Бог мне такой подарок преподнес! Я мягкий человек, никогда и никому не делала зла, не искала корысти — наверное, за это мне и воздалось. А еще за терпение и страдания, через которые пришлось пройти.
— Прошлый — високосный — год выдался очень тяжелым, и какая удача, что рядом был мужчина, который помог его пережить. Еще раз убедилась: близкие — единственное богатство, за которое стоит держаться.
До этого меня буквально преследовали несчастья. Умер Иван, с которым нас связывали серьезные отношения. Он был братом моей близкой подруги, которая на своем дне рождения нас и познакомила. Пытался ухаживать месяца три — звонил, предлагал встретиться, но я отнекивалась. Он ведь из совсем другого мира — владелец строительного бизнеса, да еще и моложе на шесть лет. Казалось, будто между нами вечность и пропасть. Думала, и разговаривать-то будет не о чем. Хотя, может быть, просто боялась открыться новому чувству.
Но однажды выхожу после тренировки, а он встречает с огромным букетом моих любимых ромашек. Позже выяснилось — это сестра подсказала ему самый короткий путь к сердцу подруги. И у нас начался роман. Полтора года мы были вместе. Уже и свадьбу планировали. Но как гром среди ясного неба его смерть: заглянул к другу в гости, вышел в подъезд — и сердечный приступ, спасти его не успели. Я знала, что у него порок сердца — болезнь с детства, но и подумать не могла, что все настолько серьезно.
Помню, как после похорон ходила дома из угла в угол. А назавтра день рождения сына, ему исполнялось десять. Надо отметить, но где найти силы? И вдруг мой Мартин подошел, обнял и очень по-взрослому сказал: «Мамочка, тебе сейчас нужно полежать, отдохнуть. А я... я отменяю свой завтрашний праздник, сейчас не до него. Но, к сожалению, человека уже не вернешь».
После случившегося я надолго закрыла свое сердце — никаких мужчин! Лишь спустя полтора года познакомилась с Сашей. Мы случайно встретились в магазине. Слово за слово — разговорились. Приятный человек, чуть старше меня. В желтой прессе потом писали, что он не работал, но это не так: как и Иван, Саша занимался строительством. На момент трагедии мы и знакомы-то были всего ничего — чуть больше месяца, отношения только зарождались. И вдруг такая беда.
Александр решил помочь мне по хозяйству и вызвался помыть окно в спальне. Было холодно, он накинул на себя куртку и залез на подоконник, а я отправилась на кухню готовить обед. Через некоторое время возвращаюсь — Саши нет, окно нараспашку. Выглядываю на улицу, а внизу уже сигналит скорая, вызвал кто-то из прохожих. Я закрыла окно и в полнейшем оцепенении стала ждать полицию.
Четырнадцатый этаж — высота огромная, но падение Александра смягчило дерево и он остался жив. Десять дней провел в реанимации, а потом, так и не приходя в сознание, скончался. Чего только не писали тогда, версии строились одна нелепее другой, то и дело звучало слово «самоубийство». Но экспертиза подтвердила, что на губке и бутылочке с моющим средством, оставшимся на подоконнике, отпечатки Сашиных пальцев, и следователи пришли к выводу, что это был несчастный случай. Роковое стечение обстоятельств.
Две беды подряд. Почему все так?! В голову даже приходила мысль, что кем-то проклята — ну не бывает подобных совпадений, чтобы близкие мне люди уходили так внезапно, один за другим, совсем молодыми... Им бы жить да жить! Собирала свою душу буквально по кусочкам.
— Что помогло вам выстоять?
— Алкоголем, таблетками такую боль не снимешь. Проверено: не помогает. По максимуму занимала себя работой. Чтобы не оставаться одной, старалась больше общаться. Рядом постоянно были самые родные — мама, брат и, конечно, Мартин. Уже от того, что они со мной, становилось легче.
Поддерживали подруги. И родители моих учеников, которым преподаю фигурное катание в школе олимпийского резерва. К счастью, в моем окружении добрые и искренние люди, неравнодушные, готовые помочь. Очень благодарна им за поддержку и участие. И потом, я сильная. Жизнь заставила. Всегда пробивалась сама, падала, поднималась и шла дальше. Даже плакать не умею — разучилась, по-моему, еще в детстве.
