Когда мы встретились с Сергеем, я танцевала в коллективе Лаймы Вайкуле. Всегда мечтала попасть к этой певице, мне очень нравился ее неповторимо изысканный стиль. Но танцевала я у Лаймы недолго. По иронии судьбы девочек из ее балета все время «уводили замуж» — до меня на одной из танцовщиц женился Григорий Лепс, а через год я ушла из-за Трофима...
Я выросла в обыкновенной, совсем не богатой семье. Жили мы в подмосковных Люберцах. В детстве я увлеклась художественной гимнастикой. Мама была уверена, что это отвлекает меня от учебы, и только папа разделял мою страсть. Но папиной любви мне досталось немного, только в те недолгие годы, когда он был закодирован от алкоголизма.
Папа был очень талантливым и творческим человеком, занимался точной электроникой на вертолетном заводе имени Камова, а в свободное время готовил, фотографировал (мы с ним печатали снимки в ванной с красным фонарем), переплетал книги на изобретенной им переплетной машине и даже делал серебряные украшения.
Но, увы, папу, как многих советских мужиков, сгубило то, что сгубило. Мама с отцом развелись.
Мы остались втроем: мама, брат и я.
В своей семье я всегда была «белой вороной». Мама, смеясь, называла меня «чемоданчиком с двойным дном». Мы не были с ней близки, мою душу (то самое «двойное дно») смог разглядеть только один человек — Сергей. Ему я открылась, стала такой, как есть. Он достал из самой глубины этого «чемоданчика» все самое хорошее и лучшее. И это было для меня счастьем.
Но путь к этому счастью предстоял долгий...
Школьницей все свободное время я пропадала на тренировках. Мама с братом надо мной подтрунивали: мол, нашла себе интеллектуальное занятие! Но однажды мама пришла посмотреть соревнования и вдруг заплакала: она не ожидала увидеть, что я достигла таких успехов.
Я даже стала мастером спорта. Впрочем, потом спорт я бросила, наверное, очень устала...
После занятий художественной гимнастикой у меня был один путь — в Институт физкультуры, но мама на меня надавила: «Иди учись на бухгалтера! У тебя всегда будет денежка». В стране начались рыночные отношения, и все поперлись в юристы и экономисты. А тут, как по заказу, прямо в Люберцах открыли таможенную академию. Послушав маминого совета, я туда поступила и отучилась пять лет, хотя меня тянуло танцевать.
Я стала заниматься, входить в форму, пошла танцевать в шоу-балет. Приходилось прогуливать занятия, трудно было совмещать работу с учебой. После академии получила звание младшего лейтенанта, прямо как Оксана Федорова.
Только она, сняв погоны, пошла «в красавицы», а я вот в танцовщицы подалась.
После академии мы, студенты, по контракту должны были отработать пять лет на таможне. «Ну ладно, — успокаивала я себя. — Буду как-нибудь совмещать работу с танцами!» Но это оказалось совершенно невозможно, хотя я выбрала, как мне представлялось, наиболее спокойное местечко: пропускной пункт в Шереметьево. Начальство понимало, что мне это совершенно неинтересно, и меня посадили за какую-то бумажную работу. От скуки я брала в киоске книжку и читала. График был очень удобный: 12 часов службы, а потом в течение полутора суток свободна. Но надолго, честно говоря, меня не хватило. Особенно трудно приходилось в ночную смену. Хорошо, что шеф, жалея молодых сотрудников, разрешал нам по очереди покемарить в кабинетике.
Мы носили с собой на работу пижамы и одеяла. Бывало, лежишь на диванчике, пытаясь заснуть, а за стенкой — дзинь! дзинь! — игровые автоматы непрерывно бренчат.
Слава богу, с помощью юриста я нашла лазейку в контракте и уволилась, отработав на таможне месяца полтора, включая пару липовых больничных. Так что мои погоны и форма младшего лейтенанта таможенной службы до сих пор где-то дома пылятся...
До встречи с Вайкуле я два года танцевала в коллективе у Александра Малинина. Объездила весь мир! Однажды мы ехали в одном вагоне с группой Лаймы Вайкуле, и я заметила, что в ее коллективе только три девочки, а по ТВ всегда выступали четыре. «Ага! — думаю. — Это мой шанс». Нашла телефон директора Лаймы и позвонила.
— Ну приходи…
посмотрим.
