«Гореть тебе, Кристовский, в аду», — попрощалась со мной супруга. Терпкого аромата серы пока не ощущаю, но кто знает, кто знает…
Что значит — биографическая история? Надо рассказывать, как я докатился до жизни такой? Что ж, попробую. Uma2rman и все, все, все.
Часто люди вообще не верят, что мы с Сергеем родные братья, настолько не похожи ни внутренне, ни внешне. Я еще из пластилина лепил, а он уже был в нашем родном Нижнем Новгороде известным музыкантом.
Его жизнь ровно шла по своему определенному руслу, я же все время пытался чем-то заниматься, где-то работать, не скажу, что успешно, иными словами, метался. В голове моей всегда роились всякие сумасшедшие идеи. Люди вокруг привыкли к тому, что они есть, и на каком-то этапе просто перестали обращать внимание… Я много кем хотел стать и даже делал какието телодвижения в заданных направлениях. Решил податься в парикмахеры — пошел на курсы учиться. Приставка «лучшим в мире» существовала со всеми появлявшимися комбинациями. Я хотел быть именно «самым лучшим в мире парикмахером» или «самым лучшим тромбонистом». Потом меня повело в сторону пчеловодства, я всерьез намеревался создать «лучшую в мире пасеку». Впрочем, с бизнесом у меня никогда ничего путного не выходило…
Но идей было много и самых разных!
И только музыка с детства неизменно шла параллельно. Маленьким я очень любил петь на публику. В основном занимался этим в автобусе — а где еще ребенку найти столько благодарных слушателей разом? Всего репертуара уже не помню, но особенно мне нравилась «Катюша». Я так старательно и громко выводил «расцветали яблони и груши», что бабушка поругивала меня за вокальные экспромты. Говорила, со мной стыдно ходить. Еще бабулю бесили мои порывы познакомить ее с каким-нибудь бодрым дедулей. Она была одинокой женщиной, и я считал, что это не совсем правильно.
Вообще, ведь удивительно, да? Дети абсолютно не стеснительные создания. Жаль, что с годами это замечательное качество утрачивается. Когда мне пришлось выходить на сцену во взрослом возрасте, для меня это выливалось в сущую муку, колоссальный стресс.
Я забывал от страха все слова, зажимался так, что, удивляюсь, как вообще мог выдавливать из себя звуки…
— До того как сложилась музыкальная карьера, чем все-таки успели позаниматься?
— Чем только не успел! Правда, все у меня выходило несколько краткосрочным. Что-то начинал, уставал от рутины, мне становилось грустно, и я сбегал. Однажды неисповедимыми путями оказался, к примеру, в морге. Папа удружил. Почемуто он решил, что морг — чрезвычайно прибыльное место, и «спротежировал» меня на должность санитара. Суть заработка выяснилась быстро — родственники обращаются к санитарам с просьбой надеть на почившего парадную рубашку, привести в порядок, чтобы выглядел молодцом…
Взяли меня, только не смейтесь, на испытательный срок. Мол, оглядись, понравится у нас — всему научим, все расскажем. Работка оказалась та еще… Трупы крепкие ребята-санитары таскали вручную. Народу, как оказалось, мрет на редкость много. Кругом тела, а еще опарыши, тараканы, которые на опарышах вырастали в монстров. Вы никогда не видели тараканов из морга? О! Это ж не насекомое — бронтозавр! Кедом не перешибешь… Швырнешь, бывало, в него обувь, таракан присядет, замрет, а через секунды две здоровенький чешет себе дальше. В целом же работа спокойная, располагающая к долгим размышлениям на философские темы.
Но что-то не захотелось мне свою судьбу связывать с этим местом. До конца испытательного срока дотянул — и решил поискать что-то более радостное и жизнеутверждающее.
Хотя то, чем мне приходилось заниматься, было довольно тяжело, как всякая малоквалифицированная работа. Крыл чьи-то крыши, был дворником в детском саду, торговал разными продуктами питания. Самой хлебной оказалась работа оператором на заправке. Но мы с Лерой не смогли рационально использовать упавшие на нас деньги и счастливо проедали их сразу после факта поступления. Мы богаты! Мы можем купить поесть! Курица гриль и бутылка вина — царский ужин!
Да, к тому моменту у меня уже была Лера. Я тогда часто влюблялся. Практически все время. Но Леру отметил как-то особенно, едва в первый раз увидел на сцене в местной команде КВН. У нее достаточно необычная внешность, что очень способствовало возникновению симпатии — у меня нестандартное понимание женской красоты.
