После выхода «Мурки» меня как будто открыли заново. Журналисты и зрители стали проявлять повышенный интерес. Многие говорили: «Повезло девочке, такой успех!» Элемент везения в моей истории, конечно, присутствует, но к успеху я шла довольно долго...
Если учесть, что сниматься начала на первом курсе театрального института, то моей карьере уже тринадцать лет. И сейчас для меня это не первый, а скорее новый взлет популярности. Нечто подобное уже происходило восемь лет назад, когда по телевизору шел сериал «Рыжая». Тогда меня тоже немного задевали восторги публики, ведь и до «Рыжей» хватало достойных работ.
Наверное, «вдруг» ничего не бывает. И я не хотела бы, чтобы работа в «Мурке» обнулила то, что делала до и после. Для меня ведь этот сериал уже в прошлом. Съемки проходили два с лишним года назад — осенью 2014-го и в начале зимы 2015-го, и после этого я сыграла несколько ролей, на мой взгляд, не менее интересных, чем Маруся Климова. Стараюсь расти, учиться чему-то новому. А у нас любят налепить ярлык на артиста — все, теперь он будет только таким!
Я знаю, что некоторые ругали мою Мурку и вообще наш фильм, но отзывы не читала. Меня этому научили давно, когда еще работала в Питере в Александринском театре. В коридоре был специальный стенд, на который вешали вырезки из газет. Однажды выпустили новый спектакль, и я стала просматривать прессу. Мимо проходил замечательный Виктор Федорович Смирнов, народный артист России. Посмотрел на меня и сказал: «Машунь, дам тебе один совет — никогда ничего не читай! Ты и без критиков знаешь, где сыграла хорошо, а где не очень. Прочитаешь ругательную статью и будешь переживать, а ведь тебе еще работать в этом спектакле». Я взяла это на вооружение. Сначала, конечно, расстраивалась, когда читала рецензии. Ты же всегда стараешься, выкладываешься по максимуму, а потом какой-нибудь «знаток» смотрит твою работу и говорит: «Да какая это Мурка?!» Хотя кто знает, какой она была? О Мурке почти ничего не известно. Это скорее фольклорный персонаж.
Для некоторых почему-то стало неожиданностью, что я сыграла эту роль, хотя в моей актерской биографии это не первая женщина с характером. Например Гедда Габлер в драме Ибсена (постановка Камы Гинкаса), за которую даже номинировали на «Золотую маску». Или Бьянка в шекспировском «Укрощении строптивой». Она всем представляется ангелом, а на поверку оказывается той еще штучкой! В «Александринке» играла практически только отрицательных персонажей. В кино чаще поручали лирических героинь, видимо, в силу внешних данных, хотя голос выдавал с детства — он у меня достаточно низкий.
Играть на контрасте внешних и внутренних данных всегда интересно. Внешность вообще обманчива. Смотришь на какую-нибудь кошечку — такая милая, а она как укусит за ногу! Недавно подумала, что сюжет «Мурки» чем-то напоминает историю киплинговского Рикки-Тикки-Тави, маленького и храброго мангуста, сражавшегося с ядовитыми змеями. Маленький-то он маленький, но лучше его не злить! Мне тоже присущи определенная смелость и склонность к риску, как и Мурке.
Само решение поступать в театральный вуз было большой авантюрой с моей стороны. В Петербурге, где родилась и выросла, всего одна академия театрального искусства, конкурс огромный. А у нашей семьи не было связей в театральном мире, и отпускать дочь в столицу, где выбор творческих вузов намного больше, мама побоялась. Сказала: «Вот если в первый раз не поступишь, тогда на следующий год поедешь в Москву».
Я была отличницей, школу окончила с золотой медалью и, по всеобщему мнению, могла выбрать более основательную профессию. Тем более что должна была сдать всего два экзамена для поступления в вуз. Но я уже с девятого класса занималась в Театре юношеского творчества (ТЮТ) и мечтала стать актрисой. Мама к моему решению отнеслась философски. Впоследствии призналась: «С тобой было бесполезно спорить. Ведь если ты что-то решила, уже не свернешь с избранного пути».