И меня сразу же взяли к Вайкуле. Я не ошиблась. Лайма — компанейская, совсем не звездная, суперпрофессионал, работалось с ней очень легко...
На тот момент я жила в гражданском браке с одним парнем, мы с ним вместе танцевали у Александра Малинина. Вспыхнула между нами какая-то искра, и все очень быстро закрутилось. А потом, как это часто случается, я вдруг поняла, что ошиблась. Наши отношения меня страшно мучили, но разорвать их я не решалась. Почему так бывает? Встречаешь человека и думаешь: «Вот оно! Наконец-то я нашла свое счастье!» А потом вдруг осознаешь, что мы абсолютно разные...
Я два года терпела, сомневалась, мучилась: «Может быть, так и надо?.. А может, причина во мне?..» Помню, все уговаривала себя: «Надо измениться, надо работать над собой». Я пыталась что-то исправить, спасти. Пока была надежда, я все сносила…
А он хотел меня поломать, переделать под себя. Я как могла сопротивлялась. Ему казалось, что он крутой, а я в какой-то момент его крутостью восхищаться перестала...
Вначале мы снимали квартиру, а потом временно переехали к маме в Люберцы. Помню, он купил в дом чайник, тостер и еще какую-то мелочь. А когда мы наконец расстались, даже тостер с собой прихватил! Мне он, конечно, был совсем не нужен, просто факт смешной.
Так что к моменту нашей встречи с Трофимовым я была свободной девушкой.
Меня настолько вымотал этот «развод», что о новых отношениях не хотелось и думать. Жила работой, у меня были свои увлечения, причем совершенно обыкновенные: пойти с подружкой в кино, почитать книжку... После изнурительных гастролей было приятно провести время в одиночестве…
В Люберцах со мной по соседству жил мой друг Володя, классный, между прочим, гитарист. Он раньше меня ушел из коллектива Малинина и стал работать с Сергеем Трофимовым. Я была совершенно не знакома с репертуаром этого певца, а Володя при встречах только о Трофимове и говорил: «Ты правда ничего о нем не слышала? У него такие классные песни!» Он даже подарил мне диск с песнями своего кумира. Но у меня все времени не было его послушать...
Как-то Володя пригласил меня на выступление Трофимова. Мне было так лень идти на какой-то концерт: «Что за Сергей? Что за песни?» Поэтому от приглашений Володи я все время отмахивалась: мол, некогда. Но один из вечеров выдался особо тоскливым и скучным, и Володя снова завел песню: пошли да пошли. «Ну ладно, — думаю. — Схожу разок на этого хваленого Трофима…»
По иронии судьбы наша первая встреча с Сергеем произошла в ресторане «Тропикана», где я долго работала в шоу-балете.
Меня посадили за столик в уголочке, в тени. Я сидела и, совершенно зачарованная, не сводила с поющего Сережи глаз. Можно сказать, что я как только его увидела, сразу же влюбилась… Все в нем было настолько мне близко!
И голос, и его добрые глаза, и стихи эти глубокие, и то, как он вел себя на сцене. От него шла необыкновенно добрая энергетика.
После концерта я пошла за кулисы поздороваться со своим другом. Вдруг мимо идет Сергей —у меня от волнения даже коленки затряслись. Помню, что очень хотелось выразить умными словами, как меня зацепило его выступление, но я словно онемела. Только промямлила тихо: «Мне очень понравилось…» Он вежливо улыбнулся и быстро ушел.
Так что первая встреча у нас получилась очень краткой. Как мне потом рассказывал Сергей, в тот момент он на меня и внимания-то не обратил — был очень уставший после концерта, у них только что прошли трудные гастроли, да еще и простуда замучила.
А через пару недель опять позвонил Володя:
— Приходи к нам на концерт.
— Опять? Да я вроде была недавно…
Но это я для виду поломалась, на самом деле страшно обрадовалась приглашению. После того первого концерта я только и слушала диск с песнями Сережи. Можно сказать, выучила его наизусть. Чем больше вслушивалась в слова, тем больше влюблялась в этого человека...
Концерт начинался очень поздно. После выступления Серега сам ко мне подошел, мы обменялись телефонами, договорились встретиться. Я ничего не загадывала, не строила никаких планов. Если честно, и не надеялась, что он позвонит. Но он позвонил и пригласил в ресторан.
В назначенный вечер Сережа галантно вызвался заехать за мной в Люберцы.