Плюс она весьма обаятельно и почти постоянно улыбалась. Впрочем, когда мы познакомились, выяснилось, что мой вкус на женскую внешность, увы, присущ и многим другим особям мужского пола — Лера была звездой компании, и за ней много кто хотел приударить. Поэтому меня невзлюбили за сам факт проявления интереса. Плюс я был для них чужим. Они — такие красивые, интеллектуальные и веселые. А я — вечно хмурое инородное тело в их прекрасной артистической тусовке. Бритый, весь такой на корточках, с разбитыми кулаками… Мы ж все время тренировались, потому что постоянно случались какие-то острые моменты, стрелки, разборки. Надо было поддерживать форму. Мы и поддерживали.
Я догадывался, что никого из Леркиных поклонников не может посетить мысль начать что-то со мной выяснять, и чувствовал превосходство хотя бы в чем-то.
Несмотря на принадлежность к разным мирам, мы с Лерой то и дело начали сталкиваться. Судьба, наверное. А я уже влюбился, страдаю... В очередной раз встретились на дискотеке, и я пригласил ее на танец. Надо заметить, Лера пришла в клуб не одна, с парнем. Поэтому во время танца я логично поинтересовался: «А как же этот?» «У нас с ним свободные отношения», — очень буднично ответила девушка. Что значит «свободные отношения», я не понял. Хотя догадался, что Лера вроде как не против, чтоб и я за ней поухаживал. После еще пару раз мы сталкивались случайно, а потом ее парень допустил колоссальную ошибку. Он тоже занимался музыкой и позвал меня в свою группу вокалистом.
Большой промах! Теперь мы с Лерой начали встречаться еще и на репетициях. Изобрели свой собственный птичий язык, на котором постоянно общались, пересмеивались. Никто не понимал, о чем мы все время говорим и чего это так веселимся? Вскоре стало ясно, что он девушку потерял, а я приобрел.
Я никогда не был фанатом свадеб. Год мы с Лерой прожили вместе без порывов регистрировать любовь. Активно предлагать пожениться начал кто-то из мам-пап. Не помню, чьи больше упорствовали в этом вопросе… Вероятно, Лерины, потому что выдать девочку замуж и отвязаться — наверное, мечта всех родителей. Я, конечно, не возражал: а чего бы и нет? Свадьба — это ж весело, а развестись всегда можно. Так и поженились, мне было 20 лет, жене — 18. Зрелые, взрослые люди.
— А как в вашу жизнь вернулась музыка?
— Аккорды на гитаре мне показал брат. Я запел… А потом сломался голос. Пришлось учиться петь заново. Чтобы не травмировать психику соседей, орал в подушку. Сумасшедшие мечты вовсе не оставили меня в покое. Теперь они начали складываться в песни.
Наконец, судьба моя возымела четкие рамки: «знаменитым музыкантом» - вот кем я стану! О чем я всем и заявил: «Ребята, все в порядке! Я понял, как мы дальше будем жить! Я стану лучшим музыкантом, мы заработаем кучу денег, и все наладится». Начинаются годы под флагом «стану лучшим музыкантом», и в свете всех предыдущих «стану лучшим» мои заявления уже порядочно всех раздражают. Особенно Леру.
Когда мужчина и женщина живут вместе, у них появляются дети.
Родилась наша первая дочь Ясмин. И вот… «Тебе не надоело нести эту хрень? — грозно вопрошала меня молодая жена. — Ты работаешь водителем! Посмотри на нас! Нам нечего жрать, нечем кормить дочку. Мы покупаем ей один памперс на неделю и одно яблоко в день, а сами едим картошку с грибами, которые — ура ! — не стоят ничего, потому как найдены в лесу». Самое ужасное заключалось в том, что в глубине души я понимал — жена права. Но поделать ничего не мог. До сих пор помню, как мой шеф, у которого я шоферил, как-то покупал домой сосиски и один пакетик отдал мне. Принес их домой, и Лера смотрела на эти колбасные изделия с удивлением и восхищением, так разглядывали бы полотно Ван Гога, вывешенное где-нибудь в переулке Брянска. Минут пять мы гипнотизировали сосиски взглядом, заигрывали с ними, налаживали контакт, не решаясь сварить…
Вся моя зарплата лежала в этом пакетике. А я тогда был честным до оскомины, другие водители мухлевали с бензином, продавали. Все, наверное, кроме меня. Поэтому жили мы очень небогато.
