Актриса Кристина Кузьмина не соглашается заранее назначать встречу в определенном месте. Ей спокойнее подхватить меня на людном Невском проспекте. Она никому не верит. И мне стоит известных усилий убедить ее в том, что я сотрудник журнала «Караван историй». Вот ее рассказ.
Сколько раз я мысленно произносила фразу: «Этого не может быть! Это не могло произойти со мной!» И когда умер наш первый с Димой Месхиевым ребенок, и когда сама оказалась на грани жизни и смерти из-за дурацкого приклеенного чулка, и когда выяснилось, что опухоль злокачественная… Иногда даже думаю: «Неужели в прошлом своем воплощении на Земле я была палачом и лишала жизни младенцев, что бог такое посылает на мою голову?..»
И вот снова. Последние новости в прессе о нас с Димой также плохо доступны для понимания. Да мыслимое ли дело: актриса, известная телезрителю в основном по ролям аристократок, и ее бывший муж, на минутку, экс-председатель Комитета по культуре правительства культурной же столицы, дерутся друг с другом на ступенях своего дома в Комарове?! Мне и сейчас кажется — ну не могло со мной всего этого произойти!
Но почему-то произошло. И опять в октябре! У меня, знаете, какие-то страшные октябри. А началось с того, что однажды странным осенним днем я вышла замуж…
С Месхиевым мы познакомились банально — я пришла на пробы в его сериал «Принцесса и нищий». Дмитрий казался мне таким прекраснейшим, невероятным просто. Потом, спустя время, я так и говорила в интервью: «Он самый лучший и талантливый человек на планете Земля». На те пробы я пришла с однокурсником Сережей Перегудовым. И вот сидим в комнатке, ждем, когда нас пригласят… Вдруг заходит Дмитрий, довольно строго смотрит на меня и говорит: «Почему синяки под глазами? Вообще-то по ночам надо спать, а не глупостями всякими заниматься...» В то время я по ночам вела программу на радио, потому что днем училась в Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства. Мне было одинаково интересно и одно, и второе, плюс студентка — нужен заработок, да и работать привыкла — с 14 лет числилась моделью агентства «Модус Вивенди», снималась в рекламе. Вот отсняли пробы, и побежала обратно в академию. Такой была моя жизнь.
Признаюсь, при личном знакомстве Дима произвел на меня впечатление не только как режиссер, он ведь очень обаятельный мужчина. Помню, дома даже сказала: «Мама, мне так понравился Месхиев! И он со мной сам заговорил!» На роль меня не утвердили. Больше того, тем же вечером позвонила моя подруга-актриса, которая тоже была на тех пробах. «Представляешь, — говорит, — Месхиев пригласил меня на свидание!» Положила я трубку и говорю: «Не судьба, мам!» Все знают, что я очень щепетильна в вопросах кого-то отбивать или уводить.
Дмитрий и подруга моя стали встречаться, потом поженились. Я с ней продолжала дружить, бывала у них в гостях. Жизнь текла, мы все общались, ездили на гастроли — мы на тот момент еще и в одном театре работали… А однажды подруга рассказала, что брак их совершенно разладился и она от Димы ушла. Когда Месхиев позвонил и попросил о встрече, я была уверена, что речь пойдет о его жене, мол, наверняка хочет через меня уговорить ее вернуться. С момента их расставания прошло месяца полтора, и я полагала, что именно эта тема «горячая». Встретились в ресторане. И вот ужинаем, говорим обо всем на свете, только не о том, ради чего, как мне казалось, встретились. Я подумала: «Наверное, это настолько больная тема, что надо еще покушать». Еще посидели, и еще посидели, как Винни Пух… И в конце концов Дима признался, что я ему давно нравлюсь, и позвал он меня, чтобы это сказать. Как обухом по голове.
На тот момент мне было 24 года, я жила с родителями, и никогда еще у меня не было серьезных отношений. Конечно, влюблялась, но ни разу мои чувства не были взаимными. Влюблялись и в меня, но опять все не те. В общем, встречаться, а уж тем более жить с кем-то — это было не про меня. И вдруг вихрь под названием Дима Месхиев подхватил меня, закружил, и я опомниться не успела, как сначала начался роман, а потом и совместная жизнь в съемной квартире по соседству с Алисой Бруновной Фрейндлих. Все вышло настолько стремительным, что я и понять толком ничего не успела. И все-таки это было чудесное, романтичное время.
