Как будет развиваться ситуация, даже гадать не хочу. Может, поедем куда-то еще. А может — разойдемся в разные стороны. Хочется отношений без мозговынимательства. Пока в общении с Джигарханяном меня этот момент очень сильно устраивает.
Казалось бы, страсти в звездных семействах, годами не сходивших с голубых экранов, улеглись: Цымбалюк-Романовская, разведясь с Арменом Джигарханяном, обрела свое счастье в лице Прохора Шаляпина; молодая мать Ольга Казаченко, также став свободной женщиной после баталий с певцом Вадимом Казаченко, обнаружила много общего со Степаном Джигарханяном и даже покинутая ради молодой жены актриса Татьяна Власова с улыбкой позирует рядом с бывшим супругом. В общем, жить бы да радоваться. Но рано расслабились, господа сопереживающие, — то ли еще будет! Новые звезды ток-шоу настроены зажигать. Еще свершатся громкие разоблачения и закрутятся неожиданные романы...
— Со Степой мы познакомились на записи телешоу Первого канала. Да, так бывает. Если честно, не представляю, где мы вообще могли бы пересечься, если не там, — у нас разное окружение, мы живем в разных странах и у нас абсолютно непохожие жизни. Даже истории, которые привели нас на голубой экран, непохожи. Хотя и там и там фигурировали известный пожилой муж и молодая жена...
Но у Степана разбирательства в студии были посвящены в основном материальным вопросам. Куда-то испарилась часть недвижимости, принадлежавшей его отцу Армену Борисовичу, какие-то сумасшедшие суммы пропали. Там вообще ситуация попахивала криминалом, поэтому, наверное, Джигарханян-младший и появился в телестудии. Такие вещи все-таки нужно решать по-мужски. Честно говоря, я не вникала в суть их перипетий, ни одну из передач про ситуацию Армена Борисовича от начала и до конца не смотрела.
Темы, которые поднимала я, все-таки больше про любовь, про то, чем может обернуться брак со знаменитым артистом. Подумать не могла, что вообще окажусь в подобной ситуации, была растеряна и не понимала, что же теперь делать. На первый эфир решилась, потому что выхода другого не было. Никто и не ведал, что я жена Вадима Казаченко, люди не видели меня даже на фотографиях. Было важно выйти в публичное пространство, прежде всего затем, чтобы обо мне узнали, так как, по моему мнению, мне грозила опасность. Между нами разгорался нешуточный конфликт, я была в положении. А градус выяснения отношений с мужем нарастал, слова звучали всякие, я опасалась, что исчезну по-тихому в какой-нибудь лесополосе и все будет шито-крыто.
Все остальное сложилось спонтанно. Пару месяцев я просто пролежала в отчаянии, уставившись в стенку, с надеждой, что все как-то само разрулится. Пыталась забыть угрозы и слова мужа. Но потом чувство самосохранения победило. Однажды мы с мамой ехали в машине, ноябрь, все вокруг серое, депрессивное. И тут в «Инстаграме*» появилась новость от Кати Гордон, она тогда как раз занималась разводами и прочими житейскими неприятностями. Позвонила ей, на следующий день встретились, и дальше закрутилось колесо, которое уже было не остановить.
Первый эфир был у Андрея Малахова. Потом еще один и еще. Я уже на солидном сроке беременности впервые участвовала в подобных мероприятиях, поэтому просто говорила что думала.
— Так и просится кинематографическое «в предыдущих сериях...»
— Моя история известна. Вышла замуж за кумира детства Вадима Казаченко. Бог два года не давал нам детей, и вдруг такое счастье, в которое поначалу и верилось-то с трудом. Естественно, прежде чем сообщить об этом мужу, я посетила доктора, прошла все необходимые обследования. Забеременела я в середине июня, сказала Вадиму второго сентября. Моей беременности было два с половиной месяца, почему он везде рассказывает, что я была на каком-то невероятно большом сроке, когда ему сообщила? Мне до сих пор непонятно, что бы изменилось, если бы я ему сказала раньше? Да и родила я ровно в срок. Кого он хочет обмануть? Если только самого себя. Впрочем, это, наверное, уже не имеет значения. В общем, в начале сентября 2016-го говорю Вадиму, что у нас радость. Он минуту, наверное, помолчал, а потом сказал:
— Надо разводиться.