А надо сказать, наш городок славится совершенно разбитыми, неасфальтированными дорогами. В центре еще куда ни шло, а если углубиться... Казалось, по дороге только что танковое училище на учения проехало.
Но Серега отважно преодолел все колдобины и добрался до моего дома. Помню, вошел к нам улыбающийся, в шапке-ушанке, усыпанной нерастаявшими снежинками. Ей-богу, как настоящий Дед Мороз!
Я очень волновалась и долго выбирала, в чем пойти в ресторан: в куртке или пальто? На это пальто с кроличьим воротником я долго копила, вот и решила поразить Сергея своей обновкой.
Всю дорогу до ресторана (от Люберец часа полтора до центра) Сережа почему-то беспрестанно дико хохотал над своими же шутками. По тому, как он без конца включал диск со своими любимыми группами, было заметно, что он нервничает.
В ресторане мы так долго сидели и разговаривали, что не заметили, как опустел зал. Удивительно, но нам, малознакомым людям, не хотелось расставаться. Мы сразу поняли, что близки друг другу. Это была, как пишут в книжках, взаимная симпатия.
Сережа совершенно искренне рассказал мне о себе все. О том, что в его жизни были наркотики, как он сумел их победить, и о том, что женат, у него растет уже взрослая дочь, и что он очень несчастлив в браке, и о том, как в поисках себя чуть не ушел в монастырь...
Сережа до меня был трижды женат, причем дважды на одной женщине. Я паспорт не рассматривала, он сам мне в этом признался. Меня его прошлое не волновало. Ну какой смысл ревновать? У меня тоже были мужчины, ухажеры. Что ж теперь?!
Главное, что меня в нем сразу же зацепило: он настоящий! Я таких мужчин раньше не встречала. У Сережи правильные мысли, он не бахвалится, у него отличное чувство юмора, он добрый и справедливый. От него шла такая сильная энергетика — настоящий мужик! Сейчас таких редко встретишь. А уж на эстраде тем более…
Почему-то мне сразу же стало понятно, что у нас все всерьез. Конечно, я прекрасно знала, что все женатые на свиданиях говорят одно и то же: мол, давно живут с женой как брат с сестрой. Но Сереже почему-то поверила...
Ну а как было не поверить своей второй половинке? Мы предназначены друг для друга. Хотя вслух таких слов никто не произнес. Это стало ясно сразу же. Только не помню точно, когда именно мы это поняли: за десертом или раньше — когда ели креветки? Но поняли одновременно.
Потом, спустя время, он, вспоминая наше первое свидание, очень смеялся: «У тебя воротник на пальто был явно из кошки. Она страшно лезла!» Оказывается, ему пришлось долго чистить сиденье от ворсинок. Это пальто он мне еще не раз вспоминал:
— Ты была такая трогательная в этом пальтишке с кошачьим воротником и с вечно болтающимся за плечами рюкзачком...
Когда мы познакомились, мне было 25 лет. Серега на 10 лет старше. Он, как потом рассказывал, думал, что я совсем молоденькая.
Худенькая угловатая девушка, краснеющая от одного взгляда, с коротенькой стрижкой под мальчика. Я действительно выглядела совсем школьницей. Странно, как Серега смог сразу разглядеть мою душу? До него мужчины меня не понимали, пытались со мной бороться, что-то во мне переделать... А он поговорил и сразу все понял...
На втором свидании Серега вдруг объявил: «У нас с тобой будет сын Ваня… Ты мне его родишь, я знаю!» Я удивилась, потом подумала: «Ну ладно, он же поэт и, наверное, склонен к преувеличениям». Но время показало, что он оказался провидцем…
Каждую встречу я открывала в нем что-то новое. Чувствовалось, что он умеет принимать решения. Этой способностью он поразил меня.
Нет, не жениться на мне (ничего такого он мне не обещал) он собирался, а начать новую жизнь со мной. Сомнений у Сережи не было, он сразу же сказал, что мы будем жить вместе, что я рожу ему сына...
Первое время мы просто встречались. Я не сидела и не раздумывала: «А как будет дальше? Разведется он с женой или нет?» У обоих были дела: Серега на своих гастролях, я с Лаймой на концертах. В разлуке мы скучали друг по другу, переписывались, а когда встречались, каждый раз убеждались, что вместе нам очень здорово. Я радовалась каждому дню, проведенному вместе с Сережей.
