«Как она посмела явиться на похороны в красном платье?!» — шелестели возмущенные голоса в церкви Святого Павла. «Ну зачем тебе это нужно?» — Кейт пыталась отговорить свою знаменитую сестру хотя бы от выступления с прощальной речью в адрес их покойного отца. Но Минни плевать: с высоко поднятой головой она взошла на кафедру и громким голосом произнесла: «Вы напрасно считаете меня непочтительной дочерью. Отец был бы счастлив сейчас меня видеть. Ведь именно он сказал мне когда-то: «Ты, моя дорогая, такая женщина, что даже на похороны можешь себе позволить явиться в красном!» Она плакала и не могла остановиться, яростно отпихивая платок, который пыталась ей сунуть сестра.
После службы Минни как в тумане уселась в машину и попросила отвезти ее на вокзал: в Глазго у нее съемки телесериала «Бездна». Необходимость залезать в эту жуткую подводную лодку, где происходит большая часть действия, в такой холод и промозглую сырость привлекала гораздо больше, чем посиделки с родными и близкими. На следующий день коллеги вежливо поинтересовались, как себя чувствует отец. Она им не сказала, что Ронни в больнице умер от сердечного приступа. «Вчера похоронили», — коротко ответила Минни, и ее снова прорвало. Мысль о том, что только после смерти родителей человек становится по-настоящему взрослым и осознает — за ним пустота, словно пронзила сознание Амелии Драйвер, в просторечии Минни. Так однажды назвал ее отец, и она сразу же отказалась от претенциозной Амелии.
Отец всегда позволял ей чувствовать себя ребенком, никогда не критиковал и не осуждал. Может, оттого, что и сам до конца своих дней не мог наиграться?
Лет до 16 Минни не знала, что они с сестрой Кейт — незаконнорожденные. Рональд Драйвер, весельчак и балагур, миллионер и друг всех знаменитостей, при живой жене завел любовницу — их будущую мать модель Гейнор Миллингтон, высокую белокурую красавицу, получившую неплохое образование и отнюдь не обделенную умом, и открыто жил с ней в Лондоне. В это время его законная супруга Анна, как и положено потомственной аристократке, проводила свои дни в обширном поместье в графстве Гэмпшир. Их брак, заключенный в 1944 году, был классическим мезальянсом: Анна — дочь сэра Эдварда Уилшоу, президента крупнейшей компании Cable and Wires, Рональд — сын бедняка из Суонси, портового городка в Уэльсе.
Сэр Эдвард помог зятю открыть собственный бизнес. И поначалу все вроде бы были счастливы. После свадьбы известный художник написал портрет Ронни и Анны. С тех пор картина висела в хэмпширском доме на самом почетном месте. Однако довольно быстро новоявленный супруг почти перестал бывать в поместье. Деньги и связи жены плюс собственная деловая хватка помогли ему создать крупную страховую фирму. Но отец Анны, мало доверяя человеку, сумевшему вскружить голову его разумной дочери, предусмотрел нежелательный поворот событий, устроив финансовые дела таким образом, что в случае развода зять лишался большей части денег и бизнеса. Поэтому Ронни и не пытался развестись. Построил роскошный дом на Барбадосе и проводил там время в компании любовницы и двух дочерей.
Как водится, к влиятельному миллионеру, тем более что его любовница была просто очаровательна, не считали зазорным заглянуть на чай владельцы соседних вилл — местная «аристократия» в лице Мика Джаггера, Майкла Кейна и многих других.
Анна и не стремилась выяснить, что происходит в жизни супруга: все ее время поглощали сад, охота, сельские благотворительные балы, забота о детишках из бедных семей, раз в месяц — день грамотности. Билеты на эту вечеринку стоили от 100 до 200 фунтов, зато каждый желающий мог прогуляться по открытой для гостей части великолепного старинного особняка. Вырученные деньги Анна жертвовала на образование. Вышколенный дворецкий и прислуга знали свое дело и хлопот хозяйке не доставляли, няня дочери тоже была безупречна.
