История их знакомства была мистической. В 1975-м Боря сыграл в кино Робин Гуда и вскоре женился на Марианне Вертинской. Ее мама, прочитав книгу «Робин Гуд», назвала дочь в честь возлюбленной героя. Благородный Робин Гуд и красавица Марианна встретились в жизни.
Не люблю гадать, я верю в Судьбу. Первая встреча с фамилией Вертинских у нас с братом произошла еще в детстве. После войны папа из Харбина привез трофейный патефон «Телефункен» с набором пластинок неизвестного в СССР певца Александра Вертинского. Боре было лет пять, а мне семь. Мы, сидя на полу, заводили патефон. Стоило покрутить ручку, как сквозь шипение иглы раздавался надтреснутый, слегка манерный голос: «В вечерних ресторанах, парижских балаганах, в дешевом электрическом раю». Мало понимая смысл слов, мы подпевали Вертинскому, подражая его манере, и разыгрывали целый спектакль. После службы на Дальнем Востоке папу перевели во Львов начальником Дома офицеров. Однажды туда приехал выступать Александр Николаевич. После концерта маму и нас с Борей папа подвел к Вертинскому за кулисы. Вдруг я выпалила: «А я знаю все ваши песни! «В вечерних ресторанах, в парижских балаганах...» Тот был потрясен. Мог ли кто-нибудь из нас тогда представить, что через много-много лет Судьба сведет Борю с дочерью Вертинского Марианной...
Они не должны были встретиться: жили в разных городах, Марианна собиралась учиться на переводчицу, Боря, окончив музыкальное училище во Львове, готовился работать дирижером оркестров народных инструментов и баянистом. Но Судьба вмешалась в их планы. Боря неожиданно загорелся стать актером, поехал в Москву и поступил в Щукинское училище. Марианна снялась в кино и тоже решила пойти в театральное. Так Боря и Марианна оказались на одном курсе «Щуки».
Она была чудо как хороша. Взбалмошная, веселая, легкая. У нее были рыжие волосы, вздернутый нос и глаза цвета неба. Вот как описывал ее Кончаловский в своей книге «Низкие истины»: «Когда она сидела на подоконнике, казалось, перед тобой картина Магритта: глаза сливаются с окружающим небом...» С легкой руки Андрона Марианну все стали звать просто Машей.
Когда она впервые появилась в «Щуке», казалось, в аудитории солнце взошло. Ведь недаром ее отец Александр Вертинский шутливо называл маленькую доченьку «Солнце в консервной банке». Казалось, впереди этой необыкновенной девушки шла аура, обладающая силой ударной волны. В нее все мгновенно влюблялись. И Боря не был исключением. Но Маша к нему относилась только как к однокурснику и другу. Ее бурная личная жизнь проходила на его глазах. Наверное, ему было неприятно наблюдать, как за ней ухаживают другие, ведь он сразу понял, что Маша ЕГО женщина. Она успела выйти замуж за архитектора Илью Былинкина, у нее родилась дочь Саша. Вокруг нее всегда было много поклонников, среди них такие известные люди, как Андрей Кончаловский, Андрей Тарковский, Георгий Рерберг...
У Бори тоже были многочисленные романы, он даже однажды чуть было не женился. Ему было двадцать пять лет. Люся Шляхтур известна по роли модистки из фильма «Место встречи изменить нельзя». По случаю помолвки Боря позвал весь Театр на Таганке во главе с Юрием Любимовым. Гости пришли с подарками. Люся опоздала на три часа. Она даже не присела за стол, забрала все подарки, прихватив мою плюшевую игрушку, и ушла. «Хорошую невесту себе Бэмби выбрал!» — сказал Любимов. Самое интересное, что до этого она была невестой моего мужа.
В отношениях с женщинами Боря следовал напутствию отца: «Гулять гуляй, но расписок не давай!» Надо ли говорить, что он пользовался огромным успехом. Порой не мог вспомнить даже имени своей поклонницы. Помню один смешной случай. Однажды сидим в ресторане Дома кино, к нему бросается какая-то девушка. «Ой, Борька, сейчас тебе сигареты куплю», — засуетилась она. А он, задрав голову, посмотрел на потолок и задумчиво произнес: «Было или не было...» Причем звучало это гораздо грубее. Все дело в том, что его сердце навсегда было занято Машей. Никто не мог с ней сравниться. Он продолжал любить ее безнадежно и безответно. Но однажды Судьба все круто изменила...
