«Сбрить усы мужа сподвигла популярность «Городка». Стоило ему и Юре Стоянову куда-то пойти, сразу подходил народ и просил сфотографироваться. Илья жаловался: «Я так устал от всего этого!» Без усов он отправился в пирожковую на Невском, в которую не заходил лет сто, потому что не мог там спокойно и шагу ступить. Возвращается очень довольный: «Никто меня не узнал! Продавщица обматерила, уборщица тоже! Я такой кайф получил... Это же удовольствие — жить спокойной, свободной жизнью», — вспоминает об Илье Олейникове его жена Ирина вместе с их сыном Денисом Клявером.
— Денис, десятого июля вашему отцу, актеру Илье Олейникову, который вместе с Юрием Стояновым создал любимую народом телепрограмму «Городок», а еще певцу и композитору, исполнилось бы семьдесят пять лет. Какое у вас самое раннее воспоминание о папе?
— Как на меня упала полка с посудой. Когда рассказал эту «сценку» маме, она уточнила, что мне, оказывается, тогда было чуть больше года — еще не ходил! Я очень удивился, что был таким маленьким, но все запомнил.
Так вот, в тот день мы с папой остались дома вдвоем (мама уже пошла работать на полставки, она по профессии инженер-химик). Он вырезал из открыток виды разных городов и клеил из них панно на листе картона. У папы постоянно бурлило творчество, и в свободное время он всегда чем-то занимался: рисовал, красил, мастерил. А я катал машинку у низенькой кухонной полки, на которой стояли куча посуды и тяжеленные банки с крупами. Машинка нырнула под полку, я пополз за ней, и тут все с грохотом рухнуло на пол. В этот момент папы на кухне не было, он вышел покурить. Слава богу, все обошлось, мне повезло: за миг до того, как полке упасть, я отполз, и она меня не задела.
Ирина: Илюша тогда позвонил мне на работу и сказал: «Мы с тобой сейчас заново обрели сына». Денис играл у той полки, потому что там было самое теплое место в квартире: стена выходила не на улицу, а к лифту. Мы постелили матрасик, и сын часами на нем возился с игрушками...
Денис: А еще я очень ярко запомнил, как отец показывал мне фокус с платочком. Я был тогда таким маленьким, что мне казалось — наша люстра висит где-то в небе! Папа крутил-крутил платком, махал-махал, и тот в конце концов исчезал, как будто улетел куда-то в облака. Я испытывал просто дикий восторг!
— Ирина Викторовна, а какое у вас было первое впечатление при встрече с будущим мужем?
— Самонадеянный, самоуверенный, красивый нахал... Мы встретились тридцать первого января 1974 года в Славянске, куда каждый приехал по своим делам. Я — из родного Ленинграда в командировку на местный химический завод, чтобы запустить новый цех по выпуску фосфатов, а Илюша на гастроли. Тогда он был ведущим концертов и актером в молдавском ВИА «Зымбет» («Улыбка»), куда пришел после окончания Московского училища циркового и эстрадного искусства, службы в знаменитой Кантемировской танковой дивизии, где был конферансье в военном ансамбле, и работы в кукольном театре и эстрадном ансамбле «Фортина» в родном Кишиневе.
Командировка моя была долгой, на восемь месяцев, кроме химического завода я там ничего и не видела. Очень скучала без спектаклей, живой музыки: привыкла, что в Ленинграде всегда можно сходить в театр, на концерт. Поэтому вместе с подругой Людочкой не пропускала ни одних гастролей всевозможных коллективов, старалась попасть на все культурные мероприятия.
Когда услышала, что в ДК будет выступать молдавский ансамбль (а я очень люблю зажигательную фольклорную музыку — и молдавскую, и грузинскую), попросила Люду: «Купи билеты». Оставались места только из брони, и нам попался литерный ряд — тот, перед которым есть свободное место, проход. И с первой же минуты нахальный ведущий сделал меня объектом своего неусыпного внимания: он все время поглядывал в мою сторону!
— Может, вы были как-то ярко одеты?
— Да вы что! Я потом должна была идти на завод в ночную смену, поэтому оделась очень скромно: бежевые брючки в клеточку, застиранный, но чистый розовенький свитерочек и стоптанные сапоги. Мало того что они были старенькими, так еще и пострадавшими от соприкосновения с химикатами. А вела я себя еще скромнее, но это не мешало ведущему со сцены со мной заигрывать.
В антракте ко мне подошла костюмерша молдавского коллектива: «С вами хочет познакомиться артист, он будет во втором отделении открывать занавес. Пожалуйста, задержитесь после концерта...» А я же не знала, что «открывать занавес» значит выступать первым. Подумала, речь идет про механика, который тянет за веревки, чтобы открыть занавес. После антракта первым номером вышел все тот же противный ведущий. А я на него ноль внимания: смотрю то в одну кулису, то в другую — ищу глазами механика. Но там никого!
Так ничего и не поняла и после окончания концерта решила сразу же удрать. Но был аншлаг, я не смогла пройти к выходу из зала, и Илья меня перехватил. Мы поговорили и обменялись адресами. Если б сидела с края и сразу убежала, может, и не познакомились бы. А так благодаря литерному ряду и аншлагу увиделись и потом прожили тридцать восемь лет...
— Вы быстро поженились?
— Да, до свадьбы у нас было всего три свидания! Илья был «на маршруте», то есть в гастрольном туре. Писал мне, приглашал на свои концерты, и я приезжала в те города, где он выступал: в Ялту, Донецк. В третий раз увиделись в Ленинграде. Что меня толкало на эти встречи? Наверное, судьба, которая нас свела в ДК...