Тем временем ее муж с Гейнор приохотились к поло, Ронни даже стал владельцем клуба.
Увлечение аристократическим видом спорта позволило ему познакомиться с членами королевской семьи, большими любителями этой игры. Ронни включил все свое обаяние и вскоре уже называл мужа королевы Елизаветы Филиппа и принца Чарльза просто по именам и время от времени давал финансовые советы королеве-матери. Даже устроил на работу в качестве члена совета директоров своей компании Майкла, принца Кентского. Но поло сыграло с ним скверную шутку. Однажды Ронни играл в Виндзоре, неподалеку от королевского дворца. Гейнор привезла туда дочек. Приехала и законная супруга с дочерью Сьюзен. Знакомая дама светским тоном сообщила девушке: «Как мило, что все сестры собрались вместе посмотреть на своего отца!»
Сьюзен ответила, что не понимает, о чем речь. Тогда дама указала на Минни и Кейт. Анна потребовала у мужа объяснений. Честно говоря, Ронни был уверен, что о его «секрете», известном всему Лондону, давным-давно знает и жена. Но он недооценил презрительное отношение Анны к сплетням — она предпочитала пропускать любые слухи мимо ушей.
Жена повела себя достойно — ни слез, ни истерик, ни попреков. Не позволила себе даже напомнить, что во многом благодаря ее семье Ронни добился положения в обществе. Анна лишь потребовала немедленного развода и отправила парадный портрет супругов в Лондонскую Национальную галерею. Ее приятельницы призывали обрушить на мерзавца и выскочку громы и молнии, но Анна полагала, что виновата сама: ведь предчувствия, несмотря на захлестнувшую страсть, у нее были.
Да и отец предупреждал. Недаром на портрете Анна выглядит печальной в отличие от горделиво приосанившегося Ронни. Они не созданы друг для друга, и оба это быстро поняли.
Все прошло тихо и мирно, со временем Анна даже позволила бывшему мужу общаться с дочерью. Более того, он познакомил Сьюзен с Кейт и Минни. Чем стыдиться своих сводных сестер и тратить энергию на гнев и обиду, лучше отнестись к случившемуся достойно и с пониманием — наставляла Анна дочь, поначалу отказавшуюся видеть невесть откуда взявшихся сестричек.
Но главный удар обрушился на Ронни с другой стороны и оказался гораздо более неожиданным. Его Гейнор познакомилась на очередной вечеринке на Барбадосе с экс-чемпионом по поло Патриком Черчуардом и…
выскочила за него замуж. Этот сюжет не имел ничего общего с обставленным по-аристократически разрывом с законной супругой. Он был примитивен, пошл и оттого особенно болезнен как для Ронни, так и для дочерей. Особенно для малышки Минни, отцовской любимицы. Впервые она увидела отца в смятении и даже в слезах. Когда родители расстались, Минни начала подрывную деятельность. Постоянно грубила мужу матери и всячески пыталась испортить новобрачным настроение. Гейнор попросила Ронни на время, пока все не утрясется, отправить младшую дочь в школу-пансионат. Так Минни оказалась в Бедалесе.
Эту школу отец выбрал не случайно. Здесь учились дети знаменитостей, к примеру Мика Джаггера и Джуда Лоу, и отпрыски королевской семьи (в то же время, что и Минни, в Бедалес поступили дочери принцессы Маргарет).
В отличие от большинства английских учебных заведений, славящихся железной дисциплиной, где детей воспитывают в спартанских условиях, в Бедалесе царил лениво-разнеженный дух. Никакой униформы — она, по мнению здешнего руководства, уничтожает индивидуальность ребенка, ученики обращались к учителям по именам и в столовой сидели с ними за одним столом. Ни криков, ни понуканий, ни угроз наказания за малейшую провинность. В классах можно лежать на полу, перебрасываться с одноклассниками репликами и по желанию отвечать на вопросы преподавателя. Но в результате — за очень редким исключением — все выпускники этой удивительной школы оказывались образованными и безупречно воспитанными.
