Если кто-то и мог достать Ширли МакЛейн до самой печенки, так это ее единственная дочь Саши. Девчонка желала все в жизни получить даром, вернее, за счет матери, видимо полагая, что если Ширли — голливудская звезда, то все ей достается легко, безо всякого труда.
Саши в том возрасте, когда дети хотят расквитаться с родителями за погрешности воспитания, но, по правде говоря, Ширли не испытывала никакого чувства вины перед дочерью, хотя Саши упорно стремилась навязать ей это. Что с того, что она не растила дочь и долго жила отдельно от нее? Девочку воспитал отец, и на то имелись довольно веские причины.
Разве не прекрасно провести детство в Стране восходящего солнца, в таком чудесном городе, как Токио? Сама Ширли предпочла бы родиться именно там, а не в дыре под названием Ричмонд, штата Вирджиния!
— Твой отец! О, у меня нет слов, чтобы описать, какой необыкновенный человек твой отец, Саши! Подумай для сравнения, с кем выросла я...
Неприятно называть своих родителей алкоголиками, но как иначе, если отец постоянно прятал бутылку от матери, а мать — от отца, и оба искали сочувствия у детей? После детства, которое едва ли можно назвать счастливым, Ширли МакЛейн считала невероятной удачей свой единственный брак: шутка ли, она вышла за Стива в 1954 году, когда ей едва стукнуло 20, совсем зеленая девчонка!
Но самое главное — они продержались вместе почти 30 лет! Для голливудских пар это примерно такое же чудо, как если бы падающие звезды превращались в денежные купюры.
— Ты сначала попробуй выйти замуж столь же счастливо, как твоя мать, а потом будешь нас судить! — Ширли изобразила на своем подвижном лице ироничную гримаску и тотчас опомнилась: черт, снова забыла, что еще целый месяц нельзя шевелить бровями и улыбаться — ведь всего две недели назад она сделала первую в своей жизни подтяжку лица. В 47 лет уже пора — многие в ее окружении делают это уже в 30, но Ширли долго казалось, что еще не время — разве она не выглядит юной и без скальпеля? В душе-то ей по-прежнему 15, она и физически, слава богу, чувствует себя на этот возраст. То, что она моложе своей 25-летней дочери, скажет любой, пять минут пообщавшись с обеими: вот Саши уже настоящая матрона!
Посмотрите, какие у нее медлительные движения, въедливый голос школьной училки; она во всем ищет логику, а Ширли живет интуицией и сердцем, ее главное оружие — сарказм, а детский ликующий смех — лучшее лекарство от всех невзгод, хотя, разумеется, есть вещи, к которым МакЛейн относится суперсерьезно, и одна из них — муж Стив.
— Мама, о каких 30 годах брака с папой ты говоришь, если вы никогда не жили вместе! — возмутилась Саши.
— Жаль, — медленно, стараясь сохранять на непослушном лице маску неподвижности, ответила Ширли, — жаль осознавать, что моя единственная дочь мыслит штампами! Так и быть, расскажу тебе, кем является твой отец на самом деле и почему мы выбрали такую жизнь.
В этот жаркий июньский день 1982 года мать и дочь сидели на террасе огромного дома МакЛейн в Малибу, выходившей на океан.
Саши всегда поражало то, что ее практичная мать каждый вечер способна с упоением наслаждаться закатом, в самом деле великолепным в Калифорнии. За полчаса до того, как солнечный диск погружался в воду, Ширли созывала всех домочадцев и гостей, а их всегда было в ее доме пруд пруди, — и все рассаживались по своим креслам, словно на вечернем шоу. Ровно через пять минут после того, как главный герой исчезал со сцены, Ширли произносила многозначительно:
— Конец! — словно она сама руководила этим спектаклем.
Обычно Саши торопилась завладеть вниманием матери в дозакатное время — потом это сделать не удавалось: Ширли обступали гости, друзья, нахлебники, живущие с ней годами, и начинались развлечения — все ужинали, иногда играли в карты или гадали, пели и пили много алкоголя.
Ширли развлекала гостей, шутила, смеялась и, по обыкновению, была душой компании. Рыжая, с подростковой стрижкой, в обтягивающих брючках, она походила на веселую заводную девчонку.
Саши взглянула на часы: у них с матерью еще есть два часа. На часы мельком взглянула и Ширли — неужели дочь столько времени будет изводить ее вопросами?
— Мама, ты специально во всех интервью называешь разные причины, почему отправила меня в Японию?