Я росла в небольшом подмосковном городке Ивантеевке, на электричке от столицы час с лишним езды. Жили мы совсем небогато, и это еще мягко сказано. Младший брат Саша с рождения болен ДЦП. Он хороший человек, добрый, с чистой душой и очень искренний. Соображающий, неглупый. Брат никогда не жалуется ни на физические страдания, ни на судьбу. Молчит и улыбается, но я-то понимаю, как ему непросто.
Папа ушел, и мама тянула нас одна. Чтобы прокормить детей, работала буквально сутками напролет. Я видела, как ей тяжело, и очень ее жалела. В семь лет дала себе слово, что буду стараться изо всех сил вытащить нашу семью из этой ямы.
И ведь правда помогала как могла. В то время в детских спортивных секциях выдавали талоны на питание — по ним мы могли пообедать в одном из московских ресторанов. Но я не ела, талоны копила, а когда их набиралась целая пачка, обменивала на серьезный продуктовый набор. И с гордостью привозила домой колбасу салями, икру, венгерских кур... В магазинах ведь тогда зияли пустые полки. Большой удачей было, если вдруг «выбрасывали» вареную колбасу и цыплят по рубль семьдесят пять, и за этим счастьем выстраивалась очередь в километр! А спортсмены считались элитой, кормить нас старались качественно — ведь мы работали на престиж страны.
Помню, во время соревнований за рубежом сэкономила на суточных и привезла маме новые кроссовки. Была готова буквально убиться на льду, лишь бы сделать заграничный подарок дорогому человеку. Мама радовалась не столько обновке, сколько тому, что дочери удается «выбиться в люди». Я же хорошо отдавала себе отчет: без моих спортивных побед будущего не будет ни у меня, ни у моих близких. Спустя годы свекровь, мама моего первого мужа Ильи Авербуха, не раз скажет обидные слова — что мы беднота и зачем только ее сын на мне женился. Но это будет потом. А пока...
Каждый день просыпалась в шесть утра, от непроходящей усталости едва сдерживая слезы, в семь уже ехала из Ивантеевки электричкой на тренировку в Москву. Потом мчалась в школу. Уроки заканчивались — опять каток. В перерыве исхитрялась как-то делать домашние задания. Возвращалась затемно, мама встречала меня на перроне. Поздним вечером я падала в кровать и засыпала. Были, конечно, и срывы — рыдала в подушку. Но так, чтобы мама не услышала, — ведь я могла ее расстроить, а ей и так тяжело.
Мне было лет четырнадцать, когда отец вернулся в семью. Он как мог участвовал в моей жизни, помогал делать уроки, провожал на тренировки. Словно торопился дать то, чего не успел за предыдущие годы. Но папе не суждено было надолго остаться с нами — он заболел раком и вскоре умер. Ни тогда, ни сейчас, спустя годы, я и мама не держали на отца зла. Он уходил из семьи видимо потому, что боялся ответственности. Мы простили ему его слабость... Надо уметь прощать.
— В девяностые распалась страна — и вы отправились в Америку.
— Да, это было в 1994-м. Вместе с Авербухом, с которым к тому времени уже два года выступали в паре, уехали к нашим тренерам — Наталье Линичук и Геннадию Карпоносову.
Неверно думать, будто мы там как сыр в масле катались. Я получила серьезную травму ноги — повредила коленную чашечку, она еле держалась, чудом избежала инвалидности. Были и бытовые сложности, неустроенность давила — жили-то мы в спортивном общежитии. Но зато я имела возможность по-прежнему помогать маме и брату, присылать им какие-то деньги, что, конечно, очень важно. Ведь в России в то время работы было не найти: люди месяцами сидели без зарплаты и никаких перспектив. В спорте и вовсе никому ни до кого дела не было.
А в Америке у нас с Ильей пошли первые серьезные победы. Стоишь на пьедестале почета, играет гимн России — и слезы градом. От счастья... Нет, пожалуй, это даже больше, чем счастье. Необъяснимые ощущения, феерические. Ты смог, прошел путь длиной в пятнадцать — двадцать лет, не подвел тренеров, которые в тебя верили. Одна из самых главных наших с Ильей наград — это, конечно, серебряная медаль на Олимпийских играх в Солт-Лейк-Сити в 2002 году, тогда же мне присвоили звание чемпионки мира.
