К 1928 году мир съежился, и для искателей приключений настали тяжелые времена. Люди побывали на Северном и Южном полюсах, исследовали горы, пустыню и джунгли, открыли истоки великих рек, и, кажется, недоступных мест, о познании которых человечество мечтало столетиями, больше не осталось.
Профессия путешественника- первооткрывателя умерла, стала казаться несовременной: к чему плыть за тридевять земель, годами дрейфовать во льдах, пробираться сквозь ледяную пустыню или непроходимые джунгли, если в любую точку земного шара можно прилететь на дирижабле или аэроплане?
Но летом 1928 года выяснилось, что время героев еще не закончилось.
Ломается даже совершенная техника: дирижабль, на котором летела итальянская исследовательская экспедиция, потерпел аварию в Северном Ледовитом океане, часть экипажа оказалась на льду. Это стало мировой новостью номер один, и в гонку по спасению несчастных включились многие страны. В Арктику отправились советские и норвежские ледоколы, готовилась итальянская экспедиция, собирались что-то предпринять французы, в Норвегии действовал штаб по спасению потерпевших аварию, их искали летчики-добровольцы…
Время шло, надежда таяла, и тогда за дело взялся последний великий путешественник ХХ века.
…Порт в норвежском городе Тромсе, причал, лодка, сидящие на веслах гребцы, глядящая во все глаза толпа. В холодной серой воде отражается закатное солнце, главный герой застыл на краю пирса. Худое, словно вырезанное из темного дерева, иссеченное морщинами лицо, холодные глаза — в комиксах, которые публикует воскресное приложение к газете Aphtenposten, так изображают зомби. Этот человек — 56-летний Руаль Амундсен, национальная гордость Норвегии, «полярный Наполеон». Он высок и чуть сутуловат, на нем длинное кожаное пальто, на шее небрежно повязан толстый шерстяной шарф.
Глядя на него, любой мальчишка из Тромсе сразу поймет: герой собирается отправиться в очередное путешествие — опасное, захватывающее, полное приключений. Вчера по местному радио транслировалась посвященная ему передача, на эпитеты ведущий не скупился:
— …Руаль совершил то, о чем любой путешественник может только мечтать. В 1903—1906 годах он впервые в истории прошел по Северо-Западному проходу из Атлантического океана в Тихий — через льды, на крохотной рыболовецкой шхуне! Экспедицию к Южному полюсу Амундсен организовывал в долг, выходил из порта ночью, спасаясь от кредиторов, — и достиг его в 1912 году. Во время путешествия к Северному полюсу его корабль был затерт льдами. Наш великий соотечественник пытался достичь полюса на самолете, но тот попал в аварию…
И все же Руаль реализовал свою мечту — в 1926 году он пролетел над Северным полюсом на дирижабле «Норвегия», которым управлял его конструктор, итальянец Нобиле. Теперь Руаль отправляется в путь, чтобы спасти Нобиле, своего спутника и друга. Его гидросамолет стартует из нашего порта…
Жители Тромсе смотрят на большой белый гидроплан и перешептываются: здесь видели разные корабли, но такое для них в диковинку — воздушная лодка похожа на яхту. Прекрасный, как лебедь или как ангел смерти, гидроплан мягко покачивается на воде.
18-метровый гидроплан «Латам 47», предоставленный Амундсену французским правительством, поведет опытный военный пилот — капитан Гильбо, кавалер ордена Почетного легиона. Ему помогает механик Брази, много лет прослуживший в ВВС Франции, кроме них в составе экипажа второй пилот и радист.
Амундсен захватил с собой и собственного летчика, лейтенанта Дитриксона: «Латам» поднимет в воздух шесть человек, для такой махины это сущая ерунда. Амундсен направляется к лодке, ему аплодируют: «Удачи, Руаль! Возвращайся с победой!» В Тромсе не знают, что он собирается спасти человека, который вызывает у него отнюдь не положительные эмоции. Амундсен не любит делиться славой, а во время перелета через Северный полюс он был главным, но не самым важным. Дирижабль вел Умберто Нобиле, после того как путешествие закончилось, ему досталась изрядная доля рукоплесканий и хвалебных статей. Читая их, Амундсен говорил знакомым, что полеты надо льдами — ерунда, поглядел бы он на итальянского франта на льду.
