…Автограф! Будьте добры, автограф!— Чувак, я вырос на твоей музыке!— Милый, я твоя! Для него в этом не было ничего необычного – группа продала больше 80 миллионов альбомов, он стал чем-то вроде секс-символа, но его девушка обиделась. Он кое-как отделался от поклонников, неудачно пошутил, подруга надулась — и вот тут, возле выхода из клуба, у машины, началось самое главное.
Йоханна отлично била левой рукой, правой она могла сломать челюсть быку, а ноги у нее были такими, что спасовал бы и кикбоксер, — ему всегда нравились большие девочки. Она молотила его по голеням и бедрам, старалась попасть носком четырехсотдолларовой туфли в колено — и все это происходило в центре Западного Голливуда, на Сансет Стрип. Энтони Кидис, солист и автор текстов знаменитой группы Red Hot Chili Peppers, стараясь унять подругу, уворачивался, защищался, одновременно пытаясь ее обнять. Он бормотал что-то невнятное, но нежное — «я обожаю тебя, милая, любимая, дорогая…» — на слове «дорогая» Йоханна наконец, попала ему в губу. Брызнула кровь, стало очень больно, и тут возле них остановился какой-то болван — низенький, пузатый, в больших роговых очках и шортах — и спросил: — Не нужна ли вам помощь, леди?
Кидису захотелось его убить, но он взял себя в руки и, увернувшись от очередного хука, улыбнулся и пробормотал, стараясь не сбить дыхание:
— Все в порядке, это моя жена…
Я забыл о том, что сегодня годовщина свадьбы, и мы немного повздорили…
Йоханна взвизгнула: «Ах ты, сука! Какая я тебе на хрен жена!» И он, чуть не пропустив удар сильной ноги, закончил:
— Спасибо за участие, сэр. Благослови вас бог... сэр.
Она и в самом деле была сильной девочкой, а теперь, отъевшаяся, побывавшая в руках у хорошего фитнес-тренера и основательно разъяренная, напоминала находившуюся в боевом исступлении валькирию.
Не зря несколько лет назад, в Нью-Йорке, в ресторане Balthazar, где Йоханна работала барменшей, Кидис влюбился в нее с первого взгляда, едва она прошла мимо их столика: рослая, белокурая девица с пышным бюстом, безразличная к мужским взглядам. Большие глаза, молочно-белая кожа, походка манекенщицы… Глядя ей в спину, он подумал то, что в подобных случаях приходило ему в голову всегда на протяжении всей его тридцатишестилетней жизни: «Эта может стать моей женой и матерью моих детей. Сейчас я могу упустить свой главный шанс…»
Тут Энтони Кидис, прославленный на весь мир рокер и мультимиллионер, старый холостяк и известный на всю рок-тусовку бабник, героиновый и кокаиновый наркоман, четыре с половиной года назад завязавший, кроме этого, сидевший и на ЛСД, встал из-за столика и направился к бару.
Там ему были не рады.
— Меня зовут Энтони.
— Отвали.
— Я живу в Лос-Анджелесе, завтра улетаю из Нью-Йорка и хотел бы провести сегодняшний вечер с тобой.
— Приятель, у меня другие планы, и я не собираюсь тратить на тебя время...
Но они все же встретились, ездили по городу во взятом им напрокат лимузине и до одури целовались на заднем сиденье. На предложение поехать с ним в отель Йоханна ответила, что, во-первых, она порядочная девушка и не дает на первом свидании, а во-вторых, ей нужна справка о том, что он сдал анализы на СПИД.
К этому моменту он был так влюблен, что чуть не прослезился от умиления: она не только прекрасна, его Йоханна, но умна и предусмотрительна! Ему повезло: он встретился с порядочной девушкой!
Сейчас, призвав на помощь весь свой богатый опыт уличных драк, стараясь защитить лицо, пах, суставы и при этом не покалечить Йоханну, он проклинал свою влюбчивость и притащившего его в нью-йоркский ресторан приятеля. Йоханна оказалась придирчивой, дьявольски вспыльчивой и чудовищно ревнивой: нынешний инцидент случился из-за того, что он назвал зайкой подошедшую к нему на улице старую знакомую. А сколько проблем с Йоханной он поимел до этого! Из-за поклонниц, бросавшихся к нему перед концертами и предлагавших себя... из-за того, что он слишком долго смотрел на чьи-то ноги под мини-юбкой... из-за чересчур широкой улыбки в адрес хорошенькой девушки...
