Тая в своих интервью говорит обо мне: «Первый муж до сих пор на меня обижен». И при этом лет десять после развода сама со мной не здоровалась. Если случайно пересекались где-нибудь за кулисами — будто и вовсе не знакомы. Может, из-за того, что наш сын предпочел остаться со мной? В общем, сложно сказать, у кого из нас накопилось больше поводов, чтобы так долго не общаться…
Было ощущение, что нашу квартиру осадил спецназ: в дверь колошматили несколько пар рук и ног… — Где Денис?
Я мать! Имею пр-раво! — исступленно кричала Тая.
Сцена и впрямь выглядела драматично: будто оставленный муж решил отомстить неверной жене и не дает ей общаться с ребенком. По крайней мере так могли подумать музыканты, которых Таисия прихватила в качестве группы поддержки. Предполагаю, что перед ответственным походом компания накатила «для храбрости». У Дениса и без того стресс, что родители разъехались. А тут еще и мама навещает его с таким шумом.
— Мужики, мне что, наряд вызывать? — пошутил я.
— А мы и так нарядные! — продолжался галдеж на лестничной площадке.
Пришлось привести угрозу в исполнение… Участковый, как в таких случаях бывает, спросил мнение ребенка: «Ты хочешь быть с мамой или с папой?»
Денис ответил, прижавшись к бабушке: «Я хочу остаться здесь». Тогда милиционер пожурил нежданных гостей: «Проспитесь, а потом решайте ваши коллективные семейные проблемы».
Через год нас с Таей мирно развели по суду. И на слушании жена признала, что именно из-за нее перестала существовать наша персональная ячейка общества. С тех пор нас связывал только Денис. Если можно так сказать, мы больше никогда не расспрашивали сына друг о друге…
А сейчас, когда вижу белокурую диву в клипе с Николаем Басковым или Стасом Михайловым, с трудом узнаю в ней бывшую жену. Думаю, кардинально изменилась она не только внешне — и в поведении, и по характеру. Смешно таить обиду на женщину, давно ставшую другим человеком...
…Трудно взвесить, кто из нас двоих был тогда застенчивее.
В отличие от многих девчонок из нашего Киевского музыкального училища Тая Гирявец не выделялась громким призывным смехом и бойкостью общения. Когда меня поставили аккомпанировать ей на гитаре в дуэте — глаз на новичка не подняла. Хотя я сразу заметил, какие они необычные — большие, миндалевидные…
До Таи мне уж очень сильно нравилась другая девочка. Сначала я тихонько страдал по ней в уголочке, а когда открылся — получил отказ. А теперь в ансамбле как гитарист имел такое преимущество: стоял позади солистки и не боялся, что Тая перехватит мой взгляд. Так бы и общался только с ее спиной, не случись на одном из выступлений громкого инцидента с массой последствий…
…В колхоз поселка Маслово нас, студентов, отправили собирать помидоры.
Делали мы это квадратно-гнездовым способом: ударил ящиком по кусту — и овощи посыпались. Те, что уцелели, тут же становились боевыми снарядами — мы играли ими, как в снежки. Только эффект перестрелки усиливали красные следы на одежде. Жалобы о переводе урожая в комсомольскую организацию сыпались горохом. А под конец мы еще и настоящую драку затеяли… Сельским пацанам не понравилось, что «городские» за их местными девчонками ухлестывают. «Братание» произошло на концерте в местном клубе, мы с Таисией как раз там выступали. Она исполняла песню Пугачевой «Приезжай», когда на танцполе случилась куча-мала и пара колхозных ребят запрыгнула к нам на сцену.
Я на тот момент уже успел отслужить в армии и побывал в Афгане, так что драки не боялся… «Вовка, спасай гитару!» — отрезвила меня Тая. И поскольку численное преимущество было не на нашей стороне, вместе с друзьями обратились в бегство. Гнали нас местные через весь колхоз до общаги, где мы оказались в осадном положении: в окна летели камни. Выбрали парламентеров, договорились о кулачном бое… И хотя у большинства бравых воинов на теле было больше синяков от «помидорных боев», в Тае сработал «синдром медсестры»: вместе с другими девчонками она потом пришла нас жалеть, бинтовать и делать йодовые сеточки… Общение стало более неформальным.
