Он думал ровно полсекунды, а затем развернулся и со всей силы ударил мужика точно в переносицу. Тот упал, и началась потасовка...
Трое здоровых парней набросились сзади, осыпая плотным градом ударов. Девчонки вопили, бармен требовал срочно вызвать полицию. Заметив краем глаза, что он метнулся к телефонному аппарату, Шайя вывернулся из рук, которые молотили его со зверской основательностью, и, схватив с барной стойки кружку с недопитым пивом, швырнул ее в ровненький ряд дорогущих бутылок.
Бутылочные осколки разлетелись красивой радужной волной, и, пожалуй, это было последнее, что он запомнил… Уже потом, в полицейском участке, потирая руки, — а эти гады копы, конечно, нацепили на него наручники, словно Шайя закоренелый преступник, — он попытался восстановить хронологию событий. С чего все началось? Да, собственно говоря, ни с чего... Они с парнями просто заехали отдохнуть на пару часов в бар, заказали пива, и вдруг подвалил этот урод с предложением сфотографировать актера ЛаБафа для своей девушки. Шайя его вежливо послал, и предложение переросло в требование, а потом и вовсе в угрозу. Но он не хотел драки, честное слово, не хотел! Однако когда этот тип — на сей раз в окружении хамоватых, хорошенько поддавших друзей — настиг его у барной стойки, Шайя не сдержался… — Зачем же сразу бить, сынок?
— поинтересовался старший офицер, заполняя протокол допроса. — Разве нельзя было решить дело миром?
— Миром?! — взорвался Шайя. — Да он обозвал меня геем! И что мне прикажете с этим делать, молча проглотить?
Пожалуй, это было единственное правило, которое он с детства усвоил на пять с плюсом, — за обиду надо бить, и чем безжалостнее, тем лучше. Вот если бы на месте ЛаБафа оказался Клуни, он наверняка сгладил бы все острые углы, раздал пять сотен автографов и снялся со всеми девушками и их нетрезвыми парнями в баре, ведь Джордж тот еще дипломат, но Шайя университетов не кончал и требует только одного — уважения. Раз тебе сказали: «Отвали», значит — отвали. По этой же причине он и на одного особенно ушлого репортера недавно опрокинул чашку с кофе: а нечего задавать личные вопросы.
У другого типа, который караулил ЛаБафа у ворот его дома, просто отобрал фотокамеру тысячи за две и вернул только приехавшим полицейским: не будет беспокоить законопослушных американских граждан, которые исправно платят налоги. К тому же в тот день у ЛаБафа гостила мама, а за Шайну он и вовсе глотку порвет. Шесть лет назад, когда у актера впервые завелись приличные деньги и они с матерью наконец переехали в большую квартиру в Сан Сити, один ублюдок, их новый сосед, помял бампер матушкиного пикапа и обругал ее самыми последними словами. Неприятный инцидент случился на оживленном перекрестке. Шайна замешкалась, потому что уронила сотовый телефон под сиденье машины, ну и схлопотала от типа, ехавшего прямо за ней, по полной программе…
Вечером, узнав о произошедшем, Шайя схватил кухонный нож и нагрянул домой к обидчику матери. У того, как назло, собралась теплая компания друзей, и шестеро громадных крепких парней наверняка превратили бы девятнадцатилетнего Шайю в отбивную котлету, если бы соседи вовремя не вызвали полицейский патруль… Тогда об этом некрасивом проступке молодого актера написал «National Reporter», изрядно подмочив имидж ЛаБафа. Особенно сокрушался его тогдашний менеджер Джон Кросби.
— Покайся, малыш, — трусливо ныл Джон, — мой тебе совет: покайся. Скажи, что был не прав, погорячился, переживал из-за мамы, а еще лучше скажи, что нож не твой и тебе его подсунули…
Но Шайя и не думал каяться. Еще чего!
Жаль, что не успел довести начатое до конца и отправить упыря на тот свет. Одним гадом стало бы меньше… Вот и этой ночью он, видит бог, не сделал ничего дурного. Ну подумаешь, слегка помял физиономию нетрезвому дебилу, так не лезь на рожон, не мешай людям культурно отдыхать.
