Прыжок был совсем несложный. Два быстрых шага, резкий выпад вверх и почти мгновенное приземление на ноги. Она делала это десятки, нет, даже сотни раз. Она могла прыгнуть и оказаться в нужной точке даже с закрытыми глазами, но что-то пошло не так, с самого начала не так…
Боль пронзила колено, словно удар молнии. Кажется, она закричала — это невозможно было стерпеть — и сразу же потеряла сознание… Она провела в забытьи всего несколько секунд, а когда очнулась, то увидела перед собой побелевшее лицо Энга Ли: в его глазах застыл немой ужас. Мишель хотела улыбнуться и успокоить режиссера: все в самом деле нормально, дайте ей всего пять минут, и она соберется и снова будет готова бежать и прыгать, еще и еще, ты же знаешь, Энг, она не подведет, она никогда и никого не подводила, но…
почему-то не могла произнести ни слова. Мишель не чувствовала ни рук, ни ног, ни своего лица: все стало казаться чужим и мертвым. В китайской провинции Аньхой светало, — съемки фильма «Крадущийся тигр, затаившийся дракон» заняли весь день и добрую половину ночи, — и многие на площадке уже дремали, когда случилось это из ряда вон выходящее событие. Исполнительница главной роли не справилась с простейшим прыжком, упала и вроде бы выбила колено. Все разом проснулись. Ассистенты забегали, зазвонили мобильные телефоны: полицейский департамент в Хуаньшане, местная «Скорая помощь», кто-то с перепугу уже набирал офис компании Sony Pictures в Лос-Анджелесе…
Но, пожалуй, больше всех случившимся был ошарашен хореограф и мастер боевых искусств Юэнь Ву-Пин. Он немало повидал на своем веку: ставил бои брату и сестре Вачовски в «Матрице», работал со знаменитым Джоном Ву, но никогда еще Ву-Пину не приходилось иметь дело с такой способной актрисой, как Мишель Йео. Эта молодая женщина — птица высокого полета, не зря ее называют звездой первой величины азиатского кино. На счету Йео не только десятки боевиков с жестокими драками и потасовками, в которых она ни на йоту не уступала мужчинам, но и настоящие смертельно опасные трюки, которые актриса почти всегда выполняла сама, без помощи каскадеров. Некоторые острословы даже прозвали ее «Джеки Чаном в юбке». За то время, что они потратили на предварительную проработку сцен боев в фильме Энга Ли, — а на это ушло несколько месяцев кропотливого труда, — она ни разу не оплошала.
Юная актриса Чжан Цзыи не справлялась с колоссальной физической нагрузкой и частенько уходила плакать в дамскую комнату. Красавцу Чоу Юнь-Фату тоже приходилось несладко: он грузноват, от природы не очень подвижен, и только Мишель Йео радовала Ву-Пина. Она виртуозно владела телом. Гибкая, пластичная, с растяжкой, как у шестнадцатилетней девочки-гимнастки, — каждое ее движение, полное красоты и силы, восхищало и услаждало взор мастера. Однажды после тренировки Мишель рассказала, что никогда специально не обучалась кунг-фу или другим восточным единоборствам, но среди ее наставников такие мастера рукопашного боя, как Лам Чин-Йин, Саммо Хун, Дик Вей. У каждого свой стиль: Лам Чин-Йин — суровый боец, в прошлом личный ассистент великого Брюса Ли, придерживается классической тактики ведения поединка.
Он нетороплив и осмотрителен. Саммо Хун, напротив, несмотря на широкую кость и полноту, подвижен и прыгуч как мячик, он изобретателен и горазд придумывать сумасшедшие, невероятные трюки. А вот немногословный тайванец Дик Вей не терпит дешевой актерской показухи, зато именно у него Мишель переняла несколько довольно простых, но очень эффективных приемов из тейквондо. Вот так, шаг за шагом она и поднаторела в этом деле. Ву-Пин в свою очередь тоже преподал актрисе несколько уроков из тай-чи и был приятно поражен тем, как быстро она схватила главное: здесь побеждает не тот, кто наступает, а тот, кто не боится уступить. И ее мягкие, крадущиеся шаги, и движения точных, словно небрежно отталкивающих противника рук — все это выходило у Мишель и красиво, и правильно, и, кажется, вообще без какого-либо физического напряжения.