— А на войне было страшно? — наивно расспрашивала меня Таисия во время первой прогулки.
— Сначала будто кино про себя смотришь. До первых трупов...
— Ой! — спутница по-девичьи прятала лицо в ладонях. — А ты кого-нибудь убивал?
— Не довелось. И самому повезло больше многих… У нас говорили: если пуля просвистела — значит, она не твоя…
Я был старше Таисии на пять лет и в сравнении с выпускниками школ считался в училище «дедом». Бывалым. За десять месяцев в Афгане многое повидал: и героизм, и подлость человеческую — неуставные отношения… Только война всех уравняла. Может, моя взрослость и серьезность Таю как раз и зацепили. И как «старый солдат, я не знал слов любви». Но по поступкам Таисия видела, что воспитание у меня правильное: я ее не торопил, относился с уважением...
И она не была слишком доступна — меня это как раз притягивало. Так что когда под Новый год мы наконец стали ближе, искренне решил: если у нас все так серьезно и далеко зашло, значит, пора жениться. Правда, в этом вопросе еще и моя мама посодействовала… В самый пикантный момент ворвалась к нам с Таей в комнату и громогласно пристыдила:
— Тю, подывитесь тильки! Шоб у мени под боком до свадьбы — ни-ни!
У них с невесткой вообще отношения были непростые: обе с характером. Мама — женщина строгая, закаленная войной: дважды ее брали в плен и пытались угнать в Германию, и оба раза она сбегала из поезда… С тех пор всю жизнь всеми командует: и я, и отец к этому привыкли. А вот Тае было непросто: она вообще давления не признает.
С ее родителями мы познакомились практически сразу: я поехал к Таиной маме в городок Белая Церковь на электричке, купил на вокзале цветы...
Будущая теща сначала настороженно со мной разговаривала — она, как и Тайка, очень сдержанная. Дочку лет с десяти воспитывала одна: на отца, видимо, у обеих сохранилась обида. «Он и руку на маму поднимал, и со мной был жестким. Я видела, что она терпит его только ради меня, и сама много раз ей говорила: уходи…» — рассказывала мне Таисия. Поэтому и на свадьбу отца не пригласила — после развода родителей они не общались. Первый раз я увидел тестя только месяца за три до того, как мы с Таей разошлись, — он очень хотел посмотреть на внука и так обрадовался Денису! Но что скажешь по одной встрече? На первый взгляд, человек приличный — не алкоголик, не опустившийся…
Перед визитом к моим родителям Тая очень волновалась, долго наряжалась…
Первым с ней вступил в контакт наш кот: обнюхал — и цап за лодыжку! Разрядил обстановку, собака: Тайка — кричать, мама — веселиться…
Как бы у нас ни складывались потом отношения с родителями, важно главное: они с самого начала стали нам помогать — и со свадьбой, и с квартирой, и с сыном...
Штамп в паспорте оказался актуален еще и потому, что жить нам было негде. Как моя мама реагировала на наши ночевки до брака, я уже описывал. А Тая жила в общаге училища, в комнате на четырех человек. У девчонок между собой был договор: если одна приводит парня, остальные тактично удаляются. На час, на два, но не больше!
Место веселое, неспокойное: по стенам постоянно акробаты циркового отделения на веревках спускаются и к девчонкам в окна заглядывают…
А проверить, уживемся ли, мы с Таей смогли на каникулах: в 1981 году вместе поехали в Крым. Если и ссорились, то в шутку и по мелочам. Оказалось, Тайка в жизни боится двух вещей: велосипеда и воды. В море она входила только по щиколотку — и тут же перемещалась на надувной матрас: «Я больше загорать люблю». Я быстро понял, в чем причина такой «любви», и задумал пощекотать ей нервишки. Тая на солнышке нежится, а я ее забалтываю и потихоньку отгребаю вместе с матрасом подальше в море. А потом вдруг говорю: «Знаешь, сколько до берега?» Тая смеется: «До какого — турецкого?» «Нет, — говорю, — до нашего… Километр!» «Негодяй! Как ты мог?