Старший офицер, закончив допрос, отправил ЛаБафа восвояси. Проходное, в сущности, дело: обычный пьяный дебош в баре. Таких за ночь случается по десятку в каждом районе. Жестоко покалеченных нет, да и владельцы заведения просят только об одном — замять и забыть.
Из участка ЛаБаф ехал домой на такси по утренним, еще почти пустынным улицам. Ныла щека, глаз окончательно заплыл. Завтра, а то и сегодня, таблоиды выйдут с заголовками: «Шайя ЛаБаф снова замешан в ночной драке…»
Или того хуже: «ЛаБаф жесткого избил незнакомого гражданина…» Плевать, ему не привыкать. Вот только в бар «Mad Bull’s» теперь его вряд ли пустят, а жаль, клевое местечко… Может, зря он разгромил барную стойку? В последние месяцы с ним явно творится что-то неладное. Настроение ниже плинтуса, буквально все валится из рук, но стоит замаячить перспективе хорошей драки, и Шайя тут как тут. Из любой самой крошечной искры та-а-кое пламя разгорается… На позапрошлой неделе зачем-то поскандалил с актерами Томом Харди и Джейсоном Хардом. Парни с таким чванливым видом обсуждали достоинства «Феррари», что Шайя прямо взбесился. Он терпеть не может пижонов. Тупые, надутые индюки, которые даже не нюхали жизни… И дело не в зависти. Да Шайя мог бы купить с десяток таких «Феррари», за третью часть «Трансформеров» он получил пятнадцать миллионов, но…
Ему стыдно кичиться своим богатством, стыдно чувствовать себя сейфом, набитым деньгами. В общем, он популярно объяснил Тому (Джейсон-то быстро смекнул, что с ЛаБафом не стоит связываться, и предусмотрительно отошел в сторонку), что степень самоуважения не должна зависеть от количества крутых тачек в твоем гараже. Их тогда еле-еле растащили…
Что с тобой не так, брат? Ну да, конечно, все началось, когда от него ушла Кэри. Это не было неожиданностью, громом среди ясного неба, все медленно, но верно между ними угасало, но он надеялся, что будет второй шанс… Вторые дубли почти всегда лучше, чем первые. Но Кэри, мягкая, спокойная, такая деликатная британская девушка, не дала ему второй попытки. Она просто собрала вещи и переехала в отель.
Благо могла позволить себе любой, хоть пятизвездочный. Сегодня актриса Кэри Маллиган буквально нарасхват. Именно ее утвердили на роль Дейзи в очередную экранизацию романа Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби» с гонораром в десять миллионов долларов… На кастинг были приглашены звезды одна ярче другой: Кира Найтли, Скарлетт Йоханссон, Джессика Альба, Блейк Лайвли, но режиссер Баз Лурман предложил роль Кэри. Этому неожиданному выбору удивлялись все — еще бы, не очень известная британская актриса получила роль в экранизации культового для Америки романа, и только Шайя знал, что лучше этой девочки с широко расставленными глазами и вздернутым носом никого нет. А ведь когда увидел ее в первый раз, даже расстроился: как он будет играть влюбленного в нее парня?! От горшка два вершка, нелепая стрижка, да плюс ко всему этот акцент…
Откуда она такая чудная взялась? Из Уэллса, говорите? А уже через два дня просто не мог от нее глаз отвести.
У режиссера Оливера Стоуна есть замечательная традиция — накануне съемок приглашать исполнителей главных ролей на дружеский ужин. Вот и теперь, когда команда картины «Уолл Стрит: Деньги не спят 2» утверждена, позади долгие переговоры со студиями, нервные срывы и ссоры — а мистер Стоун не отличается особой сговорчивостью, с продюсерами, бывало, доходило и до драк, — можно наконец и немного расслабиться. Его старый друг Майкл Дуглас появился в ресторане со своей красавицей женой Кэтрин Зета-Джонс — это было не по правилам, но такой звезде, как Майкл, многое можно простить. Старые друзья оживленно болтали, не обращая внимания на молодых актеров.
