Сегодня в Калифорнии выдался очередной теплый день. Привыкшая к постоянным дождям, сырости и сгустившимся облакам в своем родном Лондоне, Ванесса, наверное, никогда не перестанет радоваться как ребенок этим благословенным местам. Здесь всегда солнце, всегда жарко и в любом заведении можно попросить дивный коктейль с лесными ягодами и взбитыми сливками, украшенный ломтиком вафли.
Она уже второй час сидит на открытой веранде кафе «Усталая лилия», потягивает напиток и, совершенно расслабленная, предается романтическим воспоминаниям.
Ванесса выбрала «Лилию…» совсем не случайно. Именно с ее веранды открывается вид на поворот к дому 4 000 по бульвару Уорнер…
Сто лет назад (тогда ей было чуть за тридцать) она пришла сюда, даже не предполагая, что случится с ней в стенах студийной конторы.
Не было ни одной поездки в Америку, чтобы она специально не пришла сюда посидеть и погрузиться в воспоминания о том времени, когда началось ее счастье, когда она была на пороге надежды, беззаботная, веселая… Почему-то именно здесь ей как-то по-особенному дышится, хочется смеяться по пустякам. Несмотря на то что заветный для нее дом давно перестроен, внутри все переделано и теперь в нем расположился какой-то непрезентабельный магазинчик винтажной одежды. Для Ванессы лично тот самый офис до сих пор продолжает работать и принимать посетителей. Она где-то читала, что все мы живем в своей внутренней реальности, даже когда декорации вокруг нас перестраиваются, дома нашей юности разрушаются, а нам неизбежно прибавляются года.
В том самом доме теперь магазин старых тряпок — что ж, разве это не ирония судьбы?
Разве Ванесса, которой недавно исполнилось 77, не похожа на старомодное платье? Ну, или корсет, давно вышедший из моды? Разве она не ощущает себя по-настоящему старой, уходящей натурой, тенью среди всего этого наряженного люда, активно снующего вокруг? Ее 72-летний муж недавно принимал участие в озвучивании документального фильма о «Божественной комедии» Данте и донимал ее мрачными речами: «…вот и мы с тобой проходим наши круги» или «сколько еще кругов нам осталось пройти, прежде чем все закончится?» Почему Франко думает о плохом?
Почему он сосредоточен на грустных ощущениях? Неужели не помнит, каким был в далекой юности: ослепительно голубоглазым, постоянно смеющимся, загорелым, белозубым итальянцем. «Ванесса, представляешь, наш Карло подсунул бабушке самодельную петарду прямо в бельевой шкаф! И она случайно взорвалась (Франко просто икал и плакал от смеха!), и ее подштанники, невероятных размеров трусы и лифчики (Франко уже катался по дивану, держась за живот) взлетели вверх, повисли на люстре и на гортензиях в горшках на подоконнике!» Ей кажется, она слышит его смех и сейчас! Как же он умел смеяться! И теперь, когда муж выдает Ванессе такие скучные тирады, ей становится страшно. Неужели он превратился в старика? Нет, это невозможно! Какая горькая ирония — думать об этом, сидя на веранде кафе у того самого дома, в котором они впервые увидели друг друга в 1965 году… Здание 4 000 по бульвару Уорнер.
Здесь был открыт офис «Уорнер Бразерс Студио» в Бербанке, в котором режиссер Джошуа Логан, продюсеры Джек Л. Уорнер, Джоэл Фриман и их ассистент Артур Джекобсон проводили кастинг и подписывали контракты с актерами, которых уже отобрали для съемок в новой ленте «Камелот». Предстоящий фильм по популярнейшему в прошлом бродвейскому мюзиклу задумывался как крупная постановка с мощным составом. Из Лондона были вызваны Ричард Харрис и Ванесса, из Италии — Франко Неро. Она уже подписала контракт, знала, что работа начнется через месяц, и в тот день жутко ленилась вставать спозаранку, чтобы отправиться на первую совместную читку по ролям сценария и знакомство с коллегами.
