«Боже, я всегда мечтал иметь подругу графа Дракулы!» — заявил Майкл потрясающей кареглазой брюнетке, которая подошла к нему за автографом на скучнейшей вечеринке, устроенной критиками фестиваля «Торонто-2013». Где-то в глубине зала оркестр отрешенно пережевывал старомодный вальс, а киногруппа картины «12 лет рабства», в составе которой был и Майкл, уже час как тусовалась по долгу службы с наводнившими зал упитанными людьми с бокалами — бизнесменами и закупщиками лент.
Майкл пропустил пару рюмок водки и активно искал повод поскорее слинять с этой нудятины, как вдруг практически ниоткуда явилась Она — совершенно нереальная красавица в смелом платье из легкой сиреневой газовой ткани, сквозь которую просвечивали роскошная грудь, пупок и золотые бикини.
Девушка, обратившись к Майклу, назвалась необычным именем — Мадалина, и тот поинтересовался, откуда она родом.
— О, вам это будет совсем неинтересно! Родилась на краю земли, в городке Слатина, что на юге Румынии. Уверена, о существовании такой страны вы даже не слышали!
— Румыния? Позвольте, это просто судьба! Я дикий фанат романа «Дракула», и для меня ваша Румыния — страна личных грез и планов.
Всегда мечтал посетить замок Бран.
— О, надо же, это та-ак интересно, — девушка принялась неискренне кокетничать.
И тут Майкл поймал себя на неприятном ощущении: она либо никогда не слышала о своем именитом земляке, либо ей нужно от него совсем другое, и уж никак не напрягающая мозг болтовня.
Пока Майкл боролся с сомнениями, Мадалина пошла в наступление:
— А я тут хожу-хожу — и вдруг замечаю вас. Вы стоите такой печальный, и я решила подойти. Вы не дадите мне автограф?
— О, уже посмотрели фильм? И как вам? Я там такую сволоту играю… — Нет, я фильм не видела пока.
Сразу пришла сюда. У меня тут давняя подруга, она всегда устраивает мне проходы на закрытые вечеринки. Здесь можно познакомиться, установить интересные контакты. Но кто вы, я конечно же знаю. Мне так понравился «Прометей».
— «Прометей»? — Майкл не переставал удивляться. Обычно об этом фильме ему говорят только подростки. Дамы постарше и скучные критики на этом самом фестивале почему-то восхищаются заумным «Опасным методом» Кроненберга, где он сыграл самого Карла Юнга. А вот девушки, у которых он в последнее время стал пользоваться повышенной популярностью, обычно закатывают глаза, вспоминая сексуальный триллер «Стыд», в котором он с первого кадра разгуливает нагишом. Размеры «мужского достоинства» Майкла после выхода картины стали самой горячей темой для голливудских сплетников.
На церемонии вручения «Золотого глобуса» эта тема тоже прозвучала — Джордж Клуни со сцены сообщил публике, что будь у него такие «актерские данные», как у Фассбендера, он смог был легко играть в гольф... без клюшки». Вышедшая следом к микрофону Шарлиз Терон продолжила: «После того как я увидела огромный «талант» Майкла на экране, мне очень захотелось тесно поработать с ним в кино!»
Практически каждая новая подруга задает ему стандартный вопрос: этот его впечатляющий по размеру экранный член — он настоящий? Обычно Майкл сразу предлагал им проверить это, так что все его романы и интриги, увы, годы напролет идут по четко отработанной схеме: «Правда ли, что длинный? — «Да, правда, пойдем покажу».
Его новая знакомая явно такое кино не смотрит вообще и «Стыд» точно не видела. Так что знакомство пошло в новом, совсем непривычном для Майкла ключе.
— Я так хотела бы взять у вас автограф! Вот только нет бумажки! — девушка открыла маленький клатч и, порывшись там длиннющим ногтем, с радостным возгласом подцепила скомканный фантик от жевательной резинки. — Вот это подойдет. — Потом она достала карандаш для бровей, добавив: — И ручки нет. Напишете этим?
Майкл успел разволноваться. Такой роскошной девчонки он прежде еще не встречал. В ней все казалось просто неправдоподобным — огромные губы, глаза в пол-лица, копна шелковых волос цвета темного шоколада и эта грудь под прозрачной тканью... Такой совершенной формы, да еще с бриллиантовыми сережками в обоих сосках.
