Помню, Леша Нилов как-то лихо написал: «У меня было три законных и два гражданских брака. А незаконных — 28. Итого 33». Я долго думала: «А где же мое место в этом донжуанском списке?» А потом посчитала и решила, что в общем списке пока нахожусь где-то в хвосте, а вот в графе «гражданский брак» числюсь второй. Вот такая сложная арифметика!
С тех пор как мы расстались с Ниловым, у меня полностью изменились жизнь и круг общения, даже имя у меня другое — Полина. Это одно из имен, которым меня хотели назвать родители. А Леша остался в моей прежней жизни, из которой я ушла навсегда...
Встретились мы с Лешей довольно банально — на съемках одной из серий «Улиц разбитых фонарей». Фильм, который нас познакомил, назывался символически — «Женское счастье». Я должна была играть какую-то отрицательную бизнесменшу. Мой персонаж, Любовь Михайловна, была крута! Она заказывала убийства и носила длинные накладные ногти. На съемочной площадке очень веселились по этому поводу: образ женщины-вамп совсем ко мне не клеился.
Это была моя первая большая роль — хотя я, окончив театральный институт, периодически где-то снималась. Мало того, в свои 23 года уже была клоунессой в известном театре «Лицедеи». Слава Полунин не работал тогда в России, но театр продолжал весьма успешно существовать под этим лейблом. Где мы только не выступали! От тысячных залов до компании из десяти человек — закрытой вечеринки министров. При виде моей Настеньки зрители от хохота под кресла валились...
Это была 31-я серия про приключения «ментов». На съемочной площадке я встретила старых знакомых по институту. Два Миши — Трухин и Пореченков — учились на Моховой на параллельном курсе. Мы были в приятельских отношениях. Как-то при встрече я напомнила Трухину один анекдот, приключившийся с нами. Он его не запомнил, потому что в тот момент был «под мухой». Зима, ночь. Почему-то едем вместе в одной машине, видимо, нас после какого-то выступления организаторы развозили по домам. Водитель был явно не питерский, мы ему всю дорогу диктовали, куда повернуть. Сворачиваем с Фонтанки и попадаем в район, известный по роману Достоевского «Преступление и наказание». И тут Миша вдруг великодушно предлагает шоферу: «А хотите, я для вас экскурсию проведу?» Водитель молча кивает.
— Вот, посмотрите направо. В этом доме жил Раскольников...
— Кто-кто?
— Раскольников! Ну тот, кто старушку топором убил!
Машина в ужасе заскрежетала колесами. Шофер втянул голову в плечи:
— Топором?!
Он, бедный, вопросов больше не задавал, собрался с мыслями и мигом развез нас по домам.
С Трухиным и Пореченковым нас разделяли институтские коридоры, но все же до нашей аудитории доносилось громкое эхо их тусовок. Мы, студенты, оставались репетировать по ночам, чтобы успеть к утренним занятиям подготовить задание. Пореченков и Трухин тоже оставались — в другом конце института. И мы периодически сталкивались в ночных гулких коридорах.
Мне, попавшей в компанию четверки «ментов», было очень приятно: комплименты, шуточки, ухаживания... Любая женщина расцветает от знаков мужского внимания. Саша Лыков, исполнитель Казановы, помню, был очень галантен. Убалтывать девушек он большой мастер. Стоило мне только появиться на съемочной площадке — тут как тут Лыков с комплиментами.
Единственный, кого я до этого не знала, — это Алексей Нилов. Он был гораздо старше нас всех — ему уже стукнуло 34 года. Леша уже стал достаточно знаменит, но та всеобщая слава, которая накрыла «ментов» с головой, была еще впереди. Сериал тогда только набирал обороты, так что мне посчастливилось увидеть весь этот процесс. Это уже потом, в будущем, съемки про «ментов» превратятся в конвейер, причем довольно прибыльный...
С первого же съемочного дня стало понятно, что мы резко понравились друг другу. Это и неудивительно! Леша — несуетливый, с приятной улыбкой, ласковыми глазами, да еще и статный, ростом под два метра. В нем не было ни капли актерского зазнайства, чванливости. Да и от Саши Лыкова по части «баек» из жизни он не отставал, а ему было что рассказать. За спиной богатая биография — от стропальщика на стройке, дворника и рекламного агента до актера. Помню, как он однажды в лицах рассказал о себе смешную историю.
Это случилось в Минске. Лешу коллеги проводили после съемок на вокзал. Проводы были настолько «теплыми», что он заперся в купе и крепко заснул. Пассажиры долго стучали, позвали проводника, тот вызвал наряд. Поезд еще не тронулся, так что нарушителя высадили из вагона. Лешу тогда еще никто не узнавал. При обыске в милиции у него в кармане обнаружили сценарий «Ментов». Ну подержали для порядка и отпустили. Ночь, вокзал, билет пропал, денег на новый нет. Леше пришлось продавать свитер, чтобы дать проводнику взятку и сесть в поезд. Так с приключениями добрался он до Питера.
Общих съемочных дней у нас было пять. В какой из них начался наш роман, точно не помню, мне кажется, что все завертелось буквально сразу. Мы снимали на натуре, никаких специальных декораций: улицы Питера, дворы-колодцы, какие-то заброшенные квартиры. Помню, что после съемок все время куда-то ездили: то к моим друзьям, то к его. И в любой компании Леша оказывался на высоте. Иногда, бывает, придешь с человеком в гости, а он или скис, или напился — словом, потерял лицо, и интерес у тебя к нему гаснет. А Леша мог напиваться или не напиваться, он в любой компании был самим собой. Его душевная доброта и компанейская жилка притягивали людей...