Со дня знакомства прошло почти пятнадцать лет. После «Щуки» их пути разошлись: Боря служил на Таганке, Маша играла на сцене Вахтанговского театра. У каждого была своя жизнь. На этот раз роль Судьбы исполнил оператор Георгий Рерберг. Он невольно помог им соединиться...
Георгий Иванович, он же Гоша, он же Гога (его так и звали, как героя в фильме «Москва слезам не верит»), страстно влюбился в Машу, и у них начался бурный роман. Рерберг перебрался в ее квартиру, где она жила с дочкой Сашенькой. Он уже был признанным гением, сняв фильмы «Первый учитель», «Дворянское гнездо», «Зеркало». Собственно, он так себя и вел: отказывался от работы, если ему не нравился сценарий. А не нравились все! Маша вспоминала, что Гоша сидел безвылазно в квартире, мрачно пил и ее этому учил. Ей приходилось продавать платья, чтобы прокормить себя, дочку и Гошу. Вдобавок у него был невыносимый характер. Рерберг бешено ревновал ее к многочисленным поклонникам. Она боялась остановиться на улице, чтобы поболтать со встреченным приятелем: а вдруг Гоша случайно проедет мимо, увидит ее с незнакомцем и набросится с кулаками? Он следовал за ней даже на съемки фильма. Как профессионал проверял, правильно ли поставлен свет, ревниво следил, как снимает Машу оператор.
Однажды в павильоне «Мосфильма» случилась мистическая история. Во время съемки эпизода фильма «Капитан Немо» на Машиной голове загорелась фата. Все растерялись. Режиссер даже не успел сказать «Стоп!», как Рерберг мгновенно подскочил к ней и сорвал фату. Это был знак свыше: он спас Машу от верной гибели, но их любовь была обречена.
Этот африканский накал страстей Маша выдержала года два. Гоша вел себя как Отелло. Он мог ударить ее. Она ходила с синяками на лице, но поделать ничего не могла, по ее словам, Гоша «действовал на нее как удав на кролика». Однажды в машине разразился очередной скандал на почве ревности. Гоша резко увеличил скорость. «Больше всего на свете хочу разогнаться и врезаться с тобой в стену!» — сказал он угрожающе. Маша об этом эпизоде вспоминала с дрожью: «Я сбежала, потому что поняла, что меня убьют! Если бы мы не расстались, меня уже не было бы на свете!»
И тогда она позвонила Боре. Знала, что может на него рассчитывать в трудной ситуации, он всегда ей подставит плечо.
Маша до сих пор с благодарностью повторяет: «Меня спас Боря!» Неделю он встречал ее после спектаклей, был свидетелем нескольких сцен ревности Рерберга. Боря ее утешал, старался отвлечь от черных мыслей, таскал в компании. Наконец Маша решила сбежать от Рерберга. В этот день они с Борей договорились, что он будет ждать ее у служебного входа Вахтанговского театра. Отыграв спектакль, она незаметно выскользнула и села в машину Бориных друзей. А Гоша тем временем караулил ее в другом месте.
Боря окружил Машу теплом и заботой. Она пряталась у него дома несколько дней, плакала, а он ее утешал. И, одним словом, «доутешался». У них начался роман. Очень скоро Маша забеременела и поэтому согласилась выйти замуж за Борю.
«Наконец-то Маша моя!» — случилось то, чего он ждал столько лет. Боря долго ходил в холостяках. Женился в первый раз в тридцать семь, да еще и на любимой женщине — для него это стало громадным событием. Он был, конечно, романтиком и часто говорил: «Хочу, чтобы моя женщина жила тем, чем живу я!» У него перед глазами был идеал — наша мама. Боря хотел именно такую семью, как у наших родителей. Встретились простой солдат и сирота и полюбили друг друга на всю жизнь. Вот такая история. Сколько гарнизонов поменяла мама, сколько городов и казенных квартир видела! Помню, приходит папа как-то со службы и говорит: «Меня перевели в Хабаровск». Она тут же бросается собирать вещи. С нами на грузовике переезжали пианино, швейная машинка и пара чемоданов...
Такие женщины и растят из солдат генералов. Благодаря маме папа окончил Военно-политическую академию в Ленинграде и получил высшее образование. «Я справлюсь! Поезжай», — сказала она и осталась одна с двумя детьми на руках.