Ванесса уже две недели как приехала из Англии в Лос-Анджелес, оставив двух дочек на попечении матери.
У нее было спокойное, но невеселое настроение — состояние, которое упорно не покидало ее после окончания скандального развода с мужем, режиссером Тони Ричардсоном. И хотя они прожили всего ничего, каких-то пять лет, родив двух очаровательных дочерей, она не могла вспоминать о теперь уже бывшем муже без неприятия. Они расстались, когда Ванесса узнала о том, что во время съемок фильма «Мадемуазель» муж-режиссер закрутил любовь со своей главной актрисой, француженкой Жанной Моро. Подробности романа просочились в прессу, и вскоре вся Британия, а следом и мир стали обсуждать пикантные детали. На съемочной площадке фильма, действие которого проходило в глубокой провинции, Моро, облаченная в глухое платье и перчатки, ходила на четвереньках, выла по-собачьи, лизала сапоги лесоруба и при всем этом почему-то играла школьную учительницу.
Во внеурочные часы влюбленные предавались плотским утехам в трейлере актрисы, совершенно не стесняясь окружающих. И Ванесса понимала, что в лице раскрепощенной француженки ее муж нашел все то, чего ему недодала она — его сдержанная британская жена. Разве она не слышала от Тони постоянных упреков: ты плохо одеваешься, у тебя нелепое белье, почему ты не носишь чулки с кружевной оборкой — «меня бы это завело», почему ты не красишь губы и почему не хочешь экспериментировать в постели... Подобные ремарки обижали и смущали Ванессу. Судя по всему, Жанна Моро одарила ее мужа этими чувственными мелочами. Она помнит, как глупо повела себя, узнав об измене. Устроила громкий скандал прямо перед журналистами — вопила, потрясая в воздухе кулаком, грозилась подать на Жанну Моро в суд...
Надо же было сморозить такую глупость! Друзья тогда зачем-то навели справки о француженке, пытались утешить, говоря ей, что на развод подавать не стоит, все быстро пройдет, — ведь за Моро закрепилась репутация распутницы и пустышки. Она имела множество любовников, крутила роман с Франсуа Трюффо, с актерами, с которыми играла в одних картинах. Но долго ее связи не длятся. Она обязательно бросит Тони, а скорее всего Тони — ее. Но Ванессу подобная статистика вряд ли могла утешить. Она чувствовала себя преданной, ей не хотелось оставаться под одной крышей с распутным мужем. (Позже Ванесса узнает, что друзья были правы: роман с Моро быстро сошел на нет, и Тони бросился в загул, который почему-то закончился сменой ориентации. Он умрет от СПИДа в возрасте 63 лет, и никто из членов его семьи не придет сказать ему последнее «прости».)
Самое печальное, что после предательства Тони в ней поселилось такое количество комплексов, что она вообще не знала, как выстраивать в дальнейшем свою жизнь и сексуальные отношения с мужчинами.
Да и кто соблазнится ею, долговязой англичанкой в смешном белье: трусах, натянутых выше пупка, и плотном бюстгальтере с неудобными пуговицами? Она не умеет то, не знает, как делать это, у нее не получается одно и вряд ли получится другое — в те времена Ванесса себя постоянно одергивала. Всюду ей мерещились хитрый прищур мужа с очередным уколом в ее адрес, его пренебрежительная ухмылка и циничные высказывания. Вот примерно в таком разобранном настроении, без косметики, в простой цветастой блузке и хлопковых бриджах Ванесса и заявилась в то летнее утро в студийный офис киногруппы «Камелот».
Уже в прихожей, ожидая в зеркальном холле лифта, она отметила, что выглядит неряшливо, не причесана. А блузка задралась и измялась под ремнем сумки. Она еще не успела загореть, поэтому из открытых сандалий торчали совсем белые пальцы ног. Да что тут сказать, настоящая викторианская старая дева!
Переступив порог офиса, Ванесса приветливо поздоровалась, быстро оглядев присутствующих, и… обмерла, когда столкнулась взглядом с совершенно неземным по красоте молодым мужчиной. Статный, загорелый, с ослепительной белоснежной улыбкой в пол-лица и пронзительными голубыми глазами, он пружинисто вскочил со своего стула, чтобы поприветствовать даму.
