидетелем которой была на протяжении почти десяти лет. Мне очень не нравится, как личная жизнь футболистов и все, что связано с футбольным закулисьем, преподносится в нашей прессе и Интернете. Я наблюдала эту жизнь в течение многих лет, и поверьте, мне есть что рассказать. Но начав работать над книгой, я поняла, что получилась куда большая история — про мою жизнь, а не только про футбол или жизнь с Андреем.
И именно поэтому она может быть интересна для женщин. Особенно для тех из них, кто так же, как и я, сталкивался с крахом, казалось бы, налаженной и счастливой жизни. И не знал, как жить дальше. Я тоже не знала. А теперь знаю — все к лучшему. Именно поэтому я и решила так назвать книгу. В самый сложный период моя любимая тетя Лена, жена нашего близкого друга, в каждом телефонном разговоре, когда я ей жаловалась и рыдала в трубку, повторяла одну и ту же фразу: «Юлечка, все, что ни делается, — к лучшему!» Первые полгода я считала, что она бредит или просто неумело меня успокаивает, — настолько ужасно тогда было и ни о каком «лучшем» не думалось. Но прошло время и оказалось, что она была абсолютно права — вся цепочка событий в моей жизни вела к лучшему. И то, что когда-то казалось крахом, наоборот, воспитывало во мне новые качества, которые привели в итоге к совсем новой жизни.
— Но ведь Аршавину в вашей книге наверняка отведена особая роль?
— Знаете, большинство людей знакомо только с финалом нашей любви, с тем, как мы расставались. Но никто не знает, с чего все начиналось. А ведь неправильно судить о книге, прочитав лишь одну главу. Вот потому я и хочу рассказать всю историю об Андрее от начала до конца. И в ней не только одни черные краски. Совсем наоборот.
Писать я начала в достаточно сложный период, и книга мне помогла. Когда переносишь свои чувства и мысли на бумагу, становится легче. Она имеет свойство забирать боль и вообще обладает магическими качествами. Еще в детстве заметила: если нужно выучить стихотворение, достаточно один раз написать его от руки. В школе очень любила сочинения, правда, мне никогда не хватало времени. По-моему, выделять на это урок или два — просто немыслимо. У творчества не может быть временных рамок, а если они есть, это уже что-то другое.
Конечно, сначала для меня было важно выплеснуть в книге эмоции, связанные с нашим расставанием, но в какой-то момент я подумала: а ведь мы с Андреем, когда жили вместе, почти не давали интервью. Не получится ли так, что у читателей наша история будет ассоциироваться исключительно со скандалом? Она ведь началась гораздо раньше и была очень красивой. И захотелось рассказать все с самого начала. Как встретились мальчик и девочка, как они вместе взрослели, добивались успеха, учились тратить деньги, делать подарки.
Помню, когда я забеременела в первый раз и меня положили на сохранение, Андрей приехал в роддом не с охапкой цветов, а с кипой журналов. Он мечтал о ребенке, радовался, что станет отцом, но переживал, что я в палате одна и наверняка буду скучать. Вот и принес почитать. Получилось как-то по-детски, но ужасно трогательно. И таких моментов было много.
Мы любили друг друга, девять счастливых лет нас связывали очень теплые и близкие отношения. Поэтому и было так больно потом, когда все рухнуло...
— Даже помня о том горе, что принес этот человек, попытавшись лишить вас и детей дома и средств к существованию, вы уверены, что были счастливы с ним?
— Счастье не зависит от того, сколько у тебя денег. Самые важные моменты и богатые, и бедные переживают одинаково. Счастье — внутри нас. Я имею право так говорить, потому что успела пожить и в бедности, и в богатстве. Некоторые ведь как считают: «Да о чем ей вообще горевать? Миллионы отсудила у мужа. Обеспечила себя на всю жизнь. Это ли не счастье?» Наверное, для кого-то деньги играют решающую роль. Что ж, мы все разные, и каждый из моей книжки вынесет что-то свое. Ради бога — я никому не навязываю свою точку зрения. Мне важно высказаться и помочь тем, кто окажется в такой же ситуации, как и я. Если с тобой происходит что-то неприятное, не стоит задаваться вопросами: зачем мне это, за что? Нужно просто принять случившееся и верить, что завтра будет новый день. Родится новая реальность, лучше предыдущей. В общем, все к лучшему.