Это было феерическое время! Мы все время почему-то ездили на такси и на заднем сиденье пили шампанское из бутылки. У очередного исторического памятника просили водителя притормозить. Выходили из машины, пили за выдающегося деятеля, затем снова мчались куда-то вдаль! Водители, слава богу, еще не узнавали в Леше капитана Ларина, так что мы себя чувствовали абсолютно свободными. Не помню, приезжали на съемки вместе или раздельно, но уезжали точно вместе.
Конечно, мы пытались скрывать свои отношения. Но все быстро поняли. Да это оказалось совсем не трудно: мы и так были неразлучны, а тут после банкета в честь окончания съемок серии вообще пропали. Десять суток нас нигде не могли найти: я увезла Лешу к бабушке на дачу.
Опыта особого в любовных отношениях у меня не было. Еще в студенческие годы случился у меня серьезный роман с одним талантливым художником.
О том, что Алексей Нилов был женат, я узнала позже. Сразу я не спросила, он не сказал. А у меня ума не хватило у кого-нибудь в группе на всякий случай поинтересоваться. Ну неужели я буду паспорт требовать? Мне всего 22, у меня бурный роман, не до вопросов. Ну кто же закрутит роман, если у него все хорошо с женой? Видимо, эта связь уже была на излете...
Я-то — девушка свободная, с моим молодым человеком мы расстались. Наверное, поэтому не отдавала себе отчета, что нужно прятаться от кого-то, думать, что говорят за твоей спиной. Я делала что хотела, вот и все...
Ночевали мы в основном по друзьям. Я не замечала у Леши каких-то терзаний, мук совести. А потом наш роман ни к чему не обязывал, я даже не думала, что он будет иметь продолжение. Это была случайная встреча, флирт, обычное дело на съемочной площадке. Ведь как бывает чаще всего: вначале люди друг другу нравятся, а только потом, когда проходит ослепление, начинают узнавать что-то....
Через три недели я уехала на гастроли, причем надолго, месяца на полтора. Вот именно тогда перед отъездом я и узнала о том, что Леша, оказывается, женат и его жену зовут тоже Юля. Как он остроумно обыграл в одном интервью это обстоятельство, называя жену Юля-1, а меня — Юля-2...
Перед отъездом мы как бы заключили негласный внутренний договор: «Мы расстанемся на какое-то время и поймем: что же это было? Флирт или все серьезно?»
Конечно, в поездке я волновалась и переживала: будет ли у нас продолжение, или нет? Я в Лешу влюблена, и мне, конечно, хотелось, чтобы мы были вместе. Для меня было очевидно только одно — любовницей женатого мужчины я ни за что не буду! Мне почему-то казалось, что все должно проясниться, когда я вернусь. Леше придется выбирать: или он остается с женой, или со мной. Но это не значит, что я ставила ему условие, он должен был все решить сам. Для меня-то все было ясно: если Леша остается с женой, я это приму, но мы расстанемся. А как иначе?
Кстати, Леша в этом плане очень чуткий человек, ему не надо что-то объяснять, разжевывать, он и так все прекрасно понимал...
Я уехала вначале в Прагу, потом во Францию. Мы с Лешей периодически созванивались. Мобильных телефонов тогда не было, звонили по междугороднему. Тут-то и произошел показательный случай, который заставил меня отнестись к нему как к человеку, на которого, оказывается, можно положиться. Получилось так, что возвращалась я обратно домой через Минск. «Не знаю, как буду добираться оттуда...» — пожаловалась я Леше по телефону без всякой задней мысли.
Приезжаю в Минск в джинсиках и с рюкзачком за плечами, а меня встречает Лешин друг. Кормит, поит, покупает билет на поезд и переправляет в Питер. Я была поражена заботой Леши. А его друг пожал плечами: «А что тут такого? Леша мой друг, он попросил — я сделал». А ведь у нас, собственно, только начался роман, ничего серьезного. Я ведь, в сущности, ему никто. Наверное, если бы мне тогда задали вопрос: «Что вам в Леше понравилось?», я ответила бы: «Он меня подкупил своей заботой...»
Когда я вернулась в Питер, никакой жены рядом уже не было. И мы стали жить вместе в какой-то крошечной квартирке. Никто мне с пафосом не предлагал: «Переезжай ко мне, любимая, навсегда с вещами!» Все само собой получилось. Да и вещей у меня — всего-то рюкзачок с парой маек.
Мы с Лешей в этом плане оба совершенно ненормальные люди. Для нас пойти в магазин и купить что-то из вещей было мукой. Помню, как перед какой-то поездкой на фестиваль забежали в бутик на Невском, я схватила с вешалки платье, мы стремительно, не глядя на ценник, расплатились — и бегом оттуда!
Да мы вообще были с Лешей очень похожи, как все говорили, даже внешне! Чувство юмора одинаковое: мы смеялись над одними и теми же шутками, оба любили подурачиться. Я бы назвала наши отношения так — любовно-дружеские. То, что мы составили с ним на какое-то время гармоничный союз, — это настоящее чудо. Это как миллион выиграть по трамвайному билетику...