Их поощряли к сочинительству стихов и прозы, советовали записывать свои мысли и наблюдения в дневники. Помимо занятий хореографией, музыкой, иностранными языками, спортом и дойкой коров на близлежащей ферме (для желающих) детей здесь приучали думать, не бояться критики, с уважением относиться к чужому мнению. Особенно поразил Минни ритуал, неукоснительно соблюдавшийся в школе. Дважды в неделю в просторном холле в ряд становились все учителя. И все ученики — а их не меньше 500 — по очереди подходили к преподавателям и обменивались рукопожатиями.
Разумеется, «за кулисами» все равно случались всякие неприятности. Кого-то застукали в раздевалке курящим «травку», кто-то издевался над младшеклассником, неспортивно вел себя на футбольном поле и тому подобное.
Но главное, Минни, так жаждавшая привлечь к себе внимание, оказалась в нужном месте. Для самооценки, немало подпорченной двусмысленной семейной ситуацией, это было крайне важно. Заканчивала Минни образование в Париже и Гренобле, а потом организовала свою рок-группу и выступала с ней в пабах и ресторанах.
Отец в 1990 году разорился, но все равно не сдался и не превратился, как этого ожидали многие в высшем обществе, в жалкого слизняка. Конечно, его светская жизнь резко пошла на убыль, да и круг знакомых сузился: кому охота иметь дело с неудачником, а теперь еще и фигурантом по делу о мошенничестве, которое расследует соответствующее ведомство? Минни, не отличавшаяся особой пунктуальностью, звонила отцу почти каждый день, где бы ни находилась.
Ронни опять женился — на бывшей модели Фелисити — и жил с ней в Челси.
Именно отцу Минни сообщила о своем решении уехать в Голливуд. Окончив театральную школу, она какое-то время работала в театре, но ей это было не по душе. В отличие от большинства английских актеров она вовсе не считала сцену полезной для оттачивания мастерства. Минни добьется успеха в Америке и без этих «английских» бонусов!
Уехала она на волне успеха малобюджетной драмы о подростковой любви «Круг друзей», где играла вместе с Крисом О’Доннеллом. Для этого ей, между прочим, пришлось поправиться на 15 килограммов. В Голливуде она подряд снялась в трех вполне приличных картинах— «Спящие», «Большая ночь» и «Убийство в Гросс-Пойнте» — и на съемках закрутила свой первый на калифорнийской земле роман.
Джон Кьюсак был красив, сексуален и необычайно умен. Поначалу он показался Минни крайне легкой добычей. Вроде бы она понимала все его странности, эксцентричность, наплевательское отношение к чужому мнению. Но одно дело — журналисты или собратья по актерскому цеху, которых Кьюсак, вжившись в роль клоуна, бесконечно игнорировал или высмеивал, и другое — отношение к любимой женщине. Его шарм и остроумие завораживали, но только не в ресторане, где Джон во время ужина демонстрировал свою неотразимость очередной хорошенькой официантке. Минни, конечно, понимала — он просто дурачится, но темперамент брал свое. Она яростно швыряла на стол салфетку, с грохотом отодвигала стул и бросалась к выходу, как фурия с разметанными по плечам волосами.
Кьюсак и не думал бежать за ней следом. Вытянув ноги, он откровенно наслаждался мизансценой — ведь молоденькая официантка после ухода Минни залилась слезами и тоже убежала, сказав, что он поступил «отвратительно, и теперь она не сможет спать спокойно, ведь, пусть и невольно, но разрушила чужое счастье!» «А что я сделал? Всего лишь, как покорный паж, приложился к ее руке. Нет, приспичило же ей проявить женскую солидарность!» — негодовал Джон, когда Минни в очередной раз его прощала. Сжимая подругу в объятиях, Кьюсак задумчиво вопрошал сам себя: «А вдруг она плюнула на кухне в мой стейк?»
