Новость о съемках фильма «Звездные войны: Пробуждение Силы» вызвала ликование фанатов саги. Не меньшим сюрпризом для них стало известие о возвращении Марка Хэмилла в роли Люка Скайуокера. В пылу восторга мало кто задумался о том, как прожил эти сорок лет «бывший джедай», а потом «сбитый летчик» Марк Хэмилл.
В тот день Марк заперся в кабинете и долго с кем-то разговаривал. Мэрилу не обратила на это особого внимания. У нее своих дел хватало — надо было попытаться в сотый раз как-то утрамбовать вещи в несколько крохотных стенных шкафов в их домишке. Вещи, кажется, размножались почкованием, а вот шкафы, наоборот, словно становились все меньше. Мэрилу наводила порядок, складывала в стопки любимые старые комиксы мужа, бурча под нос: «Господи, вроде и актер известный, а живем как в спичечном коробке!»
Этот домик в Малибу Марк купил на гонорар от первых «Звездных войн» — еще в те времена, когда не предполагал, что обзаведется семьей и тремя детьми. Место считалось престижным — вплоть до знаменитого пожара в 1993-м, который пресса потом назовет «звездным кошмаром». Мэрилу до сих пор страшно об этом вспоминать. По так и не выясненной причине «звездный квартал» в Малибу охватил огонь. Выли сирены, от клубов едкого дыма было нечем дышать. Позже Марк расскажет, что в ту ночь, выглянув в окно, можно было легко представить себя на Марсе: небо и земля слились в одно сплошное багряное зарево.
Сгорело двести домов, жилья лишились Шон Пенн, Линда Хэмилтон, Род Стайгер... Эли Макгро, словно в фильме про апокалипсис, сидела на мостовой с отсутствующим взглядом, прижимая к груди спасенного из огня кота. А Брюса Уиллиса снимали с крыши вертолетчики. Дома Чарлза Бронсона и Мэла Гибсона, ближайших соседей Хэмиллов, удалось спасти. В воздухе еще долго носились хлопья пепла, а запах гари заполонил все побережье.
Разумеется, сразу после пожара большинство голливудских небожителей поспешили покинуть несчастливое место. А Хэмиллы остались. Не смогли предать свой маленький домик, свидетеля их успехов и поражений...
Покончив с уборкой, Мэрилу стояла перед холодильником, соображая, что приготовить на ужин, когда муж появился у нее за спиной. С деланой небрежностью засунув руки в карманы, Марк предложил: «А пошли в «Джорджо»? Чего-то так пасты захотелось...»
Это было неожиданно и странно, но Мэрилу хорошо знала своего мужа. Поэтому она ни о чем не спросила — просто кивнула и пошла собираться. В ресторанчике Марк внезапно заказал шампанское — но и на это Мэрилу лишь неопределенно хмыкнула. А когда официант Рокки (о, сколько раз Марк перешучивался с ним из-за имени, пародируя Сталлоне) разлил вино по бокалам и отошел, Хэмилл приступил к изложению главной новости дня: «В общем, Сила вроде как взывает ко мне... Сегодня звонили — запускают новые «Звездные войны». И я им нужен!»
Мэрилу ожидала чего угодно — но только не этого. Первой пришедшей в голову мыслью было: «Господи, за что?! Он же только наконец успокоился!» Подвижное лицо ее мужа — лицо шестидесятитрехлетнего вечного ребенка — выражало весь спектр эмоций: восторг, страх, неуверенность. Заметив растерянность Мэрилу, Хэмилл опустил глаза и тихо пробормотал: «Если ты против — я откажусь».
...В середине 1977 года, когда монтаж «Звездных войн» уже заканчивался и впереди маячила премьера, у Хэмилла вдруг страшно разболелся зуб. Марк любил погрызть леденцы с детства. Мама этого не поощряла, но он уже был взрослым — а какой, скажите на милость, смысл взрослеть, если не можешь делать то, что тебе раньше запрещали? В общем, пришлось ехать к дантисту, телефон которого спешно раздобыл агент.