А мои родители видели будущего зятя до ЗАГСа лишь один раз. И вы бы знали, в каком виде жених появился, чтобы знакомиться с тещей и тестем! До этого Илюша тридцать восемь часов ехал в поезде — из Кишинева в Питер. Родители снабдили его пятилитровым жбаном домашнего вина, которое он потихоньку пил с пассажирами за будущее счастье и будущую семью. К нам приехал в соответствующем состоянии, довезя от силы полтора литра.
Когда мы встретились в Ленинграде, он решил заодно показаться в Ленконцерт (туда его в итоге взяли). А в один из вечеров неожиданно спросил:
— Ты выйдешь за меня замуж?
Ни минуты не раздумывала:
— Выйду.
А что, в двадцать четыре года вроде уже пора подумать о браке, чего мудрить — «спасибо, что берут»! Я, конечно, шучу и цену себе всегда знала. Просто тогда поняла, что встретила классного, удивительного человека, совершенно невероятного и непредсказуемого. Все тридцать восемь лет, что мы прожили, от Ильи я всегда могла ждать чего-то нового. Он был таким неопознанным летающим объектом, точнее субъектом, живущим рядом со мной.
— В интернете есть информация, что до встречи с вами Илья Львович был дважды женат. Он вам об этом рассказал?
— Не сразу «отчитался», но потом, в процессе знакомства, безусловно, эта тема прозвучала. Рассказал, что то были фиктивные браки ради московской прописки. С ней гораздо проще было устроиться на работу в столице после окончания циркового училища. Но мне эти детали оказались так неинтересны — было настолько все равно... К тому же меня воспитали щепетильной и деликатной, и мне было неудобно задавать подобные вопросы.
Свадьбу сыграли, как тогда было принято: первый день в ресторане, второй — дома. Когда Илья сообщил радостную новость своему отцу, тот сказал: «Сынок, я тебе две свадьбы оплатил. Третью, будь любезен, уже сам». Кстати, на всех своих трех свадебных церемониях Илья был в одном и том же костюме, который надевал только в ЗАГС. А вот в организации стола родители Илюши поучаствовали: привезли из Кишинева вкуснейшую фаршированную рыбу, великолепные фрукты, сладости.
В общем, деньги на свадьбу дали мои родители, заложив в ломбард абсолютно все ценное, что было в доме. Мы не были совсем уж бедными, у меня папа военный, уходил в отставку в чине подполковника. Но незадолго до моего знакомства с Ильей родители все накопленные деньги отдали за полированный румынский мебельный гарнитур. Они стояли за ним в очереди целых восемь лет!
Денис: Очень хорошо помню этот набор: сервант, стол, диван, на котором я спал многие годы...
Ирина: Да, тогда вещи очень берегли, пользовались ими десятилетиями — очень уж трудно они доставались. Поэтому на стол я клала тонкое байковое одеяло, потом клеенку и только затем скатерть. А если речь шла про горячие блюда, то для них еще обязательно использовала разные подставки, чтобы не повредить столешницу...
В качестве подарка мои родители преподнесли нам, молодоженам, пять рублей, на которые мы купили будильник. Кстати, Илюша был невероятно пунктуальным человеком, никогда не просыпал и никуда не опаздывал.
Денис: Мы с мамой пытаемся равняться на папу в этом вопросе, но не получается.
Ирина: После свадьбы три месяца прожили в Пушкине. Там у моей сестры в огромной коммунальной квартире была комната (она сама с мужем жила в Ленинграде). Но поскольку мы уже ждали Денисоньку, а коммунальная квартира предполагает уборку «мест общего пользования» за всеми жильцами, решили искать отдельное жилье. И за тридцать пять рублей сняли в Ленинграде однокомнатную квартиру. Пока Илюша не встал на ноги, двадцать пять рублей на аренду нам давали мои родители, а мы докладывали еще десять.
— Когда сказали мужу, что ждете ребенка, он обрадовался?
— Беременность прежде всего стала шоком для меня... Илюша очень любил животных, особенно боксеров, а я со своей чистоплотностью не могла и представить, чтобы огромное слюнявое существо поселилось у нас в доме. Поэтому собаку мы так никогда и не завели. А еще муж очень хотел, чтобы у него были дети, малыши. У Илюши же не было младшего брата или сестры, только старшая, и он очень жалел об этом. Но у меня по медицинским показаниям не должно было быть детей.
Когда Илюша сделал мне предложение, в первую секунду я ответила:
— Да, — а потом добавила: — Но, знаешь, у нас может не быть детей.
На что Илюша заявил:
— Будут!
И моментально, практически в этот же день, мы зачали Дениса...
В конце сентября вернулась из очередной командировки — из Черкасс, и вдруг свалилась в обморок от запахов в столовой. Оказалось — токсикоз. Для меня это было просто чудом. А Илья был так горд, вы даже себе представить не можете, что посрамил медицинский консилиум.
— Муж хотел мальчика или девочку?
— Я должна была рожать в апреле. В январе муж позвонил мне на работу и сказал: «У Ромки (Казакова — ближайшего друга и коллеги Олейникова, с которым он выступал в дуэте. — Прим. ред.) родился сын. Ну, ты все поняла?» В общем, выдал «техническое задание», от которого я не могла ни на шаг отступить. Так до шестого апреля и ходила под дамокловым мечом — «Нужен сын!»
Когда же в родовой палате мне показали отекшее сине-зеленое существо, которое сначала что-то вякнуло, а потом как заголосило, акушерка сказала:
— Мальчик!
Я выдохнула:
— Господи, какое счастье!
Она удивилась:
— Отчего счастье? Вон синий какой ребеночек-то!
А мне же ей не рассказывать, что я выполнила «задание» мужа.
— Очень часто питерские актеры при малейшей возможности переезжают в Москву...