Ну а если Бог одарил тебя всем, чем только можно — славой, деньгами, дружбой, любовью, — нельзя капризничать и отказываться от чего-то. Или от кого-то. Вдруг именно эти люди способствуют твоему успеху и счастью? И без них все пойдет наперекосяк?
— После того как Андрей оставил вас, его начали преследовать неудачи в карьере. Не по этой ли причине?
— Речь не только о нем. Недавно стала свидетелем похожей ситуации в жизни моего знакомого, крупного бизнесмена. В какой-то момент он решил, что старые друзья и соратники ему не нужны, и отказался от тех, с кем создавал бизнес. Через полгода у него все пошло прахом. Это было очень страшно.
Конечно, никто не застрахован от ошибок. У любого из нас может поехать крыша. Поэтому так важно окружить себя надежными и адекватными людьми, выстроить правильные отношения. Тогда если у тебя самого не хватит мудрости и сил, они помогут, поддержат.
— Много лет вы были для Аршавина верной подругой и советчицей, но потом все изменилось. Почему? Из-за женщины, которая у него появилась?
— Нет, дело вовсе не в ней. Если прочитать мою книжку, это станет понятно. Там подробно рассказана история успеха Андрея. Моя цель — показать людям, что нужно сохранять адекватность в любой ситуации. Если же говорить о том, что случилось с ним с тех пор... Я совсем по-другому представляла финал его карьеры. Хотя, может быть, ошибаюсь и все не так плохо, а сам Андрей видит ситуацию иначе. Мне было бы очень интересно узнать его версию нашей истории. Если он когда-нибудь об этом напишет, почитаю с интересом.
— В вашей ситуации легко было впасть в отчаяние. Что помогало держаться?
— Держаться удавалось не всегда. Но женщина в силу своей природы мудрее мужчины. Она настроена на стабилизацию жизни, сохранение отношений. Тем более если у нее дети. Однако мне бы не хотелось, чтобы кто-то подумал, будто я пропагандирую семейную кабалу. Все люди имеют право на ошибку. В двадцать лет ты уверен, что уже встретил свою половинку и вы будете вместе всю жизнь. А в тридцать понимаешь, что ошибался: лишь теперь обрел истинную любовь и должен оставить мужа или жену, построить новую семью. Я тоже могла влюбиться. Дело не в чувствах, а в том, как ты ведешь себя в непростой ситуации.
Ответственность — это, пожалуй, самое важное, что должно быть в отношениях. И в самом начале, и в финале, если вы являетесь инициатором разрыва, то и за этот поступок должны взять на себя ответственность.
Я и с детьми провожу эту линию. Ты промочил ноги? А кто в этом виноват? Ты сам, потому что прыгнул в лужу. Старшие часто просят:
— Мам, выбери, куда мы сегодня пойдем.
— Нет. Выбирайте сами. Не то потом будете ныть: «Зачем мы пошли в парк? Какое скучное кино!» А так — сами выбрали.
Яна как-то не сделала домашнюю работу и сказала, что не пойдет в школу. «Нет, пойдешь, — ответила я, — и будешь отвечать за свой поступок перед учительницей. Почему перекладываешь все на меня? Я должна звонить ей и что-то придумывать, оправдываться?»
Конечно, ребенок имеет право на то, чтобы однажды не сделать домашнюю работу, и его не стоит ругать. Точно так же Андрей имел право на любовь к другой женщине. Но он должен был решить вопрос с детьми, распределить семейный бюджет, правильно преподнести наш разрыв в публичном пространстве, рассказать обо всем друзьям так, чтобы это не ранило меня и детей.
— Какие они сегодня — ваши дети?
— Все трое очень разные. Старший, Артем, внешне копия папы, и все априори считают, что он тоже увлекается футболом. На днях его снимали в рекламе крупного спортивного бренда и нарядили в спортивную форму. Глядя, как он нехотя натягивает гетры, спросили:
— Разве ты не любишь футбол?
— Нет, не люблю.
Однажды Артем проходил пробы на спортивном канале, его хотели сделать одним из ведущих программы о футболе и тоже поинтересовались, любит ли он этот вид спорта. Артем признался, что нет.
— О чем же ты будешь разговаривать с футболистами?