Я как раз снималась в «Адъютантах любви», мне дали первую большую роль в историческом костюмном кино — Елизаветы, супруги Александра I. Моталась между спектаклями в Петербурге и съемками в Москве. Была прекрасная осень — солнечная, все вокруг в желтых листьях… Москва казалась волшебным городом, ярмаркой в огнях. Мы с Димой очень любили гулять по столичным улочкам и бульварам. Устав бродить, отправлялись в одно из маленьких уютных кафе, где он брал в свои мои продрогшие руки…
Когда новости дошли до подруги-актрисы, мы с ней сильно поссорились и прекратили всяческое общение. Сейчас, спустя много лет, я поняла, что, наверное, она-то как раз и была абсолютно права! А тогда меня очень обидела ее фраза: «Неужели ты не понимаешь, что ваши отношения просто назло мне? Дима выбрал тебя только потому, что ты моя лучшая подруга! Не торопись… Все может оказаться совсем не так...»
Вероятно, именно в тот момент я впервые и произнесла мысленно фразу, которая станет моей коронной на долгие годы: «Нет, этого не может быть! Я не могу в это поверить!» Конечно, она просто ревнует, завидует… Потому что складывалось ощущение, что в мою жизнь суют свой нос все, кому не лень. И внимание это не казалось добрым. Подходили на студии, в театре и без обиняков говорили по поводу моих отношений с Димой: «Ты с ума сошла? Ты что делаешь-то!» «Почему вы вмешиваетесь? Как не стыдно? — возмущалась я, не забывая добавить: — Месхиев прекрасный человек! Он — подарок судьбы!»
Я действительно так думала, поэтому считала, что мне завидуют если не все, то многие. Смешная, правда? Дима в Петербурге действительно фигура культовая. Все актеры мечтают сниматься у него, и я их понимаю, потому что работать с ним — одно удовольствие. В конце концов, он исключительно талантлив. И мне Месхиев дал очень много — и как художник, и как человек. Глупо было бы отрицать, что та, кем я сейчас являюсь, появилась без Диминого влияния. Для актрисы ведь очень важно встретить настоящего большого художника. И как бы дальше ни складывались наши отношения, я с интересом жду выхода его нового фильма «Батальон смерти», потому что любопытно увидеть, что же получилось в итоге.
Ну так вот… Вместе мы прожили больше года, когда Дима предложил узаконить отношения. Поженились мы, естественно, в октябре. Вспоминая нашу свадьбу сейчас, все чаще прихожу к выводу, что странное вышло бракосочетание, угрюмое какое-то… С моей стороны были родители, тетя, бабушка, у нас вообще большая дружная семья. А с Диминой — только свидетель, наш дорогой Сергей Мелькумов. Странно все-таки…
Во время свадебной фотосессии мы дурачились, корчили рожи, хохотали. «Ребята, ну встаньте наконец нормально, ведь такой важный день!» — просил фотограф. Но мы продолжали весьма цинично относиться к процессу. Сейчас все это кажется некоей защитой, которая появилась от невозможности быть искренними… Почему вместо того, чтобы счастливо улыбаться в объектив, мы кривлялись? Может, потому, что гомерическим смехом всегда проще прикрыть трагедию?.. В итоге все вышло как-то бестолково.
Но это я сейчас так заговорила. Тогда почему-то не зацепило. Думала, у Димы четвертый брак, он, творец, не хочет быть банальным… Да и меня на тот момент все устраивало. Или я играла в то, что все устраивает, потому что не хотелось спорить. Дима же — человек диктующий, а я крайне редко иду на конфликты, потому что не умею существовать в ссоре, мне некомфортно. Правда, если уж пошла на выяснение отношений или таки втянули, отыграть обратно ситуацию в моем случае очень сложно. Гордость, превалирующая, когда обижают, передалась, видно, вместе с донской кровью по маминой линии.
В общем, и на свадьбе я не успела зафиксироваться, чтобы подумать, оценить… Слишком быстро разворачивались события, слишком пиковыми оказывались ситуации, слишком много нового надо было успеть охватить.