Вот Нобиле на нем и оказался: его дирижабль зацепился за торосы капитанской гондолой, и она рухнула на лед. Нобиле с частью экипажа, как могут, выживают в ледяной пустыне, шестеро человек из другой гондолы полетели дальше — неуправляемый дымящийся дирижабль понес их навстречу смерти. Команда Нобиле разбила палатку, у них есть радиостанция. Сам генерал и один человек из его группы переломали себе кости, продуктов хватит ненадолго, стоит 37-градусный мороз. Вот и пришло время для эффектного выхода на сцену: молодые летчики не могут найти Нобиле, за дело возьмется знаток полярных пустынь Руаль Амундсен. Человек, много раз ставивший на кон свою жизнь и пока что обыгрывавший смерть…
Вот только какие у него на этот раз карты? По правде говоря, он и сам этого не знает и надеется на никогда не подводившую его судьбу.
А может, думает и о другом: не так давно в интервью, которое получил-таки прорвавшийся в его усадьбу настырный газетчик, Амундсен сказал, что на свете нет ничего прекраснее бело-голубых, залитых слепящим солнечным светом, бескрайних ледяных равнин, и ему хотелось бы умереть среди них. Быстро и красиво, по-рыцарски...
Амундсен спускается в лодку, поворачивается к толпе и поднимает руку: он прощается с Норвегией. Гребцы взялись за весла, заработали двигатели «Латама» — до взлета остается минут пятнадцать. Люди бросают в воздух шляпы: такое не каждому повезет увидеть — национальный герой скрытен и часто отправляется навстречу подвигу инкогнито, под чужим именем.
Жизнь полярного исследователя похожа на спектакль, секрет его успеха — в неожиданности, непредсказуемости сюжетных ходов. Герой должен появляться не там, где его ждут, делать не то, на что рассчитывает публика: 16 лет назад все думали, что он отправится на Северный полюс, ради этого путешествия, которое грозило затянуться на пять—семь лет, знаменитый полярник Фритьоф Нансен отдал ему судно «Фрам». Амундсен же отправился на еще не покоренный Южный полюс и уложился в два года, опередив погибшую экспедицию англичанина Роберта Скотта. Кульминация вышла неожиданной и эффектной — герой выходит из другой кулисы и объявляет себя победителем… Позже говорили, что и радио на дирижабле «Норвегия» не работало, потому что он де его сломал: перед возвращением Амундсена люди должны были как следует поволноваться.
Но это вздор, вымысел недоброжелателей: достигнув полюса, дирижабль просто попал в зону радиомолчания.
Он не удивился, узнав, что эти слухи распускал сам Нобиле: ничтожество, жалкий итальяшка, слабенький инженеришка, конструктор дирижаблей, не знающий, что такое лыжи и мороз… Ничего, теперь он на своей шкуре почувствовал, каково просыпаться в спальном мешке и присаживаться по нужде за сугробом, когда на лету замерзают плевки. Туда бы и всех его врагов — тех, кто считает, что Руаль Амундсен сошел с ума…
Лодка причалила к гидроплану, Амундсен поднялся в кабину. Двигатели плюнули черным дымом, «Латам» взревел, помчался вперед и оторвался от воды. Пять с половиной тонн металла и обтянутого беленым полотном дерева плавно поднялись в воздух, и гидросамолет направился к предполагаемому месту аварии.
Это было 18 июня 1928 года в четыре часа дня. «Латам» становился все меньше и меньше, секретарь Амундсена, его племянник Густав, глядел ему вслед из-под руки: до сих пор дядюшка выигрывал, но что будет сейчас? И что станется с интересами семьи? Через несколько дней в Осло должен причалить пароход, на котором приплывет Элизабет Магидс, американская невеста Руаля. Если они поженятся, американка унаследует все доходы, которые еще много лет способно приносить дядино имя.
Другая женщина, которой Амундсен добивался 12 лет, приехала в Норвегию три дня назад — проведать родню. Годы переписки, редкие визиты в Лондон, где Кисс — Кристина Элизабет Беннетт —жила с мужем и двумя детьми. Ради нее он готовился вслед за Южным покорить и Северный полюс, из-за нее три года назад медлил с отплытием: легко ли зарыться среди льдов на пять—семь лет, отправившись на край света без обратного билета, когда забрезжила надежда?
