Эрика Ортис Рокасолано дописала последнее в своей жизни письмо и добавила его к остальным. Она разложила их на столе так, чтобы листы исписанной бумаги сразу бросились в глаза тем, кто войдет в комнату, когда ее наконец хватятся.
Письмо отцу, письмо матери... Письмо, адресованное бывшему мужу и сыну, письмо тому, за кого она собиралась выйти замуж... Письма сестрам: Тельма работает в Испанском Красном Кресте, сейчас она на Филиппинах. А Летиция рядом, в Мадриде, но они не виделись почти полгода — такая теперь у нее работа…Когда-то они снимали эту квартиру вдвоем и были очень близки.
Если бы она могла разговаривать с Летицией как прежде, все, возможно, сложилось бы по-другому. Жизнь не была такой безнадежной, вместе они нашли бы выход… Эрика Ортис налила в стакан воды и подвинула к себе заранее высыпанные из пачек таблетки. Пять полных упаковок — этого должно хватить. Она уснет навсегда, и ей не будет больно. Исчезнет то, что не дает ей спокойно жить: чувство вины перед мужем и оставленным на него сыном, страх перед тем, что красавчик Роберто Гарсиа, бойкий успешный телеоператор, ее не любит, сожаление о незадавшейся карьере. Эрика высыпала в рот пригоршню таблеток и запила их водой, пошла в давно не прибранную спальню, легла на покрытую клетчатым пледом кровать и стала ждать. Сегодня вечером к ней обещал прийти Роберто — если любовник сдержит слово, она будет жить.
А если нет… Значит, так тому и быть.
Младшая сестра жены наследника испанского престола доньи Летиции, принцессы Астурийской, Вианской и Жеронской, герцогини Монбланской, графини Серверской и сеньоры Балагер, смотрела в потолок, слушала доносившийся с окружной автодороги шум машин и думала о Роберто. Он пришел через двенадцать часов, долго нажимал на кнопку звонка, а потом вызвал полицейских. Сообщение о самоубийстве попало во все выпуски теленовостей, на следующий день газеты вышли с огромными заголовками: «Сестра будущей королевы приняла смертельную дозу снотворного!», «Что толкнуло на роковой шаг Эрику Ортис Рокасолано?» Наследник испанского престола, Его королевское высочество дон Фелипе Хуан Пабло Альфонсо де Тодос лос Сантос де Бурбон узнал о беде сразу после того, как приехавший в квартиру Эрики в районе Викальваро капитан гражданской гвардии Кобертерисо сообщил о самоубийстве начальству.
О случившемся наследнику сообщил начальник штаба гражданской гвардии, потом позвонил пресс-секретарь: он предупредил, что завтра на королевскую семью набросятся журналисты и надо выстроить линию обороны.
Особняк принца — три тысячи квадратных метров, 11 спален, 9 ванных комнат, четыре рабочих кабинета, видеокамеры по периметру ограды и дежурящие в доме офицеры службы безопасности — находился в километре от дворца родителей. Новость застала Фелипе на кухне, через несколько секунд ему позвонил отец.
Хуан Карлос был так зол, что говорил, забыв о приличиях. Король попросил передать невестке его соболезнования и добавил, что Фелипе вечно пытался втравить семью в скверную историю и теперь ему это удалось. Все его девушки были, как на подбор, дылды под два метра ростом и с такими скелетами в семейных шкафах, что родителям делалось страшно за сына и династию. Отец пытался его образумить, и до поры до времени ему это удавалось, но в конце концов сын поступил по-своему. А ведь еще покойный дед, граф Барселонский, просил Фелипе жениться на девушке, равной ему, и тот обещал!
