Я вдруг с досадой осознала, сколько же драгоценного времени было потрачено на ненужные переговоры, встречи и проекты! Хотя не будь всего этого, возможно, сегодня и не смогла бы так четко провести грань между главным и второстепенным. Теперь все мои мысли, самые увлекательные проекты, самые смелые мечты проходят через призму семейных интересов.
Я всегда мечтала о большой семье. Как самые счастливые моменты детства в памяти остались воскресные обеды и праздники, когда за стол садились бабушка с дедушкой, мы с мамой, моя тетя, двоюродные брат и сестра. Но если бы еще пять лет назад спросили о главном в моей жизни, наверняка начала бы с рассуждений о самосовершенствовании, развитии скрытых способностей, профессиональном росте и реализации себя как личности. И это не было бы лукавством или попыткой скрыть панику, которой подвержены некоторые женщины, не имеющие семьи и детей. Паники не было, потому что каким-то шестым чувством я понимала: встреча с мужчиной, с которым пойду по жизни рука об руку, — впереди, а сейчас еще не время. Мне действительно надо вырасти личностно для того, кто будет делить со мной каждый день.
Так получилось, что к вере я пришла не сразу. Как и в большинстве советских семей, в нашей не принято было говорить о Боге, знать молитвы, ходить в церковь. Когда все это стало для меня потихоньку открываться, я начала искать духовника. Искала долго, целых пять лет, и нашла в монастыре в Иваново. Батюшка Амвросий пролил свет на многие вопросы, которые меня волновали. В то время, на фоне моего меняющегося мировоззрения, и появился он — человек, который подарил мне счастье материнства и подставил свое сильное плечо.
Первой о моей беременности узнала кошка Багира. Прежде ложилась в ногах или пристраивалась под боком, подставляя черную голову под ладонь: дескать, давай гладь, а тут вдруг стала укладываться на животе. Сниму, положу рядом, она тут же — обратно. Всегда буду помнить момент, когда мы с мужем узнали, что ждем малыша. Андрей очень обрадовался и твердо заявил:
— Первым будет мальчик!
— Откуда у тебя такая уверенность? Мне бы хотелось девочку.
— У нас будет и дочка, но сначала — парень. Со временем поймешь, как это правильно и здорово.
Муж как будто обладает способностью заглянуть в будущее, которая меня поражает, а иногда даже немного смущает.
Благодаря общению с батюшкой Амвросием я накануне встречи с Андреем уже была совсем не той Оксаной, которую знали в светской тусовке, а появление на свет Феди окончательно расставило приоритеты и помогло понять, что действительно важно, а что — нет. Я вдруг с досадой осознала, сколько же драгоценного времени было потрачено на ненужные переговоры, встречи и проекты! Хотя не будь всего этого, возможно, сегодня и не смогла бы так четко провести грань между главным и второстепенным. Теперь все мои мысли, самые увлекательные проекты, самые смелые мечты проходят через призму семейных интересов.
Феде три с половиной года, но уже сейчас в нем чувствуется мужской характер. И увлечения у него тоже исключительно мужские. Увидев на дороге самосвал или большую фуру, тут же приникает к окну и начинает строить предположения, что и куда везут. В поселке, где живем, строят новые дома, прокладывают дороги, и если у Феди появляется возможность рассмотреть поближе стоящий на обочине экскаватор или трактор, он обязательно ею воспользуется: потрогает колеса, пообщается с водителем. Как-то пообещал: «Когда мне будет шесть лет и я стану совсем взрослым, обязательно покатаю тебя на тракторе! Ты не бойся — я же буду рядом».
Проскальзывающие в его голосе покровительственные нотки трогают, умиляют и в то же время дают повод для гордости: мы воспитываем настоящего мужчину, который уже сейчас знает, что должен оберегать, защищать и заботиться. Недавно сын растрогал и рассмешил меня до слез. Смываю в ванной нанесенную на лицо маску. В дверь заглядывает Федя. Спрашивает удивленно-испуганно:
— Мама, почему ты такая белая?!
— Сейчас умоюсь — и все будет в порядке.