Кисс играла с ним, как с котенком, — то подзывая, то отталкивая: она была светской дамой и вела во всех отношениях приятную жизнь.
Амундсен знал: чтобы завоевать женщину, надо поразить ее воображение. Это и случилось в 1925 году, когда оба гидросамолета экспедиции, летевшей к Северному полюсу, приземлились среди торосов и оказались зажаты льдами. Экипажи чудом нашли друг друга, починили одну из машин, вырубили деревянными лопатами торос, 300 метров тащили на себе гидросамолет до взлетной горки, за которой оказалась полынья, — и пилот сумел оторвать от земли поврежденную, перегруженную машину.
Полярники вернулись, когда их уже похоронили. Самолет приводнился в 25 километрах от мыса Нордкап, пароход доставил полярников в Конгсфьорд, откуда уже готовилась отплыть спасательная экспедиция. Там их поначалу не узнали: люди, улетевшие 27 дней назад, вернулись постаревшими лет на пятнадцать. Об этом писали газеты всего мира, фотографии чудом спасшихся членов экспедиции были на первых полосах.
Кисс была поражена ледовой эпопеей Руаля и засобиралась в Норвегию. Все совпало — в это время она крепко повздорила с мужем и решила, что пришла пора начать новую жизнь… Но Амундсен попросил миссис Беннетт не приезжать: Кисс была желанна, пока казалась недостижимой — выкарабкавшись из ледяной ловушки, он, как оказалось, выбрался и из любовной.
И англичанка Элизабет, и плывшая к нему из Америки другая Элизабет — Магидс, были его тайной, о них не знал никто, кроме самых близких.
Руаль писал обеим женщинам письма, беседовал с ними в своем дневнике — и это были очень откровенные разговоры… Дневник остался в надежных руках, и, если Руаль не вернется, о его мыслях никто никогда не узнает. Герой останется героем, рыцарем без страха и упрека, а то, что он сгорал от тоски и желания, опускался до жалких просьб, строил воздушные замки и называл «своей женушкой» чужую жену, умрет вместе с ним.
...Самолет превратился в точку на горизонте, племянник Амундсена Густав повернулся и направился в гостиницу.
«Латам» дядюшке предоставили ради рекламы — каждая страна рада поучаствовать в гонке за спасение экспедиции Нобиле. Для Средиземного моря гидроплан, может, и хорош, но кто решил послать хрупкую деревянную машину на Север, в край жестоких штормов и льдов? Тут нужен надежный немецкий гидросамолет «Дорнье», но дядя рассорился с Германией, и за алюминиевый аэроплан пришлось бы платить. О чем думал Амундсен, принимая французский подарок? Ведь «Латам» рассыплется от удара даже небольшой волны! Густав не знал, что дядюшка улетел в неизвестность, убегая от минувшей любви, по-прежнему тревожившей его память, от женщины, которая собиралась подарить ему счастье, от ждущих чуда поклонников, ставших врагами близких… И от самого себя.
Мотор ревет, Амундсен, сидя рядом с пилотом, смотрит на раскинувшийся внизу океан.
Им предстоит пролететь сотни миль: впереди посадка и дозаправка, поиски красной палатки Нобиле. Руаль сидит неподвижно, как статуя, и 36-летний Рене Гильбо, пилот, прошедший войну и повидавший разное, поневоле чувствует робость. О чем думает этот человек-легенда? Может, оттачивает детали своего плана...То, куда именно лететь и как сажать на неровный снег машину, Руаль с пилотом еще не обсуждали.
Гильбо разворачивает самолет и ведет его к острову Медвежий кратчайшим путем, оставив при себе сомнения: не лучше ли взять ближе к берегу, ведь навигационные приборы несовершенны, и над океаном может случиться всякое... Но у людей Нобиле мало провизии, теплых вещей, среди них есть раненые — дорог каждый час… Гильбо кажется, что Амундсен излучает непоколебимое спокойствие и уверенность в себе, но что творится в его голове на самом деле?
А на самом деле Амундсен устал и ожесточен.
Весь последний год он был не у дел, потом его позвали в штаб по поиску экспедиции Нобиле, но там он оказался «свадебным генералом», поисками руководили молодые летчики, знатоки техники, опытные пилоты... Лет двадцать назад он учился пилотировать самолет, но навыки устарели. Что проку в век моторов от того, кто назубок знает морские течения, умеет управляться с собачьей упряжкой и выживать в лютый мороз? У нового времени будут новые герои...