При этом я была беспроблемной девочкой, со мной всегда можно было договориться. Мы с сестрой Викой, она старше на два с половиной года, старались не огорчать маму. Она растила нас практически одна. Родители разошлись, когда мне было семь, а Вике, соответственно, девять. Они у нас философы. Папа — профессор, мама — доцент и, по-моему, единственный в России специалист по философии танца. Она ее преподает в Академии русского балета имени Вагановой. Мама с ее сестрой Ниной занимались танцем с детства, и эта любовь осталась на всю жизнь, просто проявилась по-разному. Моя тетя — хореограф, живет в Великих Луках, где у нее своя любительская балетная школа для взрослых.
Мы с Викой танцевали лет с трех, наверное. Она пробовала поступить в Вагановское, когда подросла. Не прошла, и семья очень переживала. Меня уже не пытались туда отдать. Мама пожалела младшую дочку, решила, что слишком маленькая и худенькая. Я все детство ходила в танцевальную студию и параллельно окончила музыкальную школу по классу скрипки. Кстати, именно преподаватель танцев однажды сказала: «Маша, тебе надо поступать в театральный институт, ты будешь артисткой!» Я прислушалась к ее словам и решила начать с Театра юношеского творчества. Сама нашла в справочнике адрес и телефон, подготовилась к конкурсу. Он был почти таким же серьезным, как в вуз.
Вика после школы поступила на факультет тележурналистики Санкт-Петербургского университета кино и телевидения. Но когда я собралась в театральную академию, заявила, что тоже хочет стать актрисой. Я разозлилась: что за дела?! Это же МОЯ мечта! Даже записалась в другую десятку. На творческом конкурсе абитуриентов разбивают на группы. Нас с Викой быстро вычислили, не только по фамилии — мы очень похожи. Пришлось смириться с тем, что сестра решила связать свою жизнь с театром.
Мне повезло, я поступила с первого раза, а Вика — нет. Она продолжила учиться на журналистку, но на следующий год опять пошла на конкурс. Штурмовала академию несколько лет. Сестра у меня тоже с характером. Получив диплом тележурналиста, сказала: «Попробую в последний раз!» И поступила на режиссерский факультет. Только сейчас стало понятно, что всему свое время. Вика уже работает по профессии. Мне очень нравится то, как она ставит спектакли. Я уверена: у нее большое будущее. Быть может, мы сделаем что-то вместе.
Когда были маленькими, маме предсказали, что ее дочери добьются успеха. Однажды она стояла на остановке и подошел какой-то мужчина:
— У вас ведь две дочери?
— Да, — немного испугалась мама. Дядька был довольно странный.
— Одна из них вас прославит, — сказал он. И сразу ушел.
Мама не поверила, подумала: это сумасшедший. И предсказание было достаточно туманным. На тот момент мы только пешком под стол ходили, о будущем речь еще не шла. А вскоре случилась еще одна история. Мама единственный раз в жизни обратилась со своими личными проблемами к экстрасенсу. В конце беседы показала мою фотографию:
— Вот, посмотрите, пожалуйста, это моя дочка. Занимается и музыкой, и танцами, все это сложно совмещать со школой, и нагрузка слишком большая. Наверное, нужно сделать выбор. Что посоветуете?
— Пусть занимается и тем и другим. Ей это пригодится. Хотя ваша дочь не станет ни музыкантом, ни танцовщицей.
Экстрасенс не сказал, что я буду актрисой. Но в принципе его предсказание сбылось. Посмотрим, сбудется ли другое. Мы с Викой смеемся: «Еще неизвестно, кто прославит семью — старшая дочь или младшая! Может, обе?»
В детстве часто ругались и даже дрались, все время что-то делили и боролись за внимание мамы. А сейчас очень дружим, несмотря на то что живем достаточно далеко друг от друга: я — в Москве, она — в Питере. Рада, что мы обе занимаемся искусством. Для меня очень важно мнение сестры, часто с ней советуюсь. Мама по определению не может быть объективной — ей нравятся все мои работы. Бабушка более требовательна в этом смысле, расстраивается, если внучка плохо выглядит.
Несколько лет назад вышел сериал «Третья мировая» Александра Котта. Действие разворачивалось в российской глубинке во время Карибского кризиса, я играла простую деревенскую женщину. Незадолго до этого показывали «Оттепель» Валерия Тодоровского, посвященную той же эпохе. Но там все было очень красиво, а у нас подчеркнуто просто, ведь все происходит в провинции. Бабушка возмутилась:
— Что же это такое? В «Оттепели» все актрисы шикарно выглядят, а ты весь фильм ходишь в рванье! Как тебя одели?! Невозможно смотреть!