Ву-Пин был очень, очень доволен, ибо верно говорят буддийские мудрецы: нет большей награды для учителя, чем талантливый ученик. Он и мысли не мог допустить, что в первую неделю съемок в окрестностях Хуаньшаня эта женщина что-то упустит из-под контроля…
Впрочем, тот день не задался с самого начала. Трос, с помощью которого Мишель «летала» по воздуху, неправильно закрепили, он сорвался и понес актрису прямо на скалу. Йео ударилась о каменный выступ, и Ву-Пин видел, как от боли слезы градом полились из ее глаз. Подбежавший Энг Ли предложил отпустить Мишель на день в гостиницу или хотя бы сделать перерыв часа на два, но она решительно отказалась. Даже, как показалось чуткому Ву-Пину, обиделась: она не маленькая девочка, переживет.
Лучше поправьте грим и снова командуйте «Мотор!» За вторым дублем последовал третий, четвертый, десятый... В группе Мишель Йео за глаза уже называли «железной леди» — казалось, она не знала усталости и боли, и вот надо же, такая досадная оплошность. Споткнулась, как говорится, на ровном месте…
…Что же с ней произошло? Этот вопрос не давал Мишель покоя… Почему она все-таки упала? Возможно, просто выдохлась: приступила к работе ранним утром, сделала десятки дублей, наконец, из-за чьей-то непростительной ошибки расшиблась о скалу, содрав кожу с локтей и ладоней... Или «виновата» поверхность, на которую она приземлилась: неровная, бугристая, да вроде и случайный камешек подвернулся под ступню.
Актриса неподвижно лежала в больничной палате хирургического госпиталя в Балтиморе (на следующий день после падения ее срочно доставили сюда на частном самолете) и упорно продолжала искать причину. Хотя правильнее было бы думать о будущем: сложнейшая операция прошла успешно, в ее поврежденное колено вживили две металлические пластины. Хирург умолял только об одном: отложить съемки хотя бы месяца на четыре. Иначе он ничего не гарантирует! Но тот вчерашний разговор с Энгом Ли… Режиссер звонил из Китая совершенно убитый. Мишель ему там очень нужна, но он все понимает, и если дело совсем плохо, то они могут расторгнуть контракт и попытаться найти новую актрису на роль Юй Шулень. Если она, конечно, в самом деле не может вернуться…
— Через месяц я буду в Хуаньшане, — выдавила Мишель.
— Пришлите мне самоучитель по мандаринскому диалекту. Я буду репетировать.
Самоучитель прислали, но она так и не смогла его открыть. Вернуться на съемочную площадку через месяц?! Невозможно, немыслимо, абсолютно невыполнимо! Она ведь даже не умеет теперь ходить без костылей… И куда страшнее этих кошмарных, невыносимых болей было чувство какой-то абсолютной, младенческой беспомощности. Когда сиделка выходила из палаты, Мишель тихонько скулила. Ее бедное истерзанное тело… На нем не осталось живого места, ни одного, даже крошечного кусочка кожи, на который бы не пришлось удара, или ушиба, или пореза. Она рвала связки, выворачивала суставы, даже горела несколько раз. А тот случай, когда она рухнула с лошади во время съемок в фильме «Вин Чунь»… Кобыла попалась с норовом и ни с того ни с сего понесла ее прямо на изгородь.