Шайе в принципе было плевать и на Дугласа, и на его норовистую бабенку, он быстренько умял ризотто и дожидался десерта, а вот бедная Кэри явно чувствовала себя не в своей тарелке. Она ведь начала сниматься совсем недавно: работала официанткой, случайно попалась на глаза сценаристу Джулиану Феллоузу, и он определил милую застенчивую барышню в будущий британский хит «Гордость и предубеждение». Ну а дальше, как водится, карьера понеслась… Чтобы завязать разговор с будущей партнершей, Шайя не нашел ничего лучше, как поинтересоваться ее музыкальными увлечениями. Названия групп, которые перечислила Кэри, щурясь и хмуря лоб, словно отвечала урок, не говорили ему ровным счетом ничего. Скорее всего однообразная зеленая муть. Сам он обожал рэп и фанател от Тупака Шакура.
— Кого-кого? — переспросила Кэри. — Ой, я, к сожалению, его не слушаю.
Конечно, откуда этой малышке знать о его кумире… А Шайя с подросткового возраста не вылезает из мешковатых штанов… Старые кроссовки, бейсболка, надетая задом наперед, безразмерная клетчатая рубашка и, да, грешен, какая-нибудь цепь с черепушкой — в таком прикиде он был своим на улицах родного Лос-Анджелеса. Рэп, простой, незамысловатый, извергающий энергию ненависти в каждом слоге, читали настоящие парни. Честные, горячие, прямые. И вообще, все лучшее в этот мир пришло с улиц. Не из прилизанных опрятных пригородов, а из самых настоящих трущоб. Шайя ЛаБаф знает про трущобы все. Напротив его дома в Эко-Парке собирались самые настоящие изгои — латиносы и чернокожие парни, для которых грохнуть при случае припозднившегося прохожего ради сотни баксов не составило бы никакого труда.
…— Поверь, малыш, наступит день, когда ты встретишь Стивена Спилберга, и он полюбит тебя, обязательно полюбит, — с этими словами Шайна стаскивает пятилетнего сына со стула, — в их доме всего один стул, и его надо беречь — и достает из шкафа клоунские костюмы.
Конечно, у мальчика недурно получается копировать Майкла Джексона, но пора на работу — продавать хот-доги в парке. Думала ли она когда-нибудь, что придется зарабатывать на жизнь таким вот странным образом? Да побойтесь бога! Кажется, еще совсем недавно изящная, тоненькая Шайна училась в Нью-Йорке в хореографической школе у великой Марты Грэхем и неистово верила в свою счастливую звезду, но… звезда ей изменила. Шайна очутилась в не самом спокойном районе Лос-Анджелеса с пустыми карманами и мужем, которому одно название — «непутевый».
Наверное, где-то глубоко в душе она все-таки хиппи, а как иначе смогла бы пережить все это?! Непутевый Джеффри, в прошлом ветеран Вьетнама, а в настоящем хронический безработный, время от времени приторговывающий травкой, колол лед для напитков. Они продавали его здесь же, в парке… Вечером после трудового дня, проведенного в клоунских нарядах, отец и мать Шайи, развалясь на диване, из которого торчали пружины, раскуривали на пару косячок. После нескольких затяжек мир становился лучше: и чище, и светлее. И все бы хорошо, они и дальше как-то сводили бы концы с концами, но непутевый Джеффри с марихуаны перешел на героин, а это прямая дорога в ад, и он сам об этом, конечно, знает… У мужа все чаще случались кошмарные ломки — он катался по полу, требуя очередной дозы, — и Шайна была не в силах больше терпеть.
Она забрала сына и переехала в пригород Лос-Анджелеса Тахангу. Иногда по выходным они навещали отца в военном госпитале: после долгих уговоров бывшим сослуживцам удалось пристроить сюда Джеффри. Он проходил длительный и тяжелый курс избавления от наркозависимости. Это очень грустное зрелище — отец, который всегда был веселым, неунывающим малым, нынче с трудом передвигается по коридору в казенных тапочках, которые ему явно малы... Шайя не спал после встреч с отцом, а днем клевал носом на уроках. Он ненавидел школу. Он — жалкий полукровка: наполовину еврей, наполовину француз, и его не принимали ни белые, ни черные, ни даже желтые дети. Спасал только рэп единственного друга — Тупака Шакура… Однажды в июле, аккурат в День независимости, Шайне пришла в голову прекрасная идея — отдохнуть вместе с сыном в Малибу.
