Во МХАТ я пришла невесткой Ефремова, соответственно, было много недовольных. Олег Николаевич говорил: «Ну а кто может лучше? Скажите мне... Вот поэтому она и играет».
—Женя, как вам кажется — сценарий жизни мы сочиняем сами?
— Поскольку мысли высказанные есть ложь, стараюсь глубоко не погружаться в раздумья на тему, почему мир такой, а не другой, как все устроено и зачем. С одной стороны, я верю в то, что человеку доступно практически все, если он знает, куда и зачем идет, умеет правильно мечтать, не предает себя и других, живет по совести. С другой стороны — не раз видела подтверждение, что нас ведет кто-то сверху. Вдруг попадаются на пути люди, которые неожиданно помогают, вмешиваются, протягивают руку. Поддержка приходит оттуда, откуда и не ждешь. Необязательно материальная, часто в виде дельного совета или примера от человека, которым стоило последовать. Но не прикладывать усилия, когда «все само собой произошло», — это не про меня. Всю жизнь почему-то приходится очень много работать и вообще шевелиться, чтобы получить то, что хочу.
— Женя, а как правильно мечтать? Вы умеете?
— Мне кажется, да. Оформляю мысли в конкретную форму и посылаю наверх! Любому человеку по силам стремиться к тому, чтобы его желания исполнялись. Или хотя бы избегать того, чего не хочешь видеть в своей жизни. «Здесь и сейчас, ни о чем не думая» — это что-то животное, на мой взгляд.
— Чего конкретно вы избегаете?
— Стараюсь не соглашаться на предложения, которые по разным причинам не нравятся. «Нет» дается нелегко, но первые результаты есть. Во всяком случае, я перестала влезать в те ситуации, которые не откликаются изначально. Даже если кто-то уговаривает. Жизнь коротка, и тратить время на ненужное теперь не хочется.
— В этом большой плюс зрелости. В юности на нас постоянно кто-то давит: родители, значимые взрослые, педагоги, наставники... Независимость — это роскошь, доступная лишь состоявшимся людям.
— Но только не актерам! Наша профессия — самая зависимая. При внешнем лоске самая бесправная. Обывательский взгляд — «О-о, артисты, вам все дозволено!» — ошибочный. Мы всю жизнь зависим от режиссеров, продюсеров, партнеров, даже от собственного самочувствия. Поэтому большинство из нас подвержены приступам неуверенности и депрессиям. Хотя если пофилософствовать, в неуверенности таится большой потенциал. Смоктуновский любил повторять: если артист не сомневается, то как профессионал он умер.
— Можете привести пример, когда вы поступали, казалось бы, вопреки всему, а в итоге получали вознаграждение?
— Например, когда я решила идти в театральный институт. Родители не давили, но явно не верили в саму возможность — и в меня. Наша семья не творческая, с чего вдруг простая девчонка решила стать актрисой? Но в юности я вообще никого не слушала! Никаких авторитетов не существовало в принципе. Шла туда, куда вело. Кто вел, что — не знаю... Но ощущение такое было.
Ужасная девчонка! Маме со мной было непросто. Выскочила из дома и пропала до глубокой ночи. Забыла позвонить, предупредить. В то время не было мобильных телефонов, разных радаров, которые определяют местоположение ребенка. Это теперь я понимаю тревогу родителей, а тогда мне казалось, что их переживания совершенно беспочвенны, зря только себя накручивают.
Я была увлечена театром, в свободное время пропадала в молодежной студии Спесивцева «На Красной Пресне». Вот там была ЖИЗНЬ! А не в школе... Хотя училась я хорошо. Не шаталась по подворотням, а была погружена в Дело. Мое ли оно, и что дальше, и как сложится судьба — не задумывалась. Жила как хотела, стараясь не потеряться, не сломаться.
— Но во МХАТ попали легко и просто. С 1991 года, то есть уже ровно тридцать лет, вы актриса прославленной труппы.
— Это отдельная история... После окончания ГИТИСа я поступила во МХАТ имени Горького. Это был первый год после разделения двух Художественных театров.
Спустя год перешла в труппу Театра-студии под руководством Олега Табакова. И еще через год — в «Современник-2» (им руководил Михаил Ефремов. — Прим. ред.). Летом мы уехали на гастроли в Крым и из газет узнали, что Волчек нас закрыла. Потом позвонила Алла Борисовна Покровская, Мишина мама, и спросила: «Что же вы теперь будете делать?»