Облегченно вздохнув, сын важно изрекает:
— Ну, мойся, мойся, девочка моя...
Как-то, поскользнувшись, я сильно ударилась ногой о ступеньку крыльца. Из глаз непроизвольно брызнули слезы. Федя тут же подбежал, стал жалеть. «Мамочка, тебе больно? — обнял, принялся вытирать ладошкой мои мокрые щеки: — Ну все, моя хорошая, все, все...»
Теперь я понимаю, о чем говорил Андрей. Первенец-сын — здорово. Этот взрослый мужской взгляд, которым смотрит на тебя маленький сын, — нечто особенное, ни с чем не сравнимое...
Бывает забавно наблюдать, как Федя во всем старается копировать папу. Вот они гуляют по парку: у обоих руки в карманах, походка — слегка вразвалочку, даже козырьки бейсболок надвинуты одинаково. Оригинал и уменьшенная копия! Понятно, что при таком раскладе Андрею, который давно и серьезно занимается спортом, не пришлось прикладывать много усилий, чтобы увлечь этим сына. Федя у нас и пресс качает, и от пола отжимается, и с гантелями упражняется. Если что-то сразу не получается — будет сопеть, пыхтеть, ворчать себе под нос, но результата добьется. Причем желательно, чтобы этот процесс проходил без свидетелей.
Однажды Андрей показал ему новое упражнение — приседание с вытянутыми вперед руками. Повторить с ходу у сына не получилось — теряя равновесие, он то заваливался на бок, то плюхался на попу. Потом вдруг исчез из нашего поля зрения. Отыскался в холле, где, спрятавшись за широкую колонну, усердно отрабатывал приседание. По-моему, неплохое качество для будущего мужчины — не афишировать усилия, которые пришлось приложить для достижения цели.
Федя умеет за себя постоять. Примерно через месяц после того, как начал посещать детский сад, вдруг стал отказываться туда идти. На мои расспросы ничего не отвечал, а потом неожиданно поделился, что его обидел мальчик: «Он отнял книжку и еще меня стукнул». Мы решили прояснить ситуацию. Нянечка сказала, что все так и было, и добавила: «Но ваш сын тоже не промах — дает отпор!»
Мы с мужем не сторонники развития и воспитания детей по шаблону, пусть даже самому передовому и одобренному светилами педиатрии и педагогики. Когда ждала Федю, решила не читать книг о воспитании и уходе, а регулировать сон, питание и режим ребенка, руководствуясь собственными наблюдениями. Во время беременности меня опекал замечательный доктор, давший совет: «Ничего не бойся и никого не слушай. Материнский инстинкт подскажет, как правильно». С этим наставлением я и отправилась в роддом. Если честно, легкий мандраж перед первым кормлением все же был: сумею ли взять маленького как надо? Не поперхнется ли молоком? Смогу ли успокоить, если расплачется? Все страхи улетучились, когда медсестра дала мне сына на руки. Вполне уверенно, без суеты, я его в первый раз и помыла. Бабушки поначалу боялись мне в этом помогать — им было страшновато брать на руки совсем крохотного малыша. Но во всем остальном обе мамы — моя и Андрея — стали бесценным подспорьем. Взяли на себя и готовку, и уборку, и покупку продуктов, дав мне возможность заниматься маленьким и не оставлять без внимания мужа.
Я старалась не сравнивать своих детей с другими: «У N мальчику восемь месяцев, а он уже пытается ходить, наш же только ползает, да и то — задом!», «У соседей годовалая дочка обходится без подгузников — такая кроха, но умеет проситься на горшок!» У каждого ребенка свой «график», в котором ему комфортно и где все расписано: когда пойти, когда сказать первое слово. Это вовсе не значит, что детьми не нужно заниматься. Нужно, еще как нужно! Для нормального физического развития с первых дней обязательны массаж, зарядка на воздухе и в воде (я все это быстро освоила и делала каждый день); для интеллектуального и эмоционального — разговоры, чтение сказок, стихов, правильно подобранная музыка.