Именно там, на пляже, Шайя и заметил этого перца — вихрастого белобрысого юнца, у которого была доска для серфинга, о которой он, нищий полукровка, не смел даже мечтать. Слово за слово, оказалось, что юнца зовут Шон Тувей и он, мать вашу, актер, снимается в сериале канала НBС «Доктор Куин. Женщина-врач».
— Я трачу не больше трех часов в день на школу, — хвастался Шон, — остальное время съедают съемки…
Участь Шайи ЛаБафа была решена в ту же минуту. Прекрасная возможность избежать ненавистной школы, да еще и прикупить такую шикарную доску! Решено, он пойдет в актеры, что там для этого нужно? Дома он вооружился справочником «Желтые страницы» и позвонил в первое попавшееся агентство по поиску талантов.
Зачем-то наврал, что менеджер одного юного, но очень талантливого актера из Британии. Его клиент хотел бы попробовать поработать в Штатах…
На том конце провода повисла пауза, а потом молодой женский голос звонко расхохотался:
— Ладно, малыш, приходи, мы на тебя посмотрим. Завтра после пяти, о’кей?
Тереза Далквист быстро забыла об этом телефонном разговоре, но на следующий день ровно в пять у ее стола, заваленного бумагами, появилось забавное существо в безразмерных штанах и с головой, покрытой черными кудряшками. Трудно сказать, что поразило Терезу: нежный возраст соискателя — а тот честно сказал, что ему всего десять и он приехал один на автобусе, — его нахальный вид или все-таки выученный наизусть отрывок из «Тома Сойера», но Шайя был зачислен в агентство «Beverly Hecht».
А еще через две недели он получил первую работу — роль жующего мальчика в рекламе зерновых хлебцев «Kellogg’s» — и первый гонорар, несколько сотен долларов, которые показались ему целым состоянием. Позже Тереза вспоминала, что влюбилась в Шайю ЛаБафа с первого взгляда. Его нахальная, вечно чумазая физиономия разнообразила ее знаменитый каталог, состоящий преимущественно из чистеньких, хорошо откормленных деток.
В списке продюсера Джона Пола Дженсена фамилия ЛаБаф тоже стояла на первом месте. Еще бы, неугомонная Тереза прожужжала ему все уши: лучше этого мальчишки на роль юного комика, скандалиста и задиры, в новое телешоу канала «Дисней» «Зажигай со Стивенсами» не найти.
Да, Дженсен знает, что парень подрабатывает в одном из клубов Пасадены, читая короткие смешные монологи. Но у него еще две тысячи мальчиков в этом самом списке! В итоге на прослушивании Шайя появился восьмым, и, как ни трудно было признать Дженсену, надобность в дальнейшем просмотре мальчиков сразу же отпала. Парень шел напролом, и в этом бескомпромиссном стремлении быть первым Пол усмотрел такую бездну природного обаяния, что, конечно, немедленно сдался…
Юный ЛаБаф был на седьмом небе от счастья. Огорчало только одно: его немногочисленные приятели, с которыми они иногда зависали во дворе допоздна, даже не догадывались о том, что существует такой канал — «Дисней».
Возникла и еще одна непредвиденная проблема. Чтобы несовершеннолетний ребенок мог официально работать каждый день, его интересы на площадке должен представлять опекун, агент или родитель. Шайна отказалась — она только что устроилась продавщицей в магазин женской одежды. К тому же она сразу поставила сыну условие — пробивайся сам, не слишком полагаясь на маму. И тогда Шайя… нанял на работу собственного отца. Джеффри как раз вышел из госпиталя, был чист и трезв словно стеклышко. Они начали свой официальный трудовой путь плечом к плечу: Шайя работал на «Дисней», а папа — на сына. Джеффри, надо сказать, очень дорожил своим новым статусом, но пару раз был близок к полному провалу. Однажды потискал в гримерке молоденькую актрису, и барышня собиралась подать на него в суд за сексуальные домогательства.