Надо сказать, что совесть меня не мучила: вот, мол, завела роман с женатым мужчиной. Наверное, потому, что и в мыслях не было завладеть чужим мужиком, увести его из семьи. А Сережа и не был чужим, он сразу стал моим самым близким человеком.
Я не гадала: на всю жизнь мы вместе или завтра расстанемся? Дал господь сегодня мне эту встречу, я ему благодарна и ничего другого не прошу. Нам хорошо вместе, а там будь что будет!..
В январе у меня был день рождения. Я отмечала его со своими друзьями, потом отдельно с Сережей. О нас почти никому не рассказывала, не трубила направо и налево, что у меня появился любимый человек. Так уютно было жить с этой тайной! Я только подружке призналась. Она за меня порадовалась, зная обо всех моих неудачных предыдущих романах.
Домашним о своем романе тоже не докладывала: мне уже 25 лет, не девочка. Да я и всегда была сама по себе. Наши встречи и разговоры с Сергеем, переписка, зарождающиеся отношения были только моим миром, я не хотела туда никого пускать.
И уж тем более не спрашивала «благословения» своей семьи. Просто не обращала внимания ни на их мнение, ни на советы. Я так долго его ждала, того, кто наконец меня разглядел, что боялась спугнуть свое счастье...
Мама, конечно, пыталась что-то советовать, но всяческие разговоры на тему «Он же женат!» мной решительно пресекались.
В один из дней Сережа приехал к нам познакомиться с моими родными. Причем сам напросился в гости. Как положено, привез цветы моей маме, Зое Николаевне, ручку поцеловал. Прям жених! Они с мамой пообщались, и она заметно оттаяла. Но не подпустить шпильку все-таки не смогла: «Ну Сереженька, а вы ведь…
женаты?» Но Сереженька тут же отшутился: «Да, женат. Но девушки-то у меня нет!» Мама больше вопросов не задавала…
В этот вечер мне хотелось приготовить что-то необыкновенно вкусное, поразить его своими кулинарными талантами. Я тогда не очень-то умела готовить. Моим коньком были блины да сырники. Я вспомнила: Сережа как-то рассказывал, что обожает харчо. На дворе зима, вот я и подумала: «Холодно. А приготовлю-ка я ему горячий супчик». Открыла повареную книгу и сварила харчо, точно следуя рецепту. Самое смешное, что Серега не просто съел суп, а из вежливости попросил добавки. А потом, спустя время, признался, что мое харчо было необычно серого оттенка и мало напоминало по вкусу оригинал. Это сейчас он привередливый, а тогда был готов и на серое харчо… Серега хитрый и быстро смекнул, что ухаживать за девушкой из Подмосковья ему будет очень накладно: столько километров придется мотать не в ближний свет, встречая и провожая!
У нас в Люберцах был большой автомобильный рынок под открытым небом, и Сережа купил там для меня подержанную «Хонду».
Сзади у машины торчала огромная выхлопная труба. За 12 лет службы труба основательно прогорела, в ней зияла довольно большая дыра, и «Хонда» ревела, как гоночный болид. Когда я на ней с жутким ревом выезжала в центр Люберец, все машины в страхе шарахались в стороны. Я была крута!
Но несмотря на все свои недостатки, «Хонда» мне долго и преданно служила. Я на ней ездила к Сереге в Москву на свидания.
Мы часами просиживали в кафе, гуляли по улицам. Тогда Трофим еще не был таким популярным певцом, как сейчас, его не узнавали прохожие, не приставали с автографами.
Из семьи Сергей ушел не сразу, хотя все и так было ясно: рано или поздно мы будем вместе. А я на него не давила, предоставив ему полную свободу выбора: «Поступай как знаешь. Хочешь — оставайся, хочешь — уходи».
Спустя время, когда мы уже поженились, я узнала из его интервью, что он, оказывается, тогда советовался с другом. Тот видел меня, когда я ездила с Сережей на гастроли, и потом сказал ему: «Когда ты рядом с Настей, то прямо светишься. Если упустишь ее, на земле станет на два несчастных человека больше...»
Наш Ваня появился довольно-таки скоро.