Утопить меня хочешь?!» — и так вцепилась в матрас, что он того и гляди лопнет… В общем, шутку не оценила. Когда выбралась на сушу, заявила: «Я с тобой не разговариваю!» Она меня всегда по такой схеме наказывала: сначала выскажет, чем недовольна, а потом будто в рот воды набрала.
Взялся учить ее кататься на велосипеде — после двух падений Тая сдалась: «Мне надоело». Тут она упорством не отличалась. Еще я по утрам бегал по дорожкам парка. Таисия вроде бы тоже вначале подвизалась за компанию, но однажды споткнулась — и тут же к спорту остыла. Терпеливее всего она была в вокале: по сто раз могла одно и то же перепевать.
По возвращении из Крыма мы подали заявление в киевский загс, который в народе прозвали «Бермудский треугольник». Дескать, как попадешь в него — так и пропадешь.
Торжественно сообщили о своем намерении пожениться родителям, и они схватились за голову: «Какие расходы!»
Но все организовали: банкет на 50 человек по украинским меркам тогда считался скромным. Таисия с мамой сами шили свадебное платье — на покупное денег не было. И в день торжества я по традиции поехал за невестой на машине в дом ее родителей, а ведь это сто километров от Киева! Запомнилось, что когда мы, по обычаю, должны были встать на рушник (кто первый, тот и будет главным в доме), Таисия меня с азартом опередила. И я это не раз вспоминал: жена редко мне в чем-то уступала, всегда гнула свою линию. Основные проблемы в отношениях были из-за соперничества. Теперь смеюсь над тем рушником: вот же, народная мудрость — такая мелочь, а по ней можно судьбу предсказывать!
Сейчас Тая с позиции обеспеченного человека вспоминает: мол, жили с первым мужем в нищете, дом был развалюхой…
Но зато в Киеве трехкомнатная квартира. А при Союзе какой студент богато жил? Родители выделили нам отдельную комнату три на три метра: умещались там только пианино и кровать. Но тогда Таисия скорее придерживалась взгляда, что «с милым рай и в шалаше». Претензий я от нее не слышал. Только взвизгивала иногда, если мышь под ногами пробегала. Но на то у нас и кот водился.
Животных мы с Тайкой оба любили, и этот самый кот стал вечным предметом наших наблюдений. Когда Дениска был маленький, зверь часто забирался к нему в колыбельку и грел. Иногда сын плачет, а как придет его пушистый друг, сразу успокаивается…
И готовили, и убирались мы с Таей по очереди.
Но за невесткой всегда следило строгое око свекрови. Только жена полы помоет, придет на кухню — а там мама уже за ней перемывает, приговаривая: «Только грязь развезла». И так во всем… Тая гладит рубашку, а мать через плечо ей заглядывает и поправляет: «Начинать надо с рукавов, а спину в самом конце парком обдавать». Не то чтобы она не любила свою невестку, думаю, мама, напротив, хотела во всем нам помогать. Приду домой, а Тайка сидит в комнате, плачет: «Куда ты меня привел?» Я говорил: «Ну что мне, мать выгнать? И нам с тобой больше некуда податься». Таисия терпит-терпит, а потом огрызается на свекровь: «Не вмешивайтесь, сама справлюсь!» И тогда уже мама плачет: ведь она хотела нас всему научить… А я — между двух огней.
Про то, что у нас будет сын, узнали практически сразу: у Таи с первых недель был очень сильный токсикоз.
Мама обрадовалась, что Тая скоро подарит ей внука, но не считала, что беременность освобождает ее от обязанностей по дому. А жена стала еще более ранимой: чуть что — сразу в слезы… Я выполнял все ее капризы. «Хочу соленых огурцов со сметаной», — просила она чего-то неудобоваримого. И я сразу бежал в магазин.
