«Как-то сидим с бабушкой, семейный альбом рассматриваем. На каждой странице ее руками любовно наклеены фотографии детей, внуков, их жен и мужей. Бабушка листает альбом, про всех рассказывает и вдруг говорит: «Вот Сережа, твой муж…» Я думаю: «О-о-о! Видно, у нее, старенькой, что-то с головой. У меня никогда не было мужа Сережи…» И в этот момент меня словно в жар бросило: «Боже! Да это у меня что-то с головой! Как я могла забыть о Сергее?»
Столько лет с тех пор прошло… Наверное, сработала защитная реакция, и я стерла Сережу из памяти.
Я не живу прошлым — что было, то было…
Наша история с Шакуровым очень длинная. Там все: и встречи, и разлуки, и любовь, и ненависть, и свадьба, и развод. Кто больше виноват в разводе, а кто меньше — уже другой вопрос. Тут весов нет. Так уж на небе сложился наш с Сергеем парад планет. Удивительно: в нашей с ним жизни был даже фильм с таким названием — «Парад планет»…
Тем летом я отдыхала в Киеве у родственников. Вдруг звонят из актерского отдела «Мосфильма», предлагают роль в картине Вадима Абдрашитова. В Пущино, где проходили съемки «Парада планет», я помчалась как на крыльях. Абдрашитов был для меня, начинающей артистки, не только уникальным режиссером, но и удивительным человеком.
Добралась в Подмосковье только к ночным съемкам. Вдруг вижу на площадке… Сергея Шакурова. Тут до меня доходит: вот откуда ноги растут!
И действительно. Мне в группе по секрету сказали, что именно он попросил режиссера вызвать меня на картину.
Хорошо помню свой первый съемочный день. Вхожу в комнату, где все артисты сидят, а Шакуров со мной даже не здоровается. По его каменному лицу понимаю: попала! Вот, думаю, «и никто не узнает, где могилка моя…»
Сергей старательно делал вид, что он со мной незнаком. Но на самом деле мы уже были знакомы…
Случилось это за несколько лет до «Парада планет».
На втором курсе меня, девятнадцатилетнюю студентку «Щуки», впервые пригласили сниматься. В фильм «Портрет жены художника». Роль небольшая, но я была счастлива! Лето. Каникулы. Съемки в чудесном городке Звенигороде. Рядом такие маститые партнеры: Никита Михалков, Валентина Теличкина, Сергей Никоненко, Сергей Шакуров!
На натурные съемки известных актеров возили на машинах, а «молодняк» трясся в автобусе. Кругом удивительно красивые места: неподалеку речка, лес. Вечером ужинали у кого-нибудь в номере. Конечно, за мной пытались ухаживать: приехала новенькая молоденькая актриса, вот все и кинулись...
Не скажу, что Шакуров мне сразу понравился. Все-таки разница в возрасте у нас приличная — почти двадцать лет.
Но он был очень спортивный, поджарый. Мастер спорта, между прочим, по акробатике. С Михалковым они по утрам совершали пробежки, много плавали, играли в теннис.
Однажды заметила, как Сережа пристально на меня смотрит. С тех съемок у меня даже фотография осталась: сидим с Сережей в компании, а он меня глазами буравит. Я постоянно ловила на себе его взгляды. А поскольку человек он горячий, было нетрудно прочитать в этих взглядах интерес. Все началось издалека, с разговоров. Что да как? Откуда такая? Где учишься?
Не помню, как именно он пытался за мной приударить, помню только, что делала вид, будто ничего не понимаю. Периодически ночью в мой номер кто-то стучался, не исключаю, что Сережа.
Тогда в звенигородской гостинице не только ко мне стучались. Стук по коридору всю ночь шел!
Я не придавала этим ухаживаниям особого значения, еще с первого курса театрального института привыкла к мужскому вниманию.
Сидим, например, как-то в нашей квартире, что на первом этаже, с моими ухажерами. Лето. Поем под гитару, спорим об искусстве. «Полина Дмитриевна, может, вам помочь?» — спрашивает один из поклонников мою бабушку. «Вот у Татки все нет времени вишню собрать», — не успевает бабушка договорить фразу, как он мгновенно вылезает в окно и кидается собирать вишню.
Помню один смешной случай. За мной настойчиво ухаживал некий молодой человек. Писал мне письма, стихи, поэмы.
Обращался на «вы», а если переходил на «ты», я его быстро спускала на землю: «Говорите мне «вы», пожалуйста». Так вот рядом с нашим домом торчала высокая кирпичная труба. Однажды ночью ухажер по скобкам забрался на самый верх и написал на трубе огромными буквами «ТАНЯ». Не помогло! Тогда перед моим подъездом появился «крик отчаяния», выведенный на асфальте краской: «МАРКИЗА! ЖДУ, ВЕРЮ, ЛЮБЛЮ!»
Утром выхожу, с бабушками, сидящими на лавочке, здороваюсь. «Здравствуй, Таточка! Ты погляди, это кому же в нашем подъезде хулиганы такое написали?!» — возмущаются они А я бочком-бочком от них, мол, я тут ни при чем…
Вокруг все подружки мечтали о замужестве, а у меня, как это ни смешно, была задача прямо противоположная: как бы невзначай не выскочить замуж!
Цветов, стихов, признаний много, а для меня это — игра. Я жила в ожидании любви. Могла ли подумать, что встречу ее на съемках своего первого в жизни фильма?..
Съемки «Портрета жены художника» наконец закончились. Осенью я продолжила учебу в «Щуке». А Сергей Каюмович стал приезжать за мной в институт. Все девчонки ахали, когда к «Щуке» подъезжали его «Жигули»: «Ой, сам Шакуров за нашей Кочемасовой приехал!» На экраны только вышел фильм «Любимая женщина механика Гаврилова», и он стал необычайно знаменит. Особенно среди женского населения.
Сергей был очень занят — съемки, театр, гастроли, но наши встречи зависели не только от его рабочего расписания.