— Но с ними наверняка есть о чем поговорить. Их жизнь не ограничена игрой.
— А ты знаешь, кто такой Игорь Акинфеев?
— Не знаю, но не сомневаюсь, что очень интересный человек.
Телевизионщики были в шоке.
Артем занимается в «Непоседах», он очень артистичный. Когда мы жили в Лондоне, ходил в театральный кружок и играл главные роли во всех школьных постановках. Этой зимой вел елку в Москве. Я сидела в зале, смотрела на сына и думала, что как ведущий он в тысячу раз талантливее меня: настоящий артист, все время старается быть в центре внимания, всем нравиться.
Яна — другая, очень упрямая, целеустремленная и спортивная. Одно время мечтала заниматься художественной гимнастикой, а я понимала, что ей это не подходит. Она гибкая, пластичная, но фигура не та. Яне пришлось бы всю жизнь преодолевать себя, сидеть на жесткой диете и все равно вряд ли удалось бы завоевать олимпийское золото. Но я все-таки попросила подругу — чемпионку по гимнастике показать дочку опытным тренерам. Они подтвердили мои опасения. Янка переживала какое-то время, а потом успокоилась, переключилась на танцы. Сейчас она в «Тодесе».
Учится хорошо. Контрольные по математике пишет на пятерки. Яна перфекционистка, ей нужно всегда быть лучшей, ради этого она готова на все. По этой причине, кстати, я тоже не хотела отдавать ее в гимнастику. Это было рискованно. Со своим стремлением к совершенству она бы непременно что-нибудь сломала или довела себя до анорексии. Танцы в этом смысле менее опасны.
Танцует Яна не так давно, но на концертах уже стоит в первой линии, в центре. Однажды придумала сложный элемент, он у нее не получался, и она каждый день вставала в шесть утра и тренировалась целый час до ухода в школу. Никто не принуждал, сама!
Арсений тоже с характером и вообще удивительный ребенок. Очень обаятельный. В августе ему будет четыре года. В отличие от Артема он не прилагает никаких усилий, чтобы кому-то понравиться, но и так всегда в центре внимания.
— Говорят, чем больше детей, тем проще с ними управляться. Это так?
— Наш педиатр сказала: «Юля, один ребенок — эгоист. Двое — соперники. А трое — команда». У нас команда, но дети уже начали потихоньку учиться существовать автономно. По крайней мере — старшие. Чем взрослее они становятся, тем больше разнятся их интересы и появляется свое личное пространство.
— Когда Аршавин был игроком лондонского «Арсенала», ваша семья жила в Англии. Как дети пережили возвращение в Россию?
— Сначала сильно переживали: «Что мы будем делать в этой Москве? Где учиться? С кем дружить? Там все говорят только по-русски!» Я не настаивала. Оставила их в Лондоне. За детьми присматривали две мои близкие подруги — крестные мамы Яны и Арсения. Но все равно они не могли заменить меня. Первые полгода было терпимо, уезжала не очень часто, а потом работы на телевидении прибавилось и начались мучения. В какой-то момент дети почувствовали, что больше так продолжаться не может, и взмолились: «Мы хотим жить с тобой! В Москве!» И очень быстро адаптировались здесь, потому что созрели для переезда. Хотя Янка первое время толком не говорила по-русски: делала огромные паузы, потому что каждую фразу переводила в уме с английского, и смешивала русские и иностранные слова. В книге я подробно рассказываю, как готовила детей к переезду и как получилось, что они полюбили Москву.
Без детей в Москве было очень тяжело. Возвращалась с работы и не находила себе места. Так хотелось обнять их, поцеловать. Разлука просто убивала. А когда они приехали, все сразу наладилось. Мне важно быть вместе с моей семьей. Журналисты однажды спросили, какой мне видится старость, и я ответила: «Огромный стол, а за ним большая и дружная семья. Все места заняты детьми, их вторыми половинами и моими внуками». Конечно, придется приложить немало усилий, чтобы эта мечта стала реальностью, выстроить отношения таким образом, чтобы младшему поколению хотелось приехать ко мне и это не было бы пустой формальностью. Но понимаю, что завоевать любовь и уважение нелегко. И трое детей — еще не залог счастливой старости. Мало родить, надо правильно воспитать.
