Мы долго звонили в дверь. Наконец ее открыла Славина мама. Слава шагнул в квартиру, а перед моим носом дверь неожиданно захлопнулась. Неделю назад мы подали заявление в загс, и Слава сказал: «Сегодня поедем знакомиться с мамой». Я стояла на лестничной площадке с застывшей улыбкой на лице и не понимала, что случилось...
За дверью тем временем разгорался скандал.
«Ты женишься только через мой труп!» — кричала его мама. «Через труп, так через труп!» — в ответ орал Слава. Наконец он вылетел из квартиры и промчался мимо меня, прыгая через ступеньки. Я побежала следом. Слава ждал меня у подъезда.
— Не обращай внимания… Мама добрая, просто… Она ревнует меня ко всем женщинам и говорит, что никакая невестка ее не заменит…
— И что нам делать?
— Ну… у нее будет месяц на раздумье.
Мы сидели в машине и молчали, к горлу подступали слезы: «Ну что я ей сделала? Я ведь люблю ее сына не меньше, чем она!»
Через месяц Слава добился от мамы единственной фразы: «Делай что хочешь, но меня на твоей свадьбе не будет».
И свое слово она сдержала — на свадьбу не пришла…
Для Анны Ивановны брак сына стал настоящей трагедией, ведь Слава — ее жемчужинка, смысл ее жизни. Славе и фамилия Антонов досталась от мамы. Отца своего он никогда не видел. Его родители встретились на фронте, там и поженились. А после войны разъехались в разные стороны. Мама, беременная Славой, вернулась в Москву, а отец, Галуст Петросян, — в Армению. Его родня не захотела признавать русскую невестку…
Анна Ивановна больше не вышла замуж и посвятила жизнь сыну. Воспитала она его замечательно: Слава не пил, не курил, прекрасно учился. Так они вдвоем и жили — хорошо и спокойно, пока Слава не сообщил маме, что собирается жениться на мне… Нас познакомил один мой приятель.
Он без конца с восторгом рассказывал о своем друге: «Слава Антонов — музыкант, красавец, умница! Увидишь — закачаешься!»
Однажды раздался звонок в дверь. Открываю — на пороге стоит приятель, а рядом тот самый знаменитый Слава…
«Знаменитость» вела себя очень непосредственно. «Я голодный», — с порога заявил без стеснения Слава и отправился на кухню. «О! Да тут гречневая кашка», — поднял он крышку кастрюли на плите. И я бросилась разогревать гостю кашу.
С той первой встречи Слава стал часто бывать у нас, благо жила я в центре, на улице Горького. «Ты дома? — звонил Слава. — Сейчас заеду». Первое время я удивлялась: зачем? Но потом уже его ждала… Не могу сказать, что влюбилась в него с первого взгляда, мне просто нравилось, что Слава старше на несколько лет, красивый, веселый, окончил МГУ.
Но больше всего нравилось, как он поет под гитару песни моих любимых «Битлз». Кстати, Славе казалось, что он — вылитый Леннон, и потому носил, как его кумир, длинные волосы. Когда моя мама увидела Славу, прическа так ее напугала, что она украдкой мне шепнула: «Ой, как на цыгана похож! Смотри, чтобы дома ничего не пропало!» Но потом они подружились…
Наши встречи были совершенно невинными, пока однажды я не заметила, что значу для Славы гораздо больше…
Как-то он пригласил меня в кино. Мы договорились встретиться у кинотеатра «Россия». Иду по улице Горького, вдруг вижу — композитор Юра Антонов, с которым меня познакомили в Славиной компании.
Юра вызвался меня проводить. Слава, увидев нас, сделал зверское лицо: мол, почему это я пришла не одна?! Я поторопилась оправдаться: «Мы случайно с Юрой столкнулись…»
Кстати, Антонов начал писать песни раньше Славы и был уже известен. Понятно, что еще один композитор по фамилии Антонов эстраде был не нужен, вот Слава и взял псевдоним — Добрынин…
Однажды Слава шел ко мне по улице Горького и под стук своих собственных шагов сочинил мелодию. Так родилась песня «На земле живет любовь». Когда он спел мне ее, я вдруг поняла: у нас началась любовь...
