…Ей снился восхитительный сон: она бежит по мягкой траве, вокруг поют райские птицы, распускаются дивные цветы, где-то там, за кустами, блестит водная гладь неведомого озера. Но что-то мешает ей радоваться всему этому великолепию: чья-то рука теребит ее волосы, дергает, тормошит... Тут Мира проснулась...
Рядом с ее кроватью стоял пятилетний Джонни.
— Мамочка, ты такая соня! Вставай, ты обещала приготовить нам блинчики… Мира попыталась натянуть на голову одеяло, чтобы урвать еще хотя бы несколько минут драгоценного сна, но не тут-то было.
В дверях появилась Маттеа, а за ней хвостиком бежал маленький Холден. Дети устроили потасовку прямо в спальне, и стало совершенно ясно: поспать больше не удастся. Что ж, когда у тебя четверо малышей, причем старшей семь, а младшей всего полгода, няня отпросилась на пару дней, а муж вот уже второй месяц пропадает на съемках, рассчитывать можно только на саму себя.
Спустя десять минут Мира мешала тесто, не замечая разбросанных по всей кухне кукурузных хлопьев.
— Мам, а куда мы пойдем сегодня гулять? В парк или на ярмарку? Еще я хочу собачку, когда ты купишь мне собачку? — не унимался Джонни.
— Конечно, милый, куплю, — машинально ответила Мира и, перепутав солонку с перечницей, щедро поперчила тесто.
«Что же теперь делать? — подумала она. Может, добавить корицы? Или соды? Не начинать же заново замешивать эти проклятые блины… Я женщина, а не кухарка». Вообще ей давно пора что-то предпринять. Вызвать новую няню? Позвонить маме, младшей сестре или сразу в службу «911»? Они ведь обязаны помогать людям в критических ситуациях. Она больше не может так жить, еще чуть-чуть — и сойдет с ума…
Вся жизнь знаменитой актрисы, оскаровской лауреатки Миры Сорвино, продолжательницы актерской династии Пола Сорвино, любимицы Вуди Аллена и Гильермо Дель Торо, свелась к овощным смесям, оладьям и памперсам.
Раньше о ее громких романах с самыми интересными мужчинами Голливуда писали в модных журналах, а теперь Мира появляется исключительно в рубрике «Дом и семья». На этих фотографиях она запечатлена в окружении детей: слева на ней висит Джонни, справа — Маттеа, впереди семенит крошечными ножками карапуз Холден. Известие о ее четвертой беременности поразило даже отца, популярнейшего актера Пола Сорвино, а Пол ведь из итальянцев, которые, как известно, обожают большие семьи. В свое время он мечтал по меньшей мере о пятерых маленьких Сорвино, но супруга Лорейн решила остановиться на троих. Ради семьи Лорейн Дэвис и так пожертвовала карьерой актрисы, поэтому Полу приходилось считаться с ее мнением. Но Мира совсем другая… Старшая девочка синьора Сорвино — большая умница. И она никогда не была замечена в склонности к домоводству — в десять лет уже зачитывалась толстенным романом пулитцеровской лауреатки Перл Бак «Земля».
Совсем недавно на чтение у Миры еще хватало времени, она восхищалась книгой феминистки Кэрол Кловер «Мужчины, женщины и бензопилы». В своем труде дамочка писала, что единственная территория свободы для современных женщин — это фильмы ужасов.
— Я полностью разделяю точку зрения профессора Кловер! — восклицала Мира, эмоционально жестикулируя. — Мне надоело быть сексуальным объектом, я хочу почувствовать себя… Харрисоном Фордом!
У нее в тот момент наклевывался проект у Гильермо Дель Торо, где актрисе предложили роль женщины-ученого, не спасовавшей перед нашествием гигантских тараканов.
— Дорогая, — невпопад вставил папа Пол, который просто не знал, как реагировать на эти гребаные бензопилы, — поверь моему жизненному опыту: ваши тараканы не заманят зрителей в кинозалы. Вот огромная змея — это да, вполне пригодный объект для привлечения публики.