— У Ильи таких мыслей не было, хотя он иногда очень жалел, что упускает московские возможности. Но у него и в Питере все складывалось хорошо. В 1977-м они с Ромочкой завоевали третью премию на Всероссийском конкурсе артистов эстрады. Среди обладателей второй были Володя Винокур и Леня Филатов, а первое место заняла Люба Полищук — вот какой сильный конкурс! После этого их с Ромой стали включать в концертные программы, они появились на экранах телевизоров. Особенно публика полюбила номер «Спортивный дневник» с коронной фразой Ромочки «Вопрос, конечно, интересный!», которая ушла в народ...
Кстати, дуэт Казаков и Олейников сначала ведь назывался Клявер и Бронштейн. Но потом по совету Владимира Винокура оба участника взяли творческие псевдонимы, причем Илья Львович выбрал мою девичью фамилию — так мы с мужем обменялись. Как жаль, что первый партнер и друг Ильи так рано умер — в тридцать восемь лет, от сердечной недостаточности...
— Если Романа Казакова часто вспоминают, произнося фразу «Вопрос, конечно, интересный!», то образ Ильи Олейникова неотделим от его пышных усов!
— Усы появились через пять лет после свадьбы. Илья ездил с концертами на БАМ, а мы с Денисом отдыхали на Азовском море, в Жданове. У сына тогда было не очень хорошо с легкими, доктора обнаружили астматический синдром и советовали проводить с ним летнее время на юге. Сначала возила сына к родителям Ильи, в Кишинев, а потом на Черное или Азовское море.
И вот отдыхаем мы в Жданове, ждем нашего папу, который должен был заехать на недельку. Илья появляется, а у него усы! Смешные, торчащие в разные стороны — как у таракана. Сначала были небольшие, а потом муж их отрастил. Наверное, решил дополнить свое прекрасное лицо каким-то ярким пятном. Он же любил красиво одеваться, но такой возможности тогда не было: ни по деньгам, ни по наличию одежды в магазинах. А усы — это все-таки некая возможность себя приукрасить. Каждое утро Илюша придавал им форму, добивался, чтобы они падали туда, куда нужно. Когда же однажды их сбрил, это оказалось страшно...
Денис: Папа тогда был в отпуске. Мы сидели дома, к нам в гости пришел Стасик (Костюшкин, партнер Дениса Клявера по дуэту «Чай вдвоем». — Прим. ред.). У папы клевое, приподнятое настроение, и вдруг Костюшкин спрашивает:
— Илья Львович, а вы вообще без усов-то ходили?
Отец:
— Да, сто лет назад.
— И как вы себя тогда чувствовали — без них?
Вдруг папа заявляет:
— А вот пойду и сбрею!
Вскочил и отправился в ванную. Слышу — включил воду, смеется. И потом выходит без усов! Эх, жаль, что тогда не было мобильных телефонов, так что поверьте мне на слово: у мамы случился столбняк. Потому что из ванной реально вышел другой, чужой человек — вышел Гафт! Папа хохочет, а мама кричит: «Не подходи ко мне!»
Ирина: Да меня просто в дрожь кинуло, я физиологически не смогла принять мужа в таком виде. Ужас какой-то...
Мне кажется, сбрить усы Илью сподвигла популярность «Городка». Тогда передача была на пике. Юру (Стоянова — партнера Олейникова по «Городку». — Прим. ред.) и Илюшу не просто узнавали. Стоило им куда-то пойти, как сразу подходил народ и просил сфотографироваться или пообщаться. Илья не раз жаловался: «Я так устал от всего этого!»
И вот на следующий день муж, в кепке и очках, но уже без усов, отправился в пирожковую на Невском, в которую не заходил лет сто, потому что не мог там спокойно и шагу ступить. Возвращается очень довольный: «Никто меня не узнал! Продавщица обматерила, уборщица тоже! Я такой кайф получил... Это же удовольствие — жить спокойной, свободной жизнью».
Конечно, к концу отпуска и началу съемок «Городка» усы пришлось снова отрастить. Но Илюша успел позвонить потрясающему фотографу Валерию Плотникову:
— Хочешь прославиться?
— Например, чем?
— А я сбрил усы!
— Хорошо!
И Валера снял Илюшу на фоне черно-белого телевизора: в шляпе, с бабочкой и без усов. Эта большая фотография висит у нас в доме...
— Вы упомянули, что вышли на работу, когда сыну был год. Почему, муж недостаточно зарабатывал тогда?
Ирина: Первые годы, когда Илюша только начинал свою творческую жизнь, были очень тяжелыми, мы обходились в основном моей зарплатой. Илюшу приняли в Ленконцерт с временной ставкой шесть рублей пятьдесят копеек за концерт. В месяц было пять выступлений, значит, он получал максимум сорок рублей. Я как младший научный сотрудник (диссертацию уже потом защитила) — восемьдесят. Отнимите тридцать пять за квартиру, и что остается? Поэтому работу не могла бросить. Но потом все потихоньку наладилось, появились «двушка», машина. Хорошо кормить начал «ящик», то есть телесъемки — рубрика «Анекдоты от Адама до наших дней» в популярной программе «Адамово яблоко». Ну а с «Городком» мы уже начали просто шиковать!
Денис: В первые годы папа с мамой жили точно так, как существовали практически все советские люди — очень скромно, но не парились по этому поводу. Меня-то в детстве не покидало ощущение счастья. Всегда было на что поесть, всегда все было вкусно. Да, у взрослых оставались проблемы, но я никак не ощущал, что мы жили как-то плохо.
— Денис, а как отец повлиял на ваш выбор профессии?