В чем секрет их брака? Они были неразлучны: куда муж, туда и жена. Мама жила его интересами. Бильярд, преферанс, рыбалка, охота — она всегда составляла ему компанию. Офицерам тогда каждый год давали бесплатные путевки на юг в военные санатории. Однажды мама отказалась: «Леня, я себя неважно чувствую, можно не поеду». И папа при нас порвал путевки. Ему без мамы было неинтересно.
Она была очень мудрой женщиной. Никогда не ревновала папу, хотя повод для этого был. Однажды в Хабаровске, где мы жили, секретарша отдала маме письмо: «Зина, это пришло Алексею Григорьевичу, передайте ему». Оно было от его любовницы по фамилии Обышкина. Они, как понимаю, познакомились в Харбине. Мадам Обышкина сообщала в письме к папе о своем приезде: «Я уже в СССР, скоро к тебе приеду». Мама, прочитав письмо, отнеслась к этому философски: просто молча отдала его папе. Обышкина никогда не появлялась у нас и уехала к себе в Маньчжурию ни с чем.
Когда мы приезжали на новое место службы папы, мама утром отправлялась... как вы думаете, куда? Никогда не догадаетесь! На поиски учителя музыки для своих детей. Ее фразу я запомнила на всю жизнь: «Выше музыки нет ничего на свете». В Благовещенске с преподавателями музыки было плохо, но она нашла солдата, который играл на рояле. Благодаря маме мы с Борей стали музыкантами. Я окончила львовскую консерваторию по классу фортепиано и всю жизнь проработала в Москонцерте, писала музыку, Боря пел и сочинял. Музыка помогла ему, студенту, попасть в Театр на Таганке. Однажды вместе с однокурсником Толей Васильевым они музицировали в аудитории: брат на рояле, а Толя на гитаре. Туда случайно заглянул главный режиссер Таганки Юрий Любимов: «Ребята, вы так здорово играете, не напишете музыку для нашего спектакля?» Их музыка стала визитной карточкой «Доброго человека из Сезуана». Ее даже оценил Дмитрий Шостакович, он зашел после спектакля за кулисы и похвалил ребят.
Так вот, все это я рассказываю, чтобы объяснить: Боря хотел такую жену, как мама, которая отдавала бы себя семье, но просчитался. Подобную, к сожалению, он так и не встретил. Не судьба...
Они с Машей поженились осенью. В ЗАГСе были только наши родители, я с мужем Борисом Маклярским и Настя Вертинская с Александром Градским. Маша была уже на шестом месяце беременности, с заметно округлившимся животиком. Они с Борей были прекрасной парой, очень хорошо вместе смотрелись. Это событие потом отметили с друзьями на даче Вари Арбузовой. Варя была близкой подругой Маши и крестила ее Сашу. Гости остались ночевать в Переделкино. А Рерберг никак не мог поверить, что Маша променяла его, гения, на Хмельницкого. Он узнал, что празднуют свадьбу у Вари, и поехал туда. Долго сидел в машине у забора, ожидая, что Маша сбежит к нему из-под венца, хоть и беременная от другого...
Молодожены стали жить в небольшой квартирке Вертинской на Каретном Ряду, вскоре папа выбил для них двухкомнатную квартиру на Масловке. Саша, старшая дочка Маши, до сих пор тепло вспоминает время, когда Боря был мужем ее мамы. На момент знакомства девочке было восемь лет. Они прекрасно ладили.
Через три месяца после свадьбы, в январе, Маша родила дочь. До этого доктор Владимир Иванович Кулаков, именем которого сейчас назван Институт акушерства и гинекологии, осматривая Машу, обрадовал Борю: «У тебя будет сын!» Тридцать первого января поздно ночью раздался звонок телефона, доктор сообщил:
— У тебя родилась дочь!
— Как дочь?! Ты же сына обещал...
— Зато она у тебя просто красавица. Как назовешь?
Боря перевернул книжку Набокова «Дар», которую читал в этот момент, и сказал:
— Дарья.