Отношения с Ильей у нас были бурными. Мы и чехлами от коньков друг в друга бросались на тренировках, и орали как сумасшедшие, но потом уходили домой обнявшись. Американцы удивлялись: странные отношения у этих русских! А мы в ресторанчике устраивали себе романтический ужин и весь вечер хохотали без всякого повода. Все-таки это были замечательные годы. Жизнь кипела, бурлила...
Сейчас хочется вспоминать только хорошее. Хотя были и обиды. Совсем не мелкие. Например меня категорически не принимали в семье мужа. Мама Ильи Юлия Марковна не упускала случая уколоть снова и снова — ну не устраивала ее сноха. А я молчала, когда унижали меня и мою семью, и муж не вступался. Терпела, потому что любила.
Когда родился Мартин и я уехала к своей маме восстанавливать здоровье, Илья ни разу даже не появился. «Мама сказала — нет смысла, справятся и без тебя», — услышала от него эти слова, и к горлу подступил ком. Обидно и больно. При этом в проекте «Ледниковый период», который создал Илья, нам было вполне комфортно вместе. До поры до времени.
— Несколько лет назад вы внезапно покинули это шоу Первого канала. Ходили слухи, будто именно Илья выжил вас из него.
— Выжила меня «монстр проекта» Татьяна Тарасова. Все годы, пока я работала в «Ледниковом периоде», она надо мной откровенно издевалась. Зрители с возмущением писали на форумах, что Тарасова необъективна, явно завышает оценки своим любимчикам и занижает остальным. Люди же не слепые! За что Татьяна Анатольевна ненавидела меня? Понятия не имею. Но рикошетом доставалось всем моим партнерам, с кем бы я ни стояла в паре, — Валере Сюткину, Володе Шевелькову, Диме Марьянову, Денису Матросову. Хотя мы катались уж точно не хуже других.
Но Тарасова все время говорила неприятные вещи, переходила на личности, гнобила известных состоявшихся артистов, работавших честно и буквально на пределе своих возможностей. Конечно, случались погрешности, но ведь они актеры, а не мастера спорта! А она унижала их, и это подло, недостойно тренера с именем. Я такого человека уважать не могу. Многие в нашем сообществе осуждают Тарасову за то, что она забирала спортсменов от тренеров, которые этих ребят выпестовали. Они буквально вложили в них душу — но тут появлялась Татьяна Анатольевна, проворачивала интригу, и молодые перспективные фигуристы доставались ей. Это называется, извините, беспределом.
Но я не в обиде. На обиженных воду возят. Просто неприятно и противно вспоминать. Сама я, как показала жизнь, прекрасно могу обойтись и без Тарасовой, и без проекта «Ледниковый период». У меня все сбылось: есть олимпийская медаль, ребенок, дом, а сейчас появился еще и любимый мужчина — возможно, высшие силы воздали мне за все переживания и боль, которых в моей жизни было с избытком. И мне не страшно сказать Татьяне Анатольевне, что она не имеет права относиться к людям подобным образом. Но если она так поступает, может, у нее самой не все благополучно в жизни и Тарасову можно только пожалеть?
Что касается Ильи, он меня из шоу не выживал. Но и отговаривать не стал, когда я решила уйти. Не сказал ни слова о том, что могла бы остаться, заработать денег, которые совсем не лишние. Принял все как само собой разумеющееся. Отдам должное: сыну он помогает, квартиру нам с Мартином оставил. Сам ушел с одним чемоданом.
— А Илья мог повлиять на Тарасову?
— Наверное. Но не буду об этом судить. Он, конечно, замечал, что мне все труднее на проекте. Я совмещала его с работой в детской спортивной школе. Бывало, спать не ложилась сутками: то тренировки, то репетиции и съемки. Очень жесткий график! Почти не видела сына. Хотя, возможно, Илья как раз и рассудил, что всем будет лучше, если я уйду из шоу.