Я опешила. Но взяла себя в руки, без истерик и слез, приняв сразу его реакцию, ответила:
— Нет, ребенок должен родиться в браке.
Кстати, во всех ток-шоу он озвучивал странную, якобы мою фразу, сказанную ему тогда, а именно: «Ты попал». Хотелось бы отметить, что на подобном жаргоне я никогда не разговаривала со своим мужем, скорее это похоже на сленг его директора. Но возможно, мне просто показалось.
На самом деле так бывает, что мужчина больше не хочет жить с женой, разлюбил. Но если у малыша не может быть нормальной семьи, то хотя бы родиться ему лучше, конечно, в браке. Я собрала какие-то свои вещи и поехала к маме, отключила телефон — было невыносимо больно. Через две недели у мамы появился Вадим, стал уговаривать меня сделать аборт и оформить развод. Почему-то предлагал поговорить со своим директором, вероятно для того, чтобы и она подключилась к уговорам убить моего ребенка. Сейчас, когда я вижу и слышу, что она говорит о моем сыне, я почему-то в этом уверена. Как будто Бог меня спас тогда. Я хочу ей пожелать, чтобы на пути ее детей и внуков никогда не встретился человек, который говорил бы о них как она о моем малыше.
Естественно, я ответила тогда, что ни аборта делать не буду, ни звонить его директору, с которой, как выяснилось позже, его связывали не только творческое сотрудничество, а еще и долговые обязательства, как они сами недавно озвучили в одном из многочисленных телеэфиров. Но зачем надо было рушить их якобы историю любви, раскрывая такие подробности своих отношений, я так и не поняла.
В общем, дальнейшее наше общение ограничилось телефонными разговорами на одни и те же темы: расторжение брака, аборт и сокрушения о том, почему я не сказала ему о беременности раньше. Ведь чем быстрее избавиться от ребенка, тем, как вероятно он считал, лучше. Я — противник абортов и всегда об этом заявляла. В то время Вадим Казаченко открылся мне с совершенно неожиданной стороны: пугал фатальными последствиями, говорил, что буду матерью-одиночкой, никто не намерен помогать мне ни во время беременности, ни потом, одна буду за все отвечать... Записывал меня на диктофон, предварительно спровоцировав на какие-то громкие слова. Увидев такое поведение человека, фамилию которого ношу, я решила спокойно доходить беременность, родить, а уж потом заниматься выяснением отношений.
На самом деле когда мне однозначно дали понять, что отцом Вадим Геннадиевич быть не готов, я всего лишь попросила его соблюсти приличия и вести себя достойно до тех пор, пока не рожу. И какое-то время казалось, что так и будет. Но как выяснилось, супруг не затих, а напротив — зря времени не терял. Не знаю, есть ли еще прецеденты, когда муж засыпает беременную жену таким количеством унизительных прежде всего для него самого претензий. Это был ад. В суде начали рассматривать дело о признании нашего брака недействительным. Признали. Затем признали недействительным это решение суда, и брак был восстановлен. Параллельно на мою и голову моей мамы сыпались иски с материальными претензиями на суммы в миллионы рублей. Он хотел взыскать с меня все деньги, которые переводил на мою карту в период наших отношений и брака, утверждал, что давал мне взаймы все это время. Муж жене давал взаймы — как вам такое?
Потом родился Филипп, отцовство мы устанавливали по суду, алименты начисляли там же. И с новой силой, что называется, понеслось... Точнее, полились ушаты помоев и посыпались бесконечные иски. Он оскорблял меня, плевался чуть ли не в прямом эфире, один раз даже напал на меня прямо в зале суда. Правда, он потом сам же признался, что налетел там для пиара, раскрутки нового альбома. Так себе пиар, знаете ли. Хотя плохой пиар — это некролог, как сказал один продюсер. Но вот Вадику, боюсь, такое поведение еще больше боком выходит.
