Я был уверен, что семейная жизнь — вещь тяжелая, надо бесконечно вести работу над собой. Но встретившись с Лерой, понял: господи, все может быть совсем по-другому! Ты свободен, дышишь полной грудью, а жена — твой друг, не пытается тебя изменить, принимает таким, какой есть! И это так здорово!
После «Яблоневого сада», «Шефа», «Курортного тумана» и «Практики» меня стали узнавать на улице. Когда по телевидению показывали «Шефа», где сыграл сотрудника следственного отдела, как-то шел мимо террасы кафе и вдруг подкатили несколько мужиков:
— Привет, опер! Смотрели твой сериал на зоне. Садись, выпьем! Не обижай нас!
Таких обижать не рекомендуется, говорю:
— Ребята, я в глухой завязке, могу выпить только сока, — и даже тост сказал: — За то, чтобы в неволю вы больше не попадали! Всего хорошего!
А благодаря эпизоду из «Яблоневого сада» какое-то время был звездой YouTube. Внимательные зрители разместили его под названием «Вся суть русских сериалов за 12 секунд». Там я играл с Люсей Свитовой и Колей Клименко. Коля мне говорит:
— Она любит тебя!
Я его разубеждаю:
— Нет, она не может любить меня.
Вбегает Люся и кричит:
— Я люблю тебя!
Вырванный из контекста эпизод действительно выглядит комично. Но и к самой сцене, честно говоря, были вопросы, у меня даже состоялся разговор с продюсером:
— Так нельзя снимать! Получается каламбур, нас засмеют.
Но меня не послушали:
— Вы договор подписали? Будьте добры исполнять!
Вот этот момент и вошел в топ несуразных видео. А ведь я предупреждал! С одной стороны, злорадствовал, с другой — огорчался: теперь этот ролик вспоминают как главный «гвоздь» в моей фильмографии. Ну да ладно!
Вообще, мне грех жаловаться: к тридцати двум годам я снялся уже более чем в сорока фильмах и телесериалах. Не зря, видимо, родители назвали меня Эльдаром — в честь своего любимого режиссера Рязанова.
Жили мы в Караганде. В свое время мама, получив в Троицке диплом инженера, попала туда по распределению. В пять лет она записала меня в кружок бальных танцев, соблазнив тем, что стану танцевать в паре с соседской девочкой, похожей на куколку. Но партнерша походила на занятия всего два месяца и бросила, а я задержался на десять лет: затянуло. Такой уж у меня характер — всю жизнь был отличником, в любом деле хотелось добиться результата. А в танцах постоянно шли соревнования, появился азарт, с удовольствием принимал в них участие. На последнем турнире в Казахстане даже вошел в тройку призеров. Меня это полностью удовлетворило. Прекрасно! Можно заканчивать, переключиться еще на что-нибудь. И я записался в секцию дзюдо. Любовь к спорту тоже от родителей: они познакомились во время легкоатлетического пробега из Караганды в Алма-Ату. Папа одно время вел спортивную колонку в газете, дружил с известным комментатором Николаем Озеровым.
Удивительно, но я как будто знал, что у меня будет профессия артиста, где пригодятся и умение танцевать, и умение драться, и физическая выносливость. Еще всегда мечтал научиться играть на фортепиано, что тоже очень пригодилось бы. Для этого мама отдала меня в школу искусств на театральное отделение, где учили и музыке. Но там предмету уделяли слишком мало часов, и играть я так и не научился. Зато увлекся постановками: наши спектакли включали даже в программы международных конкурсов и мы не раз становились лауреатами. Я играл Чацкого в «Горе от ума» на большой сцене с огромным залом. Именно тогда по-настоящему понял, что такое театр. Потрясающие эмоции испытываешь, когда зал реагирует на каждое твое слово, да просто на движение руки... Это была настоящая магия, я влюбился в театр. Родители мной гордились, смотрели все спектакли. Они до сих пор мои главные поклонники.
Было понятно, что высшее образование мне надо получать в России. И обязательно поступить на бюджетное место, поскольку платное обучение в тот момент потянуть было сложно. Решили подстраховаться российским аттестатом, и я в пятнадцать лет уехал к родственникам, школу оканчивал в башкирском городке Учалы.
Однажды объявил, что поступаю на актерский, папа засомневался:
— Ты точно знаешь, что делаешь правильный выбор?
