Мой сын Гордей впервые спросил о том, где его папа, в четыре года. Готовилась к этому разговору, но надеялась все же, что он произойдет попозже. «Понимаешь, сынок, нам вообще-то сильно повезло! Мы с тобой можем выбрать любого папу — такого, чтобы обоим понравился», — выкрутилась тогда я.
«Наталья Громушкина бросила молодого мужа, чтобы вернуться к Домогарову» — приблизительно такие заголовки появились в прессе этим летом, когда из ближнего круга просочилась информация о том, что мы расстались с Ильей Оболонковым. К этому времени уже несколько месяцев не жили вместе, и новость эта, мягко говоря, была не первой свежести. Чтобы раздуть сенсацию, к нашему разводу приплели и моего бывшего мужа. Меня такие фантазии давно не удивляют, Александра Юрьевича Домогарова, с которым мы сохранили самые теплые отношения, надеюсь, тоже. А вот Илья почему-то в эти заголовки поверил, начал звонить мне: «Это что, правда? Дыма без огня не бывает».
Меня, если честно, его звонок даже немного озадачил. От кого угодно могла ждать таких вопросов, но только не от человека, с которым прожила столько лет и родила дочь... Я могла бы понять ревность Ильи к Александру Юрьевичу с точки зрения актерской профессии. Но ревновать меня к Домогарову, учитывая двадцать лет разницы между ними? Это просто смешно. Уж я точно не буду ревновать никого к женщине старше меня на два десятилетия, даже если это будет Мэрилин Монро.
Надеюсь, сейчас Илья уже осознал, что я не собираюсь вычеркивать и его из своей жизни. Ведь мы все равно много времени проводим вместе: на даче с детьми, на совместных гастролях, встречаемся у общих друзей, у него остались ключи от моей квартиры, Илья может прийти туда когда угодно. А чтобы прекратить все домыслы и сплетни, которые регулярно сводят нас с Домогаровым, я впервые расскажу о событиях тринадцатилетней давности. Думаю, время пришло...
В новогоднюю ночь 2005-го, которую мы с семьей традиционно встречали у моего дедушки Павла Георгиевича Громушкина на Фрунзенской, моих родных ждал сюрприз. Я тогда развелась с Домогаровым, наше расставание было долгим и мучительным, он никак не хотел меня отпускать. Александр Юрьевич противился этому несмотря на то, что я уже носила под сердцем ребенка от другого мужчины. О предстоящем пополнении я как раз и собиралась сообщить под бой курантов, никто из родных еще не знал о моем положении. Подняла бокал шампанского, попросила слова и обратилась к мужчинам семьи: «Дедуля, папа, скоро я рожу сына, и он будет носить нашу фамилию — Громушкин». Пригубила шампанское для вида и поставила бокал обратно. Тут же поймала на себе красноречивый взгляд мамы. Разумеется, она обиделась из-за того, что узнала об этом не первой, а вместе со всеми, за общим столом. Но у меня была на это своя веская причина.
На втором курсе ГИТИСа я ждала ребенка от любимого человека. За три месяца до того как я об этом узнала, случилась большая беда: погиб мой девятнадцатилетний брат Пашка. С родителями творилась катастрофа, они винили в случившемся весь мир и друг друга. Это был уже второй ребенок, которого они похоронили, моя старшая сестра умерла совсем маленькой, еще до нашего с Пашей рождения.
Мне казалось, известием о том, что у родителей скоро появится внук, я смогу вернуть их к жизни. Но реакция мамы оказалась обратной. Она плакала и кричала: «Ты еще молодая, у тебя все впереди. Если ты это сделаешь, я наложу на себя руки!» Меня заставили избавиться от ребенка... Видимо, пережитый стресс был таким сильным, что на протяжении долгих лет при всем желании стать мамой не было даже намека на то, что это может произойти. Поэтому после развода, узнав, что беременна, я просто побоялась сказать об этом маме первой. За праздничным столом, чувствуя поддержку мужской части нашей семьи, мне было легче это сделать. К тому же я помнила слова, которые сказала после того, как мы похоронили брата: «Дедуля, не переживай, у нашего рода будет продолжение». Бойтесь своих мыслей, посланных в космос! Все случилось ровно так, как задумывала. В 2005 год я входила, собираясь стать и папой, и мамой одновременно. Потому что отец Гордея — существо эфемерное, его не существует. Я так решила! Он — космонавт, который улетел на другую планету и не вернулся, а все его документы и фотографии были уничтожены в целях секретности операции.