Ширли тяжело вздохнула, потянулась за сигаретой и медленно закурила. Саши не отставала:
— Во-первых, я уехала жить к отцу не в 6 лет, а в 2 года! Одному журналу ты сказала, что отец в Токио заболел гепатитом и попал в больницу и ты отправила меня к нему, чтобы он скорее поправился. В другом — что твоя дочь росла в Токио, потому что якобы Голливуд — ужасное место для воспитания детей; в какой-то книге ты написала, что рассталась со мной из-за угроз: меня, оказывается, хотели похитить! Так что было на самом деле?
Ширли недоуменно пожала плечами и, прищурившись, посмотрела на дочь: где благодарность, просто непостижимо! Да, Саши выросла с отцом в Токио, но как же она, будучи 24 часа в сутки занята на съемках, смогла бы уделять внимание ребенку?
Саши родилась в 1956 году, когда карьера 22-летней Ширли сделала уверенный взлет…
Да и вообще, что понимает Саши в любви? А вот Ширли уже в 20 довелось встретить главного мужчину своей жизни. Вечер их знакомства осенью 1952 года ничем примечательным не выделялся, в Нью-Йорке было холодно и ветрено, и девчонки из кордебалета, танцующие в бродвейском мюзикле «Я и Джульетта», после спектакля привычно согревались крепкими напитками в популярном баре на 45-й улице. Среди них была и Ширли... Высокая, гибкая, рыжая и конопатая, с широко расставленными голубыми глазами, от других она отличалась тем, что всегда была готова не просто к улыбке, а к звонкому хохоту. Эта насмешница всех подначивала, но и над собой хохотала от души.
Танцевала Ширли с пяти лет, она собиралась стать балериной, но, повзрослев, так вытянулась, что поняла: балетной карьеры ей не видать. Отец Айра Битти попытался было утешить дочь: дескать, в этой жизни мало кому везет, он вот мечтал быть акробатом, а стал учителем, потом — агентом по недвижимости, ну а в итоге закончил обычным алкоголиком. Мечты матери Ширли Кэтлин о сцене тоже так и остались мечтами; узнав, что дочь отчислили из балетной школы, она лишь грустно улыбнулась. Однако их ричмондская девчонка оказалась не нежным цветком, еще в детстве она приняла решение: в отличие от родителей никогда не пожертвует своими интересами во имя семьи и добьется успеха любой ценой. Ей не светит быть классической балериной? Ну и ладно, но ведь танцовщицей при этом стать никто не мешает? Танцевать она обожала, да и пела неплохо, но больше всего любила веселить зрителей, наверное, комедийная жилка была у нее в крови.
В школьной постановке «Ромео и Джульетты» Ширли играла Ромео, из-за того что не нашлось подходящего мальчика. Ромео мисс МакЛейн был забавен и остроумен, непрерывно шутил и травил анекдоты в тех случаях, когда Ширли забывала шекспировский текст и пускалась в импровизации.
Получив школьный аттестат, девушка чуть ли не в тот же день собрала вещи, чтобы навсегда покинуть не слишком дружелюбный родительский дом. Как же ей осточертели крики, вечное выяснение отношений и пьянство родителей! Не без злорадства она оставляла «в гнезде» своего младшего брата Уоррена Битти — красавчика и любимца матери: братец успел изрядно достать Ширли, пускай же теперь один прозябает в этой провинциальной дыре!
Путь Ширли лежал в Нью-Йорк, на Бродвей — она не сомневалась, что ее по крайней мере возьмут в кордебалет какого-нибудь мюзикла, что и произошло.
В тот вечер, отыграв очередной спектакль «Я и Джульетта», Ширли беззаботно болтала со знакомым барменом, когда в бар вошел сногсшибательный темноволосый красавец, — какая смесь самоуверенности и шарма, какой властный и притягательный взгляд из-под тяжелых век!
— Высокого полета птица, — зашептал бармен. — Бизнесмен. И свободен, между прочим...
Дочери Ширли рассказывала, что она тотчас же почувствовала: это судьба. Разволновалась, вскочила, но сразу обнаружила, что не в порядке прическа и на правом глазу отклеиваются ресницы, — она поленилась как следует снять грим после спектакля.