В Balthazar, перед тем как возле его столика промаршировала белокурая и голубоглазая Йоханна, он был свободен от женщин и наркотиков, здоров и доволен собой, а сейчас он в полной заднице.
Да полно, уж не дьявольское ли это наваждение? Не живет ли он с посланницей сатаны? Задумавшись о неоднократно являвшихся ему мистических знаках, Кидис замешкался, получил купленной за его же деньги туфлей по чреслам и, взвизгнув от боли, опрокинулся навзничь. Падая, он вспомнил не раз наведывавшегося под его окно огромного ястреба, предупреждавшего о скорой беде жутким, почти человеческим криком, вспомнил и ангела тьмы, нависавшего над ним, когда он бывал под кайфом, и своего чудовищного двойника, Кидиса номер 2 с лицом покойника из страшных героиновых кошмаров…
Тут его затылок ударился о нагретый полуденным солнцем асфальт бульвара Сансет, и Энтони Кидис провалился в другую реальность.
Он полетел в темную пустоту, цепляясь за беспорядочно вспыхивающие в памяти обрывки воспоминаний.
…Выступления в клубах — за копейки, перед несколькими десятками зрителей…
…Криминальный район, куда он пришел разжиться наркотиками и откуда теперь удирает, догоняемый огромным негром, потрясающим чудовищной величины ножницами, — любимая кожаная куртка досталась врагу…
…Для того чтобы обратить на себя внимание боссов звукозаписывающего лейбла EMI, они с другом Майклом пришли к ним во время совещания, разделись догола и сплясали на столе, среди компьютеров и бумаг…
Провал в темноту занял секунды полторы, но они были яркими.
Казалось, он умирает, и перед ним мелькает вся жизнь: от нищеты до богатства, от известности среди маргиналов до мировой славы.
Вот чудеса — еще несколько лет назад ты ночевал в машине, во время гастролей выступал в сараях и спортивных залах, а перед тем как отправиться в бесконечность, у тебя были и мировые турне, и до отказа набитые стадионы, и толпы фанатов, и телевизионные интервью… Хорошая музыка всегда возьмет свое, классный артист обязательно прославится — значит, бог все-таки есть, и там, за последним поворотом, его ждет не темнота, а свет…
Ударившись о тротуар, его голова подпрыгнула, стукнулась о землю еще раз — и Энтони Кидис отключился.
Он пришел в себя дома, в двухэтажном пентхаусе, который он делил с Йоханной.
Его девушка перебралась сюда из Нью-Йорка, после того как окончила Институт моды, учебу в котором он же и оплатил. Подобрал ей гардероб, купил машину, самолично обзванивал бутики и модельные дома: «Привет, это Энтони Кидис, я знаю очень талантливую девушку, она делает одежду…» Йоханна вынырнула с самого дна, из жуткого, криминального нью-йоркского района. В первый раз он наведался к ней без предупреждения и был поражен убогостью трущоб, запущенностью квартиры и тем, как жутко выглядела его любимая: серое лицо, мешки под глазами, дрожащие пальцы.
Перед тем как открыть дверь, девушка набросила на плечи халат. Сквозь широкие рукава он увидел ее предплечья, сплошь покрытые черными следами от уколов: его угораздило влюбиться в наркоманку. У Энтони не хватило ума тут же сказать «пока», развернуться и уехать в свой пятизвездочный отель.
Его тянуло к ней как муху на мед, и этому очень способствовало то, что девушка из ресторана водила его за нос: они были знакомы несколько месяцев, но у них еще не было секса. На него это было не похоже, Энтони Кидис привык получать все и сразу: перед концертом и после концерта, на черной лестнице ночного клуба, в машине, подвале, на чердаке, устроившись на механизме лифта — так он действовал в молодости, а сейчас, к своим сорока годам, как видно, постарел. Нью-йоркская наркоманка, прозябавшая в самой отвратительной городской дыре, будила в нем лучшие чувства, казалась милой, трогательной и забавной…
Ощупывая выросшую на затылке огромную шишку и прислушиваясь к своим ощущениям (голова кружится, значит, он заработал сотрясение мозга), Кидис думал, что любовь — это тяжелое, плохо поддающееся лечению заболевание, и удар носком туфли между ног — самое малое, что он заслужил за свою глупость.