— Прости, не устоял, — оправдывался Джеффри перед сыном, — но она сама виновата.
Зачем разгуливать на людях полуголой?! Здесь снимается детское шоу, а не порнушка.
Во второй раз Джеффри совершил куда более опасный проступок. Он едва не поколотил высокопоставленного студийного начальника. Молодой респектабельный мужчина, благоухающий изысканным парфюмом, дружески приобнял младшего ЛаБафа и в ту же минуту был атакован его разъяренным папашей:
— Эй ты, убери руки от моего мальчика! Что тебе надо? А ты, случаем, не гей?!
Конфуз вышел страшный, Шайя едва не провалился сквозь землю… Но в целом они крепко сдружились с отцом в те годы.
Жили вместе в недорогом мотеле. По утрам папа готовил яичницу или омлет.
— Ты много работаешь, — приговаривал Джеффри, ловко взбивая яйца в миске, — тебе надо хорошо питаться…
И это было совершенной правдой. Детское телешоу снимали ровно три года, и все это время Шайя, радостно забив на школу, работал как взрослый: он содержал и себя, и папу, и маму, которую по какой-то неведомой причине поперли из магазина. Когда студия объявила о прекращении съемок, парнишка испытал шок: на что же они все теперь будут жить?! А вот Джеффри не парился. Его жизненная философия не изменилась с годами — кривая куда-нибудь да вывезет. И надо же, вывезла! Сыну подвернулась главная роль в фильме «Клад».
…Джон Войт был прекрасен. Он входил в роль зверя-надзирателя исправительного трудового лагеря так же, впрочем, как и выходил — легко, без видимых усилий. Все остальное время Войт муштровал ЛаБафа, который, по его мнению, недостаточно хорошо справлялся с ролью малолетнего преступника. Именно от него Шайя узнал об актерском методе мистера Станиславского. Джон пытался донести до мальца — сразу видно, тот далеко пойдет: башковитый, находчивый, шустрый, — что актерская игра — это искусство. Для ЛаБафа, напротив, это был всего лишь наикратчайший способ срубить деньжат. Ну, кто-то моет машины или разносит газеты, а он паясничает перед камерой. Фишка так легла… Войт подсовывал ему разные умные книжки — принес какие-то классические романы, даже Керуака притащил. Шайя ведь отродясь ничего не читал, кроме телепрограммы.
Съемочная площадка стала его первым и единственным университетом. Он быстро учился, наблюдая за людьми, впитывая в себя новые ощущения как губка. На съемках картины «Величайшая из игр» за него взялся актер Элиас Котеас.
— Итак, что ты знаешь о сексе? – начал он, откупоривая баночку пива. — Запомни, в этом деле есть только одно табу: никакого секса с родственницами…
—…И дочками боссов, — вмешался в разговор продюсер Ларри Брезнер и расхохотался, весьма довольный своим остроумным замечанием. В толстых пальцах Ларри дымила сигара, за его спиной маячила Чайна Брезнер, его любимая младшая дочь, которая с некоторых пор почему-то зачастила на съемочную площадку. Как это часто бывает, о том, что у нее бурный роман с молодым актером, занятым в проекте, Ларри узнал последним.
Грянул гром, случались и молнии, но любовь оказалась сильнее отцовского гнева. В ней не было никакого коварного расчета: Шайя ЛаБаф влюбился в Чайну так, как можно любить только в семнадцать лет. До потери пульса. Как же она ему нравилась… Черная копна волос, капризные пухлые губки. Роскошная, богатая девочка, разъезжающая на «Порше», могла выбрать любого парня из своего круга — будущего адвоката или топ-менеджера, но Чайна воспылала страстью к вчерашнему голодранцу и беспризорнику ЛаБафу. Он — настоящий, не то что ее надменные сверстники в университете. Ради любимого она даже перевелась из своего Массачусетса в Лос-Анджелес, выдержав бурю негодования со стороны отца. Они были совершенно счастливы почти три года. После расставания с Брезнер ЛаБаф долго не мог прийти в себя…
Даже похудел. Почему это все-таки произошло? У Шайи не осталось времени на подругу. Он круглосуточно пропадал на площадке. Случилось то, о чем мечтает любой актер, — его заметили. ЛаБафу везло даже с небольшими ролями. В кинофильм «Я робот» его пригласил Уилл Смит. Причем лично. Сам набрал номер мобильного молодого актера, представился и… предложил роль. Ну как тут откажешь? Но настоящее чудо в его жизни произошло, когда двадцатилетнему ЛаБафу позвонили из офиса мистера Спилберга.