Он с детства мечтал о славе и готовил себя к подвигу. Закалялся, тренировал волю, ходил в дальние лыжные походы, приучал себя к морю. От большого — к малому, от плавания матросом — к собственному кораблю: его жизнь была загодя размечена, и он достиг всего, чего хотел.
Но счастья это не принесло: он был создан для побед, а побеждать стало некого, времена великих географических открытий подошли к концу. И он бился, словно выброшенная на берег рыба, копил мнимые обиды, делал глупости, за которые приходилось дорого платить. В 1913 году его не так поприветствовали в Лондоне — тост, произнесенный на торжественном обеде, показался ему издевкой. Он отомстил, в своей автобиографии назвав британцев «нацией неудачников, не умеющих принимать поражения». В Германии его не выносят из-за возвращенных во время Первой мировой наград, с Италией он повздорил из-за Нобиле и назвал итальянцев вырождающимся народом.
Прислушиваясь к мерному гулу двигателя «Латама» и рассчитывая маршрут, Амундсен в который раз обновлял списки врагов: Нобиле, болтающий направо и налево, что во время полета на «Норвегии» Амундсен почти не вставал с кресла и ничего не делал, газетные писаки, растрезвонившие, как во время неудачного дрейфа к Северному полюсу он оставил корабль, брат Леон…
Когда-то у него не было друга ближе, теперь же он готов его убить. Отправляясь на поиски своего врага на хлипком, не приспособленном для полетов к Северу самолете, Руаль Амундсен гадал, вспоминает ли его Кисс Беннетт, любим ли он Элизабет Магидс и правду ли говорят, что брат Леон, прячась от позора, выходит из дома только по ночам.
Амундсен представил, как он вернется домой живым и женится на Элизабет, и ему стало жутко. День за днем, год за годом они будут просыпаться в одной постели, вместе завтракать, болтать о том о сем, она станет пенять ему на недостаток внимания или денег, он — вяло отругиваться...
И так до тех пор, пока смерть не разлучит их, — ох, как бы не пришибить дражайшую женушку… Бесс была нужна ему тогда как освещавшая путь звезда, как источник вдохновения — добиваясь американки, он мог свернуть горы… И вдруг как снег на голову телеграмма: «Развожусь с мужем, еду в Норвегию, люблю». Он поручил Элизабет Магидс заботам своего секретаря, с проблемой разберется после возвращения.
Самолет летел вперед, светило солнце, погода была прекрасной, и Амундсен неожиданно для капитана Гильбо, успевшего привыкнуть к его каменному лицу, широко улыбнулся. Руаль же вспомнил первую встречу с Кисс Беннетт: торжественный обед, широко распахнутые карие глаза хорошенькой соседки по столу, дурацкие реплики то и дело встревавшего в разговор недотепы-мужа.
Тогда Кисс подарила ему фиалку — на долгую память и счастье. Амундсен решил, что это счастливое предзнаменование.
…Все будет хорошо, и на сей раз удача его не покинет. Он вернется со славой, отделается от Бесс и снова останется один… «Латам 47» снизился, летчик сообщил, что впереди — грозовой фронт, но опасности нет: аэроплан проскочит его под облаками. Самолет ухнул в воздушную яму, выровнялся и устремился вперед.
Пока «Латам» обходил грозовой фронт, Кисс Беннетт сидела в юридической конторе и, не называя имен, советовалась с адвокатом. В 1913 году, на пике своей ранней славы, покоритель Южного полюса закрутил с ней роман и быстро добился желаемого.
Кто же знал, что он влюбится всерьез и надолго? Когда 40-летний Амундсен вернулся на родину, в Лондон полетели письма: он хотел всего и сразу — требовал оставить мужа, бросить детей, обещая взамен вечную любовь. Кисс поддерживала переписку, в ответ обещая счастье в неопределенном будущем, а когда Руаль приезжал в Лондон, уклонялась от решительного разговора. Это тянулось долго и ни к чему ее не обязывало: почему бы не поиграть в любовь со знаменитостью? Все шло по-прежнему, роман в письмах развивался своим путем, никак не пересекаясь с реальностью. Но когда Амундсен, отправляясь на Северный полюс, завещал ей оба своих имения, купленных на гонорар от лекций, Кисс испугалась: если Руаль погибнет и о завещании узнает муж, поднимется невероятный скандал. Ее супруг, богатый предприниматель-лесопромышленник, был хорошим человеком, к чему его огорчать?