Дело в том, что он был в это время женат…
Я еще на съемках заметила, что Сережа не носит обручального кольца. О семье он не рассказывал. И так я все знала, еще в Звенигороде мне доложили: и что Сережа с женой живет достаточно проблематично, и что он на три года уходил из семьи, и что у него растет сын Ваня...
Я никогда не расспрашивала Сергея о жене. Ведь не собиралась уводить его из семьи. Прекрасно видела, как он ко мне относится, но не строила планов выйти за него замуж.
Мне всего девятнадцать, рано еще думать о замужестве. К тому же он казался слишком взрослым — ведь мужику под сорок. Ну куда? Наверное, для любви к нему я должна была созреть. Время еще не пришло… А Сережа настойчиво ухаживал.
Однажды повез меня в Питер. Все было очень романтично. Мы гуляли по Летнему саду, катались на кораблике, куда-то ездили. А так… виделись урывками. Не будешь ведь встречаться на опушке леса? Как-то я приезжала к нему на съемки, мы ходили к его друзьям в гости. Сергей вел себя достаточно свободно, но я думала, наши встречи от жены он все-таки скрывал.
Это позже выяснилось, что жена была в курсе всех его похождений. И про меня тоже знала. Я же не первая и не последняя… Но терпела, предпочитала закрывать на все глаза, видимо, надеялась, что Сергей все же вернется в семью…
Так мы встречались около двух лет. Сергей говорил, что любит меня, и я, конечно, в него влюбилась. Как тут устоишь?
Море обаяния, несмотря на то что Сережа — человек резкий, вспыльчивый, если кто-то его доставал, мог и ругнуться в сердцах. Даже по манере игры заметно, какой у него взрывной темперамент. А со мной он был другой — нежный, внимательный....
Домой ему я никогда не звонила, он всегда приезжал ко мне сам. Ничего не требовала, ничего не ждала. Он говорил о нашем будущем, но я так далеко не загадывала…
А к концу моего четвертого курса мы вдруг расстались. У меня появились сомнения: то вижу — вроде мой человек, а то приедет, а я неожиданно замечаю, что он изменился, стал какой-то чужой. Что-то неуловимое в наших отношениях ушло… Даже воздух вокруг поменялся. И мне подумалось: «В этом воздухе мы долго не просуществуем…» И тут Сергей сделал мне предложение.
Может, кому-то покажется, что я совершила глупость, но я отказалась выйти за него. Как могла смягчила отказ, но Сергей страшно обиделся, мало того — он был оскорблен! И перестал звонить. Я успокоилась — значит, смирился. А потом, когда меня по его просьбе вызвали на съемки «Парада планет», выяснилось, что нет, не смирился...
В этом фильме я играла девушку Султана, героя Шакурова. Нам приходилось часто встречаться на съемочной площадке, и он без конца ко мне придирался, все время какие-то шпильки в мой адрес отпускал. То, что Сергей не может сдержать эмоции по отношению ко мне, заметил Олег Иванович Борисов. Мы с ним настолько подружились в процессе съемок, что он меня, можно сказать, «защищал» от Сережи.
Это было потрясающее время! Олег Иванович приезжал на съемочную площадку на своей «Волге», иногда любезно подвозил меня к гостинице. Мы с Борисовым часто сидели рядышком в ожидании начала работы, и он мне рассказывал о себе: какой у него сложный период в жизни — он ушел из БДТ и переехал в Москву. В один из дней собрался на вокзал встречать свою жену Аллочку из Ленинграда.
Я слушала его рассказы открыв рот. А Шакуров ходил кругами и скрежетал зубами. Олег Иванович все замечал и только похохатывал: «Пусть позлится! Ничего, ничего…»
Как-то вечером спустились мы с Борисовым в гостиничный ресторан. За нашим столом, где обычно ужинала вся группа, не оказалось свободного места, и мы сели за отдельный столик. Олег Иванович с юмором делился со мной, как они с Аллочкой обживают московскую квартиру.
И тут в зале появился Шакуров, увидел, что мы с Борисовым сидим вдвоем, и аж в лице изменился. «А, Сережка приехал», — заметил Олег Иванович. Увидел, что я сразу погрустнела, и попросил: «Тань, дай руку». Взял мою ладонь и притянул к своему лицу:
— Видишь, у меня слева на щеке родинка?
— Вижу…
— У тебя тоже такая есть. У нас слева, а у Сережки справа. Мы победим!
Так он пытался меня успокоить… Видел же все шакуровские придирки, шпильки в мой адрес, как тот не может мимо меня спокойно пройти. И понимал: все это неспроста. А тут еще ревность к Борисову добавилась.
Словом, Сережин план примирения со мной рухнул.
Думаю, уехал он со съемок в состоянии горячей ненависти ко мне…
На какое-то время мы снова расстались. Я окончила институт, вышла замуж за однокурсника. Не могу сказать, что он для меня что-то значил. Просто так случилось. Кто-то, наверное, думал, что я назло Шакурову выскочила замуж. Но как это можно сделать? Назло себе, получается. Выколю себе глаз, чтобы у моей тещи был зять кривой?
А тут Александр Георгиевич Товстоногов пригласил меня в Драматический театр имени Станиславского играть Таню в спектакле «Прощание в июне». Эту роль играла Наталья Варлей, пока не ушла из театра.
Я с радостью согласилась. Правда, было одно «но», которое отравляло радость, — в этом театре работал и Сергей Шакуров... Честно говоря, я не понимала, как буду существовать с ним в одном театре... Для меня эта встреча была тяжелым испытанием, я же знала, насколько предвзято он ко мне относится. Представляете, как я тряслась от страха? Ведь в Театре им. Станиславского Шакуров был бог и царь! Одно его слово — и со мной тут же распрощаются…
В первый же день у служебного входа меня вдруг остановила дежурная. «Вы Татьяна Кочемасова? Вам пакет оставили». Спрятавшись в уголке, я трясущимися от волнения руками разрываю пакет и достаю… наш с Сережей портрет. Как-то (когда еще встречались) заехали к Николаю Гнисюку, и он нас сфотографировал на память.
