«Мне кажется, сейчас в кино наступило время фантастического реализма. На съемках «Холопа 2» мы с Климом часто вспоминали Марка Захарова, который этот жанр открыл. «Обыкновенное чудо» и все его истории были как раз такими».
— Маша, в первый день нового года на экраны выходит фильм «Холоп 2». Все этого очень долго ждали. Как проходили съемки?
— Мы начинали работу летом 2022 года, но основную часть снимали в этом году, в мае — июне, и очень быстро ребята его смонтировали...
— Не поймал ли Клим Шипенко после полета в космос звездочку, или он так же прекрасен и легок в общении?
— Слава Богу, нет, он абсолютно стойкий человек с большим чувством самоиронии. Классный и адекватный парень, который никакой звездной болезни не поймал. Он заметно профессионально растет с каждым фильмом, и это очень чувствовалось на «Холопе 2». Он сделан гораздо круче чем первый по энергозатратам, по бюджетам, по сценарию и по всему.
— При этом всегда есть опасения, что продолжение слабее начала.
— Всегда так происходит, но это не тот случай. Мне кажется, что в «Холопе 2» и сценарий смешнее и интереснее первого. Команда хотела сделать что-то еще круче, лучше, красивее, зрелищнее, ироничнее, глубже первого фильма. Это, конечно, всегда очень воодушевляет и меня, и других в работе с Климом.
— Как вы думаете, почему в его фильмах часто снимаются одни и те же актеры?
— Клим умеет удивительно создавать компанию. Вообще, у хороших режиссеров это есть. У Марка Захарова тоже были своя особенная история и свои люди. Я считаю, что это очень грамотно, когда есть приверженность к своей творческой компании, которую ты знаешь, чувствуешь, любишь. Какая-то определенная атмосфера, которую очень сложно искусственно создать. Если она существует, это ценно для кино, театра и любого творческого проекта. И Клим это, кстати, очень ценит. Он традиционер. У него есть люди, с которыми он работает постоянно. Вот Саша Самойленко у него любимчик. И у меня много работ с ним.
— Да, три фильма. Как и у Милоша Биковича.
— И да, прекрасный Милош. Мы на «Холопе 2» с ним очень подружились. Он какой-то удивительный парень, очень настоящий, целостный, глубокий. Я уж не говорю про актерскую и человеческую харизму. На втором фильме я Милоша для себя открыла. Перед съемками послушала какое-то его интервью и на площадке подошла и сказала ему об этом. Он очень классный парень, редкий для своего поколения, у него очень взрослая и мудрая душа.
— Насколько я знаю, вы приезжали на съемки вместе с младшим сыном Федей...
— У меня был сложный период: наша няня уехала и я долго вообще не могла найти ей замену. У меня менялись филиппинки и тайки с английским языком, которых я ненадолго вызывала. Это был просто аут, потому что с ними оставить Федю я не могла. И перед самыми съемками просто взмолилась, что очень нужна няня, мне уезжать на площадку. Я поговорила по скайпу с претенденткой, она была всего одна, потому что наступил период, когда многие сотрудники разъехались. Практически через день у меня назначили съемки, на них мы уже приехали с Федей и новой няней, потому что оставить их вдвоем сразу же после знакомства я не могла. И все съемочные дни они провели в вагончике. И в Питер тоже ездили со мной. К счастью, эта няня у нас задержалась, мне с ней гораздо легче. Но тот период был сложным.
— Какое впечатление у Феди было от присутствия на площадке?
— Он не особенно что-то понял. У него была обычная детская жизнь, он рисовал, спал, смотрел мультфильмы, читал книжки с няней и выходил с ней погулять. А до этого, когда у нас не было няни, он со мной даже на спектакли ездил. Я без него не могла уехать даже в «Ленком».
— То есть на какое-то время стал классическим закулисным ребенком, хотя вы его всегда ограждали от этого?
— Да, он все время был со мной.
— Ему нравилась такая театральная жизнь?
— Не особо, мне кажется. Хотя он про театр говорил: «Поедем» и даже смотрел чуть-чуть спектакль из-за кулис. Но думаю, потом он даже и не вспомнит об этом, еще маленький. Да, как-то в последнее время он стал переездной. Но, к счастью, с ним очень легко. Он вообще привыкший — в свои 40 дней от роду летел из Греции в Россию, поэтому очень хорошо переносит самолеты. Не все дети так, кому-то уши закладывает, а он летает без проблем.