— Я часто ездил с ним на гастроли, и мне всегда было очень интересно наблюдать за тем, что происходило и на сцене, и за кулисами. Тогда в основном были сборные концерты, в которых выступали и эстрадные певцы, и «народники», и танцоры, и юмористы, и фокусники. Я все это в себя впитывал. У папы была актерская специфика, но эта история не сильно привлекала. А вот музыканты для меня были небожителями.
Ирина: Илюша был Папой от начала до конца. Не всегда он был доволен тем, что сын выбрал стезю эстрадного певца, но чем мог Денису помогал. Потому что на своем опыте знал, как непредсказуема работа артиста, с каким большими проблемами может столкнуться его ребенок. Муж не раз мне говорил: «Что ты Дениса музыкой мучаешь?! Отдай его в спорт» (сын учился в музыкальной школе, а потом окончил музыкальное училище имени Мусоргского). Но затем, когда ребенок начал сочинять песни, особенно когда брал те же стихи, что и отец, и писал на них свои композиции, Илюша понял, что сын действительно занимается своим делом...
Денис, наверное, и не мог выбрать нетворческую профессию. Дома у нас часто собирались потрясающие актеры, музыканты. Помню, зимой мы переехали в новую, двухкомнатную квартиру. А в марте по случаю Международного женского дня в Ленинграде, как всегда в течение нескольких дней, должны были состояться сборные концерты, в которых выступали Лева Лещенко, Володя Винокур, Александр Розенбаум — весь цвет нашей эстрады. Но десятого марта умер руководитель страны — генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Черненко. В этот день все развлекательные мероприятия отменили, хотя следующие концерты оставили. В результате вечер у московских звезд неожиданно освободился. Гостиницы им обеспечили, но время надо было где-то интересно провести.
Илюша по простоте душевной говорит: «Давайте в гости, заодно и квартиру обмоем». И большая компания поехала к нам (Денисоньку мы заранее отправили к моим родителям). Никогда не забуду этот душевный вечер, который закончился часов в пять утра, когда Розенбаум запел песню Туликова: «День за днем идут года — зори новых поколений. Но никто и никогда не забудет имя Ленин». Такая пафосная, торжественная песня, а Саша так громко, так смачно поет и играет! Думаю, соседи в ту ночь получали удовольствие вместе с нами. По крайней мере, по батареям — мол, замолчите! — никто не стучал. Да они уже привыкли, что у Олейниковых звучит прекрасная музыка.
— Денис, отец когда-нибудь бывал с вами строг?
— На родительские собрания ходила мама, папа же все время был на гастролях. Он пришел в школу всего раза три, и учителя рассказали ему про меня все! Вот тогда я от него нормально получил, он сильно ругал меня за разгильдяйство или за то, что прокуренный пришел домой. Но в принципе отец в мою жизнь не лез — от слова «вообще». И злиться на меня по-настоящему не мог.
Единственный раз он реально разозлился, когда мы на поезде вдвоем ехали из Кишинева в Питер (мне тогда было тринадцать лет). Его друг дядя Боря подарил мне пластинку группы «Модерн Токинг», которую тогда было не купить. Я был счастлив! Поезд ехал около двух суток, я заскучал и начал вредничать.
На своей полке елозил-елозил, пластинка упала, я ее поднял, потом снова уронил. В общем, вывел отца из себя, достал так, что у него глаза, как у быка, кровью налились — я это видел всего пару раз в жизни. И он взял драгоценный диск, руками его разломал и выбросил в окно! Если бы мама была рядом, она нас обоих успокоила бы, но ее не было. С тех пор я понял, что «папа может»! Он всегда был таким мягким, и мне казалось, что его невозможно вывести из себя. А тут увидел — можно...
Вообще, я отца очень любил, между нами не было тайн. Он же такой компанейский, у нас было по-настоящему близкое общение.
Ирина: А я признаюсь, что могла доставать Илюшу «по быту». Например, всегда просила дома сразу надевать тапочки.
Денис: Мамуля, да ты всех могла достать тапочками! У нас действительно все строго: курить в доме нельзя, в ботинках и уличной одежде ходить нельзя. Но я тоже считаю, что это нормально.
Ирина: Ну да, я не понимаю, как по квартире можно ходить в уличной обуви! Никогда не забуду, как в гости приехал Хазанов (они с мужем в свое время учились на одном курсе в цирковом училище). Пока Илюша в прихожей вешал его пальто, Гена пришел ко мне в кухню с букетом — поздороваться. А я смотрю не на цветы, а на обувь! Гена-то в ботинках! Но не успела рот открыть, как вбежал Илюша и говорит: «Он в галошах пришел!» И правда, Гена тогда ходил в чудесных галошиках, которые надевал на ботинки.
В другой раз к нам пришел замечательный человек — чиновник, который помогал Илье с постановкой мюзикла «Пророк». Илюша сразу попросил его снять ботинки. Стоит у нас в коридоре импозантный мужчина в красивом габардиновом пальто, шикарном костюме и... в носочках. Тогда на себя со стороны посмотрела и подумала: «Какая же я стерва, разве можно до такой степени быть чистюлей?» Но переделать характер не могу.
Денис: Когда в 2004 году отец пошел качаться...
Ирина: До этого Илюша был совершенно «диванным» человеком, спортом никогда не занимался.
Денис: А тут его прямо «вштырило», после тренировок он был таким довольным, счастливым.
Однажды его тренер Кирилл зашел к нам домой, мама в этот момент была в командировке. Кирилл мне потом рассказал: «Илья открывает дверь квартиры и прямо в ботинках проходит в комнату. Там снимает куртку, бросает ее на пол и говорит:
— Надоело, хватит! Что это такое — в обуви нельзя, верхнюю одежду надо вешать только в прихожей?! — достает сигарету и закуривает: — Все, буду делать что хочу!
Я говорю:
— Илья Львович, но Ирина Викторовна завтра же приедет.