Он так потом и говорил о любимой дочери: «Это мой Божий дар». Удивительно, но папа и меня назвал таким же образом. Когда я родилась, он читал книгу о французской революционерке Луизе Мишель. Так в Уссурийске появилась девочка с редким именем Луиза. Боря пел дочери песню на стихи Вероники Тушновой: «Душная, безлунная наступила ночь. Все о сыне думал я, а сказали: «Дочь». И страшно гордился, что поет колыбельную внучке самого Вертинского...
Родители никогда не вмешивались в нашу с Борей личную жизнь. Мама ни слова не сказала сыну про Машу. Это был его выбор. Хотя, наверное, как мудрая женщина, прекрасно видела: это ненадолго. Так и случилось...
У Маши есть одна фраза: «Нельзя выходить замуж за друга». Она права. Любовь — это иное. Человек в дружбе свободен, в любви. Никто никому не должен. Для Бори женитьба была очень важным событием. Когда Маша ответила на его чувство, он был на седьмом небе от счастья. Так часто в жизни бывает: он ее любил, а она принимала его любовь.
К сожалению, у них с Машей все сложилось совсем не так, как он ожидал. Семья — это не ее. Маша — не жена. Она женщина, человек-праздник, и после свадьбы продолжала любить шумные компании, рестораны, ее по-прежнему окружали поклонники. Ну неужели она променяет это поклонение на пеленки и борщи?! Как говорила о себе Маша: «Я всегда жила с правом на свои минусы». У нее был летящий, взбалмошный, непредсказуемый характер. Она влюблялась и тут же уходила к другому. Боре надо было принять ее такой, какая есть, и понять, что она никогда не будет сидеть дома. Интересно, что и у Бори, и у Маши родители прожили всю жизнь вместе. Но они этого не повторили. Увы.
Боря наивно считал, что его любви хватит на двоих и все образуется. Он спешил к Маше и маленькой дочери, говорил коллегам в театре: «Я домой, домой... У меня жена». Удивлялся, что на него по-прежнему вешаются женщины: «Они что, не знают, что я женат?»
И вот однажды, где-то через год после свадьбы, он приехал ко мне в ночи. Мы сели на кухне. По его лицу я догадалась: что-то случилось. Он старался не показывать виду, но я всегда чувствовала, что он страдает, ему плохо, он переживает.
— Скажи, как мама с папой прожили вместе столько лет?
Я помолчала, а потом ответила вопросом на вопрос:
— Что, не получается?
— Нет...
Мы с Борей были единым целым. У нас с братом была удивительная связь с его рождения. Помню, как прикладывала ухо к маминому животу и слушала, как он бьется ножкой. Мы оба родились в Уссурийске с разницей в два года. Папа лежал в больнице с брюшным тифом. Мы с мамой на грузовике с вязаными помпончиками на лобовом стекле подъехали к больнице. Папа выглянул в окно в белой больничной рубашке, а мама показала ему кулек с Бобиком...
Мы стали вспоминать, как папа водил нас маленьких в тайгу ранней весной, когда нерестятся лягушки, и осенью, когда распускаются диковинные цветы. Запах от кедра стоял незабываемый, смоляной, по веткам, сбивая шишки, шмыгали белки. «Это все ваше! — вдруг сказал папа. — Берегите это и ничего не бойтесь!» Вспоминали, как мама, сидя у печки, читала вслух сказки. С детства мы полюбили стихи Есенина. Когда мама прочитала нам его стихотворение о собаке, у которой утопили щенков, мы побежали к нашей Вирте. Она лежала под лестницей с пятью щенятами. Вирта преданно слизывала слезы со щек Бори, а он гладил ее и говорил: «Не бойся, мы не тронем твоих щенков!»
Вспоминали, как он, двухлетний малыш, чуть не утонул в бочке с водой, как однажды Боря рано утром полез в буфет за вареньем, а сверху на него спикировал петух, громко кукарекая. Оказывается, папа принес его откуда-то ночью и посадил на высокий буфет. Боря так испугался, что с тех пор стал сильно заикаться. Как Вольф Мессинг, друг нашей семьи, напророчил, что Боря станет актером, вселил в него уверенность перед экзаменами...
В тут ночь мы проговорили до утра. Он не исповедовался, не обсуждал свою личную жизнь даже со мной. Все было и так понятно. Никаких советов я брату дать не могла. И что тут скажешь тридцативосьмилетнему мужику? Ну не получилось. Что поделать? Так часто бывает...