Я знала, что у Сережи нет этой фотографии. В пакете нахожу записку: «Танюшка, ничего, прорвемся! Желаю тебе всего хорошего в будущем. Микола Гнисюк». Вдруг стало так тепло на душе. Конечно, Микола был в курсе нашей непростой истории, знал, как я боюсь работать в одном с Шакуровым театре, и поддержал…
Первое пересечение с Сергеем произошло на гастролях в Таллине. Меня попросили заменить в «Сирано де Бержераке» заболевшую актрису. А надо сказать, Шакуров блистал в роли Сирано, это одна из лучших его работ по сей день…
Таллин зимой был совершенно очарователен: бегу днем на репетицию, поднимаю голову, а на шпиле городской ратуши со скрипом крутится флюгер — фигурка старого Томаса. Накануне вечернего представления мы «обживали» спектакль на незнакомой сцене.
Я совершенно не знала, как двигаться, куда идти, мне все показывали, помогали выучить роль. Краем глаза вижу: сзади репетирует Шакуров — с кем-то фехтует на шпагах. Стою на авансцене и сосредоточенно заучиваю движения. И вдруг ощущаю острую боль в руке. Не понимаю, в чем дело? Оглядываюсь. Все замерли, кто-то крикнул «стоп!», актеры в ужасе смотрят на меня. Оказывается, Шакуров неожиданно со всей силы саданул по моей руке шпагой. Все присутствующие наверняка подумали: «Ага, неспроста все это! Раз бьет — значит, любит!» А мне не до смеха, я всерьез боялась, что во время спектакля он меня шпагой проткнет, и держалась от Сирано подальше…
Спустя годы Сергей признался, что чувствовал в тот момент. «Увидел тебя так близко, и кровь забурлила. Так захотелось что-то такое сделать, даже причинить тебе боль…»
Темперамент, словом, зашкалил…
Хуже относиться к нему не стала, но и очков этот «выпад» ему не прибавил…
В театре, естественно, поползли слухи. Все принялись обсуждать наши отношения, строить догадки. Интересно же, во что все это выльется?
А «вылилось» это «во что-то» только через год…
Все это время, работая бок о бок в одном театре, мы не общались. «Здрасте». — «До свидания», и то сквозь зубы. Слава богу, хоть не пришлось репетировать вместе. Каждый раз Сережа проходил мимо с каменным лицом, играя желваками и опустив полные ярости глаза. Казалось, если сейчас на меня посмотрит — прожжет дыру!
Я боялась с ним столкнуться в театральном коридоре. Бывало, иду и просто кожей чувствую, как от него искры летят. Я не понимала тогда, что это любовь, казалось, от ненависти он готов размазать меня по стенке!
Настучали ли Сергею, что я замужем, или нет — не знаю. Но вскоре мы с мужем расстались. Не из-за Сережи, просто не сложилось… Как говорится, не сошлись характерами.
О том, что у Шакурова в театре были многочисленные романы, мне тут же доложили. В театре ведь как: даже если не хочешь, обо всех все узнаешь. А он, увидев меня на горизонте, тут же принимался обнимать стоящую рядом актрису. Наверное, пытался вызвать ревность. Смешно, но когда мы поженились, некоторые артистки разом перестали со мной здороваться, подтвердив все сплетни…
Время шло к отпуску.
У нас в театре работала замечательная завтруппой Тамара Валентиновна. Мы с ней решили поехать к морю, в Мисхор. Осталось доиграть последний спектакль. Как-то в гримерке Тамара Валентиновна предлагает: «Давай у тебя сегодня отметим конец сезона!» Почему бы и нет? После развода я жила на съемной квартире одна. В буфете покупаю шампанское и захожу к Тамаре в кабинет. «Ну что, поехали?» — «Тань, можно с нами еще один человек поедет? Очень хороший». — «Да ради бога!»
Спускаемся вниз.
— Вон, гляди, он в машине нас ждет.
Я заглянула в машину и обмерла — на водительском месте сидит Сергей Каюмович собственной персоной.
«Давай-давай, садись!» — толкает меня сзади Тамара Валентиновна. «Здравствуйте», — заикаясь говорю и сажусь в машину. «Здравствуйте», — сухо отвечает Сергей. «Трогай!» — плюхается рядом с Шакуровым Тамара.
Надо ли объяснять, что мы оба чувствовали себя неловко. А Тамара, взяв на себя роль свахи, суетилась: «Ну что, давайте нальем шампанского. Тань, у тебя, помню, музыка была хорошая. Ну-ка поставь». Вот мы и сидим втроем: Дасен, шампанское, закуски. Повисла тягостная пауза. «А что это мы так сидим? Что не танцуете?» — опять спасает ситуацию Тамара. Мы с Сережей закружились в танце. Поначалу на «пионерском» расстоянии, потом все ближе, ближе… Вдруг чувствую — меня будто током шибануло. Гляжу, Сережа побледнел, его колотит. Еле дотанцевали. Вдруг он резко направился к двери: «Извините девочки, мне пора…»
И ушел.
— Тамар, а что это было? — спрашиваю.
— Да Сергей меня попросил: «Устрой нам встречу. Вот я и устроила, — призналась Тамара...
Буквально через два дня мы улетели в Мисхор. Поселились прямо у моря. Загораем, плаваем. Как-то лежим с подругой в номере после обеда: Тамара спит, я читаю. Вдруг стук в дверь. «Войдите» — на пороге улыбающийся Шакуров в белой рубашке. «Тамара Валентиновна, к вам приехали», — громко говорю. «Ой, Сережа, проходи», — вскочила она с постели.