Мимолетный, оставшийся в тайне адюльтер мало что значит. Иное дело — громкий бракоразводный процесс и рухнувшая репутация. Допустить такое она не могла.
...Брат Амундсена Леон постоянно занимался поисками денег на экспедиции и разработкой планов. Руаль был успешным коммерческим предприятием, а Леон — его директором. После путешествий начинались лекционные турне, выходили статьи и книги — все это приносило солидный доход. Но поход к Северному полюсу принес больше расходов, чем прибыли. На корабле Руаль до полюса так и не добрался, пришлось фрахтовать самолеты, которые стоили бешеных денег и постоянно выходили из строя.
Путешественник оказался должен брату, его поместья служили обеспечением долга, но он перевел свое имущество на имя Кисс — это случилось как раз перед тем, как Амундсен полетел к полюсу. Англичанке они были не нужны, но кто спрашивал ее согласия?
Теперь Кисс беспокоило, что на свет божий может выплыть их переписка, что загнанный в угол Леон расскажет, кому его брат отписал имения. Пока что тот держал язык за зубами, вероятно понимая, что после того как откроет рот, Руаль окончательно взбесится, но кто поручится за будущее? Кто, наконец, поручится за благоразумие самого Руаля, непредсказуемого, непонятного, опасного?!
Кисс Беннетт приехала за своими письмами и гарантиями того, что ее оставят в покое. А Элизабет Магидс плыла в Норвегию за счастьем: энергичная американка, жена владельца меховых факторий, знающая толк в бизнесе и выросшая на Аляске, любительница виски и покера, ловко управляющаяся с собачьей упряжкой, верила, что Амундсен — ее шанс.
Они познакомились на Севере, во время его путешествия, знакомство вскоре переросло в роман. Позже он встречался с ней в Америке в период своих лекционных турне. В юности Бесс женила на себе богача Магидса, стала его деловым партнером и сколотила собственное состояние. Брак с Амундсеном сулил ей шанс подняться еще выше, туда, где обитают короли и президенты, с которыми запросто общается ее любовник, настоящий викинг. Она слышала, что из-за юного Амундсена, в связи с морскими делами одно время жившего в Амстердаме, совершила самоубийство его квартирная хозяйка. Та голландка, может, и поторопилась лезть в петлю, но Бесс, плывущей сейчас в Норвегию на пароходе «Святой Олав», тоже приходится несладко — с мужем она развелась, а ее состояние, после того как цены на меха упали, изрядно усохло.
Думал об Амундсене и его старший брат Леон, за последний год постаревший лет на десять.
Леон не желал Руалю попутного ветра, но при этом понимал, что славная гибель покорителя Южного полюса окончательно похоронит и его.
Леон был самым практичным из четырех братьев Амундсен. Двое из них оказались пустыми прожектерами, а Руаль с детства мечтал о полюсе. Он учился спустя рукава в отличие от Леона, который радовал родителей прилежанием, позже занялся бизнесом и преуспел. Успех брата во многом был и его успехом, а потом Руаль погубил Леона.
Когда между братьями начались судебные разбирательства, Руаль засел за автобиографию, полную поклепов и ненависти. Самому Амундсену автобиография принесла много вреда, а Леона просто уничтожила. В книге Руаль назвал старшего брата предателем и обманщиком, бесстыдно наживавшимся на его путешествиях, даже обвинил в своем банкротстве. Убежденный трезвенник, Леон начал пить: слушая по радио репортаж о поисках экспедиции Нобиле и наливая очередную рюмку, он пытался понять, когда сжигавшая брата воля к победе обернулась дьявольской энергией саморазрушения.
Наверное, дело в том, что Руаля никогда не волновали другие люди и спокойнее всего он чувствовал себя в одиночестве. Брата раздражали докучливая родня, досаждавшие своими требованиями участники экспедиций, да и женщины в общем-то были для него не важны: заполучив очередную, он терял к ней интерес.