Марк хмуро сидел в зубоврачебном кресле, когда в кабинет вошла миловидная девушка. Под распахнутым белым халатом — полосатая футболка с диснеевским Гуфи и джинсы. Марк спросил первое, что пришло в голову:
— И вам разрешают вот так одеваться на работу?
Она пожала плечами:
— А кто мне может запретить?
— Ну, доктор... как там его. Начальник ваш.
— Я сама себе начальник, — улыбнулась девушка. — Я Мэрилу Йорк. Ваш дантист.
Тут Марк удачно изобразил обморок, а потом не менее удачно — попытку сбежать из кресла. После хотел что-то еще изобразить для закрепления успеха, но дантист Мэрилу Йорк, отсмеявшись, уже приняла строгий вид и велела ему открыть рот. Выходя из кабинета, с трудом шевеля занемевшими от анестезии губами, Марк попытался пригласить ее на свидание. А она просто сказала, глядя поверх его головы: «Следующий!»
В конце концов Мэрилу все-таки согласилась. Она не подозревала, что традиционный поход в кино в данном случае — это своеобразный тест. Марк повел девушку на «Энни Холл» Вуди Аллена — на этом фильме он проверял у подружек наличие чувства юмора. Чувство юмора дантиста его устроило, и следующим испытанием, которое предстояло пройти Йорк, стал просмотр черновой копии «Звездных войн». Прямо в начале фильма, глядя, как на экране повстанец падает, широко открыв в крике рот, Мэрилу наклонилась и шепнула Марку: «А пломбочки-то в будущем так себе...» В общем, как позже всегда повторял Марк Хэмилл, это оказалась любовь с первого смеха.
Мэрилу не была романтичной дурочкой, одержимой мечтами о красивой жизни. В грядущем успехе фильма она не сомневалась. И ей, конечно, было немного не по себе от сознания того, каким известным человеком в скором времени может стать ее Марк. Но он столько раз говорил, что любит, что никто и ничто не сможет их разлучить...
Слава, обрушившаяся на создателей «Звездных войн», была стремительной и мощной, как Ниагарский водопад. Конечно, актер, сыгравший Люка Скайуокера, стал суперзвездой. А Мэрилу в полной мере ощутила, что значит быть подружкой голливудского небожителя. Поначалу Марк искренне хотел делить с ней успех. Повсюду таскал с собой, она была пресловутым «+1» на каждом приглашении и страшно мучилась, не умея ни одеться как подобает, ни правильно улыбнуться, ни предстать в выигрышном ракурсе перед репортерами. Снимки, на которых Йорк была запечатлена рядом с Марком, заставляли девушку съеживаться от неловкости: на всех до единой фотографиях она получалась отвратительно.
Дальше — хуже. Как-то неожиданно вокруг ее Марка образовалась толпа поклонниц. Некоторые из них мерили Йорк недобрым взглядом, другие без стеснения отпускали унизительные замечания, а самые бойкие откровенно вешались на Марка, и тот, похоже, не очень-то возражал! Когда Мэрилу все же отважилась намекнуть Марку, что ей это неприятно, Хэмилл лишь рассмеялся, пошутил что-то про ревность, обнял-поцеловал... Она немного успокоилась, но проблема не исчезла — и каждая новая красотка, липнувшая к Марку, вновь безжалостно растаптывала своими длинными ногами ее самооценку.
А потом Мэрилу почувствовала себя уж совсем невидимкой. Где бы они ни появлялись, через секунду ее в буквальном смысле слова оттирали от Марка, он держал ладонь любимой все слабее, и вот уже их руки расцеплялись, она оставалась позади и растерянно глядела, как окруженный восторженной толпой Марк уходит вперед. Без нее.