С Сергеем мы не расставались четыре дня. Гуляли, вечером пили шампанское под звучавшую везде ротаровскую «Лаванду». Облазили с Сережей все в округе.
Наверное, именно там, в Мисхоре, я почувствовала — от судьбы не уйдешь...
А потом он улетел в Москву. Через две недели встретил нас с Тамарой в аэропорту. «Решай», — сказал коротко. И я решилась…
Сразу же после Мисхора мы улетели с театром на гастроли в Баку. Жаркий июль. Прибыли чуть раньше запланированных спектаклей. Сидим в микроавтобусе у гостиницы. Выхожу, чтобы размять затекшие ноги. Вдруг вижу, к Сергею подходит какой-то солидный человек, они начинают о чем-то разговаривать. В отдалении стоят молодые люди. Сергей улыбается. Тут кто-то из наших говорит:
— Тань, гляди, тебя покупают…
— Как?
— Да вот у Сергея тебя торгуют. Влюбился в тебя сын этого человека. Час за тобой наблюдал. Предлагают хороший выкуп.
Оказывается, отец юноши всерьез предложил Сергею за меня сто тысяч рублей (тогда это были большие деньги), «Волгу» и билет на ближайший рейс в Москву. Сергей в шутку стал торговаться. Потом он, хитро улыбаясь, сказал: «Мне было интересно, сколько они за тебя еще дадут?»
В Баку мы дивно проводили время. Утром ездили на пляж, ели фрукты, вечером играли спектакли. Было ощущение, что мы отныне не два человека — единое целое…
После Баку Сергей переехал ко мне на Таганку. Родители, вернувшись из заграницы (они работали в ООН), только-только купили мне квартиру.
Сережа ушел от жены, оставив ей и сыну трехкомнатную квартиру на Ленинском проспекте. Можно сказать, пришел ко мне в одних плавках и… с сумкой своих фотографий.
Он сразу же подал на развод.
Бракоразводный процесс растянулся на несколько месяцев.
Жену Шакурова я никогда не видела. И не стремилась увидеть. Но однажды она заявилась ко мне в театр. Как-то выхожу на улицу после спектакля. У служебного входа меня останавливает какая-то незнакомая женщина. Было так темно, что я даже не разглядела ее как следует.
— Я жена Шакурова… Нам нужно поговорить…
— Простите, но нам не о чем говорить.
Я Сергея не держу. Это его выбор, так что говорите с ним, пожалуйста…
И уехала домой, даже не стала дожидаться Сергея после спектакля. Наверное, между ними состоялся разговор, потому что Сережа приехал позже. Ничего не сказал, а я не спрашивала. Человек должен сам принимать решения…
Подружки, узнав, что мы собираемся пожениться, пытались отговорить: «Ты что, с ума сошла? За Злого Татарина замуж!» У Сережи еще с Детского театра было прозвище — Злой Татарин. Его так товарищи прозвали за крутой нрав. Прозвище ему, кстати, очень нравилось.
Конечно, меня пытались предостеречь. О его тяжелом характере ходили легенды. Например, говорили, что Шакуров не раз отказывался от главных ролей из-за партнерш.
И не потому, что те ему не нравились и он такой привередливый, просто чисто профессионально что-то в них не устраивало. Например, он не сработался с Еленой Сафоновой и отказался сниматься в «Зимней вишне».
Я и сама видела, что характер у Сергея непростой. Сколько раз сглаживала его резкие выпады. Но со мной-то он злым не был! Да мне никогда и не нравились бесхарактерные мужчины.
Зато если Сергей с кем-то дружил, то это навсегда! Его любимой партнершей была Наташа Гундарева, которая к тому же была замужем за его другом — Леонидом Хейфецем. Вместе с Наташей, помню, ездили отдыхать и на гастролях встречались, когда она уже стала женой Миши Филиппова. Помню, как ходили вчетвером в баню. После парной прыгали прямо в снег. Пока мужики парились, мы с Наташей по-свойски, по-бабски болтали...
А поженились мы в перерыве между репетициями.
Тихо расписались, с двумя свидетелями, и быстро вернулись в театр. После премьеры устроили для коллег в «Национале» гулянку. Почему-то запомнилось: как только мы надели обручальные кольца, так Сережа больше свое и не снимал…
Фамилию я менять не стала. Шакуров как-то по этому поводу пошутил: «Давай махнем жить в Ялту. Будем играть в местном театре, я твою фамилию возьму, раз ты Шакуровой стать не захотела…»
Жили дружно. И Сережа очень быстро нашел общий язык с моей бабушкой. Ее любимый брат Сережа погиб на фронте, и она очень хотела, чтобы в нашей семье снова появилось имя Сергей.
Шакуров сразу ей понравился. Сережина мама, Ольга Сергеевна, добрый, мягкий человек, никогда не лезла в наши дела. Сережа очень ее любил.
Не помню, чтобы мы долго притирались друг к другу или, как это часто бывает у молодоженов, ссорились. Мне не пришлось себя ломать, подстраиваться под мужа. Я даже удивлялась: «И что это все говорят о его тяжелом характере?» Да, Сережа импульсивный, очень взрывной. Но я знала эту его особенность и умела «гасить» эмоции. Он не устраивал скандалов, просто вдруг становился жестким. Я сразу понимала: что-то не так, и старалась это исправить. Мы с ним все время улыбались. Только на него взгляну — у него на лице тут же фирменная шакуровская улыбка, и я улыбаюсь в ответ.
На даче, которую мы снимали, в праздники накрывали столы на 35 человек. Справлялась одна и все успевала. Сережа обожал мою кухню, а я готовила быстро и с любовью. У меня вообще такая особенность: для человека, которого не люблю, не могу готовить, даже через силу…
А еще мы с Сережей очень любили танцевать. Не раз получали призы на кинофестивалях как лучшая танцевальная пара…
Но это совсем не значит, что все было так уж безоблачно. У Сережи случались «хмурые моменты», и были они связаны с ревностью. С одной стороны, ему хотелось, чтобы я хорошо выглядела. Как-то, помню, обронил такую фразу: «Я бы не потерпел рядом толстую, распустившую себя женщину!» Слава богу, у меня этой проблемы никогда не было...