Но наша авторитетная мама — не зря ее инженерной специализацией была разработка угольных бассейнов (когда маленьким она брала с собой на работу, меня поражал своими масштабами огромный зал, уставленный чертежными столами) — тогда сказала:
— Если хочет, пусть попробует!
И папа повез меня в Москву. Жили в недорогой, но чистенькой гостинице на Ярославском шоссе. До метро добирались на маршрутке, меня еще удивило, что москвичи выстраиваются в длиннющие очереди, чтобы в нее сесть. В Казахстане такого не было: кто успел, тот забежал.
Поступал во все театральные вузы. Сначала прошел лишь на платное отделение в ГИТИСе к Александру Пороховщикову, что меня совсем не устраивало. Правда, обещали зачислить сразу на второй курс. Мечтал попасть во ВГИК к Алексею Баталову, он для меня был настоящей легендой, но не сложилось: дошел только до второго тура. Во время прослушиваний Алексей Владимирович дремал: старенький, тяжело ему было смотреть на нас поздним вечером.
А вот с Щепкинским училищем отношения складывались значительно лучше: после первого тура пригласили сразу на конкурс. Увидев меня, Ольга Николаевна Соломина, набиравшая актерскую мастерскую вместе с мужем Юрием Мефодьевичем, произнесла: «Хорошо, будешь старостой курса!» У нас как-то сразу сложился диалог. Хотя человек она очень сложный и отношения у нас потом не раз обострялись, в тот момент Ольга Николаевна меня оценила. Отправила в библиотеку вместе с актером Малого театра Димой Жулиным, велев подготовить отрывок из «Войны и мира». Я даже не подозревал, что Дмитрий не просто ученик Соломиных, а наш педагог, и поначалу общался панибратски. Зато чувствовал себя раскованно и честно, может поэтому, став студентом «Щепки», первые работы я делал именно с ним.
Как и обещала Ольга Николаевна, я стал старостой курса «вишенок». Кто дал нам такое название? Конечно же Соломина! Когда увидела, что курс делится на платных и бюджетников, заявила: «Это недопустимо, сейчас мы вас всех перемешаем, сделаем две группы, одни будут «вишенками», другие — «яблочками». И четыре года в расписании занятий на доске Щепкинского училища так и писали: «яблочки» и «вишенки». В течение первого года с нами училась Анна Хилькевич, которая потом перешла в Щукинское, в ГИТИС ушел Кирилл Каганович, теперь его знают по «Папиным дочкам». А доучились Маша Андреева, позже сыгравшая главную роль в картине «Духless», и Лида Милюзина, снявшаяся у Карена Шахназарова в «Исчезнувшей империи» и сегодня успешно работающая в Малом театре.
Многих моих однокурсников взяли в труппу, которой руководит Юрий Мефодьевич Соломин, быть может, и я стал бы актером Малого, если б мои отношения с мастерами не усложнились. Ольга Николаевна многих держала в ежовых рукавицах, и однажды я тоже попал под бульдозер ее характера.
Мне первому на курсе позволили сниматься. Сначала позвали на крошечную роль в «Александровский сад», где Дмитрий Жулин играл главного героя. Я был энкавэдэшником, который вбегал в комнату и тут же получал пулю в грудь. Вот и вся сверхзадача!
Потом предложили сыграть уже главного героя — молодогвардейца Сергея Тюленина в «Последней исповеди». Я поначалу даже не верил, что на меня свалилось такое счастье! Продюсеры, зная, что студентам запрещено сниматься, дозвонились до Ольги Николаевны и Юрия Мефодьевича: «Лебедев будет занят всего две недели зимой. Остальные сцены снимаются летом, когда это не затрагивает учебный процесс». Соломины совещались два дня, потом вызвали меня к себе. «Ладно, — сказала Ольга Николаевна, — снимайся. И материал хороший, и подзаработаешь». На собрании курса сообщила новость всем. Помню, ко мне разом повернулось тридцать пар изумленных глаз: ты уже снимаешься?!
К роли готовился серьезно, засел в библиотеке, с жадностью читал литературу о «Молодой гвардии». Единственное, не стал смотреть фильм Сергея Герасимова, режиссер на этом настаивал, говорил: «Не смотри, чтобы не копировать Тюленина в исполнении Сергея Гурзо». Первый киноопыт оказался сложным, но захватывающе интересным.