И тут он, затянувшись сигаретой, потушил ее и покорным тоном сказал:
— Да я завтра все уберу.
И поднял куртку с пола...»
Папа за два года в «качалке» набрал серьезную мышечную массу. Он же был очень увлекающимся человеком: если ему что-то нравилось, отдавался этому с головой. В течение трех-четырех лет вставал в семь утра, ехал в «качалку», там себя истязал, а потом отправлялся на съемки. Мы все были в шоке от его прыти.
Ирина: Встать в семь утра — для актера это очень рано. К тому же Илья часто поздно ложился, ночами иногда куролесил. Но ради тренировок поднимался в такую рань. Один его старый коллега по Ленконцерту, когда видел Илюшу, который к десяти утра уже позанимался, принял душ и бодрый приехал на работу, в шутку сказал: «Как я тебя ненавижу!» Муж вообще был очень дисциплинированным и целеустремленным. Если сказал себе «да», значит, обязательно сделает!
— А как Илья Львович реагировал на обиды?
Ирина: Он не был открытым человеком, мог замкнуться, если его что-то мучило. Илюша же Рак по гороскопу. Иногда что-то у него спрашиваю, говорю, а он не слышит — ушел в себя. Если мужа что-то беспокоило, чаще всего решал все вопросы сам...
Когда Илью обижали, он либо отмалчивался, либо отшучивался. В молодости мы однажды шли вместе по коридорам Ленконцерта, в тот день у Илюши была зарплата. Подходим к кассе, встаем в очередь. Вдруг кто-то из коллег пошутил — вскользь так, — что у Ильи мало концертов. Мол, давно мы тебя на площадках не видели. Илюша вроде и не обиделся.
Говорю мужу:
— Он же тебя унизил, такое сказал...
Илюша отвечает:
— Ира, а кто сказал-то? Вот если бы Аркадий Исаакович Райкин, я бы среагировал, переживал, прислушался к этому. А на слова какого-то чмо не буду внимания обращать!
Райкина он уважал безмерно. Актеры ведь быстро переходят на «ты», такое панибратство принято. Единственный человек, с кем Илюша остался на «вы», работая в Ленконцерте, был Аркадий Исаакович.
— Денис, вы, как и папа, тоже популярный артист. И вас не обходят сплетни, не всегда справедливая критика...
— Я разделяю в этом вопросе позицию папы. Чем больше артист на виду, тем больше о нем мнений. Если они аргументированы, если я слышу то, о чем и не задумывался, прислушаюсь. А если просто кому-то не нравлюсь, это проблема того человека. Когда меня обижают, мне вообще по барабану. Я об этом подумаю и пойду дальше.
Но все-таки папа на критику, обиды реагировал иначе. Он был другим — ранимым, мог заморочиться. Несмотря на долгий творческий путь и всю свою популярность никак не был закален цинизмом. Писал музыку с открытым сердцем, она шла из его души. И был на сто процентов уверен, что это будет по душе всем. Когда же песни вдруг кому-то не нравились, это действительно могло его обидеть.
Папа искренне верил в то, что создавал, а непонимание его ранило, он начинал сомневаться в себе. После выхода очередного «Городка» в офис программы могло позвонить двадцать пять человек со словами «Мы вообще под столами валялись от смеха». Но если двадцать шестой сообщал: «А мне что-то не понравилось», отец мог на этом зациклиться...
Ирина: Кстати, я всегда честно говорила Илюше, что мне не нравится. Про тексты «Городка», которые он зачитывал и спрашивал, как мне вот это, иногда отвечала: «Фигня какая-то». А потом, на экране, когда Юра и Илюша пропускали слова через свое актерское мастерство, получалось безумно смешно. Впрочем, муж, зная мою повышенную придирчивость, мог пропускать все мимо ушей.
Денис: Мама, да это нормально. Чтобы отец, который был всегда рядом с нами, мог покорить нас какой-то шуткой, та должна быть очень неожиданной, особой. Но это же не значит, что она не рассмешит других. И папа научился это разделять. И я тоже. Например, жена редко бывает на моих концертах. Тут посетила, а потом и говорит:
— Ой, какой ты потрясающий!
А я смеюсь:
— Ну конечно, сцена — это же не дом, где в трусах хожу...
— В творческой биографии Ильи Львовича есть совершенно особый проект — мюзикл «Пророк», в котором он был и композитором, и исполнителем главной роли, и продюсером.
Ирина: Муж начал его писать после того, как посмотрел на Бродвее мюзиклы — «Чикаго» и другие. Это его просто потрясло, он буквально заболел «крупной формой». И Илюша стал сочинять свой мюзикл, просто для себя.
Представляете, с будущим автором текста «Пророка» Колей Дуксиным они, не сговариваясь, параллельно друг с другом стали работать над этим сюжетом! И только потом как-то списались и начали сочинять вместе. Илюша писал мюзикл от сердца, вложив в него всю душу.
— Но сценическая жизнь «Пророка» была не такой долгой. Я читала, что закрытие проекта чуть ли не подкосило Илью Львовича...
Ирина: Подкосило?! Какие глупости! Для мужа было абсолютным счастьем писать эту музыку, каждая родившаяся тема была для него праздником.
Однажды к нам на дачу заехал композитор Петров (это было за год до смерти Андрея Павловича). Потрясающий мастер очень симпатизировал Илюше: когда муж садился за рояль и играл свои произведения, внимательно их слушал. Тогда Илюшины песни уже зазвучали в эфире. Первой из звезд их начала петь Эдита Станиславовна Пьеха, композиция прозвучала в передаче «Песня года» в 1985 году.