— Стивен ждет вас ровно через неделю, во вторник, в 16.30. Вы знаете адрес?
Бог мой, да кто же не знает в Голливуде адрес офиса мистера Спилберга!.. Целую неделю Шайя не мог найти себе места, утром во вторник перетряс весь гардероб.
Ну и, конечно, остановился на старых любимых безразмерных штанах…
Стивен невозмутимо пожал ему руку и сразу перешел к делу. Он начинает съемки продолжения «Индианы Джонса» и видит его в роли Мэтта Уильямса. Кто этот Мэтт? Ах да, это же сын профессора Джонса… В ту минуту ЛаБафу показалось, что сейчас с ним случится сердечный приступ. Он не ослышался? Мистер Спилберг не шутит? Но серьезный вид мистера Спилберга убедил его в том, что все происходящее с ним — не розыгрыш. Свой 21-й день рождения актер отметил на съемках четвертого фильма об Индиане Джонсе.
Как же он комплексовал, ребята, ну прямо как последний непутевый лох… Харрисон Форд прилетал на съемки на личном вертолете, и, стоя рядом с живыми легендами — с одной стороны Форд, с другой — Спилберг, — Шайя иногда думал: а не ущипнуть ли себя за нос?
Вдруг это все снится и однажды он проснется в своей убогой квартирке напротив Эко-Парка, где из дивана торчат пружины, а посреди комнаты стоит один-единственный стул…
Фанаты негодовали. «Даже Дакота Фаннинг выглядит более мужественной, чем этот желторотый птенец», — злобно строчили они в киноблогах. Но фильм вышел в прокат, собрав ожидаемые миллионы, а Харрисон Форд — кто бы мог подумать, Форд, который обращался к ЛаБафу не иначе, как «гребаный идиот», — назвал своего молодого напарника талантливым и очень честолюбивым. Спилберг и вовсе заявил, что этот парень — новый Том Хэнкс. Он обладает бесценным качеством — актерской индивидуальностью. «Точно, — подтвердил на страницах прессы Джон Войт, — а я-то все думаю: кого он мне так напоминает?»
Правда, некоторые критики находили в ЛаБафе сходство с молодым Де Ниро: и дело не во внешности, а в огне, скрытом внутри у обоих. Чуть задень — и таким пламенем полыхнет… Но все точки над «i» расставили голливудские маркетологи. Они подсчитали, что каждый вложенный в ЛаБафа доллар приносит сто шестнадцать, и конкуренцию актеру может составить разве что красавчик-вампир Роберт Паттисон. Шайя влегкую поднял еще один блокбастер, «Трансформеров» — спасибо Стивену, он лично за него хлопотал, — причем подписал контракт сразу на три части.
Однако звездный статус ничуть не сгладил ершистый характер ЛаБафа… В прессе то и дело появлялись сообщения о его стычках с охраной аптек, магазинов и ресторанов. Он, совсем как в детстве, всегда готов был дать сдачи.
Да мало ли уродов вокруг… А стоило актеру чуть выпить, и его, надо признать, несло. Однажды под градусом он заехал глубокой ночью купить сигареты… в аптеку, еще как-то раз закурил в неположенном месте и наотрез отказался потушить сигарету. А чего эти гориллы — охранники ресторана — к нему прикопались? Он свободный человек и может курить там, где ему заблагорассудится… Был даже суд, который признал ЛаБафа виновным в нарушении закона о курении и приговорил к штрафу в 500 баксов. В июне 2008 года актер оказался замешанным в дорожной аварии. В три часа ночи на пересечении Ла Бри-авеню и Фаунтен-авеню в черный «Форд» ЛаБафа врезалась машина. Полицейские определили виновным в происшествии водителя «Ниссана» — тот выехал на красный. Но наказание не обошло стороной и Шайю: его лишили водительских прав ровно на год.