Но ни в коем случае нельзя пытаться искусственно (и уж тем более жестко) ускорить процесс. Обретение новых навыков должно сопровождаться только положительными эмоциями. Помню, как торжественно был обставлен первый «поход» Феди на горшок. Вокруг собралась вся семья. Подбадривали, хвалили, а когда ожидаемое событие произошло, «зал» взорвался аплодисментами. С тех пор подгузники мы надевали только на ночь и на прогулку.
Если успехи Федора в занятиях спортом — папина заслуга, то я и бабушки «виноваты» в его любви к книжкам и безудержной фантазии. Федя буквально на ходу сочиняет разные истории. Каждый вечер, укладывая сына спать, слышу новый рассказ. Вчера, например, такой: «Пойду я завтра в лесок и найду берлогу. Заберусь туда, лягу на медведя — и будет мне мягонько-мягонько!» И все это распевным тоном, который перенял из детских кинофильмов и мультяшек. Недавно огорошил неожиданным комплиментом маму Андрея:
— Баба Таня, у тебя глазки как у Бабы-яги!
— Такие же страшные?
— Нет! Такие же красивые!
Сыну было всего девять месяцев, когда я поняла, что снова жду ребенка. Конечно, это было рановато — еще не успела восстановиться ни физически, ни эмоционально. Когда после рождения Феди мы с Андреем обсуждали планы пополнения семьи, сошлись на том, что оптимальная разница между детьми — два года. Но как говорится: мы предполагаем, а Господь располагает.
И сына, и дочку я носила без особых проблем и необычных гастрономических пристрастий. Мне не хотелось ни древесного угля, ни штукатурки, ни ваксы. Но если во время первой беременности энергия била фонтаном и я до последних дней снималась в «Спокойной ночи, малыши!», вела какие-то мероприятия, занималась делами своего фонда «Спешите делать добро!», то во время второй уже на пятом месяце прочно осела дома. Лиза просто не давала мне работать. Я приезжала на съемки, садилась перед камерой — и мне сразу становилось дурно. А дома могла заниматься чем угодно: готовить, рукодельничать, играть с Федей — и чувствовала себя прекрасно. В общем, это дочка распорядилась заранее отправить маму в отпуск.
Идея создать собственную коллекцию одежды крутилась у меня в голове давно, но для ее осуществления катастрофически не хватало времени. А тут оно вдруг появилось. И муж поддержал. В детстве я неплохо рисовала, в юности перешивала мамины платья и блузки, а однажды даже соорудила из милицейской шинели деда такое стильное пальто, что все девчонки ахнули. Прекрасно понимая, что страстного желания и мизерного опыта в деле кройки и шитья недостаточно (чего-чего, а излишней самоуверенности в числе моих недостатков точно нет!), обратилась за помощью к художникам и конструкторам одежды — благо друзей и знакомых в фешн-индустрии было предостаточно.
Познакомила их с идеями платьев и костюмов, которые создала моя фантазия: что-то нарисовала на бумаге, что-то объяснила на словах, а они научили меня пользоваться специальной компьютерной программой, позволяющей воплотить на экране любые, даже самые смелые дизайнерские задумки. Вот и получилось, что свою первую коллекцию одежды, по-моему очень женственную и легкую, я вынашивала вместе с Лизой.
Помимо желания реализоваться в качестве дизайнера, развить вкус я преследовала и материальные цели. Мне хотелось, чтобы новое дело приносило пользу фонду. Первоначально его целью была помощь детским домам, многодетным семьям, ребятишкам, оказавшимся в сложной жизненной ситуации, и детям-сиротам, а также организация отдыха и праздников для них. Сейчас круг задач расширился: мы часто получаем просьбы о помощи в лечении, покупаем инвалидные коляски, специальные медицинские тренажеры. Детям-инвалидам и их семьям нужна любая помощь.