— А альбом-то вышел?
— Насчет альбома не знаю, но пару новых композиций слышала. Ох, у меня к Вадиму отношение сложное. Пока он не начинает меня в открытую гнобить, могу и песни его послушать. Можно сказать, что я сохранила о нем хорошую память, как о когда-то близком и любимом человеке. Я все еще ему сочувствую, а временами даже жалею. Как ни крути, а он сам положил начало всей этой истории, в которую попал как кур в ощип. Договорились бы спокойно изначально, был бы отцом прекрасного маленького мальчика, а не являл бы собой образ странного мужчины, которого водят за ручку и разве что слюнявчик ему не подвязывают, — да-да, именно так на мой взгляд, к сожалению, это выглядит в глазах большинства людей. Не может во мне, любившей и слушавшей его песни с детства, появиться в адрес Казаченко совсем уж черной обиды, тем более что он отец моего ребенка. Мне жалко его как слабого человека, который по какой-то неясной причине, наверное, верит в то, что бесконечно раскручиваемая в медийном пространстве история приносит ему какие-то бонусы!
Без телекамер вообще уже ничего не происходит! Даже скорая помощь, когда здоровье Вадима Геннадиевича внезапно пошатнулось, спасает человека под пристальным наблюдением оператора. Очередных «ужасов» набрали аж на четыре серии, на НТВ недавно вышли. Там даже почти следственный эксперимент показали, как я со своей бабушкой, которой в этом году будет девяносто лет, пытались сбить Ирину Аманти у подъезда: она идет вдоль дороги, показывает, как вылетела машина, где притормозила, и в финале — трагическое лицо женщины, приговоренной к задавливанию. Бедная моя бабуля, ее буквально сделали соучастницей преступления!
Потом вступает хор экспертов. Мужчина, представленный другом семьи Вадима Казаченко, предполагает, что в деле установления родства ДНК-тесты играют роль последнюю, а первую — уши. Уши, понимаете? Ушами-то мой сын на Вадика не похож. А чего стоит рассказ о возможной беременности посредством куриного бульона! Оказывается, покормив определенное лицо супчиком, с утра можно очнуться уже в положении. Впрочем, эта тема для эксперта острая, что также в течение нескольких месяцев пару лет назад могли оценить зрители центральных кнопок.
Несколько слов хочу сказать про Владу — крестную моего сына и дочь Вадима Геннадиевича, которую он не признал. Но есть документ, основанный на исследованиях ДНК, свидетельствующий о том, что Влада и мой Филипп — близкие родственники по отцу, просто она не захотела дальше участвовать во всей этой телевизионной вакханалии.
«Подозреваем подмену ДНК-теста, мальчик же совсем беленький!» — это уже про нас. Ну да, как у мужчины черного как смоль, почти пуэрториканца, вообще мог появиться на свет сын-блондин?
К счастью, пока Филипп не спрашивал, где папа. У него отца никогда не было, поэтому он не знает, что всем детям таковые полагаются. Недавно произнес нечто созвучное, я вздрогнула. Оказалось, он сказал: «Пеппа» — свинка из мультфильма. В нынешней ситуации лучше, конечно, Пеппа, чем наш папа. Но то, что рано или поздно он про папу спросит, очевидно, и на сегодняшний момент это самая болевая моя точка. Как все это в итоге разрулится, не знаю. Папа у нас телевидением не ограничивается, «бьет» по всем площадям. Недавно заявил в СМИ, что не намерен общаться с Филиппом. Специально делает мне больно. Был бы он самодостаточным мужчиной, вне наших взаимоотношений выстроил бы с ребенком свои, независимые отношения, мальчик не виноват. Есть отцы, которые не живут в семьях, но приезжают к детям раз в неделю, пусть раз в месяц. Это по-взрослому. Но Вадим Геннадиевич с редким упорством продолжает заколачивать гвозди в собственную репутацию.