Наспех приведя себя в порядок, Ширли как бы невзначай подсела к незнакомцу, занявшему место у барной стойки. Девушка она была яркая, бойкая, неудивительно, что Стив Паркер тут же клюнул. Возникла только одна проблема — красавчик оказался ниже ее ростом. Тогда Ширли скинула туфли, оставшись в одних чулках. Они танцевали, болтали и пили до самого рассвета. Стив рассказывал, что участвовал в военных операциях, что у него в Японии крупный бизнес, но главная его миссия связана с правительством, правда, это уже секретная информация. Целовался он божественно. В шесть утра Ширли получила предложение руки и сердца, но решила, что лучше все-таки немного помучить этого потрясающего мужчину.
Поэтому приняла предложение только к вечеру следующего дня. Впрочем, им удалось пожениться лишь спустя два года, ведь оба были страшно заняты: Стив летал по миру по своим секретным делам, а Ширли билась за карьеру — ей вовсе не улыбалось всю жизнь задирать ноги в кордебалете. Надо заслужить везение, внушала потом Ширли дочери, везучих избирают свыше, там знают толк в этих делах.
Конечно, провидение не могло долго наблюдать, как Ширли пляшет «у воды», поэтому вмешалось: через три дня после того, как на Бродвее состоялась премьера мюзикла «Пижамная игра», исполнительница главной роли Кэрол Хейни сломала лодыжку. Спасая шоу, продюсеры обратились конечно же к Ширли, поскольку все вокруг были в курсе, что она знает наизусть ведущую партию. Ведь едва войдя утром в театр, Ширли принималась пританцовывать и громко напевать вслух.
Она пела в гардеробе, у кабинета главного режиссера, в гримерках и коридорах. Когда ее вежливо просили заткнуться, Ширли широко раскрывала свои хитрющие синие глаза: да ей просто нравится мюзикл, она поет от радости, как птица. С главной партией Ширли справилась блестяще, и, как часто бывает, на одном из спектаклей ее заметил голливудский продюсер Хэл Б. Уоллис. Он предложил девушке роль в фильме Хичкока «Неприятности с Гарри».
…— Только лишь благодаря своему таланту я попала в кино, а не по чьей-то там протекции!
Сколько раз в жизни Саши слышала от матери эту фразу и уже примирилась с тем, что упрямая Ширли никогда не замолвит за нее ни единого словечка, даже ради того чтобы дочь взяли посудомойкой в ближайшее кафе.
Ширли обожала распространяться о трудностях, с которыми столкнулась в начале своего славного пути. Не раз вспоминала, как было сложно обедать с Хичкоком, который охотно приглашал ее в ресторан и заказывал себе и ей по семь блюд (Ширли не знала, как обращаться с салфеткой, за какие хвататься ножи и вилки, как деликатно отказаться от блюд, которые ненавидела). Хич, как его все называли, в середине съемок вдруг обнаружил, что его главная героиня растолстела чуть ли не вдвое, и тотчас посадил ее на жесточайшую диету! И при этом продолжал таскать девушку с собой на обед! Вот где потребовалось настоящее искусство — чтобы выпутаться из этой ситуации. Потому что играть перед камерой Ширли учить было не надо — кажется, ни один режиссер за всю ее карьеру не сделал с МакЛейн больше двух дублей — актерство было в ней столь органичным, как упрямство, независимость и отсутствие материнской сентиментальности.
Конечно же развивались и отношения со Стивом Паркером; он сделал Ширли, к тому времени уже принявшей в качестве псевдонима девичью фамилию матери — МакЛейн, очень ценный подарок.
Если кто-то думает, что это бриллианты, то он совсем не разбирается в ее душевном мире! Прямо из аэропорта, вернувшись из очередной таинственной командировки, Стив ринулся на съемочную площадку картины «Неприятности с Гарри» и преподнес жене книгу. С виду обычная, в мягкой обложке, эта книга совершенно перевернула мировоззрение Ширли МакЛейн. Поначалу она лишь пролистала книжонку, сидя в гримерном кресле: какой-то там «Житель двух планет» Фредерика Оливера, написана давно — году в 1886-м.
Однако дома, уже читая книгу вместе со Стивом, Ширли была потрясена: ее написал человек, который мог общаться с другими цивилизациями! Еще здесь просто и доступно излагалось учение о карме и перевоплощениях. Ширли приняла все на веру сразу и навсегда, не усомнившись ни в едином слове. Тем более что муж, как выяснилось, был последователем Оливера. Он пообещал со временем рассказать Ширли — когда та будет готова — о ее прошлых инкарнациях.
Словом, выйдя за Стива, Ширли обрела мужа и учителя в одном лице и больше не сомневалась, что находится под покровительством высших сил. А как иначе? Ведь после успеха картины Хичкока Ширли поступило сразу 20 предложений о съемках, и пришлось выбирать: бродвейские мюзиклы или Голливуд.