Ей хватило трезвости понять, что с Джоном нужно расстаться, причем чем быстрее, тем лучше. Он существовал где-то на грани трагедии и комедии, не желая нести ответственность за обычные человеческие поступки.
Минни же на примере отца знала, что с людьми, особенно с женщинами, можно играть, но при этом не забывая об ответственности.
Именно таким — в отличие от Кьюсака — был Мэтт Дэймон, симпатичный молоденький блондин с чуть кривоватой смущенной улыбкой. Оказавшись в Голливуде, Минни сразу же решила играть только по своим правилам и не рвалась заполучить даже эпизодическую роль в блокбастере. Хватило эффектного исполнения русской шпионки в фильме о Бонде «Золотой глаз» — ее заметили, вот и чудненько. А теперь будем читать интересные сценарии и делать ставку на творчество, на кино малобюджетное, независимое, зато способное принести истинное признание — в актерской среде, а не в коридорах могущественных студий.
Поэтому она согласилась сыграть в картине Гаса Ван Сента «Умница Уилл Хантинг», сценарий к которой написали никому не известные начинающие актеры Бен Аффлек и Мэтт Дэймон. Ребята были такие забавные — темпераментный, длинный как каланча красавчик Бен и невысокий спокойный Мэтт. Оба из Бостона, из хороших семей, учились в университете, в общем, не чета большинству голливудцев. Каким-то чудом парням удалось раздобыть деньги на фильм, Минни и Мэтту достались роли влюбленных. На съемках мисс Драйвер покорила сердце тихони Дэймона кипучей энергией и самоуверенностью. Она рассказывала о детстве, двойной жизни отца, своих приключениях и всех перипетиях сложной любовно-семейной интриги. Мэтт, воспитанный в пуританской семье мамой-психотерапевтом, после развода обрушившей на сына весь запас нерастраченной любви, особенно был поражен тем, что все в этом любовно-родственном многоугольнике продолжают друг с другом общаться!
Минни — с сестрой Сьюзен, ее отец — с бывшей женой и бывшей любовницей. И никто ни на кого не держит зла...
А Минни со свойственным ей материнским инстинктом бросилась опекать нерешительного и, как ей казалось, слабохарактерного Дэймона, пытаясь превратить его в настоящего мужчину. И первое, что он должен сделать, — перестать наконец глядеть в рот своему другу и соавтору Бену Аффлеку!
На «Умницу Уилла Хантинга» неожиданно обрушился невероятный успех. И режиссер, и авторы сценария, и Минни были номинированы на «Оскар». Однако успех успехом, но Мэтту, похоже, надоела опека возлюбленной.
Слишком уж Минни навязчивая и бурная. Совсем как его мать. Та, правда, вела себя респектабельно, говорила тихим голосом, носила унылые классические костюмы, в отличие от Минни, которая с удовольствием демонстрировала свои прелести и взяла моду высмеивать его восторги по поводу успеха их фильма. Ей-то казалось все это совершенно естественным. Удивляться надо, когда что-то не выходит, внушала она Мэтту, не подозревая, что своим поведением отталкивает его. Мэтт начал увиливать от свиданий, даже принялся ухаживать за Вайноной Райдер, скромницей на вид и чертовски хорошенькой. Она опускала свои огромные глаза долу и позволяла Мэтту чувствовать себя бывалым сердцеедом.
В один из дней Минни позвонил отец и велел немедленно включить телевизор. Шло шоу Опры Уинфри. В кресле у гранд-дамы американского эфира сидел скромняга Мэтт.
На вопрос о Минни Драйвер он с самым невинным выражением лица сообщил миллионам телезрителей, что вообще-то они уже пару недель как расстались...