Но мы же молодые, азартные! Никто особенно не переживал. Считали, что работа есть всегда. А театр все равно не приносил каких-то особенных заработков, при этом требуя больших эмоциональных затрат и ресурсов.
— Извините, что перебиваю, но при Табакове зарплаты в Московском Художественном театре были прекрасные.
— Были... Олег Павлович и сам любил хорошо жить, и хотел, чтобы вокруг него тоже все жили хорошо. И так было всегда, начиная с его первых студентов, которым он из-за границы привозил фирменные джинсы. Вообще, Табаков был отцом родным для всех нас.
Так вот, возвращаясь в девяностые. Мы не успели испугаться и попереживать, как Мише позвонил Олег Николаевич Ефремов (в те годы он возглавлял МХАТ имени Чехова. — Прим. ред.) и сообщил, что всех нас берет к себе. Предполагалось, что мы станем играть на Малой сцене.
Начали с «Последней ночи Отто Вейнингера» в постановке израильского режиссера Гедалии Бессера. Был большой успех! Хотя не скажу, что мы тогда мерились успехами. Просто была классная работа для всех нас. Миша остался руководителем нашей студии и поставил порядка пяти спектаклей. С ним мне вообще повезло. Мы прожили совершенно немыслимые совместные годы, когда было и весело, и страшно одновременно.
— И даже в начале девяностых вы не играли при пустом зале?
— Пустые залы МХАТа невозможны. Вспомнила, как однажды приехали в Саратов на гастроли с «Борисом Годуновым». Неожиданно нас попросили прийти ранним утром на эфир местного телевидения и дать интервью. Оказалось, что народ просто не поверил афишам и тому, что небожители — да еще в таком количестве! — приехали в их город. Ефремов, Любшин, Невинный, Мягков, Вознесенская, Киндинов, Кашпур... А мы, молодые артисты, были активно заняты в массовке.
Но больших ролей я ждала недолго. Нина Заречная стала настоящим подарком, ведь мои педагоги, в том числе Татьяна Васильевна Доронина, говорили:
— Непонятно, кого ты вообще можешь играть... Не инженю и не героиня.
В те годы с амплуа было строго. Я отвечала:
— Много чего могу! И комедийного, и трагедийного. Я синтетическая!
На мое счастье, в «Чайке» сменили Треплева, его стал играть Миша Ефремов. Потребовалась невысокая героиня. Кроме меня ему никто не подходил. Следом меня утвердили на главные женские роли в «Кабале святош» и «Амадее».
— Как вас приняла труппа?
— МХАТ — это серьезная конкуренция, там следует выживать. К тому же туда я пришла невесткой Ефремова, соответственно, было много недовольных. Олег Николаевич говорил: «Ну а кто может лучше? Скажите мне... Вот поэтому она и играет».
Ему ни разу не было за меня стыдно или неловко, в этом уверена. С «дедовщиной» я сталкивалась — как без этого. Если поставить себя на место другого человека, становится все понятно. Ну действительно, почему ОНА?!
Реагировала спокойно, не обижалась, чувствуя состояние, настроение тех, кто завидовал и даже негодовал. Понимала их, наверное потому, что никогда не ходила ни у кого из власть имущих в любимчиках, начиная со школьных лет. На курсе в ГИТИСе педагоги тоже меня не выделяли. И хорошо! «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь».
Несмотря на зависимость самой профессии, мне всегда хотелось внутренней свободы и НЕзависимости. Считала необходимым, хорошо делая свое дело, говорить то, что думаю. И о спектаклях, и о режиссерах, и о коллегах — почему нет?
В юности я легко позволяла себе правду. А с возрастом стала терпимее. Как-то в буфете сказала Золотовицкому:
— В искусстве надо быть толерантным.
— От кого я это слышу?! — изумился Игорь.
— Подросла.
— Любители правды обычно находятся в окружении врагов.
— Я никому не хамила, просто вела себя независимо. Однажды с Сережей Колтаковым стояли около доски объявлений и с изумлением перечитывали: «Артистам Добровольской и Колтакову объявляется выговор за каботинство и амикошонство».
— А что это такое? — спросила я.
— Амикошонство знаю — это фамильярность...
— Второе — примерно о том же.
Сережа в ответ смеялся:
— Говорила Лавровой «ты»? Вот и получи!
Я действительно не понимала, как на сцене, во время совместной работы, когда перехлестывают эмоции, выкать коллегам. Умные и талантливые это понимали и не реагировали на мое «ты». А кого-то задевало, мои эмоции воспринимались как личное оскорбление. Но в работе так нельзя! Мы же делаем общее дело.
— Кто-то из «взрослых» заступался за вас?