Когда я была маленькой, в нашем псковском доме жили две девочки — Оля и Галя. У первой был ДЦП, а вторая почти ничего не слышала. Кроме меня никто из ребят с ними не играл, не приглашал в гости, а я постоянно зазывала к себе то одну, то другую, то обеих сразу. Бабушка поначалу ворчала, но потом смирилась. Как и с тем, что внучка притаскивала больных кошек и собак со всей округи, подбирала раненых птиц. Сострадание к тем, кому плохо, передалось мне от мамы, которая долгие годы проработала медсестрой в отделении неврологии (самом тяжелом, где лежали люди, перенесшие инсульт) и переживала за каждого пациента. Когда у меня родились дети, ощущение чужого горя стало особенно острым. Теперь любую ситуацию примеряла на себя: если я схожу с ума, когда у Феди или Лизы просто подскочит температура, то каково родителям, чей ребенок находится в тяжелом состоянии?
Жизни Бахтияра из Ташкента ничто не угрожало, но его история останется в моей памяти навсегда. Тому есть личная причина. Фонд получил письмо от мамы парня: «Мой сын болен ДЦП, передвигается только на коляске, плохо говорит. Но у него пытливый ум, он много читает, прежде всего — православную литературу. У сына есть мечта — побывать на службе в храме Христа Спасителя. Он будет счастлив!» Женщина объясняла, что уже обращалась в другие фонды, но получала отказы: «Мы занимаемся только помощью детям, нуждающимся в срочном лечении». В одном из ответов был совет обратиться в фонд Оксаны Федоровой, который проводит культурные мероприятия.
Мы оплатили перелет, сняли для мамы с сыном номер в пансионате РЖД (спасибо руководству за эту помощь!). Наши волонтеры отвезли их в храм Христа Спасителя, организовали экскурсии по музеям. Перед возвращением домой женщина пришла меня поблагодарить и показала семейный альбом: «Видите, какой я была? За мной увивались все парни города. Но красота не принесла счастья. Сначала страшный диагноз, который поставили сыну, потом... Узнав, что у мальчика ДЦП, муж бросил нас на произвол судьбы. Просто исчез, не прислав за двадцать лет ни денег, ни подарка, ни даже весточки. Сыну очень хотелось его найти, встретиться. Отыскал отца в «Одноклассниках», они даже переписывались. Правда, недолго. Как только Бахтияр открылся: мол, я ваш сын — папаша тут же удалил свою страничку.
Когда слушала ее, в горле стоял ком. Ведь я тоже искала отца, мечтала о встрече. Он оставил семью, когда мне было два с половиной года. Женившись, отец вдруг решил, что слишком рано пожертвовал свободой. Вскоре после развода инженер-конструктор Геннадий Федоров был приглашен на работу в Омск. Некоторое время от него приходили алименты, потом перестали. Мама не стала ничего предпринимать, не писала заявлений, не подавала в розыск.
А я пыталась найти отца, когда училась в Санкт-Петербургском университете МВД. Мама отговаривала: «Зачем? Он нас давно забыл...», но я все равно рассылала запросы. Информацию о последнем месте его жительства получила, когда уже работала дознавателем в одном из райотделов милиции Санкт-Петербурга. В официальном письме сообщалось, что Геннадия Васильевича Федорова уже несколько лет нет в живых... Но вернусь к своему рассказу о детях.
Годовалый Федя с изумлением смотрел на мой огромный живот, серьезно внимал объяснениям «Там живет твоя сестренка», прикладывал ухо, чтобы услышать, как бьется ее сердечко. Мы как могли готовили его к появлению Лизы, но избежать ревности все равно не удалось. Стоило мне взять дочку на руки, Федя заливался слезами: «Положи! Меня на ручки!» И засыпать в одиночестве — без укачивания и сказок — отказывался категорически. Приходилось вести с крошечной дочкой взрослые разговоры: «Я сейчас тебя покормлю, положу в люльку — и ты сразу уснешь. Сама. А я пойду к Феде. Ты же понимаешь: мужчины требуют внимания». Умница-послушница Лиза засыпала без укачивания, а я шла к сыну — побаюкать, спеть песенку и рассказать очередную сказку.
Сейчас сцены ревности у нас еще случаются, но все реже. Подбежит Федя, обнимет:
— Моя мама!
Лиза тут же пристраивается с другой стороны:
— Нет, моя!