Его лицо показалось знакомым, но ее охватило такое волнение, что голова отказывалась мыслить трезво.
Режиссер бросился к Ванессе с раскрытыми объятиями, шумно представляя ее присутствующим:
— Друзья мои, вот она, великая английская актриса Ванесса Редгрейв, звезда фильма «Фотоувеличение» Антониони! Женщина талантливая, получившая множество премий, да что там, просто дивная красавица!
Затем режиссер подвел ее к смуглому красавцу. Наверняка Ванесса смотрела популярный в свое время вестерн «Джанго» и помнит актера Франко Неро — так вот, это именно он, два часа как прилетел из Рима. Он будет играть вторую главную роль — Ланселота Озерного. По сюжету их ожидает любовная история, ведь Ванесса будет играть супругу короля Гиневру.
Позже сам Франко признается ей, что, увидев свою английскую партнершу, резко скис. Она показалась ему стертой, некрасивой и даже противной. Особенно ее бледные пальцы, глупо торчавшие из босоножек. У него даже настроение испортилось: неужели эту нечесаную амебу он должен страстно любить на большом экране? Впрочем, будучи воспитанным, он своих истинных чувств не показал, лишь приветливо улыбался.
С Ванессой же творилось что-то невероятное. Она чрезвычайно разволновалась, то и дело сбивалась во время репетиционной читки текста по ролям, зачем-то нервно чесалась везде, куда могла дотянуться руками, краснела-зеленела, а заметив, как прохладно итальянский актер реагирует на ее реплики, решила пойти напролом.
Что было, кстати говоря, ей совершенно не свойственно. Спустя два с половиной часа деловой встречи, расставаясь, она смело подошла к Неро и… пригласила его поужинать! Он крайне нехотя согласился — вежливость вежливостью, но конечно же у горячего итальянца были несколько иные представления о первом вечере в Голливуде. Ему хотелось посмотреть местный стриптиз, снять девочку — и все в таком духе. Перспектива высиживания за столом с этой бледной английской немочью Неро явно не радовала.
Тем не менее договорились встретиться в шесть. У нее было время, чтобы сбегать в магазин и купить косметику, «смелое» белье (хотя Ванесса и не думала, что придется раздеваться, но желание быть до последней пуговички потрясающей диктовало свои правила), короткое платье с вырезом и туфли на высоченных шпильках.
Примерив обновки в отеле перед зеркалом, она чуть не заплакала от радости. На нее смотрела новая женщина, такая, какую она никогда прежде не знала. Незнакомый мужчина, которого она впервые увидела пару часов назад, обладал удивительным даром обаяния. Ей отчаянно захотелось стать для него самой красивой, самой яркой, самой соблазнительной.
На свидание Редгрейв примчалась за тридцать минут до назначенного срока. Предупредив администратора о том, что у нее назначена тут встреча, она прошла в полупустой зал и села за первый же приглянувшийся ей столик. Руки у нее дрожали, лицо горело, она не знала, как правильно поставить ноги, то и дело больно выгибающиеся на неудобных каблуках.
Ровно в шесть в ресторан вошел Франко. Не заметив Ванессу, он дважды прошел мимо нее, растерянно озираясь по сторонам, а когда понял, что изящная блондинка в кроваво-красном платье ждет именно его, онемел от удивления.
— Вы просто невероятная! — прошептал он. — А я искал непричесанную англичанку с бледными ногами!
Ванесса сразу же предложила ему перейти на итальянский. В далекой юности она выучила этот язык во Флоренции. Первый взгляд и первые слова в ресторане стали для двоих настоящим прорывом. Теперь оба ощущали себя встревоженными, влюбленными и неловкими. Они роняли еду с вилок, захлебывались вином, кашляли, смеялись невпопад, пока наконец-то честно не решили, что пора прекратить весь этот театр и прямиком отправиться в любой отель, который попадется им на глаза.