— Ни о чем не сожалеете? Наверное, это очень тяжело, когда отец ваших детей годами не общается с ними?
— Все уже отболело. И мне не о чем сожалеть. Я сделала все, что могла. Но чтобы сохранить семью, стараний одного человека недостаточно. Должно быть обоюдное желание.
Дети папу очень любят. Но они слишком много пережили за последние несколько лет и научились ко всему относиться философски. На Андрея не обижаются, знают, что он их тоже очень любит, но в жизни случаются разные ситуации и любовь проявляется по-разному. Я, например, бываю очень строгой, но это не значит, что я их не люблю. И они, если мама в свой единственный выходной не хочет с ними играть, не перестают меня любить. Наши дети все воспринимают правильно, потому что сами очень заняты. Им некогда предаваться унынию по поводу того, что папа не приходит и не звонит. Наверное, все же можно было хотя бы эсэмэску написать... Но на нет и суда нет.
— Что могли бы посоветовать парам, которые, как когда-то вы с Андреем, только начинают строить совместную жизнь?
— Очень важно с самого начала определиться с границами своего личного пространства. Я, например, сразу расставляю приоритеты, если с кем-то знакомлюсь: «У меня есть дети, которые мне очень дороги и с которыми я буду проводить свободное время. И работа, которую я ни за что не брошу. А еще я предпочитаю отдыхать на море и ненавижу зимнюю рыбалку, которой так увлекаются мужчины, и участвовать в ней не собираюсь». Не нужно притворяться, приспосабливаться к другому человеку. Он тоже должен обозначить свои границы. Тогда вы оба вступите в отношения с открытыми глазами, понимая, где придется уступить, чем пожертвовать. Или не вступите, потому что жертвовать чем-либо не захотите.
Конечно, в конфетно-букетный период на такую откровенность способны немногие. Он может не поехать к маме, которую привык постоянно навещать, чтобы любимой было приятно. А она — отправиться на злополучную рыбалку, которую терпеть не может. Но однажды маски все равно с вас слетят, начнется реальная жизнь. Вы станете переживать, думать, что случилось, почему любимый человек изменился до неузнаваемости. Да нет! Он просто стал самим собой.
Если ты честен, с тобой приходится считаться. Принимать со всем «багажом», достоинствами и недостатками. Иначе ничего не получится. Мне кажется, отношения рушатся, когда люди притворяются, делают вид, что им все нравится, их все устраивает. Даже из лучших побуждений. Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад...
— Что бы вы хотели пожелать тем, кто будет читать вашу книгу?
— Чтобы они не воспринимали нашу историю только как хронику развода. Это добрая, светлая история любви и совместного становления. Именно поэтому я и хочу предложить читателям «Коллекции» главу из книги, в которой рассказывается о самом начале наших отношений.
Взлеты и падения — наш один большой праздник
На начальном этапе взаимоотношений мы, как любая пара, проходили через ссоры и бурные выяснения отношений. Андрей не всегда умел правильно доносить свои мысли. Делал иногда это достаточно грубо. Вместо того чтобы сказать: «Юль, давай купим другую одежду» — он кричал, что сожжет мою. Я при этом и правда одевалась вызывающе, в какие-то рыболовные сетки — сегодня даже представить на себе этого не могу. Но сказать можно было по-другому.
Андрей не любил, когда я опаздывала. Я пунктуальный человек, но к нему действительно почему-то всегда приезжала позже — по разным причинам. У меня во дворе жил какой-то придурок, дошло до того, что из-за него я чуть не разбилась. Выехала из дома к Андрею, как сейчас помню, была одета во все белое, а на улице проливной дождь, и в какой-то момент поняла: с машиной что-то творится. Я вышла, а у меня все четыре колеса проколоты. С риском, гремя всю дорогу, я все-таки приехала на свидание — так Андрей мне был важен. Ему же все время казалось, что предпочитаю что-то другое общению с ним.
Были и другие опоздания. Я задержалась, мы поругались, и он отправился, психанув, в ресторан, где моя подруга работала администратором. Я попросила ее каким угодно способом, хоть сломанной кассой, задержать ребят, а сама быстро туда приехала. Помирились тут же.
— Твои подружки все подстроили, — сказал он.