Когда я забеременела, первое, что почувствовала, — это удивление. Можно сказать, была к этому не готова. Когда я занималась спортом, мы проходили ежегодные обследования. Помню, врачи мне говорили: «Вы такая худенькая, вам очень сложно будет стать матерью! Если решитесь завести ребенка, придется пройти лечение». Наверное, поэтому я не думала о возможных детях, мне нравилась моя работа, я получала удовольствие от выступлений. Словом, на этот счет я была спокойна. И хотя мы предохранялись, это все равно случилось…
Эта новость была для меня как звоночек из космоса: «Дзинь!» И я тут же вспомнила Сережины слова: «Как только увидел тебя, понял, что родишь мне сына Ваньку». Как озарение тогда на него нашло. Значит, это неспроста, значит, у нас все действительно по- настоящему.
«Боже мой, может, у него и правда антеннка и он напрямую связан с космосом?!» — подумала я.
О своей беременности я сказала Сереже в тот же день, как сходила к врачу. Вначале он радостно воскликнул: «Ого! Значит, у нас будет сын!» А потом начались сомнения. Теперь ему надо было принять решение, он оказался перед выбором. Но как страшно что-то менять в своей жизни, даже если в семье давно уже все погасло! Многие мужчины в таких ситуациях предпочитают спрятать голову в песок...
Даже Сергею, сильному и ответственному человеку, было очень сложно. Он волновался, переживал... Может, думал, что я специально забеременела, чтобы женить его на себе? Не знаю… Я на него не давила.
Не ставила ультиматумов: или я, или она! Говорила себе: все нормально, пусть будет как будет...
До пяти месяцев беременности продолжала ездить с Вайкуле на гастроли. Я даже не поправилась, без проблем влезала в сценические костюмы. Лайма ни о чем не подозревала. А в пять месяцев танцевать стало уже тяжеловато, но я бы еще продержалась, просто было уже заметно.
Мои последние гастроли проходили в Дзинтари. Однажды после выступления я во всем призналась Лайме.
— Даже не знаю… как я буду одна его растить…
Она очень обрадовалась: — Не волнуйся!
Поможем! Вырастим!
Конечно, не скрою, я переживала. Но у меня не было ни секунды сомнений, оставлять ли ребенка.
Я уходила от Лаймы с настроем: вот рожу и тут же вернусь в коллектив. Но не получилось…
После моего ухода балет постепенно сошел на нет. У Лаймы появился новый проект с вокальным коллективом, да и мне было уже не до танцев...
У кого-то может сложиться впечатление, что мы с Сережиной женой были соперницами. Но на самом деле никакого «треугольника» не существовало. Я ее никогда не видела, мы не пересекались, бог миловал. Сережа тактично все объяснения с ней взял на себя. Оградил меня от неприятных ситуаций.
В его семье уже давно не было любви, дружбы и даже просто хороших отношений. Он был несчастен, я это видела. Сережа говорил: «Все эти годы у меня не было своего дома». Вот он и старался куда-нибудь «свинтить», вечно мотался по гастролям, лишь бы только не встречаться с женой. Его держало там одно — дочка Анечка. Помню, как он просил меня немного подождать:
— У Ани сейчас сложный подростковый период… Я разговаривал с детским психологом, он посоветовал пока не разводиться — ребенку и без того тяжело. Ее хрупкая психика этого стресса не выдержит…
Я соглашалась с ним и абсолютно ни на чем не настаивала, не требовала, да и по большому счету не ждала. Я его прекрасно понимала, главное — была абсолютно уверена в одном: я люблю Серегу и его ребенка во мне.
Но однажды он объявил, что больше не может там оставаться, что он решил уйти из семьи.
Сережа рассказывал мне о своей бывшей жене.
У них была непростая история.
Ему очень рано захотелось самостоятельности. 20-летним парнем он ушел из родительского дома и женился. Анютка родилась буквально сразу. Но к рождению дочки Сережа был не готов— слишком молод. 15 лет они с женой пытались построить семью, но все равно разошлись…
Серега очень сильно переживал, жалел жену, несмотря на то что она часто вела себя неадекватно. Ему приходилось ради дочери многое терпеть. Они даже на какое-то время разводились, а потом решили все начать с чистого листа.
Вот такой он добрый. Пожалел… О дочке переживал, думал: «Может быть, теперь все пойдет по-другому...»
Сережа даже на венчание решился, надеялся, что бог образумит наконец жену и у них наладится семейная жизнь. Но не зря говорят: «Нельзя войти в одну реку дважды…» Ничего не изменилось, все продолжалось с новой силой…
Как Сереже было тяжело, даже трудно представить! Страдал не только он, но и дочка. У нее тоже были довольно сложные отношения с матерью. Ну как ее оставить?