В общем, начался у нас настоящий, серьезный роман. Что в этом необычного? Так все всегда и происходит. А вопросы типа: Сколько он продлится? А что будет дальше? — появились уже тогда, когда мы стали вместе жить. Мне никогда не приходила в голову мысль выйти за него замуж. Леша не делал мне предложения, а я не стремилась его заполучить. Мы жили как свободные люди, не отягощенные обязательствами.
Знаете, что это была за жизнь? Приехали домой после съемок поздно, упали от усталости замертво, утром по будильнику проснулись — и побежали на работу. А если не надо было никуда ехать, могли вообще не вылезать из кровати целый день. Это назывался отдых! Никого и ничего не надо — ни телевизора, ни телефона. Спать, спать, спать. Потом — бац! — опять подъем в семь утра: съемка в девять. Леша дома только свой мобильный не отключал — на всякий пожарный. Кстати, первый мобильный появился у Леши при мне — это была огромного размера рация, которая едва помещалась в сумке. Он брал «мобилу» с собой очень редко, чтобы не таскать такую тяжесть. Только если мы за город уезжали. При этом надо было выходить куда-то в открытое поле, чтобы поймать сигнал. А это целая процедура: крышка открывается, антенна выдвигается...
Прошло уже достаточно времени, и Леша решил познакомить меня со своими замечательными интеллигентными родителями. Говорило ли это о его серьезных намерениях, или нет, я особо не задумывалась. Вела себя с ними естественно, наверное, потому что никогда не строила планов затащить Лешу в загс.
Это была типичная питерская семья среднего достатка. Стандартная квартира, дом-корабль. Полированный стол-книжка, который тут же раздвинули и покрыли белой скатертью, стенка с посудой и книжками.
Лешины родители достаточно корректно со мной себя вели.
Папа — знаменитый Сундуков из культового фильма «Три плюс два». Очень симпатичный брат Антон, который занимался компьютерами. Мама — большая умница, которая, как я поняла, с мужем в свое время немало хлебнула. Наверное, поэтому на Лешины чудачества она смотрела сквозь пальцы, сосредоточившись на любимых внуках. И, видимо, поэтому она ко всем Лешиным избранницам относилась ровно и по-доброму. Сын привел в дом уже четвертую спутницу жизни, и что же? Всех любить и жаловать? Против меня они ничего не имели, главное — чтобы их сына любила.
Помню, как мы летом ездили к Лешиным родителям на дачу в Приозерск. Катались там на лодках. Меня все время тянуло куда-нибудь съездить. Я его без конца таскала за собой, Леша не сопротивлялся — покорно менял диван на электрички, поезда, потом и самолеты. Ему нравился такой «моторчик», как я.
С первого же дня знакомства наши пазлы сошлись: я любила то, что он любит, а ему нравилось то же, что и мне. И в музыке у нас были одинаковые предпочтения, и фильмы мы любили одни и те же.
Он по знаку зодиака — Водолей, я — Близнец, оба воздушные знаки. Нам даже астрологи говорили, что у нас хорошее сочетание. Кстати, он родился в один день с моим папой — 31 января. Поэтому Лешин день рождения я запомнила на всю жизнь.
Его 35-летие мы уже справляли вместе. Собралась вся «ментовская» компания. У Леши было много друзей и вне этого сериала, и далеко не все киношники. Меня он всем гостям представлял так: «Любимая». Мы были хорошей парой. Многие нам по-доброму завидовали.
Я была необычной девушкой, как принято говорить, «с сумасшедшинкой». Но Леше мои чудачества и легкое отношение к жизни очень нравились. Нас роднила общая страсть к разгулу и развлечениям. Он мною восхищался и часто повторял: «Если бы ты была толстой и некрасивой, я бы все равно тебя полюбил...»
Предела нашей фантазии не было! Как-то гуляли ночью по спальному району. И случайно забрели в один двор, а там стоит... огромный мозаичный слон и поблескивает в лунном свете. И мы решили отпраздновать годовщину нашей встречи... сидя на этом слоне. Созвали гостей, продиктовав адрес. И принимали всех, сидя с Ниловым на спине этого слона. С тех пор это стало нашей традицией.
Наступал 2000 год. Мы уже встречались два года. Естественно, мне захотелось встретить миллениум необычно. Вначале я предложила отметить Новый год... под водой. Но это было сложно сделать технически. Вот мы и решили отпраздновать его не где-нибудь, а на дереве! Оливье, телевизор, «Голубой огонек» — все это уже так приелось. Хотелось чего-то новенького. Нашли на Планерной высокую пихту с удобными лапами, прихватили шампанское, подругу из Амстердама, приставили к дереву лестницу и полезли наверх. А поскольку перед этим «подвигом» в стиле Мюнхгаузена мы для поднятия духа хлебнули абсента, дальнейшие подробности происходящего особо не запомнились. Приехала какая-то съемочная группа все это снимать на камеру. Сидеть на ветках было довольно холодно, приходилось часто «согреваться». Вокруг нашей пихты собралась толпа, люди в приподнятом настроении водили хороводы, мы, периодически слезая, запускали фейерверки. Прошло время. Народ разошелся. Мы вдруг поняли, что кто-то утащил лестницу. Выпили еще и скатились с дерева, как груши. Не знаю, стоит ли там это дерево сейчас или его спилили? Можно было бы и табличку памятную прибить: мол, здесь справлял 2000 год Алексей Нилов с друзьями.