Мне было очень больно за Борю, но и Маша мне всегда нравилась. Она — моя девка! Настоящая русская женщина, добрая, очень щедрая. Стоило кому-нибудь из подружек сказать: «Ой, какая у тебя красивая кофточка!» — тут же ее дарила от души. Всю жизнь возила всем подарки из-за границы. Очень хорошая хозяйка, прекрасно готовила. Мне нравилось, что она не злопамятная. «Я никого не осуждаю, всем все прощаю», — говорила Маша. И это действительно так. Она была достаточно властной. И наверное, ей нужен был другой мужчина, превосходство которого над собой она бы признала...
Официально они развелись лет через пять, хотя разъехались, когда Даше исполнилось полтора годика. Пришло время, когда спаситель превратился в жертву... Летом Маша попросила Борю отпустить ее в Ялту отдохнуть. Она очень устала с двумя детьми. Там она познакомилась с югославом, который был младше нее на девять лет. У них вспыхнули чувства. Она и сама говорит откровенно: «У меня иногда голову сносит. Мне это свойственно». Она влюблялась, влюбляла в себя, мучила и сама мучилась. Я всегда относилась и отношусь к ней с большой нежностью. Машу я не осуждаю и всегда говорю: «Она не виновата. Это от природы». Когда она вернулась, честно призналась во всем Боре.
Помню, как Маша пришла в квартиру на площади Коммуны, где жили Боря с родителями. Они объяснялись в коридоре. Я была в этот момент на кухне и невольно стала свидетельницей их короткого разговора. Она стояла у входной двери, а Боря у большого зеркала.
— Я влюбилась! — прямо сказала Маша.
Он был потрясен и сказал только одну фразу:
— Оставь мне Дашу.
— Бери! — ответила она.
Мы с мамой взяли Дашу к себе на дачу в Быково. Как-то раз Маша приехала проведать дочку. Дача Вертинских от нас километрах в десяти, всего полчаса езды. Даша ползала по песку, играя в куличики.
— Ой, как, она уже ползает? — удивилась Маша.
Мама ответила:
— Да она уже давно ходит.
Боря был очень мудрым человеком. Он, как и мама, не считал адюльтер изменой. Другое дело — роман. И он эту разницу понимал. «Я влюбилась», — эти слова Маши поставили точку в их браке. Ну а что тут поделаешь, если человек влюбился? Насильно мил не будешь...
Не знаю, так это или нет, но в истории их расставания тоже есть мистика. Они разошлись после того, как Боря сыграл роль Воланда в «Мастере и Маргарите». Недаром говорят: нельзя участвовать в спектакле по этому булгаковскому роману. Боря не только развелся с Марианной, но и вскоре ушел из театра.
Эта история достойна отдельного рассказа. Воланда он играл в очередь с Вениамином Смеховым. Однажды в театр пришли важные люди, репетировать эту роль должен был Смехов. И вдруг Любимов сказал сидящему в зале Боре: «Бэмби, быстро иди переодевайся». Но тот ради друга благородно отказался, и вскоре его с этой роли сняли. Юрий Петрович явно не ожидал от него такого, он прозвал Борю Бэмби за мягкий, совершенно неконфликтный характер, а тут бунт на корабле. Вот тогда, кстати, брат и стал совершенно седым.
Прошло время. Как-то мы с Борей, Смеховым и Леней Филатовым ездили вместе с концертами. Смехов ему рассказал, что Любимов тогда пришел за кулисы и сказал: «Значит, Бэмби все равно. Из-за таких ролей артист должен идти по трупам!» Через некоторое время Борю пригласили вместе с Таганкой поехать на гастроли в Югославию. На обратном пути Любимов позвал его в свое купе. Они выпили коньяку, и Боря спросил:
— Правда, что вы так сказали?
— Правда.
— Я по трупам не хожу!
И в этом весь Боря! Он вел себя благородно и в дружбе, и в любви...
Развод с Марианной происходил мирно. Боря отдал ей квартиру на Масловке, Даша осталась с отцом. Вначале девочка поселилась у меня, потом переехала к бабушке с дедушкой, где жил и Боря. Они полностью занимались воспитанием внучки. Маша изредка приезжала навестить дочь, они мало виделись. У нее началась новая жизнь, она вышла замуж за югослава. Кстати, Боря познакомился с ее новым мужем, где-то они пересеклись, и тот Боре понравился. Он сказал мне: «Зоран — классный мужик!»