Он встал с дивана, прошелся по комнатам, поднялся на второй этаж — Йоханны не было.
Ее вещи лежали на своих местах, зубная щетка и халаты были в ванной на полочке, она не выпотрошила платяной шкаф. Значит, буйная подруга не ушла к финансирующему линию ее одежды спонсору. Кидис подозревал, что его подруга изменяет ему — что ж, для Йоханны он значит немного.
Музыкант с его именем и связями перспективнее денежного мешка, да к тому же и не слишком пухлого. Энтони Кидис налил себе на пять пальцев пастиса, выпил — и поморщился, анисовая его не забирала. Для него это то же, что детская микстура. Когда он попал в аварию на мотоцикле, насквозь прошив высунувшуюся из-за угла легковушку, кисть на его левой руке целиком ушла в предплечье. Доктора в больнице пытались дать ему наркоз, но у них ничего не выходило. Первая доза морфина, вторая — и ничего… Тут он сказал, что в этом смысле тертый калач и для анестезии ему нужно что-нибудь покрепче. Результат стал ощутим, когда ввели седьмую дозу, — вырубиться так и не удалось, зато ему стало хорошо, и он сунул медсестре под юбку здоровую руку, а потом попытался взять телефон у женщины-анестезиолога. Руку ему починили, с наркотиков он соскочил, пройдя специальный курс в дорогущем лечебном центре.
Все было хорошо — а теперь ему хочется выйти из дома, поехать на окраину и затариться героином, а потом завалиться в какой-нибудь позорный мотель, приют неудачников, дешевых шлюх и разорившихся брокеров, уйти на дно и прятаться там до тех пор, пока у него не кончатся наркотики и он не почувствует, что находится на грани безумия. Тогда ему захочется вернуться к жизни: музыке, голубому небу, морю и желтому песку. И он отправится на какой-нибудь дорогой курорт, где почти не видно людей… Если бы не Йоханна, он об этом и не думал бы, она расквиталась с ним за всех его женщин сразу. В роли демона-искусителя обычно выступал он сам, но Йоханна заставила его поменять амплуа.
Стоя на террасе своего пентхауса, Кидис морщился от боли и пытался внушить себе, что открывающийся внизу вид так хорош, что уходить в наркотический запой ему не стоит. Это просто невозможно — завтра он и ребята должны репетировать, а ему и так случалось их подводить, однажды его даже выгнали из группы. У него было прекрасное детство, но со своей оборотной стороной. Если ты с двенадцати лет помогаешь папочке, возишь с ним по всей стране чемоданы марихуаны, и он, обмотав вокруг твоей талии пояс с купюрами, использует тебя как самодвижущееся, не бросающееся в глаза полиции хранилище для денег, твоя судьба предопределена. Рано или поздно ты доберешься до его заначки и попробуешь. Папа, Джон Майкл Кидис, известный всему Лос-Анджелесу под прозвищем Блэки, кинорежиссер-неудачник, поэт и артист, ученик Ли Страсберга, игравший в «Театре актеров Голливуда», был известным среди голливудской богемы наркодилером, клубным тусовщиком и великим ходоком.
Энтони помнит, как они с отцом гуляли по бульвару Сансет: тот выдыхает сыну в лицо дым от марихуаны, и он, моментально забалдев, шустро, как маленькая обезьянка, забирается на фонарный столб. Отец подарил ему великолепное стерео, одевал так же, как и себя, — джинсы клеш, вельветовый пиджак, бирюзовая футболка. Подражая ему, он отпустил волосы до плеч. Когда ему захотелось проститься с девственностью, Блэки отправил в его комнату одну из своих девушек, и та ему помогла…
Мамочка в это время тихо жила в городке Гранд-Рапидсе, штат Мичиган, и работала секретаршей в юридической конторе. Папа был ее первой любовью, потом она закрутила роман с его лучшим другом, уголовником Скоттом Сент-Джоном, а когда того наконец посадили, решила не тратить жизнь на перевоспитание плохих парней и вышла замуж за адвоката, человека во всех отношениях положительного, доброго, трудолюбивого и надежного.