— Знаешь, Андрей, в Петербурге больше тысячи ресторанов, но ты решил пообедать там, где работает моя подруга, значит, ты хотел, чтобы я узнала, где ты, и нашла тебя, — ответила я.
Однажды я не встретила его с поезда. Он ехал из Москвы с Игорем Денисовым, партнером по команде, они возвращались из молодежной сборной. Я должна была приехать за ними из Автово от мамы. Мы встретились с подружкой, заговорились, и я проспала. Открыла глаза — куча пропущенных сообщений. Плохой знак. Перезвонила. «Ты где была?» — и снова не верит, что я просто проспала. Я поехала к нему, позвонила.
— Не хочу с тобой знаться.
— Хочешь не хочешь, я уже внизу стою.
Спустился, увидел, растаял, простил. Видно было, что соскучился.
Наверное, в тот момент, а может и позже, Андрей еще оставался мальчишкой. И это его восприятие, что я ему кого-то предпочитаю, — несколько подростковое, от кучи комплексов. Откуда это, интересно, берется? Андрею все время казалось, что его стыдятся. Мне постоянно надо было доказывать ему, что я люблю. Может быть, в его голове «принцессе» никак не подходила такая пара, как он.
Иногда мне казалось, Андрей думает, что он гуляет не с обычной девушкой, а с фарфоровой куклой, которая вот-вот упадет и разобьется — настолько он не знал, как ко мне подступиться. Каждый шаг, который он делал, был для него очень трудным. И как-то, устав от собственной нерешительности, он в один из вечеров решил все изменить. Слегка захмелев и набравшись храбрости, внезапно выпалил: «Может, поедем ко мне?» Мне кажется, что когда он услышал собственные слова, то даже дернулся от неожиданности — настолько сам удивился тому, что сказал. Видимо, друзья науськали его «быть мужиком», и когда я ответила, что сегодня мы к нему не поедем, он даже испытал облегчение. Его глаза засияли, а сам он расплылся в довольной улыбке. Его пугало все, что происходило между нами. Я же очень рада, что к нам пришло все в свое время. Наши отношения были очень органичными, и что самое главное, все шло своим чередом, без искусственных поступков и хитростей.
При этом он настолько боялся меня потерять, что ему легче было сразу все оборвать. Это было на дне рождения одного из его друзей. Питерская квартира, все развлекались, смеялись, как вдруг Андрей, чуть выпив, ни с того ни с сего сказал: «Пойдем, мне надо с тобой поговорить». Ужасный штамп, не так ли? И такой понятный. Так и вышло, как только мы уединились, он тут же выпалил:
— Ты знаешь, мне кажется, что нам надо расстаться.
Внутри меня начало что-то ломаться:
— Ты это когда решил?
И тут он сказал фразу, в которой были все его чувства, все эмоции и причина его странных поступков:
— Я не знаю.... Но когда ты рядом, так странно себя чувствую. Тебе со спины двенадцать лет, а заглянешь в глаза — там двадцать жизней. И я от этого теряюсь. Мне кажется, что каждое слово, что бы я ни сказал, все невпопад. Давай расстанемся.
Мне не хотелось его ни в чем переубеждать, заигрывать, просить о чем-то.
— Хорошо. Уходить?
— Нет, не надо...
— Так ты определись.
После этого разговора мы легли спать вместе, и под словом «спать» я подразумеваю именно спать. Проснулись мы тоже вместе. Впервые. Он уехал на тренировку, а я осталась валяться в кровати и незаметно для себя снова уснула. Проснулась от того, что рядом со мной на подушке что-то лежит. Открыла глаза — а это огромная охапка красных роз и рядом с кроватью улыбающийся Андрей. Тогда впервые мы занялись любовью. В правильное время, поняв, что мы не можем расстаться, что мы должны быть вместе.
Наша любовь еще не раз преодолевала невзгоды и пасмурные дни.
Как-то мне надо было завезти вещи своим друзьям в кафе. Мы подъехали, и я попросила остановить чуть дальше. Дело в том, что там сидели все мои старые знакомые, с которыми мне и самой не очень хотелось видеться и которым уж тем более я не хотела показывать Андрея, чтобы его там не обсуждали, не перемывали нам кости, но он воспринял все по-другому. Я передала вещи, села в машину, мы поехали обратно. Заехали на Стрелку Васильевского острова, а кафе было на Суворовском, это минут двадцать по мини-пробкам. Как вдруг — я очень хорошо помню этот момент — прямо на «стрелке» он отключил поворотник и ни с того ни с сего сказал:
— Ты знаешь, я тебя сейчас домой отвезу.