Смеюсь:
— Да ваша я мама, и Федина, и Лизочкина! И люблю вас обоих одинаково!
Конкурентная борьба заканчивается миром.
Они очень разные. Лизу достаточно попросить: «Доченька, собери игрушки» — тут же начинает складывать кубики, мишек и кукол в ящик. А Феде обязательно нужно объяснить, зачем делать то или другое. Выслушав аргументы «Чтобы был порядок, стало много места, где вы с Лизой могли бы побегать», наш мужичок кивает: понял — и начинает помогать сестре.
Феде совершенно все равно, что на нем надето, а Лиза в свои два года уже большая модница, у нее есть любимые и нелюбимые вещи. Собирая дочку на прогулку, достаю курточку.
— Не хочу эту! — протестует Лиза. — Хочу с зайчиками!
— Ну с зайчиками так с зайчиками.
Настает черед башмаков:
— Не эти! Хочу красненькие!
Тут уж я проявляю твердость:
— Наденем желтенькие. Я пошла тебе на уступки, разрешив надеть любимую курточку, теперь — твоя очередь.
— Ну ладно, — соглашается Лиза.
Такой вот маленький урок умения находить компромисс.
За столом — противоположная картина. Лиза ест все, что положили на тарелку, а Федя — если ему не пришелся по душе внешний вид блюда — даже не притронется. И никакие уговоры, увещевания не помогут.
Дети вместе смотрят мультики, могут подолгу мирно играть, но иногда Федя «включает старшего». Строят что-то из конструктора, и брат говорит:
— Лиза, ты неправильно делаешь! Не так!
— А я хочу так!
— Но у тебя все упадет!
— Нет!
Прислушиваюсь к диалогу, однако не вмешиваюсь. До ссор, как правило, не доходит — брат и сестра уже умеют договариваться и уступать друг другу. Федя старательно расставляет кегли, а Лиза бросает на них сверху мячик. «Эх ты, — ворчит брат, возвращая кегли на место, — надо же мячик катить! Смотри, я тебя научу!» А недавно я застала Федора за тренерской работой. Он учил Лизу обращаться с боксерской грушей: смешно подпрыгивая, лупил кулачками по снаряду и приговаривал: «Вот так мы с папой делаем — поняла?»
Спорт в нашей семье — не только мужская прерогатива. Я тоже регулярно занимаюсь стретчингом, накручиваю километры на беговой дорожке и степпере, занимаюсь танцами. А вот боксировать начала совсем недавно. Беру уроки у мужа, который выстроил на улице ринг для занятий. Теперь мне уже можно активно включаться в спортивную жизнь. Во время кормления с этим нужно быть осторожнее. Вскоре после рождения Феди я попыталась активно ходить на дорожке, но начали болеть суставы и молоко стремительно пошло на убыль. Кормя Лизу, подобных экспериментов, конечно, уже не проводила, хотя и знала, что вернуть прежний вес и формы после второго ребенка гораздо сложнее.
Занимаюсь регулярно, но без насилия над организмом — и чувствую, как постепенно прихожу в норму. Когда у меня спрашивают совета по физическому восстановлению после родов, обычно говорю: «Нельзя перегружаться, но и давать волю лени тоже не стоит. Установка «Я кормлю грудью, а потому могу выглядеть как угодно!» чревата тем, что вы уже никогда не вернете прежнюю фигуру. А женщина должна получать удовольствие от своего изображения в зеркале. Тогда у нее будет хорошее настроение, а в доме — добрая атмосфера».
После рождения Лизы СМИ уже не раз отправляли меня в очередной декрет. То мое платье казалось журналистам слишком просторным, то туфли без каблуков наводили на мысль об интересном положении. Да, мы с Андреем хотим еще ребятишек, но в ближайшем будущем пополнения в семье не предвидится. Пусть Федя с Лизой подрастут немного, а я подготовлюсь — физически и эмоционально — к тому, чтобы выносить малыша. Впрочем, планировать можно что угодно, а как будет — решать не нам.
Подпишись на наш канал в Telegram