У Димы несколько детей. Со всеми я старалась наладить хорошие отношения. С моей тезкой, маленькой Кристиной, мы часто вместе ходили по музеям и магазинам. Она приезжала к нам на выходные. И с ее мамой, Диминой бывшей женой Анэттой, она из Македонии, даже подружились. Да и с сыновьями Димиными вроде складывалось. Но, как показали последующие события, даже те, кто легко воспринимает рядом с отцом новую женщину, могут тяжеловато перенести известие о ее беременности. То, что я жду ребенка, выяснилось довольно скоро после свадьбы. У среднего сына как раз был переходный возраст, на который мы и списывали довольно злые сообщения, которые он присылал и мне, и отцу. Я не очень понимала, как лучше себя вести, а муж предпочитал не вмешиваться, что обижало...
Впрочем, все сложности легко компенсировались моим интересным положением — я была счастлива и очень хотела малыша. Началась такая обычная жизнь дамы в интересном положении — витамины, свежий воздух, плановые обследования, которые показывали, что все идет хорошо. А на последних неделях беременности врач вдруг сказал, что у младенца очень редкая и тяжелая патология сердца, такая встречается одна на миллион, и умрет он сразу же после рождения.
Я не верила. С чего бы вдруг, если сначала ничто не указывало на проблемы? Я — здоровая молодая женщина, которая, если захочет, запросто троих родит! Нет, нет… это какое-то недоразумение… Этого не может быть! И доктор действительно ошиблась: наш с Димой сын не умер сразу после появления на свет — он прожил целых четыре дня. Я мало что помню из того периода — видно, сработала психологическая защита. Сплошная черная дыра в сознании. Я не видела ребенка мертвым, у меня нет свидетельства о его смерти… Очередная странная история. Иногда даже думаю, может, произошла какая-то ошибка и мой сын где-то живет… Но вопросами задаваться начала только спустя год.
Сразу после того, как врач объявила о смерти моего малыша, меня вообще мало что интересовало. Жить не то чтобы не хотелось, не было понимания — а собственно, зачем? Апатия... Дима отправил меня с мамой в Италию, сам он почему-то поехать не смог, наверное, работал. А ведь муж так нужен был рядом! Я верю в то, что человека можно спасти даже взглядом и что хуже безразличия бывает только необратимость… Я плохо помню тот отрезок жизни. Когда недавно ездила в Италию сама, было ощущение, что я в этой стране впервые… А тогда мы бесцельно бродили с мамой по старинным улочкам, она буквально таскала меня с одной целью — намотать такой километраж, чтобы организм к ночи вымотался и я смогла уснуть. Со сном у меня были большие проблемы. Впрочем, как и со всем остальным. Иногда ей даже удавалось заставить меня поесть...
Когда мы вернулись в Петербург, за помощью я пошла туда, куда кидаются в сложных жизненных ситуациях все актрисы, — играть. Хваталась за все предложения, которые поступали, снималась и выходила на сцену так часто, как никогда. И работа вытянула. «Театр, искусство — вот для чего я пришла на Землю», — решила я.
Жизнь с Димой тоже шла своим чередом. Мы часто ездили под Псков, где у мужа большое хозяйство с охотничьей базой, домиком. Дима с друзьями охотились, они все очень увлечены этим видом досуга. Я же в их компании, наверное, смотрелась немного инородным телом. Меня пытались научить стрелять, даже пробовала по тарелочкам на полигоне, но не понравилось. Из впечатлений осталось разве то, что ружье очень тяжелое, а от отдачи болит плечо. Убийства животных, даже диких, мне не по душе, я была вегетарианкой, до сих пор с удовольствием занимаюсь йогой… В общем, являла собой совсем далекого от философии охоты человека. Впрочем, склонности навязывать кому-то свои правила жизни никогда не имела. Дима существовал в комфортной для себя системе координат, а я — в своей. Никакой проблемы. Кроме того, что эти системы существовали параллельно и никогда не пересекались.
Ездили в Шотландию, Лондон… Подарки? Главный подарок для актрисы — это, конечно, роли. Лучшим подарком Димы я считаю роль в картине «Человек у окна»: отличный материал, замечательные партнеры — Юрий Стоянов, Сергей Гармаш, Владимир Вдовиченков. До этого был тоже, на мой взгляд, удачный фильм «Семь кабинок». Конечно, шептались: «Месхиев снимает жену». Не расстраивало, потому что на правду обижаться глупо — Месхиев действительно снимал жену. Очень старалась его не подвести, из кожи вон просто лезла! Иногда в буквальном смысле… Очередная моя трагикомедия случилась как раз на «Семи кабинках».