В то время у меня появилась мечта про чемодан, которая стояла особняком от остальных мечт, но тоже впоследствии была воплощена в песню. Я мечтал найти миллион. Закрывал глаза и видел, как в кино: идет некая бандитская разборка, все палят друг в друга, «кассир» незаметно выбрасывает чемодан с миллионом долларов, а я — зоркий случайный прохожий… Какие чувства я испытывал, когда мою музыку заметили и меня пригласили в Москву? Наверное, аналогичные испытал бы житель городской свалки, случайно наткнувшись на потерянный бандитский миллион в чемоданчике.
Увы, это произошло совсем не быстро.
Семь лет я писал песни. Было даже время, когда признал, что придумал несбыточную историю, от которой надо срочно отвязываться. Год не брал гитару в руки, ничего не писал. Но в итоге сорвался и опять пошел по тупиковому пути. Теперь мне казалось, я вижу просчет: моей музыке не хватало продюсирования! А кто может стать «самым лучшим в мире продюсером»?
Я очень старался оповестить музыкальные круги о наличии себя в природе. Получалось не сильно успешно. Обычно люди говорили, что мы играем «странное дерьмо, которое уже было в году 75-м». Я увлекался арт-роком, и, наверное, все эти уважаемые музыкальные воротилы были правы — на тот момент направление устарело.
Но я не отчаивался. Однажды занял денег, взял свои песни и отправился в Москву их продавать. Группа «Тату» тогда только-только набирала обороты, поэтому Иван Шаповалов согласился встретиться с музыкантом из Нижнего, который написал несколько вещей, исключительно подходящих для Волковой и Катиной. Увы, ему нужны были законченные аранжировки, а не «просто песня под гитару». Не купил, короче, Ваня у меня ничего. Итого: прибыли нет, а 200 долларов долга есть (кстати, отдавал я их потом года два). И мало мне было, так еще накрыл острый приступ аппендицита! В Москве я подрабатывал у одного модельера, перевозил тюки с одеждой, и однажды прямо в обнимку с тюком и свалился… Оперировать меня никто не хотел, потому что прописки не было. Взялся только один доктор, который понадеялся на щедрое вознаграждение.
«Потом заплатишь?» — спрашивает. «Конечно», — нагло соврал я, потому что жить хотелось невероятно. Запросил он с меня долларов триста, кажется. Разрезал хорошо, и уже на следующие сутки мне стало значительно легче. Вместе с облегчением пришла и мысль о том, что никаких трехсот баксов у меня нет. Неудобно, конечно, вышло, но люди, у которых нет денег, тоже ведь иногда очень не хотят помирать… Словом, со свежезашитым боком из больницы я сбежал.
Домой вернулся измученный, подраненный, со шрамом от аппендицита и лютой ненавистью к городу Москве. Да пропади она пропадом, и чтоб я еще когда-то… В Нижнем пробовал заниматься бизнесом, но очень скоро обнаружил, что и его я видел в гробу и белых тапках. То было время кардинальных решений!
Очередное привело меня к тому, что гораздо проще «работать на дядю», и я подался в торговые представители. Вот где был ад! Продвигал в массы шоколад, потом лимонад какой-то, честно и упорно занимаясь абсолютно противными моей натуре вещами. Я до сих пор не овладел искусством даже самых простеньких продаж. О чем говорить, если реализация собственных подержанных авто в моем исполнении превращается в фарс? Я могу брякнуть потенциальному покупателю: «Дрянь машина, посадка низкая, бензин жрет…» Зачем говорю — и сам не знаю. Иногда человек хороший, но не разбирается, хочется подсказать. Тот еще, в общем, я купец.
Зато обширный опыт в иных сферах железной рукой вернул меня в русло музыки. Ребенка-то кормить надо, а я что хочешь под гитару спеть мог — хоть из Розенбаума, хоть из Макаревича.
Пошел по всем заведениям Нижнего Новгорода: «Могу петь и сочинять песни. Дайте работу». Заказали гимн для одного ресторана, кстати, до сих пор поют. Потом еще для одного написал. Заплатили неплохо, даже на новую гитару осталось. В конце концов подрядился петь в столовой по будням, с 5 до 7 вечера. Улучшал посетителям процесс пищеварения и настроение собственным вокалом всего за 200 рублей в день. На круг прилично выходило: хватало на хлеб, пельмени, выпивку по выходным. Лера работала ведущей на местном радио и тоже старалась закрывать дыры в нашем не очень оптимистичном бюджете.