Когда Сергей наконец собрался уйти из семьи, прежде всего решил поговорить с дочкой по душам. Как ему показалось, Аня все поняла. Она же видела, что между родителями уже нет любви...
— Я встретил женщину, полюбил ее…
Я ухожу от мамы… Ты поймешь со временем…
Серега предложил дочке жить с нами, в его новой семье:
— Мы собираемся жить за городом… Поедешь со мной? У тебя будет своя комната…
Но Аня не захотела жить с отцом и осталась с матерью, приняв в итоге ее сторону...
После разговора с дочерью Сережа ушел из семьи, перевез свои вещи. Мы быстро пережили эту ситуацию.
А вот Ане пришлось тяжело. Помню, как мы в первый раз с ней встретились. Сергей решил познакомить нас под предлогом, что мы вместе поедем на студию.
Я очень волновалась: как-то меня примет его дочка?
Аня стояла у дома и ждала, когда за ней подъедет машина. Заметила ее и заулыбалась, но как только увидела, что рядом с отцом сижу я, нахмурилась. Тяжело 14-летнему подростку принять новую папину женщину. Здесь и ревность, и обида за маму.
Я вышла из машины и уступила Ане место на переднем сиденье рядом с отцом. Всю дорогу она сидела насупившись и скрестив руки на груди и на все попытки отца развеселить и растормошить ее, отвечала односложно. Я не психолог, да и разница в возрасте у нас небольшая — 12 лет. Мне, конечно, очень хотелось как-то разрядить напряженную ситуацию, но из-за скованности и робости не знала, как себя вести.
Потом мы стали чаще встречаться, пересекались на концертах — поневоле нам пришлось общаться. Слово за слово, и разговорились. Одно время даже сблизились, я вдруг почувствовала, что Аня оттаивает. Но это было, уже когда Ваня родился. Она любила возиться с малышом…
Аня — молодец, хотя довольно долго была неприступной и холодной со мной, но держала себя в руках, а я понимала, как тяжело ей. Но, увы, теплых, дружеских отношений нам так и не удалось установить…
До сих пор, встречаясь с ней, чувствую холодок и дистанцию. Мы редко видимся — это ее желание. Иногда она приводит на концерты Сережи своих мальчиков. Ей уже почти 25. Как было мне, когда мы только встретились с Сергеем. Странно, но мне кажется, что по ощущениям она больше ребенок, чем я тогда была.
Мне кажется, Аня до сих пор никак не может побороть в себе обиду… Все равно она Сережина дочка, и это навсегда. Конечно, было бы здорово, если бы мы стали друзьями. Сережа был бы счастлив, если бы его дочь чаще приезжала к нам за город…
Мы действительно всегда мечтали поселиться за городом. Сережа — москвич, учился в центре: сначала в школе, потом в консерватории. Когда расселяли их коммуналку, его семье дали новую квартиру в многоэтажке в Коньково. С возрастом ему захотелось на природу...
Но тогда это оставалось мечтой. Познакомились мы с Сережей зимой, а стали жить вместе летом. Сняли маленькую «хрущевку», обставили ее купленной в сетевом магазине мебелью, там же приобрели ложки-поварешки.
Через какое-то время купили себе квартиру. Это был типичный муравейник. У подъезда бабки сидели на лавочке. Наши окна выходили на МКАД, перед выходом не надо было лезть в компьютер, достаточно было выглянуть в окно, чтобы увидеть — есть пробки или нет. Зато вечером за окном сверкало, словно на Манхэттене. Поначалу мы жили как студенты. Я бы даже сказала, бедные студенты. Чайник, две чашки, кровать да стол. Наша одежда висела на специальной стойке на колесиках. Очень удобно из комнаты в комнату перевозить.
Серега часто улетал на гастроли, а я, беременная, сама себя «выгуливала». Одевалась и шла в парк. Бродила одна по аллеям и скучала по Сереже. Вот тут мне очень не хватало собачки. Одной гулять было тоскливо, а так вроде бы животное выгуливаю. Но завели мы собаку, только когда за город переехали жить.
Иногда я ездила с Сережей на гастроли. Так что Ванечка в животе все папины песни прослушал.