По роли моя героиня постоянно ходит в пачке и чулках. Съемки шли целый день, а в фильме кадры идут подряд и в одном помещении, поэтому меняющийся уровень чулок на ногах был совершенно недопустим. Надо заметить, чулки — на редкость дурацкая вещь, они все время сползают! Дима страшно нервничал из-за того, что опять у меня несоответствие в костюме! Раз остановил камеру, два… Чтобы сохранить мир на площадке и муж успокоился, предложила девочкам-костюмерам приклеить злосчастную часть костюма прямо к ногам: «А закончим съемки, просто отлепим с водичкой!»
Все так и вышло: сняли, отлепили, только… Через несколько дней то место, к которому приклеивали чулок, сначала ужасно заболело, потом и вовсе загноилось. После очередной смены с абсцессом на ноге я отправилась в травмпункт. Разболелось так, что даже разгримироваться сил не было. И хорошо, что Дима, несмотря на мои протесты, тоже поехал. Обкололи мою ногу, вскрыли нарыв и наложили повязку. Мы не успели выйти из больницы, когда я сначала странновато себя почувствовала, сильно застучало сердце, а потом и вовсе стала сползать по стеночке. Дима едва успел меня подхватить.
О том, что происходило дальше, мне потом муж рассказал. Очнулась уже в реанимации, которая, на мое счастье, располагалась прямо за углом. Оказывается, какой-то из двух вколотых мне препаратов вызвал сильнейшую аллергию и анафилактический шок. А я все еще в гриме официантки Котенка — у меня ядовито-розовые тени с блестками, широкие черные «стрелки», неопределенного цвета губы… Кошмар! Утром пытаюсь разлепить глаза, что-то лепетать… А доктор сменился. И, вероятно, он решил, что в его палату ночью положили очередную проститутку с передозом. Смотрел на меня неодобрительно, разговаривал еще хуже: «Пошла б хоть умылась!» «Я просто актриса», — еле-еле пропищала в свою защиту я. Но мне показалось, он не услышал. Актрисой, правда, мне снова стать удалось только через неделю, когда я окончательно поправилась.
На съемках фильма «Мы из будущего 2» судьба моя вновь выписала крутой вираж. Снимали под Москвой и снова осенью, только осень была какой-то промозглой, до костей пробирало. И я не понимала, то ли мерзну, то ли что-то не то. Так и узнала, что беременна. Страшно было очень, но вопроса, рожать или нет, не стояло. Нервничала я все девять месяцев, ждала неприятностей и понимала, что повторения трагедии уже, наверное, не переживу. Возможно, из-за постоянного психоза, переживаний я и есть не могла, и спать толком не получалось, и ноги отказывали. Но когда мне дали Феню на руки, я была так счастлива, что родила б еще семерых! Ребенок — это здорово, потрясающе, невероятно! Как бы ни складывалось и что бы вокруг ни творилось, ты держишь этот крохотный сморщенный комочек и понимаешь, что сейчас вот в этих самых руках целый мир! Назвали мы дочь Агриппиной. Не знаю, откуда журналисты взяли, что у нее двойное имя. Вообще-то Агриппина и Аграфена — это одно и то же.
Как ни парадоксально, сразу после того как родилась Феня, начали портиться отношения с Димой. Через два месяца после ее появления на свет муж в первый раз ушел из дома. Был какой-то смешной повод вроде неправильно повешенного полотенца... Как сейчас помню, еду на съемки, тормозят дэпээсники за превышение скорости. «Знаете, а меня сегодня муж бросил», — зачем-то сказала я. «И что же вы такого натворили?» — улыбнулся инспектор. — «Не поверите: полотенце не туда повесила!» «Езжайте. Не все мы такие. Среди мужиков есть и нормальные люди», — и отпустил без штрафа.
Оглядываясь назад, понимаю, что мы с Месхиевым прожили 8 лет только потому, что оба много работали и не успевали друг другу мозолить глаза. Мы же невыносимо разные. Я люблю море и тепло, он обожает Псков и зиму. Отдыхали порознь, увлечений совместных не было. Ну ни черта же общего!