А с другой стороны, я не должна была привлекать к себе мужское внимание. Но что я могла поделать, если продолжала нравиться мужчинам, хотя специально ничего для этого не делала. Сережа старался меня держать рядом, чтобы не ездила без него на съемки, чтобы была всегда в поле зрения. Ему прекрасно было известно, что киношники — люди свободные, раскрепощенные, при встрече целуются, стараются приобнять, приударить...
Помню, в наш театр пригласили поработать очень известного в то время эстрадного певца. Довольно развязный, весь в золотых цепях, знающий себе цену — словом, поп-звезда! Видимо, я ему приглянулась. Как-то стою у доски расписаний, вдруг он подходит и начинает подбивать клинья. Эту сцену случайно увидел Шакуров. Потом, как мне рассказали актеры, при всех сказал этому певцу: «Еще раз подойдешь к ней, побрею наголо!»
И сказал так жестко, что с тех пор, завидев меня, звезда перебегала дорогу. Да и остальным коллегам этот случай послужил наукой — к Кочемасовой лучше не подходить, Шакуров прибьет!
А сам-то при этом отнюдь не ангел. И в театре, естественно, мне не раз намекали, да я и сама с глазами и ушами. Умею читать женские взгляды. Сколько раз ловила за общим столом на каком-нибудь фестивале женский взгляд в сторону Шакурова. И сразу все становилось ясно…
Но ревность появилась потом, спустя годы. А пока все шло хорошо. Очень скоро я поняла, что беременна. Помню, все оттягивала визит к врачу — боялась спугнуть состояние абсолютного счастья. Казалось, я не иду по улице, а лечу, ноги несут меня по верхушкам деревьев!
Даже назойливые поклонницы Шакурова, которые не давали нам житья, больше меня не волновали.
Эти дамочки знали каждый шаг своего кумира: расписание его спектаклей, где он снимается, куда едет... И следовали за ним буквально по пятам. Как-то выходим поздно вечером из театра, смотрим, у Сережиной машины шины проколоты. Так его поклонницы отомстили за то, что обожаемый артист женился.
В театре я долго скрывала беременность, работала почти до родов. Наконец на последнем месяце сама взмолилась: «Александр Георгиевич, найдите мне замену. Я же могу на сцене родить!» Товстоногов ответил: «Знаете, Таня, какая у меня мечта? Чтобы вы сыграли первый акт, родили, а потом отыграли второй!» Смех смехом, но почти так и получилось: я играла еще за неделю до родов, ушла летом в отпуск, а осенью снова была на сцене.
Роды были тяжелые — целых 26 часов мучилась.
Оля родилась через месяц после Чернобыля. Все больницы и роддома были забиты. Врачи сбивались с ног, на рожениц никто не обращал внимания. Слава богу, все обошлось…
О том, что у нас будет девочка, мы с Сережей знали заранее. Говорят, если дочке имя выбирает отец, она будет счастливой. Сергей назвал малышку Олей в честь своей мамы. Помню, как он приходил в роддом. Я лежала в палате на третьем этаже, а муж стоял под окном и смотрел вверх, широко улыбаясь. На подоконниках роженицы гроздьями висели, было любопытно, к кому же пришел артист Шакуров?
Сережа был безумно счастлив, что у него родилась дочка, и не скрывал радости, когда ему говорили, что она на него похожа. Оля тоже, как и мы, все время улыбалась. Ее даже так и прозвали — «девочка-солнышко».
В театре, естественно, говорили, мол, Кочемасова женила на себе известного актера и теперь будет из себя премьершу корчить, все главные роли заполучит. Но Сережа не из тех мужей, которые продвигают свою жену и ставят условия режиссерам: «Не буду сниматься, если не возьмете ее в фильм!» А сама я никогда не навязывалась. И так наговорят, чего нет: на каждый роток не накинешь платок. Достаточно трезво оценивала свои силы. Карьеру актрисы рядом с таким мощным талантом, как Шакуров, все равно не сделаешь. Когда мы поженились, Сережа был на самом пике карьеры. Его роль в фильме Леонида Квинихидзе «Друг» была удостоена приза на Всесоюзном фестивале в Баку в 88-м году.
Он там сыграл алкаша, а у меня была маленькая роль его жены. Мало кто из актрис согласится так себя изуродовать на экране, как пришлось мне…
Иногда читаю про актерские разводы: «Наш брак распался, потому что один не простил славы другому», и никак не пойму, что за идиотизм! У каждого свой путь. Как можно завидовать таланту мужа! За бездаря я бы и не пошла…
Меня многие пугали, мол, выйдешь замуж за Шакурова — и на собственной шкуре почувствуешь, что такое домострой. Но Сережа не был тираном, не требовал, чтобы я ушла с работы и весь день стояла у плиты. Другое дело, у нас была не личная жизнь, а скорее общественная. Фестивали, поездки, съемки, работа в театре. Все время на виду, все время на людях...
Единственное, что печалило Сережу, — это разлука с сыном.
Я знала, как Сергей переживает за Ваню, и старалась, чтобы они почаще виделись…
Ваня бывал у нас на Таганке, даже подолгу жил. Мы с мамой и сестрой посылали ему в армию посылки…
Кстати, благодаря армии я с Ваней и познакомилась. Заочно. Оле не было еще полутора месяцев. В июле у меня день рождения. И надо же такому случиться — Ваню забирают в армию именно в этот день!
Сергей рано утром поехал к военкомату сына проводить. Вернулся оттуда сам не свой: даже словом не успел с Ваней перекинуться — новобранцев быстро погрузили в автобусы и увезли. Я видела, как сильно муж переживает — стоит на балконе, курит, а на самом лица нет.