Боря с Машей остались хорошими друзьями, какими они и были до свадьбы. Когда Маша переехала на Арбат, мы бывали в гостях в ее квартирке. У меня до сих пор хранится фотография, на которой спустя много лет мы опять сидим за одним столом: Боря, я с мужем и Маша. Она приезжала к нам на дни рождения Даши. Как-то во время застолья я случайно поймала Борин взгляд — он так смотрел на Машу... Прошло много-много лет, но он по-прежнему ее любил. И был неизмеримо счастлив, что именно эта женщина подарила ему единственную дочь.
Боря больше всего переживал не за себя, а за Дашу. Как-то в интервью сказал: «Когда вы расходитесь, ребенок не должен чувствовать себя одиноким. У него всегда есть папа и мама. Надо найти хорошее решение вопроса — не для себя, а для детей. И мы с Машей его нашли». Дашу загрузили таким количеством кружков, занятиями в музыкальной школе, а главное, окружили такой невероятной любовью, что ей некогда было страдать. И все-таки маму ничем и никем не заменишь...
Как-то я везла Дашу от площади Коммуны к себе на «Аэропорт». Проезжаем мимо дома на Масловке, где жила Марианна. И вдруг четырехлетняя девочка, глядя в окно, самой себе говорит: «Я знаю, что мама меня бросила. Но я ее все равно люблю». Я посмотрела на нее в зеркальце, резко затормозила и чуть не врезалась в столб. От слез не видела дороги...
Боря никогда не сказал дочери о маме плохого слова. Только что она самая красивая и талантливая. Он всегда называл ее нежно: «Маша». И другим не позволял говорить о ней плохо. Если что, мог и в морду дать. Однажды мы сидели втроем с одной дамой, которая нравилась Боре, в ресторане Дома кино. И вдруг та по глупости ляпнула:
— Мне тут рассказали, что Марианна Вертинская...
— Стоп! А вот этого не будет, — обрывает ее на полуслове Боря, берет меня под руку и решительно ведет к выходу.
Все! На этом их отношения закончились. На мой вопрос «Ты любишь Машу?» он, спустя уже много лет, отвечал «Да нет...», но я как музыкант по обертону его голоса слышала совсем другое: «Да, люблю».
Это было свойством его характера. Он вел себя благородно не только по отношению к Маше, но и ко всем женщинам, говорил: «У меня были лучшие женщины в мире!»
Как однажды сказал о нем режиссер фильма «Стрелы Робин Гуда» Сережа Тарасов: «Боре играть ничего не надо было. Он и в жизни Робин Гуд». И это правда. Как романтик и настоящий рыцарь, он умел любить и прощать. Никогда ни от кого не скрывал своих чувств и никого не предавал. А ведь в его жизни были романы с известными актрисами. Еще когда он учился в «Щуке», Борю вызвали в комсомольскую организацию на разговор, узнав о его романе с Аллой Демидовой:
— Она замужем! Ты понимаешь, что тебе грозит отчисление из института?!
— Отчисляйте!
Ну чем не Робин Гуд?!
А история с Маргаритой Тереховой? Куда до нее «Титанику» с Лео Ди Каприо!
Фильм «Красная палатка» Калатозов снимал на Северном полюсе. Как-то в одном из эпизодов Боре с Юрием Визбором пришлось нырнуть в ледяную прорубь. Когда вынырнули, боль в одном месте была такой адской, что вся жизнь пронеслась у них перед глазами.
— О чем ты подумал в этот момент? — спросил Боря у Визбора.
— Слава богу, что у меня дети уже есть, — сказал Визбор.
— А я о том, что, к сожалению, у меня детей еще нет... — ответил Боря.
Удивительно, но они подумали об одном и том же! Однажды Боря увидел, как радист по спецсвязи звонит в Москву, и стал просить его дать позвонить. «Одну минуту», — сжалился радист.
Боря позвонил Маргарите Тереховой, в которую был безнадежно влюблен, и сказал одну, но гениальную фразу: «Я стою на самом краешке Земли, на Северном полюсе, и думаю о тебе!» Ну какая женщина может устоять против таких слов?! Боря вернулся домой. Помню, как Терехова сбежала к нему из больницы в одном халатике. Но длился их роман недолго...