Как-то, помню, уже будучи на девятом месяце беременности, я собралась с Сергеем на концерт в Тулу. Ехать надо было на машине. Бог уберег, я раздумала, а то в дороге родила бы. Сейчас я ни за что за две недели до родов никуда не поехала бы, а тогда думала: «А что такого? Нормально!» Вдруг встаю утром, а у меня воды отошли. Сережа отвез меня в роддом и поехал на концерт в Тулу.
Когда родился Ванечка, я написала Сереге эсэмэску. А звукорежиссер взял и во время концерта объявил всему залу: «У Сергея только что родился сын Ванька». Туляки, как услышали эту новость, преподнесли своему любимому артисту пистолет местного производства, самовары, пряники, водку.
В эту же ночь Сережа помчался домой и рано утром уже был в роддоме. Его счастье трудно описать — он был ошарашен: вот он, сынок, маленький человечек…
Ванюшку мы крестили в полтора месяца в Дедове, в деревеньке, окруженной дремучими лесами, где у нас есть маленькая избушечка. В местной старинной церквушке.
Вроде бы с появлением ребенка и должны были начаться трудности, но все получилось наоборот. Сережа — прекрасный отец, хотя и очень много времени проводит на гастролях.
Честно говоря, я сама решила оградить его от домашних хлопот. Он так выматывался на выступлениях, что домой возвращался как выжатый лимон. Это со стороны кажется: ну что там, подумаешь, посадили в самолет, поселили, покормили и обратно после выступления отправили.
Гастроли — очень тяжелый труд, особенно если едешь по глубинке. Плохие дороги, гостиницы без удобств, казенная еда, вокруг постоянно люди. А люди разные бывают…
Мечта жить за городом нас не оставляла, тем более что Сережа, когда еще был женат, купил участок и стал строить дом.
В Интернете очень много информации об этой истории, пишут, что Трофимов, такой-сякой, обидел бывшую жену, не дал денег. Я не хотела об этом говорить, но, наверное, необходимо поставить все точки над « i».
Этот дом, как мне кажется, разделили не по-честному. У Сереги была договоренность с женой: мол, он будет платить ей деньги, а дом оставит себе.
Он, наивный, думал, что они по-дружески все решили, и продолжал достраивать дом, вкладывать в него деньги. А потом вдруг его бывшая жена передумала:
— Нет, знаешь, давай мы его все-таки продадим, а деньги поделим пополам. И больше ты нам ничего не должен.
Это была устная договоренность. Они продали дом, разделили деньги, а потом через какое-то время вдруг всплывает его расписка, где написано, что он обязуется платить ежемесячно столько-то и столько-то. Ее Сережа написал до продажи дома. Он вспомнил о расписке, когда делили деньги от продажи дома, и поинтересовался:
— Слушай, а бумажка, где я писал о выплатах... Где она? Я забыл…
— Не волнуйся. Я ее уничтожила.
Он поверил ее честному слову, а через несколько лет расписка всплыла. Наверное, его бывшей адвокаты подсказали, когда именно достать: «Бумажечка-то, вот она!» И она со старой распиской отправилась в суд. Вот, мол, так и так, гражданин Трофимов расписку написал, но за все эти годы не заплатил ни копейки. А когда Сереженька кинулся искать документы, что дом продали и деньги поделили, он так ничего и не нашел. Суд он, конечно, проиграл. Можно сказать, его просто-напросто облапошили. Сережа-то по доброте душевной верил в человеческую порядочность. И потом, мужик не станет расписки с женщин брать!
— Ну, раз так… Мне никаких денег не жалко, лишь бы мы с тобой были вместе… Ничего страшного. Я еще заработаю! — повторял он, смеясь.
Я бы, может, и стала за него переживать, но Сережа так легко ко всему относится, что я с него беру пример. Здесь бог забрал, значит, в другом месте даст…
Удивительно, но мы очень хорошо с ним ладим. Даже без положенных «притирок» обошлись. Мы не ссоримся, пусть кому-то и трудно в это поверить. Он — сова, а я — жаворонок. Это единственное противоречие. Бороться с недостатками друг друга бессмысленно, их надо просто принять и расслабиться.
Я принимала в нем все — и тогда, и сейчас. У Сережи есть недостатки, он и так может себя повести, и эдак. Но я никогда не записывала в колонки его плюсы и минусы, чтобы потом подсчитать, что же в нем перевешивает: хорошее или плохое? Он просто мой любимый человек, что бы он ни делал и чем бы ни интересовался...