Оказалось, актер был пьян. Но куда худшим наказанием для него стали три операции, которые пришлось пережить его сильно покореженной левой руке…
Удивительно, что Изабель Лукас тогда почти не пострадала… Вопила, правда, громко: «Ой, мамочки, что делать, я боюсь крови…» Тогда между ними завязалась любовная интрижка, но авария быстро свела ее на нет. К тому же оказалось, что у красавицы актрисы есть постоянный бойфренд, а Шайя не одобрял измен. За три года романа с Чайной Брезнер он не посмотрел ни на одну красотку, а чего стоила хотя бы Эми Смарт, с которой он впервые поцеловался в кадре, или та же Меган Фокс — мечта, а не девочка. Но с Меган они дружили, и Шайя однажды даже вступился за нее. Дело было в супермаркете, кассир обхамил актрису и… чуть не схлопотал по рылу. Шайя в довольно жесткой форме объяснил, что с девушками так нельзя разговаривать.
Глаза Меган тогда округлились, что ее пуговицы: она и предположить не могла, что этот тощенький, на ее взгляд, мало чем примечательный воробушек может быть таким благородным.
Но в Голливуде измены — обычное дело. Вообще тамошние актрисы ужасали ЛаБафа. Хилари Дафф как-то пригласила его на свидание в суши-бар и весь вечер трепалась о шмотках, тусовках и спа-курортах. Шайя едва не дал деру через заднюю дверь… Изабель, например, обожала рассказывать о своих фондах. Она защищала китов, боролась с раком молочной железы и помогала женщинам, пережившим домашнее насилие.
— Домашнее насилие? — удивился ЛаБаф.
Изабель вовсе не была похожа на жертву. Даже наоборот: такая сама кого хочешь проглотит с потрохами. — Прости, но ты… ему подвергалась в детстве?
— Да нет, что ты, — отмахнулась девушка. — Просто агент сказал, что так лучше для карьеры. Это моя, как ее… социальная ответственность, вот.
На фоне этих недалеких и поверхностных кукол Кэри Миллиган и в самом деле казалась существом из другого мира. Никакого пафоса, никаких звездных замашек. Скромная, милая, ни грамма косметики на лице. На съемках фильма «Уолл Стрит» они все время держались вместе. Шайя на правах старшего приглядывал за Кэри: вдруг кто обидит? С ней можно было поговорить по душам. Она слушала и сопереживала, глядя на него, а не на свое отражение в зеркале. За всю свою, впрочем, еще довольно недолгую жизнь Шайя понял одно — не бывает случайностей.
В детстве он, нищий мальчик, которому вместо тарелки супа мама на обед давала хот-дог, думал, что главное — выхватить счастливый билет. Но все великие люди, которых он встречал на своем пути — и Стивен, и Харрисон, и Джон Войт, — своим примером доказывали обратное. Они приложили немало усилий, чтобы чего-то добиться. Совсем как та лягушка, которая однажды все-таки сбила сливки в масло… В жизни Кэри тоже все сложилось не по мановению волшебной палочки. И знаменитый сценарист Джулиан Феллоуз встретился ей не просто так. На самом деле она написала ему длинное отчаянное письмо. Родители, далекие от мира кино люди, папа — менеджер в отеле, мама — учительница, настаивали на учебе в университете, а Кэри мечтала стать актрисой. Сценарист был тронут искренним тоном ее письма и пригласил на встречу.
Она пришла, едва не теряя сознание от волнения, и… понравилась Джулиану.
Пожалуй, вот что его особенно зацепило в Кэри. Она была очень отважной. С виду худенькая соплячка, но если что решит — ни за что не переубедить. Наверное, тот год с Кэри был особенным в его жизни… Рядом с такой, как она, хочется быть лучше. Не пить, не распускать руки, не хамить тупорылым охранникам на автостоянках. Шайя, заядлый курильщик, даже смолить стал в день на одну пачку меньше. Они поселились вместе в его довольно скромном доме в Глендейле. Вместе готовили ужин, выгуливали одноглазого бульдога Брандо... Кэри говорила, что Брандо во всем похож на хозяина ЛаБафа, и прямое доказательство тому — его глаз, потерянный в кровавой уличной драке… Шайя сам выдрессировал своего пса.