Надо сказать, что Леша с удовольствием велся на подобные безумные идеи, которые периодически возникали у меня в голове.
Помню, однажды где-то на юге всех «ментов» пригласили на вечеринку. Хозяева ресторана преподнесли дорогим гостям живого поросенка, которого собирались тут же заколоть и зажарить. Но я этого сделать не дала и забрала поросенка в гостиницу.
Леша не сопротивлялся. Что буду дальше делать с поросем, я не представляла. Он прожил с нами в номере несколько дней и, конечно, прилично набезобразничал. Нас чуть из гостиницы не выгнали. А тут день отлета. Ну не брошу же я поросеночка на съедение? Пришлось брать его с собой в самолет, Леша долго уговаривал контроль: «Пропустите, это «артист», участник съемок». Популярность Нилова сыграла нам на руку — пустили с животным. Когда мы прилетели, над нами потешался весь аэропорт — поросенок выскочил из сумки и стал носиться по терминалу. Я в белых брюках бегала за ним, а за мной с растопыренными руками скакал Леша.
Поросенок прожил с нами дней 10, пока не стало понятно, что мы несовместимы. Он сгрыз все провода, ободрал обои, вдобавок любил спать на кровати, забравшись под одеяло. И хотя я его мыла шампунем, все равно в квартире сильно пахло. В итоге мы отвезли поросенка в Саблино к друзьям, у них был скотный двор. У нашего хрюши там даже невеста появилась — Машка. Кстати, теперь я вегетарианка, история с поросенком не прошла для меня бесследно...
В этой истории Леша проявил терпение, и за это ему большое спасибо. Да и сам он обожал подурачиться. Порой казалось, что мы ровесники. Помню, как-то решил меня удивить — и наголо побрился. Когда я его увидела с лысым черепом, чуть в обморок не упала. Но у него же съемки! Это дурачество могло ему дорого обойтись. Помню, как он периодически цеплял на бритую голову мой красный парик, мы даже так запечатлелись на память.
Кстати, именно в это время я узнала, что Нилов, оказывается, был не просто женат, а венчан! Это стало для меня шоком: значит, он обещал богу прожить с этой женщиной всю жизнь! Леша давно разошелся с Юлей, уверял меня, что развелся, потому что у них с женой закончились отношения. Это все было понятно. Но зачем они венчались?! Леша оправдывался, говорил, что с Юлей он решил остепениться, отказаться от разгульного образа жизни и покончить с «темным прошлым». Поэтому, дескать, и повенчался. С ней, по его словам, они начинали утро и заканчивали день молитвой. А тут его бывшая жена захотела с кем-то снова повенчаться, и Леша начал процесс развенчания. Это вообще попахивало абсурдом. Он собирал какое-то огромное количество документов, куда-то их отсылал. И тут у меня возник вопрос: а зачем надо делать то, что потом приходится все равно нарушать? Эти вопросы все время возникали и постепенно накапливались, накапливались...
Первые два года наша жизнь была наполнена кучей приятностей. Леша обожал делать подарки. Помню, как-то дарит мне квадратную, очень красивую сумку на широком ремне.
— Ой, какая сумочка! — верчу ее с восторгом.
А он смеется:
— Да ты внутрь загляни!
Заглядываю, а там — кинокамера! Это был предел моих мечтаний. Внимательный Леша, однажды заметив, как я с удовольствием щелкаю фотоаппаратом, решил подарить мне камеру. И что удивительно, я никогда не просила: «Хочу то-то или то-то», он сам догадывался.
Мое 25-летие мы справляли в открытом кафе на Крестовском острове. Куча гостей. И вдруг подъезжает черный двухдверный Land Cruiser.
Естественно, машина была подержанная, но такая крутая! Леша торжественно вручил мне от этой красавицы ключи. Вот сюрприз, так сюрприз! Это была первая машина не только в моей, но и в Лешиной жизни.
Понятно, что за руль сяду я: Леша и машина — вещи несовместные.
Потом он надо мной все время посмеивался: «Лягушонок в коробчонке скачет». Сидела маленькая, в рваных джинсах — клоунесса в черном коротком джипе. Машина маленькая, квадратненькая. Действительно, «коробчонка».
Знаете, некоторые мужчины дарят подарки, а ты потом чувствуешь себя обязанной этому человеку. «Это тебе за то-то, а за это сделай мне то-то...» В Леше этого не было. Он с удовольствием делает приятное, его и просить не надо. Ему нравился сам процесс дарения. И главное, он всегда знал, что меня обрадует, поэтому дарил не шубу, а камеру.
Кстати, о шубе. Помню, как-то приезжаем с Лешей к моей бабушке на дачу. Она очень любила Лешу, говорила, что он добрый. Смотрю, а она плачет.
— Бабушка, что случилось?
— Ты хоть шубу у него попроси! А то разбежитесь, а у тебя ничего и не останется...
— Какая шуба? Я актриса, во Франции учусь жонглировать. Сама заработаю и куплю, не волнуйся!
Ну как ей объяснить: клоунесса и шуба — вещи несовместимые.