Камешки так сверкали...
Это много позже, когда они станут любовниками, а в прессе начнется откровенная критика его новоиспеченной подруги, он не без удивления узнает, что 24-летняя румынская модель Мадалина Геня, сделавшая карьеру в Италии, практически на сто процентов результат мастерства пластических хирургов. Груди, губы, скулы, разрез глаз, линия силуэта, ноги — все без исключения было так или иначе вшито, подрезано, подбито-набито, переделано заново. Такое удачное «создание Виктора Франкенштейна», суперкрасавица, в которой нет ничего своего. Напрягало ли его это? Нет. И по совсем простой причине, которой он цинично поделился с репортером из американского Life&Style: «Я с ней, потому что мне нужно с кем-то заниматься сексом.
И все. Я не собираюсь на ней жениться, заводить общих детей, строить долгоиграющие планы. Зачем? Мадалина, Зои, Николь и… «все-мои-остальные-козочки» всегда были в курсе, что я парень сам по себе, повернутый на работе. Одинокий по убеждению. И такова моя установка. Мне от женщин нужен только секс. Мне в принципе все равно по большому счету, что у кого дошито или перешито. Сегодня такие условия, завтра будут другие. Я не зацикливаюсь».
Поэтому ему было все равно, какова репутация новоиспеченной подруги. В Торонто буквально за пару месяцев до знакомства с Майклом Мадалину бросил голливудский сердцеед Джерард Батлер. В прошлом девушку любили и оставляли ни с чем звездный футболист Марко Боррьелло, актер Леонардо Ди Каприо и певец Эрос Рамазотти. Ее целью был статус жены состоятельного человека, гарантированно меняющий ее судьбу.
Но вот не складывалось. Поймав в свои сети Майкла, Мадалина не оставляла надежды осуществить давно задуманный план, и ее нисколечко не смущали дурные слухи, ходившие в светских кругах. Девушку называли богемной шлюшкой, простолюдинкой, провинциалкой и приезжей стервозиной. Каждый новый мужчина, с которым она знакомилась, впадал в ступор от ее неземной красоты на довольно продолжительное время, и она была уверена, что найдется такой, который не захочет выходить из этого состояния, сделает ее законной супругой, и она навсегда забудет о прежних мытарствах. Своим откровенным признанием Майкл расставил в их отношениях все по местам. При этом на последнее Рождество он предложил девушке поехать в ее родную Румынию, навестить родственников.
Но пробыв всего день в Слатине и выслушав большую лекцию отца Мадалины о местных достопримечательностях — фабрике по производству шин и металлургическом заводе, Майкл спешно засобирался в северо-западную область, в Трансильванию. Забронировав отель на берегу реки Сомеш, он проложил в своем навигаторе путь к замку Бран, в котором, по преданиям, жил его любимец Дракула. Спутницу путешествие повергло в уныние. К тому же Майкл пугал ее тем, что после замка планирует пройтись по следам серийной убийцы, легендарной графини Елизаветы Батори, жившей более полутысячи лет назад и умертвившей более полутысячи юных дев. Мадалине были совершенно неинтересны подобные сюжеты и экскурсии, да и само возвращение в родные края, откуда она сбежала в возрасте 16 лет, навевало лишь грустные воспоминания.
Обшарпанные панельные дома в районах социалистической застройки, немытые улочки, киоски, торгующие контрафактным барахлом, нет-нет, она рассчитывала никогда этого больше не увидеть. Но вместо того чтобы провести Рождество на Лазурном берегу, на что она откровенно намекала Майклу, он повез ее сюда, в места, где разворачивался сюжет его любимого романа. В какой-то момент она даже расплакалась, чем очень его удивила: «Ты не понимаешь, что мне противно! Противно возвращаться в свое прошлое!» Она так долго плакала, что Майклу ничего не оставалось, как вяло пообещать продолжить новогодние каникулы в Милане. «Там как раз в январе стартуют распродажи!» — завизжала она от радости.
Именно там их и засняли наконец-то папарацци — Майкла в надвинутой на нос лыжной шапочке и изможденную до кругов под глазами активным шопингом Мадалину с огромной сумкой.