— Ты так же упрям, как твоя мать. Платить за это будем мы все…
Фелипе попытался было возразить — дескать, совсем нехудо, если испанцы увидят в них простых людей, стойко переносящих несчастье…
Но отец бросил трубку. Летиция давно спала, и он решил ее не будить — пусть она все узнает завтра. Жене и так приходится непросто. С ее энергией и непосредственностью тяжело постоянно носить маску — ведь принцесса должна быть образцом сдержанности, а Летиция часто срывалась. Однажды она попросила Фелипе помолчать — и все бы ничего, но они были на людях. Что началось на следующий день! Газеты писали, что наследник — подкаблучник, что в королевской семье нелады… Тут журналисты были правы, в их семействе давно все наперекосяк, вот только к нему и Летиции это отношения не имеет. Но того, что случилось с ее сестрой, жена не простит ни себе, ни ему, ни его родне. Принц Фелипе вздохнул, сунул мобильник в карман халата и отправился в кабинет, к лежащему на бюро ноутбуку.
Его пресс-секретарь хорошо знает свое дело, он должен набросать конспект того, что завтра услышат журналисты.
...«Это наша общая беда. Бурбоны горюют вместе с Ортис—Рокасолано…» «Часто ли принцесса виделась с сестрой? Не потеряла ли она из-за своей новой жизни родных и старых друзей?» — «Конечно же нет — у моей жены сильный характер, и она живет так, как находит нужным…»
Завтра ему придется говорить полуправду, а то и врать: Летиция работает «наследной принцессой» и живет так, как этого требует долг. Интересно, надолго ли ее хватит? В их семье образцом такого поведения был отец: народный монарх, кумир нации, глава идеальной семьи. На матери он женился по любви, познакомившись с юной греческой принцессой в морском круизе, устроенном после Второй мировой для семей европейских монархов.
Блестящий спортсмен, пилот, мото- и автогонщик, верный муж… Сколько женщин ставят его в пример своим благоверным! Популярность испанской монархии держится на любви к королю, испарись она — и династию ждет печальная участь. Каково миллионам домохозяек было бы услышать, что его отец давным-давно изменяет матери? Во дворце поговаривают, что у Хуана Карлоса было около тысячи пассий. Летом семья живет на Мальорке, и король чуть ли не каждую ночь ускользает из дворца Маривент. Одетый в черный кожаный мотоциклетный костюм с закрытым шлемом лицом, он носится по острову — от одного дома к другому. На Мальорке у него есть постоянная подруга, кроме этого, он ухитряется крутить несколько интрижек одновременно… Что там ни говори, но его отец — необыкновенный человек — не зря ему удалось перехитрить Франко и восстановить в Испании демократию.
Как он ухитряется знакомиться? Каким образом ускользает от папарацци? Для испанских медиа король и королева неприкосновенны, о них можно писать только хорошее, то, что предварительно одобрили пресс-секретари, — так повелось с тех пор, как его отец, выбранный Франко в преемники, принялся разрушать дело жизни покойного диктатора. И все же он необыкновенно везуч — слухи о том, что вытворяет король, так и не вышли из стен дворца. Знали бы журналисты о сцене, которая недавно произошла между отцом и матерью, добропорядочной, высоконравственной, верной долгу женщиной, образцом для всех королев! Она ни разу ни в чем не упрекнула отца, это его и бесит. Два дня назад он ни с того ни с сего крикнул ей за завтраком:
— Ненавижу тебя!
Ненавижу!
Мать в ответ только плечами пожала:
— Ненавидь сколько угодно. Все равно ведь не разведешься…
Отцу везет, а на него, Фелипе, и его девушек испанские телевидение и газеты всегда набрасывались, словно свора голодных псов. Обсуждению подвергалось все: то, чем занимаются их родители; длина юбок, поведение и безумная прабабушка... Он всегда чувствовал себя словно под увеличительным стеклом. Порой Фелипе казалось, что он приносит несчастье тем, кого любит...
В кухню вошла Летиция, улыбнулась и сказала, что хочет пить. Он обреченно вздохнул: ну вот. Тянуть до завтра нельзя, придется сказать сейчас.
Подождал несколько секунд и начал:
— Дорогая, я должен… Случилась большая беда. Тебя не зря тревожило то, что происходило с Эрикой. Она…
Он говорил и видел, как у Летиции расширяются зрачки. Когда он закончил, жена села за стол, обхватила голову руками и зарыдала. Принц стоял рядом и молча гладил ее по плечу.