Ванесса была ошарашена — и вечером, и мужчиной, и собой. Откуда в ней взялись все эти жесты, улыбки, ласки? Она ощущала себя умелой и страстной. Увидел бы ее бывший муж — не поверил бы!
Так начался их роман, который ни Ванесса, ни Франко даже не старались скрыть от членов киногруппы. Работа в Голливуде закончилась, предстояло сделать выбор — куда ехать. Франко возвращался в Италию, Ванессу ждали дом в Лондоне, мать и дочки, но она прыгнула в самолет, и они прилетели с Неро в Рим, в его квартиру с видом на собор Святого Петра. С Франко все было просто — он принимал ее такой, какой она была, ничего не требовал и не выдвигал никаких особых условий в быту. Нечего есть на ужин? Они брались за руки и отправлялись в соседнюю пиццерию. Ему нравилось, что все римские мужчины присвистывали в восхищении, оглядываясь на его белокурую англичанку:
— Ты не понимаешь, какое производишь на них впечатление!
Блондинка! Синие глаза! Белые ноги! И это тут, на улицах Рима! Немыслимо! Они не будут спать месяц!
Переехав в Рим, Ванесса практически ничего не взяла с собой, кроме пижамы, сменной пары брюк, косметички и книжки стихов Китса. Но тогда ей казалось, что она стала вдруг миллионершей. Засыпать и просыпаться в Риме, слушать на рассвете колокола, крики птиц и мерное дыхание спящего Франко, ощущая себя на краю вселенной, было для нее невероятным богатством. Она никогда не была так счастлива, особенно после рождения сына Карло. Конечно, ей хотелось остаться здесь навсегда, позабыв о своих обязанностях, работе…
Но мать и дочери регулярно звонили из Лондона, режиссеры ждали ее на съемках в разных уголках мира. К тому же она увлеченно занималась благотворительностью, рассылала личные средства в различные организации, чем удивляла и раздражала Неро. Он совершенно не понимал ее политической активности, как, впрочем, и непоседливости. Франко мечтал совсем о другой жизни — ему хотелось, чтобы жена чаще бывала дома, занималась ребенком, стиркой, огородом на крыше. В своих интервью тех лет Ванесса признавалась в том, что прекрасно понимает, какую жертву приносит своей любви, считала себя эгоистичной — пока она отсиживалась в Риме, ее больного отца, за которым был необходим строгий присмотр, поместили в дом престарелых городка Денхема графства Бакингемшир, где он безвестно умер на следующий день после своего 77-летия.
В прошлом великий артист, Майкл Редгрейв, переигравший все знаковые роли в театре и обладавший титулом рыцаря, ушел совсем тихо. А она, его любимая дочь, была так далеко от него! Реальная жизнь упорно не собиралась отпускать Ванессу. Она не следила за взрослением дочек, оставленных на попечение матери, и понимала, что это плохо. Она также не считала себя идеальной спутницей жизни для Неро: «Он все время мной недоволен! Я многое не умею в быту, все время спешу на работу. Не умею быть мирной, ручной, что ли».
Перелом случился, когда у Ванессы произошел выкидыш. И хотя врачи так и не сумели отыскать физическую причину драмы, Франко сразу нашел свое объяснение: «Ты тратишь силы на всех, кроме себя, меня и нашей семьи.
Это наказание свыше. Крик: остановись, остановись!» Выйдя из больницы, Ванесса решила как можно скорее покинуть Рим, где все напоминало ей о планах, связанных с появлением ребенка, — Франко уже купил цветную мебель для детской, игрушки. Ходить и видеть веселые вещи, приобретенные для счастливой жизни, было испытанием. Теперь она все чаще оставалась вечерами дома, лежала и плакала на диване, ей ничего не хотелось, кроме как уехать подальше, отвлечься, не думать ни о чем. Нервно сорвавшись на первый же проект в Америке, Ванесса сбежала из дома. Думала, что отсидится на чужбине, успокоится. «Вернусь как получится»,— сказала она на прощание Неро и малютке сыну. Она еще не знала, что впереди ее ждут новая влюбленность и совершенно другая жизнь.