В любом случае равновесие было восстановлено. Майклу менее всего хотелось терпеть истерики девицы, которую он завел себе для непринужденного отдыха. Впрочем, великодушное отношение Майкла к глупым слабостям своих подружек не случайно… Лет сто тому назад, когда он был еще никому не известным вечно начинающим и подающим надежды артистом, ему было очень тяжело удержать подле себя девчонок. Майкл всегда любил поболтать с друзьями, рассказать о книжках, которые прочел, фильмах, которые посмотрел. Но едва он открывал рот где-нибудь в ресторанчике за нехитрым блюдом, как девушка начинала бороться с зевотой, проявлять повышенный интерес к состоянию собственного маникюра и говорить невпопад «да», совершенно не следя за сюжетом беседы.
Обычно свидание оканчивалось ничем, и за Майклом в итоге прочно закрепилась репутация страшного зануды, трепача и пустослова.
«Но вот ведь чудеса, — язвил он в интервью журналу Rolling Stones, — стоило мне стать популярным, как я безнаказанно могу нести любую чушь! Девочки сидят, открыв рот, ловят каждый мой вздох и находят меня жутко обаятельным. Честное слово, деньги и положение в обществе способны творить настоящие чудеса! Впрочем, мое отношение к женщинам ни до, ни после никогда не изменялось — я отношусь к ним терпимо, уважительно, но утилитарно. Так как прекрасно понимаю, в чем причина их внезапного внимания ко мне. Я не даю никому никаких обещаний относительно будущего, никаких надежд. Только секс, секс и секс, ну и немного моей фирменной риторики в паузах».
Своими открытыми признаниями в прессе он здорово будоражил общественное мнение.
Вчера еще никто, а после роли у Тарантино в «Бесславных ублюдках» — суперзвезда. А уж сегодня, попав в номинацию на «Оскар» 2014 года, Майкл превратился в одну из главных персон практически всех популярных изданий шоу-бизнеса. Это раньше у него уточняли — не родственник ли он «тому-самому-великому-немецкому-режиссеру?» Сегодня же ни у кого язык не повернется спросить подобное. Хотя сам Майкл практически всех журналистов, берущих у него интервью, постоянно поправляет: «Я не «и», а «е», так что мы даже не однофамильцы, строго говоря. С Фассбиндером меня связывает такая принципиальная мелочь, как одни немецкие корни. И все».
За ним пристально наблюдают журналисты, алчущие компромата. Но пока кроме хаотичных связей с постоянно меняющимися подругами ничего эдакого отыскать не удалось. В свои 37 лет он никогда не был женат, принципиально не имеет мобильного телефона и ходит в привычной, поношенной одежде. Несмотря на большие гонорары, продолжает одиноко обитать в своей старой квартире в лондонском Ист-Энде, заказывать доставку еды, одежды и прочих бытовых мелочей по Интернету. В гости к нему приходит лишь один близкий друг, живущий по соседству, — Бенедикт Камбербэтч, такой же убежденный одиночка. Вместе они отлично проводят время — сидят, поджав ноги, на диване в гостиной, грызут семечки и слушают любимого Вагнера, то и дело вступая в жаркие споры по поводу того, кто из исполнителей лучше разобрался в партитуре очередной великой оперы.
Иногда они устраивают на веранде соревнования по пинг-понгу на столе, который для Майкла когда-то сделал собственными руками отец.
«Иногда мне бывает так жалко, что Бен не девочка! Я бы незамедлительно предложил ему руку и сердце! Все в нем меня устраивает — и склонность поговорить, и стиль жизни, и любовь к Вагнеру, и пристрастие к книгам, и фанатизм в работе! Наверное, со стороны мы напоминаем двух брюзжащих старперов, которые не любят выползать из дома без особой надобности, постоянно ругают лондонскую сырость за необходимость даже в солнечный денек всюду таскать с собой зонтик. Так что шикарная жизнь проходит где-то очень далеко от нас, мы совсем не изменились и остались обычными затюканными лондонцами!» Внезапно обрушившаяся популярность никак не повлияла на размеренный образ существования Майкла.
Его не раз фотографировали читающим в парке, потягивающим пивко в пабе или гоняющим на велосипеде по центру Лондона в пять утра. «Крутое чувство! Все спят, город пустой! Улицы мокрые, только что помытый асфальт пахнет старыми носками, а я, совершенно свободный, могу нестись навстречу ветру! Знаю, что потом приду к себе, швырну кеды об стенку, брошу одежду на пол в прихожей и пойду мокнуть под душ, и никто-никто не будет меня доставать расспросами, какого черта поднялся в такую рань. Я ничей! Сам по себе! В эти минуты я чувствую себя по-настоящему счастливым!»