— Мы дружили со Смоктуновским. Он был членом худсовета, и когда на меня кто-то нападал, говорил: «Не трогайте Добровольскую. Она талантливая!»
— А сейчас молодые коллеги как к вам обращаются?
— Женя и на «ты». Мне это нравится. Если не смотреть при этом в зеркало, то и возраста не чувствую. Как раз «Евгения Владимировна» бесит.
Вообще, самый прекрасный период моей жизни — десятилетие от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Ты молод и умен, можешь буквально все! В театре я тогда играла порядка двадцати — двадцати пяти спектаклей в месяц. А еще кино.
Но время летит, и вот уже начинаешь ждать ролей. Радуешься, когда приглашают на что-то стоящее. Потому что, когда НЕстоящее, можно умереть от раздражения. Приходится отказываться.
Лучше проведу время дома, побуду с дочерью, чем впрягусь пусть в хорошо оплачиваемое, но некачественное. Деньги — понятно, что нужны, но мой внутренний покой важнее. Тем более что с возрастом стало нравиться погружаться в проблемы детей, больше разговаривать. В молодости — все на бегу.
— Кому из ваших детей еще необходимы мамины указания?
— Никому! Даже младшая, Настя, заявляет, что все сама знает. И я этому только рада. Хотя все они заинтересованы во мне, в самом присутствии в их жизнях, советов не спрашивают. Но слушают, если я высказываюсь.
Признаться, мне незнакома безумная слепая материнская любовь. Знаете, когда заявляют: «Мои дети идеальны!» Нет, я прекрасно вижу все их недостатки, косяки. Прямым текстом говорю: «Ты этого не можешь!» — особенно когда речь идет о профессии. Или наоборот: «Вот это у тебя получается замечательно».
— Николай Ефремов — актер. Как же такое можно сказать: «У тебя не получится»? Обрезать крылья?
— Николаша умеет слышать и слушать, к моей критике относится профессионально и исправляет ошибки. После окончания школы он собирался на сценарный факультет, поскольку замечательно пишет. Но ему было слишком мало лет, а сценаристам необходим жизненный опыт.
— Подсказываете сыну, как воспитывать ребенка?
— Пыталась, но тут же получала: «Спасибо, мы сами знаем как».
Я — дважды бабушка, от старшего, Степы, есть полугодовалый внук. Когда они с женой шлют мне фотографии Даниила и я пытаюсь прокомментировать — что надеть малышу, чем покормить, — сын пишет: «Просто наслаждайся!»
— Женя, меня удивила новость о том, что Ян, ваш младший сын, сейчас служит в армии. Не захотел учиться дальше?
— В разгар пандемии Ян окончил школу и не знал, куда поступать. Поэтому настало время армии. Мы часто переписываемся, я чувствую свою необходимость...
С самого раннего возраста Ян очень сильно меня любит. Когда был малышом и я укладывала его спать, он накручивал мои тогда длинные волосы себе на руку и засыпал, не отпуская.
Я вижу в нем талант комика, поэтому была уверена, что он выберет актерскую профессию. И вдруг услышала: «Нет, точно не в театральный!» Конечно, еще не вечер, Яну всего девятнадцать. Решение быть артистом следует принимать самостоятельно. Это такая профессия, которая предполагает готовность в любое время встать по звонку и что-то сделать.
Сын выходил на сцену МХТ, так же как и Настя. Но наступил период, когда это перестало ему нравиться. Показывать себя публике, привлекать внимание — все это обоим стало неинтересно. А вот я в их возрасте жить без сцены не могла...
Не знаю, к какому выводу придет сын, когда демобилизуется. Пока я переживаю в принципе — а если вообще не найдет себя?! За Настю я спокойнее. Ей легко даются иностранные языки, она учится в музыкальной школе по классу домры и гитары.
— От чего вы хотели бы уберечь дочь? От каких своих ошибок?
— Что бы я ей ни говорила, она пойдет по собственному пути.
Уберечь от ошибок невозможно. Мы постоянно попадаем в перевертыши — ситуации, которые не планировали и даже не предполагали, что они вообще возможны. Потому что у каждого из нас собственный сценарий жизни.
Я могу дать Насте одно — свою безграничную любовь. Так меня любила моя мама. Может быть, именно поэтому я так уверенно иду по жизни.
— Женя, для вас существуют правила воспитания?
— Главное, не поступать с детьми подло. Объясню, что имею в виду. Я не приказываю, ничего не запрещаю без объяснений. «Я сказала!» — это не про меня. Стараюсь донести, почему да и почему нет. Иначе ребенка легко задавить.