Ему исполнилось 39 лет, он получил несколько дипломов, был офицером армии, флота и ВВС, умел пилотировать вертолет, выступал на Олимпийских играх за национальную сборную по парусному спорту, отлично разбирался в экономике и политологии, но никогда не понимал, чего хотят женщины и как с ними разговаривать. Вот и сейчас Фелипе брякнул правду и теперь не знает, как успокоить жену. Может, надо было поискать другие слова?
Но он их не знал...
Выплакавшись, она бросилась звонить родителям, которые были в разводе. Отец ответил сразу, а поговорить с матерью ей не удалось — та отключила телефон. Потом Летиция позвонила сестре, и принц слышал, как из телефонной трубки доносятся всхлипывания Тельмы. Закончив разговор, жена сказала:
— Твоя мать права. Это очень тяжелая работа, не уверена, что я гожусь для нее… Тут нужен особый профессионализм.
Летиция уснула в полпятого утра, а он сидел, пил кофе, думал о завтрашнем дне — и о словах королевы Софии, сказанных много лет назад совсем о другой женщине. Той, кого испанские газеты до сих пор называют его первой невестой.
С Исабель они познакомились на студенческой вечеринке.
Она была подругой парня со старшего курса и казалась намного взрослее тех, кто собрался в насквозь прокуренной квартирке на улице Принсеса, которую снимал один из его друзей. Мелированные волосы, большой чувственный рот и острый взгляд: красотой она не блистала и все же казалась настоящей секс-бомбой. Фелипе предложил ей пива, девушка взяла бутылку и поблагодарила, назвав его «прекрасным принцем». Голос у незнакомки был таким низким и бархатистым, что у него пересохло во рту.
Они договорились о встрече, и на террасе летнего кафе Исабель рассказала ему о себе почти все... Дочь аргентинки и испанского аристократа, носившего древнюю и не слишком благозвучную фамилию Сарториус-и-Кабеса-де-Вака (в переводе с испанского это значило Сарториус Коровья Голова), после развода родителей осталась с матерью.
Та вышла замуж во второй раз и увезла дочь в Перу: ее новый муж, Мануэль Ульоа, был видным политиком, его прочили в премьер-министры.
Эта поездка обернулась сущим кошмаром: Ульоа оказался наркоманом, он подсадил на героин и ее мать. Их семейная жизнь складывалась из скандалов и примирений: по словам Исабель, ее отчим был агрессивным и неадекватным человеком. На людях он выглядел мягким и безупречно воспитанным, дома же становился сущим дьяволом. Через полгода Исабель начала покупать для матери героин на улице, а потом поняла, что тоже может погибнуть, и уехала в США.
Там она окончила университет, устроилась на работу в одно из подразделений ООН, потом нашла хорошее место в испанской фирме и вернулась домой.
Исабель была старше его на три года, с ее прошлым никак нельзя было стать подругой наследного принца. Ему надо было попросить счет, расплатиться и попрощаться с ней навсегда. Но он... влюбился с первого взгляда. Через пару дней Фелипе проснулся в ее квартирке на улице Алькала. Комната была полна солнца, Исабель готовила завтрак и что-то напевала — маленькую кухню от спальни отделяла арка. Девушка наклонилась, чтобы достать из холодильника бананы, откинула с глаз волосы, и принц почувствовал себя совершенно счастливым — такого острого ощущения удавшейся жизни у него не было ни до, ни после.
Вскоре он привел ее во дворец и познакомил с родителями. Как это ни странно, но Исабель им понравилась — а вот читатели газет ее возненавидели. Отец часто говорил, что испанцы так и не стали современной нацией, в душе они остались ксенофобами и снобами: страна не приняла дочь разведенных родителей, чья мать сидела на наркотиках. Исабель Сарториус получила неформальный статус королевской невесты, но его родители продолжали к ней приглядываться. Королева вынесла свой приговор через два года знакомства — и сделала это публично. Во время одной из своих заграничных поездок, отвечая на вопросы журналистов, его мать сказала:
— Исабель очень хорошая девушка, но ей не хватает профессионализма.
На эти слова никто не обратил особого внимания.