Он окончательно переехал из родной Ирландии в Лондон, когда ему едва исполнилось 19 лет, поступил в драматическую школу актерского мастерства Saint Brendan’s College к преподавателю Донни Кортни, в «Класс комедии и драмы», и с тех пор считает этот город своим.
Здесь все так, как ему нравится, — меланхоличное настроение толпы, уютные пабы, семечки средней прожарки из магазинчика «У Джека», сумеречный рассвет и конечно же соседство с Беном. «Наверное, в другой жизни я точно был бы его доктором Ватсоном!» — шутит Майкл.
После того как за роль работорговца Эдвина Эппса в картине «12 лет рабства» режиссера Стива МакКуина Фассбендер попал в номинацию на «Оскар» 2014 года, к его персоне стали проявлять повышенный, чуть ли не истеричный интерес. Казалось, из обычного парня он превратился в курицу, несущую золотые яйца. Девушки осаждали его толпами, с ним пытались восстановить связь старые школьные приятели, имена которых он давно забыл, но самое главное — сбылась его давняя мечта: он получил работу, на которую всегда надеялся.
«Порой я просыпаюсь посреди ночи и начинаю щипать себя за бока и щеки, повторяя: ты в команде «А», ты теперь в команде «А», и это сущая правда.
Действительно, вы спросите меня, ну что такого? Повезло! Таких везунчиков много! Но я отношусь к своему сегодняшнему положению особо! Мне слишком тяжело оно далось. Слишком многое я принес ему в жертву. И готов принести еще больше! Я хочу работать и работать, и по этой причине мне некогда думать о семье и детях, мне вообще не нужно ничего, что могло бы отвлечь от дел».
Он появился на свет в германском Гейдельберге, в семье немца Йозефа и ирландки Адель. Если верить семейным преданиям, в генеалогическом древе по линии матери в ее кровных родственниках значится сам ирландский революционер Майкл Коллинз.
Фассбендеру было три года, когда семья покинула Германию и переехала в Северную Ирландию, в город Килларни, где он и его старшая сестра Кэтрин провели детство и юность. Его отец работал шеф-поваром, а мать — управляющей в их собственном ресторанчике, с открытием которого в семье появилась определенная финансовая стабильность. Ресторан West End House неожиданно стал популярен у ценителей качественной домашней еды. Свободное от школы время Майкл проводил, прислуживая в церкви у алтаря. Родители считали, что он свяжет свое будущее с религией, уйдет в монастырь. Они не знали, что сын растет мечтателем, планирует увидеть мир, совершить кругосветное путешествие.
После школы он перебрал множество работ, но дольше всего задержался в должности разнорабочего в ресторане родителей. Разгружал ящики из продовольственных грузовиков, комплектовал замороженные продукты в холодильном подвале, кормил сторожевых собак. Решение пришло неожиданно. Он поедет искать удачу в Лондон, поступит там в театральную школу, выучится на артиста…
Переезд и поступление прошли удачно. Началось счастливое время — безграничная свобода, чтение до утра, открытие алкоголя, потеря девственности… Майкл был ошеломлен своим запоздалым взрослением, причем настолько, что стал писать рассказы, сценарии, пьесы, вести дневник и жадно играть самые разнообразные роли в учебных спектаклях. Учитель по мастерству Дони Кортни высоко ценил его актерские способности — в отличие от других у Майкла не было определенного амплуа.
Он легко переходил от одного образа к другому: от садиста к благодушному нытику, обладая счастливым для актера даром внутреннего перевоплощения. «Наверное, оттого что так долго был никем, получив возможность попробовать, я стал всеяден. И теперь меня не остановить!» Кортни забрал Майкла в свою труппу Bricru, но тот усердно посещал все кастинги, которые устраивались на лондонских киностудиях и, что удивительно, никогда не получал даже эпизодические роли. Позже ситуация повторилась и во время неудавшейся поездки в Америку, на которую он возлагал огромные надежды. Проведя в Лос-Анджелесе два месяца и чуть ли не ежедневно показываясь продюсерам и режиссерам, выстаивая огромные очереди, Майкл также получал от ворот поворот.