Я философски отношусь к физической измене. Не приветствую, но и трагедий делать не буду. Понимаю, что «удары по площадям», особенно у мужчин творческих, помогают поддерживать самолюбие на желаемом уровне, подпитываться энергией, щекотать нервы. Только дом при этом должен быть полной чашей, в камине — огонь, и все вокруг него счастливы и спокойны. Если дома ад — формула перестает работать. В последние годы мы жили плохо, я мужа раздражала, это было видно — все делала не так и не тогда.
Сначала было СМС, которое пришло под Новый год на Димин телефон, лежавший на столе буквально перед моим носом. Сообщение высветилось на экране, и я невольно прочитала про чью-то любовь. А потом он просто не явился домой после предпраздничного корпоратива. Я не могла поверить в происходящее, ведь Дима сам позвал к нам на встречу Нового года своего начальника и друзей… Комбинация эгоизма и безразличия в голове не укладывалась, а он просто позвонил и сказал, чтоб его не ждали. Это был самый ужасный Новый год в моей жизни. Через несколько дней муж вроде опомнился — стал проситься обратно. Пустила, потому что решила думать прежде всего о ребенке, которому нужен отец и полноценная семья, а не о своих обидах. С января до августа мы еще как-то протянули, а потом все рухнуло окончательно.
Конфликты уже не прекращались. Чтобы сбавить градус отношений, меня с Феней и Кристиной отправили отдохнуть на Родос. Мы с девочками дивно проводили время ровно до того момента, пока на последнюю неделю к нам не присоединился Дима. Все наши домашние ссоры плавно перетекли на греческий остров. Предложение разойтись не было мной обдумано или заготовлено, оно выскочило в пылу очередного выяснения отношений. Неожиданно он ответил: «Да, пожалуй, надо развестись». Окончание отпуска прошло под флагом «На развод!» Ссорились с поводом и без такового. Уже даже не помню, о чем случился спор в самолете, но сцепились мы как кошка с собакой. Дима попытался ударить меня по лицу, я, естественно, постаралась дать сдачи… И вот на глазах изумленной публики из нескольких десятков пассажиров регулярного рейса председатель Комитета по культуре правительства Санкт-Петербурга и его жена пообщались не самым цивилизованным, зато самым доступным для понимания языком. Ну просто как в том анекдоте про прачечную!
Вернувшись в Комарово, я упаковала Фенины вещи, велела собираться родителям (они жили с нами)... Мы с дочкой переехали в городскую квартиру. Остановить меня или наладить отношения потом Дима не пытался. Более того, занял позицию — это же она ушла, она разрушила семью, ей и говорите! Мол, он делал все, чтоб спасти брак, дочку обожает и вообще… Насколько это умно, я оценила позже. Мне кажется, Дима не собирался со мной жить дальше и просто подвел меня к тому, чтобы развод стал единственным выходом. Знал, что отвратительная сцена в самолете отрежет мне путь назад — не смогу я находиться в одних стенах с таким человеком.
Короткое отступление об иллюзиях.
Конечно, я знала про долгие отношения Димы с Ириной Розановой. Больше скажу, мне даже попадались на глаза откровения продюсера Рудинштейна про их конфликты, которые доходили до драк. Но Марк Израилевич, видно, хорошо относится к Дмитрию Дмитриевичу и, рассказывая, не забывал добавить, что доставалось актрисе «за дело». Мол, руки Дмитрий Дмитриевич распускал исключительно от отчаяния и в борьбе за любимую женщину. Всерьез я эту информацию не воспринимала, думала: наверняка преувеличивает и проблему, и уж тем более ее следствие… Чтобы прекраснейший Дима да на женщину руку поднял?.. Наверное, чтобы убедиться в реальности такого «следствия» очень даже без наличия причины, мне было недостаточно просто услышать об этом или прочесть, необходимо было пройти по этим граблям самой. Неумно, да...
С Ириной мы знакомы, работали на одних съемочных площадках, сейчас вот «Василиса» Антона Сиверса на экраны выходит. Она удивительно тонкая и талантливая актриса. А недавно мне передали от нее привет и пожелание обязательно держаться. «Все будет хорошо», — сказала. Видно, лучше остальных знает, что значит оказаться в моей шкуре, шкуре женщины Месхиева, которая ему больше не нужна. Любовь, как известно, слепа. А розовые очки иногда помогает уронить разве что хороший подзатыльник! И только тогда, оглянувшись, понимаешь, как правы были все вокруг и какой дурой была сама…
Сейчас всем девушкам, решившим связать свою жизнь с человеком, у которого несколько браков за спиной, советую: узнавайте про него все, слушайте, как он говорит про свою бывшую жену, потому что точно так же он потом будет говорить и про тебя! То, что ты станешь единственной-неповторимой и с тобой рядом он изменится — самая большая и любимая из женских иллюзий.