Ирина Аманти в новом цикле телепередач все больше страдает. Кричит, что я содержанка, что десять лет не работаю.
А что касается алиментов, установленных судом, Вадик принес справку, что он менеджер с окладом в двадцать тысяч рублей, надеясь отделаться легким испугом. Им и отделался: алименты на ребенка сейчас четырнадцать тысяч рублей и еще полгода до трех лет малыша будет платить мне как матери восемнадцать тысяч. Именно об этих суммах на каждом углу кричит Ира. Хотя на ее месте я бы стыдилась и старалась промолчать: все-таки один МРОТ для сына от заслуженного артиста как-то скромно, а бравировать этим еще хуже. Впрочем, платит он аккуратно, не будем лишний раз наговаривать.
Мою бедную маму, которая мне очень помогает с Филиппом все это время, в эфире устами Аманти обозвали черным риелтором. Почему? Голословно, как всегда, но оскорбительно. Вероятно, сказывается обида Иры и Вадика от проигрыша в двух инстанциях — очень хотелось завладеть домом, который я купила в браке, предварительно продав свою квартиру. В предыдущих передачах они рассказывали, как чуть ли не строили его, а когда не вышло нажиться на моей семье, разозлились.
«Возьмите ее уже замуж!» — исступленно кричит Ирина обо мне в эфире НТВ. И тут же появляется в студии Первого канала, где снова старается меня унизить и представить в неприглядном виде. Так обеспокоилась о Степане Джигарханяне, что бросила все свои дела и примчалась предупредить его об опасности.
— В эфире, посвященном вашим со Степаном отношениям, ее появление, мягко говоря, удивляет. Вы с ней срослись: куда вы, туда и она?
— Конечно, меня предупредили, что пригласили ее. Я ничего против не имела. Если кому-то хочется поучаствовать в эфире бывшей жены своего мужчины, это его решение и запрещать ему демонстрировать степень ума точно не стоит. Я, сколько мне денег ни пообещай, лучше пошла бы улицу подметать, чем участвовать в такой унизительной для женщины роли. Пусть даже это шоу на центральном телеканале!
Конечно, мы с ней чуть повздорили. Сколько еще телевизионщики вырезали — половину точно, но и то, что осталось, было кошмаром! Степа даже на мгновение утратил свою фирменную невозмутимость, оторопел. Хотя, думаю, он понимает, с кем связался. Изначально видел, что я не смирная домохозяйка, послушно жарящая сутками напролет котлеты, постоять за себя могу!
— А первую вашу с ним встречу на «Пусть говорят» помните?
— Темы только не помню... Меня вообще довольно часто приглашают на телевидение. Наверное, нравится, как я говорю и о себе, и в качестве эксперта. Я же развиваюсь все это время — получила премию «Мама года», выучилась на коуча — бизнес-тренера то есть, веду собственный блог, пишу колонку в один журнал. Степан, вышедший из тени на волне скандала между Арменом Борисовичем и Виталиной Цымбалюк-Романовской — в какой-то момент чуть ли не его начали обвинять в пропаже недвижимости и денег отца, — очень эрудированный и успешный во многих областях человек. Но тогда на шоу я была как бы против Степана.
Помню, он сказал, что является профессиональным игроком в покер, а я заметила, что в нашей стране таких вообще-то лечат. Разве не так? Игромания — это зависимость. А я всегда говорю что думаю. И в тот момент, конечно, не знала, что такое профессиональная игра.