Она без колебаний выбрала второе. У них со Стивом уже родилась дочка, и Ширли понимала: с таким удивительным человеком, как ее муж, обычная семейная жизнь ее не ждет, поскольку Стиву ввиду важности его работы необходимо находиться в Японии.
Именно поэтому Ширли сначала заявила любопытным репортерам, что ее муж не желает быть известен в Лос-Анджелесе под именем мистера Ширли МакЛейна, а позже призналась, что у них со Стивом «открытый брак». В середине 50-х такое заявление даже в Голливуде с его вольными нравами звучало весьма вызывающе. Однако независимости характера Ширли мог бы позавидовать иной мужчина. Мало кто из окружавших ее женщин был способен не стыдиться, не оправдываться, а гордо носить на плечах свою хорошенькую головку.
Язвительные вопросы репортеров о личной жизни актрисы натыкались на прочную стену несокрушимой уверенности в своей правоте. Да, она отправила маленькую дочь к отцу, и что? Иногда ей удается вырваться со съемок, и она навещает семью.
Саши всегда казалось, что мать не совсем представляет себе их с отцом жизнь в Токио. Взять хотя бы то, что Стив Паркер, абсолютно не стесняясь Саши, жил с карманной японкой с прилизанными блестящими волосами. Девочка ее ненавидела, и, похоже, любовница по имени Мики платила ей тем же: едва ли за всю их совместную жизнь они перекинулись парой слов, разве что красноречивыми взглядами. У Саши была старая нянька по имени Эгучи-сан, проводившая с ней время до семи вечера, потом ребенок был предоставлен себе до следующего утра.
Отец и Мики ежедневно разъезжали по ночным клубам, пили и танцевали до рассвета.
Саши казалось в порядке вещей, что она навещала мать всего два раза в год, на каникулах. Да и тогда они не проводили много времени вместе, ведь Ширли была по горло занята. Саши хорошо запомнились в середине 60-х поездки в Лас-Вегас. Там мать лихо отплясывала канкан с Фрэнком Синатрой, на спор вливала в себя две бутылки шампанского подряд, а потом, переодевшись в мужской костюм, выступала вместе с Дином Мартином и тем же Синатрой перед бешено аплодирующим залом. Ширли МакЛейн была частью знаменитого актерского клана под названием «Крысиная стая», возглавляемого Синатрой. Еще туда входили Сэми Дэвис и Питер Лоуфорд. Другие женщины, в частности Мэрилин Монро и Джульет Проуз, играли в клане роль «талисманов», эдакого пикантного украшения мужских кутежей.
Ширли же так спелась со своими партнерами по картине «И подбежали они» (в ней она снималась вместе с Синатрой и Мартином), что заняла место полноправного члена «Стаи», завоевав уважение этих плейбоев, сметавших на своем пути всех красивых женщин, тонны выпивки, впутывавшихся в бесконечные разборки с полицией из-за хулиганств и дебошей. Ширли сразила их наповал, когда однажды резко оттолкнула руки Дина Мартина, не привыкшего к женскому сопротивлению, и рявкнула на жаргоне, который у членов «Крысиной стаи» и подцепила:
— Ну-ка отвали, тухляк, я замужем, между прочим!
Синатра, Мартин, Лоуфорд и Дэвис переглянулись: боже мой, она замужем!
Она замужем, между прочим, и это та причина, по которой ее нельзя трогать! Та самая причина! Непостижимо! Просто нереально.
Ширли свято верила в весомость этой причины до тех пор, пока на съемочной площадке картины «Двое на качелях» не встретила Роберта Митчема. Против этого сердцееда Ширли не устояла. Как на экране их герои влюбляются друг в друга, так это произошло и в реальной жизни. После съемок Митчем обычно подвозил ее домой со студии. Путь, который занимал 15 минут, у них растягивался на два-три часа. Роберт то и дело останавливался, чтобы, бурно жестикулируя, прочесть ей что-нибудь из Шекспира или почистить для Ширли любимый ею гранат, не забывая жаловаться, как он одинок в этом мире, хотя не один десяток лет дома его ждала верная Дороти. Митчем чем-то напоминал Ширли мужа: такие же тяжелые веки, такое же дьявольское обаяние.