Ванесса приехала в Америку, погрузилась в съемки, вернулась к надолго заброшенной политической деятельности. Протестовала против войны во Вьетнаме, выступала за ядерное разоружение, за независимость Северной Ирландии, вступила в Рабочую революционную партию и даже пробовала баллотироваться в парламент как лидер троцкистского движения. Над ней многие открыто смеялись, ведь со стороны казалось, что она просто сошла с ума, сбежав от Неро. Говорили, будто актриса пытается наверстать упущенное в Риме в любовном забытье. Ее политические жесты многих злили, причем настолько, что ей порой урезали гонорары или открыто разрывали контракты. Журналисты не верили в ее искренность.
Ванесса не спешила возвращаться в Рим, Неро терроризировал ее по телефону, кричал, угрожал, требовал прекратить бегать от него, просил вернуться домой, к нему и сыну.
Но Ванесса медлила. Они ссорились. Когда на Рождество Ванесса предпочла навестить бывшего мужа, оказавшегося в больнице, Франко отреагировал резко: «Раз так, то мне тоже есть к кому поехать на праздник».
Франко, впрочем, как и представители СМИ, искренне не понимал, по какой такой причине женщина держит оборону. Почему не возвращается. Тогда никто не знал всей правды…
Как оказалось, у Ванессы в Лондоне разворачивался буйный любовный роман, который она скрывала от всех. Именно по этой причине она и не возвращалась обратно. В 1971 году на съемках английского фильма «Мария — королева Шотландии» Ванесса познакомилась с молодым актером Тимоти Далтоном.
Он был моложе ее на 7 лет, безупречно красив, образован, умен и холост. И хотя по нему сохли абсолютно все женщины мира, он часто менял подруг, цинично рассказывая журналистам, что браку предпочитает рыбалку. Голливуд активно строил ему глазки, а продюсеры хором зазывали на роль Джеймса Бонда. (Которую он годы спустя все же сыграл.) Ванесса к тому времени уже давно разменяла четвертый десяток, но была по-прежнему ослепительно хороша. Как однажды призналась актриса, она сразу же отметила про себя наглость и заносчивость молодого Далтона и запретила себе обращать внимание на то, как он сверкает в ее сторону голубыми глазами и бросает в ее адрес продуманные шуточки. Так продолжалось довольно долго, пока в последний день съемок Тимоти не рискнул пригласить ее пропустить стаканчик «на прощание, чтобы отпраздновать конец съемок».
Она согласилась. Встречу назначили в лондонском пабе, неподалеку от Гайд-парка. Для того чтобы найти свободные стулья в переполненном заведении, Тимоти даже пришлось потолкаться с парой сильно подвыпивших мужиков. Они сели, заказали каждый по пинте пива, и… потек разговор на общие темы. Тимоти жаловался на загруженность, на то, что его пригласили играть Гамлета в театре, а он не знает, как подступиться к этой роли. Припомнил слова Лоуренса Оливье, который считал, что датского принца надо играть в тридцать, а понимание того, как надо это делать, приходит лишь в шестьдесят. Ванесса рассмеялась, вспомнив, как появилась на свет, — в тот вечер ее отец играл Гамлета. Было это 30 января 1937 года. Дождавшись антракта, его коллега Лоуренс Оливье выбежал на сцену и громко крикнул: «Друзья мои и коллеги, поздравьте Майкла, у него только что родилась дочь, которая в будущем станет большой актрисой!»
Сказал просто так, даже не подозревая, что слова окажутся пророческими. С «Гамлетом» она тоже была связана долгое время, когда играла Офелию тут, в Лондоне, чередуя ее с чеховской Ниной Заречной. Затем Далтон вздумал затеять спор о тайном значении монолога Гамлета «Быть или не быть», который затянулся на 6 часов. Позже Далтон подробно обрисовал журналистам тот разговор, признавшись, что их любовь началась именно тогда. Для молодого человека чувство стало потрясением, потому как ему пришлось поставить под сомнение многолетние негативные убеждения по поводу женщин. Ему казалось, что с ними не о чем говорить, что они поверхностны. Ванесса же убедила его в том, что когда двоим есть о чем поговорить в паузах между занятиями сексом, любовь становится прекрасной.