То, что мне нравится Слава, первой заметила мама: «Ты, наверное, в него влюбилась, без конца о нем говоришь.
Я только и слышу: Слава, Слава…»
Действительно, я давно уже смотрела на мир его глазами: читала книги и ходила на фильмы, которые похвалил Слава, слушала музыку, которую он обожал. Мне нравилось в нем все: как ходит, как сидит, как говорит, слегка грассируя. Даже «але» непроизвольно старалась произносить как Слава.
Встречи проходили у нас, на Горького, — днем квартира была свободна. Мы почти не разлучались. Слава только ночевать возвращался к маме.
Он в ту пору ушел из вокально-инструментального ансамбля «Лада» и работал музыкантом в оркестре ресторана «Арбат». Веселые, беззаботные, молодые, мы легко срывались с места и мчались после его выступления в ресторане куда-нибудь в гости.
Мне очень нравились Славины песни, я была уверена: в этом его будущее.
Стала уговаривать его уйти из ресторана и заняться творчеством. «Ты очень талантлив, — убеждала я его. — Зачем тратить время на чужую музыку?» Но Слава сомневался. Тогда я отвела его к своей подружке Нине. Ее отец, Юрий Абрамович Левитин, был известным композитором. Он послушал Славины песни и сказал, что ему обязательно нужно продолжать писать музыку.
А на чем? Инструмента у нас в доме не было. Я продала бабушкино старинное кольцо, и на эти деньги мы купили Славе пианино «Аккорд». Это был первый шаг к нашему общему будущему…
А прошлое его меня не интересовало, я никогда Славу о нем не расспрашивала.
Правда, однажды это «прошлое» постучалось к нам в дверь: к Славе в Москву приехала какая-то девушка из провинции. И он с ней встретился. Девушка плакала, признавалась в любви, говорила, что ждет от Славы ребенка. Не знаю, правда ли это? Но девица быстро исчезла…
Поженились мы через два года. Слава перевез ко мне свои вещи — огромное количество пластинок и нот. Когда он переехал, его мама запаниковала. Часто звонила ему и жаловалась: «Мне трудно одной... Нужна твоя помощь…» Слава очень переживал за нее. Однажды говорит: «Маме надо продукты купить». «Никаких проблем!» — ответила я и побежала в магазин. Мы загрузили в такси полные сумки и отвезли Анне Ивановне на Ленинский проспект. Слава поднялся к маме, а я осталась в машине и ждала его… Целый год Слава жил с тещей в одной квартире, но они друг другу не мешали: мама уходила утром на работу в больницу, Слава еще спал, а когда мы возвращались поздно вечером, спала мама.
А вот моих подружек муж не любил, считал, что они меня от него отвлекают. После репетиций, встреч с певцами и поэтами Славе хотелось расслабиться и полежать на диване. А тут звонят мои подруги... Помню, сидим как-то с девчонками и обсуждаем с боем добытые дефицитные сапоги. Вдруг заходит Слава и иронично спрашивает: «Ну что, спекулируете?» Подруги обиделись. С тех пор я старалась приглашать их, когда мужа нет дома…
Славе вообще было не очень интересно общаться с людьми, если это не касалось его творчества. Вместо «здравствуйте» он мог вдруг спросить: «Вам понравилась моя песня?» Многих шокировала его маска ироничного циника.
А я знала: наедине со мной он совсем другой — мягкий, добрый, ласковый. Мусечка, пусечка, роднулечка…
Мой день был целиком занят Славиными делами. Я помнила наизусть его расписание: с кем встретиться, какие песни показывать, куда отвезти клавиры. Работать было некогда: я круглосуточно занималась только Славой. Он уговаривал меня уйти из детской поликлиники, где я работала в рентгеновском отделении: «Знаешь, как это вредно? У нас не будет детей! Зачем тебе за копейки работать? Ты должна мне помогать, должна всегда быть рядом!» И я послушалась. Мама страшно по этому поводу переживала: «А вдруг, не дай бог, расстанетесь?» Я легкомысленно отмахивалась: этого просто не может случиться. Ни-ког-да!