Он умел быть любым: загадочным, циничным, высокомерным, поэтичным, и эта противоречивость его натуры подкупала больше всего. Обратившись к своей настольной «библии» — «Жителю двух планет», — Ширли конечно же нашла там поддержку: те, к кому вы испытываете любовь и привязанность в этой жизни, говорилось в книге Оливера, наверняка были вашими спутниками в прошлых жизнях.
— Мы с тобой не первую жизнь вместе, Боб! — обрадовала Ширли своего любовника. Как же можно противиться закону кармического притяжения? Однако последнее слово в вопросах духовных все-таки оставалось за мужем. Позвонив в Токио Стиву, Ширли смущенно спросила, означает ли ее чувство к другому мужчине то, что она была связана с ним в прошлых жизнях?
К ее удивлению, Стив пришел в восторг:
— Как я рад, моя дорогая, что ты наконец поняла это! Конечно, означает! Таким чувствам не стоит противиться, иначе кармический закон тебя накажет.
Да Ширли и без того не могла противиться чувствам к Митчему, а получив от Стива «добро», она перестала стыдиться кого бы то ни было. Теперь об их романе знал весь Голливуд. И не только... На выходные Ширли и Митчем решили сбежать в Лондон — погулять, развеяться, не натыкаясь повсюду на знакомые физиономии или на наглых папарацци. Восхитительным вечером они с Митчемом прогуливались на Пиккадилли и целовались. Вдруг заметили другую страстно целующуюся пару: ба, да это же Марчелло Мастроянни с Фей Данауэй, которые тоже сбежали подальше от любопытных глаз!
Все четверо смеялись до упаду, а потом вместе пошли ужинать.
Однажды, дело было уже в Лос-Анджелесе, на входе в тайский ресторан к Ширли, рыдая, бросилась какая-то женщина. С трудом оторвав от себя незнакомку, МакЛейн сквозь истерические всхлипы разобрала, что эта женщина — Дороти Митчем и она умоляет отпустить ее мужа.
— Вы из-за этого в таком состоянии? — удивилась МакЛейн. — Да разве я держу Боба? Просто мы… Знаете что, успокойтесь, я пришлю вам завтра одну книжку, и вы все сразу поймете…
Черт знает почему эта психопатка оттолкнула ее и скрылась. Впоследствии в своих книгах МакЛейн утверждала, что ей незнакома ревность — она никогда не испытывала это чувство, поскольку «все путались со всеми в прошлых жизнях, зачем же по пустякам устраивать драму в этой?!»
Надо сказать, что для Саши это свойство характера матери было совершенно непостижимым. Ведь дочь отлично помнила, как она, шестилетняя, ревновала маму.
Роман с Митчемом еще продолжался, когда в 1962 году Ширли МакЛейн приехала в Токио на съемки фильма «Моя гейша». Прессе при этом было заявлено, что актриса хочет воссоединиться с семьей. Обезумевшая от радости Саши тоже надеялась, что мама приехала к ним навсегда. Тихо и незаметно из дома исчезла ненавистная сожительница отца: как потом девочка узнала от своей няньки Эгучи-сан, Мики переехала в другой дом, который купил для нее Стив. Наступили счастливые дни семейной идиллии: мать и отец все время нежно улыбались друг другу, держались за руки и танцевали танго в огромной гостиной; Стив с удовольствием готовил для жены ее любимые блюда и очень непривычно смотрелся в фартуке повара.
По вечерам все вместе гуляли по саду и любовались звездами. В первый и последний раз в жизни Саши ощутила, на что похожа нормальная семейная жизнь, в которой не видели ничего особенного ее одноклассники. Ей она показалась настоящим раем. Но вдруг в этом раю произошло нечто странное. Однажды Саши с отцом пришли к матери на съемочную площадку; был перерыв, и они отправились ее искать. Толкнув одну из дверей павильона, отец и дочь увидели ужасную картину: Ширли и ее партнер по фильму Ив Монтан сплелись на полу в объятиях. Отец быстро захлопнул дверь и потащил Саши прочь. На улице он произнес загадочную фразу: — Твоей маме нужна свобода...
Девочка боялась смотреть на отца, но он, казалось, наоборот, пребывал в прекрасном расположении духа, даже угостил Саши мороженым, чего с ним отродясь не случалось.
Ох, как же она боялась вечера и предстоящего родительского объяснения! Уж Саши-то знала, как орал отец на Мики за малейшую провинность. Но почему-то ничего подобного не произошло; он встретил жену широкой улыбкой и каким-то невероятным пирогом собственного приготовления. Весь вечер они ворковали как голубки... В конце концов Саши решила: наверное, сцена, которую она видела на полу в павильоне, — часть съемочного процесса, иначе и быть не могло...