Все вроде бы шло ровно до тех пор, пока я не понял, что творчество мое накопилось в критическую массу, и все-таки было бы неплохо, если б его услышали за пределами столовой.
Опять, короче, завелся. Встал на пагубную дорожку несбыточных мечт. Поделился мыслью со старшим братом. И утомленный славой нижегородского музыканта Сергей предложил сделать мне программу и подыграть. Его хорошо знали в городе, и без особого труда брат устроил мне первое выступление. Так на планете Земля появилась группа «Не нашего мира», которая впоследствии перерастет в группу «Уматурман» (тогда мы еще назывались по-русски).
Странноватое название произошло из одноименной песни. Предложила Наташа Коченюк. Работая в REAL Records, именно она нашла нашу пластинку и уговорила всех ее послушать. За что ей огромное человеческое спасибо! Так вот, нас не смутило ни то, что это женское имя-фамилия, ни то, что принадлежит оно существующему человеку. Я пребывал уже в том состоянии, что смутить меня было бы сложно даже названием «Марьяевлампиевна».
Почему выстрелила именно «Прасковья», и для меня, поверьте, загадка.
В том же Нижнем Новгороде гораздо лучше принимали «Ты ушла». (Первый альбом мы играли дома на концертах, сами записывали на дисках и продавали, его же разослали по всевозможным «рекордс» в Москве и Питере.) Но продюсеру и правда оказалось виднее. «Прасковья из Подмосковья» стала нашим пропускным билетом в Москву: нас пригласили поработать и даже предоставили жилье. Год просидели с Серегой на съемной квартире, ни в чем особенно не участвуя. Потом сняли клип и понеслось — много-быстро-ярко!
— Первая самая сумасшедшая личная покупка?
— Когда начали появляться деньги, я не кинулся реализовывать какие-то личные мечты, потому что до этого прекрасного момента средства практически отсутствовали. Долго покупали самое необходимое — жилье, мебель, машины. Как только это стало возможным, мы с братом перевезли в Москву семьи. Так что было не до личных и тем более сумасшедших мечт. Поначалу занимал, влезал в кредиты… Я вообще человек довольно транжиристый, мне легче занять денег и отдавать, чем накопить. Первой сумасшедшей покупкой, пожалуй, стал итальянский мотоцикл Moto Guzzi. Красивый, харизматичный, но, к сожалению, с небольшим заводским дефектом. Поездил какоето время я на нем, да и подарил. Мы были на гастролях — мы, понятно, играли, а вел концерт замечательный радиоведущий Кирилл Кальян. И вот сидим как-то, выпиваем, и Кирилл разоткровенничался, мол, есть мечта — итальянский мотоцикл.
«Я даже однажды сидел на нем в салоне!..» — и описывает четко мой байк, вплоть до цвета! А я уже пребывал подшофе, плюс, несмотря на устраненный заводской недостаток, негативное впечатление от мотоцикла во мне уже жило, я подумывал от него избавиться… И так меня поразила мысль, что игрушка, не нужная мне, может исполнить мечту другого человека! Короче, подарил Кириллу мотоцикл.
— Режиссеры говорят, что в качестве автора саундтреков для кино вы — находка. А на заказ писать так же легко, как и по душевному порыву?
— В общем, да. Тимур Бекмамбетов обратился, когда нужна была музыка для «Ночного дозора». Я посмотрел предмонтаж фильма, потому что фэнтези особенно не увлекался, а произведения Лукьяненко прочесть до сих пор так и не собрался.
Но заинтересовался сразу, очень уж необычный для меня формат. А я так падок на новое! В этом смысле заказ — штука хорошая, потому что мне самому бы в голову не ударило сочинять подобное. Конечно, авторская песня в принципе автобиографична. Пишешь же по собственным чувствам, воспоминаниям, иллюзиям и мечтам. Но иногда заказанное чудесным образом совмещается со своим личным. Вот саундтрек для сериала «Папины дочки» вполне автобиографичен для меня, например!
— А сколько у вас было дочек, когда вы переезжали в Москву?
— Одна дочь была точно, может, две… Ой! Дело в том, что расширение клана Кристовских после переезда происходило как-то без особого моего участия — я пропадал на гастролях, концертах, в звукозаписывающих организациях и киностудиях.
Мне всегда хотелось большую семью, и я рад, что дочек именно четыре.