Хотя все, кроме Степы, зависят от меня финансово, стараюсь это не то что не подчеркивать, но даже и не показывать. Транслирую одно: все трое должны оторваться от мамы и жить абсолютно самостоятельно, отвечая за свой выбор и свои поступки.
В нашей стране почему-то принято, что дети довольно долго остаются в родительском доме. Это неправильно. Безграничная любовь к детям — да. Одна территория и, как следствие, родительский контроль — нет.
Хочется, чтобы мои дети жили так, как хотят, не тревожили мать своими проблемами, а при встречах мы лишь радовались бы и весело проводили время.
Но быть этакой кошечкой на диване — только мечта, которая никак не осуществится. Полежать в тишине с книжкой, забыть о проблемах все никак не удается. То дети маленькие, то у одного пубертат, потом у второго, третьего, четвертого... В это время не расслабишься, следует активно подключаться, помогать подростку справляться с неуверенностью, раздраем, метаниями, которые неизбежны. У взрослого ребенка другие проблемы, и снова надо помочь — я же хорошая мама.
Этим летом в городе жара, конечно же, я перевезла семью Николаши к себе на дачу. И опять не свернуться калачиком на диване, не полежать в тишине.
Внучке Аллочке полтора года, выращиваю для нее огурцы. Ходим вместе смотреть, как они растут. С ней уже можно общаться. Зовет меня «баба», и, похоже, я ей нравлюсь!
— Отцы детей оказывают на них влияние?
— Конечно. Пусть иногда не то, которого хочется мне, но это неважно. Папы занимают большое место в жизнях всех моих детей. Каждый общается со своим отцом самостоятельно, я на это никак не влияю, не контролирую и вообще даже не знаю, как это самое общение проходит. Когда был жив Степин отец, они тоже не прерывали связь (речь об актере Вячеславе Баранове. — Прим. ред.).
— Когда-то вы говорили о том, что многодетность не входила в ваши юношеские планы. Получилось так, как получилось?
— Нет, это не так. Я всегда хотела иметь большую семью. Представляла вокруг себя детей, но не видела рядом их папу. И мне это нравилось и не казалось странным! Действительно — зачем выслушивать чье-то мнение, учитывать его? Всегда считала, что только я сама знаю, как правильно.
Когда родился Степа, мне был двадцать один год. Из роддома я поехала не к мужу, а к маме. Решила, что браку конец, буду растить сына сама.
— Сейчас, когда практически у каждого младенца няня, странно слышать, что вам удавалось справляться самой и при этом заниматься карьерой.
— Актерам вообще сложно полноценно заниматься воспитанием детей, мы погружаемся в профессию с головой.
Со Степой помогала мама. Когда появился Николаша, нашлась замечательная няня. При этом мы с Мишей зарабатывали настолько мало, что почти все уходило ей на зарплату. Но нас это не смущало, хотелось много работать, жить на полную катушку, что мы и делали. Яну практически сразу после его рождения нашлась Нинка — пришла по рекомендации, семнадцатилетней девчонкой. Мы дружим до сих пор.
Как-то, помню, пожаловалась своему батюшке на то, что не уделяю детям столько времени, сколько, наверное, надо бы. Он сказал: «У Пушкина была няня».
Действительно, это же прекрасный выход из положения! Чтобы не травмировать ребенка своими требованиями, раздражением и прочими неприятными вещами, следует нанять помощницу. Пусть ваше с ним общение доставляет одну лишь радость.
Еще придумали бы что-то такое же полезное для супружеских отношений! Чтобы любовная лодка не разбивалась о быт.
— Женя, а нынешний муж живет с вами?
— С нами. Как в любой семье, у нас с ним бывает по-разному. Я устаю, часто меня все раздражает. Иногда думаю, что проще жить одной. Хочется взять паузу, чтобы разобраться с самой собой и с тем, как жить дальше. Переосмыслить ситуацию, проанализировать, принять решение. Но все же мы вместе с Димой уже шестнадцать лет, это самый долгий мой брак.
— Кстати, про принятие решений. Вы с кем-нибудь советовались, рожать ребенка или нет? Или это всегда был ваш выбор? Трудно ли он давался, учитывая непростые времена, когда на свет появлялись старшие дети?
— Нет, обошлось без долгих размышлений. Я же говорю, что всегда хотела иметь много детей. Все мои дети — желанные. И я всегда знала, что заработаю на то, чтобы снять квартиру, накормить их.