Работали в Туле, глубокой ночью, в мороз. Я должен был залезть на крышу высокой башни и установить там красный флаг. Температура опустилась ниже двадцати градусов, а на мне были легкая курточка и кепочка. Помню, полез наверх и... отморозил уши. По-настоящему, без дураков! Этот кадр снимали с крана, получилось безумно красиво. Я тогда даже не задумывался, что рисковал жизнью, мог оступиться, сорваться с приличной высоты. Ребята-продюсеры тоже не заморачивались на тему безопасности, никто меня не страховал. Подумаешь! Студентов много — одним больше, одним меньше!
Отработали смену, поехали в гостиницу, по дороге прямо в поле заглох автобус. Очень быстро внутри стало дико холодно. Мы выскочили наружу, начали жечь костры, чтобы не замерзнуть. Слава богу, водитель смог завести мотор, иначе не знаю, что бы с нами было.
Еще никогда не забуду съемки эпизода, когда молодогвардейцев ведут на казнь. Я шел по снегу босой, в одной майке и легких штанах. Но был на адреналине, наверное поэтому не схватил воспаление легких. Молодые ребята из местного театра, игравшие в массовке, бросались нас растирать, как только звучала команда «Стоп! Снято!». Вообще, в группе была очень дружеская атмосфера. Многие сейчас стали известными актерами, постоянно снимаются: и Света Иванова, и Дима Шаракоис, и Настя Панина, и Александр Тютин...
Во время съемок «Последней исповеди» те же продюсеры пригласили меня в следующий проект «Мертвое поле»:
— Есть небольшая роль, если тебе интересно, поехали с нами на два месяца в Геленджик!
— Я бы с радостью заработал свои пятьдесят долларов в день, но мастера не отпустят. Бесполезно даже просить!
— А ты попробуй! Вдруг получится.
Я решил: попытка не пытка. Позвонил Ольге Николаевне с телефонного автомата в Туле, все объяснил. Она сказала, что посовещается с Юрием Мефодьевичем: «Поговорим послезавтра». Набираю, особенно ни на что не надеясь, и вдруг слышу: «Поезжай! Сентябрь в институте — месяц раскачки, а так подзаработаешь». Ольгу Николаевну всегда волновало, есть ли у нас на что существовать. Запросто вытаскивала деньги из своего кошелька, отдавала нам, чтобы купили себе еды, как заботливая мама. Я ей очень за это благодарен. Пока мы были студентами, Соломина считала нас своими детьми, управляла нашими отношениями — с кем дружить, с кем не дружить, против кого дружить, требовала: «Ты с тем не общайся, а с этим можно!»
У Юрия Мефодьевича обнаружились серьезные проблемы со здоровьем. Когда мы поступили, он перенес операцию на сердце, но ко второму курсу окреп, появлялся на экзаменах, всячески нас мотивировал. Мог иной раз и пошуметь. Но у него есть изумительное качество: Соломин человек обаятельный, если и распекает, то делает это с юмором. У Ольги Николаевны с чувством юмора сложнее, ее замечания порой сильно ранят.
Даты съемок в «Мертвом поле» были известны, я подписал договор, мне купили билеты, и тут на первом же собрании курса выяснилось, что мы должны повторить экзамен, который сдавали во время летней сессии. Я говорю:
— Сделал бы это с огромным удовольствием, но уезжаю, о чем предупреждал.
Ольга Николаевна вдруг заявляет:
— А ты попроси, чтобы съемки перенесли!
— Вы же мудрый и опытный человек, понимаете, что это невозможно, группа уже выехала в экспедицию.
— Эльдар, ты должен учиться диктовать свои условия, иначе тобой все и всегда будут помыкать. Звони и договаривайся.
Понятно, что договориться я не смог, уехал сниматься и в итоге третий курс провел почти без работ в институте. В конце первого семестра Соломина выставила мне четверку по актерскому мастерству. Я не постеснялся, подошел и высказался:
— Это неправильно, моя оценка — ноль или неуд. У меня не было работ.
Ольга Николаевна ответила:
— Ты должен быть благодарен за четверку.