Фелипе и не понял, что таким образом родители сказали ему «нет». Чуть позже это объяснил отец:
— У нас очень тяжелая работа, ей нельзя научиться. У женщины, которая станет королевой, должны быть некоторые врожденные качества…
Он еще на что-то надеялся и переспросил:
— Какие?
Король поднял брови:
— Помнишь Прометея? Орел выклевывал ему печень, и тот страшно кричал. А будь на его месте твоя мать… Она делала бы вид, что ничего особенного не происходит.
Родители не дали согласия на их брак, но Изабель не держала на них зла.
Вскоре после разрыва она вышла замуж за сына маркиза, родила, развелась и уехала из страны. А наследника престола отправили на учебу в США, подальше от назойливых испанских журналистов. Это были чудесные годы — они походили на затянувшиеся летние каникулы. Он отпустил бороду, ходил в свитере и джинсах. Его подружкой была Джиги Говард, двухметровая блондинка из Джорджии. Родители сразу дали понять, что о чем-то серьезном не может быть и речи: Испания никогда не примет королеву-американку, к тому же во времена «сухого закона» один из дедушек Джиги был связан с Аль Капоне.
Джиги была чудесной девушкой. Фелипе не раз думал, как славно было бы все бросить, жениться на ней и остаться в Америке. Завести троих детей и собаку, прожить жизнь в счастливой безвестности, так же, как миллионы людей…
Но Фелипе был потомком древней династии, четыре раза терявшей трон, но всегда получавшей его обратно. Принц знал: у монархов и их наследников тяжелая работа, и не собирался от нее отказываться. Это не приходило ему в голову до тех пор, пока дома, в Мадриде, на одной из встреч с однокурсниками ему не представили молодую иностранку, приехавшую совершенствовать испанский. Норвежка Эва Саннум была высокой, светлоглазой и застенчивой, как ребенок, а голос звучал нежно — и это никак не вязалось с внешностью валькирии. Эва училась на журналистку, подрабатывала моделью, а заодно изучала иностранные языки — всего она знала их шесть. Они влюбились друг в друга с первого взгляда, и испанские газетчики тут же набросились на Эву, как охотничьи собаки, почуявшие кровь.
Фелипе не мог понять, что происходит: их отношения обрастали вымыслом, его подруга, никому не делавшая зла, усилиями прессы превращалась в похотливую ведьму.
Эва рекламировала нижнее белье — и ее снимки заполонили все испанские газеты. Писали, что у нее до сих пор продолжается роман с норвежским байкером Кристианом Ингебритсеном. Мать байкера рассылала письма во все редакции, уверяя, что ее сын и Эва незнакомы, но их никто не печатал. Фелипе относился к Эве как к невесте: на свадьбе норвежского кронпринца Хокона, женившегося на матери-одиночке, официантке Метте-Марит, они стояли рядом. А испанские газеты по косточкам разбирали, как Эва при этом была одета, — журналистам не понравилась ее мини-юбка. О том, что надевать такое на королевскую свадьбу неприлично, не написал только ленивый.
Фелипе был на королевском приеме, но испанские газеты написали, что принц и Эва развлекались в это время в роскошном ресторане в Осло, причем его девушка жутко себя вела.
(Позже он узнал, что газетчики подкупили официантов, чтобы те подтвердили, будто все так и было.) И это не пустяки: испанцы, почитающие свою королевскую династию, возненавидели Эву. Однажды в Барселоне к ней, гуляющей по улице с норвежскими студентами, приехавшими на языковую практику, подошла старушка, назвала ее шлюхой и плюнула Эве прямо в глаза. Дело кончилось тем, что самые родовитые испанские аристократы и видные общественные деятели написали королю коллективное письмо: они просили Хуана Карлоса избавить Испанию от Эвы Саннум.
Эву не любили за то, что ее родители разведены, и за то, что ее мать вышла замуж за греческого официанта и уехала с ним на остров Родос. Стране не нравилось в ней все: ее рост и светлые глаза, ее работа и то, что она собирается стать журналисткой. В конце концов Фелипе пришлось опубликовать открытое письмо, где принц заявил, что Эва Саннум очень ему дорога, он многим ей обязан, но дальше каждый из них пойдет своим путем. После этого наследник престола попросил родителей оставить его в покое — отныне он будет делать то, что от него требуется, но невесту выберет себе сам...