Его жизнь стала моей жизнью. И все его проблемы тоже стали моими… Слава уезжал на репетицию, а я бежала в магазин, стояла в очереди за продуктами, потом готовила, убирала, звонила по всем телефонам, которые Слава оставил, ждала курьера с нотами…
Как-то пожаловалась поэту Лене Дербеневу: «Ну что у меня за муж такой! Гвоздя не может забить!» Он ответил: «Ира, ты не за того замуж вышла. Тебе слесарь нужен, он тебе гвоздями всю квартиру заколотит». И я поняла: все бытовые вопросы отныне — на мне, Слава занимается только музыкой…
Вот и крутилась как белка в колесе. Ведь Слава, как большой ребенок, требовал к себе ежесекундного внимания, теребил по малейшему поводу: «Где ноты? Где носки? Где моя записная книжка?»
Однажды убегаю куда-то по делам, Слава еще в постели.
Прошу: «Вскипяти чайник! Все на плите!» Возвращаюсь, еда стоит нетронутая. «Слав, почему ты не поел?» — «Я полчаса пытался включить конфорку!» Он извел полкоробка спичек, но так и не смог зажечь газ. Мы еще долго хохотали над этим...
Наверное, так приучила его мама. Слава часто созванивался с матерью, иногда я сама напоминала, что надо ей позвонить. Однажды говорит: «Сегодня поеду к маме. Останусь там с ночевкой». «Зачем?» — удивилась я. — «Ну, повидаюсь, заодно помоюсь. У нас ведь нет горячей воды…» Я не возражала. В дальнейшем, когда Слава снова говорил: «Поеду к маме», я думала: «Ну, если хочет повидаться с мамой, почему нет?» Никто из нас еще не знал, к чему эти ночевки приведут…
Тогда мы были счастливы: смотрели в одну сторону, хотели одного и того же.
Нам даже стали говорить, что мы внешне друг на друга похожи. Помню потрясающее чувство, когда вышла первая виниловая пластинка с песнями Добрынина. К Славе пришла популярность, а с ней и деньги. Однажды звоню жене Дербенева Вере, чтобы уточнить, что класть в борщ. Трубку взял Леня и пошутил: «Положи побольше винила, Славе понравится!» Потом добавил: «Вот видишь, Ира, выходила замуж по любви, а оказалось — по расчету».
Муж занимался любимым делом, и я принимала в этом самое активное участие. Однажды выбрала стихи Вероники Тушновой «Я прощаюсь с тобой» для Славиной песни. Почему именно их, до сих пор не знаю... Что это: судьба или все предопределено заранее?
«Я прощаюсь с Тобою у последней черты. // С настоящей любовью, может, встретишься Ты. //Пусть другая, родная, та, с которою — рай, // все равно заклинаю: вспоминай! вспоминай!..»
Эти слова оказались пророческими. Я так и витала бы в облаках, если бы однажды не произошел случай, который быстро спустил меня с небес на землю. Со дня нашей свадьбы прошло три года…
Как-то пошла к соседке, которая жила этажом выше. Муж остался дома. Смеемся, кофе пьем, болтаем. И вдруг я вспомнила, что забыла сказать Славе что-то важное. Набираю наш номер телефона и… случайно вклиниваюсь в его разговор.
— Слушай, Петь, ты когда уедешь, оставишь мне ключи от квартиры?
— Конечно, как всегда!
— Как там Люба?
Как Оля? А как остальные девчонки? Ты мне это… домой не звони, Ирка психует…
Я выронила трубку. Боже мой! И это мой Слава, которому я так верила, до самого донышка!
Подружка бросилась ко мне: «Что случилось? На тебе лица нет!» «Ничего, — бормочу я. — Ничего…» Спускаюсь на ватных ногах домой. Слава открывает дверь и как ни в чем не бывало улыбается.
— Слава, а ты меня любишь?
— Конечно!
— А как же Люба? А как же Оля?