Милая, добрая мамочка, женщина с золотым сердцем! После того как Red Hot Chili Peppers дали концерт в Гранд-Рапидсе и его верный товарищ Фли, Майкл Бэлзари, во время исполнения вошел в такой раж, что спустил штаны и показал зрителям член, в местной газетке появилась статья под заголовком «Если бы у меня был такой сын, я его пристрелил бы», мамочка тут же отправила в редакцию открытое письмо, где говорилось, что у нее замечательный сын — добрый, умный, открытый всему хорошему и доброму, и она им очень гордится… Он всю жизнь ищет такую женщину, как его мама, те, кого он больше всего любил, возле кого задерживался, были на нее похожи.
Ничего, кроме горя, он им не принес. Сказывалась отцовская кровь: папа начал изменять мамочке через две недели после свадьбы и не смог сделать своей ни одну из побывавших в его постели женщин. Они проходили через его домик в Западном Голливуде, как вода сквозь сито: некоторые задерживались на неделю, другие — на месяц, а потом папочка наряжался, отправлялся в клуб и снимал себе новую девочку. По клубам они ходили вместе, технологию съема Энтони изучил раньше, чем у него появился пух над верхней губой.
В середине 1970-х у голливудских нонконформистов была своя униформа, и папочка ее соблюдал. Широченные клеши, ботинки из крокодиловой кожи на огромной платформе, бирюзовая майка с открытым животом и вельветовый пиджак, длинные усы, бакенбарды и волосы до плеч.
Усы и баки у Энтони тогда еще не росли, а все остальное он точно скопировал. В клубе «Золотой век» у папы был свой столик, с которого он видел вход, — если новый посетитель ему не нравился, тот здесь не задерживался. Клубный вечер продолжался до утра, потом компания собиралась на парковке вместе с новыми девочками, продолжение следовало у них дома. К 14 годам он прошел большую мужскую школу.
Проблем с девочками у него не было, а вот первая, самая большая любовь закончилась глубоким разочарованием. Любовь была одноклассницей, он не мог без нее жить и доказывал это, как мог: после одной из ссор вытянул из себя шприцем немного крови и покрыл лобовое стекло ее машины кровавыми поцелуями.
Хайа это оценила, то, что следы от поцелуев стереть так и не удалось, ее не волновало. Девушка любила его таким, каким он был: в рваных джинсах и с ирокезом, без денег, работы и дома — с отцом он рассорился и жил у друзей, а когда их родителям это надоедало, ночевал в машине или на газонах. Ее папу и маму волновало другое: отец Хайи был ортодоксальным евреем и не мог допустить, чтобы любимая дочь вышла за гоя. Узнав, что Кидисы — литовцы, он было возликовал: «Ты знаешь, что до войны десять процентов населения Литвы были евреями?» — и начал рыться в книгах по генеалогии, но евреев с такой фамилией так и не нашел. Расставаясь с ним, Хайа рыдала в три ручья, но против воли родителей не пошла. Ее мужем стал владелец автосервиса, домовитый, полнеющий молодой человек из хорошей еврейской семьи — Хайа родила ему двоих толстых детей.
А Энтони продолжил свой блистательный путь вниз: вылетел из Калифорнийского университета, перебивался случайными работами, подолгу не задерживаясь ни на одной, тусовался по клубам, проходя в них без денег, по знакомству. До умопомрачения танцевал, трахался со снятыми по случаю незнакомками, писал никому не нужные стихи и открывал выступления музыкальных групп — это отлично ему удавалось. Red Hot... он и три других фрика, его старые друзья и одноклассники, создали в шутку, чтобы всласть оттянуться: в детстве он снимался в микроскопических ролях, учился в школе Ли Страсберга, но ни один здравомыслящий человек не позвал бы его в вокалисты. Первое выступление дали в клубе, для аудитории в тридцать человек — успех был феноменальным, и они вошли во вкус. После второго он выбивал гонорар из хозяина клуба, затащив его в сортир и макая головой в унитаз.