С мальчиком, правда, пока не повезло, но в этом смысле, надеюсь, все еще впереди. А девчонки восхитительные и нереально разные! Младшая, Умочка, самая умная, раньше всех начала говорить. И часто в разговоре кажется гораздо рассудительнее старших сестер. Думаю, далеко пойдет с такими данными. Будет ворочать делами.
Мия, которая старше Умы на год, — самый улыбчивый и радостный ребенок на свете. Довести ее до слез невозможно. Даже когда падает, ни за что не заревет. Поэтому если у Мии появляются слезы — значит, случилось что-то из ряда вон, катастрофа. Дома мы ее зовем Блондинкой. Потому что блондинит.
Еще Мия очень много ест, доедает за всеми и все равно говорит, что голодна. Всерьез подумываем отдать ее в спорт, чтобы потребляемая энергия находила себе правильное применение. Мия очень крепенькая и значительно тяжелее своей старшей сестры Станиславы. В общем, спорт должен пойти на пользу во многих смыслах.
Станислава всегда была натурой хрупкой, трогательной. Если кому-то приходилось по попе объяснять, что так нельзя, а то и не один раз, то на Стасю достаточно было гневно посмотреть — и она уже начинала всхлипывать. Принцесска. Худенькая, артистичная. Учится в театральной школе.
Яська выросла пацанкой. Долго занималась спортом, дошла до хорошего уровня в акробатике, но, увы, серьезно травмировалась. Впрочем, думаю, ей несложно будет найти себя в других сферах.
Когда мы снимали клип на песню «Танцуй, муза», Яся включилась в процесс и работала ничуть не меньше остальных. Помнила обо всем: кто во что должен быть одет, видела, кому не хватает воды-еды, и тут же отдавала распоряжение. Есть в ней организаторский талант. И вообще Ясмин — добрый и очень заботливый человечек.
Если уж говорить начистоту, из всех детей только ею я действительно занимался плотно. Работал по вечерам, Валерия — днем, и за Ясей мы присматривали по очереди. У нас с дочкой был целый ритуал: просыпались, я кормил ее завтраком, и мы шли гулять. Меня знали все счастливые мамаши с детской площадки, я помнил, как зовут всех деток, выходивших на прогулку в одно с нами время. Поэтому картина — мамочки, бабушки и я рядом с качелями-песочницами – была вполне себе рядовой и постоянной в одном из районов Нижнего Новгорода.
Остальных дочек я воспитывал очень эпизодически. Дети, когда их много, как выяснилось, прекрасно обходятся без взрослых – сами придумывают разные приблуды. Остается только поглядывать, чтоб никто никому ничего не свернул и не выколол.
В семье я установил такой порядок, что папа, мужчина — самый главный, а женщины призваны ему помогать, любить и поддерживать. Дочки всегда старались не доводить до того, чтобы о каком-то их скандале стало известно мне. Наверное, самая большая Леркина им угроза — вмешать меня в ситуацию. Я довольно жесткий отец, девочки это знают и предпочитают со мной не связываться.
— Как же вы оставили такое богатство?
— Когда я решил уйти из семьи, понимал, что для всех это станет серьезным стрессом. Даже не из-за любви. Сам так устроил, что я — центр, столб, на котором все завязано и держится. Поэтому башня начала осыпаться — как в фильмах Бекмамбетова — с грохотом, падающими черными стенами, медленно оседающей в воздухе пылью… Это очень тяжело. Но по-другому я не мог.
Для трех младших дочек мало что изменилось — папа как был приходящим, так им и остался. Мне кажется, они толком и не поняли, что произошло. Яська же переживала очень сильно. Дочь рисовала сложившуюся ситуацию в самых мрачных тонах, в ее сознании все граничило с непоправимыми состояниями вроде смерти.
То есть между «отец умер» и «отец ушел» она ставила знак «равно» и сдвинуть ее с этой точки не получалось. На правах папиной дочки рубила все свои умозаключения мне в лоб, и такие разговоры стоили всем громадных нервов. Яся ставила ультиматумы. Я уговаривал, объяснял, пытался искать аргументы... Приводил в пример нашего друга Володю Турчинского, который умер, и его никогда нигде больше не будет. У него дочка осталась чуть старше Яськи. «Вот это реально страшно, — говорил я дочери. — А ты сравниваешь несравнимые вещи! У тебя папа жив, мама жива, мы тебя любим, жизнь продолжается». Она ставила новые ультиматумы!.. Как известно, все болезни — от нервов и только триппер — от любви. И вот тяжелые бесконечные разговоры, гастроли, перелеты... Организм внезапно расшатался и начал помаленьку сдаваться.