Он помнит, как в первый день приезда снял недорогой отель, взял напрокат качественную одежду и вскочил на карусель прослушиваний и кастингов. Выстаивал длинные очереди, а когда попадал внутрь кабинета, где сидели безразличные и уставшие от мельтешащих лиц режиссеры, выдавал все, на что был способен. Кричал, потел, плакал, отчаянно стараясь в короткой сценке показать все премудрости профессии, в которую был влюблен. Но все усилия были напрасны. Его дежурно благодарили, обещали связаться в ближайшие дни, но время шло, а к нему никто не обращался. Он подрабатывал официантом, портье в отеле, билетером в кинотеатре, ночным сторожем в стрип-клубе. В принципе уже готовил запасной план — если не выгорит с лицедейством, вернуться в Ирландию и открыть дело — свой бар.
Без работы жилось невыносимо скучно, не спасали даже книги и мечты. Ночами Майкл подводил итог очередного впустую прошедшего дня ожиданий. Он задавал себе вопросы, на которые не знал ответов, не понимал, какой смысл давить на совершенно не заинтересованных в нем людей, строить планы стать артистом в Голливуде, где каждый встречный, от таксиста до сантехника, регулярно рассылает свои фотографии в актерские агентства. Он постоянно созванивался с матерью, жаловался. Она сочувствовала и предлагала поскорее вернуться обратно — либо в Лондон, в старую труппу, где за ним были закреплены небольшие роли, либо домой, где в семейном ресторане место для него всегда найдется. Мать также хвасталась успехами дочери, сестры Майкла, — та делала заметные шаги в освоении профессии детского психиатра. И однажды, после очередной никчемной недели пустого ожидания, Майкл наконец-то принял решение вернуться в Лондон.
В Лондоне у него был репертуар, гастроли. К тому же друг предложил скидку в приобретении небольшой однокомнатной квартиры в Ист-Энде… Так Майкл заделался убежденным отшельником. После театра спешил в свой тихий угол, к бурбону, книжке или подружке на пару часов. Неизвестно, как сложилась бы его жизнь, если бы… ровно через три месяца после возвращения из Америки в 2001 году ему все же не позвонили с предложением сыграть в мини-сериале о Второй мировой войне «Братья по оружию», который продюсировали Том Хэнкс и Стивен Спилберг. Кто-то из директоров картины, оказывается, записывал актерские этюды на мини-камеру, и когда Спилберг отсматривал рабочие материалы кастинга, сразу же отметил игру безвестного иностранца.
Пришлось Майклу опять отпрашиваться в театре, собирать чемодан.
Впрочем, сериал прошел незаметно. После эфира Майкла стали приглашать на небольшие эпизоды в течение… десяти лет! Роли не приносили ни денег, ни радости. Он помнит, как позвонил под самое Рождество 2009 года матери в родную Ирландию и пообещал окончательно вернуться в январе 2010-го: «Вы с отцом еще не превратили мою комнату в склад? Нет? Тогда ждите!»
За четыре дня, два часа, тридцать восемь минут и пять секунд до Рождества 2009 года, в обеденный перерыв — Майкл запомнил это особенно — в его квартире раздался телефонный звонок.
— Фассбиндер?— раздался незнакомый голос.
— Да, но точнее Фассбендер, — поправил Майкл.
— Во, круто! Звучит классно, мне бы еще девчонку найти по фамилии Дитрих или там Марика Рокк, — пошутили на том конце провода. — У тебя классная внешность, и я тебя уже взял в свое кино. Давай факс, высылаю сценарий. Съемка через две недели, сразу после каникул. Слушай, а ты и в немецком шаришь? Ты вообще кто, еврей что-ли, Фассбиндер? (Незнакомец упорно не хотел правильно произносить его фамилию.)
— Немец по отцу, ирландец по матери. Живу вот в Лондоне. И да, по-немецки говорю сносно.
— Супер.
— Простите, а вы… кто? — переспросил Майкл. Его немного напряг хамоватый тон звонившего.
— Кто я такой? Санта Клаус! Ну, или, считай, твой новогодний подарок, Фассбиндер.
Так началось знакомство Майкла с Квентином Тарантино, которого он не узнал и фильмы которого всегда так любил. Буквально через пару минут факс запищал и начал изрыгать из себя бесконечный рулон сценарного текста (кстати, последние пять страниц так и не прошли — бумага закончилась!) «Бесславных ублюдков», где на первом листе корявым почерком режиссер начеркал ему послание: «Ты — лейтенант Арчи Хикокс, хотя с твоей милой рожей мог бы легко сойти за отменного гестаповца».