Потом начались его поездки по миру. Хэмилл буквально жил на чемоданах, возвращался на день-другой и снова улетал. Он стал таким блестящим, нездешним. Его жизнь била ключом: интервью, презентации, вечеринки, приемы... Звонил все реже, разговоры становились все короче, Мэрилу не успевала ничего толком сказать: его звали, дергали, в трубке звучали музыка и смех. «Прости, малыш, нужно бежать, позвоню, целую!» — и все, его уже нет. Теперь она видела Марка только по телевизору, в одиночестве сидела у экрана, ела мороженое прямо из банки и чувствовала, как какая-то волна уносит от нее «звездного мальчика».
Вскоре Марк исчез совсем. Мэрилу ждала, а потом перестала. Пришлось признаться себе: Марк ее бросил. Трусливо. Без объяснений. А что делать? Она ведь обычная. Слишком скучная для него. Слишком земная.
Марк тем временем буквально с ума сходил от наслаждения своей новой жизнью. И да, действительно, о Мэрилу он забыл. Поначалу чувство неловкости и вины еще посещало, но его удавалось быстро прогнать. Как избалованный ребенок, Хэмилл просто отодвигал неуютные мысли на задний план. И вскоре образ смешливого дантиста в футболке с Гуфи окончательно перестал ему являться.
Долгих отношений ни с кем не получалось. Да он этого и не хотел. Мир сверкал и переливался. Казалось, каждая женщина хочет быть с Марком. А Марк хотел быть... ну да, тоже с каждой. От восторженной поклонницы из Миннесоты до стриптизерши из Лас-Вегаса. Последняя, пожалуй, даже круче. Однако загул этот продлился недолго: через пару месяцев Марк понял, что страшно устал. По контрасту с ничего не оставляющей в душе мишурой ему остро захотелось настоящего. А настоящим в его жизни была только Йорк.
Ему пришлось долго просить прощения. Унижаться, клясться, лезть из кожи вон, придумывая идеи забавных подарков и трогательных сюрпризов. И в конце концов Мэрилу сдалась. У них состоялся серьезный разговор. Она сказала, что простит — но первый и последний раз, серьезно. А он заверил, что этот безумный «мужской зигзаг» стал для него отличной прививкой на будущее. И сделал ей предложение, достав, как фокусник, обручальное кольцо из-за уха Мэрилу.
Свадьбу сыграли на заднем дворе недавно купленного Марком домика в Малибу. Дали клятвы, пробежали под дождем из риса и цветочных лепестков, а разрезая торт, тихонько прошептали друг другу клятву: «Хранить верность». Потом в каждом интервью Марку станут задавать один и тот же вопрос: «Как вам удается так долго сохранять свой брак?» Он будет отвечать коротко и одинаково: «Секрет простой — не изменяйте».
И вот спустя почти сорок лет после свадьбы они сидят в ресторане и Хэмилл разгоняет столовым ножом пузырьки в шампанском. От этой привычки Мэрилу его так и не отучила. Но сейчас не время хмурить брови и отбирать нож: Марк здорово взволнован. Еще бы! «Звездные войны», как ни крути, были важнейшей вехой в его жизни. Сначала благословением, потом проклятием, потом привычной обыденностью: ну, вот есть у человека руки, ноги и еще культовый фильм, давно ставший частью личности. И эта часть немало помучила его фантомными болями.
— Интересно, что бы сказал твой папа, — пытается рассмешить его Мэрилу.
— Известно что, — хмурится Марк и переходит на скрипучий сердитый голос: — «Опять с горящей палкой бегать будешь? А тебе, между прочим, за шестьдесят уже! Клоун...»
Думая о своей семье, Марк сам себе порой казался инопланетянином, существом, упавшим в дом Хэмиллов с какой-то звезды. Если бы в далеких пятидесятых существовали книжки о Гарри Поттере, Марк, искренне любивший своих родителей, сестер и братьев, считал бы их тем не менее типичными «маглами». Отец и мать так до конца и не приняли его судьбы. Искренне не понимали, на что сын тратит жизнь, сетовали на его беспечность и ставили в пример других детей. Вот из четырех сестер и двух братьев Марка вышел толк! Адвокатура, медицина, бухгалтерия, торговля недвижимостью — то, что позволяет человеку прочно стоять на ногах! А этот только кривляется перед камерой...