Был короткий период, после развода с Мишей, когда мне достался автомобиль «нива». Несколько ночей мы там спали втроем — я, Степа и Николаша. Потом нас приютили друзья. Добрых людей на свете много. Например мама Степиного одноклассника просто взяла и пустила нас в свою пустующую квартиру, бесплатно.
Только когда у меня появился Ян, захотелось иметь собственное жилье. Все вокруг активно обсуждали, от кого малыш, и мне было физически необходимо укрыться, спрятаться в раковине. Друзья помогли приобрести квартиру.
Ян — мое солнышко и мотиватор! Очень его ждала и даже радовалась, что воспитывать буду одна, никто не помешает.
Мои родители узнали о том, что скоро у них появится новый внук, из СМИ. Беременной я вышла на сцену получать «Нику» и, конечно, оказалась во всех газетах. Это было для них шоком. А мне просто не хотелось расстраивать родных. Я решила, что потом, когда они уже смогут взять внука на руки, поймут меня правильно. Мы созванивались: «Как дела?» — «Все хорошо!» И я молчала как партизан.
— В те времена немногие женщины рожали «для себя». Это теперь отсутствие отца — обыденная вещь.
— «Для себя» — это прямой путь к тому, чтобы искалечить психику ребенка. Те женщины, кто собрался родить малыша от таинственного незнакомца, должны знать, что однажды он обязательно спросит: «Кто мой отец?» А дальше начнется — «Зачем ты это сделала?! Я не просил! Расскажи, кто он и что! Покажи! Я хочу знать!»
И легенды о погибшем капитане дальнего плавания не пройдут, не сработают... Ребенок не успокоится, ему важно знать правду. Одна мама и большой знак вопроса в графе «отец» — это травма.
Я лично пережила по этому поводу много неприятных моментов, но с помощью влияния друзей, благодаря их вмешательству и поддержке мы с Яном справились.
Вообще, все трое моих старших детей выросли без пап рядом. Только у Насти иная история. Но что поделать? Разводы, безусловно, являются травмой для детей. В идеальной картинке — мама, папа, брак один и на всю жизнь, общие дети.
— У вас так не получилось, Женя. Может дело в характере?
— Да нормальный характер. Живу сама с собой в мире, не ссорюсь.
— Шутите! А если серьезно, что не так в этом мире, почему браки то и дело распадаются или даже не начинаются, несмотря на рождение ребенка?
— Возможно, женщины выбирают не тех мужчин. Трудно сказать... Иногда встречаешь мужчину и им очаровываешься, кажется, что вы с ним идеальная пара. Но так это или нет, можно понять лишь после того, как сто раз скажете друг другу «Доброе утро!». Заранее невозможно просчитать — получится или нет.
— Какие качества мужчины вам важны?
— Чтобы нам было о чем поговорить! Но если я понимаю его, а он — меня, появляется опасность стать рабом отношений. Кто-то обязательно должен идти на уступки, потому что люди все разные. И со временем возникает вопрос терпения. Ведь одно дело терпеть что-то неприятное в родных детях, потому что иначе может разгореться война. Другое — в мужчине. Зачем?
— Когда мы сами пишем сценарии собственной жизни, нарываемся на критику со стороны. Всегда кому-то что-то не нравится, и он стремится поделиться своим мнением. Как вы, Женя, реагируете на критику?
— Однажды я прочитала о себе много чего неприятного в статье не кого-то там, а, на секундочку, Виталия Вульфа. Пришла с газетой в руках в кабинет Ефремова:
— Как же теперь быть? Что делать?!
— Не читай!
Вот это «Не читай!» — мой девиз. Сам Олег Николаевич не реагировал на стороннее мнение, разные неприятные высказывания, обвинения, и это позволяло ему спокойно спать. Вот поэтому меня нет в соцсетях.
— Женя, а когда люди из близкого окружения — хейтеры, как реагируете?
— Прерываю общение! Понимаю, что ими движет зависть, злость. Но я не хочу играть в чужие игры, предпочитаю писать правила сама и им же следовать.
Замечаю, что изменилась: все больше хочется спрятаться в ракушку. Поэтому выманить меня из дома невероятно трудно. А раньше постоянно бежала, стремилась успеть как можно больше.
Иногда мне говорят, мол, напиши книгу о своей жизни. В ней столько всего интересного — роли, встречи с великими, МХАТ... Но когда я задумываюсь о том, что же рассказать, создается ощущение, будто бы все ЭТО было не со мной! Настолько ярко, насыщенно, разнообразно. От комедии до трагедии и обратно.
Подпишись на наш канал в Telegram