Кстати, о том, что я жду ребенка, первой мне сообщила не врач, а массажистка. Есть у моего организма такая странная особенность — я узнаю о своей беременности на очень поздних сроках. Это, конечно, слишком женская тема, но все обычные признаки того, что скоро будет бебик — тошнота, усталость, изменение циклов, это не мой случай. Лежу я, значит, на массажном столе, радуюсь жизни, потому что получила сумасшедшую скидку на пакет услуг в очень хорошем салоне, и подсчитываю, что на свои деньги могу взять еще десять обертываний и еще каких-нибудь процедур. В это время мне велели перевернуться и продолжили массаж в районе живота. Тетенька-массажистка вдруг спрашивает:
— А это что?
Я с гордостью напрягаю мышцы:
— Как что? Пресс, конечно!
Она смотрит на меня как на идиотку:
— Вообще-то вы беременная и срок приличный!
Я бегом в женскую консультацию, сдала все анализы. Точно!
У меня паника. Элементарно — чем я буду кормить ребенка? С деньгами напряженка, работы постоянной нет, платят копейки. Меня трясет. Вот тогда я получила подтверждение тому, что дружба — понятие круглосуточное. Со времен мюзикла Chicago мы очень сдружились с Лолитой Милявской, и она была первым человеком, которому я позвонила в ночи. Но не могла рассказать обо всем по телефону, и Лола, почувствовав мое состояние, сказала, чтобы я срочно приезжала к ней в Лялин переулок. Она посадила меня перед собой на кухне: «Давай рассказывай!» Я ей: так, мол, и так, не знаю — рожать или нет. Она меня как схватила: «Ты что, дура? Рожать! Обязательно! Даже не обсуждается!»
Лола умеет вправить мозги, она прекрасный психолог. В ту ночь подруга очень откровенно рассказала мне про себя, про свою жизнь, про свои ошибки. После разговора с ней у меня не осталось ни капли сомнений. Когда на кухню в ночи зашел ее муж Саша Зарубин и поинтересовался, что тут за крики, Лола ему сообщила, что я сомневаюсь, оставлять или нет ребенка. Я уже махала руками и уверяла, что это было минутное помутнение и конечно же буду рожать. «Вот и прекрасно! — сказал он. — Надеюсь, крестным буду я?»
Кстати, Лола и Саша всегда были рядом, пока я не родила сына, за что им огромное спасибо! Они забирали нас с Гордеем из роддома и долгое время поддерживали всеми способами, в том числе и материально.
Конечно же, мои родители и дедушка окружили нас с Гордеем вниманием и заботой. Мне бы очень хотелось, чтобы сын был похож на своего прадедушку — человека легендарного, сыгравшего важную роль в истории нашей страны. Надеюсь, что когда-нибудь на доме, где он жил, появится памятная доска с его фамилией, он этого достоин.
Павел Георгиевич Громушкин был шестым, младшим сыном в семье иконописцев. Испокон веков это было главным ремеслом в нашем роду. Есть легенда, как возникла эта фамилия. Один из наших предков из крепостных расписывал купол церкви под Москвой, и его убило в грозу, когда небо сотрясалось от грома. Дедушке по крови передалось мастерство живописца, вот только ему уже пришлось рисовать не святых угодников, а другие лики. Он родился в 1913 году и после революции попал в школу для одаренных детей. Молодым подмастерьем его взяли в партийную газету, со временем он проявил себя там как талантливый график. Громушкина разглядели важные люди, и всю свою жизнь дедушка потом проработал во внешней разведке, он изготавливал паспорта для советских агентов и прославился тем, что ни один из его подопечных не был разоблачен из-за фальшивых документов. В пособиях, которые не продаются в открытом доступе, а распространяются только там, где учат сотрудников госбезопасности, фигурирует фамилия моего дедушки. Кроме того, он был художником, написанные им портреты Пушкина и Гагарина брали с собой космонавты на орбитальную станцию «Мир». Именно на почве живописи дедушка сдружился с легендарным разведчиком Рудольфом Абелем и выпустил альбом с их работами... Ничего этого я не знала лет, наверное, до семнадцати. Дедушка стал мне самым близким другом и рассказывал о своих приключениях уже позже, когда я повзрослела.