Началось с сердечка, оно стучало, аритмило и всячески демонстрировало свою вражескую сущность. Потом подтянулись остальные органы. Мне казалось, я умираю. Друзья, всерьез обеспокоенные моим состоянием, убедили полежать в хорошей немецкой клинике, где умеют заниматься неврозами. Доктора сказали, что я здоров как бык, — надо только сменить обстановку, успокоить нервы и чуть-чуть поддержать организм. Вскоре все пришло в норму. Не сразу и не просто, но удалось достучаться и до Яси. Сейчас между нами полный порядок.
— Читала, что вы с Валерией решили развестись, потому что любовные отношения переродились в дружеские…
— Мне кажется, это обычное дело, когда люди, по-настоящему близкие, по прошествии некоего количества лет перестают интересовать друг друга как объект любви.
Многие при этом продолжают жить на одной территории, и единственное, что их связывает, — это дети, общий дом и масса моральных обязательств.
В нашем с Лерой случае время тоже не пошло нам на пользу. Любовь ушла. Да, конечно, не в один день, это вообще такой процесс из разряда «понемножечку»… Как песок по песчинке вымывается, редеет, исчезает — и в один прекрасный момент ты видишь абсолютно гладкую поверхность непреодолимой стены. Осознание того, что это конец и ничего уже вернуть нельзя, приходит, поверьте, очень четко. Какие-то мелочи и детали никогда не забудутся, не переживутся и не исправятся. В общем, можно продолжать жить вместе друзьями и иметь влюбленности на стороне.
Или надо разводиться. Я остановился на втором варианте. Конечно, у двоих одновременно любовь не заканчивается, кто-то станет первым, а другому придется принимать ситуацию... Согласен, это больно. Но лучше, чем что-то изображать…
— Почему пока мужчина неизвестен, несостоятелен и прочая, прочая, рядом одна женщина? Она смиренно смотрит с тобой на сосиски, как на Ван Гога, вытирает сопли обид и неудач, рожает тебе детей абсолютно без надежды учить их в Лондоне... А потом у мужчины меняется статус, а следом и жена. Рядом появляется более юная, красивая, свежая. Так всегда бывает?
— Наверное, это типичная история, и, возможно, моя со стороны кажется такой же. Но все не так… Я не хотел об этом говорить, но, видимо, пришло время объяснить.
В первый раз мы с Лерой хотели разойтись совсем молодыми. Года через три после свадьбы. Детей у нас тогда не было. Каждый жил своей собственной жизнью и друг другом мы интересовались очень условно. Я проводил время в основном с друзьями, потому что был достаточно молодым человеком. Кроме того, не очень понимал смысла семейной жизни, а точнее, зачем все это нужно именно мне. Да и Лера говорила, что как-то не складывается... Но, видно, судьба действительно существует. Мне нужно было попасть во все ситуации, в которых я побывал, потому что каждая несла определенные последствия, менявшие мою жизнь. Думаю, то, что нам суждено было все-таки остаться вместе, родить четверых детей, — это часть какого-то большого плана. Не знаю, правда, чьего.
Так вот, мы стояли в шаге от развода, когда попали в религиозное объединение «Церковь Христа». Весьма спорное, но суть не в этом. Я всегда был верующим плюс человеком с особенностями — если у меня появляется некая идея, начинаю следовать ей очень упрямо. Радикальный и настырный мужик. То есть в следовании каким-то целям башку расшибить могу, но выполню! И меня спросили: «Ты записался добровольцем? Тогда следуй заповедям!» И я ответил: «Есть!» Все приятные привычки — будь то выпить с приятелями, увлечься какой-нибудь красоткой, повалять дурака — послушно и с энтузиазмом похоронил. «Все! — сказал я себе. — У меня есть жена, с которой буду жить во что бы то ни стало!» И начал жить.
«Церковь Христа», помимо всего прочего, знаменита своей непримиримой борьбой с абортами.
Этот принцип всегда был мне близок и понятен, поэтому легко нашел отклик в душе. У нас с Лерой вполне логично начали появляться малыши. Вот тут-то и началась подлинная борьба за выживание. Пока детей нет, ты беззаботный, абсолютно свободный человек. Рождается ребенок — и твои инстинкты выгоняют тебя на поиски хрестоматийного мамонта, коего надо срочно догнать, подстрелить и скормить наследнику. Какие уж тут друзья и девицы? По сторонам посмотреть некогда! Но это, как мне кажется, я уже достаточно ярко описал.