Но я-то до этого был стопроцентным отличником! И в итоге все-таки окончил училище с красным дипломом, хотя отношения вконец испортились. Когда «Последнюю исповедь» показали по телевидению, посыпались предложения, я же вынужден был отказываться, меня больше не отпускали вообще никуда! Но был не готов рискнуть и поменять институт, хотя потом узнал, что многие ребята сделали это и только выиграли. Мне казалось, так нельзя поступать со своими мастерами...
Выпускался с двумя постановками: играл бургомистра Сикса в пьесе Дмитрия Кедрина «Рембрандт» и полицейского Файла в «Продавце дождя». Отличный получился спектакль, очень творческий и искренний, я там себя прекрасно ощущал. Естественно, как на каторгу ходил на репетиции «Пигмалиона», где пара человек играет, а остальные маются в массовке. Но через это проходили все: Ольга Николаевна ставит эту пьесу со всеми учениками, такова традиция.
Я показывался в несколько театров, брала к себе Татьяна Доронина, но все закончилось после первого же разговора. Мне сказали:
— Приходи тогда-то.
— Не могу, съемки.
— Что?!
— У меня один проект, потом другой, и может быть, еще и третий.
— Вот когда наснимаешься, поговорим!
Я был бы рад попасть в театральную труппу, но уже мечтал связать жизнь с кино и начинал понимать, насколько сложно сочетать сцену со съемочной площадкой, особенно молодому неизвестному артисту. Так что сделал выбор в пользу кино.
Одним из первых опытов после института стал сериал «Экстренный вызов». Играл парня, у которого украли девушку. Подружился с Олегом Шкловским, жизнь свела нас позже на съемках «Практики», где тот играет главврача клиники Гиппократа Моисеевича. Роль в сериале не требовала лезть на башню или как-то иначе рисковать здоровьем, тем не менее я чуть не покалечился. Снимали в парке больницы на улице Достоевского. Простая сцена: к зданию подъезжает машина. Краем уха уловил, как актер, который должен был сидеть за рулем, сомневался:
— У меня нет прав.
— Ну и в чем проблема? — отвечают ему. — Ты просто проезжаешь пару метров и останавливаешься! Тут закрытая территория, никто тебя не оштрафует.
Оператор занялся перестановкой света, актер решил порепетировать. Я стоял спиной к машине, но слышал, как тот разгоняется и тормозит. И так несколько раз. Вдруг в какой-то момент понял, что он вроде снова разогнался, а звука тормозов не слышно! Обернулся и вижу: машина летит прямо на съемочную группу, по пути цепляя припаркованный в стороне автомобиль. Я успел оттолкнуть девчонок, перевалиться через клумбу, и тут он проехал ровно по тому месту, где мы стояли.
А оператор со странной уверенностью, что ему ничего не грозит, вышел прямо перед несущейся машиной с поднятой рукой! Горе-водитель зацепил и его и тащил на капоте до тех пор, пока не задел дерево. От удара оператор свалился на землю, а машину остановила лишь стена больницы. Пришлось вызывать скорую, которая диагностировала у оператора перелом ноги. Вслед за ней приехала милиция. Скандал как-то разрулили.
Недавно проезжали с женой мимо той больницы, Лера спросила, как такое могло произойти. Я вспомнил свою историю. Вожу машину лет с шестнадцати, но однажды, когда потребовалось загнать ее на яму в гараже, выжал сцепление, а ногу вдруг свела судорога, так боялся провалиться. Еле смог убрать стопу с педали, она перестала слушаться. Может, нечто подобное случилось и с тем несчастным актером? Понятно, что он сбил человека неумышленно.
Автомобиль я вожу много лет, а вот с мотоциклом пришлось подружиться во время съемок «Курортного тумана». Работали в Крыму. Мне предстояло везти партнершу Алену Бабенко — актрису с именем, да и, как меня предупредили, девушку с характером. Помню, когда познакомились, она посмотрела оценивающе: что ты собой представляешь? Сцена была сложной, нужно мчаться, везти за спиной человека и еще разговаривать, играть. А мотоцикл не маленький и тяжелый. Честно, не поддержи меня Алена, не справился бы. Она сказала: «Эльдар, я в тебя верю! Не волнуйся, все будет хорошо!» Могу себе представить, как ей было страшно! Но тем не менее Алена мне доверилась. Разве после этого я мог ее уронить?! Довез без потерь. Мы до сих пор остаемся в прекрасных отношениях.