Ширли, занимаясь тогда любовью с Монтаном, тоже заметила дочь с мужем и несколько смутилась, но решила не затрагивать эту тему в разговоре с девочкой — лучше сделать вид, что ничего не было.
Стиву же она честно объяснила, что не поддаться ураганному обаянию Монтана выше ее сил; между ними такая химия, что наверняка они были когда-то раньше хорошо знакомы. Стив не исключал этой возможности. Но Монтан Монтаном, а лучше всего Ширли все-таки было с собственным мужем: она ведь и в самом деле по нему соскучилась, ей хотелось чаще к нему прикасаться, кроме того, им надо было обсудить много важных вещей, не предназначенных для ушей и разума ребенка, поэтому бедная Саши постоянно оказывалась по другую сторону запертой родительской двери.
Видит бог, Ширли было тяжело через два месяца покидать семью, но в конце концов она сама выбрала такую жизнь. Перерывов между съемками у МакЛейн почти не случалось — актриса была нарасхват.
За фильм «Квартира» ее впервые номинировали на «Оскар», и ей отчаянно, по-детски хотелось его получить. Потом ее номинировали еще за «Нежную Ирму» и за «Поворотный пункт», но всякий раз золотая статуэтка проплывала мимо ее рук.
Получив от мужа «добро» на то, чтобы заводить романы, Ширли, кроме ролей, прославилась в Голливуде еще и тем, что влюблялась решительно во всех своих партнеров, правда, эти интрижки были мимолетными; дольше всего продолжалась ее связь только с Митчемом — они встречались целых три года, пока Роберт не вернулся к жене.
Впрочем, Ширли умудрялась расположить к себе не только актеров, но и политиков. В 1977 году во время записи на Стокгольмском телевидении она нос к носу столкнулась с бывшим премьер-министром Швеции Улофом Пальме, который сразу приглянулся актрисе, и она принялась отчаянно с ним кокетничать.
Вечером в отеле она как следует помедитировала и что же при этом увидела?! Оказывается, Пальме — не кто иной, как воплощение Карла Великого, сама же Ширли была тогда простой мавританской девушкой, и между ними вспыхнула любовь. Никаких сомнений: то же чувство должно разгореться у них и на сей раз, закон кармы должен работать! Чувство действительно вспыхнуло, и все шло очень даже неплохо, пока Ширли сама все не испортила, рассказав совершенно нелюбознательному шведу историю его прошлых воплощений. Та же ситуация повторилась и с министром иностранных дел Австралии Эндрю Пикоком: их тайный роман развивался, к обоюдному удовольствию, пока в один прекрасный день на уединенном пляже Ширли не заявила тоном полицейского, поймавшего преступника с поличным, что ей все известно о том, что на территории Австралии неоднократно приземлялись летающие тарелки, и не пора ли Эндрю наконец признаться ей в этом и сообщить подробности?
Это Стив в свое время рассказал Ширли про летающие тарелки в Австралии, а как она могла не доверять мужу? Жаль, что Пикок, кажется, все-таки счел ее сумасшедшей и поспешил с ней расстаться, а ведь он мог бы многое ей открыть!
…— Мама, неужели ты в самом деле веришь во всю эту чушь? — раздраженно крикнула Саши. — Ты пишешь об этом в своих книгах так, словно видела собственными глазами!
— Видела! — разозлилась Ширли. — Мне рассказывал об этом твой отец, а уж он-то знает, о чем говорит. Я ведь, кажется, обещала тебе раскрыть, кто твой отец на самом деле…
Впрочем, не уверена, что ты поймешь…
Саши навострила уши. Она ожидала чего угодно, но только не того, о чем поведала Ширли. Оказывается, Стив уехал в Японию не из-за бизнеса: неподалеку от Токио в монастыре жил его духовный учитель, дзенский монах. Стив был его самым талантливым учеником; по словам матери, еще в молодости у отца открылись сверхспособности…
— Твой отец может видеть прошлые воплощения людей! — продолжала Ширли. — Это он мне поведал, кем я была в прошлом, и я даже, представь, вспоминаю что-то такое… Еще он умеет читать в душах людей и знает их скрытые намерения. Например, я никогда не могла скрыть от Стива даже того, что, может быть, и хотела утаить, — мать чуть смущенно умолкла.
— Но в конце концов все сама ему рассказывала, потому что он все равно увидел бы это во время медитации...
Саши слушала мать с возрастающим изумлением.