Когда пришло время рожать, мы и не поняли, что происходит. Тая ходит по квартире, держась за поясницу: «Мне плохо». Мать посмотрела опытным глазом: «Иды в больницу». Так как учреждение находилось через лесок, мы легкомысленно пошли пешком, а малыш уже был на старте. До сих пор удивляюсь, что Дениска где-нибудь на опушке не появился!
Врач нас встретил и упрекнул: «Что же вы так долго тянули? Срочно в роддом!» Пока Тая рожала, я сдавал экзамен, и, как вы понимаете, он был самым волнительным в моей жизни… Когда с цветами поехал забирать жену и сына, мама мне еще поручений вдогонку надавала: «На обратном пути купи сметанки и хлеба!» Говорю же: для нее это было обыденное дело.
Кот сначала заглядывал в люльку с недоверием. «Что за звереныша вы завели и любите больше, чем меня?» — читалось в его желтых глазах. Да и у меня поначалу проявлялся «синдром кота»: Тая все внимание переключила на ребенка. И уже не интересовалась: накормлен ли муж, поглажена ли рубашка? До меня понятие «отцовство» не сразу дошло… В моменты отчаяния я нес кота на кухню, кормил и плакался ему в меховую жилетку: «Одни мы с тобой, старик, остались!»
Ревновал. Потом тоже заглядывал в люльку — что там делает конкурент… А «оно» на тебя смотрит, да еще ручки тянет… И я таял! В результате даже сам научился пеленки менять. Дениска обеспечивал нам бессонные ночи. Орет, а встанешь — увидит тебя и улыбается. Скучно ему, видите ли, одному. Потом приходит бабушка, нас с Таей отталкивает: «Ничего вы не понимаете! Сейчас как миленький заснет», — и давай на свой манер баюкать. И мы ей уже благодарны…
Родители вообще нам с малышом очень помогали, тут мамин опыт пригодился. Но все равно с невесткой возникали споры: у малыша животик болит, врач говорит одно, а мама свои познания применяет. Когда же наступило время выходить на работу и мы с Таисией стали разъезжать по гастролям, только родители и выручали. Больше того, если бы не их помощь, сомневаюсь, что Таисия Повалий вообще смогла бы состояться как певица.
Из-за того, что я так рано окунулся во все прелести семейной жизни, отец очень расстраивался: «Не доучишься, и музыка тебя потеряет!»
Видимо, переживал, что я повторю его судьбу: папа свой талант в музыке не реализовал. Во время войны он был партизаном. Однажды спас отряд во главе с командиром, но получил ранение и попал во фронтовой оркестр. Благодаря ему я с четырех лет слушал и знал классическую музыку: Моцарт, Бетховен, Бах… Потом учился на фортепьяно, но уже в 13 лет появились новые кумиры — группа Beatles, Led Zeppelin, Deep Purple. И я увлекся гитарой… Мать же считала, что младший сын не оправдал ее надежд уже тогда: она хотела, чтобы я, как старший брат, работал на заводе. Он у нас один из ведущих авиаконструкторов.
Я же попробовал себя в качестве ученика токаря и через месяц понял, что это не мое. «Стабильная зарплата, квартиру могли дать. А ты все — мое, не мое… Тьфу!» — переживала матушка. Ну не было во мне прагматической жилки! Может, и правда, останься я работать токарем — было бы у нас с женой и сыном свое жилье. Но жизнь распорядилась иначе: вскоре после окончания училища один талантливый композитор порекомендовал меня в «Укрконцерт»…
Звонок от него раздался среди ночи. Мы с Таисией после этого не спали до утра, переживали и обсуждали предложение: солидная организация, возможность путешествовать, хорошая практика… Так хотелось, чтобы меня взяли! И когда я вернулся домой с радостными вестями, жена чуть ли не прыгала от счастья. Начались гастроли: БАМ, Дальний Восток, откуда я всегда тащил домой красную икру…
На первые гонорары покупал Тайке одежду, а точнее — ткани. Она сама открывала журналы мод и шила по выкройкам, старалась выглядеть современно. Привозил игрушки сыну: ружье, которое стреляло привязанной пробкой. Денис тут же отвязал ее — и чуть не убил кота, да еще бабушку напугал…
С другой стороны, иногда гастроли длились по полтора месяца. Мобильных тогда не было, и звонить я старался каждый раз, когда появлялась возможность. А чтобы не истратить все гонорары, у музыкантов была такая фишка: бросаешь в автомат 15 копеек друг за другом, телефон забивается, и говорить можно сколько угодно. Пока Дениска был маленький, я возвращался и сына не узнавал: дети ведь так быстро меняются. А жена встречала с подозрительным видом и все искала во мне перемены: «Новая рубашка?