В ту новогоднюю ночь, когда я объявила, что жду ребенка, мама не сдержалась и все же устроила мне выволочку. Помню, я бежала в слезах с четвертого этажа, не дождавшись лифта, а папа меня догонял и успокаивал: «Ты что, не знаешь свою мать?» Дедушка потом всю ночь звонил на сотовый телефон: «Татка, как я тебя люблю, да все хорошо, какая ты молодец! Рожай нам пацана!» Конечно, я могу понять мамину обиду. У меня сейчас тоже есть дочь, и мне не хотелось бы узнавать важные новости от нее, находясь, условно говоря, в массовке. Я уже не раз попросила у мамы за это прощения, на что она всегда отвечает: «Вот подожди, Илианка подрастет, она тебе отомстит, поймешь тогда меня». А я смеюсь, что буду отправлять дочку со всеми проблемами к бабушке, чтобы компенсировать сразу за нас двоих.
Сейчас вспоминаю ожидание Гордея с улыбкой, но ситуация была вовсе не такой уж безоблачной. Я прекрасно понимала, что за спиной у меня нет мужчины, который будет нас обеспечивать. Рассчитывать могла только на себя. Данность того, что я стану одинокой мамой, нужно было принять, осознать, полюбить и постараться стать счастливой. Я договаривалась со своим будущим малышом: «Мой хороший, ты найди уголочек, спрячься там, сожмись на три месяца, потому что маме сейчас еще надо поработать, нельзя никому показывать, что ты у меня есть, а вот потом — расти как хочешь». И он меня слушал.
Долгое время никто не догадывался, что я в положении. Я пела, плясала, снималась, проходила пробы. На восьмом месяце подписывала контракт на киностудии в большой проект «Обреченная стать звездой» на восемьдесят серий, и никто не понял, что мне через месяц рожать. Была весна, капель, я пришла в норковой шубе до пят, с ярким шарфом, который отвлекал внимание. А когда сказали:
— Наташенька, надо зайти в гримерную снять мерки, — тут же придумала себе какую-то важную встречу и поспешила на выход, бросив на ходу:
— Что вы, что вы, мне некогда! С прошлой картины мои мерки остались, возьмите их, я совершенно не изменилась!
Мне жизненно необходимо было получить эту работу. Я понимала, что восемьдесят серий даже по минимальным ставкам обеспечат моего ребенка необходимым хотя бы на первое время. Два человека на этом проекте знали, что я жду ребенка, — продюсер Юрий Михайлович Беленький и кастинг-директор Лена Галанова. Я дала им честное пионерское, что не подведу. Они поверили, и спасибо им за это! На площадку вышла через две недели после родов.
К рождению сына готовилась как к бизнес-проекту, просчитала все затраты на год вперед, заранее провела кастинг нянь. За три месяца начала ремонт в квартире. Я была уверена, что рожу в какой-то из майских праздников. Первомай прошел спокойно, и я понимала, что все теперь случится в День Победы. А это очень важный праздник в нашей семье, Девятого мая я всегда приезжаю к дедушке с цветами и продуктами, мы накрываем стол. И пусть даже Земля сойдет со своей оси, но в этот день я обязательно буду с дедом. Наступает Девятое мая, звоню своему врачу (я специально просила назначить мне кого-то построже, чтобы я не расслаблялась):
— Ой, здрасте, с праздником! Кажется, у меня тут началось...
Мне в ответ:
— Вот когда вам перестанет казаться, тогда и звоните!