Капитан ВМФ США Уильям Томас Хэмилл, человек жесткий и прямой, от семьи требовал соответствия стандартам: жена Вирджиния Сьюзен должна содержать дом в порядке и хорошо готовить, дети — прилежно учиться, заниматься спортом и помогать по хозяйству. И все — в условиях регулярной смены дислокации каждые пару лет, не только из штата в штат, но даже из страны в страну. Требования эти воплощались в жизнь без особого успеха: жена ничего не успевала, дети стремительно росли, шумели и ссорились, да и вообще, пойди их различи, когда семеро погодков, мельтеша перед глазами, носятся по дому. Особенно маленький Марк — то прыгает с дерева, то перекапывает сад в поисках сокровищ, то корчит рожи перед зеркалом, изображая Кинг-Конга...
А еще тратит все карманные деньги на марионеток и наборы юного фокусника! Ты пришел со службы, хочешь расслабиться у телевизора, а сын жонглирует перед тобой картами и достает у тебя из уха монету! Ладно, надо признать, мальчишка весьма неплохо учится и делает большие успехи в спорте — плавает, занимается гимнастикой и борьбой, но эта его одержимость кино! Однажды, когда Марку было десять, он перепугал родителей до полусмерти: вернулся из кинотеатра рыдая. Те подумали, что на сына напали хулиганы, и только руками развели, поняв, что ребенок просто под впечатлением от фильмов: на сдвоенном сеансе показывали «Вестсайдскую историю» и «Что случилось с Бэби Джейн». Нет, оставалось только надеяться, что он просто перерастет эти глупости.
Школы сменяли одна другую, нужно было вливаться в новые коллективы, вычислять крутую компанию, избегать неудачников и бесконечно думать о репутации. И едва что-то начинало складываться — Хэмиллы снова переезжали. Отзывы, которые могли бы впоследствии дать о нем бывшие преподаватели, охватили бы весь диапазон от «хулигана» до «образцового ученика». Все неожиданно изменилось в Японии, где Марку пришлось учиться в последних классах.
В средней школе в Йокогаме было всего пятьсот учеников, все жили на территории одной военно-морской базы и знали друг друга в лицо. Марк писал и рисовал для школьного журнала, снял фильм о местной футбольной команде и впервые чувствовал себя на месте. Начал мечтать о том, чтобы стать художником-мультипликатором, — в детстве ему не разрешали покупать комиксы, зато теперь он вошел во вкус и рисовал как заведенный. А еще он влюбился в Труди Ставински, они ходили в кино, объелись мороженым в парке, прошлись по школьному коридору, обняв друг друга за плечи, и даже впервые поцеловались, прощаясь. Когда после этого Марк с затуманенными от счастья глазами вернулся домой, родители сообщили ему, что семья возвращается в Америку. В голове у Марка крутилась одна мысль: «Я не могу уехать, я ведь только-только влюбился! Я умру...»
Конечно, у него не было выбора. Но это стало последней каплей. После возвращения в США Марк в буквальном смысле сорвался с цепи. В борьбе за собственную независимость он отрастил длинные волосы, одевался насколько мог неформально и страшно ссорился с отцом. Тот не мог простить, что сын не пошел в армию. В результате Марк со скандалом уехал в Лос-Анджелес, поступил на факультет драмы в колледже, поселился в каком-то кошмарном сарае за пятьдесят баксов в неделю и принялся ловить свой шанс.
Теперь-то смешно вспоминать, как он опоздал на первое в жизни собеседование на студии MGM на три часа, потому что не стал ловить попутку, полагая, что прекрасно дойдет пешком. Продюсеры потом не скрывали своего изумления: в Лос-Анджелесе нашелся человек без машины! Зато в отличие от многих ему не пришлось работать официантом в надежде попасть на глаза агенту. Нет, он вовсе не порхал по Млечному Пути: собиравшие пару зевак пьески на задворках, съемки в рекламе, бесчисленные подработки на телестудиях среди тысяч таких же молодых амбициозных конкурентов. Бесхитростная мордашка «своего паренька» и обаятельная улыбка принесли небольшие роли в каких-то негромких сериалах, что, в свою очередь, обеспечило некоторую узнаваемость.