Так вот, Илюша пригласил Петрова, дом которого был неподалеку, к нам. И сыграл «Пророка» целиком. Петров был под таким впечатлением, что не передать. А еще добавил: «Илья, вы очень щедрый композитор, так расточительно нельзя писать. Запомните: мюзикл — это две-три яркие темы, потенциальные хиты. Все остальное — вариации на них. А у вас ярких мелодий семнадцать, я посчитал...» Потом, когда мы сели ужинать, Петров сказал: «Вам надо уходить из «Городка» и заниматься только музыкой». И говорил это не как мальчишке, который лишь начинает свой путь, а как коллеге, мастеру...
И еще я запомнила такой случай. Илюша как-то написал песню на одни и те же стихи параллельно с девушкой, которая тогда училась в консерватории (она сейчас стала замечательным, великолепным музыкантом). И так получилось, что оба произведения прозвучали в один вечер: девушка спела свою песню, муж — свою. И Илюшина произвела большее впечатление на слушателей, потому что была душевнее, теплее.
Муж потом этой девочке сказал:
— Ты сочиняешь как-то витиевато, слишком сложно. Пиши проще!
А она улыбнулась:
— Дядя Илюша, вы не учитесь в консерватории, поэтому и пишете так просто...
Денис: Папа был невероятным, глубоким музыкантом. И я прекрасно понимаю, каким потрясением для него стали и бродвейские мюзиклы, и потом осознание, что он тоже может так сделать, что у него есть для этого талант, вдохновение.
А что касается того, что «Пророк» «подкосил Олейникова» или даже, как пишут, «убил»... Да, может, отца немножко расстроило, что мюзикл не все поняли. Но на самом деле его восприняли очень круто: мы же сорок два спектакля отработали в Питере, Москве и Минске.
Просто проект был экономически с самого начала неправильно выстроен, в этом вся история. Опыта продюсирования, рекламы, маркетинга подобных крупных проектов в России еще почти не было, жанр только зарождался. Оказалось невозможно окупить такую махину, в которой все выполнено на мировом уровне, очень круто сделано: около пятидесяти актеров, сто сорок роскошных костюмов, более десяти тонн декораций, новейшее звуковое оборудование, режиссер Януш Юзефович, который ставил «Метро». Но папе это не было важно, он хотел реализовать мечту.
Я изначально понимал, что проект выйдет в минус, говорил об этом отцу. А он отвечал: «Мне это не принципиально. Мне важно, чтобы он состоялся». Поэтому я его всячески поддерживал.
— Значит, финансово «Пророк» себя не окупил?
Ирина: Да, хотя мы вложили туда почти все наши деньги, продали не одну квартиру. Сначала продюсированием занималась Катерина фон Гечмен-Вальдек, которая работала до этого с Юзефовичем над «Метро». Она познакомила Илюшу с Янушем. Тот загорелся и темой, и музыкой, дал задание полякам, и они начали разрабатывать костюмы.
И когда все уже закрутилось по-серьезному, у Катюши возникли финансовые проблемы с предыдущим ее проектом. И она честно сказала, что за «Пророка» без денег не возьмется. А работа-то уже разогналась! Короче говоря, катастрофа. И я сказала:
— Илюшенька, у нас же есть средства.
— Есть...
Да, мы вложили в мюзикл свои большие деньги, которые не вернули. Но я не жалею. Я же видела, как муж горел своей мечтой! Разве может он быть беременным всю жизнь? Нет, должен обязательно родить, тогда будет счастливым.
Мы начали продавать и вкладывать, продавать и вкладывать. До премьеры мюзикл довел другой продюсер, потом он, к сожалению, растворился. Но прокат у постановки должен быть! Да, Илья родил ребенка — мюзикл, а дальше дитя надо кормить, одевать. В общем, пришлось самим становиться продюсерами, снова продавать и вкладывать...
Денис: Все, закончили про расходы. Папа изначально настолько был вдохновлен «Пророком», что финансовая ситуация его никак не расстраивала. Поэтому когда пишут, что «Пророк» — «точка невозврата» для Олейникова, что он его погубил, все это чушь!
Отец сделал потрясающий проект, который увидело много людей. И, может быть, увидят еще. Я уверен, что время «Пророка» пока не пришло. Много прекрасных произведений на премьерах не находили стопроцентного успеха, а потом «выстреливали».
Ирина: «Пророка» посмотрели все Илюшины друзья, многие режиссеры, актеры. Володя Бортко приходил несколько раз. Он тогда сам хотел поставить мюзикл и учился у мужа...
— Скажите, а когда все-таки у Ильи Львовича начались проблемы со здоровьем? Он от природы вообще был крепким?
Ирина: Конечно! Никогда ни на что не жаловался, ничем не болел, у него был очень сильный иммунитет. Всего один раз поднялась температура до сорока: Илюша заболел обычной простудой, и вот так сильно организм отреагировал на инфекцию. Муж был очень крепким и в плане желудка: всеядный, мог без последствий съесть немытые фрукты, выпить воды из-под крана.
Денис: Именно поэтому, когда у папы в 2012 году в какой-то момент вдруг пропал голос, мы сильно не забеспокоились.
Ирина: Тогда с Ильей вернулись с отдыха в Египте (были там вместе со старшим внуком Тимофеем). И подумали, что так проходит акклиматизация.
Денис: Врачи тоже долго не могли понять, что это, целый месяц папу обследовали.
Сначала думали, что какие-то проблемы со связками, первым делом отец пошел к фониатру. Потом были другие врачи, и они тоже ничего не находили. Когда, казалось бы, все испробовали, а голос не возвращался, один доктор сказал: «А сделайте-ка вы КТ легких». И тут оказалось, что у папы там опухоль, последняя, четвертая стадия. Метастазы уже в лимфоузлах, поэтому нет никакой надежды...
— Может быть, Илья Львович слишком много курил?