И для кого ты там наряжался?» Посмотрит фотографии, где на заднем плане видны танцовщицы в коротких юбочках, — и сразу закатывает сцену ревности: «А это там кто?» Ее возмущение усиливалось чувством голода: после родов Тая поправилась и долго пыталась похудеть. Флирт в музыкальной среде — дело обычное, поэтому в любом ансамбле всегда имелся человек со шприцем, чтобы сделать спасительный укол, если что подхватишь. Но я был слишком правильно воспитан: дома — жена и ребенок… Чего ради? Каюсь: искушали, но я себе лишнего не позволял. В этом плане как раз жена оказалась слабее меня…
Выбор «семья или профессия» перед Таисией вставал не один раз. После дирижерско-хорового отделения у нее был свободный диплом: то есть распределения по нему не предполагалось, и артист должен был сам искать себе работу.
И вдруг — удача: ей тоже звонят и приглашают в «Укрконцерт». Однако буквально через несколько дней выяснилось еще кое-что. «Я беременна, — упавшим голосом сообщила мне Тая. — Надо что-то с этим делать». Денису уже исполнилось четыре года, и я был не против второго ребенка. «А что тут поделаешь? Вдруг будет девочка?!» — обрадовался поначалу. Но у Таи даже мысли не возникало снова рожать: уже договорилась с какими-то врачами и вскоре легла на операцию. Я не мог ее переубедить. Трудно понять женщину: иногда она хочет того, что делать нельзя. Но если Таисия решила — увещевать ее бесполезно. Конечно, как мужчина я переживал эту ситуацию, но мы с женой не показывали друг другу своих чувств. И Тая делала вид, будто ничего не произошло. Может, иногда в семье даже правильнее выяснять отношения, чем вот так — молчать и копить обиды…
Слышал, теперь Тая жалеет о своих решениях, ведь во втором браке у нее детей так и не случилось.
...Так и шла Таисия к своей мечте ценой здоровья, как многие артистки. Сначала устроилась бэк-вокалисткой в «Мюзик-холл». Потом и я туда перешел клавишником. Повезло: в то время супружеские пары в одной организации не приветствовались, так что протекцию жена мне оказать не могла. Правда, на гастроли мы все равно ездили по отдельности. Иногда по два месяца друг друга не видели… По приезде делились впечатлениями. Больше всего историй всегда было связано с последним гастрольным выступлением — так называемым зеленым концертом: на нем все друг над другом подшучивают и подливают водку вместо воды перед выходом на сцену…
И Тая с хохотом вспоминала: «Пою и слышу, что музыканты мелодию постепенно ускоряют… Под конец перешла на скороговорку!»
В эти поездки Таина мама всегда давала нам с собой по бутылочке отменной горилки собственного производства. Водка в маленьких городках открывала все двери и для гастролирующих была своего рода валютой. Сколько раз я менял ее на красную икру!
В свободное время мы оба старались изучать эстраду, ведь училище было достаточно консервативным. Ходили на концерты «Арсенала» и ленинградского «Мюзик-холла»... Потом обсуждали выступления, иногда спорили. Но все-таки мы с Таей в этом плане хорошо понимали друг друга: кто еще выдержит такой гастрольный график партнера?