Да и после развода с Машей у Бори были романы, даже браки. Но на первом месте всегда была она и только она. Еще и потому, что именно Маша подарила ему единственную дочь. И этим все сказано.
За Дашу он мог убить любого! Боря был очень заботливым отцом. С утра отвозил в школу, готовил ей на завтрак блинчики, кашку, картошку. Когда его спрашивали журналисты, как он один управляется с девочкой, отвечал: «Это такой восторг — воспитывать своего ребенка. Никаких сложностей. Это такое счастье!» Маша обижалась, слышав это, и даже где-то в интервью рассказала, что звонила Боре и просила не говорить больше, что он отец-одиночка, мол, это «камень в ее огород». Не знаю, правда это или нет? Но ведь так и было...
Даша пользовалась этой ситуацией, манипулировала папой. Он выполнял все ее капризы. Можно сказать, любил дочь до умопомрачения. У Даши был характерец дай боже! Иногда Боря качал головой: «Ох, вся в мать!» Как-то его вызвали в школу. Учительница стала ему выговаривать, что Даша дерзит. Она хотела что-то еще сказать, но он, не дослушав, оборвал ее на полуслове: «Даша права! До свидания». Помню еще один случай. Даша уже была взрослой девушкой. Однажды мы ехали с ним выступать на концерте, вдруг она звонит по мобильному. Боря резко останавливается:
— Я не поеду. Мне надо Дашу забрать, она попросила...
— Ты с ума сошел? У нас концерт, мы же обещали?!
Он высадил меня у Белорусского вокзала, развернулся и помчался к дочери. Мы сорвали концерт. Ведь мог сказать ей: «Возьми такси», но об этом не могло быть и речи. Все, о чем просит дочка, — это закон!
Когда Даше исполнилось тринадцать лет, умерла наша с Борей мама. До этого ушел папа, и девочка осталась с отцом одна. Маша в интервью рассказала, что она просила Борю: «Отдай мне Дашку». Но та была уже большой девочкой и могла сама выбирать, с кем ей жить. Естественно, Даша сказала, что останется с папой. Честно говоря, я не помню такого разговора Бори и Маши. Но он вполне мог состояться...
Думаю, чувство вины Машу до сих пор продолжает мучить. Она рассказывала, как Даша, учась в «Щуке», прибегала с однокурсниками на чай — Машина квартира совсем рядом с училищем. Как она привозила Даше в подарок пальто. Как возила свою внучку Аню, дочку Даши, в Италию. Как прекрасно они общаются. Я понимаю, ей хочется оправдаться. Но ведь как ни крути, все так и было: она оставила дочь. Сколько актрис оставляли своих детей во имя карьеры, ролей в кино. Но Маша сделала это не из-за карьеры, а из-за романов. И это совсем другое...
Слава богу, отдала дочку родному любящему отцу. И в итоге то, что Дашу воспитывали Хмельницкие, пошло ей только на пользу. Борину дочку все в семье любили: дедушка, бабушка, отец, тетя. Она росла рядом с моей дочкой Катей — своей двоюродной сестрой.
Даша давно выросла и сама воспитывает дочь. Они с Машей общаются, встречаются. Даша уже взрослая и прекрасно понимает, что жизнь есть жизнь. Глагол «бросает» не всегда правильный. И все же, думаю, у нее на всю жизнь остался грустный и больной осадок, что мама ее оставила. Не все, к сожалению, компенсировала безграничная Борина любовь к ней.
Даша — папина дочка. И любит до сих пор рассказывать, как во дворе дома, в котором они жили с отцом, все — от академика до последнего пропойцы — очень его любили. Собирая ее в школу, Боря не забывал взять с собой пакет с бутербродами и пачкой сигарет. Местные бомжи уже его ждали. Он, как и его Робин Гуд, всегда помогал слабым и несправедливо обиженным, оставшимся без крыши над головой. Однажды на гастролях мы ехали с группой товарищей в аэропорт. Вдруг видим, на обочине в снегу лежит бомж.
— Остановите, — просит Боря таксиста.
— Ты с ума сошел, мы опаздываем на самолет! — закричали ребята. Но Боря вышел из машины. Оказалось, что этому мужчине стало плохо.
— Полетим другим рейсом, — сказал Боря.
И мы повезли незнакомого человека в больницу.
