Я влюбилась. Нет, не так — я влюбилась! Искренний, заботливый и надежный Сережа Славнов, звезда нашего парного фигурного катания, был совершенно не похож на мое обычное окружение. Тем и привлек...
Артисты, знаете, всегда немного играют и в жизни. А тут — вроде те же амбиции, большие цели, элементы игры, но... все по-другому. И только у нас начался пресловутый конфетно-букетный период, когда возникает острая потребность быть с любимым человеком каждую секунду, как шоу, нас познакомившее, закончилось.
Сережа уехал домой, в Санкт-Петербург: его ученики готовились к важному конкурсу, и он как тренер и педагог просто обязан был находиться с ними рядом. Я не могла уехать из Москвы, работы было очень много. Оба мы мучились. Тянуло друг к другу, но что поделаешь с такой географической несостыковкой? Наверное, никогда еще не чувствовала разлуку так пронзительно… Все усугубилось, когда Сережу пригласили на месяц в ледовое шоу во Францию. Скайп и телефон — прекрасное изобретение человечества, но ведь так хочется дотронуться до любимого, поправить ему свитер, вдохнуть его запах...
Я очень хотела, чтобы эта мука поскорее закончилась. И начала думать, как бы попасть в Питер. Увы, предложения о работе поступали откуда угодно, только не из Северной столицы.
И вот наконец зовут на кинопробы. Пока снимали, мне позвонил агент: спонтанно возникли еще одни пробы, надо бы доехать, пока я в Питере. До поезда успеваю. Хорошо. Поехала. Оказалось, режиссера на проекте еще нет, сценарий условный… Но думаю: «Была не была!» Тем более что подспудно меня все время грела мысль — буду поближе к Сереже. Оказалось, роль предлагают очень даже интересную. Героиня — эдакая бой-баба, оперуполномоченный, чья жизнь посвящена борьбе с наркотиками. Пробоваться предстояло в сцене, в которой начальник грозит снять с меня погоны за превышение полномочий, я же в запале отвечаю: «А мне плевать! Он виноват, и все!» В общем, сказала суровую фразу и поехала домой.
Утвердили меня в оба кинопроекта. Тут же подоспел и еще один… Я прыгала до потолка: целый год с Сережей сможем быть вместе!
Сняла на этот год квартиру, отказавшись от гостиниц. Казалось, небеса наконец сжалились над моими душевными метаниями и послали некоторое облегчение.
Обычно о своем отъезде Сережа сообщал мне недели за две. Я уже успела выучить его виновато-печальную интонацию: «Ну вот, мне надо поехать… Наверное, на месяц, но это еще не точно». Я понимаю, что это его профессия, основной заработок. В конце концов, мы оба гастролирующие люди. Но ведь так все хорошо складывалось! А тут звонит практически накануне и говорит, что на днях улетает в Чехию, потом в планах Голландия… Расстроилась — не то слово. Даже всплакнула. Что мне совсем не свойственно — я человек сильный и стараюсь свои эмоции не особенно демонстрировать.
Словом, Серега уехал, а я увязла в Питере. Такой вот парадокс...
Город встретил меня неприветливо, дождем и ветром. Я так и не смогла отделаться от ощущения, что нахожусь на чужой территории. Хотя, казалось бы, сядь в поезд — и через четыре часа ты дома. Но из-за плотного графика вырваться не получалось даже на день. Я не привыкла к питерской атмосфере, погоде, когда солнце появляется дай бог на пару месяцев, да и то словно одолжение делает. Октябрь, ноябрь… февраль, март — эти месяцы превратились для меня в настоящую пытку. И теперь когда кто-то говорит, что безумно любит Питер, я спрашиваю: «А вы там жили?»
Пыталась себя развлечь походами по магазинам, там с удовольствием покупала Сереже какие-то рубашки, шарфики и джемперы. Выбирала наудачу — не знала, похудел ли он, или наоборот…
Старалась хоть как-то обжить абсолютно холостяцкую квартиру, в которой обитала. И мебель, состоящая в основном из дивана, была удачно дополнена портретом моего любимого пса — весельчака Бобзы. Несмотря на приятные хлопоты, меня то и дело накрывало чем-то, что, наверное, и называется модным словечком «депрессия»: все валилось из рук, ничего не хотелось делать. Мне всегда думалось, что я все устрою, решу и обязательно выкручусь! А тут какой-то замкнутый круг. «Я ненавижу твой город. Ненавижу эту погоду. Ненавижу, что тебя тут нет!» — признавалась я Сереге во время долгих телефонных разговоров.