Так все и шло: концерты, клубы, девочки, все глубже затягивавшая его наркота, маленькая известность среди своих. Они играли за копейки, давали концерты, где придется, контракт со звукозаписывающим лейблом Emi/Enigma был заключен случайно — один из топ-менеджеров разглядел в них что-то, чего не видел никто другой. Разве может быть коммерческая перспектива у группы, играющей непонятный широкой публике панк-рок, выступающей голышом, с носками на членах, устраивающей хулиганские хэппенинги? Как ни странно, да: сперва к ним пришла известность среди профессионалов, потом слава и огромные деньги.
Изменилось время: в 80-е годы, когда они начинали, были в ходу глэм-рок, группы Warrant, Poison и Skid Row, экзотическая, бодрая и позитивная, театрализованная рок-попса в макияже и с блестками — не поймешь, мужики поют или бабы.
Они были во всех чартах и звучали по радио. Нечто похожее пытались сделать и из Red Hot — известный продюсер предлагал ему сочинять мелодичные песни о больших машинах, красивых девушках и серферах, группа должна была переодеться в красные с серебром костюмы. А потом музыка 80-х начала умирать, в воздухе появилось что-то новое. По радио зазвучала Nirvana, на MTV стали показывать клипы с песней Gish группы The Smashing Pumpkins, играющей музыку необыкновенной красоты. Эти группы были одной крови с Red Hot: пульсирующий танцевальный фанк, политизированные тексты панк-рока, сложная психоделическая музыка, имитирующая воздействие наркотиков. В начале 80-х Red Hot Chili Peppers чуть-чуть опережали эпоху, в 1992-м их альбом Blood Sugar Sex Magic занял 3-е место в чарте США.
Это случилось через год после того, как он вышел, — время наконец-то их догнало.
Получив первый миллион, он купил дом с видом на Голливудские холмы и все в нем переделал. Камин выполнили в виде голой женщины с двенадцатисантиметровыми сосками из фиолетового стекла, в районе чресел располагалась топка. Теперь он мог позволить себе все — купил поместье в Новой Зеландии, совершил пешее путешествие по джунглям Борнео, разговаривал с Далай-ламой. Все было круто, но за предыдущие годы безудержного секса и наркотического угара ему пришлось заплатить, и самым малым был гепатит С, от которого он вылечился травами и озонотерапией. Куда хуже было то, что он утратил способность влюбляться: раньше это происходило чуть ли не каждую неделю, любая новая женщина казалась ему совершенством, и он соблазнял ее изо всех сил — голодранцу с ирокезом приходилось проявлять чудеса изворотливости.
Теперь он стал знаменит и богат, девушки на него вешались, перед концертами он проходил через строй беснующихся поклонниц, предлагающих все что угодно.
— …Эй, я тебя хочу!
— …Я вытатуировала твое имя на животе, мы должны быть вместе!
Его это больше не возбуждало:
— Да благословит вас бог. Наслаждайтесь вечером. Вы прекрасны, но мое сердце занято…
А Йоханна его приворожила, и он так вцепился в нее, потому что чувствовал — это его последняя любовь.
Когда-то его, тогда еще начинающего рокера, любила знаменитая немецкая певица Нина Хаген.
Она говорила ему, что главный секрет любви в том, что ты стараешься отдать больше, чем получаешь, — но тогда он ее не понял… Еще не ставшая знаменитостью певица Шинейд О’Коннор водила его за нос, и он до сих пор ей этого не простил: столько трудов, посвященных ей стихов, платонических свиданий — и ставшее жирной унизительной точкой в их отношениях ее сообщение на автоответчике: «Привет. Я уезжаю из Лос-Анджелеса. Не хочу, чтобы ты мне звонил, и не хочу, чтобы ты приходил. Пока». Она бросила его ради актера Дэниэла Дэй-Льюиса, а у того были большие проблемы со стилем, он держался как индюк и никогда не умел одеваться… Встретившись с Кидисом через много лет на шоу MTV, Шинейд — она была с певцом и продюсером Питером Габриэлом, улыбнулась ему во весь рот.