Тьфу-тьфу, у меня на площадке не возникало серьезных проблем с партнерами. С кем-то отношения не складывались, но ни про одного не могу сказать: «Ой, нет! Никогда больше не стану с ним работать!» Когда пригласили на главную роль в «Диагноз: любовь», услышал, что партнерша Вика Исакова — человек жесткий. Мы познакомились... в постели. В первый же день режиссер решила снимать любовную сцену между нами. Говорю ей:
— Здравствуйте, Вика.
— Здравствуйте, Эльдар!
Немного обнаженный торс у меня, немного обнаженные плечи у нее. А еще жарко! Приборы светят в глаза, слепят. Ошибка играть любовь и страсть, когда актеры еще не успели привыкнуть, почувствовать друг друга. Эпизод потом пришлось переснимать. Так что дважды лежал в кровати с Викой! А у Ани Снаткиной «принимал роды» в сериале «Общая терапия».
Иногда соглашаюсь на небольшую роль, если она интересная. Зашел повидаться с товарищем Тарасом Кудрицким, который тогда работал у Олега Фомина в «Самом лучшем фильме 2». Тарас говорит: «Стой на месте, никуда не уходи!» Пригласил кого-то из гримеров, те окинули меня взглядом и ошарашили:
— Не хочешь ли сыграть Сергея Зверева?
— Что?!
— Мы сделаем тебе накачанные губы!
Оказалось, продюсеры не смогли договориться с самим Сергеем и решили воспользоваться услугами двойника, что дешевле. Почему бы и не сыграть, творчески, так сказать, не побаловаться? Надел атласный костюм, парик, туфли на экстремальной платформе. Мое появление на площадке произвело сногсшибательный эффект. Снимавшиеся в тот день Тимур Батрутдинов и Миша Галустян издалека даже не заметили подмены, решили: звезда пришла! А реального Зверева мы часто встречали, когда жили в общежитии Щепкинского училища. У него там неподалеку салон. Сергей много раз делал попытки с нами познакомиться, предлагал какие-то фотосессии. Мы беззлобно называли его «чудом в перьях». Тогда он еще не стал медийной персоной. Узнал ли он меня в роли себя, не знаю.
Неглавная роль сына героини у меня и в популярном сериале «Серафима прекрасная». Режиссер Каринэ Фолиянц приглашала сниматься в свой предыдущий фильм, но я был еще студентом и мастера не отпустили. Правда, Каринэ запомнила, как я читал стихи, и спустя годы разыскала. Съемочная группа — это ее семья, она всех любит, знает о проблемах каждого. Фолиянц создала команду, где люди друг другу доверяют. Они переходят с ней из проекта в проект, хотя эта сильная женщина бывает весьма требовательной. Мешать в творческом процессе Каринэ, понятно, даже продюсеры не станут — боятся ее, и это здорово, ведь благодаря этому ей удается воплощать в жизнь все свои замыслы.
Партнерство с Катей Порубель сложилось сразу же, нашли общий язык легко и просто — мы еще по «Щепке» знакомы. Снимали в Феодосии, Каринэ — почетный гражданин этого города. Отзывы о картине в профессиональной среде оказались противоречивыми, а зрителям сага понравилась.
Нечасто сегодня встретишь режиссера, которому ты готов довериться. Обычно выслушаешь, чего он хочет, и обнаруживаешь в его концепции пробелы. Тогда я, как правило, начинаю предлагать то, что с моей точки зрения сделает роль ярче, настаиваю на своем, если встречаю сопротивление. А иногда приходишь на встречу и быстро понимаешь, что постановщик — профессионал и ты можешь позволить себе стать пластилином в его руках. Это удивительные моменты творчества, я их очень ценю.
Сложный проект «Практика» держится на таком режиссере Андрее Силкине. Оба сезона снимались в жутком темпе. Времени расположиться, попить кофе, спокойно подумать, как решить ту или иную сцену, не было совсем. Мы много спорили по поводу личности моего персонажа — врача-травматолога. Мне казалось, что Илья Соколов должен быть более мужественным, даже подавлять других. Андрей был несогласен. Он считал, что Илье достаточно быть просто обаятельным. Я пытался делать героя более эмоциональным, Андрей меня сдерживал, правда замечания отпускал с юмором. Но несколько раз я его все-таки допек — «Все, играй как хочешь, я ухожу!» В итоге Силкин во многом меня переубедил — режиссер есть режиссер.