Понимаю, что дело серьезное, перезваниваю снова. Врач говорит, что ждет меня через два часа в роддоме на Соколе. От меня с Красной Пресни ехать недолго. Говорю: «Конечно буду». Собираю вещи, дома одна. Звонит подруга Настя Синельникова, она потом стала крестной Гордюши: «Ну ты там как?» Отвечаю, что все нормально, врач ждет, но перед этим мне нужно заехать к дедушке, а то у меня полный холодильник продуктов для него. Подруга тут же отключила телефон и была через десять минут у меня, пытаясь отговорить ехать на Фрунзенскую. Но это даже не обсуждается! Ладно, грузимся в ее машину с подарками для дедушки, моими вещами в роддом, я, как греческая богиня, вся обмотана простынями. Едем. Я кричу: «Стоп! Мы же цветы не купили! Нужно девять красных гвоздик, я всегда их дедушке дарю». Настя пулей вылетела из машины возле ближайшего цветочного и с криками «У меня женщина в машине рожает, срочно девять гвоздик!» прорвалась без очереди.
Только добрались, мне звонит врач: «Наташа, а вы где?» Говорю, что сейчас дедушку с Днем Победы поздравлю и скоро приеду. Дедушка в его девяносто два года хочет ехать со мной: «А вдруг чем помогу?» Еле уговорила остаться дома, сама бегом в больницу. В этот же день и родила, прямо под салют в двадцать два часа. Врачи улыбались: «Ну, мамаша, вы и даете, как специально подгадали!» А как вы хотели? Правнук разведчика родился!
И вот здесь начинается самое интересное: так как между разводом и появлением Гордея на свет прошло не так много времени, то по нашим законам бывшего мужа автоматически вписали отцом моего сына в свидетельство о рождении. Узнала об этом, только когда пришла за документами. У меня был шок. Я в прямом смысле слова билась в ЗАГСе головой о стену. Кричала, умоляла, предлагала деньги, чтобы поставить в свидетельстве прочерк. Ничего не помогло. До сих пор в графе «Отец» в свидетельстве о рождении у Гордея стоит «Александр Домогаров». Я дала сыну свою фамилию, как и планировала. А вот отчество Александрович, которое всех приводит в смущение, действительно связано с моим бывшим мужем. Не кровно, а из-за бюрократических правил, с которыми невозможно бороться. До совершеннолетия сына я должна обращаться к Александру Юрьевичу, например, перед заграничными поездками Гордея, чтобы он каждый раз давал на это согласие. Конечно, ситуация во всех смыслах абсурдная, но мы уже привыкли к этому...
Разумеется, я ждала от сына вопросов об отце, обдумывала этот разговор, но оказалась в итоге не готова к нему. Ему было года четыре, когда мы возвращались с дачи на машине. Я за рулем, он сзади в детском кресле. И вдруг от него реплика: «Мам, а я когда вырасту, буду сидеть рядом с тобой? А тут, где я сейчас, будет маленькая ляля. — Я немного в шоке, какая еще ляля? — Ну девочка, ляля!»
Окей, детские фантазии, бывает. Помолчали, едем. И тут:
— Мам, а где мой папа?
Как-то казалось, что у меня еще есть время, чтобы выбрать какую-то правильную формулировку. Вопрос застал меня врасплох. И я начинаю подбирать слова:
— Гордюш, понимаешь, в чем дело... Вот у кого есть папа, уже все, нельзя его поменять. А нам знаешь как повезло? Мы себе можем выбрать любого!
Не знаю, принял он этот мой ответ или нет. Но разговор об отце был у нас первым и последним. А с «лялей» Гордюша не ошибся. Потому что сейчас мы так и ездим втроем: сын рядом со мной, а Илиана в детском кресле сзади.
А так как я обещала ребенку предоставить папу на выбор, пришло время сдержать это обещание. Но я никого не искала специально. С Ильей Оболонковым мы познакомились в одном антрепризном проекте, куда меня пригласили на срочный ввод. Мирослава Карпович уехала на киносъемки, и в спектакль потребовалась замена — быстрая, когда начинаешь искать среди знакомых. Года три мы вместе катались на гастроли с этим проектом, потом появился еще один спектакль, с Ларисой Гузеевой. И даже если начинались какие-то ухаживания с его стороны, я на них внимания не обращала.