— Какая Люба? Какая Оля?
— Я весь твой разговор по телефону слышала...
— Да это же глупости, Какуся! Мы с Петькой просто шутили.
— Ах, шутили!
Я бросилась к шкафу и начала швырять на пол его вещи. «Расстаться, и немедленно!» — другого выхода я не видела. Мне было невыносимо больно. Как с этим жить?..
Неожиданно в дверь позвонили. Открываю, на пороге Алла Пугачева. Мы с ней дружили, она в это время записывала несколько Славиных песен. А у нас скандал в самом разгаре. Конечно, она все сразу поняла. Схватила меня в охапку и потащила в другую комнату. «Да перестань, все в жизни бывает», — пыталась она меня успокоить.
И на какое-то время это ей удалось…
Но того звонка я не забыла: все вроде бы как прежде, а трещина осталась.
Вскоре в подъезде начался ремонт. Во всех квартирах меняли трубы. Слава, конечно, съехал к маме, а я осталась воевать с рабочими. Жила в разбитой квартире с разбитым сердцем…
В нашем доме поселились подозрение и ревность. Ведь недаром говорят: «Ничто не теряется так быстро и не восстанавливается так медленно, как доверие». Я уже не могла безоглядно доверять Славе…
Нет, я не стала следить за ним, лазить по карманам. Смешно и глупо. А выяснять — бесполезно. Все равно ни в чем не признается. Слава вел себя осмотрительнее, во всяком случае, старался больше не попадаться.
Не позволял себе в моем присутствии флиртовать с женщинами, я даже взгляда, брошенного на «объект», ни разу не поймала. Он прекрасно знал мой характер. Запомнил, как я его вещи из шкафа выкидывала…
Тут-то и прозвенел второй «звоночек»…
Как-то к Славе пришел Юра Маликов. «Сейчас, — говорю, — чайку тебе налью. Скоро Слава с репетиции вернется». Сидим, болтаем. Уже десять вечера, а Славы все нет. Юра поднимается: «Побежал, больше ждать не могу». Я же про себя гадаю: «Интересно, куда он делся? Репетиция ведь давно закончилась». Днем Слава репетировал с одной певицей, восточной, знойной красавицей. Набираю ее номер: «Извините, пожалуйста, это жена Славы. Он куда- то после репетиции запропастился.
Нет ли его у вас?» — «Нет-нет! Я только вошла!» Но по тону я поняла: она врет!
Слава вернулся поздно, я его накормила ужином, потом спрашиваю: «Ну и зачем ты заезжал к ней домой?» Он чуть чаем не поперхнулся: «Да я всего на десять минут зашел! А что такого?» Тут и наша «ханум» звонит:
— Вы нашли своего мужа?
— Нашла…
— Ну и где же он был?
— У вас...
Пауза. И короткие гудки. Больше я о ней не слышала…
Слава бросился меня успокаивать. А убедить меня он умел в чем угодно! На сей раз привел железный аргумент: «Ты же знаешь, какой я брезгливый!
Мне противно до кого-нибудь чужого даже дотронуться».
Это правда. Слава мыл руки по тридцать раз в день. В ванной висело его личное полотенце, которое ежедневно менялось. Он выходил к столу как хирург — подняв вверх вымытые руки. Я смеялась: «Слава, так нельзя!» Если во время обеда вдруг зазвонит телефон, муж обернет трубку салфеточкой и только тогда подносит к уху. В ресторане придирчиво разглядывал тарелку, бокал рассматривал на свет…
Словом, после той поздней репетиции я ему снова поверила. Мне казалось, что Слава меня очень любит. А еще… он так хотел, чтобы я родила ему ребенка…
Мы уже прожили четыре года. Слава мечтал о дочке, чтобы родилась непременно в день его рождения — 25 января.
«Но это же Татьянин день?» — «Ничего. Переименуем в Катин!»