Марку было двадцать четыре, когда Город ангелов наводнили слухи о таинственном проекте Джорджа Лукаса. Говорили, что это будет что-то необыкновенное. Сценарий никто не читал — его отрывки высылали по почте только претендентам на пробы. Ценой многих ухищрений получил такой отрывок и Марк. Даже из маленького кусочка ему стало понятно, что такая история способна влюбить в себя кого угодно. В ней было все: фантастический антураж вперемешку со знакомыми детскими сказками. Может, дело было и в только что закончившейся войне во Вьетнаме: мир стал слишком циничным и ему как никогда нужно было вновь найти что-то доброе, светлое и вечное.
От пробы в крохотной комнатушке до триумфа «Звездных войн» прошло совсем немного времени. Марк не сразу поверил, что роль досталась ему, неискушенному парню, на первом же собеседовании забывшему имя своего героя. Мудрый Джордж Лукас как раз и сделал ставку на проглядывавшего в Хэмилле ребенка, готового очертя голову отдаться приключениям. На съемочной площадке Марка обожали. У него был настоящий талант пародии — и все вокруг рыдали от смеха, когда он перевоплощался то в Алека Гиннесса, то в Джека Николсона, то в Пачино или Форда, а то и в Мисс Пигги из «Маппет-шоу». Конечно же, он подружился с Харрисоном Фордом и Кэрри Фишер, но кроме того — единственный из актеров стал другом массовке и обслуживающему персоналу. Марк словно предчувствовал, что впоследствии на собственной шкуре познает истинность поговорки: «Будь добр с теми, кого встретишь по пути наверх — ты увидишь их снова, когда будешь падать». И действительно, самыми преданными и верными друзьями Марка потом станут обычные ассистенты, осветители и кукловоды.
...Мэрилу отодвинула пустую тарелку. Марк без всякого аппетита ковырял свою лазанью. На свитере уже, конечно, пара свежих пятен томатного соуса, надо будет сразу по возвращении положить в стирку. Что же делать, ее муж всю жизнь оставался мальчишкой-неряхой, буквально притягивающим неприятности и опасности. И «Звездные войны» в этом смысле запустили целую цепочку мелких и крупных катастроф. Нет, повторения она просто не выдержит!
Одиннадцатое января 1977 года стало вторым днем рождения Марка. Съемки «Звездных войн» подходили к концу. Джордж Лукас, известный перфекционист, внезапно решил переснять несколько сцен в пустыне. О том, чтобы снова лететь в Тунис, и речи быть не могло — бюджет и так трещал по швам. Подходящую натуру нашли тут же, в Калифорнии, в местечке с мрачноватым названием Долина Смерти. Марк понесся туда ночью: дороги пустые, времени достаточно, а выспаться можно уже на месте. Он на полной скорости летел по автостраде, в новехонькой BMW орала музыка, Хэмилл во весь голос подпевал и чуть ли не пританцовывал в кресле... Что случилось, он так и не понял. В одну секунду вдруг потерял контроль над управлением, машина съехала с дороги, перевернулась, и он вылетел через лобовое стекло...
Лицо доставленного на «скорой» человека было изрезано осколками, сломаны скула и нос, тело — сплошной синяк, в карманах — ничего, кроме карточки с телефоном продюсера. Тот примчался перед рассветом и опознал Марка. На съемках выручили двойник на общих планах и ювелирный монтаж с использованием прежних дублей. Швы Хэмиллу сняли незадолго до премьеры, а уж за руль он потом не садился несколько лет — настоящая фобия, потребовавшая серьезной работы психолога.