Исполнительница роли хирурга Жени Королевой Ксюша Лаврова-Глинка из тех профессионалов, которые не допустят, чтобы личные отношения мешали работе. Безусловно, мы находили повод поспорить и немного друг на друга подавить. Но в длительных проектах, когда проводишь с партнером много времени, ссориться нельзя, иначе не доработаешь.
Первый сезон снимали в реальных операционных, ко второму построили павильоны. Готовясь к роли, смотрел документальный сериал про институт Склифосовского. Первые серии — про отделение шоковой терапии — произвели неизгладимое впечатление. В кино всегда хочется несколько приукрасить ситуацию, чтобы получилось эмоциональнее. А когда видишь, как в действительности общаются врачи, как они спокойны, хотя рядом тяжелый больной, понимаешь, в чем правда жизни. С нами работали консультанты, которые советовали, к примеру, как правильно держать инструмент. Иногда подобные замечания сыпались словно из рога изобилия, но Андрюша останавливал: «Ребят, у нас сериал не про болезни, а про отношения, поэтому неважно, как артист держит зажим».
Актерская профессия дает возможность много путешествовать. Снимаясь в полицейской истории «Шеф», свел близкое знакомство с Питером, до этого бывал там, но не проводил много времени. А тут мотался в течение трех лет и каждый раз был безумно счастлив. Прекрасно работалось с Яном Цапником. Сериал растянулся на три сезона. В перерыве между первым и вторым созвонились. Спрашиваю:
— Какие планы?
— Еду в Армению!
— Ты не поверишь, я тоже еду в Армению! А где ты там снимаешься?
— Да не знаю, играю какого-то полицейского, у которого жена рожает, а он не может что-то там сделать. Все перекладывает на своего подчиненного.
— Это «Курортный туман», и я играю того самого полицейского, на которого ты все перекладываешь!
Мы тогда только что закончили играть в первом «Шефе», где героя Яна зовут Андрей и он мой руководитель, в «Курортном тумане» его тоже зовут Андрей и он тоже мой начальник. Дальше мы плавно перешли в «Шеф-2», и Ян опять мной командовал! Сниматься с Цапником весело, он настоящий Артист с большой буквы, очень эмоциональный! Но Ян молодец: если кто-то раздражает, никогда не затеет скандала, не рявкнет, не приложит крепким словцом, хотя некоторые этого заслуживают. Отойдет в сторонку и выпустит пар. У Яна изумительная семья: все на одной волне, мы дружим. Сейчас его дочка Лиза поступает на актерский факультет в ГИТИС. Болеем за нее. Дай бог!
Подарком судьбы считаю и встречу с Вячеславом Гришечкиным. Он человек-оркестр, с ним не заскучаешь. Жизнь свела нас в развлекательной программе «Суббота. Вечер. Шоу». Гришечкин был там в своей стихии! Обожаю его, могу часами слушать актерские байки! Цапник такой же. Они действительно знаменитые люди, но никогда не включали звезду. С другими артистами такое случалось. Но я старался в это не погружаться: мы на съемках не семейные отношения строим, а делаем работу. Я человек эмоциональный, знаю, что если начну объяснять партнеру, в чем правда жизни, вообще все испорчу. Так что «снаряды» рвались рядом, но меня не задевали.
Мне повезло: не встречал людей, которые пытались бы поставить меня на место, отправить по известному адресу. Даже на телепроекте «Один в один», где я был наставником по актерскому мастерству и работал с популярными певцами и артистами. У Виталика Гогунского и Дениса Клявера подход был формальным: ладно, пусть объясняет, такая у него должность. А Вадим Казаченко трудился не покладая рук, что меня поражало. Я и значительно моложе, и нашу узнаваемость у публики не сравнить, но Вадим очень прислушивался к моим советам, исполнял все, о чем просил.