— «Холоп», так или иначе, — это история про воспитание. Как вы воспитывали старшего сына и как воспитываете младшего?
— Ой, это очень большой вопрос. По-разному, нет единой линии. У меня были какие-то одни представления со старшим сыном, а с младшим — другие. Я уже в таком возрасте, что считаю, что много ошибок наделала со старшим сыном, и стараюсь их не повторять с младшим. С другой стороны, посмотрим уже в переходном возрасте, что я не так сегодня делаю с Федей.
— Что вы не так делали со старшим сыном?
— Мне кажется, основная ошибка, что я мало его поддерживала. Мне казалось, что мальчики должны быть сильными и сами решать свои вопросы. С Федей у нас очень близкие отношения, доверительные, я его поддерживаю, он со мной делится. А с Андреем я в свои восемнадцать с хвостиком лет чувствовала себя воспитательницей. Сейчас этого совсем не ощущаю и понимаю, что воспитатель я не самый лучший.
— Вы когда-нибудь говорили Андрею, что мальчик не должен плакать и так далее?
— Да, вот у меня постоянной была тема, что он что-то кому-то должен. Мне казалось, что я чуть-чуть Макаренко. Сейчас уже я просто стараюсь выстроить какие-то добрые и доверительные отношения взаимоподдержки с сыном.
Ну и, конечно же, я все время жалею, что у меня мало времени с Федей, хотя, в принципе, его гораздо больше, чем было с Андреем. Жалею, потому что хочу, чтобы Федя приучался к совместному труду. Не чтобы я командовала: «Иди делай!», а чтобы говорила: «Помоги, давай вместе». Вот на то, чтобы ребенка увлекать, у меня не хватает времени.
— Какой Федя? Какие у него способности, какой характер, что его радует?
— Иностранные языки у него идут хорошо. Он начал учить английский с двух лет и на нем говорит. Я с ним постоянно в игровой форме на него перехожу.
Он оказался очень общительным. Я его не хотела отдавать в детский садик, он с няней и со мной просто ездил в группу, занимался шахматами, футболом часа на два-три. Это его радует. У старшего сына тяги к детскому садику не было абсолютно. А Федя просто обожает тусоваться, играть с детьми. Сейчас мы ездили на отдых, и он прямо всех детей бежит обнимать, очень активный. Я думаю, раз ему нравится, пускай ходит в садик. Сейчас еще спорт прибавим. Вот мечтаю о снеге, соскучилась по беговым лыжам. Прочитала, что уже с четырех лет можно к ним приучать. Так что, думаю, побежим с ним вместе. (Улыбается.)
— Кстати, для здоровья лыжи — это просто гениально.
— Лучше вообще ничего нет... А я сама просто по беговым лыжам физически соскучилась. Лыжи, свежий воздух, спортивная аэробная нагрузка. У нас рядом с домом в Головино есть прекрасная база.
— А что если Феде полезные лыжи не понравятся?
— Все может быть. Его в борьбу тянет, он валит всех детей. (Смеется.) У него очень сильные руки, и он, четырехлетка, шестилетних заваливает. Но я боюсь пока начинать историю с борьбой, у нас сейчас футбол, лыжи, а об этом подумаю позже, надо еще плавание перед летом тоже освоить.
— Кто у вас в семье решает, чем будет заниматься Федя?
— Федя все решает. То, что ему не интересно, я не заставляю делать.
— Когда-нибудь уже случалось, что он от чего-то категорически отказывался?
— У него был период, когда поменялась няня, и он хотел только со мной везде ездить. Но такого, чтобы он наотрез от чего-то отказывался, я не помню.
Когда было первое занятие по футболу, он не очень загорелся, а потом ему понравилось, но я все время его спрашиваю: «Ты хочешь, ты пойдешь, тебе интересно?» И он ходит.
Самое серьезное испытание с ним было на отдыхе — это сидеть в мокром купальнике с мокрым полотенцем часа два в игровой комнате с кондиционером. Это единственное, что я не могу себя заставить. То есть я могу посидеть минут 15—20, но дальше уже хочу его забрать. А он любит эти детские игровые комнаты, детей, коллектив, он тусовочный.
— А вы же были совершенно не тусовочной?
— Да, я была не тусовочной, и старший сын у меня такой же, как я. Мы общительные, но cо своим кругом. А Федя входит в общение даже с незнакомыми людьми в секунду.
— Федя очень маленький еще, но фильм «Холоп 2» очень легкий и, возможно, он хоть одним глазком его увидит?