Почему-то многие считают, что у меня есть пиарщик, менеджер, который меня везде двигает, учит, как выступать. На самом деле никого нет — все сама. И статьи пишу, и блог веду. Думаю, если хочешь сказать, — говори от первого лица. Сколько я снималась на Первом, «России», НТВ в программе «Ты не поверишь!». Хотя во всех этих студиях меня поливали будь здоров! Но я все равно потом туда шла, чтобы объяснить свою позицию и сказать правду, кстати, подкрепленную документами и решениями судов. А то получится, что они про меня говорят, а я молчу. Но раз человек не отвечает, можно вообще поверить в любой бред, которого за три года уже километры накопились!
— Первый раз сомневались, а теперь выросли в звезду ток-шоу?
— Если я и Степан хорошо себя ощущаем в телестудии, у нас отношения, что должно останавливать от того, чтобы выйти в публичное пространство и заявить об этом? Кстати, на передачу, где мы о нашем романе рассказываем, было много положительных отзывов. То есть люди смотрят, им интересно.
Мне кажется, Степан к телевизору относится хорошо. Недавно у Максима Галкина* в передаче снимался в качестве тревел-блогера. Мне понравилось, как он держался, рассказывал. Со мной-то все ясно, конечно, — я истеричка. Как раз на программе о нас опять дошло до криков, да так, что мне было велено уже наконец замолчать и угомониться. Я еще по студии побегала... Но в целом ничего ведь сверхъестественного не произошло, на каких-то программах надо просто вести беседу, на других приветствуются эмоции, это же понятно!
— Втянулись в формат?
— Можно и так сказать. Если зовут, не отказываться же? Хотя если совсем честно, мне это иногда даже нравится. Конечно, когда эфир не на мою тему! По улицам хожу обычная, без макияжа, а на программе тебя накрасят, причешут красиво. Сама не понимаю, кто я: не актриса, не певица, чтобы все время мелькать на экране и продвигать что-то. Виталина хотя бы на пианино играет... Знаете, есть ведь те, кто платит за то, чтобы их показали, потому что им надо что-то продавать, лицо сделать медийным. Другие приходят, чтобы что-то объяснить людям, которые смотрят телевизор, да еще на соседних диванах интересные люди сидят. Мы же не только про разводы и склоки всякие говорим, есть и серьезные обсуждения. На днях опять была в студии Первого канала, тема страшная — девочку убили, кажется, во Владикавказе. Экспертами выступали многие знаменитые артисты, Анастасия Волочкова например.
— В телестудиях много всякого народа, вам сразу понравился Степан?
— Наоборот. Он типичный американец: выглядит как они, говорит как они... Тем более что еще играет в карты. Но после ток-шоу стали поглядывать в «Инстаграм*» друг друга, потом комментировать и общаться. Оказалось, нам и по телефону есть о чем поговорить. У обоих жизни такие, что скучать не приходится.
— А что вы знаете о Джигарханяне-младшем?
— Знаю, в молодости он работал в модельном агентстве, по нему и сейчас видно, что был красавчиком. Еще он из цирковых, показывал мне видео, как демонстрирует всякие акробатические трюки, жонглировать умеет. Экстрим ценит во всем. И в то же время поучиться у него можно, наверное, именно спокойствию. На многое он реагирует невозмутимым «покерфейсом», я так не умею. В какие-то моменты на телешоу уже ору вовсю, а по выражению его лица вообще невозможно понять реакцию. Еще есть в Степане глубина во мнениях или рассуждениях, мне такой не хватает конечно. Он тянет меня из болота, из которого у самой все никак не получается выбраться. Я очень устала, а конца и края не видно.
— Ну подождите, вроде уже по всему есть судебные решения: брак был, ребенок Казаченко, алименты платит — разве это не финал?
— У меня только что очередной суд закончился! А это заседания, время, одна и та же тема по мозгам. Предмет разбирательства? Да снова искали честь и достоинство. Подобных исков было уже столько, что затрудняюсь сказать, сколько именно. На этот раз Катя Гордон публично назвала Ирину «Амандой» и в суде рассматривали возможное оскорбление, потому что если не расслышать первую букву, получается другое слово. Еще была претензия к озвученной мною на ток-шоу переписке, в которой Ира много чего мне желает. Скажем так, обсуждает со своей визави некие противоправные действия в мой адрес, которые довели бы меня до психушки. Да, суд принял решение в мою пользу, но думаю, это еще не конец. Как было сказано в одной из последних программ НТВ, Аманти будет биться до последнего.