На церемонию вручения «Оскара» Минни идти не хотела — уговорил отец. Гейнор его поддержала. К тому времени мать уже успела развестись с игроком в поло и воспитывала сына. Вся семья приехала подбодрить свою девочку. А Минни боялась только одного — наткнуться на Дэймона, не удержаться, устроить скандал и дать ему по физиономии. К счастью, Мэтт храбрецом не был, поэтому даже и не пытался увидеться с бывшей возлюбленной. А потом они с Беном вышли на сцену получать золотые статуэтки за сценарий «Умницы Уиила Хантинга». Минни «Оскар» не достался. Но из-за этого она переживала как раз меньше всего.
Кстати, на церемонии Драйвер блистала в ярко-красном платье — это любимый цвет ее отца...
После той унизительной истории — когда Дэймон на глазах у всего света бросил Минни, она всем объясняла его поступок тем, что Мэтту не хватило мужества объявить о разрыве лично, потому он и выбрал для своих заявлений шоу Опры. Слабак, что с него возьмешь... Минни, как кошка, умела приземляться на все четыре лапы. С какой бы высоты ее в очередной раз ни сбросили.
Джош Бролин, пасынок Барбры Стрейзанд, был похож на настоящего мужика. Конечно, у Джоша имелись свои странности — ему нравилась роль неотесанной деревенщины, ковбоя с квадратной челюстью и походкой вразвалочку, беспрерывно жующего табак. Но Минни-то знала — все это напускное.
Пусть он не обладает утонченным шармом ее отца, но Джош — настоящий романтик! Однажды на рассвете, когда небо окрасилось в розовый цвет, он, остановив свой видавший виды пикап у обочины пустынной дороги, признался ей в любви. Бролин был разведен и охотно возился с двумя прелестными детьми, до которых их матери, похоже, не было дела. О том, что причина развода — пьянство и пристрастие Джоша к наркотикам, Минни тогда не задумывалась. Несколько лет назад погибла его любимая мать, что и дало толчок к болезни. Но ведь Джош вылечился и теперь не притрагивался ни к чему крепче лимонада! Его, кстати, отлично готовила Барбра... Конечно, в обществе Барбры, которая постоянно говорила о своем увлечении дизайном и рассказывала, как перестраивает дом в Малибу, Минни немного тушевалась. Но виду не показывала.
Джош сделал ей предложение — все честь по чести, они вместе выбрали кольцо с бриллиантом.
Бролин как ребенок любил камушки, его было не оттащить от витрины. (Но Минни настояла, чтобы камень был не очень большим — это вульгарно). Грядущее бракосочетание в прессе называли «свадьбой века». Поговаривали, будто Барбра даже сочиняет песню для молодоженов, которую лично исполнит на церемонии. Минни нравилось быть в центре внимания, но не до такой же степени! Однако эти небылицы, бурно обсуждавшиеся в прессе, ерунда по сравнению с поведением Джоша. После помолвки жениха словно подменили. Минни все чаще чувствовала себя его вещью или сексуальной рабыней. На вечеринке, плотно прижав к себе любимую, он мог восторженно похвалить ее за то, что под коктейльным платьем девушки практически ничего нет.
«Моя крошка не носит нижнее белье — как же я ее обожаю!» — гудел Джош. Минни краснела, не зная, куда деваться от стыда. Кто бы мог подумать, что ее так легко вывести из себя подобной выходкой... Дальше — больше. Джош стал ревновать Минни к каждому столбу и закатывал сцены после любого разговора с мужчиной — будь это продюсер, агент или просто продавец в магазине. Он стал угрюмым, перестал шутить и пытался все время удерживать Минни на своем треклятом ранчо, которое еще недавно приводило Драйвер в восторг. О том, чтобы выйти в свет в облегающем коротком платье, и речи быть не могло — Джош требовал, чтобы невеста вовсе не выходила из дома, а уж если это так необходимо, то в мешковатой одежде, без косметики, с туго затянутыми в узел волосами. Она честно старалась приспособиться, убеждала себя, что ради настоящей любви просто необходимо со многим мириться.