Они тем не менее не сдавались. Мать рассказывала ему о том, какая хорошая девушка подрастает в шведской королевской семье: Виктория — прелестная брюнетка, все женщины в их роду домовиты и отличаются добрым нравом.
Его познакомили с принцессой Баварии: родители говорили, что, даже лишившись трона, Виттельсбахи остаются древней и почтенной династией. Правда, в их роду попадались сумасшедшие, но после Людвига Баварского этого не было — почему бы ему не присмотреться к девушке?
Он подружился с Викторией, проводил время и с другими принцессами, но все они казались ему какими-то амебами — в женщинах его завораживали сила духа и воля к победе, а у принцесс их не было.
Исабель бросила все и уехала в США, Джиги точно знала, как проживет свою жизнь. Сильной была даже кроткая Эва: ее страшно допекали испанские папарацци, но она стойко держала оборону. Сейчас Эва счастливая жена и мать, ее карьера тоже сложилась удачно.
Она занимает видный пост в информационном агентстве и является членом национальной комиссии по журналистской этике.
Фелипе не женился до тридцати пяти лет. Отец уже хмурился, мать говорила, что для наследного принца неприлично так долго оставаться холостяком. Газетчики били тревогу и упорно подыскивали ему невест. Это продолжалось до тех пор, пока он не встретил Летицию.
Фелипе уснул прямо за столом, уронив голову на клавиатуру ноутбука. Прислуга не стала его будить, это сделала Летиция — в восемь утра она поставила перед ним чашку горячего кофе и погладила мужа по голове:
— Просыпайся. Сегодня у тебя тяжелый день… Он наскоро позавтракал и отправился в рабочий кабинет — скоро должен был прийти пресс-секретарь.
Тот появился без пятнадцати девять, новости были неважными. В одном из бульварных еженедельников готовилась статья, где речь шла о том, что Эрика не покончила с собой, приняв снотворное, а умерла от передоза наркотиков. Как только прозвучит слово «наркотики», на королевское семейство набросятся журналисты со всего мира. Статью удалось из номера снять, редакторы всех испанских газет обещали поставить эту тему в стоп-лист. Семейство Ортис—Рокасолано готовит заявление, в котором попросят всех, и прессу в том числе, отнестись к их горю «с сочувствием и уважением»…
Услышав о семействе Ортис—Рокасолано, принц хмыкнул, и пресс-секретарь замолчал. Фелипе не выспался, переживал за Летицию, нервничал, а при этих словах ему страшно захотелось выругаться.
Мало того, что известный радиожурналист Ортис и медсестра Рокасолано в разводе, так еще отец Летиции женился во второй раз сразу после свадьбы дочери. Его с трудом удалось уговорить подождать, а то Хесус Ортис произнес бы свои торжественные обеты накануне их с Летицией бракосочетания — вот был бы подарочек для журналистов! Впрочем, сама свадьба, которую Ортис и Анна Тогорес сыграли в Астурии, получилась довольно милой. Фелипе с женой были среди гостей и ели поджаренное на углях мясо. Сеньор Ортис отплясывал со своей новоявленной женой так шустро, что им могли бы позавидовать и молодые…
Увы, семья Летиции слишком часто давала журналистам повод почесать языки. Взять хотя бы тетю Хенар… О, эта сеньора заслуживала отдельного разговора.
Если бы они жили лет двести назад, он с удовольствием подослал бы к ней наемных убийц.
Тетя Хенар присвоила не принадлежащий ей титул и теперь именовала себя «принцессой», но это полбеды. Хенар Ортис близко подружилась с известной светской тусовщицей и галеристкой баронессой Тиссен, в ее галерее она рекламировала презервативы — и это в 59 лет! Тетя Хенар уверяла, что это художественная акция, произведение современного искусства, которое не может повредить ничьему доброму имени. Беда в том, что действо записали на видео, и ролик попал в Интернет. Королевская чета была в ярости, таблоиды ликовали, а Летиция объясняла мужу, что причина тетиных странностей — в юношеской психической травме: в восемнадцать лет ее бросил жених.