Ну да куда там, его мнение никого уже не интересовало… И Мира, насмешливая, остроумная, независимая, бросавшая вызовы гендерным стереотипам в современном обществе, одного за другим родила четверых. Вот как встретила этого шалопая Криса Бакуса, так и превратилась в автомат по производству детей. Полу вообще кажется, что дочь беременна круглогодично и всесезонно. Все это, конечно, здорово, он обожает потискать внуков, но как-то не вяжется с образом той Миры, которую он родил, воспитал и вывел в люди.
А ведь когда-то она училась в Гарварде и специализировалась на проблемах «проникновения африканского культурного влияния в Китай». Она зубрила китайский день и ночь, а все знают, какой сложный язык у этих желтолицых… Но теперь в голове у Миры не осталось ни одного китайского слова. Там только книга полезных рецептов: как приготовить по-быстрому кашу, запечь индейку или сварить отвар из мяты при запоре у детей до трех лет.
На минуту оторвавшись от блинов, Мира вдруг вспомнила свой первый день в Гарвардском университете. Это была вечеринка для первокурсников, и они, молодые, зеленые, куролесили напропалую. Она тогда прилично выпила и, осмелев, вызвалась предсказать своим однокурсникам будущее.
Девчонки презрительно хмыкнули, а парни быстренько выстроились в очередь. Ну и тут ее, скромную домашнюю девочку, едва ли не впервые злоупотребившую алкоголем, окончательно понесло. Изучив ладонь Ричи Барта, она напророчила: быть ему сенатором, Джона Сноу отправила в космос, а Эдди Гонсалесу пообещала Нобелевскую премию. Последний, несказанно польщенный, взялся угадать судьбу самой Миры.
— Нет никаких сомнений, — заявил Эдди, ткнув указательным пальцем в извилистую линию на ее ладошке, — что мисс Сорвино станет домохозяйкой. Правда, отличной. У нее ни разу не пригорит рагу и даже розы в саду будут цвести круглогодично.
Что?! Она домохозяйка?! Мира с негодованием отдернула руку. Да большей нелепости и вообразить нельзя!
Сковородки, кастрюли, розы... А может, в этом неправдоподобном будущем фигурирует еще и муж, который, завалившись домой поздно вечером, потребует горячий ужин? Да разве ради такой перспективы она поступила в Гарвард? Мира Сорвино мечтает о серьезной профессорской карьере, а не о мужиках и тряпках!
Именно Миру Сорвино в середине 1988 года, как одну из наиболее перспективных студенток, направили на стажировку в Китай. Восемь месяцев она собирала материал для научного труда и была просто очарована Пекином и своими новыми друзьями — китайскими студентами. Пекин тогда лихорадило, многие молодые китайцы были увлечены идеями демократии и нещадно критиковали компартию и ее престарелых лидеров. Казалось, даже воздух китайской столицы пропитан запахом свободы, братства и любви.
Но потом Мира вынуждена была ненадолго вернуться в Гарвард, чтобы получить диплом. Видит бог, она планировала вскоре окончательно переселиться в Китай и работать учительницей в какой-нибудь пекинской школе — черт с ней, профессорской карьерой, здесь она нужнее, но… случилось нечто, в корне изменившее ее планы.
...Утром 4 июня 1989 года она включила телевизор. По СNN в прямом эфире передавали картинку с пекинской площади Тяньаньмэнь: военные расстреливали студентов, вышедших на митинг. По предварительным данным, сообщил диктор, около трехсот человек погибли и порядка десяти тысяч брошены в тюрьмы.
Мира была совершенно раздавлена произошедшим. Самое ужасное — она ничего не знала о судьбах своих китайских друзей.
Еще она вдруг подумала: если бы по какой-то прихоти судьбы осталась на этот летний месяц в Китае, тоже бы вышла на площадь. Что ж, неожиданный поворот мировой истории заставил Миру расстаться с идеей переезда в Китай. Но до участи американской домохозяйки было еще о-го-го как далеко…
Окончив Гарвард, Мира первым делом отправилась в парикмахерскую и обесцветила волосы. Это удовольствие обошлось ей в пятьдесят долларов. Судя по всему, молодой чернокожий мастер явно нечасто занимался окраской, и последствия не заставили себя ждать: волосы начали выпадать клочьями. Но Мира не падала духом, ее занимал только один вопрос: интересно, если она окончательно облысеет, ее выгонят из официанток? Она только что устроилась в итальянский ресторан. Но все обошлось: первое время девушка выходила на работу в чепчике.