Этот фальшивый оскал надо было видеть! Скверно, когда женщина берет над тобой верх, ты и в другой жизни будешь чувствовать себя так, как будто тебя употребили… Хорошо, что с ним это почти никогда не случалось, Шинейд была исключением. В отношениях с женщинами он всегда оставался победителем и выходил из них, не оглядываясь и ни о чем не жалея… Тут он подавился этой мыслью — на веранду вышла Йоханна.
Она сказала, что вчера он вел себя как последний мерзавец. Вместе того чтобы признать свою неправоту и извиниться, он начал спорить и вывел ее из себя — теперь она чувствует себя несчастной, и у нее болят голова и рука.
— …Ну что, будешь извиняться?
Он извинился. А куда денешься? Ведь он ее любит…
...Через год и два месяца Энтони Кидис рассматривал то, что осталось от его новенького «Кадиллак Эскалейд», чесал затылок, ругался и сжимал кулаки. Снята музыкальная аппаратура, исчезли коврики ручной работы и дорогие, сшитые из леопардовых шкур чехлы на сиденья. Ну допустим, все это можно неплохо загнать — но зачем Йоханне понадобились ручки от дверей машины? Она их отвинтила и сказала, что ее художества с лихвой покроет страховка. И это после того, как он решил забыть все, что между ними было, и начать отношения с нуля! Кидис перестал чесать затылок и начал грызть костяшки пальцев. Он чувствовал, что эта женщина снова его поимела, и не во второй, а в двадцать пятый раз — другому хватило бы и того, что год назад она избила его на бульваре Сансет.
После этой безобразной драки их отношения продолжались еще несколько месяцев.
Затем началась череда скандалов, потом последовал разрыв. Но когда они случайно столкнулись, ему показалось, что в его сердце ударила молния, — и вот он уже держит Йоханну за руки, обнимает, целует ее упругие щечки, думая, что она пополнела и ей это к лицу… Он проявил великодушие, попытался все вернуть, а взамен получил раскуроченную машину! Кидис был вне себя: мало того, что Йоханна чуть было не пустила под откос всю его жизнь, она еще и испоганила их отношения мелким воровством, превратив высокую драму в фарс!
До встречи с Йоханной он был чист: не курил марихуану, забыл о кокаине и героине. Больше не появлялся садившийся на его окно ястреб, не снился дохлый двойник, с жутким хохотом вырывавший у него руль мчавшейся на полной скорости машины.
В былые времена, уснув в номере дешевого мотеля среди разбросанных по полу шприцев, он проваливался в альтернативную реальность: комнату заполняли зомби, к ним присоединялась мелкая чертовщина: поросячьи пятачки, кошачьи ушки, тонкие голоса: «Мы добрались до тебя, Тони! Теперь ты наш! Пойдем с нами!» Потом над потолком распластывал свои крылья сатана — тут Кидис начинал кричать и просыпался от собственного вопля: «Нет! Оставьте меня!» Это минуло, все было хорошо: он занимался спортом, вдохновение его не оставляло…
Охая над каждой царапиной на кузове, хватаясь за голову, когда ему на глаза попадалась прожженная сигаретой обшивка, Энтони Кидис вспоминал один из самых скверных дней своей жизни.
Тогда он рассказал Йоханне о том, что несколько лет назад сидел на наркотиках. Она изумилась: «Ты был торчком? Никогда не поверю. Ты для этого слишком правильный». К этому времени он вытащил ее из той жизненной дыры, в которой она барахталась перед их встречей. Йоханна была его Галатеей: девица из бара превратилась в многообещающего дизайнера одежды, похорошела, научилась хорошим манерам. Их первая светская вечеринка осталась жутким, никогда не повторявшимся воспоминанием. Тогда она начала пить еще в лимузине, опустошила мини-бар и продолжила надираться среди голливудской элиты. В конце концов он обнаружил ее на коленях у Джека Николсона: они курили один косяк, передавая его друг другу по очереди. Йоханна так надралась, что ему пришлось нести ее к машине, перекинув через плечо…
Теперь она стала стильной, уверенной в себе женщиной — немногие знали, сколько чертей прячется за этой маской. Выслушав его рассказы о былых подвигах, Йоханна улыбнулась и сказала:
— Милый, а ведь мы могли бы вмазать вместе. Вот было бы здорово!