Катя родилась, как заказывали, почти в срок, 30 января. Слава в белом халате прорвался ко мне в роддом. Он светился от счастья. Завалил врачей и медсестер цветами, конфетами. Перед сном в больничной палате я читала его записку: «Что мне делать, чтобы не сойти с ума от счастья? Твой Слава, отец Кати Добрыниной» и со страхом думала: а как мы будем жить дальше? Как со всем справляться? Как совместить Славу и ребенка? При его-то образе жизни…
С пяти вечера до пяти утра Слава сочинял музыку. Приходил после концерта часа в два ночи, засыпал под утро, работал ночами, а днем отсыпался.
Наконец нас с Катей выписали домой. И началось…
Я оказалась совершенно сумасшедшей матерью, Катька затмила собой весь белый свет. В девять вечера я выключала телефон, чтобы не дай бог кто-нибудь ее не разбудил. А у Славы важные звонки по работе начинаются ближе к полуночи. Он орет по телефону, будит Катьку. Я ему не давала шагу ступить, все шикала: «Катя спит! Тихо! Тихо!»
Слава почувствовал себя брошенным. Раньше мир крутился вокруг него, а тут появилась маленькая Катя, и все изменилось.Через какое-то время он говорит: «Знаешь, я, наверное, поживу у мамы. Ты ведь не можешь сейчас за мной ухаживать…» Я не стала возражать, хотя в тот момент мне было так больно! Но пошла на компромисс и смирилась с его уходом… Слава ушел.
Как тогда мы оба думали, на время…
Я привыкла быть рядом со Славой, просыпаться вместе с ним, обсуждать все, что происходит за день. А тут вдруг пустота…
Конечно, Слава постоянно приезжал к нам, обедал, играл с Катей, показывал мне новые песни, но ночевать… уезжал к маме. Мне так не хватало его поддержки: шестой этаж, коляска в лифт не влезает, продуктов не достать, еще готовка и уборка. Хотелось, чтобы он посидел с Катенькой, пока я кручусь по дому, чтобы погулял с ней. Но, увы, его рядом не было…
Подружки твердили: «Нельзя его отпускать, останешься одна с ребенком…» Только мама занимала дипломатическую позицию: «Слава такой человек. Ему так удобнее работать…»
А я не знала, что мне делать. А тут еще, как назло, зазвонил телефон:
— Здравствуйте. Можно Славу?
— Его нет. Что передать?
— А вы кто?
— Его жена.
— А-а-а… Я с ним встречаюсь… И жду от него ребенка!
— Рожайте! У нас с ним дочка красавица!
— Нет, вы не жена! — рассердилась незнакомка и швырнула трубку.
И хотя я не показала «барышне» виду, мне словно нож в сердце вонзили. Значит, правду говорят подруги: у Славы есть любовница!
И как только он появился, устроила скандал: «Так невозможно жить! Мы тебе не нужны! Я не могу бегать вокруг тебя и просить: посмотри на меня! полюби!»
Он меня утешал и снова… уходил.
Я понимала: Славе удобнее жить у мамы. Там полная свобода, можно прийти в два, три ночи, ни перед кем не надо держать ответ. Правда, Слава говорил, что мама его гнала, дескать, должен жить с семьей. А что там было на самом деле? Когда Кате исполнилось два года, Анна Ивановна захотела познакомиться с внучкой. Приехала, когда меня не было дома…
И все-таки я не теряла надежды вернуть мужа. Как-то вечером пришел Слава. Я достала новую шубу и принялась кружиться перед ним. «Тебе нравится?» — «Очень». В этот момент заходитл Лева Лещенко.
По их разговору я догадалась: собрались куда-то на гулянку. Я подошла к Славе и шепнула: «Не уходи, я так скучаю без тебя…» Но они ушли. Через пять минут Слава вернулся. «Ты была такая грустная, когда я уходил…» «Все-таки он меня любит!» — подумала я.
После этого случая я вывела для себя новую утешительную теорию: «Он ведь по сути своей домашний, кроме музыки и футбола ему ничего не нужно. Он не бабник, а флиртун! Девушки для него — фон, который раскрашивает его жизнь…»
Но не всегда теория, к сожалению, совпадает с жизнью.