— Кстати, а что Степан думает по поводу эпопеи с Казаченко и телевидением?
— Говорит, не вникал. Знает, что у меня маленький ребенок и был развод. В какие-то другие детали мне бы и не хотелось Степу посвящать, потому что очень уж мерзкое все. И вмешивать его не хочется еще потому, что сейчас у них помои для меня закончатся и примутся за него!
— Просветиться на самом деле несложно — достаточно потратить вечер-другой на просмотр записей «Ютуба». Значит, ему это не нужно?
— Наверное. Я же тоже не стала смотреть все серии про Армена Борисовича и Виталину. Может, так даже правильнее. Не знаю, как Степан, а я в жизни и телевизоре — два разных человека. Дома с родными и друзьями — одна. И те, кто знает меня близко, вообще не понимают, кто эта женщина, которую показывают в разных передачах...
Думаю, нормальный человек вообще должен с хорошей порцией ужаса смотреть на мою жизнь. Тебя вечно крутит в каком-то чудовищном калейдоскопе, и уже не разобрать, где шоу, а где реальность. Кстати, те, кто знает меня не из телевизора, типа соседки бабы Нади, когда увидели меня со Степаном, решили, что это какой-то розыгрыш. Не верят, короче говоря. Подозревают подвох. «Такой теперь, — спрашивают, — у вас сценарий?» Наверное, и их можно понять. После всех поворотов и катаклизмов, которых в обеих темах хватало, сложно поверить, что люди элементарно могут понравиться друг другу.
Кроме того, соседки очень высокого мнения о Степане, говорят: «Сходи с ним в оперу, чтобы произвести впечатление». То есть им кажется, что он из тех мужчин, на которых надо производить впечатление знанием высокого искусства. Я Степе передала, он очень смеялся, история с оперой точно не про него. Да и я девушка неспокойная, не похожая на тех, кто в оперу ходит. Стараюсь, конечно, работать над собой. И в принципе, если меня не провоцировать, я же не истерю... Впрочем, Степан, так уж вышло, сначала увидел не самые «спокойные» мои стороны. И все равно проявил интерес. Значит, для него это нормально.
— И без оперы!
— Вот именно! Мы нравимся друг другу. Степа говорит, что я необычная и у меня есть мозги. Вот ему кажется, что они есть, — мне приятен и удивителен такой вывод. Во всяком случае, встретиться и пообщаться в реале предложил именно он. Примерно через год после эфира приезжал в Москву по делам несколько раз, мы встречались, летом снова приехал и пригласил в ресторан, который на двухпалубном теплоходе, пришвартованном на набережной. Мы решили легализоваться, так скажем.
— Ну прямо цыгане, гитара, Паратов...
— Смешно, но надеюсь, намеков на киноклассику не было. Место пафосное, конечно, и кормят вкусно. Певица только подкачала. Столик наш был расположен так, что я сидела к ней спиной, а Степа лицом, и она строила ему глазки. «Смотри, — говорит Степан, — заигрывает!» И действительно! Говорю официанту: мол, что это вы тут развели? Что она вообще себе позволяет? «Ревнуешь, что ли? Здорово!» — понравился поворот Степану. Но я все равно высказалась про поведение певицы. Люди иногда с женами приходят, вообще семьями могут решить поужинать, а тут такая поет... Мне кажется, это ужасно неприлично — так себя вести на рабочем месте.
— Поехать в Дубай тоже Степан предложил?
— Конечно. Не я же! Он ведет блог о путешествиях, много где побывал. Предложение поехать куда-нибудь восприняла с энтузиазмом. А что тут такого? Я женщина одинокая и юридически свободная. Хотелось чего-то необычного и красивого, поэтому ОАЭ показались местом подходящим. Семизвездочный отель — по-любому необычно. Но, честно говоря, особого восторга от поездки не осталось — очень жарко было, а я плохо переношу жару. В номере с кондиционером было хорошо, а за его пределами не очень.