Он мог сказать «нет», ему тогда и не хотелось, но черт верно выбрал момент. Почему бы и не попробовать? Ведь это классный эксперимент! Йоханна станет ему еще ближе: долгий, изнурительный героиновый секс классная штука… И они, хихикая, как собирающиеся напроказить школьники, отправились на окраину, нашли дилера, сняли номер в дешевом мотеле. После этого он провалился в тяжелый наркотический запой, укравший у него несколько лет жизни.
На выходе из него он расстался с Йоханной, так и не поняв, кто кого бросил. И вот он, здоровый, знаменитый и богатый, счастливый тем, что ему никто не нужен, встречает ее, потрепанную и с мешками под глазами, неряшливо одетую, плавно опускающуюся на самое дно, туда, где кончают все лузеры. Он решил снова вытащить ее из беды, пустил в свой дом, дал денег. Пообвыкнув в его новых апартаментах, Йоханна устроила скандал из-за того, что ее спальня находится не на втором, а на первом этаже, и ее не устраивает цвет стен. Потом она забрала все, что он ей дал, и ушла к какому-то мелкому проходимцу, напоследок раскурочив его «Кадиллак». Это кара — в былые времена он и сам так обращался с теми, кто его любил, теперь прошлое вернулось к нему, как бумеранг, и крепко треснуло по голове.
У него было так много женщин, что имена и лица слились, как сливаются в памяти бесчисленные вечеринки, на которых он их снимал. Но некоторых он по-настоящему любил, и они были вместе долго. Дженнифер Брюс, милая толстушка-модельер, с которой он познакомился на вечеринке, устроенной каким-то глянцевым журналом (на нем была рваная пижамная куртка, девушка щеголяла в огромной, увенчанной короной шляпе и платье из бумаги), приворожила его всерьез. Он жил в ее доме, ел завтраки и обеды, приготовленные кроткой матерью Дженнифер, уходя в наркотический угар, распродавал то, что там было ценного, — от него не ускользнули ни радиоприемник, ни старая картина, ни велосипед. Благодаря ему Дженнифер и сама подсела на наркотики. А ведь она была чудесной, чистой и наивной, немного сумасшедшей восемнадцатилетней девочкой — в гостях у его мамы, например, зачем-то построила на заднем дворе индейский вигвам.
Это-де была ее давняя мечта, а в пустынной Калифорнии она никак не могла набрать веток… Вигвам оказался таким добротным, что простоял всю суровую мичиганскую зиму.
Дженнифер выслеживала его, когда он ей изменял. Однажды она с ритуальной индейской дубинкой в руках ворвалась в дом его случайной подруги через окно и вытащила их из постели — спасибо, что не убила. В другой раз гоняла по всем коридорам офиса звукозаписывающего лейбла EMI. После разрыва Дженнифер ночевала под его дверью, на коврике, и он выходил из кухонного окна, спускаясь вниз по дереву. Он бросил ее за то, что она изменила ему с клавишником Крисом Фишем, безвкусным фриком с отвратительными дредами. А кто бы на ее месте поступил иначе, ведь он испортил ей жизнь…
Юная Айон Скай познакомилась с ним, когда ей было семнадцать.
Молодая, подающая большие надежды актриса, дочка музыкантши, милая, интеллигентная, прекрасно воспитанная, — он влюбился в нее с первого взгляда, но что в нем нашла она? У него уже появились кое-какие деньги, он снял дом — жалкое жилье, где не было мебели. Туда и перебралась Айон. А когда ее мать приехала отбивать дочку, он выбежал на крыльцо и уболтал ее, несмотря на то что был под кайфом. Айон стала его добрым ангелом, она все ему прощала, спасала его, когда он катился на дно, — находила деньги, разыскивала его в трехгрошовых отелях и под мостами. Благодаря ей он выжил, нашел силы лечь в лечебницу для наркоманов и завязал — и вскоре заметил, что вокруг много прекрасных женщин, а забота Айон может быть утомительной.