Голова была занята другим: дела, дела, дела... Творческие амбиции были велики, за спиной уже несколько успешных продюсерских проектов, в том числе музыкальные спектакли «Кабаре» с участием Насти Стоцкой и Светланы Светиковой, «Моя прекрасная Кэт» с Нонной Гришаевой и Мишей Полицеймако. В какой-то момент коллеги сказали:
— Громушкина, учись уже на режиссера!
— Вообще-то, ребята, я окончила режиссерский факультет ГИТИСа в мастерской Хейфеца.
— А что у тебя написано в дипломе? — уточнили они.
— Актриса театра и кино...
И это было правдой, потому что на нашем курсе учились и актеры, и режиссеры одновременно (как обычно в ГИТИСе).
— Вот теперь иди получай диплом режиссера! Пора!
И я пошла... Учиться.
Параллельно съемки, гастроли, фестивали, концерты. И конечно же, ребенок. Когда Илья звонил насчет встреч, мне постоянно было некогда. Но он становился все активнее: приезжал на мои деловые встречи, терпеливо ждал за соседним столом, приходил на концерты, провожал после съемок, чтобы просто поговорить. Его настойчивость не осталась без моего внимания.
Свои отношения мы не афишировали. Как-то уехали вдвоем отдыхать в Таиланд. Илюха сам все организовал, полностью оплатил расходы — это так редко бывает в моей жизни. В одну из ночей, когда на небе ярко светили звезды, он сделал мне предложение. Было ли мне лестно? Да, конечно. Ночь, звезды, волны. Как-то слишком по-киношному... Может быть, я поэтому и не хотела торопиться сказать «да», придумала тактический ход. Ответила: «Понимаешь, идея-то неплохая, но согласие даю не я, а мой сын. У нас такая договоренность. Дело за тобой — если найдешь с ним контакт, общий язык, если ты ему понравишься и он решит, что да, тогда я согласна». Вот так перевела стрелочки на Гордея.
Мы вернулись в Москву, Илья стал приходить к нам в гости, мы втроем с сыном выбирались куда-то на прогулки, в кафешки. И надо сказать, он быстро нашел подход к Гордюше, потому что вскоре прозвучал вопрос: «Мам, ну а свадьба-то когда? Если что, имей в виду — я не против».
Забегая вперед, скажу, что до свадьбы у нас не дошло, хотя Илья настаивал на том, чтобы мы расписались. Но семьей стали во всех смыслах, в том числе и творческих. Правда, я постоянно ставила Илье условия, надеясь, что он сломается и пошлет меня подальше. Хочешь быть со мной — спроси Гордея. Хочешь свадьбу — заработай на такую, чтобы в Голливуде завидовали. В какой-то момент он вдруг заявил:
— Давай родим ребенка!
А я ему в ответ:
— Давай! Только если в течение года не получится, мы с тобой расстаемся. И ты идешь дальше устраивать свою жизнь, договорились?
По сложившейся традиции я узнала о том, что беременна, только в три с лишним месяца. И то не поверила, пока все не перепроверила. И по «отработанной» схеме решила объявить о пополнении в семействе за праздничным столом в новогоднюю ночь. Я же артистка, люблю, чтобы все было эффектно. Как всегда, выждала, пока соберутся гости, и вышла со своим коронным номером «А я жду ребенка».
Пятого июня 2013 года родилась дочка — Илиана Громушкина. Признаюсь, я поначалу Илью даже в отцы не записала. С его стороны обида была чудовищной, он закатил жуткий скандал. Пришлось мне вместе с ним идти и переделывать свидетельство. В том же ЗАГСе, где восемь лет назад билась головой о стену и требовала вычеркнуть Домогарова из графы «Отец» в свидетельстве о рождении моего сына. Просто я хотела подстраховаться, опираясь на свой опыт. На уровне подкорки понимала, что если вдруг мы с Ильей расстанемся, то опять наступлю на те же грабли — будут слезы, страдания, унижения. Придется каждый раз ходить на поклон, а я хотела заранее избавить себя от этой нервотрепки.