У меня обычно складываются со всеми хорошие отношения. Возможно, еще и потому, что никогда не страдал звездной болезнью. Человека, который много о себе воображает, легче достать: то райдер ему не тот, то гример — неумеха... У меня райдер самый простой, в нем все подчинено тому, чтобы было комфортно отдыхать после работы. Если продюсеры решили разместить нас не в гостинице, а в квартире, она должна быть чистой, отремонтированной. Еще категорически настаиваю, чтобы съемки моих сцен не растягивались, а то вызовут к восьми утра, а следующий эпизод снимается в шесть вечера. К тому моменту рискуешь перегореть, оказаться в нерабочем состоянии. Вот и все мои требования.
В личной жизни я тоже достаточно скромен. К светским тусовкам равнодушен. У меня двое детей. С мамой Даниэля мы познакомились в студенческие годы. Аня Попова училась в ГИТИСе, они арендовали залы у нас в «Щепке». Разговорились, и тут же обнаружилось сходство характеров: мы одинаково смотрели на вещи, что оказалось очень хорошо для дружбы. А вот для семьи не подошло. Нас погубило именно то, что связало, — родственность душ, похожесть. Ведь, как известно, притягиваются противоположности.
Близкие отношения завязались, когда я учился на втором курсе. После окончания института родители помогли мне купить квартиру в Москве. Там с Аней и поселились. Родился Даня. Я сделал предложение, назначили дату свадьбы, стали готовиться, но когда до радостного события оставалась неделя, мы все отменили. Рассорились в пух и прах! Мои родители переживали, а кто-то из родни уже успел выехать в Москву.
Второго подхода не делал. Все было сложно: то съезжались, то разъезжались. На протяжении долгого времени инициатором этих отношений был я, поскольку старался нести ответственность. Наверное, стоило разойтись гораздо раньше, но я проявлял настойчивость. А потом вдруг резко накрыла усталость. Когда понял, что больше не хочу и не могу оставаться вместе с Анной, все довольно быстро закончилось. Лет пять назад она съехала к родителям. Даньке сейчас десять, растет спокойным ребенком, неподвластным человеческим страстям. У сына математический склад ума, он очень рациональный. А еще спортивный: занимался футболом, сейчас — борьбой. Аня не препятствует нашему общению.
С появлением Саши с Данькой стали видеться реже. Не знаю, может, дело в какой-то ревности, но уверен, что это явление временное. Дочку мне родила Лера Кабанова. Мы были знакомы давно. Лера из вгиковской компании моих друзей, окончила операторский факультет. Но виделись мы с ней нечасто, раз в год пересекались на каких-то мероприятиях. Однажды сидел в аэропорту в Питере, рейс задерживался, зашел на «Фейсбук*», смотрю: о, Лера онлайн! Написал ей «Привет!» Что-то пообсуждали, договорились встретиться, и закрутилось! Я тогда не знал, что отец Леры — знаменитый кавээнщик Павел Кабанов, которого прославила роль Клары Захаровны. Мы не афишировали наших чувств, но потом все как-то о них узнали.
После отношений с Аней я был уверен, что семейная жизнь — вещь тяжелая, надо бесконечно вести работу над собой. Но встретившись с Лерой, понял: господи, все может быть совсем по-другому! Ты свободен, дышишь полной грудью, а жена — твой друг, не пытается тебя изменить, принимает таким, какой есть! И это так здорово!
Если честно, скорее это я пытался в чем-то изменить Леру, характер такой: всегда стараюсь достичь совершенства. А вот жена приняла меня безоговорочно со всеми моими недостатками, проблемами, сложностями. Интересуется всем, что волнует меня, начиная с кино и заканчивая бизнесом.
После съемок в фильме «Гуд бай, Нью-Йорк» мы с моим другом-оператором основали компанию, занимавшуюся аэросъемками. В Лос-Анджелесе видел маленькие вертолеты, оснащенные соответствующей аппаратурой. В России такого не было вообще. Решили сделать все профессионально, долго этим занимались, привлекали инженеров, проектировщиков. Когда со своим оборудованием приезжали на съемочную площадку, всегда неизменно становились главным событием съемочного дня! Нас вызывали даже на инаугурацию президента в 2012 году. Но ФСО не дала разрешения взлететь над Кремлем, пришел человек, который все оглядел и объявил: «На этой штуке вы тут не полетите». И мы сидели на камешке на Соборной площади, режиссер с Первого канала пытался договориться, доказать, как ему необходим в телетрансляции план с воздуха с развевающимся российским флагом, но безуспешно. Позже началось нашествие маленьких дронов, и в 2014-м я продал оборудование. Вот такой интересный опыт пережил.