— Да нет, он не будет его смотреть. У него есть его любимые «Три кота». А еще «Отель для овечек», который он обожает, потому что отели у нас в жизни все время меняются, их много. (Смеется.) Еще я показывала ему «Бэмби», «Синдереллу». Советские мультфильмы он тоже любит.
— «Приключения кота Леопольда» Федя видел?
— Да, любит его.
— Вы ему говорите, что дедушка кота озвучивает?
— Да, рассказываю, что это дедушка Андрей. Но Федя не понимает этого, он за дедушку только Игоря, маминого мужа признает, потому что часто его видит.
— Много поколений детей росли с голосом Андрея Миронова — кота Леопольда и его словами: «Ребята, давайте жить дружно!»
— Это точно. Думаю, когда Федя будет постарше, он это поймет.
— С Федей вы нежная и чуткая мама, а с Андреем были пожестче? Могли, допустим, руку поднять, крикнуть?
— Да, Андрея я наказывала, и первый супруг тоже. У нас в ходу был угол. Муж говорил, что это надо, и я это поддерживала. Но сейчас понимаю, что детей вообще до пяти лет не надо наказывать, это все экзекуция какая-то. Если Федя что-то не так делает, я могу ему объяснить, а если не понимает, чуть дистанцироваться, но не наказывать. Потому что для меня гораздо важнее сохранить с ним какой-то контакт, чем оборвать нашу связь наказаниями.
— Маша, а вас в детстве когда-нибудь наказывали?
— Наказывали.
— Как могли наказать?
— Жестко.
— Ничего себе! А что такое надо сделать, чтобы девочку жестко наказали?
— Ну вот не знаю. Даже не помню, что я такое делала.
— Как вы это переживали?
— Никак. Ребенок ничего не понимает, воспринимает как данность, а переживать начинает, по-моему, уже когда вырастет.
— На вас такие жесткие методы повлияли?
— Наверное, повлияли. В первую очередь это проявилось в том, что мне казалось так нормальным воспитывать старшего сына, а сейчас я понимаю, что это не нормально. Возвращаясь к нашему фильму, там тоже жестко людей перевоспитывают, и это все можно включить в понятие «абьюз».
— Ну да, абьюз там цветет буйным цветом... Вы часть «Холопа 2» снимали в экспедиции в Псковской области, возможно, удалось побывать в прекрасном музее в Пушкинских Горах, вообще погулять, там места же красивые?
— У меня там было немного дней, просто я моталась из Москвы туда и обратно. Ездила на машине с водителем, а иногда сама, я люблю водить. Федя тогда еще оставался в Москве, это было в прошлом году, и я после съемок быстрее мчалась домой в ночь. Смена в целом была бесконечной. Съемки 12 часов или больше, потому что у Клима часто получается с переработками в связи с его перфекционизмом, плюс дорога туда шесть часов и оттуда столько же. Было совсем не до достопримечательностей. А поскольку у меня съемочные дни были не подряд и стояли разрозненно, все давалось сложно.
— Еще же снимали в Питере?
— Да, там было прекрасно, белые ночи, красота.
— Возможно, хоть там как-то удалось отдохнуть?
— У меня, как у собаки Павлова, выработался рефлекс, что в Питер я еду на работу. Он у меня не особо ассоциируется с отдыхом. Но там было прекрасно, я даже на кораблике успела покататься. Праздновали день рождения дочки друзей и веселились полночи. Но туда я уже приехала с нянечкой и Федей и была гораздо спокойнее и не дергалась. Потому что когда я без Феди, стремлюсь после съемки домой.
— Когда вы стали мамой, я почему-то думала, что вы будете не так интенсивно сниматься, а у вас наступила какая-то суперактивная жизнь. Столько проектов вышло: «Инсомния», «Кукольник», «Монастырь», «Родитель», «Небо», «Осьминог» и еще много чего. Трудно перечислить. И кроме всего прочего вас занесло в режиссуру. Вы спродюсировали, сыграли одну из главных ролей и поставили как режиссер спектакль Woman.
— Все пишут, что я карьеру сменила, но это не так. Режиссура — это абсолютно не женская история, я для себя это поняла. Я не собираюсь продолжать режиссерскую карьеру и вообще об этом не думаю. Когда окунулась в режиссуру, в какой-то момент было ощущение, что у меня вот-вот начнут расти усы и борода. (Смеется.) То есть это абсолютно мужское дело, это не для женщины. Или нужен особый талант, которым обладают единицы.