Пресс-секретарь почтительно кашлянул, и принц заставил себя вернуться в действительность:
— …Мне стало известно, что мадридские кабельные каналы интересуются личной жизнью покойной. Готовится журналистское расследование, где речь пойдет о том, что до сеньора Гарсиа у нее был роман с человеком много старше, и в это время она еще не развелась. К сожалению, мы не можем контролировать все и вся…
Принц понурился: Летиция была права — день и в самом деле предстоит тяжелый.
Сегодня в его графике значилось посещение только что открытой Исторической библиотеки. Деньги на нее собирали много лет, он лично патронировал проект, поэтому отказаться невозможно, уже нет времени.
Средства на библиотеку собирал знаменитый писатель Перес-Реверте, газетный публицист с острым как жало пером, ему помогал старый приятель принца, журналист Педро Эркисия. Именно на вечеринке в его квартире на улице Клаудио Коэльо он познакомился с Летицией и отбил ее у телеведущего Мануэля Рубио.
Мероприятие было рядовым, но на него пришло необычно большое количество репортеров с телекамерами, и принц представлял тошнотворные комментарии, с которыми картинка пойдет в эфир:
— …Легендарная сдержанность испанских Бурбонов не может никого обмануть: судя по глазам Фелипе, нынешней ночью он плакал…
— …Лицо Фелипе совершенно бесстрастно, даже холодно — неужто ему до такой степени безразличны родственники его жены?..
Он сказал все, что в таких случаях полагается говорить наследному принцу, а когда церемония закончилась, Педро крепко сжал его локоть:
— Сочувствую, дружище.
Представляю, каково сейчас Летиции. Хорошо, что она сильная женщина…
Фелипе кивнул.
Сразу после того как они с Летицией познакомились, он увел ее с вечеринки в ночном клубе «Улица 54», одном из самых модных мадридских тусовочных мест. Там они зажигали до пяти утра, а на следующий день ему позвонил Эркисия и предупредил, что с Летицией нужно быть осторожнее. Она очень обаятельна, в нее легко влюбиться, но это кошка, которая гуляет сама по себе.
Летиция разжует и выплюнет любого мужчину — и если это случится с Фелипе, он будет не первым.
Педро рассказал ему про первого мужа Летиции — она вышла за него сразу после университета. Алонсо Герреро-и-Перес был ее школьным учителем литературы, она встречалась с ним с 19 лет. Они прожили вместе всего год и развелись. Алонсо хотел стать писателем, его романы получили несколько премий. С точки зрения Педро Эркисия, тексты были не в меру путаными, а премии — сомнительными.
— Эта женщина просто помешана на литературе, — говорил друг. — Может, она полюбила того парня за его будущую славу и развелась, когда поняла, что та в лучшем случае окажется посмертной?
Хотя нет — ради нее Летиция пошла бы на все. Бедняга Алонсо оказался неудачником, а этого женщины не прощают…
Летиция Ортис Рокасолано вела ежевечернюю передачу на телевидении, постоянно появлялась на экране и пользовалась большой любовью публики. О том, что они с Фелипе станут мужем и женой, поначалу не шло и речи: пока были просто встречи. Но за ними во все глаза следила пресса. И вдруг произошла вещь, которую Фелипе не мог объяснить: консервативным испанцам пришлась по душе Летиция, разведенная дочь разведенных родителей.
Официальной невестой наследного принца Летиция стала после семейного ужина в Сарсуэле. Он подарил ей кольцо с сапфиром, она ему — сапфировые запонки из белого золота и книгу: классический роман «Паж короля Энрике Слабого».
Летиция так и не узнала, что за несколько дней до этого король Хуан Карлос попросил сына еще раз хорошо все обдумать и показал ему досье будущей невесты. Там было собрано все, вплоть до мелочей.