На приснопамятном Родосе мы с Димой однажды гуляли по улочкам с массой маленьких греческих магазинчиков. В одном продавались украшения hand-made, делал их сам хозяин торговой точки. Дима купил несколько колец. «Кому это?» — спросила я. «Мало ли кому придется подарить», — уклончиво ответил муж. Дело было в августе. А в октябре, уже после нашего расставания, меня пригласили на мероприятие. Девушку, которая встречала гостей, я знаю давно, она из нашей киношной среды. И вот протягивает она мне пригласительный, а у меня как крупный план: билет и кольцо, одно из тех, что купил в Греции Дима. Сомнений быть не могло — второй такой нелепой вещи с бабочкой не найти! Кроме того, сегодня для разрешения недоразумений и проверки подозрений существует масса социальных сетей. В Инстаграме* девушки я увидела очень знакомые сосны из Комарова…
Так все и встало на свои места.
Я догадывалась, что если Месхиеву выгодно представлять себя брошенным мужем, у меня наверняка начнутся неприятности в работе. Конечно, Дима утверждает, что не имеет к этому никакого отношения, но в течение года после нашего разрыва меня даже на пробы не приглашали. И если мой агент продолжала настаивать, ей так и говорили: «Кузьминой тут не будет». Он действительно очень влиятельный человек... Жила на 16 тысяч, которые платят в театре. Если честно, просыпалась я каждое утро с одной и той же мыслью: «Где взять денег?» Сергей Георгиевич Мелькумов, тот самый, что был свидетелем со стороны Димы на нашей странной свадьбе, меня спас — он стал первым, кто предложил мне роль. Снялась в сериале «Чужая жизнь». Кстати, у фильма был неожиданно высокий рейтинг на РТР. Да и съемки удались, мы очень все подружились группой, до сих пор со многими переписываюсь. Для меня же работа стала еще и душевным спасением.
Последние два года действительно выдались очень тяжелыми. Мне казалось, что все беды, которые могли со мной случиться, уже произошли. Но нет… В прошлом году, и опять же в октябре, оказалось, что и здоровье у меня ни к черту. Не могу сказать, что именно его подкосило. Может, множество негативных эмоций или просто судьба — кто знает, как болезни выбирают себе жертвы? Я укладывала дочку спать. Фенька ложиться не хотела, баловалась и в какой-то момент полезла через меня на кровати. До груди едва дотронулась локотком, но все тело пронзила совершенно адская боль. На самом деле она моя спасительница, ангел-хранитель! К врачам я ходить не люблю, но происшедшее так меня напугало, что на следующий же день я отправилась в больницу.
«Что у меня, доктор? — я даже пробовала шутить. — Жить буду? Это же не страшно?» «Вообще-то страшно…» — как-то грустно посмотрел на меня врач и выписал направление к онкологу. Отправили на обследование, где все медсестры только плечами пожали: «Вы совсем молодая, чего вас к нам-то?» Рентген показал настолько большую опухоль, что, как заверил меня специалист, «она просто не может быть злокачественной». Велели не переживать и отправляться на биопсию, потом на трепанбиопсию. После моего анафилактического шока анастезировать меня опасались, и боль была какой-то невероятной. Казалось, ее невозможно вынести. А потом новый удар — опухоль оказалась раком. И вот снова это: ну не может такое со мной произойти! Я рассеянно слушала, как мне отрежут грудь, потом вырежут лоскут на спине, чтобы можно было закрыть имплант, шрам, конечно, останется, но… Ну не может этого быть! Мне всего 33 года! Ошибка! Что-то напутали, не так показали анализы…
Когда третий врач сказал, что никакой ошибки нет и перспективы мои весьма туманны, решилась на операцию. Я в тот период много работала, надо было зарабатывать на себя и дочь, поэтому времени гонять в голове «а вдруг умру?» особенно не было. Хотя, если уж совсем честно, время от времени мыслишки все-таки пробегали червяком, точили мозг: «Если не повезет, как тут будут мама, Феня и что там, за той чертой?» Я снова смотрела на свою жизнь со стороны, как кино, когда думаешь: «А что же дальше?» А дальше судьба послала мне ангелов в белых халатах, которым я безмерно благодарна за их медицинский талант, владение искусством спасать чужие жизни. Думаю, Дима знал, что я попала в беду. Все ждала, что предложит какую-то помощь, хоть моральную, да и материальная не помешала бы — онкология в нашей стране дорогое удовольствие… Но все вышло с точностью до наоборот.