Слава богу, Мишель успела сгруппироваться, а то бы наверняка свернула себе шею. А неудачное падение с пешеходного моста, из-за которого она провалялась в госпитале несколько месяцев тогда, осенью 1995 года… Режиссер Энн Хой приходила к ней каждый день, садилась на краешек кровати и рыдала как белуга. Бедная, она думала, что ее отдадут под суд после того, что произошло с главной звездой азиатского кино у нее на съемочной площадке… Но суда не последовало — Мишель не таила на Энн зла. Она знала, на что идет. Травмы преследовали ее постоянно. Но все это было не смертельно: ее штопали, латали, обкладывали льдом и обкалывали болеутоляющим. Придя в чувство и замазав синяки тональным кремом, актриса возвращалась на съемки. Окружающие не могли понять, почему эта молодая красивая женщина снова и снова лезет на 6-метровый мост...
И в который уже раз сиганет с него вниз на пустые картонные коробки… Многие всерьез полагали, что мисс Йео неведом страх. А может, ее заговорили? Или она что-то такое пьет, — может, секретное снадобье, купленное в монастыре на острове Хайнань, — после чего ей море по колено. Глупости! Она никогда не употребляла ничего подобного, и простые человеческие страхи были ей знакомы так же, как и всем остальным. Например, Мишель боялась высоты: в супермодном гонконгском ресторане Shanghai Tang, с террасы которого открывался сумасшедший вид на город, она садилась в самой дальней, укромной нише. В противном случае у актрисы начинала кружиться голова и тошнота подкатывала к горлу. Но это в ее обычной жизни… Перед камерой она научилась забывать о страхах.
Возможно, Мишель знала: все страшное уже позади. После той, самой первой и самой жестокой травмы ей уже все нипочем…
...В Лондон пятнадцатилетнюю Мишель Йео Чу-Кен привезли родители. Она мечтала учиться в Королевской академии танца, и не было сомнений в том, что ее мечта осуществится: эта девочка была рождена для балета. «Вот увидите, — твердила мама Джанет соседкам, — наша малышка будет знаменитой балериной…» Тонкая, грациозная, с длинными руками и лебединой шеей, — Мишель блестяще выдержала вступительные экзамены. Но ее счастье длилось недолго: однажды во время разминки в репетиционном зале она очень неудачно упала — прямо на спину. После операции ее ждал металлический корсет, фиксирующий тело строго в вертикальном положении. В этом корсете Мишель провела почти полгода.
Мечты о балете были разбиты. Даже то, что она теперь просто может ходить, светила медицины считали маленьким чудом. Она думала тогда, что ее жизнь лежит в руинах, и не видела никакого смысла в том, чтобы к чему-то еще стремиться. Лечащий врач, тощий и флегматичный британец, был искренне тронут глубиной отчаяния несостоявшейся балерины.
— Деточка, тебе всего семнадцать, — заметил он в тот день, когда его несчастную пациентку наконец выписали из больницы, — балет — это, конечно, круто, но ты ведь можешь преуспеть и в каком-нибудь другом деле…
Мишель лишь скользнула по его лицу безжизненным взглядом. У нее не было никаких планов на будущее.
Она перевелась на отделение изобразительного искусства королевской академии: не то чтобы ее трогали гравюры Блейка, просто надо же чем-то заняться… Однажды на летних каникулах, которые она по традиции проводила в родном Ипоне, городе на юге Малайзии, мама радостно объявила о том, что дочку ждет участие в национальном конкурсе красоты: «Я отправила им твою фотографию, ту, помнишь, где ты на берегу моря в панамке, и ты необыкновенно понравилась организаторам…» Мишель лишь пожала плечами: ей было совершенно все равно. В финале конкурса остались десять красавиц со всей страны, но победила почему-то Мишель… И в тот момент, когда сверкающая, усыпанная стразами тиара королевы красоты Малайзии оказалась на ее голове, что-то произошло. Да, что-то внутри щелкнуло, и Мишель поняла: жизнь ее резко меняется.