— Да, домой поедем...
— Нет, домой, к твоей маме.
— Это что значит?
— Ты знаешь, я понял, что наши отношения ни к чему не приведут.
— Хорошо. А можно причину узнать? — я пыталась держать себя в руках.
— Да нет причины. Просто понял, что дальше ничего не будет, — и таким ледяным голосом добавил: — Я тебя не люблю, ничего к тебе не чувствую. Я думал... мне показалось.... но надо разойтись.
— Хорошо, — спокойно ответила я, а у самой приступ паники. Ощущение залпа из пушки над ухом. — Только сперва давай поедим, а то я голодная и ты целый день ничего не ел.
Доезжаем до «Айвенго». Понятно, что на самом деле я ни есть, ни пить не могла, а Андрей, наоборот, начал запихивать в себя еду бездумно, ложку за ложкой — этот несчастный оливье.
— Как это, интересно, ты все в один момент понял? — спросила я и вдруг увидела, что у него слезы по щекам катятся и падают в тарелку с салатом.
В конечном итоге мы решили, что отдохнем, опять же мне вещи надо собрать, а с утра я поеду к маме.
Мы доехали до его дома, и уже ночью, после долгих разговоров, он мне объяснил причину нашего расставания. Ему показалось, что я его стесняюсь, что эта моя дурацкая фраза «останови подальше, не доезжая» была произнесена, потому что он мне не пара. Этот образ принцессы, который был у него в голове... Он решил, что я перед своими друзьями его стесняюсь, и я его этим обидела. А кто может обидеть? Так сильно — только любимый человек.
На самом же деле все было в точности наоборот. Он был для меня чем-то сокровенным, и мне казалось, что если я его покажу тем людям, то он испарится, словно мираж. Мне не хотелось, чтобы кто-то его видел, хотелось его сохранить от друзей, приятелей, еще кого-то и оставить только для себя.
Потом еще больше слез катилось, и это безграничное счастье в глазах: «Боже, как хорошо, что ты не ушла, спасибо». Как у меня хватило мудрости тогда не психануть — у молодой, очень ядерной девки? Не знаю.
Бывали моменты, когда, наоборот, мне казалось, что больше не хочу быть с ним рядом, что я устала постоянно доказывать свои чувства. Я отчетливо помню момент, когда решила уйти: в день, когда у Быстрова, его друга по команде, родился первый ребенок и Вовка ждал в больнице, что Андрей приедет к нему. Я не помню, из-за чего мы поругались, но решила, что с меня хватит:
— Все. Я даже не хочу ехать к тебе собирать вещи.
Это был район, где я провела все детство. Мы переехали через мост Александра Невского, и я попросила, чтобы он остановился у метро. Лихача через три полосы и всех подрезая, он остановил машину.
— Пока, — сказала я спокойно и начала выходить.
Видимо, он подумал, что я блефую, и не ожидал, что я всерьез собралась уйти, а когда понял, затащил обратно и заблокировал дверь.
— Андрей, неважно, куда ты сейчас едешь. Я все равно приняла решение. Я больше ничего не хочу.
— Мы доедем до дома.
— Ладно, заберу паспорт, а потом сразу уеду. Я больше не хочу ни разговаривать, ни объясняться. Я не хочу от тебя ничего. Просто хочу к маме.
Мы доехали до дома. И он, честно говоря, меня не отпустил. Вовка Быстров ему позвонил:
— Где ты? Ты — мой самый близкий друг, у меня жена рожает, ты даже в больницу не приедешь?
А он ему ответил:
— У тебя жена рожает, а у меня семья рушится. Я сегодня останусь дома, прости...
Но я действительно ушла бы тогда, не прояви он эту принципиальную жесткость. Такое столкновение характеров, конечно, типично для молодых пар, тогда нас с головой накрывали бурные волны эмоций. Да еще и люди рядом «помогали»...