Помню, как отошла от наркоза, открыла глаза, у моей кровати столпились мама, друзья… Только они ушли, набрала няню: «Как Феня?» — «Кристина, все хорошо, только… Дима был, мебель вывозил». Хотя это и логично было сделать именно в день моей операции — гарантированно с больничной кровати не встану, не то что домой приду, а значит, и выяснения отношений не будет. Но это уж совсем не по-человечески! И я все дни держалась-держалась, а тут разрыдалась так, как не рыдала в своей жизни еще никогда. Плакала долго и с упоением. По мере убывания из глаз лишней влаги приходило и полное понимание: в отношениях с Димой пройдена точка невозврата, все — конец. После такого даже говорить ведь с человеком не о чем!
Развелись мы весной в этом году. И зажили, как и миллионы родителей в разводе: Феня со мной, Дима забирал ее, когда хотел. С той подругой-актрисой, с которой мы разругались из-за Месхиева, снова начали общаться. Я очень этому рада. Конечно, она не произносила чего-то вроде: «А я ведь тебе говорила!» Но по сути это было бы правдой. Думаю, вряд ли Дима меня вообще когда-то любил…
Наверное, я перестала бы быть собой, если б наша история так и закончилась. Ведь в каждом году бывает свой октябрь…
Кошмар начался, как и многое в этом мире, с денег. По поводу возможного раздела имущества говорил в духе «только попробуй — получишь войну по полной программе». Он считает, что все его. Но я и не покушаюсь на все его активы, земли, недвижимость, автомобили и прицепы! Нам с Феней нужен просто спокойный уголок, где мы могли бы жить! Года за два до нашего расставания Дима попросил меня написать отказ от квартиры, в которой мы сначала жили с ним, а теперь живем с Феней. Мол, ему не дают какой-то важный кредит. Я подписала. Сейчас все адвокаты надо мной просто в голос ржут и восхищаются его практичностью.
Поговорить по-человечески, объясниться с ним я уже раз сто пыталась! Но Дима принимает только «я сказал — ты сделала». Если у тебя есть другое мнение, значит, «ты споришь и невозможно разговаривать». Все! Он вообще очень принципиальный до мелочей. Нанял Фене няню (она приезжает в дом в Комарово, когда он привозит туда дочь), которую я уволила некоторое время назад. Ну не нашлось другой няни!
Платить алименты Дима тоже не спешил, и я пошла в суд. И вот, представьте, в четверг у нас очередное слушание, а во вторник ребенка без согласования забирают из детского садика и увозят в Комарово. Звоню, но меня посылают куда подальше, на вопросы, когда Феня приедет домой и пойдет ли завтра в садик, слышу сказанное сквозь зубы: «Не пойдет, у меня нет времени ее отвезти!» «Я могу забрать и отвезти!» — предлагаю, но в трубке короткие гудки. На самом деле если бы Дима нормально со мной поговорил, не было бы стыдного скандального продолжения. А поскольку этого не произошло, дальше я сделала то, что сделала бы любая мать… Поехала в наш бывший дом в Комарове. Поймите, если мне хамит кто-то посторонний, я и внимания могу не обратить. Но три года беспрерывных выяснений отношений с Димой превратили меня в молниеносно вспыхивающую спичку, и я уже не могу с этим ничего поделать… На самом деле все было очень обидно. Например, когда я приезжала за Феней, меня никогда не пускали за забор, и в то же время, когда Дима приезжал за дочкой к нам, он довольно бесцеремонно заходил во все комнаты, мог заглянуть в холодильник, презрительно скривиться: «Ты этим, что ли, собралась ребенка кормить?» Наверное, более мудрая женщина не отвечала бы на такое. Я, увы, завожусь. А он, увы, очень хорошо это знает.