Они прожили вместе 9 лет.
И хотя над неравной по возрасту парочкой смеялся весь лондонский свет, они совершенно не обращали на это внимания. Редко появлялись на публике. В новом союзе ей нравилось, что они с Тимоти были независимы друг от друга. Никто не давил, ничего не требовал. Далтон категорически не признавал брак, не хотел заводить совместного ребенка, часто ей изменял и присоединялся к тем, кто смеялся над ее политической деятельностью. Однажды Ванесса поймала себя на странном ощущении — Далтон сильно напоминал ей первого мужа, Тони. Те же пренебрежительные замечания по любому поводу, измены, прохладная дистанционность и неуместная жадность. К тому же Далтон не хотел, чтобы дочки Ванессы жили с ними в одном доме, его раздражала ее престарелая мать, которую он язвительно называл «бабушка Старость».
Порой ситуация походила на комедию: когда Наташа и Джоэли гостили у них, он специально вскакивал раньше остальных, пробирался в кухню, проверял, что бабушка и Ванесса приготовили на завтрак, и отбирал себе самые румяные блины, прятал в карманы конфеты, чтобы они не достались противным девчонкам.
Тимоти озвучивал Ванессе сложные правила поведения, которых она должна придерживаться, чтобы в их семье не возникали ссоры: не будить его раньше девяти часов утра, не добавлять при стирке кондиционер с жасминовым ароматом, не покупать бездрожжевой хлеб, не клянчить сделать ребенка, не приставать к нему с самым мерзким вопросом: «К которому часу тебя ждать на ужин?» Смешно, но когда они наконец-то окончательно рассорятся и разъедутся, независимый и гордый Тимоти станет мировой кинозвездой, сыграв Бонда, и вляпается в нелепейшую любовную авантюру, встретившись с русской моделью Оксаной Григорьевой.
Девушка родит ему сына, женит на себе и практически сразу изменит со шведским миллионером. Затем устроит «Джеймсу Бонду» разорительный развод с выплатой хороших алиментов. Все, против чего Далтон так упорно боролся в союзе с прежними подругами и Ванессой в частности, он сполна получит от русской женщины.
Тем временем Франко жил с сыном в Риме, воспитывал его, снимался. Они не виделись долгие годы… но при этом Ванесса следила в прессе за его передвижениями. Казалось, знаменитый актер вообще не вел светской жизни. Он не попадался на глаза папарацци, не запускал в прессу слухи о своих любовных похождениях…
Общие друзья сообщали Ванессе, что Франко глубоко надломлен разрывом с ней. Весь ушел в работу, сына и свои мелкие мужские интересы: кулинарию, возню в саду, выращивание кактусов в небольшой теплице на крыше своего римского дома и коллекционирование перочинных ножиков. А еще он иногда вспоминал юные годы и выступал как певец в ночных клубах. (В молодости Франко жил в Милане и изучал экономику в университете, даже не думая об актерской карьере. За обучение платил деньгами, которые зарабатывал музыкой. И хотя в университете все без исключения преподаватели были уверены, что студент Неро просто обязан поступить в консерваторию, обладая голосом и шармом, он не спешил разрушать планы родителей. Те видели его бухгалтером с дипломом и надежным заработком.) Ванесса приближалась к критическому для актрисы возрастному рубежу 50 лет, она седела, в кино перешла в амплуа матерей главных героинь.
Редгрейв ненавидела пластические хитрости и отказывалась экспериментировать со своей внешностью. При этом она каким-то чудом все равно оставалась привлекательной — в этом ее убеждали подруги, дочери и мать. Мать часто повторяла: «Твои синие глаза и твоя улыбка способны свести с ума любого мужчину от 30 и до 70», на что Ванесса отвечала: «Да, мамочка, но только я не хочу кружить голову тем, кому исполнилось 60».