График работы в кино выматывал. Совмещать два проекта и без того сложно, а тут добавились еще и репетиции в театре. О работе на сцене я мечтала давно, поэтому в редкие выходные садилась в «Сапсан», приезжала в Москву, репетировала и, не успев побыть с друзьями и родными, неслась на вокзал, чтобы успеть в Питер к началу следующего съемочного дня.
Меня уже начали узнавать проводники… Музыкальную карьеру на этот период пришлось подзабросить. Вдохновения на новые песни не было, «автоматом» ездила на гастроли со старым материалом.
Вот так и жила я в Питере, в городе, в который мечтала попасть. Депрессия моя не проходила, спасали разве что друзья, прекрасные люди, с которыми я познакомилась в пасмурной Северной столице. Еще на какое-то время я привезла из Москвы Бобзу. Его, конечно, все любили, но съемки не всегда проходили на улице, а носящаяся по павильону собака мало у кого вызывает восторг.
…Когда негатива накапливается много, любая мелочь может выбить из колеи, надо только нажать на кнопку. Серега позвонил и сказал, что вместо понедельника (как ожидалось) прилетит в среду, есть какое-то несрочное дело в Москве, которое все-таки надо выполнить. Что тут началось! Я обиделась так, что вполне могла бы с ним серьезно поссориться. «Будь я на твоем месте, — выпалила, — примчалась бы первым же самолетом!..» Говорила еще какую-то ерунду, например, почему фигуристы чаще всего женятся на фигуристках. Мол, это многое упрощает. Хотя даже при условии значительного упрощения совместного бытия фигуристы, конечно, имеют право влюбляться в кого угодно.
Сережа бывал в Питере наездами. Плюс я загружена. Случалось, приезжал на съемки. Когда я его видела, все рабочие проблемы и сложности мигом улетучивались.
Я фонтанировала идеями, расплескивая энергию через край, и меня совершенно не волновало, что кто-то чем-то недоволен. Я не выспалась, но я счастлива!
В глубине души радовалась, что не приходилось провожать Сережу на вокзал или в аэропорт — там чувства могли бы прорваться помимо моей воли. Впервые в жизни я ужасно мучилась из-за расставания. Говорят, чувства проверяются расстоянием. Наверное, это правильно. Но как быть, когда просто не хватает человека?.. И остальное настолько вторично по сравнению с этой мукой. Когда меня спрашивают: «Не страшно ли отпускать любимого надолго, кругом столько соблазнов?» — честно говорю: нет! Доверие для меня не пустой звук. Есть друзья-мужчины, с которыми я могу встретиться, пойти в ресторан, обсудить музыку.
Сережа поначалу не очень это понимал и принимал. Но я четко очертила приоритеты: «Или доверяешь, или нет». И он понял.
Съемки закончились, и я вернулась в Москву. Друзья заметили, что я стала другой, явно повзрослела. Думаю, вынужденное питерское затворничество позволило мне многое переосмыслить и в творческом, и в личном плане. Моя жизнь была слишком суматошной. Я стремилась везде поспеть, люди и города сменяли друг друга, как картинки в калейдоскопе, настолько быстро, что я не успевала как следует все рассмотреть, не то что проанализировать. Московский темп жизни ведь очень отличается от питерского. В пасмурном северном городе много всего я думала-передумала. И по итогам раздумий решила взять тайм-аут в музыкальной жизни. Почти год питерской жизни не записывала новых песен, а сейчас в Москве просто фонтанирую новыми идеями, меня по-хорошему «прет», и скоро все услышат совсем другую Настю Задорожную.
Это будет, как мне кажется, более зрелая музыка. Теперь я точно знаю, чего хочу и куда должна идти. И еще поняла, что я человек, который не может надолго отрываться от своего мирка. Мне тяжело без моего города, моих близких и друзей, мамы, мужчины, собаки, кровати, в конце концов! Так что встречай, Москва, я вернулась!
А Сережа на днях снова уехал. На три месяца. Но тут такая штука: либо ты с этим миришься, либо нет. Это я тоже поняла...
Благодарим салон «Baker» за помощь в организации съемки
Подпишись на наш канал в Telegram