Например, со второй женой я не ужился как раз на этой почве — она к музыке не имела никакого отношения…
Два года мы с Таей проработали бок о бок, а потом началась перестройка: «Мюзик-холл» расформировали, всех уволили... Не дай бог жить в эпоху перемен: рушится не только твоя жизнь — все, во что ты верил. Весь 90-й год мы оба сидели без работы, перебивались халтурой. В ресторанах играть было очень выгодно, но пробиться туда оказалось сложнее, чем на эстраду. Нас же занимали время от времени. На себе мы с Таей экономили: все шло на Дениску. Если достали икру на банкете — ему отдаем, сами не едим. Не хотели, чтобы он в чем-нибудь нуждался. Тяжелая финансовая ситуация сплотила в те годы нашу семью как никогда: мы с Таей стойкие, не жаловались, не ныли… Когда меня пригласили в «Росконцерт», пришлось уехать от семьи на заработки в Москву.
И вот я получил первый гонорар, позвонил домой и закричал жене в трубку: «Мы теперь с тобой миллионеры!» Тогда как раз стали выпускать деньги с огромным количеством нулей, на которые, правда, почти ничего нельзя было купить. «Ну вот, теперь мы нищие миллионеры», — смеялась Таисия.
Она тоже не сдавалась: стала участвовать в эстрадных конкурсах. Очень переживала, что ее срезали на отборочном туре в Юрмалу. «Это лотерея, в которой не бывает случайных шаров», — поддерживал я жену. Хотя Тая не особенно нуждалась в моем утешении: она и так все про себя знала. И первые победы сразу сделали ее знаменитой в узких кругах. Прежде всего как джазовую певицу. Сначала украинский конкурс «Мария», потом — «Славянский базар»…
Но тогда в ее жизни уже появился Игорь Лихута...
Оказывается, Игорь учился в нашем же училище, только на другом отделении. В первый раз они с Таисией столкнулись в начале 90-х за кулисами одного из концертов. Постепенно он стал ее директором и продюсером. А это должности, которые предполагают восхищение своим артистом. Сейчас мне кажется, что я недодавал этого Тае: как-то не умел осыпать комплиментами, демонстрировать любовь. Меня самого в детстве мало хвалили. Но считаю: человек может тупо молчать и при этом поддержать в трудную минуту. А Лихута, видимо, проявлял свои чувства с избытком. Потому что Тая между делом проговаривалась: «Игорь такой, Игорь сякой!» Он не сходил у нее с языка. В то же время и подозрений к этой персоне у меня поначалу не возникало: если жена сама открыто о нем говорит!
Но мы стали отдаляться друг от друга…
После побед на конкурсах Таисию начали везде приглашать. Мы приходили на банкет, а там разношерстная публика: мужики в малиновых пиджаках, девушки на высоченных шпильках, одетые в лучших традициях валютных проституток. Все пьют, курят и друг перед другом красуются, меряются кошельками. Меня от всей этой напускной важности воротило. А Таю я просто не узнавал: куда делась та застенчивая девушка, которую я знал последние 11 лет? Глаза горели: одному подмигнет, с другим похихикает, третьего приласкает комплиментом… В компанию вписалась, и ей это явно нравилось. Дома же начались нелестные сравнения: «Посмотри, где ты, а где я!» Во-первых, Тая имела в виду свой статус: она — вокалистка, а я — музыкант.
На гастролях певцы всегда сидели на передних местах в автобусе, за ними — музыканты, потом — обслуга… Негласная автобусная иерархия, против коей не попрешь. А во-вторых, у Таи пошли большие заработки. «Я круче тебя, потому что больше зарабатываю», — однажды бросила она мне. А то, что я первые годы ее полностью обеспечивал, уже не ценилось. Захотелось другой жизни, более шикарной — машин, ресторанов... Которые, думаю, сулил ей любовник.
Поговорка «Хороший левак укрепляет брак» не про нас. Я считаю: семью могут сохранить только два человека. А если этого хочет только один…
Последние полгода ее связь на стороне уже была очевидной. Тая стала возвращаться домой поздно, а иногда и с букетом цветов.