Да и позже мелких и крупных травм было более чем достаточно. Каждая из трех частей «Звездных войн» требовала от Марка колоссальных физических усилий. Он фехтовал, дрался, прыгал с огромной высоты, часами сидел в воде, его кусали змеи... Да что говорить, из-за «Звездных войн» он даже своего первенца неделю не мог на руки взять!
Нэйтан появился на свет в Англии в июне 1979-го, они снимали «Империю». В ночь, когда Мэрилу рожала сына, Марк неотлучно сидел в приемном покое. Он уже выпил тысячу стаканчиков отвратительной бурды, которую там называли кофе, прочитал все старые журналы, разгадал все кроссворды, выслушал исповеди других папаш, похлопал их по плечу, потом немножко сам излил душу, получив в ответ крепкие ободряющие объятия... Время шло, то и дело медсестра выглядывала, поздравляя очередного счастливчика с отцовством, а Марк все сидел там, как будто за ним единственным родители не пришли в детский сад. Когда наконец медсестра произнесла его имя, он вскочил, но Хэмилла всего лишь звали к телефону.
Пусть он и выбил себе выходной, делать нечего — надо было переснять парочку планов, несколько раз отскочить от шагающего танка. И вот Марк отскакивал и отскакивал, а потом споткнулся и упал, неудачно выставив перед собой руку, и сломал большой палец. Кисть распухала на глазах. И в тот момент, когда, сжав зубы, Марк дожидался конца перевязки, ему сообщили о рождении сына.
Мэрилу каждый вечер фотографировала поляроидом очередные синяки мужа: после съемок тело Марка в буквальном смысле стало сине-зелено-фиолетовым. А в сцене, где его героя душили, Хэмилл постарался быть столь достоверным, что от напряжения у него лопнул сосуд в глазу. И перед тем как закапать лекарство в багровый глаз, Мэрилу опять мстительно его сфотографировала. «Вот, — грозила она, потрясая снимками, — Нэйт вырастет и посмотрит, на какие безумства тратил жизнь его папаша!» Впрочем, «безумства» Марка были достойно вознаграждены: его сделали почетным членом Британской ассоциации каскадеров. А еще именем Хэмилла назвали звезду в созвездии Геркулеса.
Потом «Звездные войны» закончились и надо было жить дальше. Слава, обрушившаяся на Марка, оказалась быстротечной — ему не повезло так, как Харрисону Форду или Кэрри Фишер. Сначала Хэмиллу предлагали роли, так или иначе повторяющие уже сыгранный образ. Потом — бесчисленные пародии, и он даже снялся в одной. А потом... Потом, собственно, уже ничего не предлагали. Марк изо всех сил старался выйти за рамки устоявшегося амплуа космического борца за справедливость, проходил пробы, пробивался к знаменитым режиссерам — и все безуспешно. «Люк Скайуокер» превратился в чумное клеймо, и никому уже не было интересно, способен ли актер Марк Хэмилл на что-то другое.
Они с Мэрилу переехали в Нью-Йорк. Марк отправился штурмовать Бродвей, надеясь повторить успех Гленн Клоуз: именно после театрального признания той стали предлагать замечательные кинороли. Все складывалось, в общем, неплохо. Была и культовая постановка «Человека-слона», и блистательный Моцарт в «Амадее», и «Харриган и Харт», ради которого Хэмилл за два месяца научился вполне сносно петь и танцевать. Но никакого развития карьеры за этим неплохим началом не последовало. Громкое имя, на которое продюсеры удачно привлекли публику на старте, и здесь играло с Марком злую шутку — его просто не готовы были долго воспринимать в другом амплуа.
В 1983-м у них родился второй сын, Гриффин, в 1988-м — дочка Челси. К тому времени Хэмиллы вернулись в Малибу. Марку пришлось признать, что его бродвейский вояж ожидаемых результатов не дал. Мало того, за время отсутствия в Голливуде его окончательно забыли. И теперь, упрямо твердя про себя мантру, что «нет маленьких ролей», он соглашался на все — за исключением разве уж совсем постыдного шлака. Большинство фильмов с его участием выходили сразу на видео, минуя большой экран. Марк снимался в сериалах и озвучивал видеоигры, хватался за любую возможность и в общем-то был все время занят, однако ни одна его роль, ни один его фильм больше так и не «выстрелили».