— Как спектакль Woman рождался?
— Изначально меня затянула туда моя подружка писатель Ирада Берг, она очень хотела это все, я не планировала. Я сказала: «Хорошо, в дружеском режиме я тебе соберу этот проект, раз ты так хочешь». Ну и собрала его. И потом так ситуативно получилось, что, поскольку ответственность по прокату и по всему была моя, я была вынуждена включиться в это по полной.
— Но почему вы стали режиссером?
— Режиссером должна была стать Марина Брусникина, но у нее произошли изменения в карьере — она стала главным режиссером РАМТа, времени на дополнительную нагрузку не осталось совсем, но она мне очень помогала на выпуске. Потому что мне надо было еще выходить на сцену, а это вообще экстрим. Поэтому она сидела в стороне и как хороший психолог меня вела. Она ведь еще и человек удивительный. И, кстати, она в режиссуре как-то очень мягко существует, из тех редких исключений, потому что занимает немножко не мужскую, а, как мне кажется, материнскую позицию.
— У вас ведь очень специфическая постановка?
— Да, там много кино. Мне вообще кино ближе. Театр всегда пугал: ведь я же знаю артистов — им выстраиваешь одно, а они потом начинают играть другое. В кино ты видишь результат и можешь отобрать дубль. А сцена — это стихия.
— То есть Максим Лагашкин на сцене — это опасно, а записанный на видео, которое транслируют на экране, — это то, что надо?
— Да. Киночасть у нас большая. Мне нравятся спектакли, которые переходят из кино на сцену, такой формат. И плюс у нас в постановку вплетена еще достаточно ироничная линия, связанная с Сатьей Дасом, психологом.
— Про него, к сожалению, в последнее время говорят одно — как во время своего выступления он бил женщину сумкой по голове.
— Сатья — прикольный человек с удивительным, просто стендаповским юмором и потрясающими актерскими способностями. Когда я ему предложила участие в спектакле, сказала, что хотелось бы, чтобы его способности актерские прозвучали или в кино, или в драматическом театре. Он согласился. Он у нас тоже в киночасти — комментирует поведение персонажей в любовном треугольнике. Ему персонажи пишут письма, как будто реальные женщины, и он начинает это комментировать. У нас с Сатьей был полный съемочный день. Спектакль Woman — это совмещение актуальных жанров: «Ютуба», ток-шоу, кино, театра — и такая ирония над нашим временем. Так как сейчас информационное поле такое разнообразное, немного как на Черкизовском рынке в прежние времена. (Смеется.) Хотелось поиронизировать над этим.
— И, конечно, номером один в этой постановке — психология. Почему в вашей карьере ее так много? Вы начали психологом в «Садовом кольце», а дальше, как говорится, понеслось?
— Психология нынче очень востребованный жанр, на котором одни люди делают огромные деньги на марафонах запудривания мозгов. Мне это немножко напоминает Страну Дураков из сказки «Буратино», когда обещали, что вырастет денежное дерево. На этом принципе работает большое количество интернетных «психологов». А другие люди, действительно профессионалы, помогают в трудной ситуации или просто разобраться в себе и понять себя лучше... Может быть, я это как-то притягиваю, потому что мне самой все это интересно и нравится. Вот сейчас я хочу детектив. Обожаю этот жанр. Мне недавно предложили один очень хороший проект на весну.
— Как-то в интервью вы сказали, что хотите сыграть маньяка, и глаза ваши загорелись. Вы там маньяка играть будете? Вы вообще это всерьез говорили или просто хотели разорвать шаблон?
— Там я не маньяк. Но я люблю разрушать стереотипы и вообще делать что-то новое, разное. И даже то, что я стала режиссером, — из той же области.
— Вам нравится результат?
— Мне никогда ничего не нравится. Я человек тяжелый, в первую очередь для себя. (Смеется.)
— Адекватный, вы хотели сказать?
— Можно назвать и так.
— Потому что пугает, когда люди что-то впервые поставили и сразу думают о себе: я большой режиссер.
— Это позитивное мышление, я его, с одной стороны, очень люблю, а с другой стороны, стебусь над ним, потому что оно уводит людей из реальности, и они уже не способны оценивать себя в пространстве.
И в работе у меня никогда ничего не прекрасно отнюдь, я всегда понимаю какие-то недоработки, недостатки. Но главное — честно делать свою работу.
— Вы не стоите на месте, постоянно что-то решаете, какие-то дела, проекты, даже большие и маленькие бытовые вопросы на вас.