Главное, как к этому относиться.
Например, Сережа не мастер забивать гвозди или мебель собирать. Это для него подвиг! Не беда, для этого есть профессионалы! Вот «Лего» они с Ванечкой азартно собирают. Тут ему нет равных.
Я обложилась книгами по готовке, не все же серым супом мужа удивлять. В Италии, где мы любим отдыхать, я наловчилась готовить. А поначалу он ел готовые пельмени из пачки. От греха, как говорится, подальше… Или гречку без конца. Сейчас, когда у меня хорошо получается, он стал привередливым. Любит заказывать: «Приготовь то, хочу это…»
Мы поженились, когда Ванечке было уже полтора года. Почему так долго? Да столько забот было с малышом!
А у Сережи начался новый этап в творчестве. Мы много встречались с продюсерами, с пиарщиками. Когда Сережа в патриархии получил развенчание с бывшей женой, мы повенчались.
Какая-то положительная полоса в его жизни наступила. Все складываться стало: и в личной жизни, и в карьере. Недаром же мы часто повторяем: «Мы с тобой совпали, как пазлы…»
А дом-мечту Сергея мы все-таки построили. И переехали за город. Как мечтали, так и получилось. Когда к нам приходят гости, не перестают восхищаться: «Как у вас хорошо! Как уютно! Не хочется от вас уходить». А в доме ничего особенного, просто атмосфера невероятно приятная.
У Сережи там есть свой кабинет, где он прячется от домашних.
Может ночью вскочить, запереться в своей комнате, что-то начеркать или напеть. Мне так порой хочется поработать с ним, но он не зовет. Иной раз прошу: «Может, я тебе помогу?» Даже ему примеры привожу: «Вот посмотри, Кончаловский для своей Юли и фильмы снимает, и спектакли ставит. А ты? У меня же вон сколько талантов!» А он меня переубеждает, что дома я нужнее.
— Ты создаешь уют, смотришь за детьми, встречаешь меня после работы. Мне это очень важно…
И действительно, я тут на своем месте и домашним нужна. А в свободное время занимаюсь тем, что мне нравится. Уже два года учу итальянский язык, танцую танго. В прошлом году Сережа пригласил меня выступить на своем концерте в Кремле. Еще разок в его клипе мелькнула.
Летом мы ездим в Италию, я со всеми общаюсь, договариваюсь. Уже свободно изъясняюсь на итальянском. И если здесь, в Москве, обо мне говорят: «Жена Сергея Трофимова», то там мы меняемся ролями. В Италии он для всех — муж синьоры Анастазии.
В Италии он всех поражает своей щедростью. Заходим в магазин, он сразу: «Бери то! Покупай это!» Приходится его останавливать. А он в ответ: «Ну что такое деньги? Деньги нужны для того, чтобы их тратить...»
Сергей у нас главный в семье. Это никем не оспаривается. Все основные вопросы решает он. Он несет за семью ответственность. Он сильный, со стержнем, я за ним как за каменной стеной. И в то же время Сережа чувствует себя окруженным моей заботой. И если муж — стена, то я — «райский садик». А наши детки — цветы.
Он любит часто повторять: «Ты — мой тыл!»
Мы очень хотели девочку. Через четыре с половиной года после Ванечки у нас родилась Лиза. Я все беспокоилась:
— Слушай, а вдруг у нас опять будет мальчик?
— Да нет… точно девочка!
Как он сказал, так и получилось.
Я в нем ни на грамм не разочаровалась. Наоборот, со временем начинаешь дорожить отношениями, легче идти на компромиссы, беречь то, что есть… Надеюсь, что тучи обойдут нас стороной. А если не обойдут? Что будет? Не представляю и не хочу представлять!
Знаю одно — мы все решим. Просто сядем и вместе посмеемся.
И все пройдет!
В 2010-м мы справили пятилетие официальной свадьбы. Дат разных у нас много: первое знакомство, первый приезд в Люберцы, первый поцелуй…
Бывают ситуации, когда я начинаю копаться, переживать, думать, в чем я права, а в чем ошиблась. Сергей ко всему относится легко. Я его гружу, гружу проблемами, а он в ответ только хохочет. Посмеемся вместе, и все как рукой снимет...
Подпишись на наш канал в Telegram