Мы с Лешей не любили надолго разлучаться. Стоило мне уехать на день, первая мысль была: почему он не звонит? Две недели вместе, потом разъезжались — кто на гастроли, кто на съемки. По моим ощущениям, у меня параллельно шли две жизни: с одной стороны, это была бурная творческая жизнь в театре, а с другой — съемки Алексея. Меня с моим персонажем Настенькой в свою программу пригласил Юрий Гальцев. И произошла удивительная вещь: мы на сцене превратились в папу и дочку — это было гомерически смешно. С программой я стала активно гастролировать. Мне приходилось надолго оставлять Лешу одного. Естественно, это мешало нашим отношениям: у него где-то съемки, у меня — гастроли. Впервые передо мной встала серьезная задача: как совместить свою творческую жизнь и Лешу? Надо, чтобы он много работал. А чтобы он много работал, нужно было не давать ему пить. А он такой человек — то пьет, то не пьет. Поэтому дилемма: либо заниматься Лешей и целиком посвятить свою жизнь ему, либо оставить его ради своей карьеры...
Вначале я пыталась совместить работу и заботу о Леше. Периодически ездила с ним на съемочную площадку и ждала, когда закончатся съемки, чтобы он с кем-нибудь не уехал и не напился. Такие случаи бывали. Поедет куда-нибудь с друзьями — и все! Пару дней ни ответа ни привета. Мобильный не берет, сам не звонит. А поскольку я в этом «празднике жизни» тоже поначалу активно участвовала, то все адреса-пароли знала и особенно не волновалась. Не бегала и не искала Лешу по всему городу, догадывалась примерно, когда он объявится. И действительно, он заявлялся через пару дней. Особой вины за собой Леша не чувствовал, ну за что просить прощения? Он же не маленький мальчик. Я ведь тоже уезжаю надолго на гастроли. И что, он будет меня проверять, когда я вернулась в номер и по каким кабакам мы компанией ходим после выступлений?
Он меня не ревновал, во всяком случае, виду не показывал. Леша в этом плане комфортный человек. Это я скорее ему устраивала сцены ревности. Как-то в его интервью я прочитала такие самокритичные строки: «Моей избраннице необходимо иметь титаническую силу воли и колоссальное терпение, чтобы меня вынести». Думаю, что в период нашего гражданского брака (а это три года) колоссальную выдержку и терпение пришлось проявлять Леше...
Хотя устраивать ему мне скандалы, собственно, не было поводов. Он тихий и спокойный. У него был единственный недостаток... выпивка. Ревновать его не приходилось. Когда я была рядом, женщины активности не проявляли, может, меня боялись. Это спустя годы я в одном из его откровений прочитала, что 80% женщин готовы были бежать за капитаном Лариным на край света! Вполне верю. Просто первое время мы были очень зациклены друг на друге. Потом в связи с его поездками, может, у него и начались какие-то интрижки. Но я на это не обращала внимания. Главное, я ему доверяла... и, думаю, он мне тоже.
Но однажды Леша в очередной раз куда-то исчез. А мы только-только сделали ремонт на кухне. Кухонная дверь из матового молочного стекла была моей дизайнерской гордостью. Помню, что когда Леша наконец явился, я устроила ему сцену ревности. К кому-то я его сильно возревновала, внутри что-то вскипело. Причем это была дурь моя собственная. Что-то такое мне показалось — сейчас уже и не вспомнить...
Мы бурно выясняли отношения, потом я влетела на кухню и в ярости захлопнула за собой дверь. Стекло с грохотом вылетело, практически разрезав мне ногу пополам. На шум прибежал Леша и в ужасе замер на пороге. Я лежу на полу, зажимаю рану рукой, а из ноги — фонтан крови. Что делать? Ничего не помогает, кровь хлещет и хлещет. На дворе — новогодние праздники. Леша звонит в «скорую». Кое-как нашли врачей в какой-то ужасной больнице. Меня зашивали почему-то в странном помещении, что-то типа морга. Во всяком случае, на столах лежали покойники. Наркоза, естественно, не было. Мне налили стакан спирта. Врач для храбрости налил также себе и Леше, который ему ассистировал. Я лежу на холодной каталке, а мне зашивает ногу без наркоза пьяный врач. Полный абсурд! Я тут же потеряла сознание, дальше ничего не помню. Леша дотащил на себе меня до дому, я ходить вообще не могла. Он очень ранимый человек, наверное, поэтому и ушел из дома — видимо, решил прийти в себя от шока. И... опять пропал на день или два. А я могу только скакать по квартире. Слава богу, подруга приехала помочь. Врач, который потом осмотрел мою ногу, сказал: «Тебе повезло. Еще пять миллиметров — и осталась бы хромоножкой на всю жизнь...»
Этот случай навсегда излечил меня от болезни под названием «ревность»! Только начну ревновать — оп! — и в ушах звон разбитого стекла. У меня теперь на всю жизнь рефлекс зафиксировался, как у собаки Павлова...
Кстати, в тот момент, когда на меня стекло упало, новые вопросы зародились. «А зачем мне такая жизнь? Стоит ли она этих жертв?» — засело где-то в подкорке. Ну хорошо, фестивали, слава, даже деньги, а дальше что?
А слава на «ментов» обрушилась нешуточная. Съемки, встречи со зрителями, банкеты. Все хотят пообщаться с народными героями. Всюду приглашают и угощают. Либо бандитствующие структуры, либо следящие за оными. И те, и другие любят выпить. Помню, как на одной из вечеринок все пили вино из огромных оленьих рогов. Мало кто смог потом устоять на ногах.