Как-то заболела Катя. Я не спала ночь, сидела возле дочери. Слава появился на следующий день, как всегда красивый, ухоженный, а я уставшая, расстроенная.
«Нам надо расстаться… — плакала я. — Мне такая жизнь надоела, забирай все эти шубы, мне ничего не надо!» — «Что ты нервничаешь! У всех дети болеют. Ты же знаешь, сколько я работаю, не думай ни о чем плохом». А как не думать? Мне уже доложили, что видели Славу с симпатичной молодой девушкой.
Почему я терпела, чего ждала?
Я пыталась до него достучаться, но он словно меня не слышал. Ну как объяснить, что мне нужна любовь? А он очень убедительно держал оборону: «Ну что ты! Я вас люблю, мне никто не нужен. Потерпи, скоро все изменится…»
Странное состояние: с одной стороны у меня замечательный, талантливый муж и чудесная дочка, а с другой — я так одинока!
Осенью мы поехали с мужем отдыхать, оставив Катю с няней. И я случайно заметила, как Слава флиртует на пляже с девушкой. Мы опять поссорились. Вечером спускаюсь в ресторан одна, Слава сказал, что подойдет попозже. За нашим столиком сидел Илья Резник. «Ты что такая грустная? — спрашивает. — Все из-за любви страдаешь?» «Нет, — говорю, — никакой любви!» Илья взял со стола салфетку и тут же написал шутливое четверостишие: «Что мне Фолкнер, что мне Брэм, коль в душе заклинило! Я не сплю, не пью, не ем, не люблю Добрынина!» Но это, конечно, была неправда. Я его любила. И даже на отдыхе не могла справиться со своей ревностью...
В Сочи мы строили планы: вот подрастет Катя, поменяем квартиру на более просторную и снова заживем одной семьей. Вернулись в Москву, и все осталось как прежде. Слава выбрал очень удобную позицию— вроде у него и семья есть, и при этом он совершенно свободен…
Меня же эта раздвоенность страшно мучила.
Как-то зашла в церковь поставить свечку. Стояла и плакала. Мне казалось, что в жизни уже ничего хорошего не будет.
...В тот день муж заехал к нам с Леонидом Дербеневым. Вдруг зазвонил телефон. Соседка Славиной матери сообщила, что Анна Ивановна умерла. Не могу передать словами степень его отчаяния! Я занималась похоронами, а вечерами возвращала Славу к жизни. Он лежал без движения на диване: не ел, не спал. Даже на похороны мамы не смог пойти. На поминках я сидела и думала: «Как жаль, что мы не смогли подружиться со свекровью, жаль, что она не увидит, как растет Катя, не порадуется успехам Славы…» Слава долгое время он не мог находиться в маминой квартире.
Жил с нами. Через какое-то время опять сказал: «Мне надо начинать работать» и опять вернулся туда. Порой звонил и просил: «Приди, убери». Пару раз я ездила убирать его холостяцкую квартиру…
Катя подрастала и вместе с ней росла моя обида. А мне так хотелось, чтобы мы вместе радовались первым шагам дочки, смеялись над тем, как она смешно коверкает слова. Когда я видела на прогулке, как молодые родители вместе гуляют с ребенком, у меня сжималось сердце...
Катя была еще маленькой и мало что понимала. Папа то на гастролях, то на репетициях, то на концертах. Однажды Слава позвонил ей и пообещал: «Кать, я за тобой заеду в два часа. Поедем за город». Она собрала вещи в рюкзачок и с двух часов стояла у двери в прихожей — ждала отца.
Прошел час, второй, третий… Я пыталась ее уговорить: «Катенька, доченька, может, у папы дела и он не сможет приехать. Сними рюкзак, посмотри мультик». Она все стояла у двери, как стойкий оловянный солдатик, и упрямо мотала головой: нет, подожду. В шесть часов звонит Слава: «Приехать не могу…» Катя рыдала так, что я ее, наверное, час не могла успокоить. И так было несколько раз. Я говорила Славе: «Разве так можно?..», он оправдывался: «Я же не нарочно… Так получилось». И опять задерживался, опаздывал, не приезжал.