Но в конце концов кроме актерства у Марка было кое-что более важное. Изживая собственную обиду на вечное невнимание родителей, он старался быть самым заботливым отцом в мире. Играл с детьми, рассказывал сказки на ночь, превращая их в настоящие многоголосые спектакли, ходил на родительские собрания. Единственное, на что у него никогда не хватало духу, это играть с детьми фигурками из «Звездных войн» и смотреть с ними трилогию на видео. Честно сказать, он просто видеть не мог себя в этой роли. Вставал и выходил из комнаты. А дети, конечно, обожали сагу. Нэйт знал наизусть все серии, у Грифа был свой собственный, подаренный студией костюм Оби-Вана, Челси то и дело просила потрогать космический шлем Люка, доставшийся папе как сувенир. И все они носились по комнатам, размахивая мечами, и на разные голоса орали «Люк, я твой отец!!!»
Нет, их отец ни о чем не жалел. Он честно давал автографы по-прежнему узнававшим его поклонникам. Ездил на конвенты фанатов, фотографировался с ними и был бесконечно тронут их преданностью миру «Звездных войн». Чего только они не знали! Как-то Марк попробовал пройти один из пустяковых фанатских тестов и срезался уже на втором вопросе: каким топливом заправляется корабль Вуки? Вот дети-то на этот вопрос ответили бы сразу!
Они росли, дружили, учились рисовать и играть на гитаре, занимались спортом, выбирали колледжи. Успели порадовать строгого дедушку выбором «разумных» профессий — тех самых юриспруденции и менеджмента. К творчеству склонялась, пожалуй, только дочка — до одного случая, раз и навсегда отвратившего ее от «фабрики грез».
Челси исполнилось пятнадцать, они с подружкой собрались пойти на чей-то день рождения в знаменитый клуб. Компания намечалась веселая — сплошь отпрыски кинозвезд первой величины. Вечером Марк с Мэрилу, оставшись одни, устроили себе «итальянский ужин» — открыли бутылочку красного, приготовили спагетти и включили «Клан Сопрано». И тут, не прошло и часа, дочь вернулась. В слезах. Ее не пустили на вечеринку, просто развернули и попросили уйти. Потому что имени ее отца не было в списках знаменитостей группы «А» — только таких допускали в клуб. Былые заслуги значения не имели.
Унижение дочери не шло ни в какое сравнение с унижением Марка. Собрав волю в кулак, он наговорил Челси каких-то правильных слов, напоил какао, успокоил, рассмешил и оставил спать в обнимку с игрушечным псом Вуки. Но этот случай неожиданно что-то надломил в нем самом — неунывающем человеке, всю жизнь хорошо делавшем свою работу. Нет, он никогда не завидовал более успешным друзьям. Гордился Харрисоном Фордом и всегда благодарил его за помощь и науку. Обожал Кэрри Фишер. Безгранично уважал Джорджа Лукаса. И спокойно шел своим незаметным по сравнению с ними путем. Он ведь не просто смирился с тем, что звездный миг позади, он даже научился находить своеобразное удовольствие в том, что умеет сделать конфету из любой мелкой роли — от маньяка до бездомного старичка. Он не предал свою работу. И только сейчас, в весьма уже зрелом возрасте, увидев слезы в глазах своего ребенка, вдруг почувствовал себя «сбитым летчиком».
С кем он мог поговорить об этом? Только с женой. Ей и изливал душу: «Как же я? Почему мое имя не в списке «А»? Бог с ними, с шестизначными гонорарами — где все интересные проекты и успешные фильмы? Я ведь могу! Я умею! Я достоин!» Мэрилу тогда перепробовала все способы, рекомендованные психологическими журналами и подсказанные собственным сердцем. Говорила, что это просто период безвременья, который нужно переждать. Что новый звездный час — впереди. Что темнее всего — перед рассветом. Марк улыбался, вел себя как обычно, кивал. Но она видела, что отпущенный ее мужу огромный запас оптимизма тает на глазах.