Однажды, когда мы снова поссорились, я стала отвечать на его эсэмэски под диктовку своей подружки: осталась у нее с ночевкой и была в совершенно разбитом состоянии. На кухне сидели мои друзья и так откровенно, по-хамски все комментировали: «Да как ты вообще можешь это терпеть? Что это такое?» Конечно, я писала ему не то, что чувствовала сама, а то, что мне «советовали» написать. Чем это закончилось? Мы разругались окончательно. И тогда я вышла, села в коридоре на полу и осознала, что всю эту трехчасовую переписку затеяла сама, да еще будучи подначиваемой людьми, которые вообще в это лезть не должны. После этого наконец написала то, что чувствовала на самом деле, и попросила пожелать спокойной ночи мячику, который мы вместе купили, когда ходили на теннис. Андрей ставил этот пухлый мячик рядом с кроватью, и ему обязательно надо было желать добрых снов. Такой наш интимный и очень милый секрет. Он перезвонил, и мы оба, хлюпая носами, со слезами тогда договорились, что я останусь пока у подруги. Вдруг звонок в дверь. Я стояла к ней спиной, но уже знала: это Андрей и он приехал, чтобы забрать меня домой.
В такие переломные моменты понимаешь, что отношения находятся только в ваших руках и доверять их больше никому нельзя... В игре могут участвовать только двое, устанавливая свои личные правила. На искренность и честность невозможно не отреагировать. Только настоящая эмоция способна породить такой же живой отклик, пробив барьер холода и отчуждения, и третьи тут и правда лишние. Даже если их намерения самые добрые, вмешиваться можно, только если тебя просят. Я очень четко поняла это и запомнила.
Мой день рождения, который мы впервые провели вместе, принес немало сюрпризов. Андрей с утра уехал покупать мне подарок, я осталась дома. Мы хотели вечером пойти с друзьями посидеть в ресторане. В Питере он есть до сих пор — «Русская рыбалка» на Крестовском острове. Там прудик, почти лужа, в котором можно ловить рыбу, а потом ее при тебе готовят — такая у этого места необычная фишка. Модный ресторанчик тогда только открылся, и мы позвали много гостей на мое торжество.
Пока я собиралась, Андрей вернулся с дивным подарком. Это были часы одной известной марки на ремешке, который варьируется под руку. Я примерила — они велики, а модель такая, что должны сидеть плотно.
— Ничего, перед рестораном заедем, сделаем поменьше, — сказал Андрей, улыбнувшись.
Потом он рассказал уморительную историю, что перед тем как купить часы, просил сделать ремешок сразу поменьше.
— Куда меньше? И так как для ребенка.
— У нее руки как у ребенка.
— Твоей девушке десять лет?
Мы приехали в этот магазин, и там под смех Андрея убрали еще два деления, с удивлением глядя на мои запястья.
Мы тогда, кстати, душевно отметили день рождения, практически первый и последний раз вместе — в тот период Андрея не вызывали в сборную, а когда начали, то приходилось это аккурат на начало лета. Футболисты в этот период едут либо на чемпионаты мира или Европы, либо на сборы. Я, конечно, понимала, что это важнее, чем мой праздник, и всегда говорила, что мы еще успеем вместе отметить. Так что впоследствии мои дни рождения я отмечала без Андрея. Хотя иногда он готовил милые сюрпризы.
Однажды (мы уже жили в Лондоне) матч сборной играли в Питере. Я прилетела на него. Сплю и вдруг чувствую, что в комнате кто-то стоит. Открываю глаза — Андрей в костюме сборной, в кроссовках, с огромным букетом цветов. Сбежал с базы, чтобы меня поздравить. Для него совершить романтический поступок — из ряда вон выходящее событие. Потом сам кайфовал от этого: «Тебе так здорово дарить подарки, ты так реагируешь!» А я радовалась как ребенок.
В ответ на его подарки и знаки внимания всегда старалась сделать что-то приятное для него. Мы придумали писать вместе письма Деду Морозу. Такие настоящие, искренние: «Дедушка Мороз, я хочу, чтобы мы всегда были вместе». Я как-то недавно нашла их, но сил перечитывать не было — буквально не знала, куда себя деть, так стало больно. Очень тяжело принять, что больше не существует той магии, что нет какой-то части твоей души.
Редакция благодарит за помощь в организации съемки кафе «Московское небо», ВДНХ.
Подпишись на наш канал в Telegram