— У нас совсем другая история!
— Ну и что? Ты должна быть красивой!
В принципе, я ее понимаю. Бабушка прожила нелегкую жизнь, много лет проработала на заводе и на экране хочет видеть прекрасную сказку. Людям вообще свойственно прятаться от суровой и несправедливой действительности в мире грез и иллюзий. Наверное, этим во многом объяснялось и мое желание стать артисткой. Реальность была не слишком радужной.
Мы жили бедно и многого не могли себе позволить. Родители получали копейки. Папа, педагог, подрабатывал дворником, чтобы сэкономить на жилье. Своего у нашей семьи не было, а дворникам полагалось служебное. Зачастую его давали в домах, предназначавшихся под снос. Родителей это не смущало. Они были молоды и полны сил.
Папа говорил, что дворник — самая романтичная профессия! Он общается с природой и делает мир лучше, чище. Отец был большим выдумщиком, таким Мюнхгаузеном. Он всячески старался расцветить нашу жизнь. Мог обыграть любую ситуацию. Помню, жили в очень старой и запущенной квартире с дырками в потолке, из которых торчала дранка. Штукатурка во многих местах осыпалась. Как-то лежали с Викой на диване, глядя на этот потолок, и папа сказал, что нам невероятно повезло. Здесь находится портал в космос, через который можно общаться с другими цивилизациями. Мы с сестрой слушали эту ахинею открыв рот и чувствовали себя самыми счастливыми детьми на Земле.
Недалеко от дома находились два огромных парка, и мы часто ездили туда с отцом на велосипеде, чтобы нарвать шиповника. Я размещалась на раме, Вика сзади — на багажнике. Папа все это преподносил как секретную операцию по сбору волшебного снадобья. А на самом деле у них с мамой просто не было денег на заварку, вот мы и собирали дары природы. Эти и другие игры, видимо, выработали во мне привычку фантазировать. Я пряталась от настоящего в своем воображении. Наверное, из-за этого впоследствии и выбрала профессию, позволяющую существовать в другой реальности.
Никогда не забуду, как мечтала в качестве подарка на день рождения получить киндер-сюрприз! В другое время его почти никогда не покупали. Было огромным счастьем найти в шоколадном яйце какого-нибудь динозаврика или бегемотика! Все дети их собирали. Но у меня никогда не возникало ощущения ущербности. Родители учили, что материальные блага — это еще не все. Гораздо важнее ценности духовные. К тому же тогда не было большого социального расслоения, как сейчас, в школе с нами учились такие же небогатые и неизбалованные дети. Я была активной, постоянно участвовала в олимпиадах и КВН и пользовалась уважением ребят.
Мама очень старалась заменить нам отца (после развода он практически исчез из нашей жизни), на всем экономила, чтобы у дочерей была возможность развиваться и получить образование. Можно только догадываться, чего ей это стоило!
Как-то ехала в поезде на съемки и моим попутчиком оказался достаточно успешный бизнесмен. Разговорились, он очень интересно рассказывал о своей жизни и заметил: «Понимаешь, Мария, есть такие люди, которым просто прет! Прушники! Я — один из них!» С тех пор думаю: может быть, я тоже «прушник»? Любимица судьбы? Поэтому все так происходит?
В театральный поступила без всяких связей, сама, с первого раза, и уже на первом курсе снялась в сериале «Фаворский». Буквально через неделю или две после начала учебного года меня «высмотрела» в коридоре академии ассистент режиссера Дмитрия Светозарова. Съемочный процесс произвел пугающее впечатление, я ведь ничего не знала, не умела. Иногда возникало желание все бросить и бежать куда глаза глядят. Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы рядом не оказалось Дмитрия Иосифовича. Он меня успокаивал и поддерживал. Рядом со мной на протяжении всей жизни оказываются замечательные люди и настоящие профессионалы, которые берут за руку и ведут за собой. Например мой мастер Семен Яковлевич Спивак. Я ему очень благодарна.