Домашнего телефона у нас еще не было. Я схватила «двушку» и помчалась вниз: в подъезде стоял телефон-автомат. Звоню двоюродному брату, который недавно пришел из армии. «Это рядом с вами, на «Пролетарке». Их оттуда повезут», — подсказал. Бегу к Сереже: «Вот адрес. Езжай! Еще хоть раз увидитесь». «Я через час вернусь!» — и мигом сорвался.
Уехал в восемь утра. Час его нет, два, три, четыре… Собрались гости, приехали родители, а Сережи все нет. В девять вечера стучат в дверь из нашего правления: «Тань, тебя к телефону». Беру трубку, а там довольный Сережин голос: «Только не переживай, я попал в аварию, разбился, скоро буду». Словом, приехал в два ночи. А к утру от переживаний у меня пропало молоко…
Оказывается, Сереже удалось договориться с военкомом: Ваню отправили служить в Сочи, да еще на день отпустили.
Сергей повез сына домой, а тут откуда ни возьмись в его машину запрыгивает бывшая жена. Уж не знаю, о чем они говорили, как он вел машину, но она оказалась вдребезги разбита, а у Сергея сломаны ребра. Из больницы муж сбежал: утром надо было сына везти обратно.
...В Оле Сережа души не чаял, да и она обожала отца. Мы часто выбирались семьей в цирк, зоопарк, в кино. Обычная семья, прекрасные отношения…
Но однажды случилась одна жуткая история, после которой я поняла, что не очень-то могу рассчитывать на Сережину поддержку.
Оле еще не было четырех лет, когда по Москве прокатилась волна «киднепинга». Многим популярным режиссерам и артистам звонили неизвестные и угрожали украсть ребенка. Требовали большие деньги. Однажды позвонили и нам. От неожиданности и страха я чуть не выронила трубку. Мерзкий голос прямо в ухо угрожающе сказал: «Пойдешь в милицию — убью! Готовьте денежки». Сумма была громадная. Я побежала на Петровку. Там меня выслушали и выдали специальный аппарат для прослушивания. «Но только на два дня, — предупредили. — У нас он один, а пострадавших много! Да, и не забудьте: когда бандиты снова позвонят, задавайте им наводящие вопросы, иначе их местонахождение будет трудно установить…»
Я вышла с этим аппаратом на улицу и чуть не упала: сильно закружилась голова.
Он переживаний я не ела двое суток. Мы с Сергеем решили отправить Олю к дальним родственникам на окраину Москвы. Звонки с угрозами не прекращались. Вскоре я заметила, что за мной повсюду следует какая-то машина. Сергей как раз уехал на съемки в Питер, и я осталась со своими страхами в квартире одна. Нервы совсем сдали. Я практически не выходила из дома, боялась наступления ночи, все прислушивалась к шорохам за окном, за дверью. Как-то в пять утра прикорнула на диване в обнимку с котом. И вдруг резко проснулась. Разбудил меня кот — спрыгнул с дивана и подошел к входной двери. Принюхался, а потом стал тереться о косяк. И тут я с ужасом услышала, как кто-то тихонько открывает замок. Броситься к телефону не могу — услышат за дверью. Я замерла. Вдруг в звенящей тишине кот дико заорал, отпрыгнул назад и разбил напольную вазу.
Она упала с таким грохотом, что, казалось, шум разбудит весь дом! По лестнице кто-то быстро побежал. Я подошла к двери. Она была открыта, осталось ее только толкнуть и войти…
Что делать? Сережа на гастролях, милиция бессильна. И тут вспоминаю о старых знакомых, которые в те «лихие» годы занимались разборками. Мне дали какой-то номер телефона.
«А отец-то где?» — спросил незнакомец, представившийся Андреем, когда я ему все рассказала. — «На съемках…» — «Здорово!» —«Они убьют меня и Олю. Помогите!» — «Больше не звони со своего телефона. Назначай встречу и пообещай, что принесешь деньги. А мне передашь, где и когда. Сама никуда не выходи...»
И все. Короткие гудки. Когда позвонили бандиты, я, как меня научили, сразу же сказала: «Принесу деньги».
«То-то же! Все поняла, умничка. Дверь-то мы твою открыли. Ха-ха».
Меня так трясло, что зуб на зуб не попадал. На следующий день раздался звонок от моего спасителя Андрея: «Спускайся». В машине ждал человек: «Мы все решили. Больше ни тебя, ни дочку не тронут...»
К Новому году Оля вернулась домой. Приехал и Сергей со съемок. Спросил: «Ну, как дела? Все в порядке?» «Все в порядке». — ответила я. Наверное, впервые тогда почувствовала, что в жизни могу рассчитывать только на себя. Никто, если что-то вдруг случится, мне не поможет… даже Сергей.
Мы прожили вместе около десяти лет. Не знаю, наступил кризис отношений или мы охладели друг к другу, но атмосфера в доме изменилась.
Как раз начались съемки «Тайн дворцовых переворотов», где Шакуров играл князя Меншикова. Сережа уезжал надолго, в фильме снималась масса молоденьких хорошеньких актрис. Он стал другим. Я не терплю лжи, а тут ее почувствовала. Может, это и стало причиной моего охлаждения. Мне казалось: если мы вместе, то должны быть честными друг с другом, не только я одна…
Я никогда не следила за мужем, не проверяла карманы. Сережа тщательно все скрывал, но меня не обманешь. Интуитивно я чувствовала: что-то не так. Устраивать разборку? Глупо. Если не складывается, ничего не поделаешь…
Я прекрасно понимала: если сейчас эти измены — от случая к случаю, дальше будет только хуже. И не потому, что он не любит меня больше, наверное, так самоутверждается.
Если бы влюбился, было бы видно. Это скорее у него «технический левак»!