Она получила предложение сняться в рекламном ролике ювелирных часов вместе с Джеки Чаном. Джеки уже был довольно известным актером и на правах старшего давал ей советы: например, как лучше положить голову ему на плечо или откинуть волосы назад, а потом взглянуть прямо в камеру и широко улыбнуться. Мишель внимала, затаив дыхание: ей очень нравилось изображать разные эмоции и чувства. Тогда же королеву красоты представили Диксону Пуну. Этот мужчина в элегантном костюме словно сошел с картинки модного журнала: молод, хорош собой и баснословно богат. Семейство Пун занималось торговлей предметами роскоши в Гонконге и Китае: они представляли не только марку часов, которую рекламировали актеры, но и целую кучу прославленных европейских и американских брендов. В ближайших планах у Диксона Пуна значилось начать собственное кинопроизводство, и, впечатленный красотой и грацией «Мисс Малайзия», он предложил ей попробоваться в кино.
Мишель очень польстило внимание мужчины, перед которым все вокруг расстилались, словно ковровые дорожки, и она ответила «да». Когда же принесла домой свой первый контракт на съемки в фильме «Филин против Бамбо», отец лишь развел руками. Успешный адвокат, он понимал, что, по сути, это кабала: у дочери будут одни обязанности и никаких прав. Да и гонорар, который ей посулили, он посчитал ничтожным… Но Мишель не остановили отцовские сомнения.
Фильм запускали уже на следующей неделе, и она ждала первого съемочного дня так же сильно, как в детстве Новый год. Отец не стал ей ничего запрещать. Они с матерью Джанет проявляли по отношению к детям мягкость и терпение.
Родители Мишель, небогатые китайские эмигранты, осели в Ипоне в начале 60-х и благодаря собственному трудолюбию весьма преуспели: Кян Гейк работал в юридической компании, а Джанет образцово вела домашнее хозяйство. В глубине души они почему-то всегда знали, что их приветливую, красивую и способную девочку ждет особенное будущее и в принципе, наверное, ничего не имели против кинематографа.
Тогда, в начале 80-х, в Гонконге только ленивый не мечтал о кино. Это было модно, прибыльно и стратегически разумно. Город, расположенный на живописном острове, в самом деле выглядел как одна большая декорация, где фешенебельные районы тесно соседствовали с дешевыми кварталами. Ночами здесь кипела бурная жизнь: бандиты и воры, наркоторговцы, мафиози, проститутки, продажные копы — все они казались идеальными героями для боевиков с драками, погонями и перестрелками.
С момента начала съемок фильма до его выхода в прокат проходило не больше трех месяцев: сценарии придумывали на ходу, массовку находили прямо на улице, причем совершенно даром. Этот яркий мир, приправленный соевым соусом, жгучим перцем, карри и еще бог знает какими пряностями, захватил Мишель. Она просто потеряла голову, так ей нравилось все, что творилось в этом сумасшедшем городе, который превратился в бесконечную съемочную площадку… В своей первой картине она изображала «голубую героиню» — романтическую школьную учительницу. Но уже в следующей актрисе досталась куда более интересная задача — сыграть девушку-полицейского, которая вместе с напарницей преследует преступников. Чтобы выглядеть более сильной и мужественной, бывшая королева красоты безжалостно остригла волосы и заявила режиссеру, что собирается сама выполнять все трюки.
Кори Юэнь схватился за голову:
— Девочка, ты сошла с ума…
Да разве ты умеешь драться?! У меня работают только профессионалы, они собаку съели на трюках. Ты опозоришь меня и загубишь всю картину…
Ситуацию осложняло и то, что второго копа играла знаменитая чемпионка по карате Синтия Ротрок, и рядом с ней бедная Мишель смотрелась как подросток, страдающий анорексией. Здоровенная Синтия только входила в бар, и мужики тут же разбегались в разные стороны, словно перепуганные крольчата. Но Мишель и это обстоятельство не смутило. Ей помогла серьезная хореографическая подготовка, а сальто в воздухе у мисс Йео вышло даже круче, чем у рослой Синтии.