Моя роль, к сожалению, была уже другая — следить за Лешей и ходить за ним по пятам, чтобы уберечь от соблазнов. Это в итоге нас и развело...
Я понимала, что это слабость. А когда ты знаешь, что твой мужчина слаб, тебе становится интереснее общаться с более сильным.
Леша все время повторял, что ему неинтересно жить. «Скучно, неинтересно...» — мне такая его позиция совсем не нравилась. Я пыталась растормошить его, чем-то заинтересовать. Например, уговорила поехать за границу. Я была поражена тем, что Леша до нашего знакомства никогда не был за рубежом. В 34 года! Он почему-то утверждал, что он патриот. Ну при чем тут это? Но как-то смеяться над взрослым человеком я не могла. Полгода его уговаривала. Поначалу ездили по друзьям: в Голландию к подружке, в Прагу к моим друзьям, потом и до Америки добрались.
Помню, как в Голландии он облегченно вздохнул: «Ну наконец-то меня никто здесь не узнает!» Леша настолько слился со своим персонажем, что народ его воспринимал как капитана Ларина. Мы и в Амстердам поехали, чтобы от этого отдохнуть. Но только вышли на улицу, как к нему кинулся незнакомый человек: «Леша! Нилов! Можно у вас взять автограф?»
Это было мучительно. С ним невозможно было по Питеру ходить. Наши люди совершенно не чувствуют границы: можно подходить или нельзя. Любимого актера можно похлопать по плечу и запросто предложить: «Пойдем выпьем!» Сколько раз я это наблюдала! А сколько раз его отговаривала: «Леш, ну не надо!» А он не мог отказать, если к нему люди с душой подходят. Например, сидим в ресторане, Лешу узнают гости за соседним столиком и присылают вино. Ну разве откажешь? Жертва известности. Мне его иногда жалко было, конечно....
А представляете, когда они вчетвером — Нилов, Селин, Трухин и Половцев — куда-нибудь с концертом приезжают? Выходят такие красавцы в черных костюмах, поют свою «фирменную» песню, девушки в зале визжат от восторга, цветы дарят, норовят зацеловать до смерти. Иногда Леша просил меня с ним ездить на выступления. Я не очень любила эти кинотусовки, фестивали, банкеты. Мне приходилось тратить львиную долю времени на все это из-за него. А если не тратить, значит, мы жили бы порознь. Он участвовал бы в процессе, а я — нет. И как жить?
Помню, в каком-то городе на встрече со зрителями я увидела, как поклонницы берут штурмом автобус, куда нас еле запихнули, а охрана их отдирает от дверей. Смотрю из окна и вижу, как девушки в экстазе целуют автобус, рискуя приморозить губы. Конечно, у кого-то из «ментов» крыша от такого почитания и поехала. Трудно устоять перед соблазном славы, когда на афишах крупно написано «ЗВЕЗДЫ».
Селин точно «зазвездил»! Помню, как он всерьез собирался баллотироваться в депутаты. Слава богу, Леша прекрасно отдавал себе отчет, что он — не Леонов, не Папанов и снимается всего лишь в сериале...
Я мечтала, чтобы Леша выпрыгнул из поезда под названием «менты» и занялся чем-то по-настоящему творческим. Это был конвейер: в семь утра съемки, в полночь отбой. И так всю неделю. Надо же расслабляться периодически. Идти в театр на ничтожную зарплату? Зачем? Как оставить эту «кормушку»? У всех семьи, дети... Может, от этого диссонанса Леша и пил...
Однажды Леша пал жертвой своей безотказности. Как-то я уехала с Гальцевым на гастроли. Леша в мое отсутствие, видно, хорошо «погулял». Во всяком случае, на все мои звонки не отвечал. Через подругу я передала ему, что приезжаю во столько-то на Витебский вокзал. Он понял, что «пойман с поличным», и решил реабилитироваться. Помчался меня встречать, прихватил мою подругу, чтобы защититься от моего крутого нрава. По дороге очень волновался, весь дрожал, забежал в магазин и купил огромный букет. А его конечно же всюду все время останавливали прохожие и просили автографы. Он безропотно их подписывал. В конце концов к поезду они опоздали.
Я вышла на перрон и, не увидев Лешу, уехала с компанией артистов отмечать возвращение. Как потом рассказывала подруга, Леша в сердцах утрамбовывал огромный букет в урну, а вокруг стояла толпа желающих взять у него автограф и с интересом наблюдала эту сцену. После этой истории я подбила бедному Леше глаз. И хотя меня потом неделю ругали гримеры, зато продюсеры полгода благодарили, потому что Леша бросил пить.
Я срывалась, не скрою, и могла ему дать пощечину за какой-нибудь очередной кордебалет. А он не поднимал на меня руку никогда...
Мало того, пошел на жертву и на полгода, помню, подшился. Все были счастливы — актер снимается, все хорошо. Но было одно «но»... Леша, выпив, становился особенно щедрым, остроумным и веселым. Ну день веселый, два, ну три, а потом все — начинаются капельницы. А с непьющим человеком еще тяжелее — нет настроения, ему скучно, его нужно постоянно занимать, чем-то развлекать. Он становится нервным, скучным и раздражительным. Хорошо помню, как в последние дни перед тем, как «расшиться», в его глазах появился нетерпеливый огонек: «Ну все! Сейчас начнется! Держись!» Ну как я должна была чувствовать себя при этом?