Милая, услужливая, сообразительная — ни один посетитель ресторана не мог и предположить, что у этой барышни в аккуратном переднике диплом одного из самых престижных университетов страны… В ее тесной квартирке на Манхэттене (пятый этаж, лифт сломан навечно) не было даже туалета: удобства располагались в противоположной стороне коридора. Но она твердо решила не зависеть от родителей и зарабатывала на жизнь любым способом, который подворачивался под руку: модельными съемками для журналов, редактированием киносценариев, даже выступала в качестве вокалистки в небольшом джаз-клубе.
Однажды каким-то случайным ветром Миру занесло в актерскую школу, и… она вдруг поняла, что это — ее. Нет, она не хотела быть звездой, красоваться на обложках журналов, жеманно улыбаться в фотообъективы.
Она хотела просто играть... Мире было четырнадцать, когда она увидела фильм о судьбе актрисы Фрэнсис Фармер в исполнении бесподобной Джессики Лэнг. Последние 20 минут Мира рыдала взахлеб… Это было самым сильным переживанием ее ранней юности. Осознав, пусть и в двадцать два года, что больше всего на свете ей хочется стать актрисой, Мира словно прозрела: наконец обозначилась действительно важная цель, а все прочие, вроде служения науке или обучения китайских детей грамоте, отошли на задний план.
Вот только отец… Пол Сорвино, прославившийся ролями немногословных гангстеров, рвал и метал. Он категорически не мог понять, а тем более одобрить эту блажь Миры.
Будущее любимой старшей дочери, с блеском окончившей Гарвард, всегда рисовалось ему в несколько другом свете. Приличная адвокатская контора или должность в администрации Белого дома… Мира до этого вообще не доставляла особых хлопот. Кажется, ей было лет тринадцать, когда Пол взял свою любимицу на съемочную площадку фильма «Тот самый чемпионат», и она вела себя безупречно! По первому требованию папы приносила ему горячий кофе и бутеброды и после ни словом не обмолвилась матери о том, что в тех бумажных стаканчиках, которые периодически подносил Полу менеджер Роберт Митчел, была не минералка, а водка… В самом деле, зачем беспокоить подобной ерундой драгоценную маму Лорейн?! Роль отцу давалась непросто, и ему требовалась душевная разрядка. Тогда же Мире доверили сыграть первый в ее жизни крошечный эпизод: она изображала девчушку, которая собирается на танцы.
Отсняли с первого дубля — да и благополучно позабыли об этом. На премьере фильма в Нью-Йорке в декабре 1982 года Мира тоже присутствовала — Пол, как примерный семьянин, частенько выбирался с домашними в свет, — но держалась скромно, как и подобает хорошо воспитанной девочке. И вот нате вам… В нее словно бес вселился! Годы прилежной учебы отправлены в топку, на голове непонятно что, какой-то хаос из разноцветных, наполовину вылезших прядей, и бог мой, что это, мини-юбка?! Актерский путь старшего Сорвино был весьма тернист: он познал не только успех, но и годы безработицы и отчаяния. Разве мог он допустить, чтобы любимая девочка испытала то же самое?!
У отца и старшей дочери всегда была удивительно крепкая внутренняя связь, но со временем она ослабела.
Наверное, это случилось в тот самый день, когда они с женой объявили детям, что собираются разводиться…
…Мира чувствовала: в последнее время в доме творится что-то неладное. Она приехала в Тенафлай на каникулы из университета и ровным счетом ничего не понимала: у мамы заплаканное лицо, отец постоянно пропадает где-то вечерами... Как-то в субботу после обеда, который прошел в напряженном молчании, Пол попросил детей собраться вместе в гостиной. Притихшие, с испуганными глазами, они втроем сидели на диване: Мира, Аманда и младший Майкл, которому недавно исполнилось десять. Конечно, родители заранее отрепетировали эту дурацкую дежурную фразу: мы вас очень любим и всегда будем любить, но нам надо расстаться… Почему подобные вещи всегда звучат так гадко и нестерпимо фальшиво?!