Изящная, резкая, быстрая, как острый клинок, Мишель поразила всех мужчин-каскадеров в группе. Опытный мастер трюков Саммо Хун даже ставил ее в пример остальным: «Смотрите, лентяи, эта девушка не прыгает, а летает словно перышко. Ее движения точны и выверенны, как у канатоходца, и она, видит бог, совсем ничего не боится…» Правда, после каждого съемочного дня Мишель приходилось по нескольку часов отмокать в ванне, чтобы снять мышечную боль, а руки ее были сплошь покрыты синяками. Но она никому не жаловалась. Фильм «Да, мадам!» ждал оглушительный успех. Боевик про двух женщин-копов, которые исколошматили целую роту мужиков, смотрели и в Азии, и даже в Европе. На Мишель Йео градом посыпались новые предложения.
…Он был явно взволнован. Миллионер, владелец сети фешенебельных магазинов, рядом с Мишель Диксон Пун терялся, как старшеклассник. Не так давно он расстался с первой женой. Типичный брак по расчету: Марджори Янг должна была унаследовать от отца текстильную империю и тем самым поспособствовать продвижению бизнеса Пуна на запад, но они не ужились, и теперь разведенный миллионер искал новую спутницу жизни. Казалось, Мишель идеально подходит для этой роли: красива, хорошо воспитанна и уже по-своему знаменита. Для встречи он выбрал лучший ресторан в городе, и когда Мишель опустилась на стул напротив и застенчиво потупилась, — ее смущало внимание такого важного человека, — Диксон протянул ей изящную бархатную коробочку. Она и предположить не могла, что внутри лежит роскошное кольцо с бриллиантом… Но что это значит?!
Неужели он делает ей предложение?!
Сложно сказать, почему она согласилась… Дела шли в гору, Мишель уже многого добилась в популярном экшн-жанре «девушка с ружьем», но когда тебе чуть за двадцать, а мужчина, сидящий перед тобой, запросто может подарить самолет… Наверное, это кружит голову. Бракосочетание Мишель Йео и Диксона Пуна в Гонконге называли свадьбой года. Одно платье невесты из шелка с ручным шитьем стоило больше ста двадцати тысяч долларов… На церемонии присутствовали и маленькая дочка Диксона Ди Пун, и его первая жена Марджори Янг — яркая амбициозная женщина, с которой Мишель очень скоро сблизилась, как с родной сестрой. Но когда отгремели фейерверки, разъехались фокусники и танцовщицы, все оказалось иначе, чем она мечтала…
Нет, муж совсем не препятствовал ее актерской карьере, Мишель сама приняла решение уйти из кино.
Наверное, родители собственным жизненным примером готовили ее именно к тому, чтобы стать чьей-то верной женой и заботливой матерью, и даже ее безудержное честолюбие и отвага отодвинулись на второй план. Но… с детьми у них ничего не получилось, и постепенно она стала чувствовать себя пленницей в золотой клетке. Бесконечные однообразные дни Мишель сводились к тупому шопингу или чаепитию с многочисленной родней мужа. Но она ничем не походила на этих располневших, увешанных золотыми украшениями теток… Близкая ей по духу Марджори Янг занималась делами семейной корпорации Esquel Group, ее дочку Ди Пун отправили учиться в американскую школу- интернат, и Мишель просто не находила себе места.
Она старалась быть милой, поддерживала мужа в работе, иногда сопровождала его на деловые приемы, но… это была не ее жизнь. Она продержалась почти три с половиной года и… ушла.
…Джеки Чан появился в коридоре студии Golden Harvest, вяло отбиваясь от четырех девушек, выпрашивающих у него автографы. Он пытался решить серьезную проблему: вот-вот запускается третья часть «Полицейской истории», а героини — бесстрашного китайского копа — нет. Режиссер Стэнли Тонг постоянно подсовывал ему каких-то кретинок, — тьфу на них, ни рожи ни кожи, ни слова сказать, ни дать по морде не умеют, — но в тот день Чана ждал сюрприз. Тонг нашел нужную актрису. Помнишь, та самая, молодая шустрая девчонка, которая ярко мелькнула в нескольких боевиках в середине 80-х, а потом вышла замуж за богатея и пропала?