С легкой руки режиссера, изменившего судьбу многих забытых или совсем неизвестных артистов, Майкл в свои 32 года стал по-настоящему знаменит. О нем заговорили как об открытии, «подающем надежды новичке», к нему выстроились в очередь режиссеры от Дэвида Кроненберга до Ридли Скотта.
Каждая новая роль приносила ему теперь тонну хвалебных рецензий и дополнительный ноль в гонораре. А продюсеры Бондианы серьезно задумались передать после Крейга именно Майклу роль обаятельного шпиона. «Нью-Йорк пост» считала Фассбендера: «…глотком свежего воздуха в спертом голливудском мирке», отмечая, что от остальных он выгодно отличается не только «…своими фантастически печальными голубыми глазами, в которых отражаются ад и рай одновременно, но и редкой серьезностью в работе над ролью». Критики верили в то, что ему впору было давным-давно выдать «Оскар» за один только взгляд. Он стал коллекционировать престижные призы Венецианского фестиваля, кубка Вольпи, премии Гильдии киноактеров США, множество номинаций на Золотой глобус, награды Британской академии кино, «Оскар»…
Как писала «Таймс»: «Боже, куда только Голливуд смотрел все эти годы?»
Вслед за профессиональным успехом, что логично, начались изменения и в личной жизни. Прежде тихие и предсказуемые будни взорвались случайными встречами, романами на час и негаданными интрижками. Его стали называть секс-символом, красавчиком, что изрядно забавляло Майкла: «Это я-то красавчик? Впрочем, в подростковом возрасте с меня не сходили прыщи. Их отсутствие сейчас — это, конечно, огромный шаг вперед. Так что…» Всего лишь год продлился роман с темнокожей красавицей Зои, дочерью Ленни Кравица. Но Зои предпочла ему Пенна Бэджли, у которого в отличие от Майкла были более серьезные намерения на ее счет.
Полгода продержался Фассбендер подле черной актрисы Николь Бехари, всего-то пару месяцев — с актрисой Дженьюари Джонс, родившей впоследствии сына (отцовство молва приписывала Майклу). Но ни с одной девушкой Майкл принципиально не хотел связываться надолго, о чем всегда говорил открыто. «Я не хочу семьи, во всяком случае, сейчас. Я никому не сделал и не сделаю ребенка «случайно», и никто меня на этом не поймает. Я хочу быть один, потому что мне дико нравится работать. Я брежу кино, у меня тьма планов, проектов, я жадно вгрызаюсь в съемки, ведь больше ничего не умею и ничто другое меня так не заводит. И потом, я ждал своего часа годы… Не знаю, лет через сто, возможно, кто-то из женщин разубедит меня в обратном, а пока мне вполне хватает разового секса с разнообразными подругами, моего принципиального холостячества и обязательного Вагнера с семечками и Бенедиктом в дождливые вечера.
И нет, друзья мои, официально заявляю — я не гомосексуалист! И Бен тоже нет, помилуйте!!! Просто и ему, и мне нравится быть одиночками! — сказал он в одном из своих интервью. — И потом, я так повернут на работе, что могу сниматься до четырех утра без перерыва. Как с таким режимом можно сохранить отношения и тем более жениться? К тому же сейчас мне особо трудно найти кого-то настоящего. Всем девушкам нужны богатые, знаменитые парни. А я хочу встретить ту, которой понравлюсь именно я, сам по себе. Странный, нудный, не очень аккуратный тип, который постоянно проливает молоко из пакета на пол, не любит застилать свою постель и делает из туалетной бумаги фигурки человечков».
Заделавшись богатым холостяком, Майкл регулярно попадал в руки предприимчивых девчонок.
Так, одна из его бывших подружек попыталась было отсудить у него задним числом крупную сумму. К счастью, ничего не получилось. Но Санавин Эндрюс ему здорово подпортила кровь.