— Отец занимался медитацией? С чего ты взяла?
— Каждую неделю двое суток подряд он проводил у своего учителя в монастыре и медитировал. Тебе он, возможно, говорил, что уезжает по делам.
Как Саши ни пыталась, но увязать образ отца, с которым провела бок о бок немало лет, с монастырем, монахом-учителем и медитацией по выходным ей решительно не удавалось! Единственное место в Токио, куда отец отлучался по выходным, впрочем как и по будням — дорогие ночные клубы. Он ходил туда со своей любовницей Мики, Саши каждый вечер наблюдала, как та часами наряжалась.
В шесть тридцать утра, когда она вставала в школу, отец и Мики только-только заявлялись домой, хмельные, усталые, и отправлялись спать. Вообще человека, имевшего больше свободного времени, чем ее отец, трудно себе представить! Можно только позавидовать его таинственному бизнесу, позволявшему Стиву с утра до ночи наслаждаться жизнью. На завтрак, приходившийся у папы на два часа дня, он пил исключительно Dom Perignon; заказывал себе картошку из каких-то далеких земель. У него была яхта, он купил остров в Тихом океане, не говоря уже о том, что построил загородное поместье себе и дом своей любовнице. Когда Саши, волнуясь и проглатывая слова, вывалила всю эту информацию матери, та немного растерялась, а потом удивленно произнесла: — Ты хочешь сказать, что Стив не...
не... — Ширли запнулась, — тратил такие деньги на… на… Нет, я знаю, у него была эта женщина, но думала, это просто, ну, для физиологии, но чтобы каждый день водить ее по ресторанам… Купить дом... Остров...
То, что ее муж, по словам дочери, не работал ни одного дня, поразило Ширли как гром среди ясного неба: как же так? Ведь он унаследовал от отца автомобильный бизнес и говорил ей, что дела требуют постоянного присутствия в Японии! На какие же тогда деньги?.. Внезапно на лице МакЛейн отразилась сложная игра эмоций — догадка, недоверие, ужас, гнев…
— Я каждый месяц посылала Стиву деньги на пожертвование монастырю! — вырвалось у нее.
— Сколько ты ему посылала? — Саши захлестнула обида на мать: на пожертвования монастырю у нее нашлись деньги, а на родную дочь — нет! Отец ни разу за все ее детство не купил ей даже лишней пары джинсов. Цифра, которую назвала Ширли, просто потрясла воображение Саши; сначала ей даже показалось, что она ослышалась. Сколько? 60 тысяч долларов? Каждый месяц? На поддержание духовной общины и исследования в области всех этих шизофренических бредней? Тут Саши взорвалась. Она накинулась на Ширли с криками, что не понимает, как мать могла позволить так легко обвести себя вокруг пальца! Медитации, перевоплощения, прошлые жизни! Просто удивительно, как отцу удалось запудрить ей мозги всей этой чушью! Да мать просто дура!
— Выбирай выражения! — рявкнула Ширли.
Она сидела неподвижно, с трудом пытаясь переварить обрушившуюся на нее правду.
Удар оказался слишком сильным. Стыд и ярость на себя, на свою глупость захлестывали На следующий день после разговора с дочерью она решительно попросила всех гостей (их оказалось 25 человек) покинуть ее дом в Малибу. Многим совершенно не хотелось уезжать, они жили здесь за счет Ширли месяцами, например парочка назойливых психиатров Краунхаузен, писавших книги о здоровом сексе и привыкших обсуждать с Ширли ее сексуальный опыт — «для сбора научного материала». Дочери МакЛейн позволила остаться, но только чтобы та не попадалась ей на глаза! Первое, что Ширли сделала, оставшись одна, это позвонила в Токио, ледяным тоном попросила мужа рассказать обо всех его тратах и покупках за эти годы и велела прислать полный финансовый отчет.
— Я требую развода!
— рявкнула она напоследок.
Нанятый Ширли частный детектив выяснил: Стив все врал и про свое прошлое, и про армию, и про автомобильный бизнес в Японии, и про своих родителей… Само собой, никогда не существовало никакого монастыря, куда Стив ездил медитировать… Он был обыкновенный альфонс, ловкий проходимец.
Горе и разочарование Ширли были огромны: как теперь ей жить, лишившись не только самой большой иллюзии в своей жизни, но и самой большой своей любви? Ведь она любила Стива больше тридцати лет! Ни с одним мужчиной она не испытывала большего наслаждения, чем с этим обманщиком… Конечно, теперь можно признаться себе, что «открытый брак», который муж ей предложил из «высших, духовных» соображений, был, в сущности, ей тоже очень удобен; попадись Ширли ревнивый муж, едва ли они продержались бы вместе долго.