Ее обожают дети Бролина — с ними она чувствует себя счастливой. С ними, но... не с Джошем, требующим ее постоянного присутствия и внимания... Он страдает, решила Минни, эмоциональной клаустрофобией. Возможно, именно этой «болезнью» слишком долго болела и она сама. Еще и сейчас ее отзвуки мешают ей жить. В общем, свадьбой века ей не суждено было потрясти Голливудские Холмы. Больше всех огорчились мать и отец. Гейнор хотела собрать на свадьбе всех членов семьи Ронни. Отец же мечтал, чтобы его любимица связала свою жизнь с хорошим, достойным человеком. Зная свою дочь как никто другой, он понимал — Минни не всякому по зубам. Сама же она внезапно осознала, что совсем не хочет очутиться в центре этого свадебного балагана.
Хотя ей мало кто верил — ведь за Драйвер закрепился образ пробивной девицы, которая ни перед чем не остановится, чтобы обратить на себя внимание.
Словно подтверждением этому стало ее знакомство с Харрисоном Фордом, немедленно переросшее в роман. На самом же деле, как обычно в ее жизни, все произошло совершенно случайно. Вырвавшись из супружеского плена, Форд проколол себе ухо, вставил серьгу и пустился во все тяжкие. Именно таким и увидела Минни Харрисона в одном из клубов, где он лихо отплясывал со всеми подряд, а потом мертвецки пьяный оказался на коленях прямо у ее ног. Она в буквальном смысле подобрала его и несколько месяцев заботилась о новом возлюбленном. Умилялась, когда он плакал, прижимала его к своей пышной груди и позволяла целовать себе ноги — Форд в состоянии подпития щедро расточал подобные ласки.
Так благостно они проводили время в ее доме: Харрисон не желал никуда выходить, готовый так провести остаток жизни. Но кипучая натура Минни требовала действий. Она решила, что Форд вполне созрел для того, чтобы перестать прятаться. Это было ошибкой... Сначала Форд отчаянно сопротивлялся и цеплялся за Минни, твердил, что не хочет никого видеть, но она убедила его, что пора работать, вспомнить о своем актерском долге, наконец. Форд вспомнил и... на какой-то вечеринке познакомился со скромной матерью-одиночкой Калистой Флокхарт, актрисой одной-единственной роли в сериале. Она была полной противоположностью Минни — худенькая, бесцветная на фоне пышущей здоровьем загорелой мисс Драйвер. Но Калиста оказалась именно той женщиной, которую бессознательно искал Форд.
В меру умной, лишенной амбиций, немного скучной и главное — ставшей счастливой от его внимания. Ведь это он ее осчастливил, а вовсе не наоборот, как всегда невольно получалось с мужчинами у Минни. Как она ни старалась сдерживать себя, все равно в конце концов все они чувствовали себя осчастливленными ее вниманием. Ну и сопротивлялись этому — кто как умел…
Минни продолжала сниматься, но как-то вяло, без энтузиазма. Целый год вообще отказывалась от ролей, проводя дни и ночи в музыкальной студии. В конце концов альбом под названием Everything Ive Got in My Pocket увидел свет. Минни была счастлива: она сама написала 11 песен, и все о любви... Не то чтобы неудачной, но несостоявшейся, как в ее собственной жизни. Первым ее поздравил отец. Ему всегда нравилось, как Минни поет — низким контральто, эмоционально и сексуально.
Она пожаловалась Ронни, что ее «пытают» на концертах вопросами, о ком именно из знаменитых возлюбленных написана та или иная песня. Да какая разница?! Ведь не опозорилась же? Нет? Вот что важно... Недаром ее пригласили в фильм-мюзикл «Призрак оперы». Петь, правда, не позволили, но сэр Эндрю Ллойд Уэббер специально для нее сочинил песню, которая идет под титры. Маэстро оказался горячим поклонником своей соотечественницы Минни Драйвер.