Естественно, Леша опять пускался в загул. А у меня снова возникал тот самый проклятый вопрос: «Так я и дальше буду жить?» Кто-то готов на это пойти, а кто-то не готов...
Возможно, если бы я родила ребенка и переключила бы все внимание на него, наша совместная жизнь продолжилась бы. В конце третьего года нашего сожительства мы хотели детей, вернее, детей хотела скорее я, и Леша был не против. Однако завести детей не получилось, хотя мы и старались. Значит, не судьба...
У Леши уже были дети: дочка Лиза-красавица от первого брака и Митя — от второго. Мне кажется, чужих детей не бывает. Я старалась, чтобы Леша о них никогда не забывал. Когда мы стали с ним жить, я все время ему внушала, что детям нужно дарить подарки, давать деньги, заботиться об их учебе. Алексей никогда не жалел денег на своих детей.
Помню, как мы ходили с ним по Сочи, и я его все время дергала: «Леш, дочке-то надо подарок привезти». А там как раз была распродажа шуб. Мы ей выбрали сине-голубую шубку, я на себя ее мерила — Лиза рослая девочка, 12 лет. У нас с Лизой, кстати, до сих пор хорошие отношения, мы часто с ней общались, когда она приезжала к бабушке.
Мы не говорили ни о его прежних женах, ни о причинах разводов. Я знаю, что у него остались хорошие отношения со всеми, по крайней мере с первой и второй постепенно наладились. Лешины жены к тому времени вышли замуж и спокойно относились к нему. С первой женой мы не виделись, а Сусанна, мама Мити, работала тогда у Валерия Гергиева, была его правой рукой и приходила к нам с Митей.
Я теперь понимаю, почему у него никак не складывалась семья. С Лешей может быть только та женщина, которая целиком и полностью посвятит ему свою жизнь. Думаю, Леша смог бы прекрасно жить и один, просто он допускает, чтобы с ним кто-то все время жил. Не возражает против этого.
Леша просто перетекал от одной женщины к другой, вот и все. Он — неисправимый романтик и всегда хорошо относится к женскому полу, а это не может не подкупать...
Слава богу, Лешу деньги не испортили — он как был бессребреником, так и остался. А поскольку он периодически не знал, куда деньги девать, я старалась их вкладывать во что-то. Леша, например, купил родителям квартиру. Я настояла, чтобы мы все деньги вложили в мансарду на «Горьковской». Я беспокоилась, чтобы он не спустил огромные гонорары, а вложил в недвижимость. Сто с лишним квадратных метров в старом доме, окна на обе стороны. Я даже планировку придумала: каминный зал, диваны. Но мансарду мы купили, а через некоторое время... расстались.
Все нарастало, как снежный ком. Благодаря Леше я увидела изнанку кино, и мне не хотелось, чтобы эта среда меня затянула. А он там остался. Леша — человек не свободный, повязанный обязательствами, деньгами. Его жизнь подчинена этой текучке; одни и те же лица, одни и те же тосты. Я так одурела от всего этого!
Помню, как ни выйду на лестничную площадку, там сидят рядком молодые девочки и сторожат своего кумира. А Леша в это время лежит без сознания пьяный на кровати. Это был такой диссонанс. Однажды, признаюсь, я совершила ужасный поступок. Вышла к поклонницам и спросила: «Вы хотите на Нилова посмотреть?» У них от волнения даже в горле перехватило, они только головами закивали. Я распахнула дверь и сказала: «Хорошо. Заходите». Они вошли и остолбенели: их божество, никакущий, прямо в ботинках спит. У них от ужаса аж рты пооткрывались. — «Ну что, полюбовались?» — «Да...» Больше их на лестничной площадке не было...
Я поступила некрасиво, но терпеть больше не могла.
Последним аккордом стала авария, в которую мы попали и чудом выжили.
Все получилось очень символично. Помню, ехали по Октябрьской набережной по скользкой дороге. Все было уже плохо. И если первый год мы не мучили друг друга бесконечными разговорами о нашей будущей жизни, то теперь пришлось...
Я везла Лешу на дачу, чтобы он там пришел в себя после очередного запоя. По дороге мы ругались. Леша с утра был слегка пьяным, что меня раздражало. Он сидел рядом и все никак не мог по карте правильно подсказать дорогу. Я злилась на него, говорила о невозможности так больше жить.
Словом, всю дорогу — на повышенных тонах, помню, он меня еще в сердцах в бок толкнул. И в этот момент на двойной сплошной впереди резко встал автомобиль. Я ударила по тормозам. И моя легкая компактная машина перевернулась два раза через крышу, ударив слегка впереди стоящую машину.
Мы прокатились вперед и замерли за метр до парапета набережной. При этом, что символично, заело кассету на одном слове: «Мирикал, мирикал, мирикал...»
Это было действительно чудо! Мы оба вылезли из машины, в одно мгновение превратившуюся в груду металлолома. У меня была «розочка» от ремня, а Леше дворник воткнулся прямо в грудь, у него оказалась разорвана губа и повреждено ребро. Врачи, увидев его травмы, сказали, что Нилова должны были везти на Южное кладбище, а не к ним. Везунчик! А через какое-то время выяснилось, что у меня сотрясение мозга. Так что напоследок мы провели два дня в одной палате. Больше мы на тему «разведемся-не разведемся» не разговаривали. Все было ясно: ты оттягиваешь струну, оттягиваешь, а потом она лопается. Видимо, и у него что-то закончилось, раз он не пытался меня вернуть... Наша машина не подлежала восстановлению, как и наши чувства. Авария — это был последний аккорд в нашей жизни. Жирная точка в конце романа.