И Брандо — молодец! — не подкачал, показал соседним шавкам, кто в их районе главный. Зато теперь все встречные псы поджимают хвосты при виде его крепыша, степенно, вперевалочку шествующего по тротуару. Но они с Кэри не могли жить, словно в скорлупе… Вокруг царил жесткий мир — контракты, обязательства, промо-туры новых фильмов. Их съемочный график совпал лишь однажды — на съемках у Оливера Стоуна, а потом у каждого замаячили другие проекты. И их понесло в разные стороны…
А может, Кэри его просто разлюбила? Может, просто соскучилась по дому: она все чаще стала поговаривать об отъезде в Лондон. И хотя работы в Америке у нее было полно, актрисе не нравилось в Голливуде. Она тосковала по Лондону, по родителям и брату, по музыке, которую в Штатах не признавали.
Спустя полгода после их разрыва он узнал, что Кэри встречается с Маркусом Мемфордом, фронтменом британской группы «Mumford & Sons», которая играла кантри-рок, забавный, но, на его взгляд, какой-то прилизанный, причесанный, приглушенный. «Нет, это не рэп, конечно, не рэп», — с грустью подумал Шайя. Странно, он мог уложить на лопатки любого хама в баре, а его самого легко сломала какая-то пигалица ростом в полтора метра.
Все как-то разладилось после ее ухода. И его блестящая, невероятная для вчерашнего оборванца карьера… Он вдруг понял, что достиг потолка и пора взять тайм-аут. Еще бы, он работал не покладая рук почти пятнадцать лет… На переговорах по поводу главной роли в картине о восстании обезьян (а может, кроликов или удавов?) Шайя со скучающим видом смотрел в окно.
Да, он все понимает: очередной блокбастер студии «Warner Brothers», бюджет охрененный, его гонорар исчисляется семизначной суммой, но… В какой-то момент ЛаБаф вдруг встал и молча вышел.
— У тебя что, живот прихватило? — Ричард Ловетт, президент самого крутого в Голливуде актерского агентства «Creative Artist», тяжело дыша, догнал его уже в коридоре. — Сейчас же вернись! Мы уломаем их на дополнительные проценты от проката…
ЛаБаф не вернулся. На следующий день в своем фешенебельном офисе Ловетт говорил сотрудникам, что актер того… немного свихнулся. А как еще объяснить ту ересь, что он вдруг начал нести?
Он не хочет больше сниматься в блокбастерах.
И очередного по счету Борна, или Бонда, или агента Смита ему тоже предлагать не надо. И на проценты он плевал с высокой колокольни.
Это было, конечно, резко. И рискованно. И очень глупо, о чем ему прямо сказал Ловетт: «В нашем бизнесе надо все время мелькать, сынок, понимаешь, а то ведь придут другие и задвинут…» Но вместо того чтобы загладить свою вину перед студией, Шайя пропал почти на полгода. Оказалось, помогал отцу купить землю в Неваде. Джеффри решил наконец осесть и построить здесь ранчо. Затем Шайя навестил маму и подарил ей арт-галерею. А потом у него появилась приятная девушка Кэролин Фо, его новая подруга, которая не имеет никакого отношения к шоу-бизнесу или кино. Кэролин родилась в семье вьетнамских эмигрантов, учится в колледже и подрабатывает стилистом.
Нет, он не забыл Кэри и в одном из последних интервью честно признался, что все еще любит ее, но…
жизнь продолжается. В ежедневнике ЛаБафа много пустых строк: он не занят ни в одном ближайшем кинопроекте. Нет, он не растерял бойцовых качеств и по-прежнему готов биться, но… пока не знает за что. Что ж, ему всего двадцать пять, и впереди много времени, чтобы в этом разобраться.
Подпишись на наш канал в Telegram