Но в целом проекту я очень благодарна. Познакомилась с прекрасными артистами, узнала, что такое актерское мастерство и насколько важен в любой, даже спортивной программе сюжет. Эти знания помогают сейчас мне как тренеру и постановщику детских шоу-программ. О партнерах по «Ледниковому периоду» остались самые теплые воспоминания. Все они — люди замечательные, очень профессиональные, целеустремленные. На репетициях, конечно, всякое у нас случалось, могла и прикрикнуть. Надо же откатать номер, не опозориться, не упасть. Порой и сама забывала, что они не спортсмены, а любители.
Володя Шевельков терпел и только просил иногда умоляющим голосом: «Ир, ну не ругайся на меня, пожалуйста, не умею я делать эти поддержки...» С Денисом Матросовым и Димой Марьяновым, бывало, конфликтовали до искр — потому что они оба такие же взрывные, как и я, в отличие от сдержанного Шевелькова.
— С Марьяновым вам приписывали романтические отношения...
— Я действительно встречалась с Димой. Возле моего подъезда дежурили журналисты, пытаясь нас подкараулить. Но мы сохраняли полную невозмутимость. Что нам до них? Ведь ничего плохого не делаем: ну зашел человек на чашку кофе, разве это преступление?
Иногда до смешного доходило. На одной лестничной площадке со мной — дверь в дверь — живет Мария Шукшина. В тот же период у нее были проблемы с мужем, отцом ее сыновей-близнецов. И Машу желтая пресса тоже пасла. При этом нас с ней почему-то часто путали — хотя мы не слишком похожи. Но выходит, например, статья в газете с моей фотографией и подписью примерно такого содержания: «Мария Шукшина прячет детей от их отца...» Мы с ней при встречах хохотали.
А с Марьяновым расстались почти сразу же после «Ледникового периода». Так вышло. Не сказала бы, что у нас была любовь, просто на тот момент он разошелся со своей девушкой, а я рассталась с мужем — вот мы и скрашивали друг другу одиночество. Он очень хороший человек, я ему за многое благодарна и искренне желаю счастья. Тем более что он не так давно женился и воспитывает дочь.
— Говорили, что вы развелись с Авербухом из-за его романа с участницей проекта, она родила от Ильи сына.
— Не хотелось бы об этом говорить. Хотя боль после нашего разрыва очень долго не проходила. Лет пять, наверное, мучилась. Все же я любила мужа очень сильно. Хотя сама подала на развод. Резать пришлось буквально по живому — пятнадцать лет (а именно столько мы были вместе) из жизни не выбросишь. К тому же мы почти не расставались: вместе вставали, ели, ехали на работу, а вечером возвращались домой. Родные, близкие люди. Да и сын нас объединял. Но после измены Ильи развод показался мне единственным выходом, и сейчас не жалею об этом решении. Как восстанавливалась, оставшись одна? Способ был единственный: работать. Чтобы приходить домой и падать от усталости, ни о чем не думая.
Женщинам, которым случилось оказаться в подобной ситуации, пережившим мучительный разрыв, могу подтвердить: правильно говорят, что время лечит. Надо потерпеть, переждать. И при этом обязательно верить в будущее. Я, например, нашла свою половину почти через десять лет, пройдя через страшные ситуации и испытания.
— Илья не просил принять его обратно в семью?
— Нет. Он женат на своей работе. Ему нравится творить и быть свободным. Авербух — Стрелец по гороскопу, а это люди независимые. Возможно, нашу семейную жизнь он считал клеткой: вырвался из нее и ему, видимо, стало комфортно. Да и я бы, если честно, не приняла его обратно. Слишком много накопилось обид.
Мы начали встречаться, когда Илья катался с Мариной Анисиной. Позже меня обвиняли, будто я разбила эту пару. Но у них были натянутые отношения, и тренер Наталья Линичук уже подыскивала Анисиной замену. А мы с ним симпатизировали друг другу — заметив это, Линичук предложила встать в пару с Ильей. Я долго отказывалась: казалось, совместная работа поставит крест на наших романтических отношениях, ведь спорт — это жестко. Ссоры, обиды — неизменная составляющая тренировок. Но Линичук подключила к переговорам Илью, вдвоем они меня уломали.