На втором курсе снялась в сериале «Юнкера» по произведениям Александра Куприна — «по протекции» Боярской! Однажды позвонили: «Мы бы хотели пригласить вас на пробы, ваш телефон дала Лиза». Я была поражена. Оказалось, что Боярская тоже снималась в этом фильме. Режиссер как-то пожаловался, что не может найти девочку на одну роль, и она сказала: «Я знаю, кто вам нужен!» Лиза видела меня на поступлении и запомнила, хотя мы еще не были знакомы. Боярская уже тогда была звездой для нас. Она училась годом старше, но не поленилась меня найти, раздобыла телефон через знакомых.
Когда была на четвертом курсе, произошло еще более удивительное событие — в моей жизни появился Валерий Владимирович Фокин и пригласил в Александринский театр. Я об этом даже не мечтала! Еще через несколько лет в Петербург приехал Кама Миронович Гинкас. Он увидел меня на пробах на роль Гедды Габлер и пригласил сначала в один свой спектакль, а потом и в другой. Наше сотрудничество закончилось тем, что я переехала в Москву. Ну как после всего этого не верить в свою счастливую судьбу? Складывается впечатление, что Бог постоянно передает меня из одних хороших рук в другие. Некоторые люди ведь постоянно борются, стучатся в закрытые двери. А передо мной эти двери сами открываются, и нужно просто найти в себе смелость в них войти. Иногда они открываются слишком рано и неожиданно, когда ты еще не готова к переменам в судьбе.
Своеобразным подарком к окончанию вуза для меня стал сериал «Рыжая». Он был очень длинным — сто семьдесят одна серия — и снимался в столице, поэтому на время пришлось перебраться туда. В Москве сначала чувствовала себя довольно одиноко. Я попала в совершенно новую, весьма агрессивную среду и вынуждена была барахтаться изо всех сил, чтобы выжить, график был безумный. Позже выяснилось, что на роль слепой пианистки Таси Лапиной успели показаться чуть ли не все молодые актрисы. Когда я пришла, в группе удивились:
— Вы откуда такая?
— Из Питера.
Я пробовалась одной из последних, и меня взяли. Видимо, неплохо показала, как буду играть слепую. В принципе, это не так сложно. В академии нас учили, что любой персонаж представляет собой набор предлагаемых обстоятельств. Важно правильно их для себя обозначить. Я знала, что когда одно из чувств у человека отключается, активизируются все остальные. Поэтому играя слепую, активизировала слух. Если кто-то входил в комнату, поворачивалась к нему ухом. Когда сама двигалась, пыталась найти руками ориентиры, то есть включала осязание.
Играя Мурку, я тоже искала ее обстоятельства. Например, она выросла на войне. Война — это как минимум грязь, вши, крысы и общение с грубыми мужиками. И моя Мурка, словно Маугли в джунглях, переняла повадки среды, стала грубоватой, неженственной. Все это я «надела» на себя как костюм, и организм начал существовать по другим законам.
У меня в жизни много смешных совпадений — например в школе звали Рыжей. От природы волосы русые, но в девятом классе я покрасила их в золотой цвет, и ко мне приклеилось это словечко. Мама с детства называла меня Муркой. Это довольно распространенное домашнее прозвище многих девочек по имени Маша. Мы шутим, что в этом есть какая-то мистика!
После «Рыжей» вернулась в Питер. Продолжила работать в театре, но сниматься постоянно ездила в Москву. И только когда перебралась в столицу, появились съемки в родном городе. Пришлось теперь туда ездить! У этой жизни определенно есть чувство юмора!
В принципе, все складывалось замечательно. Но однажды я почувствовала, что настало время изменить свою жизнь. До этого на протяжении многих лет профессия была для меня буквально религией. Кроме работы я ничего не видела, не знала. Меня это не тяготило, я трудилась с удовольствием и радостью и воспринимала отпуска и выходные как передышку, некую паузу перед новым творческим приключением. А в двадцать пять лет словно прозвенел звонок, я подумала: «Стоп, а когда я вообще отдыхала? Гуляла? Разговаривала не только о работе? И вообще — где Я, а не мои персонажи?» Начался поиск себя. Видимо, просто повзрослела. Созрела. Пришло время что-то менять, хотя в двадцать пять это уже достаточно поздно и страшно.