Стоило кому-нибудь набрать Боре в три часа ночи с какой-то просьбой, он тут же бежал на выручку. Однажды мне позвонил священник отец Алексей: «Луиза, я еду с детьми из Подмосковья, и мы застряли» — называет какой-то километр. Звоню брату. Боря даже не спрашивает, кто это. Садится в машину и мчится на подмогу к незнакомцу. Отец Алексей был потрясен: «Луиза, я никогда в жизни не встречал такого человека...» Он до сих пор звонит в день Бориного рождения и с благодарностью вспоминает эту историю: «Второго Бориса нет...»
Во второй раз Боря женился только в пятьдесят лет. Ира Гончарова была психологом, что помогало в общении с Дашей, и это было очень важным для Бори. Они заходили ко мне в ресторан «Серебряный век», где я работала директором культурных программ. Мне очень понравилась Борина невеста. Ира была нежной и удивительной. Спустя год после знакомства, когда они поженились, ее словно подменили. Вначале она запретила Боре ходить играть в бильярдную Дома кино. Хотя бильярд для него был всем: он не просто играл, а был чемпионом Союза кинематографистов и гордился этим званием больше, чем своим званием народного артиста. Боря посидел дней пять у телевизора и затосковал. Звонит мне однажды и жалуется: «Она запрещает мне играть!» Ира рьяно стала бороться с его вредными привычками, а он без сигарет жить не мог! Последней каплей стало ее предложение насчет Даши:
— Давай она переедет в мою квартирку, а мой сын будет жить с нами.
Вот тут Борино терпение закончилось.
— Я детей на жен не меняю! — сказал он.
Мне так хочется, чтобы эту гениальную фразу услышали и повторили все мужчины мира. Этот брак продлился полтора месяца. У него была еще одна попытка, потом Боря понял: не судьба ему жениться...
Боря до конца своих дней был благородным рыцарем и следовал правилу: никогда не огорчать любимых женщин. Когда он серьезно заболел, не жаловался на здоровье. У него всегда все было прекрасно. Где бы Боря ни находился, в полночь раздавался его звонок: «Лузочка, у меня все в порядке». Мы могли полночи разговаривать, вспоминать детство, даже немножко попеть в трубку, поплакать. У меня до сих пор хранится фотография моей Кати, на которой он размашисто написал: «Мало того что ты мама, я — дядя. У тебя родилась самая лучшая дочь в мире, потому что если она возьмет от тебя хотя бы часть твоей души, она уже самая лучшая. Ты мой самый дорогой человек. Я тебя очень, очень люблю! Твой Боб».
Боря умер дома. В его последние часы жизни мы, все его близкие женщины, собрались у его постели. Пришли Маша с Настей. Он лежал отрешенный, с закрытыми глазами. Вдруг пошевелил двумя пальцами правой руки. «Сигарету?» — по движению ресниц я догадалась, что он хочет покурить. Когда затянулся, у него такое блаженство было на лице. И он тихо ушел... Как ангел.
Жаль, что он не слышал слов Маши, которые она мне сказала после его ухода. Маша сожалела о том, что они расстались: «Мы с Борей могли бы прожить остаток жизни очень счастливо, в окружении детей и внуков...»
А я до сих пор вспоминаю, как однажды прочитала ему стихи Алексея Апухтина «Мне не жаль». Я написала к ним музыку и хотела, чтобы Боря спел этот романс. Когда дочитала стихи до конца, Боря молча повернулся и ушел в другую комнату. Не хотел, чтобы я видела, как он плачет. Он часто пел романс на концертах, есть запись его голоса. Я не могу удержаться от слез, когда слышу, сколько чувства он вкладывает в каждую строчку.
Мне не жаль, что тобою я не был любим, —
Я любви не достоин твоей!
Мне не жаль, что теперь я разлукой томим, —
Я в разлуке люблю горячей.
Мне не жаль, что и налил, и выпил я сам
Унижения чашу до дна,
Что к проклятьям моим и к слезам, и к мольбам
Оставалася ты холодна.
Мне не жаль, что огонь, закипевший в крови,
Мое сердце сжигал и томил,
Но мне жаль, что когда-то я жил без любви,
Но мне жаль, что я мало любил!
Ну как смог поэт, живший в XIX веке, рассказать историю любви Бориса и Марианны?! Как сумел передать чувства, которые испытывал Боря? Разве это не мистика?
Подпишись на наш канал в Telegram