Прошло много времени, когда я понял, что оказался в странном месте, а наши церковные отцы-наставники не так безгрешны, как хотели бы казаться в своих проповедях. Все они преследовали свои интересы, играя живыми людьми как пешками. Большое количество «прихожан» было просто психологически покалечено на моих глазах.
Эти запуганные, запрессованные люди по сей день не могут найти свое место в мире. Они как моральные инвалиды. На меня воздействовать было сложновато. Хотя тоже пытались. Один из церковных лидеров, к примеру, говорил: «Вова, тебе не надо в Москву. Это не план бога». К счастью, несмотря на энтузиазм и жажду правильной жизни, я продолжал оставаться жестким человеком. Даже попытался как-то образумить людей, с которыми успел подружиться, но безуспешно.
Разочарование мое было огромно. Самая на первый взгляд правильная и большая в жизни надежда оказалась пустышкой. Я ушел и решил держаться подальше от любых религий, потому что все, что нам преподносят в любых храмах, по-моему, слишком далеко от истины.
И надо сказать, даже мне было сложно начинать жизнь вне «Церкви Христа». Голова перестраивалась очень долго, я, как и остальные, не понимал, кем же являюсь на самом деле и почему решил отказаться от радостей и слабостей мира?
А лет пять назад я в первый раз ушел из семьи и стал жить отдельно. И вот однажды мы с друзьями оказались на дискотеке. Обычная дискотека, все танцуют. Необычным было одно. Представьте: в центре танцующей толпы девушка, выше всех примерно на голову, и она так размахивает своими огромными руками, что вокруг нее просто воронка образовалась. Я смотрел со стороны и видел, что в круг, в котором она танцует, никто не может проникнуть! Это просто опасно! А я как раз начал вспоминать, что вообще-то мне нравятся женщины, особенно красивые, к тому же одной ногой практически в холостяках…
В общем, рискнул шагнуть в опасную зону с летающими руками и познакомиться. «Ольга», — представилась она.
— То есть роман с Ольгой, девушкой из вашего клипа «Оля из Сети», тогда и начался?
— Начался и закончился. Очень скоро я вернулся домой. Поставить окончательную точку у меня не хватило сил, да и Лера не смогла закрыть перед моим носом дверь. Мы договорились не затевать эту историю, пока младшие дочки, совсем еще крохи, хотя бы чуть-чуть еще не подрастут. Впрочем, очень скоро все вошло в привычную колею — мы зажили каждый собственной отдельной жизнью, иногда собираясь вместе в поездках с детьми на море или в горы.
А спустя пару лет мы действительно делали клип «Оля из Сети», и я пригласил сниматься Ольгу.
Никаких далеко идущих планов не было. Просто для реализации художественного замысла потребовалась красивая крупная актриса. И проще было сформулировать задачу знакомой, а главное, достаточно отчаянной девушке, потому что содержание клипов группы Uma2rman иногда требует определенной женской смелости. К тому моменту мы и не общались практически, так, иногда дружески перекидывались сообщениями. Когда съемки закончились, мы опять разошлись — каждый по своей дороге, а общение вернулось в виртуальную колею.
Мы живем в такое время, когда с СМС все начинается и часто ими же и заканчивается. Мне сложно сказать, было ли это влюбленностью. К тому времени сердце мое достаточно огрубело, я не влюблялся так часто и ярко, как когда-то.
Это правда. Общался, потому что было интересно. Девушек красивых много, а красивых людей — единицы. И если человек неинтересен, у меня, немолодого чувака, симпатия обычно развития не получает. И вот общались мы с Ольгой, общались, и все снова ожило.
— Кстати, об автобиографичности песен: красивый дуэт с Патрисией Каас «Не позвонишь» тогда появился?
— Раньше. «Не позвонишь» я писал специально для дуэта с прекрасной французской певицей, которая поставила условие: песня должна быть новой. Рад, что все получилось. Патрисия очень красивая женщина и талантливый вокалист. Жаль, толком пообщаться не вышло. Языковой барьер приводит к тому, что все в основном вежливо улыбаются, как болваны... А по поводу автобиографичности — мир довольно прост.