Наверное, звучит смешно: как это может быть поздно в двадцать пять лет? Но у меня все началось в шестнадцать, я уже девять лет занималась актерской профессией, жила самостоятельно, внешне моя жизнь была хорошо налажена. Хотя если честно, даже сейчас трудно все сформулировать, привести к единому знаменателю. Я ведь еще чувствовала и банальную усталость от того образа жизни, который приходилось вести. На протяжении двух лет все время ездила из Питера в Москву и обратно, фактически жила в поездах. А для меня очень важен дом. Это мое место силы. К тому времени уже купила квартиру в Петербурге, но практически там не бывала — забегала на несколько часов, принимала душ и спешила на спектакль, а потом на поезд, чтобы ехать обратно. Я шутила, что живу не в Москве и не в Питере, а где-то между — видимо в Бологом. И в этой шутке была значительная доля правды, причем достаточно горькой. Мне хотелось вить свое гнездо. Но как, если ты все время находишься в дороге?
Однажды поняла, что определенный этап моей жизни, связанный с Питером, закончился. Передо мной открывается очередная дверь. Нужно идти дальше, в другом направлении. То есть переезжать в Москву. «Сейчас или никогда!» — однажды прозвучало в голове. Тут как раз Кама Гинкас предложил ввестись на роль Анны Сергеевны в его спектакле «Дама с собачкой» в Московском театре юного зрителя. Он не предлагал переехать и даже испугался, когда я объявила о своем решении: «С ума сошла?!» Многим оно казалось достаточно странным. В Питере у меня была работа, квартира, а в Москве все надо было начинать с нуля. Кама Миронович пытался уговорить меня остаться в родном городе, но понял, что это невозможно. Уже позже позвонила Генриетта Наумовна Яновская, главный режиссер МТЮЗа, и пригласила меня в свой театр.
И тут началось самое сложное. До переезда у меня было огромное количество работы в столице, я только что закончила съемки у Владимира Хотиненко в «Бесах» в роли Даши Шатовой, и вдруг наступило затишье...
Я хотела перемен, нового пространства и получила желаемое, но осталась без работы. Ее не было так долго, что началась легкая паника. Ничего кроме актерства я не знала, не умела. Не умела жить без профессии, радоваться, отдыхать. К тому же была уже взрослой, не могла ходить по клубам и искать себе друзей и подружек. Да это было и бессмысленно. В Москве такой ритм жизни, что друзья общаются в основном по телефону. Всем некогда. Я-то уж точно гораздо чаще видела своих московских приятелей, живя в Петербурге! Приезжая, звонила: «Ребята, я в Москве!» И они сразу активизировались.
Это был довольно тяжелый период. Чувствовала себя одинокой маленькой девочкой в огромном чужом городе, но знала только одно: обратной дороги нет. Вся моя жизнь теперь в Москве. Постоянно пробовалась на какие-то роли, но меня не утверждали. Или утверждали, но проекты по тем или иным причинам закрывались.
Наверное, это была своеобразная проверка, я должна была пройти ее, чтобы понять себя, увидеть смысл в паузах и принять новые правила игры. Москва — довольно жестокий город. Никто не будет слушать, если начнешь жаловаться, что тебе одиноко и нет работы. Не потому что все эгоисты, нет, просто жизнь слишком много требует от каждого человека. Здесь живут в режиме слалома, а на скоростном спуске нельзя отвлекаться на пустяки.
Кто-то из знакомых сказал, что в Москве важно выдержать первый год, потом станет легче. И я терпела. Тяжелее всего была неизвестность. Вот сижу я дома — и что дальше? Что со мной будет? В принципе, играла в МТЮЗе один спектакль и еще один мы тогда начали репетировать. Но в Питере у меня было пятнадцать названий в месяц! Сбережения таяли, и я не понимала, на сколько их может хватить.
Однажды пригласили на пробы в сериал «Мурка». Восприняла это без особых надежд. По три раза в неделю ходила на пробы безо всякого толка. Сыграла предложенный отрывок и на какое-то время забыла об этом проекте. Потом оказалось, что меня утвердили практически сразу. Может быть потому, что я не старалась и была абсолютно спокойна? Не знаю. Потом пробовалась с разными кандидатами на роль Бриллианта. Главными были Кирилл Пирогов, Юрий Чурсин и Антон Хабаров. В результате выбрали Хабарова. Но я все еще не могла поверить, что главная женская роль досталась мне, поэтому каждый раз старалась выкладываться по полной — вдруг передумают?!