Его цель — вершина, на которой царит он один, Руаль Амундсен. Людишки копошатся внизу, до него доносятся лишь их голоса. Он стоит на своей вершине и потихоньку сходит с ума — в тот вечер, когда «Латам» улетел к полюсу, крепко напившийся Леон представил себе именно такую картину.
Свое видение было и у Кисс, и она отнеслась к нему всерьез — миссис Беннетт увлекалась оккультизмом. Утром, сидя на кровати в гостиничном номере и надевая чулки, она вдруг услышала голос Руаля, да так ясно и четко, что даже вздрогнула.
— О Кисс, начинается ужасная агония…
Два дня подряд ей чудилось, что Руаль рядом с ней, на третий день это чувство исчезло.
Тогда уже стало известно, что самолет Амундсена пропал...
Позже много говорилось о том, что после нескольких зимовок полярные исследователи возвращаются домой не вполне нормальными людьми, не случайно среди них высок процент самоубийств. А ведь полет Амундсена на не приспособленном к северным морям гидроплане был сродни самоубийству...
Но для простых горожан, высыпавших на улицы норвежских городов, Амундсен был национальным героем, отдавшим жизнь ради других. Из окон вывешивались черные полотнища, по радио звучала траурная музыка. Газеты перепечатывали рассказы о путешествиях Амундсена, страна скорбела, скандальные выходки героя сразу забылись.
Того, кто помянул бы старые слухи о бегстве Амундсена во время первого броска к Южному полюсу — мороз тогда оказался невыносимым и он дал команду к отступлению, а сам помчался во временный лагерь, опережая своих товарищей, — толпа могла и побить.
«Латам» исчез 18 июня, а через несколько дней красную палатку Нобиле обнаружил шведский летчик. Именно он сумел приземлиться на льдине и забрать генерала, у которого были сломаны голень и запястье.
Оставшихся на льдине членов экспедиции спас советский ледокол «Красин», а от самолета Амундсена нашли только оторвавшийся поплавок да заткнутый деревянной пробкой пустой бензобак.
…Пилот говорит Амундсену, что впереди грозовой фронт, но его удастся проскочить.
«Латам» снижается и летит над водой. Гроза переходит в ураган, начинается шторм. Гидроплан бросает как щепку, он не выдерживает такого ветра, приходится садиться на воду. Они опускаются, пилот старается удержать машину на гребне волны. Но хлипкая французская посудина не рассчитана на испытания в северных широтах — у гидроплана отламывается один из поплавков, через несколько минут он лишается крыла, и самолетик превращается в лодку без весел и руля. Они мастерят замену поплавку, используя пустой бензобак… Кто тогда полез на крыло, чтобы привязать его вместо оторванного штормом: пилот Гильбо, механик Брази или сам Руаль? Писали, что смерть экипажа оказалась быстрой — долго продержаться в ледяной воде невозможно. Но Кисс была уверена, что Руаль погибал именно в те три дня, когда она ощущала его присутствие…
Она выкупила свои письма у наследников Амундсена.
От поместий отказалась, история с завещанием и дарственной осталась тайной. Американскую невесту Элизабет Магидс встретил племянник Руаля и устроил ее, как и наказывал дядя, в лучшей гостинице города. Через несколько дней стало ясно, что случилась беда, через две недели исчезла последняя надежда. Никаких прав на наследство у Бесс не было, но Амундсены не хотели огласки и решили перестраховаться: американка получила крупную сумму и драгоценности, которые Руаль много лет подряд покупал для другой Элизабет — Кисс Беннетт, да так и не сумел ей отдать. Семейство Амундсен решило, что имя героя должно остаться незапятнанным, ведь переиздания книг Руаля сулили приличный доход. Бесс вернулась в Америку, Кисс — в Лондон к мужу.
Руаль Амундсен остался их тайной. Но и через много лет, в эпоху реактивных самолетов и космических кораблей, обе часто вспоминали любившего их странного, опасного человека.
Обеим время от времени снились занесенный снегом бревенчатый дом у норвежского фьорда, жарко пылающий камин и сидящий перед огнем любимый мужчина с жестким, словно высеченным из камня лицом. Кисс и Бесс не догадывались, что Руаль Амундсен любил не их, а победы и славу. Ничему другому в его жизни места не было.
Подпишись на наш канал в Telegram