В один прекрасный летний день 1983 года ее пригласили на телевидение, в камерную драму «Вагнер», на роль жены композитора, которого играл Ричард Бартон. В небольшой роли в этой же картине снимался… Франко Неро.
Он никогда так и не сказал ей, было ли это простым совпадением или его хитрым планом. Едва они встретились, как прежнее чувство вспыхнуло с новой силой. Ванессе только что исполнилось 46 лет, Франко — уже 41, и хотя она заметно сдала, он совершенно не замечал никаких изменений в любимой. Казалось, ему все равно, что Ванесса теперь красит волосы, ненавидит короткие платья, упирается до последнего, если он просит не выключать светильник над кроватью, когда они ложатся в постель. Но самое главное, что их чувства остались неизменными — те же нежность, заботливость, доверие. Не тогда ли Ванесса, ненавидящая типично женские формулировки в описании чувств, позволила себе признаться в интервью одному британскому изданию, что лишь в зрелом возрасте поняла, что такое «бесконечная любовь» и как счастливы те, кто каким- то чудом сумел ее обрести и сполна ощутить.
«Мои родители любили друг друга 50 лет, и когда отец ушел, мама совсем не плакала. Она говорила мне: надо быть благодарной за то, что счастье было! Была любовь, и она оставила в душе воспоминания, которые будут согревать всегда!»
Франко теперь было не важно, что жизнь Ванессы расписана по часам на недели вперед, график съемок не предполагает пауз, а большую часть заработанных средств она тратит на благотворительность. Он был счастлив обрести любимую после стольких лет жизни врозь, он невероятно соскучился и был готов принять любые неудобные условия совместного существования, которые предлагались судьбой. Они вновь стали жить вместе. Франко по-прежнему был привязан к родному Риму, иногда вылетал в Америку, а Ванесса, как прежде, моталась по континентам.
Во время многочасовых перелетов она покорно читала подобранные для нее Франко книги и ела завернутую в многочисленные пакетики и кулечки его стряпню: котлеты из шпината, морковные булки, гренки, посыпанные тмином, выращенным им на своем огороде. Во всех отелях мира она проговаривала огромные деньги в многочасовых телефонных беседах с Римом. Франко подробно описывал Ванессе свои будни с сыном Карло, рассказывал об успешных всходах на огороде и об очередной роли.
Когда журналисты задавали ей вопросы о личной жизни, актриса отвечала так: «То, что мы вместе, — награда за осознание того, что мы неспроста влюбились друг в друга когда-то. Он особенный. Теплый, добрый, благородный, верный. Не могу представить, что проведу остаток жизни с кем-то другим».
Ей понадобилось много лет, чтобы понять столь очевидные истины и вернуться к мужчине, который никогда ее не предавал и продолжал безропотно ждать ее возвращения.
Ванессе было 70 лет, а Франко — 65, когда первого января 2007 года они решили наконец-то официально оформить свой брак через 42 года с момента первой встречи на бульваре Уорнер, в Калифорнии.
Сегодня они уже не устраивают ссор, выясняя, где именно им стоит осесть, — Франко великодушно свыкся с тем, что любимая женщина бороздит мир, ему же вполне хватает любимого Рима. Карло давно обрел самостоятельность и живет отдельно от родителей, так что в свои одинокие дни без жены Неро с головой уходит в грядки или съемки. Оба продолжают быть востребованными, активно работают, снимаясь порой в 4—6 картинах в год!
Каждый раз приезжая в Америку, Ванесса обходит «любимые места», с которыми связаны дорогие сердцу воспоминания, и дает откровенные интервью.
Она клеймит себя за то, что всю жизнь занималась выяснением отношений со своими мужчинами и пропустила взросление детей. Признается, что единственным утешением для нее в этом болезненном самоанализе всегда была счастливая любовь к Неро. «Он — оправдание всех моих преступлений, мелких и крупных. Он по-прежнему со мной, он отпустил мне все грехи».
Подпишись на наш канал в Telegram