Натурные съемки планировали в Одессе, но в силу известных обстоятельств решили перенести их в Крым. Все сцены в декорациях сняли на «Мосфильме». Декорации были очень эффектными и яркими. По своему жанру «Мурка» — комикс, и мы старались выдержать эту стилистику, несмотря на то что в сериале происходят не только смешные, но и драматические события. Поэтому там все чуть-чуть преувеличенно, чуть ярче, чем обычно, в том числе и в игре актеров. Мы не претендовали на реализм и историческую достоверность. Сам жанр комикса этого не предполагает. И когда кто-то стал сравнивать наш сериал с «Ликвидацией», мне было просто смешно! Может, некоторых людей сбил с толку одесский колорит?
Утвердили меня в июне, первый съемочный день был в августе. Но пока не вышла на камеру, не могла поверить, что буду сниматься! Это не сон! Получить такую роль, как Мурка, — все равно что выиграть в лотерею миллион долларов. Подарок небес нужно оправдать. Я очень тщательно готовилась, разбирала роль, у меня весь сценарий был в пометках и закладках, каждая секунда существования на экране продумана до мелочей.
Перед съемками училась стрелять в тире, хотя бы для того, чтобы перестать бояться огнестрельного оружия. Брала уроки верховой езды. В общем, все было серьезно и безумно увлекательно, началась моя сказка.
Мы искали разные варианты поведения моей героини. Я понимала, что в этой маленькой, худенькой девочке должна чувствоваться внутренняя сила. Мурка не просто говорит, а делает заявления, не требующие доказательств. Ведет себя достаточно холодно и отстраненно и заставляет слушаться здоровых мужиков. Все вокруг дерутся, стреляют и кричат, а у Маруси ни один мускул на лице не дрогнет. В этом спокойствии, неподвижности и проявляется ее сила. Ну и конечно, королеву делает свита.
У меня она была замечательная. За кадром мы все дружили и помогали друг другу. Чудесная Нина Дворжецкая, игравшая Цилю Центнер, стала для меня просто «киномамой». Очень поддерживала. Моя уверенность в себе росла каждый день, так же как и уверенность в Мурке как в персонаже. В Крым мы приехали в сентябре. Ребята купались, а я моря даже не видела. Не могла отвлекаться: сюжет непростой и я почти все время в кадре. Было нелегко и эмоционально, и физически. Когда съемки закончились, месяца три не могла прийти в себя, так была «выпотрошена». Все время хотела спать.
В паузе между съемками занялась делами. Купила квартиру в Москве и сделала ремонт. Это стало еще одним этапом моего взросления. Я ведь все время сталкиваюсь с тем, что люди, встречая меня, говорят: «Ой, какая маленькая, худенькая девочка!» А девочка уже давно взрослая, все тащит на себе, организовывает свою жизнь.
Могу честно сказать, что на квартиру копила не один год, еще со времен съемок в «Рыжей». Жилье в Москве — удовольствие очень дорогое. На его покупку и ремонт ушло практически все, что удалось заработать за несколько лет, и питерскую квартиру пришлось продать. Новая получилась очень женственной, в стиле прованс. Все ведь, наверное, думают: если она сыграла Мурку, значит, и сама такая же грубая, жесткая. Нет, у меня, конечно, есть внутренний стержень, необходимый для этой роли, но я очень ранима, поэтому достаточно закрытый и сдержанный человек. Меня слишком легко обидеть. С одной стороны, это хорошо, я не смогла бы работать актрисой, если бы так тонко не чувствовала. Но с другой стороны, в жизни постоянно приходится проявлять характер. Так и живу, совмещая в себе несовместимое: детские ранимость и восторженность и жесткость.
«Мурку» не показывали два года. Я не очень переживала по этому поводу, потому что для меня важнее процесс, а не результат. Подхожу к освоению материала как Шерлок Холмс: стараюсь докопаться до причин, руководящих моей героиней. Что происходит у нее в душе, почему она поступает так, а не иначе? Решать уравнения, которые выстраиваю в своей голове, такой кайф!