Мира не могла этого понять. Она ведь была уже взрослой двадцатилетней барышней, за ней ухаживали и Ричи Барт, и Джон Сноу, но в тот кошмарный день словно опять стала маленькой беззащитной девочкой. И этот большой, с любовью обставленный дом, в который они переехали, когда Пол наконец-то стал прилично зарабатывать, вдруг показался тесным, пыльным, даже безобразным... Она не могла продолжать учебу: на лекциях садилась за самый дальний стол и рисовала в тетрадке квадраты, треугольники, круги... И внезапный отъезд в Пекин, и безумное желание стать учительницей — все это случилось потому, что она лишилась главной жизненной опоры — семьи. Они ведь были практически неразлучны и не пропустили ни одной, пусть даже самой пустячной папиной премьеры. Лорейн обязательно шила к этому дню элегантное платье, Мире, а вслед за ней и подросшей Аманде покупали новые туфли или сумочку.
А уж как все они гордились своим знаменитым отцом, всегда окруженным поклонниками и фоторепортерами… И что теперь?! Да-а, страшнее удара в жизни Миры еще не было…
Теперь она словно вела с отцом войну. Конечно, это не были ежедневные атаки с пехотой и кавалерией, но тихое, затяжное и упорное противостояние. Полу хотелось, чтобы дочка встречалась со сверстниками, а Мира крутила романы исключительно с мужчинами, которые годились ей в отцы. Папа настаивал, чтобы она выбросила из головы мысли об актерстве, а дочь демонстративно ходила по кастингам, надев самую короткую юбку. Впрочем, ножки у нее ничего себе, мужики прямо шеи сворачивали… Удивительное дело, но Мире дико везло с самого начала.
Вот уж вправду говорят: если идешь по своей дороге, то мир тебе помогает. В сериал «Направляющий свет» она попала благодаря итальянским корням и знанию китайского (по замыслу сценаристов ее героиня Джули Камаллетти была дочерью итальянца и китаянки). Следом подоспела главная роль в фильме «Среди друзей». Забавно, но первоначально на этой картине Мира работала в качестве третьего ассистента режиссера, потом ей доверили должность кастинг-директора, затем режиссер Роб Вейс предложил девушке главную роль.
Миру Сорвино обожала вся съемочная группа. Да что там группа, ее беспрекословно слушались даже осветители, которые, как известно, всегда в контрах со всеми. За любое дело девушка бралась с невиданным энтузиазмом: на одну из небольших комедийных ролей даже притащила собственного деда, девяностолетнего Форда Сорвино, и надо же — колоритный хриплоголосый итальянец вписался идеально.
Мира заразительно смеялась, энергично жестикулировала и чудно выглядела даже в резиновых сапогах, без макияжа, проспав накануне не больше трех часов. В общем, девчонка оказалась моторная, с огоньком, и Вейс ни минуты не жалел о том, что отдал главную роль именно Мире. После громкой и на сей раз уже ее собственной премьеры в Нью-Йорке (от репортеров она по неопытности, правда, шарахалась как от чумы) роли посыпались на мисс Сорвино одна за другой. В романтической комедии «Барселона» она сыграла испанскую переводчицу, причем на освоение чужого языка Мире понадобилось всего две недели: после китайского это не составило для нее никакого труда.