— Ой, я так хочу, чтобы у меня жизнь складывалась иначе. Я устала все время что-то решать. Когда мы с вами в следующий раз встретимся, я хочу сказать: «Знаете, теперь я ничего не решаю, и мне хорошо».
— Вы думаете, вам будет классно?
— Мне кажется, да.
— Недавно встречалась с Цискаридзе, который мечтает не работать, иметь неограниченное количество денег и путешествовать по миру, и при этом он безостановочно пашет с 16 лет, обеспечивая всех и вся.
— Я мечтала быть заваленной работой. Мне это нравилось, а теперь я мечтаю о другом. Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться. (Cмеется.)
— Как вы отдыхаете, расслабляетесь? Как любите проводить время?
— Обожаю с Федей уезжать куда-то на отдых. Недавно мы были в Эмиратах. Сразу могу сказать, что Абу-Даби мне не понравился. Дубай лучше.
Я уже заранее сняла дом на лето у моря, меня это радует. Но не слишком далеко.
Если я у себя дома, пришла с работы, обожаю, чтобы под один бочок лег Федя, под другой — кошка, налить травяного чая, туда добавить немного чего-то успокаивающего. У всех сейчас повышен уровень тревожности.
— Какой у вас райдер, Маша? Что обязательно должно быть в гримерке, в вагончике, на съемках?
— Я насчет райдера малоприхотливый человек. У меня вообще нет понтов. И в работе я очень малоприхотлива, мне нужно капучино, колу лайт — и все. Ну, и вагончик свой, где можно отдохнуть.
— А какой-нибудь цезарь с креветками?
— Ну, цезарь с креветками был раньше.
— Это я пошутила на самом деле.
— И угадали, у меня был раньше в райдере именно он — цезарь с креветками. Остальное вообще неважно. Я на работу прихожу исключительно работать. Обращаю внимание только на нее и на нормальный гонорар. Вот и все. У меня такой мужской подход. Как мне сказал один психолог, анимус в действии. (Смеется.)
— Маша, как вы считаете, меняется наше кино в последнее время?
— Мне кажется, сейчас наступило время фантастического реализма. На съемках «Холопа 2» мы с Климом Шипенко часто вспоминали Марка Анатольевича Захарова, который этот жанр открыл. «Обыкновенное чудо» и все его истории были как раз такими. Мне кажется, сейчас вообще тоска по этому жанру, именно по фантастическому реализму. И мне кажется, что наш «Холоп» как раз к нему близок, это не чистая комедия.
Я чувствую тренд времени на сказки и на притчевые истории. А еще, мне кажется, сейчас будут сниматься крутые детективы. Недавно вышел неплохой сериал «Фишер». Сейчас какое-то время вот этих крайностей, с одной стороны, детектив, я люблю их очень, потому что они переключают мой мозг, и я слежу не за тем, как это сделано, как играет артист, а за сюжетной линией. И, конечно, у меня сейчас все тумбочки в разных детских сказках. К примеру, я читаю сейчас Феде «Буратино». И столько в этой сказке заложено, я даже этого и не знала. Про мужские характеры, например. Всегда называла себя Мальвиной, а сейчас по-другому на нее смотрю.
— А с Мальвиной-то что не так?
— Это поучительная, чисто психологическая штука, когда женщина начинает заниматься воспитанием мужика. Мальвина все время хотела Буратино исправить, переделать. Я читаю сказку и думаю: «Боже, она же все время плачет!» Делает замечание, мол, так надо, и тут же начинает плакать, потому что ничего не получается.
Там столько иносказательно заложено полезного. И насчет этой темы — Страны Дураков тоже. Мальчики, которые не учатся, не хотят развиваться, попадают в Страну Дураков. На самом деле, такая умная эта сказка! Она у меня с детства в голове осталась на уровне персонажей и сюжета, но ее можно сделать притчево.
— У нас сейчас снимают самые разные сказки — «Чебурашка», «По щучьему велению», «Бременские музыканты», «Последний богатырь». А вы хотели бы сняться в сказке?
— Очень хотела бы. И чтобы Клим Шипенко ее снял. Я готова сыграть даже Тортилу. Ну или Лису Алису — это вообще моя роль, мне кажется.
— И обязательно, чтобы снялись самые лучшие артисты, как это было в советское время.
— Да, помните, какого прекрасного Волка сыграл Михаил Боярский в сказке «Мама»? Классная была история!