Она обратилась в суд Лос-Анджелеса с требованием выдать запретительное постановление. Эндрюс утверждала, что в июле 2009 года они поссорились, он избил ее, сломал нос. Она кричала и сопротивлялась, за что Майкл протащил ее по всему своему двору к машине, повредив левую лодыжку, коленную чашечку и спровоцировав разрыв кисты яичника. Потом он затолкал ее в салон, привез в ближайшую больницу и бросил при входе. С тех пор она боится за свою жизнь и требует, чтобы суд постановил запретить Майклу приближаться к ней ближе чем на 100 ярдов и выплатить 200 тысяч долларов — на покрытие медицинских счетов и за нанесение морального ущерба.
Когда журналисты спросили Майкла об Эндрюс, он лишь пожал плечами: «Кто, простите? Не помню такую… И потом, я всегда уважал и уважаю женщин и никогда не позволил бы себе поднять на них руку! Наверное, той девушке просто не понравилось, что мы быстро расстались».
Сегодня, в разгар романа Майкла с румынкой Мадалиной, журналисты уже ждут очередного скорого разрыва их отношений. На последнюю церемонию вручения премии «Оскар» он явился под руку со своей матерью Адель, попав в компанию «упертых маменькиных сынков» наряду с Леонардо Ди Каприо, Джаредом Лето и Брэдли Купером. Гордо позируя с матерью на красной ковровой дорожке, Майкл совершенно не стеснялся своего имиджа:
«Это безусловная величина моей жизни — единственная женщина, которую мне не в чем упрекнуть.
Все, что я делаю, я делаю для нее. Например, она постоянно злилась, что в кино всегда раздевают женщин. Все время причитала: «Что за безобразие, будто сговорились!» И вот так сложились обстоятельства, что именно я стал активно раздеваться на экране догола. И знаете, каждый раз ловлю себя на том, что чертик, сидящий внутри меня, покрикивает: «Эй, ма, это для тебя!» Хотя конечно же я жутко стесняюсь, что она меня видит без трусов!» — признавался Майкл французской газете Figaro.
А газете «Таймс», задавшей вопрос: «А как же ваша сегодняшняя девушка Мадалина, не расстроилась ли она, что вы лишили ее праздника — похода на «Оскар»?», Майкл ответил так:
«Расстроилась? Мадалина очень здравомыслящая подруга.
Она получает от меня все, что надо, и лишнего не требует. Например, всем номинантам выдали корзину подарков на сумму в 50 000 долларов. Говорят, раньше подарков было на 98 000, но кризис внес свои коррективы… И я отдал ее Мадалине вместо похода на «Оскар». Справедливо! Она была вполне довольна». И возможные упреки были исчерпаны. Она уже неделю ссорится со своими подругами, чуть ли не дерется с ними, пытаясь распределить товары!»
Подарочная корзина, полученная Майклом, включала в себя предложения маркетинговой компании Lash Fary — наборы витаминов, косметики, парфюмерии ведущих американских фирм, 10 000 порций собачьего корма фирмы Halo, наборы конфет с винным наполнителем известной чикагской кондитерской лавки Chocolatines, сертификаты на сафари в Африке, каникулы в Японии и поездку в канадские горы, часы швейцарской марки Slow, набор кожаных сумок бренда Jitseu (по 279 долларов каждый экземпляр), ящик вина Cannonball (75 долларов бутылка), купоны на сеансы у пластических хирургов с модными в последнее время инъекциями vampires facelifts (впрыскивание крови, взятой из тела пациента, в его лицо) и прочие приятные «мелочи».
Пока его подружка радуется роскошным презентам, Майкл с удовольствием проводит каникулы с…
отцом. Это стало традицией, которую Фассбендер не спешит отменять. В перерывах между съемками он устраивает грандиозные вылазки в Европу. Например, этим летом они с отцом проехали на мотоциклах более 8 000 км, побывали в Голландии, Германии, Франции, Австрии, Словении, Испании, Хорватии, Боснии, Черногории и Италии.
Сразу после оскаровских торжеств и каникул с папой 37-летний Майкл вернулся в Англию, в провинциальное местечко Фарнем на западе графства Суррей, где приступил к съемкам «Макбета», которые продюсирует голливудская компания братьев Вайнштейн.
Премьера намечена на лето 2015 года.
«Моя сегодняшняя жизнь протекает в рабочем ключе. Утром и днем — Шекспир. Вечером — горячая ванная. По субботам хожу в паб за углом, где танцую до упаду и нажираюсь до чертиков. И все это меня пока вполне устраивает».
Подпишись на наш канал в Telegram