Так вот, Мишель Йео вернулась…
Этот фильм стал ее спасением от тяжелейшей депрессии после развода. Йео с невиданным воодушевлением схватилась за работу — еще бы, это и была ее настоящая жизнь, и как же она по ней стосковалась… Конечно, Джеки Чан от важности раздулся как индюк и снова взялся за наставления, но перед ним была уже не та молоденькая дебютантка, победительница конкурса красоты. Мишель смело высказывала свое мнение, а если ей что-то не нравилось, то спорила, впрочем ни разу не переступив законов приличия. Она уложила Чана на обе лопатки, когда невозмутимо заметила, что все опасные сцены будет отрабатывать сама. Да, и тот прыжок с мотоциклом на крышу движущегося поезда она тоже сделает сама, без дублера.
— Женщина, — простонал Чан, — еще чуть-чуть — и я буду бояться тебя больше собственной матери…
О том, что она в жизни не управляла мотоциклом, да и машину водила неуверенно, Мишель ему, конечно, не сказала. У нее в запасе было всего две недели, чтобы научиться лихо гонять на мотоцикле. Каждое утро на одной из автостоянок в Куала-Лумпур появлялась худенькая девушка в кожанке и заводила мотор. Ребята-каскадеры в один голос твердили, что это самоубийство. Если что-то пойдет не так, они и косточек ее не соберут… Но в день съемок Мишель бесстрашно направила свой мотоцикл в сторону поезда. Сделала три дубля и… осталась жива. Ее помощники боялись даже дышать, весь район был оцеплен полицией, рядом дежурили две бригады врачей… Впрочем, однажды Мишель все-таки дала маху. В другом эпизоде надо было всего-то перелететь через автомобиль и, сгруппировавшись, приземлиться на маты, но ее понесло прямо в асфальт, и если бы не Чан, подхвативший партнершу буквально в метре от земли, Мишель бы здорово расшиблась.
— Спасибо, — сказала она Чану, отдышавшись.
— Наверное, надо было брать правее. Следующий дубль?
…Осень 1995 года она снова встретила в больнице. Все как обычно: очередной трюк обернулся длительной реабилитацией.
Мишель открыла глаза. Перед ее кроватью сидел молодой мужчина с таким наглым лицом… Он быстро заговорил, глотая слова. Блин, да она его кумир. Без шуток. Он видел все ее ранние фильмы, а та сцена, где она мочит двоих ногами, а потом врезается в стекло, и оно рассыпается на тысячи мельчайших осколков…
Это было бесподобно. Он тоже задумал снять нечто похожее (история про отряд женщин-бойцов, где у каждой своя змеиная кличка — типа Черная Мамба или Очковая Змея) и просто мечтает повторить кое-что из ее старых трюков… Ах да, он забыл представиться, простите, мэм. Квентин. Тарантино. Ваш самый горячий поклонник в Штатах. В знак почтения он даже хотел бы прямо сейчас стать на колени вот здесь, у ее кровати…
И надо же, этот чокнутый мужик в самом деле рухнул перед ее кроватью на колени…
Мишель хотела его прогнать. Вызвать охрану, чтобы выбросить его к черту из больничной палаты. Ей очень, очень плохо. В первый раз после травмы, — а сколько их было, она уже не может сосчитать, — ей хочется просто закрыть глаза и умереть.
У нее не осталось сил бороться после того, что случилось на съемках фильма «Каскадерша». Мишель упала с 6-метровой высоты не на грудь, как рассчитывала, а на голову, сложившись вчетверо. Все, кто наблюдал за этим падением, с ужасом подумали, что актриса уже никогда не разогнется. «Если бы не ее удивительная гибкость, — говорил ассистент Мишель Филип Хемнет, — она переломала бы кости в нескольких местах…» Конечно, теперь, после операции на ребре, она нуждается в тишине и покое, но неугомонный мужик зудел и зудел над ухом. Тарантино приходил еще пару раз, хотя, видит бог, она его не звала, и надо же, он ее вытащил. Своей дурацкой болтовней, бесцеремонностью, замашками фрика… Она ведь думала, что уже старая. Ей тридцать три, и на мгновение Мишель показалось, что силы уже не те, что в двадцать.