Вернувшись со съемок из Испании, она удостоилась аудиенции у самого Роберта Редфорда (о боже, в жизни он еще красивее и даже моложе, чем в кино!), который предложил ей роль в своей картине «Телевикторина». Вместе с Мирой работали Джон Туртурро и Роб Морроу, но особенно был хорош молодой британец Ральф Файнс. Мира буквально пожирала глазами каждого из этой троицы, старательно перенимая опыт старших товарищей. Результат общих усилий превзошел все ожидания: картина Редфорда номинировалась на четыре «Оскара»! А совсем скоро Мира Сорвино уже сама получила «Оскар» за главную роль в фильме Вуди Аллена «Могучая Афродита». Лестницу, на восхождение по которой у многих талантливых актрис уходят долгие годы, Мира вприпрыжку одолела за несколько лет.
…Когда Вуди, немножко стесняясь, вручил ей сценарий, он особенно попросил обратить внимание на ремарки.
В описании проститутки Линды Эш было помечено: «цыплячий голос». Мира чуть голову не сломала, гадая, что же имел в виду Аллен? Высокий или, наоборот, низкий, с калифорнийским акцентом или без акцента вовсе? В общем, она старательно пищала все четыре недели съемок, и, кажется, Вуди это очень нравилось. На пятой неделе он вдруг заявил:
— Милая, а ты не пробовала как-нибудь поработать с голосом?
— Э-э, я даже не знаю, мне казалось, что… О господи, но я так говорю уже почти месяц, сэр!
— Подумаешь, месяц. Наш бюджет позволяет мне переснять весь материал. Кстати, когда мы с Дайан Уист работали над фильмом «Пули над Бродвеем», то искали нужный голос целую вечность…
При этих словах Миру едва не хватил удар.
Неужели она так бездарна?! Но оказалось, мистер Аллен просто «подумал вслух, дорогая». Он в целом вполне доволен игрой Миры Сорвино. И передай, пожалуйста, привет папе… Кстати, на той оскаровской церемонии Пол Сорвино радовался куда больше, чем его невероятно смущенная и растерянная дочь. Она, честно говоря, даже речь не приготовила: кто ж мог подумать, что Мира все-таки победит?!
Теперь жизнь несла ее вперед на бешеной скорости… Роман Миры с Квентином Тарантино тоже начался совершенно внезапно. Впервые они столкнулись на кинофестивале в Торонто. Бесцеремонный парень в смокинге, который болтался на нем, как на жирафе телогрейка, сразу предложил Мире выпить.
Очевидно, он просто не представлял, что существует какой-то иной способ знакомства с молодой симпатичной девчонкой. Конечно, она знала, кто это такой: Тарантино только что взорвал Канны «Криминальным чтивом», и у него была репутация чокнутого гения. Ну да она цену себе тоже знала и не собиралась сдаваться без боя. Но… Он был такой обаятельный. И странный. И дикий. И совершенно не похож на ее предыдущих кавалеров: заумных студентов, тщеславных актеров или тех взрослых дядечек, которые рядом с ней изо всех сил изображали юных молодцев. Он поразил ее сумасшедшей энергией, потоком бессвязных слов и… внезапным предложением провести вместе неделю в Париже. Никогда в жизни у Миры еще не было такого романтичного приключения: Тарантино, этот изверг, проливающий тонны крови в своих фильмах, водил ее в сад Родена.
Они сидели на траве и ели круассаны, запивая их дешевым красным вином… Прямо как в целомудренных французских мелодрамах 50-х! Никаких публичных домов и оргий с трансвеститами! Американские журналисты недоумевали: Мира, утонченная, образованная, из такой респектабельной семьи, — и ее возлюбленный без роду и племени, впервые заказавший себе на дом проститутку в возрасте 16 лет… Как такое возможно?! А они были счастливы. Их отношения длились почти три года, хотя Квентин и Мира никогда не жили вместе. Даже приезжая в Лос-Анджелес из Нью-Йорка на съемки, мисс Сорвино не останавливалась у Тарантино, а снимала отдельное жилье. Квентин водил свою даму в дорогие рестораны. Как-то они отмечали День Святого Валентина в лучшем ресторане Нью-Йорка Two Two Two, и метрдотель на следующий день растрепал журналистам о праздничном меню: черная икра, омары, трюфели и…
море горячих поцелуев. «Сразу видно, что они безумно влюблены», — подытожил свои наблюдения словоохотливый сотрудник ресторана.