Ирина: Он покуривал, и иногда многовато. Но при этом никогда не кашлял. У медиков даже есть выражение «кашель курильщика», но у Илюши ничего подобного не наблюдалось... Узнав свой диагноз, он очень переживал. Но мы все искренне верили, что справимся, с его иммунитетом победим болезнь.
Денис: Мы с мамой так раздухарились, что говорили папе: «Перестань, на дворе XXI век, и не с такими диагнозами люди живут, не такие болезни лечат!» Но в итоге, мне кажется, он не то что руки опустил, а пришел к тому состоянию, когда уже все равно.
Ирина: Нет, Денис, я не могу сказать, что отцу было все равно. Ему же начали делать химию, болезнь вроде бы стала уходить. И он все время ездил сниматься в «Городке» (в десяти последних программах его озвучивал Геннадий Богачев). Потому что не мог жить без работы. Иначе он просто погрузился бы в мрачные мысли, и это было бы ужасно...
На самом деле Илюшу сломала не онкология, а химия, точнее то, что он в этот момент простудился. Подцепил обычный вирус, даже особо и не кашлял. Но организм после сильнейшей химиотерапии был в ослабленном состоянии, без иммунитета. И в такой ситуации банальная простуда оказалась намного страшнее...
Наверное, в этот опасный период, когда организм был беззащитным, мужу нельзя было никуда ходить, ездить, сниматься. Но он не мог существовать без работы! Поэтому утром принимал сеанс химиотерапии и потом сразу ехал на съемки. Говорят, что после химии надо лежать, отдыхать. Но, может, Илюша за счет того, что не лежал, а занимался тем, что так любил, и пожил.
Ни я, ни Денис никогда не были на съемках «Городка», так что не можем сказать, в каком состоянии муж был на работе. Об этом известно только Юрочке Стоянову: думаю, он знал про диагноз. Но дома Илюша был в форме.
— Многие люди считают, что онкологию лучше лечить за границей...
Ирина: Муж спросил у врача, где лучше лечиться:
— У меня есть возможность пройти химию и в Германии, и в Израиле, где много родственников, включая сестру.
Доктор ответил:
— А что такое химиотерапия? Это кровать, капельница и лекарство — вот и все. Поэтому где хотите, там и проходите.
Тут Илюша посмотрел на меня и сказал:
— Наверное, лучше дома.
Кстати, в это время от такой же болезни в Израиле уходил из жизни отец Юриной жены. А финал был таким же, как у Илюши. Все-таки в онкологии почти все зависит от того, на какой стадии обнаружили болезнь...
— Ильи Львовича нет уже почти десять лет, но народ до сих пор помнит его и любит. Как будете отмечать семидесятипятилетний юбилей?
Денис: Думал записать альбом папиных песен, они ведь такие замечательные, очень яркие, не потеряли актуальности. Папа их сам исполнял, записывал, а я хочу, чтобы теперь их перепели мои друзья, коллеги. Уже распределил, кто что запишет, однако пока процесс притормозился. Но вне зависимости от круглой даты все равно я этот проект сделаю. А может быть, и концерт организую.
Еще выпускаю аудиокнигу с папиной автобиографией — вот это точно успеем сделать к десятому июля. Книжка «Жизнь как песТня» выходила еще при жизни отца. Она безумно смешная: это не мемуары о тяжелой судьбе, а рассказы человека с потрясающим чувством юмора. Я ее читал, и не раз. Но когда записываешь аудиоверсию, когда озвучиваешь разных персонажей, это совсем другое. Многим показывал уже готовые отрывки, и когда мне говорят: «Господи, там же иногда слышны интонации самого Ильи Львовича», я счастлив! Еще к юбилею сами мемуары переиздадим.
Ирина: Илюша сначала написал книжку «До встречи в «Городке» — вместе с Юрой Стояновым. Потом была «Жизнь как песТня». А третьей, финальной, стала «Жизнь как песТня, или Всё через Жё», в которой Илюшенька соединил все им написанное и добавил очень оптимистическое послесловие, там много про внука Тимошу.
Так вот, однажды я поехала с Илюшей в летний тур. Раньше артисты на месяц выезжали в Крым, на Кавказ и каждый день выступали в новых городах. Ночью мы приехали в последнюю «точку», а поскольку добирались с пересадками, очень устали и просто рухнули в кровать.
Утром просыпаюсь дико голодная. А если я хочу есть, со мной невозможно общаться. Вот когда поем, ваша от начала до конца. Поэтому побыстрее пошла искать пропитание. Илюша остался в номере заниматься какими-то делами.
Так как это был сентябрь, многие кафешки на набережной уже не работали, и я направилась на пляж: может, там есть какой-нибудь киоск с едой. Иду голодная, злая и думаю: «Хороший у меня муж — жену не кормит, не заботится! Все, уйду, разведусь».
Вижу, на пустом пляже обосновалась какая-то компания. В центре у людей что-то лежит, а сами они расположились вокруг как лучики солнца и заливаются от смеха. Я подумала: «Почему они так веселятся? Что там у них в середине лежит?» Не постеснялась — подошла и заглянула. А там книжка «Жизнь как песТня», которую они вслух читают. И я подумала: «Ну нет, разводиться не буду, еще рано».
— А как Илья стал писать книги?
Ирина: Как всегда, просто загорелся. Я же говорю: если Илюша ставил перед собой творческую цель, он обязательно шел к ней, не откладывая. Начав рукопись, писал безотрывно, где бы ни был, даже на пляже...
Первую книгу — «До встречи в «Городке» — они с Юрочкой начали писать не сговариваясь, параллельно (такая же ситуация, как в свое время была и с «Пророком»). Когда случайно выяснили, что занимаются одним и тем же, решили книгу издать вместе. Одна половина в ней Юрина, а когда томик переворачиваешь, там половинка Ильи Львовича...