Он выставил ее из своего дома во время пустячной ссоры, позже пытался помириться, но она его не простила.
Джейми Ришар вела машину по обледенелой горной дороге, направляясь из Лос-Анджелеса в Мичиган, и рыдала, а он лежал на заднем сиденье под кайфом. Когда они познакомились, ему было под тридцать, и Red Hot находились на пике успеха. Восемнадцатилетняя Джейми не была их фанаткой, ей нравилось кантри. Не волновали ее и деньги: она работала моделью, и ее карьера шла в гору. К тому же она была дочкой миллионера. В то время он был в завязке, и роман получился очень правильным, с красивыми ухаживаниями и дорогими подарками. Они подружились с родителями и подолгу у них гостили, Джейми говорила, что хочет родить от него детей…
Все было так хорошо, что ему больше месяца удавалось скрывать то, что он сорвался. Джейми узнала об этом случайно перед Рождеством и поездкой к его отцу. Она была в таком отчаянии, что на остановке, в гостинице, заперлась в ванной и бритвенным лезвием вырезала себе на руке букву «А». Для целеустремленной и честолюбивой девушки из богатой семьи жизнь с наркоманом стала тяжелым испытанием, и все же она не опустила рук. Джейми делала все, чтобы вытащить Энтони, его друзья говорили, что он нашел женщину мечты… Но пройдя курс детоксикации и интенсивной терапии, он почувствовал, что любовь прошла и ему с ней неинтересно. Полтора месяца промаялся, а потом сказал ей об этом без обиняков. Бедняжка рыдала в три ручья — но что он мог с собой поделать, ведь любовь не вернешь… ...Разглядывая разграбленную машину, Энтони Кидис думал о давнем совете Нины Хаген: в любви надо отдавать больше, чем берешь, иначе ничего не получится.
Он дал Йоханне многое, но толку от этого не было никакого — может быть, это плата за прошлое? А может, дело в том, что он и с ней жадничал, пытался обойтись невеликими деньгами, когда надо было отдать все — и самого себя в придачу? Тогда и она вела бы себя не так, как во время их последнего расставания. Йоханна пыталась вчинить ему иск и получить с него деньги за то, что она ушла, а ему остался пентхаус. Он пытался ей объяснить, что тот куплен на его деньги, а у нее перед их встречей была только койка в трущобах, но разумные доводы не помогали. Йоханна нашла прощелыгу-юриста, тот назначил ему встречу и завел речь о правах женщины. Она не получила ни цента, правда и закон были на его стороне…
Но что в этом толку, если любовь не прошла и он по-прежнему вьется возле нее, как муха вокруг блюдца с вареньем? Когда же это наваждение закончится?..
Через месяц Йоханна снова перебралась в его дом. Их отношения длились еще несколько лет, и когда они окончательно расстались, Энтони Кидис чувствовал себя опустошенным, постаревшим и несчастным. Теперь он боялся женщин. У него было несколько коротких романов. В 2007 году модель Хизер Кристи родила ему сына. Удержать ее он не сумел и теперь видит ребенка несколько раз в месяц.
Тот, кто хочет испробовать все, быстро набивает себе оскомину — эту фразу Нины Хаген он оценил только ближе к пятидесяти. Сейчас Кидис живет один, вместо наркотиков у него теперь медитации и спорт. От одиночества его спасает верный друг — огромный риджбек, собака, с которой в Южной Африке охотятся на львов.
День идет за днем, он ни к чему не стремится и ни о чем не жалеет. Red Hot давно вошла в историю рока, и, хоть пик славы группы позади, у нее и сейчас предостаточно поклонников — он работает, у него есть, ради чего жить. Но иногда, выгуливая риджбека Престона или сидя вечером на террасе, Кидис вспоминает, как уворачивался от пинков и ударов разъяренной Йоханны, и ему делается грустно.
Любить такую женщину — все равно что сплавляться по водопаду на лодке без весел — тут не спастись… Но будь на то его воля, он пережил бы эту любовь снова.
Подпишись на наш канал в Telegram