Именно Тарантино пришел Мире на помощь, когда она попала в скандальную историю… Во время съемок фильма «Мутанты», в котором актриса исполняла главную роль, продюсер Боб Вайнштейн крепко повздорил с режиссером Гильермо Дель Торо и решил заменить его на датчанина Уле Борнедаля. Узнав о намерении Боба, Мира закатила ему чудовищный скандал.
— Мать твою, ты что, обалдел? — кричала она. — Мы уже почти все отсняли!
Да Гильермо гений, я не променяю его ни на кого другого!
Ситуация накалялась: ни Боб, ни Мира не желали идти на компромиссы, и для актрисы дело могло кончиться скверно, ибо даже оскаровским лауреаткам не подобает идти против воли продюсера. Пришлось вмешаться Квентину. Он позвонил старшему брату Боба, а по совместительству своему большому другу Харви Вайнштейну, и все объяснил. Мол, дело даже не в том, что он спит со звездой этого фильма, а в том, что творческому человеку надо дать пространство для этого гребаного самовыражения. И вообще, брат, сам знаешь, коней на переправе не меняют. Харви потребовал с Гильермо черновой монтаж отснятого материала (тот монтировал два дня и две ночи) и остался доволен результатом. Боб заткнулся, и все обошлось: упрямая Мира отстояла своего режиссера и сама не лишилась работы.
Тарантино много раз признавался Мире, что ревнует подругу к режиссерам и мечтает снимать ее сам (еще бы, она в совершенстве владеет китайским, вот бы замутить что-нибудь с драками, погонями и перестрелками в Поднебесной), но…
им так и не удалось поработать на одной площадке. В марте 1998 года пресс-секретарь Миры Мара Баксбаум официально объявила, что пара рассталась. О причинах ходило много слухов, злые языки приписывали актрисе служебный роман с партнером по фильму «C первого взгляда» Вэлом Килмером. Но все оказалось куда банальнее и проще… Отношения с Тарантино дошли до той точки, когда нужно было принимать решение: или жениться, или расходиться в разные стороны. Мира чувствовала: ей нужно нечто большее, чем просто довольно нечастые встречи… Но о браке не могло быть и речи!
Все в Голливуде знали: Тарантино дал клятву не жениться до шестидесяти. Он хранит верность одной-единственной музе — кинематографу.
«Ну и черт с ним», — мрачно думала Мира, болтаясь по Центральному парку. Летом 1998 года она впервые позволила себе много отдыхать и совсем ничего не делать… Одна за другой выходили ее успешные картины. «Роми и Мишель на встрече выпускников», где они зажигали с Лизой Кудроу, и вовсе стала хитом проката конца 90-х. Мира попробовала себя во всех жанрах, поработала с самыми рейтинговыми режиссерами и… впала в жестокую тоску. В самом деле, стоило ли так одержимо работать? Совсем недавно умер ее любимый дедушка, но она была так занята на съемках, что не смогла вырваться и проститься с Фордом Сорвино… Впереди Миру ждала череда громких и совершенно бестолковых романов.
Как это бывает со многими известными женщинами, переживающими кризисный период в жизни, Мира не могла противиться настойчивому мужскому вниманию. От нее в самом деле можно было потерять голову. Живая, насмешливая, остроумная… Да и бурный роман с Тарантино, пусть и оставшийся в прошлом, добавлял актрисе дополнительных очков в глазах других мужчин. С Оливье Мартинесом они встречались два года. Он был чудо как хорош — волчонок с вечно голодными глазами и острыми зубками, которые в любую минуту готовы прокусить вам сонную артерию. В родной Франции Оливье прославился бурным романом с актрисой Жульетт Бинош, которая была намного старше его, и в Америке не собирался отступать от собственных правил. Ему же надо как-то здесь закрепиться… А у Миры Сорвино — хорошая семья, влиятельный папа и нужные связи под боком.