Но я знал, что концерта у нее в этот день не было. Поначалу, как обычно, молчал. Потом перешел к наводящим вопросам: «Чей подарок?» Она отмахивалась: «От поклонников». А когда уже спросил в лоб: «Кто он?» — не стала отпираться: «Игорь, я его полюбила». И хотя давно все к этому шло, ее признание меня сильно задело…
Несколько дней не хотел с ней разговаривать. Потом уехал с «Росконцертом» в Москву (хоть в профессии на тот момент все было хорошо, чувствовал себя состоявшимся аккомпаниатором). А там взглянул на нашу семью как бы со стороны — на расстоянии все виднее — и решил поставить точку. Сам позвонил жене: «До каких пор это будет продолжаться? Снимай квартиру и съезжай». Когда вернулся, ее вещей в доме уже не было… Десятилетний Денис встретил меня с растерянным видом: «А куда мама уехала?»
Жалко было ребенка, но он же видел, что между нами творится. Глупо было придумывать отговорки. «Мама нас предала», — сказал я сыну об уходе Таисии. Он насупился, но не ревел. Скорее замкнулся: сын же в нас пошел, так что переваривал горе в себе.
Впрочем, поначалу у него возник протест: когда Тая заявилась к нам на порог с друзьями и пыталась забрать сына, Денис сам с ней не пошел. А потом мы все поняли, что это к лучшему: Тая постоянно на гастролях, живет на съемной квартире — у нее новый муж, чужой для нашего сына дядя. И опять же она для себя хотела пожить. А мне совсем одному остаться было бы горько. Хотя нельзя сказать, что я был хорошим отцом: сам все время в разъездах, так что обоих родителей в тот период Денису заменяла бабушка.
Не знаю, какую версию про наш разрыв ему рассказала Тая…
Но Денису очень рано пришлось понять, что в любом конфликте есть две стороны. Мать — это мать, и он ее простил. Они могли видеться в любое время. А потом Тая получила квартиру, и Денис уже в 16 лет переехал на «нейтральную территорию». Там мы по очереди его навещали — привозили продукты, одежду…
Я был даже рад, что сын так рано стал жить самостоятельно: хоть в быту всему научился. Но по сути живет под маминым крылышком. Таисия помогла ему с образованием: Денис окончил престижный Институт международных отношений, даже выучил китайский язык… Недавно заявил мне: «Хочу уехать в Китай». В свои 30 лет он является типичным представителем золотой молодежи.
И часто попадает в светскую прессу Киева как «сын Таисии Повалий». Мама дала ему такой аванс. Денис понимает, что это адский труд — заработать имя и стать узнаваемым. Но в карьере, похоже, занял позицию «Не хочу мучиться, как мои родители». Впрочем, сын тоже поет, недавно мы с женой Юлей были на презентации его нового клипа.
Я обрел настоящее семейное счастье только в третьем браке. Мы с Юлей вместе играем в Национальном президентском оркестре Украины, куда я попал по приглашению руководителя Анатолия Михайловича Молотая как клавишник и аранжировщик. Ответственность большая: даже лира на погоне не может быть перекошена, иначе — скандал. А уж ошибаться во время игры никак нельзя. Мобилизуешься, словно на войне. Но у меня в оркестре двойной контроль: с одной стороны — дирижер, с другой — жена.
У Юли характер более открытый, чем у Таи, но с ней тоже не забалуешь. При этом она на 17 лет меня моложе и за главенство в семье со мной не соревнуется. Перед тем как в 2009 году пожениться, мы договорились: на рушник ступим одновременно…
Таисия теперь высоко забралась: недавно стала депутатом Верховной рады. Я с Президентским оркестром Украины встречаю международные делегации. Но в стенах высоких учреждений мы с ней пока еще ни разу не пересеклись.
Храним ли до сих пор друг на друга обиды? Недавно моей маме понадобилась срочная дорогостоящая операция — и каким-то образом она оказалась оплачена. Видимо, Тая напрягла свои связи… Это о чем-то говорит.
И мне кажется, за такой жест можно многое забыть и простить.
Благодарим галерею мебели DESIGN TIME, Киев за помощь в организации съемки
Подпишись на наш канал в Telegram