Но этот горе-режиссер (кто он, что уже снял и откуда про нее знает?) так бестактно восхищался ее красотой и невероятной отвагой, что она и впрямь подумала: «Черт возьми, а ведь я еще жива! Еще можно побороться за свое место под солнцем…» И Мишель Йео снова вернулась в строй. Правда, все оставшиеся сцены драк в фильме «Каскадерша» за актрису выполнили дублеры, и, кажется, впервые она не пыталась это оспорить. Тарантино, нахально завалившийся к ней в больничную палату в октябре 1995 года, словно стал предвестником ее международного признания. Очень скоро слава Мишель Йео вышла за пределы Гонконга или Китая. «Полицейскую историю 3» закупили для проката в Штатах, и исполнители главных ролей Чан и Йео отправились в промотур по Америке. В студии одного из кабельных каналов Лос-Анджелеса, где Мишель гримировали перед эфиром, хорошенькая белокурая визажистка, осмотрев актрису, очень удивилась:
— Надо же, для женщины, которая сама дерется, у вас вполне приличные ногти…
Конечно, здесь все думали, что она — пещерное существо, провонявшее потом.
Дикарка, которая даже не пользуется парфюмом… В самом деле, разве женщина, будучи в здравом уме, согласится на то, что из фильма в фильм выделывала эта ненормальная азиатка?! В Голливуде принято обкладывать актеров ватой даже при транспортировке в лимузинах… На съемках фильма о Джеймсе Бонде «Завтра не умрет никогда», куда Мишель очень скоро пригласили на роль китайского агента Вай Линь, то и дело разгорались споры: актриса рвалась сама выполнять все трюки, — да у них в Гонконге любая девчонка справится с такой ерундой: подумаешь, промчаться на велосипеде по висячему мосту над горной речкой, — но ей не разрешали.
Проще и дешевле нанять дублера, а то мало ли что… Пирс Броснан, случайно разбивший во время одной из сцен губу, был потрясен тем, как профессионально актриса оказала ему первую помощь. Когда во время рекламного тура кто-то из журналистов спросил у него, каково было работать с Мишель Йео в роли девушки Бонда, актер надолго задумался.
— Понимаете, в чем тут дело, — наконец начал он, — Йео неправильно так называть. Она не девушка, она… м-м… женщина Бонда.
Еще бы, ведь она боец, не знающий поражений, воин... Вот и теперь она не может сдаться, ее ждет Энг Ли — режиссер, с которым она мечтала поработать.
В декабре 1999 года, спустя три месяца после падения в Хуаньшане, актриса вылетела из Америки в Китай. Ее сопровождал физиотерапевт, и весь полет Мишель провела с поднятыми ногами. Кажется, ей сочувствовали все пассажиры.
Актриса успешно завершила съемки у Энга Ли. Фильм «Крадущийся тигр, затаившийся дракон» получил четыре «Оскара» и произвел фурор в Каннах. На террасе отеля Carlton Beach они с режиссером, расположившись в креслах, болтали с журналистами о Западе и Востоке, о сплаве в картине двух различных культур, наконец, о сложном образе влюбленной женщины, который создала Йео. Когда речь зашла о неудачном прыжке актрисы, после которого она выбыла из проекта на несколько месяцев, тактичный Энг Ли попытался перевести разговор на другую тему.
Он подумал, что ей неприятно об этом вспоминать, но Мишель спокойно заговорила о том, что тогда произошло. Причина в том, что она просто неправильно приземлилась. Но без падений не бывает взлетов, не так ли?