Каждую роль выпускаю в большую жизнь как очередного ребенка, и все остальное уже не так интересно. Когда спрашивают: «Вы ждали, что скажет зритель после премьеры «Мурки»?» — честно отвечаю, что нет. Эти два года я работала, создавала новые роли. Поэтому немного обидно за сериал НТВ «Охота на дьявола», оставшийся практически незамеченным. Там у меня не менее интересный персонаж — русская шпионка, сотрудница НКВД. В каком-то смысле она могла бы считаться сестрой Маруси Климовой. С этой ролью связан уже другой этап моей карьеры (сериал снимался прошлым летом), и некоторые моменты удались мне, может быть, даже больше, чем в «Мурке».
Скоро на НТВ выйдет еще один фильм с моим участием — «Наше счастливое завтра» режиссера Игоря Копылова. Действие его охватывает период с шестидесятых по девяностые годы. В начале этой истории я играю пятнадцатилетнюю девочку, в конце — сорокапятилетнюю женщину, капитана милиции. В моей биографии это уже не первая сотрудница силовых структур. Но они разные, во всех персонажах я ищу объем: чем больше парадоксальных проявлений могу создать, тем мне интереснее. Недавно с изумлением узнала, что у меня репутация артистки со сложным характером. Дескать, Луговая очень жесткая и требовательная в работе. Если чувствует, что сцена не получается, настаивает на репетициях и дублях еще и еще, ей плевать, что идет второй час переработки.
Я действительно очень требовательна, но стараюсь воспитывать в себе терпение, понимаю, что все люди разные, они не должны думать и действовать как я. И вообще, учусь чувствовать жизнь. Любоваться солнцем, гулять, бездельничать. Год назад завела собаку — тойпуделя Монику. Вот она меня многому научила. Например тому, что есть только сегодняшний день и нужно радоваться ему, жить здесь и сейчас. Моня ничего не откладывает на потом и каждое утро просыпается с улыбкой. Как будто хочет сказать: «Боже мой! Утро, солнце! Вставай, мама! Пойдем гулять!» Она безумно веселая и любвеобильная.
Я с детства хотела собаку. И однажды подумала: «Когда, если не сейчас?» Поделилась с мамой, а она испугалась: «Ты с ума сошла! Кто будет ею заниматься?» Но я рискнула. Сначала было страшновато. Я живу одна с восемнадцати лет, и для меня непривычно под кого-то подстраиваться. Собака ведь особое существо, она все время требует диалога, ищет контакта. Зато общение с ней вырабатывает умение разделить свое пространство с кем-то еще, пожертвовать своими желаниями, достичь компромисса. С людьми все просто — скажешь «Не хочу» или просто положишь трубку. С ней так не получится.
Моника стала моим связующим звеном с этим миром. Я же по-прежнему стремлюсь убежать в свои иллюзии, а она останавливает: «Мама! Посмотри на меня! Ты где?» Моня всегда рядом и на сьемках, и даже спим мы в одной кровати. Если уезжаю, собака остается с кинологом или моей подругой. Я специально выбрала такую компактную породу, чтобы животное можно было взять с собой в путешествие. Но пока Монику никуда не возила.
Про свою личную жизнь не распространяюсь. Скажу только, что у меня все в порядке. Я люблю и любима. Он необыкновенный человек! Кажется, в тысячу раз лучше меня, мудрее, талантливее, сильнее, терпимее... Мы оба много работаем, но каждая наша встреча — настоящий праздник для обоих.
Профессию свою люблю по-прежнему, но иногда ловлю себя на мысли, что с удовольствием осталась бы с любимым вместо того, чтобы ехать на очередную съемку. В какой-то момент пришло понимание: в этом мире все ради любви! Любовь — самое главное даже в профессиональной сфере. И у меня она была первой — неудержимая, неутолимая любовь к своему делу. Только потом я узнала, что есть еще человеческая любовь и она очень разная.
В кино играю сильных женщин, зачастую — в погонах, но в личной жизни признаю мужское первенство. И свое место за спиной любимого мужчины. Говорят, это залог семейного счастья. Я готова уступать — во имя любви.
Благодарим Самый большой салон Группы компаний «8 Марта» за помощь в организации съемки.
Подпишись на наш канал в Telegram