В тот злосчастный день в Комарове меня традиционно отказались впустить на территорию, и я перелезла через забор. Потом не пустили в дом, я попробовала прорваться, и мы сцепились. Я — женщина решительная, и даже перспектива весьма натурально сыграть Дездемону прямо на ступенях еще недавно собственного дома не остановила… Не скрою, отвечала. И, судя по Диминой опухшей челюсти, которую я имела возможность видеть через пару дней, не всегда промахивалась. Ну, собственно, случилось то, что уже довольно подробно осветил ряд газет. Надо заметить, в итоге Дима поступил как настоящий мужчина — сбежал, заперся и вызвал полицию. Те приехали и повезли меня в КПЗ. На мое счастье, полицейские оказались порядочными людьми: вместо того чтобы закрыть меня в камеру, посоветовали отправиться в больницу и снять побои. «Судя по тому, что мы увидели, не помешает точно», — сказали. Самой мне и в голову это не пришло бы. Зато теперь на Димины юридически правильно оформленные ссадины и проникновения на частную территорию могу ответить своими гематомами в области шеи и еще рядом малоприятных медицинских словосочетаний. Хотя меня это отнюдь не радует. До сих пор то, что мы оба дошли до такого, не укладывается в моей голове!
А в четверг в суде стало понятно, зачем вообще был нужен весь этот цирк. Один из адвокатов моего бывшего мужа заявил, что их подзащитный не намерен выплачивать гражданке Кузьминой алименты, потому что их общая дочь… проживает с отцом. Дима упрекал меня в том, что я разрушила семью, много работаю, оставляя Феню на няню. Но как я могу меньше работать, если нам с Феней надо на что-то жить?! Сейчас вот суды бесконечные, я ношусь по заседаниям, адвокатам, собираю документы, что тоже отнимает отнюдь не мало времени. Если бы мы разошлись мирно, я с большим удовольствием занималась бы дочерью!
Сейчас Дима хочет, чтобы Феня половину недели жила у него и посещала два разных детских сада. Во-первых, мне не нравится история про два садика — это непросто для маленькой девочки, потому что везде свой коллектив, к которому надо привыкнуть, вписаться в него! Во-вторых, я охотнее подозреваю бывшего мужа в бубновом интересе, чем в переживаниях о дочери — апелляцию хочет подать, потому что алименты мне все-таки присудили. Феня стала плаксивой, легко раздражается. Боится, что я опять пропаду, и старается не упускать меня из виду. Вчера вот нужно было отлучиться на озвучание буквально на полтора часа, так дочка просто по полу каталась — умоляла взять с собой на работу, чего никогда не случалось раньше. Но мне кажется, это волнует только меня.
Диму больше занимают иные темы. Встал вопрос о квартире, точнее, о моем выселении. Понимаю, что «война по полной программе» только начинается.
Я о стольких подобных историях читала в прессе, но мне и в голову не могло прийти, что однажды сама окажусь в центре отвратительных и нелепых событий! Но тут Дима немного просчитался. Он не учел, насколько человека могут изменить обстоятельства, та же страшная болезнь. Если прежняя Кристина точно попыталась бы максимально сгладить все углы, промолчать, то сейчас я вообще ничего не боюсь. Потому что самое страшное со мной уже случилось…
Вместо послесловия. Письмо.
«Прилетела сейчас в Белоруссию на съемки, поселили в маленьком поселке недалеко от Минска. Тут тихо очень и бесхитростно. И так далеко мой город, в котором в последнее время стало трудно дышать... Вот сижу и думаю, как можно было так закопаться, зарыться в этой агрессии, в попытках защитить себя и своего ребенка, что и хорошее уже не вспомнить, будто его и не было?! Ведь пока не началась эта нелепая игра в стратегию, эта битва Димы и его двух адвокатов против женщины, у которой нет ни связей, ни денег, ни желания воевать, еще была возможность помнить, что были счастливые дни, что Дима прекрасный режиссер, он очень умный и хороший организатор. Как классно он умеет вдохновлять людей, будь то съемочная площадка или совет Союза кинематографистов. А их фееричные дуэты с Мачильским, Мелькумовым, когда шутки рождаются экспромтом и тут же становятся крылатыми, их повторяют все!
Я сама себя спрашиваю, как можно было довести ситуацию до выжженного поля, абсолютного Чернобыля?.. И не нахожу ответа».
Подпишись на наш канал в Telegram