Написав какой-то отрывок, муж часто проверял его на слушателе — как эстрадную репризу: «Вот послушай! Как тебе?» Иногда такой лакмусовой бумажкой выступала я. Если слушатель не улыбался, Илюша мог что-то переделать, но не отступая от сути. В итоге маленькую книжку Илья писал целых два года.
Денис: Причем редакторы ему не требовались, так как у него была врожденная грамотность. Папа не знал правил русского языка, но интуитивно писал идеально правильно.
Помню, когда он отдал редактору книгу, та прочитала и уточнила:
— А до меня над этим текстом кто-то поработал?
— Нет.
Она очень удивилась:
— Невероятно! Тут и слог потрясающий, и ошибок нет, я только кое-где поправила запятые.
Может, папа так прекрасно писал, потому что с самого детства очень много читал — запоем. Мне это, к сожалению, вообще не передалось. Я зачитал лет после двадцати, когда «Чай вдвоем» начал ездить на гастроли. У меня попросили первый автограф, взял в руки ручку, чтобы подписать фото, и задумался: «А как же это слово пишется? А это? Так, надо срочно к книгам! Срочно!» До этого меня только музыка увлекала.
А для папы на первом месте были книги. И я понимаю почему. Отец мне говорил, что в его детстве не было телевизоров и книги для него оказывались единственным источником знаний и впечатлений. С их помощью он погружался в другой, параллельный мир, где можно было без транспорта путешествовать по странам, по эпохам.
Ирина: Илюшенька рассказывал, что в Кишиневе у них была только маленькая комнатка и маленькая кухонька, где жили его родители и он с сестрой. Очень тесно! Чтобы никого не будить, никому не мешать, он читал под одеялом, с фонариком — каждую ночь. Был просто одержим книгами и очень расстраивался, если кто-то, оказывается, не читал вот такой хорошей книги, настолько ему хотелось поделиться с человеком своей радостью.
В Советском Союзе достать интересные книги были сложно, и мы очень много читали в самиздате. За толстыми литературными журналами вставали в очередь, если повезет, знакомые давали их почитать на пару дней, но обычно на одну ночь. А когда открыли пункты вторсырья «Стимул», носили туда пачки макулатуры, чтобы получить талоны на Дюма или «Маугли». Раньше книга действительно была лучшим, бесценным подарком. А сейчас говорят, что лучший подарок — это сберегательная книжка...
Илюша обожал фантастику и детективы, очень любил Довлатова. А в зрелые годы «подсел» на Акунина, зачитывался им. Денис, глядя на отца, решил почитать этого автора и тоже «погрузился». Еще мужу очень импонировало, как пишет Ширвиндт, потрясающая самоирония Александра Анатольевича. Он, к слову, был педагогом Илюши в цирковом училище — вместе с Ольгой Александровной Аросевой.
— Ирина, как вы живете сейчас, без любимого мужа?
— А для меня он есть! Во-первых, когда вспоминаю об Илье или говорю о нем, всегда улыбаюсь. Каждая беседа о муже, встреча с людьми, которые его знали, — это праздник. Потому что Илья был таким балагуром, который, даже сам уйдя, оставил нам светлое, позитивное настроение. Кому бы из его друзей я это ни рассказывала, все подтверждают, что вспоминают Илью Львовича только с улыбкой. Илюша, как никто, умел шутить — со своим грустным выражением лица. Такая парадоксальная еврейская натура...
Денис: Мне отец приснился за день до ухода, причем такой красивый, нарядный, в импозантном костюме, с шикарной прической. И я подумал: «Значит, все будет хорошо, он выкарабкается». Но, оказывается, папа, наоборот, прощался со мной. И до сих пор периодически мне снится.
Прошло уже десять лет, но у меня нет ощущения, что отец не с нами. Он со мной постоянно, я чувствую его поддержку как ангела-хранителя — это совершенно внове для меня. Бывают, и очень часто, сложные ситуации. Но они все время разруливаются, как будто папа меня ведет по правильному пути...
Для меня отец даже больше «человек из телевизора», чем просто реальный папа. Он же все время был на гастролях, на съемках, на концертах. Так что в реальной жизни я его не так часто видел, как по телику. Кстати, когда сейчас периодически вижу какие-то его съемки, особенно «Городок», понимаю, что эта передача уже стала классикой и не потеряла своей актуальности. Когда мы все сидели на самоизоляции и особенно часто пересматривали ее, я это особенно ясно увидел — то, что папина программа до сих пор живет. Так что он все время со мной.
Ирина: А я очень люблю Илюшины песни — они потрясающие! Не хочу обидеть нынешних композиторов, в том числе с консерваторским образованием, но те зачастую пишут «от головы», а Илюша делал это сердцем. Он ведь совсем не знал нот, не ходил в музыкальную школу, но у него был талант, а это главное.
Когда Януш Юзефович загорелся мюзиклом «Пророк», он познакомил с этим музыкальным материалом руководителя сводного оркестра польского радио и телевидения Януша Стоклосу (они часто работают вместе). Стоклоса тоже пришел в восторг и отдал Илюшин материал на аранжировку.
Когда музыканты закончили свою работу, они сказали Стоклосе:
— Януш, мы до этого не раз аранжировали твою музыку. Но сейчас ты создал что-то совершенно удивительное...
А он улыбнулся:
— Я вам сейчас раскрою секрет: эта удивительная музыка написана удивительным актером, который не имеет никакого музыкального образования!
Конечно, как актер Илья реализовался больше, он намного популярнее именно в этой сфере. Но композиторский талант у него был ничуть не меньше. И его музыка будет звучать — обязательно!
Подпишись на наш канал в Telegram