Мои родители прожили вместе больше пятидесяти лет, и я была запрограммирована на долгий брак. Так уж получилось, что выходила замуж несколько раз. В идеале, конечно, я хотела прожить жизнь с одним человеком. Но со временем поняла, главное — жить в любви! И жить не рядом, а вместе. А если любовь ушла, не стоит делать вид, что все в порядке…
Ребенок же никогда никого не удерживал. Маленькому человечку тоже нужно расти в атмосфере любви, а не ненависти.
Все решил последний год. Мы были уже на грани развода, оставалось, как говорится, только оформить это официально.
Казалось, достаточно спички, чтобы полыхнул пожар. И спичка нашлась…
Как-то летом поехали вместе на кинофестиваль. Жили, как всегда, в одном номере, а свободное время проводили на этот раз врозь: Шакуров — со своими друзьями, я — со своими. И так получилось, что у меня появилось сразу несколько поклонников. То, что мы с Шакуровым уже не вместе, витало в воздухе. А если он ведет себя как хочет, почему я не могу вести себя так же? Сергею это не понравилось. Особенно взбесило, что за мной ухаживают открыто. И он стал мне выговаривать: как же ты можешь? Все же видят! Есть правила приличия! В ответ я сказала: «Как ты можешь, так и я могу!»
Если нет в семье равных отношений, то нет и самой семьи. Я решила: не буду больше терпеть его измены!
В тот день мы, достаточно резко поговорив, улетели в Москву разными рейсами.
И сразу же разъехались: я — на дачу к родителям, он — на съемки. Я решила подать на развод. Но чтобы не пострадала мужская гордость Сергея, предложила: «Давай вместе подадим, чтобы не было никаких пересудов». Но на следующий день он первый побежал в загс и написал заявление…
За время, пока мы разводились, вышла куча интервью, где Шакуров живописал, как и за кем ухаживает на съемках «Тайн дворцовых переворотов». Мне звонили подруги и спрашивали: «Ты читала?» Слава богу, не читала, а вот нашей Оле подружки показывали эти журналы в школе. Ей было неприятно. Я-то понимала: Сергей торопится продемонстрировать, что свободен. Я хорошо его изучила: это был выпад в мою сторону.
Как когда-то в Театре Станиславского он обнимал стоявшую рядом женщину, чтобы вызвать мою ревность…
Развелись мы, на удивление, быстро. Меня даже ни на одно заседание суда не вызывали. А ведь у нас десятилетняя дочь... Уверена, Сергей пустил в ход все свое обаяние, чтобы этого добиться. Только спустя время я поехала в загс и поставила в паспорт штамп о разводе.
Разошлись мы, как говорится, без взаимных претензий, ничего не делили, на алименты я не подавала. Сергей был прописан в моей квартире и пять лет не выписывался. Чтобы забрать все свои вещи, ему пришлось приезжать три раза. Я старалась с ним не встречаться, оставляла ключи от квартиры у отца. А вот свою сумку с фотографиями, с которой пришел когда-то ко мне, так и не забрал…
После развода мне осталось самое ценное: дочка-солнышко и «три хвоста» — кошка, кот и собака…
Зимой Сергей загремел в больницу.
Дочка захотела проведать отца, и мы поехали к нему. Но в палату к Сергею нас не пустили. Врач сказал, что сын Шакурова Ваня, который все время проводил у постели больного, запретил меня с Олей пускать к отцу в палату…
Я старалась ради дочери сгладить наш разрыв. Хотела, чтобы она чувствовала — у нее есть отец. Покупала ей подарки и дарила от его имени. Поначалу Сергей виделся с дочкой, а потом их общение сошло на нет. Папа занят, занят и занят…
Вскоре случилась история, которая поставила точку на моих попытках сохранить их отношения...
Как-то мы с Олей собрались на зимние каникулы в Египет.
Накануне отъезда она захотела увидеться с папой и поздравить его с днем рождения, Сергей родился 1 января. Звонит ему, а отец сокрушается: «Оленька, не могу, срочно улетаю на работу в Баку, даже после Нового года там останусь». Вылетаем второго января в Египет. Нас, туристов, развозят на автобусе по гостиницам. Гляжу в окно и вдруг вижу — у отеля стоит в компании Сергей Каюмович, радостный такой, довольный. Оля выбежала из автобуса. Когда он ее увидел, даже в лице переменился. Не успев придумать оправдание, что-то промямлил, типа «какой сюрприз…» Я сделала вид, что ничего особенного не произошло, и предложила: «Мы живем там-то. Если хочешь, приезжай…» Он, правда, навестил нас в отеле. Мы даже погуляли по городу.
Но после этого случая Оля как-то к отцу охладела. А я все время пыталась оправдать его в ее глазах, внушала: «У тебя есть папа. В любой момент, когда захочешь, можешь ему позвонить». Но дочь говорила: «Пусть он сам позвонит…» Она, безусловно, страдала. А когда он ей звонить перестал, тут уж я ничего поделать не могла…
Однажды сама позвонила Сергею: «Оля заболела. Может, проведаешь ее?» — «Не могу… занят. А насчет денег — если хочешь, подавай в суд. Оля мне не нужна, делай с ней что хочешь!»
Я повесила трубку и на всю жизнь запомнила дату нашей беседы — 2 июня 1999 года…
Никогда не рассказывал Оле об этом разговоре. Она долго ждала отцовских звонков, сейчас уже не ждет. С двенадцати лет он ни разу не поздравил дочку с днем рождения.
А ей уже 25...
В театре я не работала. Устраиваться по профессии было бесполезно. Знала ведь, все киношники поддерживали Шакурова. Вскоре устроилась на кабельное телевидение. Ко мне на интервью приходили известные политики, артисты.
Никому из старых знакомых я не звонила: зачем ставить их в неловкое положение? Все же по-разному относились к нашему разводу.
Единственным человеком, который звонил мне, был Юрий Владимирович Никулин. «Как вы там с Олей? Не нужно ли чего?» — интересовался участливо. С Олей мы ходили в цирк на Цветном бульваре по его приглашениям. Через год Никулина, к сожалению, не стало… Прошло два года.