Кому-то покажусь циничной. Такой меня сделала жизнь. Я не жестокая, но научилась возводить стену, чтобы защитить себя и своих детей. Поэтому у меня есть табу: не смотрю скандальные телешоу, не пролистываю желтую прессу, не лезу в соцсети, не читаю отзывы: ни хорошие, ни плохие — никакие. Я не допускаю до себя отрицательную информацию.
Мне есть чем заняться в этой жизни. Я преподаю в Институте театрального искусства (ИТИ) под управлением Иосифа Давыдовича Кобзона, мои студенты уже перешли на третий курс, как раз сейчас у них начался очередной учебный год. Борис Грачевский и Лариса Преториус пригласили меня стать художественным руководителем Всероссийского фестиваля визуальных искусств в «Орленке». В скором времени начинаются съемки большого исторического сериала для Первого канала. Ну и конечно, мои любимые театральные проекты: новый спектакль по пьесе Виктора Мережко и постановка «Букет», режиссером которой станет Александр Нестеров.
Близкие друзья часто говорят, что я замужем за работой. Возможно... Также они шутят, что я многодетная.
— Стоп, у меня же только двое детей!
— А Илюша?!
В каждой доле есть шутка правды...
Я могу долго терпеть, но если гром гремит — земля трясется. Когда-то я была Таткой — для своего дедушки и родителей, но Илюше, увы, достался уже Гром — так меня зовут самые близкие.
Я была на гастролях в Новосибирске со спектаклем «Любовь и голуби». Это один из моих любимых продюсерских проектов. Мы с режиссером Василием Мищенко очень рисковали, когда решили поставить пьесу Владимира Гуркина, потому что все знают, любят и цитируют фильм, снятый Владимиром Меньшовым. Но проект оказался таким успешным, что гастроли расписаны на два года вперед. Конечно, в этом огромная заслуга актеров, занятых в этом спектакле: Олеси Железняк, Ольги Прокофьевой, Анатолия Журавлева, Раисы Ивановны Рязановой, Михаила Васильевича Жигалова, Татьяны Догилевой, Марии Голубкиной, Елены Бирюковой.
Выхожу на сцену в этом спектакле и я. В том же Новосибирске — вроде бы все отлично, растворяюсь в коллегах, в зрителях, забываю о том, что дома, увы, не все ладно. Счастье! Но возвращаюсь к себе в номер — и на сердце снова камень. Собираюсь с духом и звоню в Москву: «Илюш, давай без ссор, спокойно. Меня не будет еще четыре дня. У тебя квартира уже есть в Москве, вы же с мамой купили. Ремонт сделали, жить есть где. Я приезжаю, а тебя уже нет, договорились?»
Его реакция — всю ночь эсэмэски, звонки, объяснялки, трататушки. Но на меня этим повлиять сложно, я так решила. И надо отдать Илье должное, за что я ему очень благодарна: приезжаю — нет ни его, ни его вещей.
Наш развод расстроил, пожалуй, только организаторов гастролей того спектакля, в котором мы продолжаем вместе играть. Им пришлось потратиться: теперь нам с Ильей нужно заказывать отдельные номера. Но мы с ним прекрасно общаемся, завтракаем за одним столом, вечером можем устроить посиделки. Да, я немного ненормальная. Люблю дружить с бывшими, боюсь их потерять. Они часть моей жизни, близкие уже люди. Это вовсе не значит, что мы с ними каждый день встречаемся и общаемся. С Сашей Домогаровым, например, можем не выходить на связь по несколько месяцев, а потом созваниваемся и болтаем так, будто расстались только вчера. Моя близкая подруга шутит, что вот когда наступит пенсия, мы с ним еще будем тапочками вместе шуршать. Шутки шутками, но между нами на самом деле осталась какая-то связь, очень магнитная, кармическая. Шуршать не шуршать, но лучше плохой мир, чем хорошая война... Я уже сделала одну глупость — лишила сына отца. Надеюсь, став взрослым, он меня поймет. Мы все учимся на своих ошибках. Но сейчас я для себя решила: благополучие моих детей важнее моих личных отношений с мужчинами.
Редакция благодарит за помощь в организации съемки мебельный салон «Мебеленд» и Центральный парк культуры и отдыха имени Горького.
Подпишись на наш канал в Telegram