Впрочем, для многих ее жизнь казалась одним бесконечным взлетом. Журнал Time назвал Йео «миниатюрным Дягилевым». Она была официально признана самой высокооплачиваемой киноактрисой азиатского кино, оказавшей влияние на европейский и американский кинематограф. Йео даже несколько раз заседала в жюри крупнейших мировых кинофестивалей. А после роли в фильме «Мемуары гейши» о ней заговорили как о большой драматической актрисе… Правда, близких друзей с годами у нее больше не стало. Родители, семья брата, Марджори Янг и любимая крестница Ди Пун, которую бездетная Мишель считала дочкой.
Девушка имела все шансы превратиться в бездумную прожигательницу родительских миллионов, — еще бы, ее отец Диксон Пун и мать Марджори Янг одни из самых богатых людей в Азии, но Мишель убедила ее искать собственный путь. Ди Пун затеяла бизнес — открыла сеть магазинов одежды молодых китайских дизайнеров. Она утверждает, что черпает вдохновение в жизни Мишель, и вообще, рядом с такой женщиной, как ее крестная мать, стыдно быть пустышкой.
Что же касается ее личной жизни… Мишель уже давно не ждала перемен. Она целую вечность потратила на то, чтобы доказать мужчинам, что не уступает им ни в чем — ни в силе, ни в гибкости, ни в выносливости, и преуспела в этом. Хотя в общем-то и не думала ни о какой борьбе. Она не феминистка.
Но… мужчины почему-то недолго задерживались рядом. Разве что с американским кардиологом Аланом Хелдманом прожила дольше, чем с остальными. Два года — немалый срок, но и он подошел к концу: Мишель предпочла собственное дело семейным отношениям. В Гонконге она основала кинокомпанию Mythical Films. Злые языки утверждали, что и на этот раз не обошлось без протекции богача: босс Media Asia Томас Чан помог ей, своей неофициальной любовнице, стать на ноги и получить первые заказы. Но куда больше волны сплетен Мишель расстроил тот факт, что ее бизнес быстро заглох. Наверное, это не ее призвание. Наводить мосты, обольщать и лицемерить, выбивая деньги на новые проекты, — противно и унизительно для воина, который привык решать все споры в честном бою.
Что ж, все сложилось так, как должно было сложиться. У нее роскошная квартира в Гонконге с видом на залив Виктории и небольшой офис по соседству, где в отдельном зале стоит батут для прыжков. Когда ей хочется поразмяться, она прыгает, а когда взгрустнется — летит на остров Борнео, где в питомнике живут ее подопечные орангутанги: Микки, Джонни и Туччи. Мишель счастлива рядом со своими несмышлеными малышами и не нуждается в пресловутой опоре в виде мужского плеча. Да и бог с ним, с этим плечом. Но… этот мужчина рассудил иначе. Жан Тодт, французский бизнесмен и один из боссов спортивной команды Ferrari, подошел к актрисе на приеме в Пекине. Он не принадлежал к тому типу мужчин, ради которых взрослые сорокалетние женщины сжигают мосты: меньше Мишель на голову, неспортивный, с довольно крупным носом. Но уже через месяц она, бросив дела, летела к нему в Европу с одним чемоданом…
Конечно, первым делом Жан потащил ее на трассу в Маранелло, где тренировалась его звездная команда: Михаэль Шумахер, Рубенс Баррикелло...
Он подвел Мишель к красавцу ярко-красного цвета — болиду Ferrari Enzo. Без ложной скромности можно сказать, что это гордость команды. Двенадцатицилиндровый двигатель, шестьсот пятьдесят лошадиных сил, разгон за три с половиной секунды. Наверное, ей не терпится поскорее сесть за руль и выжать из этого зверя все, на что он способен? Но Мишель скользнула по машине довольно равнодушным взглядом.
— Я не люблю быструю езду, — осторожно заметила она.
Жан вытаращил глаза. Не может быть! А как же та сцена в «Полицейской истории 3», где она на мотоцикле приземляется на крышу поезда?!
— Ну, это моя работа, — рассмеялась Мишель. — Поверь, в жизни я совсем другая…
Они вместе уже восемь лет. Жан больше ни разу не приставал к ней с подобным предложением…
Подпишись на наш канал в Telegram