— В общем, мы заказываем, чтобы Клим Шипенко снял сказку и позвал туда вас. А это правда, что он звал вас в «Вызов»?
— Нет, я была уже в не той возрастной категории. И вообще — ребенок маленький, ну куда мне? Федю я не оставила бы. Я такая уже мамочка-мамочка. Мне пишут даже: мама-пенсионерка.
— Какая же вы пенсионерка?
— Ну я с иронией к этому отношусь. Меня это не обижает, я не люблю, когда истошно молодятся и топают ножкой: «Ах, давайте не будем говорить про возраст!» Почему не будем-то? Он есть — что делать. Ну, пенсионерка и пенсионерка, пока еще выгляжу более или менее.
— Вы к себе несправедливы. Я пришла с общим вопросом от женщин нашей редакции: что вы делаете для того, чтобы так прекрасно выглядеть?
— Ничего не делаю. Ну или почти ничего. Спортом занимаюсь, ко мне тренер приезжает по-прежнему. Это я люблю. Сейчас жду, когда выпадет снег и беговых лыж. Вес стараюсь поддерживать. Но все равно у меня после вторых родов стал больше, чем раньше, я не вернулась в прежнюю форму.
— Какие минусы позднего материнства, кроме того, что с весом стало сложнее бороться? Больше никаких, мне кажется.
— Нет, ну есть и другие минусы. Ребенок — это очень большая энергозатрата. А когда у тебя много энергозатратных направлений и сил все равно меньше, хочется почаще отдыхать и жить в более размеренном ритме. Иногда даже капризность наступает. Ну что скажешь...
— А мне кажется, еще загородный дом немножко расслабляет.
— Не немножко, а сильно расслабляет. Миллион раз подумаешь, стоит ли тратить время на дорогу. Если есть выбор, я лучше время с Федей проведу, чем потрачу его на что-то необязательное.
— Скоро Новый год, как вы будете к нему готовиться?
— Буду вешать фонарики. Я люблю иллюминацию. У меня весь домик в фонариках. Скоро приедут ребята, зажгут мне елочку, которую я отключала на весь год. У меня огромная елка натуральная во дворе, и она у меня будет гореть. Везде будут фонари, свет очень красивый. Дома елку поставлю с красной жар-птицей, хвост которой идет через все дерево. Ее сделала очень хорошая художница. Когда мы в этот раз приехали в Абу-Даби, Федя был поражен, что в фойе нашего отеля такая же жар-птица, но раза в три больше.
Стол будет традиционный, сделаю салат оливье с курицей или с докторской колбасой.
— С кем вы обычно празднуете Новый год?
— По-разному бывает, не знаю, как сложится в этом году. Брат со своей девочкой вернется. Он шеф-повар, они на несколько месяцев улетели в Краснодар работать, вроде должны в декабре приехать. Я уже боюсь что-то загадывать, честно говоря. Двигаюсь по жизни мелкими перебежками. Живу сегодняшним днем, нет других вариантов.
— Какие самые прекрасные праздники у вас были в последнее время?
— После ухода мамы не могу назвать прекрасным какой-либо из праздников. Время идет, а боль утраты не проходит, легче не становится. Сейчас, когда праздник, я думаю так: все живы-здоровы — ну и хорошо. Все самое прекрасное, что касается семейных праздников, было при жизни мамы.
— Можете вспомнить какой-то Новый год, когда мама была жива?
— Я в основном к ней приезжала к двенадцати, а если не приезжала, мы созванивались. Были какие-то прекрасные традиции. А сейчас эти традиции ушли вместе с ней. Я стала нетрадиционным человеком. Не знаю, может быть, уже когда Федька подрастет, появится что-то новое. Но пока сегодня моя основная традиция — в перерыве между съемками и спектаклями уехать куда-то на отдых к теплому морю.
Для меня самая большая радость, именно когда я уезжаю. Потому что могу проводить все время с Федей. В Эмиратах вообще прекрасно, там не работает связь, с Вотсапом плохо, на него нельзя позвонить, только через VPN. Самым потрясающим там было абсолютно законно говорить: «Извините, нет связи». И я имела возможность заниматься ребенком, общаться с ним и отдыхать.
— Маша, новогодние праздники все проведут с «Холопом 2», а будет ли еще «Холоп 3»?
— Моя интуиция говорит, что будет. Мне так показалось, когда мы снимали нашу крайнюю сцену с Сашей Самойленко. (Улыбается.)
Подпишись на наш канал в Telegram