В 1994 году, как уже говорила, мы улетели в Америку, а спустя год, приехав в отпуск в Москву, поженились. Причем впопыхах — так было нужно ради документов. В подробности вдаваться не буду, это не так уж важно и неинтересно. Никакого торжества и праздника не было, просто встретились в ЗАГСе в поселке Кокошкино и расписались, причем Илья опоздал почти на два часа, я его ждала. А нашими свидетелями были случайно подвернувшиеся под руку уборщица и электрик. На нормальную свадьбу — чтобы белые фата и платье и выпустить в небо голубей — все времени не находилось. Спортсмены, что с нас взять? Хотя мне, если честно, очень хотелось именно такого торжества, но чего уж теперь о несбывшемся...
Сейчас все изменилось для меня. Когда в прежней семье тебя уничтожали, убивали морально, а тут буквально возносят на пьедестал — есть с чем сравнивать и уже новые отношения, а не прежние кажутся естественными. Мама моего нынешнего мужа с такой теплотой ко мне относится! Звонит и говорит: «Ирочка, приезжай! Привози сына — если нужно, я с ним посижу!» В душе разливается тепло. Друзья говорят, что я очень изменилась: иначе разговариваю, выгляжу моложе... Поистине любовь творит чудеса.
Бог мне такой подарок преподнес! Я мягкий человек, никогда и никому не делала зла, не искала корысти — наверное, за это мне и воздалось. А еще за терпение и страдания, через которые пришлось пройти. Полгода я живу с замечательным человеком. По иронии судьбы его тоже зовут Иваном. Он моложе на шестнадцать лет, но мы этой колоссальной разницы в возрасте не ощущаем.
Знакомы мы больше двух лет — он работал вторым тренером в той же спортшколе, что и я. Пересекались на катке на занятиях с детьми. Я начальник — он подчиненный, и не более того. Но прошлой весной поехали на сборы, там разговорились по душам, и у нас вдруг оказалось очень много общих тем и интересов: от животных — оба обожаем собак и кошек — до дизайна одежды. Я люблю и умею шить, мечтаю в будущем открыть салон, а у Ивана был собственный магазинчик — он занимался пошивом мужской одежды, сам придумывал модели.
Со мной на сборах был сын. На тот момент в наших с ним отношениях не все было гладко и радужно. Мартину двенадцать лет — переходный возраст. Вдруг перестал слушаться. Прошу его идти спать, потому что завтра рано вставать, а он недоволен, что отвлекаю от любимого компьютера. Мог в обиде сказать какую-нибудь резкость, например: «Ты сама виновата в разводе с папой». Совершенно не думая о том, что мне может быть больно это слышать.
Вдруг замечаю, что Мартин тянется к Ивану как к старшему брату. А тот совсем не навязывает ему своего мнения, не играет в строгого «папочку». Но исподволь показывает, как надо относиться к маме, к женщине. Прежде никогда таких мужчин не встречала, честное слово!
Я рядом с ним чувствую себя уверенно и под защитой. Он пытается всячески оградить меня от проблем. Раньше прибегала домой с работы — тут же принималась готовить, убирать, стирать. А когда Иван впервые пришел в гости и вдруг сказал: «Иди отдыхай, ужин сам сделаю» — я чуть со стула от удивления не упала. Думала, послышалось. Потом решила, что Иван просто хочет понравиться, а если начнем жить вместе, сказка быстро закончится. Но вместе мы уже полгода, а он все такой же заботливый и внимательный.
В свои двадцать восемь лет Иван знает, что такое ответственность за женщину и ее ребенка. Готовит муж, надо сказать, шикарно. При этом свою помощь не выставляет как подвиг, все делает как само собой разумеющееся. Всегда и во всем чувствую его поддержку, и мне спокойно.
Любовь ли это? Мне кажется, да. Очень зрелая и сдержанная. Тут и уважение, и сострадание, и благодарность. Смотришь на любимого и улыбаешься. Идешь по улице — тоже улыбаешься. Я испытываю сейчас состояние душевного равновесия и счастья.
Официально мы пока не женаты, хотя называем друг друга мужем и женой. Но разве так важен штамп в паспорте? Успеем. Конечно, в самом начале я рассказала Ивану о своих опасениях:
— Двое мужчин, с которыми я встречалась, умерли — ты не боишься?