Она — любимица публики, интеллектуалка с гарвардским дипломом... Оливье ходил за Мирой как тень, и — один бог знает, как ему это удалось, — даже очаровал ее привередливого папу. «В нем есть харизма», — заметил как-то Пол. Влияние этой харизмы Мира ощутила в полной мере: она даже пробила любовнику роль в фильме «Страстная неделя» (где снималась сама. Таланта в Оливье не обнаружилось ни на грош, но умению выбирать нужных женщин можно было позавидовать. Вслед за Мирой на его чары купилась Кайли Миноуг, которой он пудрил мозги несколько лет, а затем и одинокая мать Хэлли Бэрри, которая, как поговаривают, даже собралась за него замуж…
Расставшись безо всякого сожаления с Мартинесом, Мира ненадолго прибилась к Уиллему Дефо.
Этот актер-интеллектуал куда больше подходил гарвардской выпускнице, но… не сложилось. Так она и кочевала от одного кавалера к другому, пока на горизонте не появился Кристофер Бакус. Их совершенно случайно свела подруга Миры Саманта МакМиллен.
В тот вечер в доме у Саманты гости играли в шарады. Мире, конечно, не было равных: она угадывала зашифрованные слова с первой попытки. Напротив нее на низком диване, сложив ноги по-турецки, сидел молодой парень из другой команды. Он не угадал вообще ничего. Но это не портило впечатления. Крис Бакус был из породы тех красавчиков, которые нравятся всем: и мамам, и дочкам, и даже сторожевым псам. Застенчивая улыбка, распахнутые голубые глаза... «Наш малыш свободен», — подмигнула Мире подруга, ну и та пошла напролом.
Мира и представить не могла в ту минуту, что этот никому не известный актер, к тому же моложе на четырнадцать лет, станет ее мужем и она родит ему четверых детей… Но все именно так и произошло.
Больше всех переживали подруги. И чего только Мира не наслушалась от той же Саманты… Глупенькая доверчивая Мира, раскрой глаза! От парня, с которым у тебя такая разница в возрасте, не стоит ждать ничего хорошего. Посуди сама: пройдет еще лет десять, тебе будет уже за пятьдесят — прости, но ты уже старушка, — а он только войдет в пору расцвета и обязательно найдет себе молодую девушку без целлюлита. Или девка сама его найдет! Потому что это жизнь. Но Мира плевала на доводы рассудка. Она слушала свое сердце, а оно любило Криса Бакуса — молодого актера, сыгравшего лишь в одном эпизоде сериала «Уилл и Грейс» и подрабатывающего официантом в ресторане Sur Restoraut & Grill, куда он, кстати, ее и привел на первое свидание.
...Когда рожаешь первого ребенка почти в сорок — очень страшно, но со вторым уже проще, а с четвертым — ты и вовсе ничего не боишься.
Да разве думала она, поступая в Гарвард, что за каких-нибудь шесть лет превратится в многодетную мать семейства, которая сварит и разложит по тарелкам тонну молочной каши?! А теперь в американских журналах именно Миру, а не Викторию Бекхем называют супермамой: кто еще может одной рукой держать ребенка, только появившегося на свет, а в другой — телефон, сумочку и стакан с кофе?!
Немного грустно, правда, что о кино за эти годы Мире пришлось почти забыть.
Бедный папа, он до сих пор не может с этим смириться… Но у нее совсем не было времени читать сценарии, не говоря уже о том, чтобы где-то сниматься. Вот согласилась на один эпизод «Доктора Хауса» и отходила потом две недели. Ребята, в том числе и душка Хью Лори, пахали как проклятые по десять часов в сутки. А Мира больше не может позволить себе подобного фанатизма: у нее дети. И молодой муж, за которым нужен пригляд. А тут еще Крису взбрело в голову попробовать себя в режиссуре: ну и кто, спрашивается, поможет ему с диалогами? Конечно, умная, образованная жена…
В ближайшем будущем Мира, однако, планирует выбраться на съемочную площадку — семья-то большая, расходов выше крыши, — хотя и прекрасно понимает, что давно выпала из обоймы первых голливудских звезд.
Мечтает ли она о втором «Оскаре»? Да бог с ним… Главное для нее — просто поспать. Хотя бы часок…
Подпишись на наш канал в Telegram