У всех происходит одно и то же, за исключением каких-то ну совсем уникальных случаев. Поэтому мое «Не позвонишь» легко вписалось в миллионы жизненных историй. Мало, что ли, тех, кому никогда не позвонят?.. И самое главное, мы же сами создаем для этого все условия.
У меня и с Олей отношения складывались непросто. Такой уж, видно, я человек. Мечущийся. Мы много раз сходилисьрасходились, стирали телефоны друг друга и пытались не пересекаться. Срывался в основном я. Не мог удалить ее из памяти и забыть.
Дома же стало ясно, что уже никогда мы с Лерой не сможем стать друг другу полноценными супругами. Продолжать играть в это было слишком трудно. Все чаще я стал задумываться: а для кого мы ломаем-то комедию?..
И не находил ответа. Кажется, что и дети, когда вырастут, не поймут. Спросят: «Ну и какого хрена вы так долго мучили друг друга?» На самом деле жить во лжи — это огромное несчастье и лицемерие… Вроде бы и не нужны друг другу, и несвободны одновременно. Надо было принимать решение, от которого все так долго отмахивались. И каким бы тяжелым ни был этот шаг, я его сделал – осенью прошлого года предложил жене развестись.
— Прошло легче, чем пять лет назад?
— Да нет, так же тяжело, как и тогда. Возможно, даже труднее. Хотя разве бывает легкий выход из таких историй?.. Сейчас я считаю — все правильно, и теперь всем гораздо легче. Лера тоже в плюсе — наконец освободилась от мнимого мужа. Она по-прежнему красивая женщина и, наверное, хотела бы как-то наладить свою личную жизнь.
Если кто-то находится в подобной ситуации и ждет совета, говорю: «Разводитесь! Не бойтесь рубить хвосты, потом будет только хуже».
— Супруга оценила подаренную ей свободу? Что она сказала на прощание?
— «Гореть тебе, Кристовский, в аду», — сказала. Конечно, мы не в равных условиях вышли на свободу. Когда у мужчины четверо детей — это одно, а у женщины — совсем другой коленкор. Ей сложнее. Хотя Валерия Борисовна сейчас вовсе не одинока. Есть мужчина. Они только с отдыха на Бали вернулись. Больше скажу, уверен, что такие женщины никогда не остаются одни, даже если у них десять детей.
С дочками я провожу столько же времени, сколько проводил раньше.
Живем мы Ольгой, но я пока не хотел бы вдаваться в подробности.
— Вы счастливы?
— Да, я самый счастливый человек на свете! Бывает, конечно, плохое настроение, как и у всех жителей мегаполисов, в основном из-за окружающего нас идиотизма и пробок… Но есть и то, что приносит мне искреннюю, громадную радость. Любимая женщина и дочки, например. Само их существование позволяет чувствовать себя счастливым. Мне нравится смотреть, как они ходят, размышляют, декларируют. Нравится понимать, что я имею самое прямое отношение к появлению на свет таких чудесных детей. Это то, в чем я на сегодняшний день абсолютно уверен и знаю наверняка.
— Прочла о вашем желании покинуть шоу-бизнес. Это связано с переменами в личной жизни или с тем, что режиссеры кино увидели в вас не только автора саундтреков, но и хорошего актера?
— Нет, это связано только с особенностями моего характера. Как я уже говорил, не могу работать в одном направлении долго — все начинает раздражать и печалить. Увы, с определенного момента жизнь любого творческого человека превращается в рутину. Одно и то же изо дня в день перестает доставлять радость. Поэтому когда позвали в кино, это стало тем самым новым, что обычно хорошо меня встряхивает. Я не учился актерскому мастерству. Но, как выяснилось на съемках фильма «Свидание», играть любовь к красивой и, не побоюсь этого слова, сексуальной женщине совсем не сложно. Катя Климова, моя партнерша по картине, как раз такая.
Да и вообще команда подобралась веселая, люди интересные, мне понравилось с ними сосуществовать. Зрители фильм хвалили, говорили, что получили удовольствие от просмотра. Что, конечно, очень приятно.
Из шоу-бизнеса я никуда не уйду хотя бы потому, что больше ничего и не умею. Музыка — это все-таки мое. Впрочем, есть несколько идей… Я перестал бы быть собой, если бы их не было! Всегда хотел создавать часы, ювелирные украшения и одежду. Начну с часов. Произведу хотя бы один экземпляр, сам стану носить и рекламировать. Думаю, это будут самые странные часы в мире!
Подпишись на наш канал в Telegram