А он в ответ:
— Ерунду не выдумывай, ты здесь ни при чем! У всех своя судьба, возможно, им просто суждено было уйти рано.
— Вам не страшно жить в квартире, где погиб Александр?
— Поначалу было не по себе. Но пригласила батюшку, он освятил комнаты. Теперь страха нет. Я постоянно ставлю свечки в храме о упокоении их душ. Ни один, ни другой мне даже не снились ни разу. Может быть, там, где они сейчас, им лучше? Я отпустила их. И они, думаю, отпустили меня. Иначе не было бы так спокойно.
Я научилась жить настоящим, но и о прошлом стараюсь думать с теплом. Да, судьба мне досталась нелегкая, все время приходилось выкарабкиваться любыми путями. Уже после развода с Ильей срочно потребовались дорогостоящие операции брату и маме, а с деньгами было совсем плохо. Илья не помог, да и не должен — он поддерживает нашего Мартина и совсем не обязан содержать еще и меня с моими родственниками. Но справилась и с этим. Операции прошли удачно, маме и брату стало легче.
— Чем радует сын?
— Он, конечно, очень серьезный парень. Не по годам развитый и умный. Могу пожаловаться ему:
— Представляешь, один мой ученик ушел с тренировки без разрешения.
А в ответ слышу от двенадцатилетнего мальчишки:
— Надо, во-первых, поговорить с его родителями — пусть они объяснят, что нельзя так делать. А уж если не поможет, я на твоем месте этого ребенка отчислил бы, иначе с ним что-нибудь случится, а ты будешь в ответе и тебя посадят в тюрьму!
Спортом он не занимается — не возникло такого желания. Пока большей частью витает в облаках. Говорит, что хочет сочетать творчество и бизнес, как папа. Придет время — выберет профессию, я его не тороплю. А вот в детстве выдавал перлы, например как-то заявил: «Стану дворником — утром помашешь метлой на свежем воздухе, а потом можно спать целый день». В другой раз услышала от него: «Нигде не буду работать — незачем, у меня и так все есть. А если чего-то захочется, вы с папой все мне дадите!» Объяснила ему, что человек должен рассчитывать на себя, а не на родителей.
С отцом они общаются довольно часто. У меня и мысли никогда не возникало запретить Илье видеться с сыном. Мальчику нужна отцовская поддержка, а лишать ее из-за собственных обид — самое глупое, что только можно придумать. Сумев разобраться со своими переживаниями, сегодня я уважаю Илью как мужчину, люблю его как отца нашего ребенка. Он достойный и сердечный человек. Когда недавно попросила его дать возможность подработать в шоу Ивану, Илья без лишних вопросов взял его в свой проект, за что ему очень благодарна.
Школу, где работаю, не бросаю. Хотя это огромный труд и колоссальная ответственность — тренировать детей. Да и денег приносит очень мало. То, сколько зарабатываю сейчас, по сравнению с «Ледниковым периодом» — смех, даже не буду озвучивать цифру. И это при том, что я чемпионка мира, олимпийский призер и орденоносец. Но очень хочется помогать детям из таких же необеспеченных семей, в какой росла я. Думаю, педагогика мое призвание. Конечно, деньги — это хорошо и хочется, чтобы они были. Но мы с Иваном не гонимся за богатством, не оно суть и смысл жизни.
Очень хотим ребенка. Но прошлый год был високосным — и мы на семейном совете приняли решение повременить, пропустить сложный период. А теперь можно всерьез задуматься о пополнении в семье. Обычно мужчины мечтают о сыновьях, а вот Ваня — о дочери! Но я ведь уже сказала, что он особенный.
Единственное, что мечтала бы в своей прошлой жизни поменять, — это чтобы брат мой родился здоровым. Пожил бы как обычный человек, поездил в метро, ведь для него даже это недоступная роскошь. Саша после операции научился ходить на костылях, но о полноценной жизни, к сожалению, речи быть не может. И не в моих силах ему помочь.
Есть только две самые важные вещи, которые надо ценить, — это здоровье и жизнь. А остальное в наших руках. Думаю, Бог все-таки относится ко мне благосклонно. Я видела людей, которым было в разы хуже и тяжелее. Так что мне грех жаловаться.
Подпишись на наш канал в Telegram