А рядом шла жизнь. Шла, бежала, летела… Потихоньку я привыкала жить без Славы. Непонятно: то ли вместе, то ли врозь. И длилось это «непонятно» шесть лет… Увы, тогда я не понимала: нужно было бороться не с «фантомными девушками», а с собой!
А я устраивала из-за них скандалы, ревновала, переживала. Надо было просто взять Славу за руку и никуда не отпускать! А я ждала, что это сделает он…
«Фантомные девушки» тем не менее появлялись регулярно. Как-то звонят: «Слава дома?» — «Дома». Трубку немедленно повесили. Через несколько дней снова тот же голос: «Слава дома?» Я решила соврать: «Нет». — «А вы знаете, где он сейчас находится? Там-то и с тем-то!» «Пусть развлекается», — спокойно ответила я.
Хотя какое тут спокойствие? Проверять его мне и в голову не приходило. То, что вокруг мужа вьются женщины, я предполагала. А вскоре в этом убедилась...
Как-то звоню ему на Ленинский, трубку берет девушка. «Вы кто?» — удивилась я. Наверное, думаю, не туда попала. «А вы кто?» — спрашивает она в ответ. «Славина жена». — «Ой, извините, я по-соседски за солью зашла…» Я не стала ему ни о чем говорить, ну смешно разбираться, раз живем не вместе…
Но когда Катя собралась в первый класс, посыпались вопросы: как дальше жить? В какую школу пойдет дочь? Было два варианта — съезжаться с мужем или с мамой. Я сказала Славе: «Нам надо что-то решать…» «Ты и решай!» — отрезал он. «Ну, тогда я буду жить с мамой».— «Хорошо!» — легко согласился Слава. Это означало одно: развод!
Мы съехались с мамой, Слава все так же приезжал к нам обедать, правда, уже не так часто. Его сорокалетие мы праздновали в нашей квартире. В последний раз…
О том, что у него есть женщина, я узнала через много лет.
Он долго от меня скрывал свою даму сердца. Как-то Катя, которой исполнилось десять, говорит: «Мы гуляли с папой по парку, с ним была тетя Ира».
Через какое-то время Слава заехал, чтобы передать что-то Кате. Мы спустились. В его машине сидела женщина. Слава нас даже не представил. Потом Катя сказала, что это та самая Ира…
Тем не менее разговоров о разводе Слава не заводил. Даже сказал как-то: «У моей дочери никогда не будет другого отца!» Разошлись мы только в 93-м, когда Кате исполнилось шестнадцать…
С отцом они виделись, хоть и нечасто, созванивались, иногда Слава брал дочку в поездки.
Катя поступила во ВГИК. Как-то в желтой прессе вышло Славино интервью. Его спросили что-то про дочку, и он ответил: «Да, она учится на актерском. Но ей не нужна эта профессия, у нее такие ножки красивые…» Мы с Катей обе рыдали от обиды. Ира Понаровская, моя близкая подруга, долго нас не могла успокоить. Потом она все высказала Славе: «Как ты мог? Это же твоя дочь!» Он оправдывался: «Я этого не говорил, они все сами придумали». С тех пор Слава с Понаровской в натянутых отношениях. Просто Ира всегда была на моей стороне, что бы в моей жизни ни происходило. Когда у меня начались финансовые проблемы, Ира предложила стать ее пресс-секретарем.
Восемнадцатилетие Кати мы праздновали вчетвером: Катя со своим однокурсником Шейном и мы со Славой.
Шейн в этот вечер попросил Катиной руки. Слава был очень недоволен и до сих пор меня упрекает: «Почему они так далеко живут? Это ты виновата, что наша дочь уехала в Америку!»
На Катиной свадьбе мы все встретились за одним столом: Слава, его жена, я со своим гражданским мужем.
...Свадьба была в разгаре. Счастливые Катя с женихом, много наших друзей. Я смотрела на Славу с Ирой, которые сидели напротив, и думала: «А мне уже не больно. Что поделаешь? Так сложилось… Я сама его отпустила…»
Подпишись на наш канал в Telegram