…У нее сложный характер и повышенная тяга к независимости. Во время стажировки в Мексике коллеги были поражены, когда она срезала официанта, попытавшегося поднести зажигалку к ее сигарете: «Не утруждайтесь. Я еще не инвалид!»
…Она никому не позволяет платить за себя в кафе. По ее словам, это накладывает ненужные обязательства. Психологи считают, что такая женщина будет стремиться доминировать в браке.
…В Мексике у нее был любовник, кубинский художник Вальдо Сааведра. Он рисовал Летицию голой, одна из его фресок украшает стену ресторана в Мехико. Этот же рисунок стал постером рок-группы…
Копия фрески прилагалась: худая женщина с еле намеченной грудью и бумажным самолетиком в руках действительно походила на Летицию. Фелипе сказал, что все это его не интересует, и король улыбнулся:
— Как хочешь, тебе решать… Я буду рад этому браку. Нация ликует и готовится увидеть вашу свадьбу по телевидению. Кардинал уверяет, что, поскольку в первый брак твоя подруга вступила невенчанной, для церкви она остается незамужней — с этой стороны препятствий не будет. У меня появится новый внук — а может, и не один… Совет вам да любовь!
Так и вышло — до вчерашнего дня у них все было хорошо.
...На прощание Педро Эркисия крепко пожал Фелипе руку.
— Это большая беда, но такие вещи сплачивают семьи. Когда все кончится, вы снова станете такими, как прежде… По крайней мере на какое-то время.
Фелипе пожал плечами, ответив, что в его семье все зашло слишком далеко.
На похоронах Эрики мать Летиции плакала навзрыд, к немалому удивлению Фелипе, его родственники тоже вели себя как нормальные люди.
Ему давно казалось, что жизнь во дворце портит людей. Муж сестры, баск Иньяки Урдангарин, прежде был прекрасным парнем: Кристина до сих пор души в нем не чает. Иньяки был капитаном олимпийской сборной Испании по гандболу.
1996 год, когда сборная Испания завоевала бронзовую медаль, стал его звездным часом. Кристина входила в группу поддержки и познакомилась с ним на финальном банкете — там и начался роман. Их свадьба стала событием года, газеты сходили с ума:
— …Принцесса вышла за простого парня, это откроет новую страницу в нашей истории!
— …Нет, он вовсе не прост — один из предков Иньяки был миссионером, принял мученический венец, и его причислили к лику святых!
— …Их брак означает примирение Испании и Страны Басков!
Хуан Карлос сделал зятя герцогом и грандом Испании. Закончив спортивную карьеру, тот преуспел в бизнесе: близость ко двору значит многое.
Но Фелипе совершенно точно знает, что его родственник выводит в офшоры миллионы частных пожертвований. Королю это тоже наверняка известно, однако он молчит — в последние годы отец изменился и на многое не обращает внимания.
А вот и Хайме Маричалар, муж Елены, его другой сестры, аристократ бог весть в каком поколении, пожалованный отцом в герцоги. Стоят рука об руку, и человек со стороны ни за что не подумает, что их юристы только что достигли соглашения о совместном проживании. Они развелись бы, но Хайме хочет сохранить герцогский титул, а король возражает. Отец прав — у Хайме слишком большие аппетиты, а совести нет. Брак с Еленой сделал его богачом, Хайме занимает важные посты в компаниях, связанных с двором.
В год он зарабатывает около миллиона евро, тем не менее уже торгуется с Еленой из-за алиментов.
Иньяки — законченный циник, но сейчас он рыдает вполне искренне. Плачет мать, даже отец трет глаза.
...С тех пор прошло пять лет, и за это время король утратил значительную часть своей популярности — правда о его любовных похождениях все-таки выплыла наружу. Иньяки Урдангарин попал под следствие, и король был вынужден отказать ему от двора. Хайме Маричалар и принцесса Елена до сих пор не могут договориться об алиментах. И только Фелипе, принц Астурийский, не изменяет своей жене, не попадает в скандальные истории и ждет, когда придет его время царствовать. Испанцы думают, что он станет хорошим королем.
Подпишись на наш канал в Telegram