Подняться на башню Бурдж-Халифа стоит сто пятьдесят долларов! Меня там еще с украинкой перепутали. То ли потому что надела обтягивающее платье, а у меня все-таки грудь, то ли потому что заговорила о скидке... Короче, возмущаюсь:
— Почему так дорого?! Это же просто за подняться и спуститься! За такие деньги я лучше что-нибудь полезное для ребенка куплю!
— Ю а фром Украин? — понимающе спросил гид.
Переиграла я, в общем. Но на башню в итоге полезли. Степан все-таки романтик, убедил, что хотя бы раз в жизни стоит подняться на последний этаж самого высокого небоскреба в мире. Впрочем, как я и предполагала, это совершенно не стоило таких денег. Сама экскурсия всего на полчаса, и делать наверху было откровенно нечего. Никакой смотровой площадки, только маленький коридор с балконом — и все. За сто пятьдесят долларов!
Танцующие фонтаны тоже не сильно удивили. Презентации, конечно, завлекательные, но значимость этих мест сильно, на мой взгляд, преувеличена. Ездили на насыпной остров, а в основном гуляли, ели в ресторанах. Я уже забыла, когда в последний раз просто гуляла вдвоем. Хлопоты, суды, ток-шоу... Все время надо держать оборону. И потом, за последние три года никаких отношений у меня, конечно, не было, поэтому прогуливалась одна, с собачками, с коляской. А с мужчиной — нет, не гуляла. Впрочем, после пережитого трешевого замужества и не хотелось. Так просто не переключишься! А Степан — человек интересный. Его хочется узнавать.
Поэтому все неудобства, связанные с климатом, старалась переносить стойко. Когда совсем припекало, сидели в номере с кондиционером. Дело в том, что Эмираты, отель и прочее — это было явно для меня. Для Степана такой отдых совсем нетипичен, мне кажется, он больше поклонник чего-то дикого и опасного. Комфорт у таких, как он, уж точно на последнем месте. Я читала в его блоге про поездку, например, в джунгли Амазонки. Написано с искренним восторгом. Там вообще все больше про непролазные чащи и труднодоступные острова, дикие места в общем. Про отели в семь звезд Степан во всяком случае никогда не писал. Наверное, как раз он хотел произвести впечатление, хотя я в смысле отдыха не избалована.
— С Арменом Борисовичем и Татьяной Сергеевной пока не знакомы?
— Честно говоря, я даже не знала, что Татьяна Сергеевна в Москве. Думала, сидит себе человек в Америке, наслаждается жизнью. Степа рассказал, что когда заехал навестить родителей, мама сразу заметила в нем перемены: «Видно, что тебя кто-то приодел». Рада, что она заметила, на самом деле мы с удовольствием погуляли по магазинам. И конечно, прекрасно, что его родные люди снова вместе. Армен Борисович хорошо выглядит на фотографиях, стал гулять по Арбату, даже, как считает Степан, помолодел.
Успокоенный тем, что все наладилось, Степа улетел в Штаты, у него там дела. Я в Москве. Как будет развиваться ситуация, даже гадать не хочу. Может быть, поедем куда-то еще. А может — разойдемся в разные стороны. Хочется отношений без мозговынимательства. Пока в общении с Джигарханяном меня этот момент очень сильно устраивает.
Конечно, общаемся все время. Сейчас все-таки есть мессенджеры с видеосвязью, все значительно проще, чем даже лет десять назад. Разумеется, гораздо легче было бы, если б мы со Степаном жили в одной стране. Но у меня, видимо, просто ничего не бывает и вряд ли когда-нибудь будет. На самом деле я уже думаю: может, книжку написать о своей жизни? Мне кажется, увлекательный роман может получиться!
Подпишись на наш канал в Telegram