Ронни жил со своей молодой женой на удивление дружно, постепенно разрулились и его финансовые проблемы. Минни часто наведывалась в Лондон — то на съемки, то навестить отца и многочисленную родню. Кейт, с которой они организовали собственную продюсерскую компанию, как обычно, во всем шла на поводу у младшей сестренки-заводилы.
Она родила троих детей — на радость отцу. Но Ронни мечтал о внуке именно от Минни, мечтал научить его играть в поло... Он ждал рождения малыша, как в королевских семьях ждут наследника престола, старшая дочь даже обижалась... Минни и сама была не против — она любила детей. Помнится, все удивлялись, как легко она находила общий язык с детьми Джоша Бролина. Вот только где взять мужчину, который не подпортит отцовские гены?
О скором появлении внука на свет ее отец узнал, как водится, первым и дал слово хранить тайну, ничего никому не говорить, даже матери и сестре Кейт. Только на 7-м месяце Минни появилась на программе у Эллен Де Дженерис в туго обтягивающем живот платье. «Кто же счастливый отец ребенка?» Ответ был тысячу раз ею отрепетирован: «Этот достойный человек не имеет отношения к шоу-бизнесу и не хочет попадать под прицелы камер.
Тем более что мы с ним расстались». И все. Больше от Минни не удалось узнать ничего. Многие сочли ее выходку очередной попыткой привлечь к себе внимание. Еще бы — все таблоиды дружно взяли след. Каких только версий не выдвигали — начиная с того, что отец малыша Колин Фаррел, и заканчивая… Джоном Кьюсаком. Но ей было все равно: Минни снималась в очередном фильме и очень уставала — съемки проходили в Нью-Йорке в сорокаградусную жару. В 39 лет она родила своего Генри. Ронни был счастлив. Он провел беседы со всеми членами клана и потребовал от них клятвенно пообещать не терзать Минни вопросами об отце ребенка. Да какая, к чертям, разница, если этот «кто-то» не является мужчиной, достойным его дочери?
Минни была с ним полностью согласна.
Отца будущего ребенка ей даже и в голову не приходит знакомить со своими родными. Зачем? Было несколько ни к чему не обязывающих свиданий. Так, под настроение, без всяких планов — как, чего уж греха таить, бывает у одиноких женщин. Она и впрямь почти забыла, как его зовут. Честно...
Генри рос прелестным малышом — спокойным, веселым и любознательным. «Мистер очарование», — гордо говорил о внуке Ронни. Он вел себя как настоящая наседка: несмотря на возраст, сохранил выправку бывшего офицера и часами возил внука в коляске.
…Как могла она не успеть в больницу? Эта мысль неотступно терзала Минни.
Там была вся семья. Все — кроме нее! «Ты просто привыкла к тому, что отец всегда рядом, даже если вас разделял океан», — пыталась ее утешить Кейт. Минни и впрямь не могла представить себе, что Ронни может вот так внезапно взять и покинуть ее. Ведь он так любил всех своих женщин, но ее — особенно. Какое счастье, что она успела родить Генри! Сейчас вряд ли решилась бы на это — без отца. Минни невольно вздрогнула от собственных мыслей. Господи, она совсем сошла с ума! Наоборот, сейчас у нее начнется новая жизнь. Разве не об этом толковал отец за несколько месяцев до смерти? Он говорил, что в сорок лет жизнь только начинается. У него все так и было. А она — его дочка, значит, пора припудрить веснушки и надеть самое нарядное платье. Ее ждут на благотворительном балу. Минни с юности умеет носить откровенные наряды с истинно королевской грацией, достоинством — этим мало кто может похвастаться.
Недаром отец говорил ей: «Детка, никто лучше тебя не умеет носить платья на тонких бретельках. Ты — воплощение настоящего шика, того самого, давно позабытого в Голливуде!» А уж отец знал, что говорил. «Таких мужчин, как он, больше не выпускают»,— сказала дочери Гейнор, после того как на Барбадосе на поле для игры в поло (такова была воля усопшего) развеяли его прах.
Подпишись на наш канал в Telegram