Однажды на концерте совершенно случайно встречаю Мишу, нашего с Сергеем старого знакомого. «Как вы, девочки? — спрашивает нас с Олей. — Позвонили бы…»
Вскоре Миша сделал мне предложение. Он давно был в разводе, дети взрослые. У меня было достаточно много возможностей выйти замуж, но когда у тебя ребенок, нужно быть очень разборчивой. Мне предлагали разные варианты: мол, отдадим Олю бабушке с дедушкой или, можно, например, устроить ее в интернат, отправить учиться в Лондон. Но ни один вариант меня не устраивал. Отцом Ольге мог стать только человек порядочный, добрый, который полюбил бы ее всем сердцем. Как Миша... Однажды он сказал Оле фразу, которая меня подкупила: «Оль, два папы лучше, чем один». И я ни разу не пожалела о том, что приняла его предложение… О том, что собираюсь замуж, я честно предупредила Сергея.
У нас же общая дочка! Позвонила и предложила встретиться в кафе. Мы посидели, выпили чаю. Я спросила: «Ты помнишь Мишу? Я выхожу за него замуж. Он хорошо относится к Оле, не хочу, чтобы ты волновался». Сергей не возражал. На этом мы и расстались...
Вначале Оля называла Мишу по имени-отчеству, а спустя время сама назвала его папой. В четырнадцать лет дочь заявила нам с мужем: «А что это у вас одна фамилия, а у меня — другая? Получается, в вашей семье я — непонятно кто! Я тоже хочу вашу фамилию. И отчество хочу поменять». Осталось только спросить об этом родного отца.
Миша позвонил Сергею. Они встретились Миша рассказал Шакурову о желании Оли. Шакуров не возражал.
Теперь его дочь не Ольга Сергеевна, а Ольга Михайловна…
Мы счастливо прожили с Мишей почти десять лет. И это была уже не общественная, а самая настоящая личная жизнь. Не на показ, не на глазах у публики…
К сожалению, когда Оля была на третьем месяце беременности, Миша ушел из жизни. Своего первенца она назвала в его честь. Сразу же вслед за Мишкой дочка родила Настеньку, и тут у нее начались проблемы с мужем...
Когда Оля собралась замуж за своего однокурсника, я не возражала. Тем более видела, как она влюблена. А мальчик попался сложный. Сам из Щелкова, живет в Олиной квартире на Таганке (в той самой, где мы с Шакуровым жили). Поначалу вроде все было нормально. Как только Оля забеременела Настей, его словно подменили.
Видимо, решил, что никуда она от него теперь не денется. Начались скандалы. Он бил беременную Ольгу, волосы ей вырывал, руки выкручивал, и все это на глазах маленького Мишки. Бедная девочка сидела взаперти вся в синяках, не могла даже на улицу выйти. Несколько раз дочка писала заявление в милицию. Участковый, читая очередное заявление, вздохнул: «Когда убьет, тогда и приходите». Это, мол, семейные дела…
Горько осознавать, что после смерти Миши заступиться за мою девочку, подставить ей отцовское плечо было некому...
После рождения Насти Ольга подала на развод. С этого момента они уже не жили вместе. Но бывший муж не оставил ее в покое!
Оля с двумя крохотными детьми умудрилась сдать госэкзамены и получить два высших образования. Со дня развода прошло два года, но Оля не получила от бывшего мужа ни копейки. До сих пор он не оставляет ее в покое, продолжает издеваться. Однажды после его очередного визита пропали Олины украшения. Обнаружив это, мы обратились в милицию. А вскоре, проходя мимо витрины ближайшего ломбарда, дочь узнала свое кольцо. Ее бывший муж сдал драгоценности, особо не скрываясь — по своему паспорту. Ему дали год условно и присудили выплатить деньги за украденное. Он не выплатил до сих пор ничего…
После кражи домой Оля бывшего мужа не пускает. Он видится с детьми на улице, в присутствии взрослых. Терроризирует Олю ночными звонками, барабанит в дверь, если Миша с Настей не на прогулке. Угрожает, что заберет детей и увезет их за границу.
Оля боится выходить гулять одна — опасается, что он украдет детей. Миша при виде отца бросается к Оле на руки и плачет. Мы каждый день приезжаем к Оле, не оставляем ее одну. Я, мои родители, сестра охраняем детей, как можем. Но жить в таком напряжении невозможно!
Мы подали в суд, чтобы лишить моего бывшего зятя родительских прав. Суд еще идет…
Уверена, у моей дочки все в жизни сложится. Она большая умница. Мы справимся, защитим наших детей…
После Мишиной кончины вновь выходить замуж я и не думала. Но вот ведь как в жизни бывает...
Мне было лет 16, когда мой нынешний супруг приходил к моим родителям в гости.
Я смотрела на него всегда как на далекую звезду. Когда родители уехали работать за границу, он за мной присматривал. Бабушка ведь была совсем старенькой. Помогал, в сложные моменты всегда подставлял плечо. Я его считала своим самым близким другом. Так всю жизнь — 35 лет — мы общались. А поженились недавно. Теперь все стало на свои места. Мы с ним вместе, а не рядом… Кончились мои метания.
Знаю, что Сережа вновь женат, у него растет сын. Скоро у него юбилей, я желаю ему здоровья и мудрости.
Уверена, что он знает о внуках. Старший, Мишка, очень гибкий, спортивный. «О-о, дедушка вылитый! Акробат!» — ахнула я, глядя как-то на Мишку. То же самое вытворяет крошечная Настька: легко садится на шпагат. Они оба очень жизнерадостные и все время улыбаются.
Увидятся ли Мишка и Настя когда-нибудь со своим дедом?
Это не от меня зависит. Уж как звезды на небе сойдутся...
Благодарим Московский шоу-рум «DONGHIA» за помощь в организации съемки
Подпишись на наш канал в Telegram