И все же… Ее столь длительная, пусть и необычная связь со Стивом была опорой в жизни, тем, что выделяло ее из обыденности, придавало смысл. Возможно, было бы лучше, если бы она никогда не узнала правды! А теперь с чем она осталась? Ей под 50, «Оскара» так и не дали, у нее никого нет, дочь выросла вдали от нее и потому не слишком к ней привязана, с братцем Уорреном Битти, сделавшим карьеру в Голливуде, у нее не прекращаются боевые действия, как и в детстве. Он раздражает Ширли, его подруг она на дух не переносит.
Запершись дома и никого не принимая, Ширли иногда ловила себя на соблазне позвонить по некоему телефону и попросить маленькие таблеточки, которые сразу прекратят спор с жизнью.
Примерно через месяц МакЛейн наконец вышла утром на террасу.
Там завтракала Саши. Выглядела мать неважно — похудела, осунулась... Подсев к дочери, Ширли произнесла не терпящим возражений тоном:
— Я решила: Стива никогда не было в моей жизни. В конце концов, мы так редко встречались! На том и порешим. И не смей мне перечить!
…Ширли уже исполнилось 50 лет, когда наконец сбылась ее заветная мечта: в 1984 году за роль Авроры в фильме «Язык нежности» ей вручили «Оскар». Поднявшись на сцену, сияющая актриса лаконично произнесла: «Я на сто процентов уверена, что заслужила это!»
И жизнь потекла дальше.
В свое время Ширли наотрез отказалась платить за колледж дочери, заявив, что та должна пробивать себе дорогу самостоятельно, как в свое время сделала она и даже, представьте, маменькин сынок Уоррен! Но после истории со Стивом что-то дрогнуло в ее сердце. В один прекрасный день она взяла за руку свою 26-летню дочь и отвела к Пэгги Фури, которая считалась в Голливуде одним из лучших педагогов по актерскому мастерству. На первые успехи дочери Ширли не реагировала, заявляя, что ждет момента, когда Саши сумеет ее по-настоящему впечатлить. Когда же наконец Саши сыграла Трейси в телесериале «Капитолий», Ширли нехотя признала: пожалуй, ее дочь не без таланта, потому что, слава богу, есть в кого.
Снова выходить замуж и устраивать личную жизнь после развода, который она получила в 1982 году, Ширли больше не собиралась — попросту никому не доверяла. Конечно, время от времени увлечения случались — например, в середине 80-х она пережила короткий и бурный роман с русским режиссером Андроном Кончаловским, которому хотелось зацепиться в Голливуде. Он долго гостил в Малибу у Ширли МакЛейн, приезжала в Россию и она.
Сейчас актрисе 79 лет, но она по-прежнему в Голливуде нарасхват. Телесериал «Аббатство Даунтон» принес ей новый всплеск популярности, и неожиданно Ширли заявила телеведущей Опре Уинфри, что ее в данный момент больше всего занимает... любовь.
Да-да, она наконец нашла ее и поняла, что это такое.
Ведь лучше поздно, чем никогда...
— Я долго не понимала, что такое безусловная любовь, только читала про нее в книгах, зато сейчас испытываю это чувство каждый день и каждую секунду, — похвасталась цветущая Ширли заинтригованной Опре и пообещала в скором времени рассказать подробности. Саши, услышав это, в панике кинулась звонить матери: наверняка появился очередной ловкий проходимец, который снова оберет ее до нитки. Надо спасать маму! Саши давно уже все ей простила, в том числе и то, что Ширли оказалась весьма уклончивой бабушкой для двух своих внуков: заманить ее побыть с ними в Коннектикуте хотя бы пару дней в месяц — задача почти невыполнимая. Но что делать? Ее мать по природе человек несемейный.
— Мама, признавайся, что там у тебя за «безусловная» любовь? — накинулась Саши по телефону на мать.
— Самая счастливая в моей жизни. Например, в данный момент мы вместе ужинаем, а потом пойдем смотреть телевизор, — загадочно ответила Ширли.
— Как его зовут? — потеряла терпение Саши.
— Это она.
— ???
— Моя собака Терри.
— Ты в своем репертуаре, мама! — вздохнула Саши, не зная, плакать ей или смеяться.
Подпишись на наш канал в Telegram