Наша свадьба с Лерой была потрясающей! Прошла она в Чехии. Мои родители много времени проводят теперь там. Отец занимается бизнесом, поставляет оборудование для средних школ и вузов, начиная с канцелярских товаров и заканчивая компьютерами. И часть его работы сосредоточена как раз в Праге.
К нам на свадьбу приехало человек сорок гостей: друзья, родственники. Расписывались в Вртбовских садах. Единственная свободная дата, которую удалось забронировать, выдалась в конце апреля. В Праге тепло с февраля, но когда там начинает цвести сирень, приходят холода, так что температура воздуха не поднялась выше плюс трех градусов. И все равно смотрелась церемония безумно красиво. Сад был закрыт для публики, небольшой оркестрик играл мелодию Робби Уильямса. Из магистратуры регистрировать брак пришел человек с большим медальоном на груди. Лера с отцом спускались с верхней террасы сада к ротонде в нижнем ярусе, где мы расписались.
А дальше началось самое страшное — фотосессия, нас буквально замучили. В это время гости развлекались, катались по Праге на частном трамвае. Для них играл аккордеонист, экскурсовод рассказывал про достопримечательности. А потом все отправились за город в замок Добриш, там ждали родители. Торжество провели в красивом зале с расписным голубым потолком и огромными золотыми канделябрами, на столах лежали серебряные приборы. Прошло два года, а наши друзья до сих пор вспоминают свадьбу. Мы им благодарны, что потратили время, купили билеты, прилетели в Прагу, разделили с нами радость, — это очень лестно.
Нашей Сашеньке год и восемь месяцев. Лера рожала в Москве. Всю беременность ходила легко, незадолго до появления дочки на свет отдыхали на море в Хорватии, летали туда на самолете. Планировали естественные роды, в чем помогла школа для будущих мам. Единственное, от чего категорически отказались, так это от родов на дому. Лера лежала в клинике в отдельной палате, где рядом с ней находились акушерка, врач-хирург и я. Никакой эпидуральной анестезии, только чаи и травки. В школе Леру хорошо подготовили. Кто-то во время родов кричит, а мы пели. Когда поешь, в организме возникает определенная вибрация, которая блокирует боль. Леру научили прислушиваться к своим ощущениям, принимать позы, которые облегчают схватки.
Я тоже был готов ко всему: посмотрел видео, прошел «Практику», поднаторел, понял, что меня ждет. Все произошло быстро. Помню, приехал домой часов в одиннадцать вечера, Лера пожаловалась:
— Со мной что-то не то. Видимо, рожаю.
— Точно?!
Я отправился в аптеку — чего-то нам не хватало, час отсутствовал. Когда вернулся, сомнений не оставалось. С нашей акушеркой Верой в клинике появились в половине четвертого утра. Я отнесся ко всему спокойно. Два часа стучал ладошками по Лериной пояснице, ей так было легче. Раз все остальное делали вместе, то почему в ответственный момент должна отдуваться одна женщина?
В 5:58 Сашка появилась на свет. Еще собираясь в аптеку, все решал, когда мне лучше выпить кофе — сейчас или потом? Мысль, что так и не успел это сделать, сопровождала меня все роды! Когда дочь закричала, акушерка отпустила: «Иди уже!» Облазил в ординаторской все шкафчики, нашел какой-то жуткий растворимый кофе, залил в себя его без сахара, поскольку обнаружить оный не удалось, и только тогда выдохнул: как же хорошо!
Лера сторонник свободы: пусть ребенок делает что хочет. Саша почти не слышит слова «нет», знает правда — нельзя трогать компьютер и папин мобильный. Но если настаивает, отказать ей невозможно! Дочка обаятельная, коммуникабельная, активная, любит проказничать, обожает петь и танцевать. Выбирает, кто будет ей подпевать: «Мама, давай! Нет, папа, давай!» Для моих родителей Саша — четвертая внучка, а для Лериных — первая, они в ней души не чают!
Сейчас у меня много планов. Недавно зарегистрировал новую компанию. Хочу вложить опыт, накопленный к тридцати двум годам, в крупный интересный проект, который в перспективе можно было бы назвать делом своей жизни.
Подпишись на наш канал в Telegram