Я считаю, что в нашей истории виноваты мы оба. Нилов с самого начала был таким, я же все прекрасно видела. Он не стал неожиданно подлецом или обманщиком. Просто меня перестала эта жизнь устраивать. Любовь закончилась. Ну и что, я буду врать и из этого какую-то выгоду извлекать? Лучше дать друг другу жить... чем все время мучить.
Леша в общении очень приятный человек, думаю, что если бы мое чувство продолжалось, я бы наладила с ним жизнь, и мы долго могли бы вместе просуществовать. Но я была молодая, мне хотелось работать, играть, а не сидеть рядом с Лешей и вечно сторожить его. Если бы мы обросли бытом и строили бы жизнь по кирпичикам, может быть, что-то получилось бы.
Наверное, я рассталась с Лешей потому, что не хотела, чтобы наши замечательные отношения превратились в то, что я не люблю, — семейные дрязги, ссоры, обиды и попреки...
Знаете, когда человек уходит от другого, ему приходится уходить и из прошлой жизни тоже. Вначале все было весело, мне даже нравилось, а потом это стало казаться какой-то ненужной мишурой. Я перестала находить в этой жизни счастье. И ушла — и от Леши, и от этой жизни. Такой вот колобок...
В тот вечер, когда я наконец решилась поставить точку, Леши не было дома. Я быстро собрала вещи в рюкзак, позвонила ему и сказала, что ухожу. Объяснения уже были излишни. Последнее время мы практически не виделись. Леша постоянно где-то пропадал, сильно выпивал, прекрасно понимая, что я с этим не смирюсь. Я ведь ему говорила: «Если так будет продолжаться, меня ты больше не увидишь». А поскольку ничего не изменилось, я поняла, что выбор Лешей сделан. В итоге он в одну сторону пошел, а я — в другую...
Помню единственное: мы по телефону договорились, что не будем давать гадких интервью друг о друге. Наше расставание было для многих непонятным и странным. Помню, как мне говорили: «Одумайся! Что ты делаешь?», намекали на материальные блага, которые я теряю. А что думать, если нет уже никаких чувств...
Наши дороги окончательно разошлись. Я поняла, что на какое-то время ради него оставила свою профессию, забыла о себе, посвятив ему свою жизнь. Вот как складывалось удивительно! Я была с человеком, со звездой российского телевидения, и при этом у меня не было ни одного порядочного приглашения в кино, хотя я тусовалась в киношных кругах постоянно. Как это получилось? А просто я занималась не собой, а Лешей. А его это устраивало. И получался заколдованный круг: Леша снимается, только если я рядом, стоит только мне уехать — он срывает съемки. А если я с ним, у меня нет работы.
Для Леши идеальный вариант — женщина, у которой нет своих увлечений, кроме него. И он опять наступил на те же грабли. На съемках очередной серии «Улиц...» он познакомился с Ириной Климовой, они поженились, у них родился ребенок, но опять что-то не сложилось. Однако он, по-моему, все-таки нашел то, что ему надо, — вон уже сколько лет живет с одной женщиной...
Помню, когда мы с Лешей уже расстались и я была глубоко беременна от другого мужчины, мне позвонила Инесса, тогда она работала Лешиным юристом, и говорит:
— Слушай, поговори с Лехой как-нибудь...
— А что случилось?
— Да он хочет этой Климовой все квартиры переписать. Ты можешь что-нибудь сделать?
Оказывается, по словам Инессы, Леша собрался продавать питерские квартиры и покупать ей и ребенку квартиру в Москве. Инесса была вне себя от злости:
— Он делает несусветную глупость! Спасай Лешу!
Ну а я что могу? Мы разошлись. У меня другая жизнь... У него — своя. Ну что я буду лезть не в свое дело? Раньше мне удавалось «направлять потоки» в правильное русло: Леша купил квартиру родителям и Лизе оставил однушку.
Но все это было словно в прошлой жизни. Так получилось, что я сразу же после расставания с Лешей встретила другого человека и моментально забеременела. Меня это страшно удивило: почему же у нас так долго не получалось это сделать с Лешей?
Вопросов не было, и я решила рожать, даже несмотря на то что мы с отцом ребенка расстались. И я стала писать сценарии, чтобы сидеть с малышом. Мне повезло с интересными людьми. С режиссером Олегом Тепцовым мы много вместе работали, я ему написала два сценария. Его фильм «Господин оформитель» был очень известен в свое время. Иногда я снималась, у меня на счету 15 фильмов. А потом влюбилась в известного пианиста и тоже забеременела. Это было настолько странно: я не должна была забеременеть — ведь кормила ребенка. Мы с отцом второго сына прожили полтора года и разошлись. Теперь мы дружим, дети считают его отцом. Он для них авторитет. Я училась во Франции особой технике жонглирования и сейчас ее преподаю. Пишу сценарии, иногда снимаюсь, ставлю спектакли. Я стала вести здоровый образ жизни, посвятила жизнь своим детям — никогда не доверяла их никаким няням...
Подпишись на наш канал в Telegram