Идея родилась неожиданно. Супруги вместе готовили ужин, поглядывая на экран телевизора. Шла дурацкая мыльная опера. И вот Марк принялся, как всегда, передразнивать актеров, озвучивать их голосами знаменитостей — от кинозвезд до политиков. Мэрилу покатывалась со смеху. И вдруг осеклась и уставилась на Марка. А тот на нее. Потому что их обоих осенило: прямо под носом была новая карьера Марка. Озвучание. Тут сошлось все — поразительный талант Хэмилла к пародированию, сказки, которые он рассказывал детям вечерами, умение перевоплощаться, детские мечты о мультипликации... Пусть его лицо было никому не нужно и навсегда принадлежало Люку Скайуокеру, но голос — голос еще мог сослужить службу!
Каких только мультипликационных злодеев с тех пор не озвучил Марк Хэмилл! Максимуса в «Фантастической четверке», Короля-Скелета, Гоблина в «Человеке-пауке» и, конечно же, Джокера в «Бэтмене». В его репертуаре, по вполне официальным подсчетам, ни много ни мало — двести голосов! Во время работы в студии за Хэмиллом подсматривали толпы народу, потому что это были настоящие маленькие спектакли с полным перевоплощением в образ. Его больше не донимали Люком, у Марка снова брали автографы — теперь уже как у хозяина знаменитого голоса. Жизнь, устав проверять Хэмилла на прочность, внезапно показала ему светлую сторону. Его позвали на Бродвей, и на сей раз спектакль «Шесть уроков танцев за шесть недель» снискал большой успех. Пригласили в кино — на роль в фильме «Комикс: кино». Он занялся собственным проектом — сатирическим фильмом «Не тот берег». А в прошлом году Хэмилл снялся в главной роли в картине «Kingsman: Секретная служба». Похоже, он наконец приземлился — и в правильном месте.
Марк и сам не очень верит, что ему уже за шестьдесят. Что ж, звездные мальчики тоже стареют. Все утряслось, его голос востребован, работа интересна и приносит неплохой доход. Дети съезжаются в Малибу каждые выходные, Мэрилу пьет кофе с приятельницами и ворчит за уборкой, Марк листает комиксы, слушая любимых «Битлов», вместе они плавают в бассейне, ходят на концерты, сидят в любимых ресторанчиках, а вечерами гуляют по пирсу с двумя своими дворнягами, считающими себя доберманами...
И вот сейчас — этот неожиданный звонок. Голос из мира, давно выбросившего Марка Хэмилла на обочину: «Ты нужен! Тебя призывают! Давай, Люк!» В первую минуту он, конечно же, хотел отказаться! Но внезапно все привычные мысли и слова вылетели из головы. Сколько раз он искренне говорил, что устал быть заложником роли Люка Скайуокера. И что это — все равно что снова играть детскими игрушками, которые к тому же никогда не были полностью твоими. И что-то там еще. Но когда он услышал в трубке веселый голос: «Ну что, готов опять влезть в шкуру Люка?» — все доводы разом куда-то подевались.
...После ужина они с женой шли по набережной. Было тепло, но Марк ежился и даже зачем-то поднял воротник куртки, и Мэрилу покрепче обхватила его локоть.
— Ерунда какая-то. Я уже не просто взрослый, я уже, прямо скажем, довольно пожилой! А волнуюсь как маленький, — Марк остановился и встревоженно повернулся к Мэрилу: — Зря все это, да? Надо отказаться? А вдруг опозорюсь? Как-то поздновато в моем-то возрасте... Помнишь, как я...
Но Мэрилу его перебила:
— Да все я помню. Как там? «Будь храбр и не оглядывайся назад. Да пребудет с тобой Сила!» Давай-ка соглашайся, Марк...
Подпишись на наш канал в Telegram