Четырнадцатого января ей могло бы исполниться пятьдесят пять. Она до дрожи боялась возраста. И я не могу представить ее «возрастной». Помню, говорила: «Время лечит». Я еще не знал, что это не всегда правда. У меня теперь совсем другая жизнь, любовь, но душа по-прежнему болит и мучают вопросы: почему так вышло? Где ты сейчас?
Мы были знакомы не так уж долго, всего четыре года. Они оказались последними в Аниной жизни. Два из них нас связывали близкие отношения. Мы до конца оставались родными людьми и в прямом, и в переносном смысле. Неслучайно Аня стала крестной мамой моих близнецов. Память о ней не отпускает, и в этот странный для Ани «юбилей» хочу рассказать, какой была эта фантастическая женщина и актриса.
...Серым ноябрьским утром меня разбудил мобильный. Звонила актриса Наташа Лыжина. В спектакле «Виновник торжества», который я продюсировал, она играла ту же роль, что и Аня Самохина, но во втором составе.
— Костя, — дрожащим голосом начала Наташа. — Одна моя знакомая проходила обследование в клинике. И увидела Самохину, она там лечится в онкологии.
— Анечка?!
— Да...
«Не может быть, наверное, это какая-то ошибка!» — пронеслось в голове. Совсем недавно мы с Аней созванивались. Всего каких-то три недели назад. Мысленно начал прокручивать в памяти наш телефонный разговор...
Она ответила на мое приветствие. Голос с неповторимой легкой хрипотцой звучал жизнерадостно. Анна находилась в Москве: «У меня тут спектакль. А потом мы с сестрой собираемся полететь отдохнуть на Гоа на две недели». Я упомянул о назначенном на ноябрь «Виновнике торжества». Она ответила, что прекрасно все помнит и конечно будет играть. Попрощались, я пожелал ей приятного путешествия.
Через пару дней она позвонила, разговор был совсем коротким. Аня сообщила, что, возможно, в ноябре сыграть не сможет:
— Небольшие проблемы со здоровьем. Желудок болит. Предполагаю язву, но требуется обследование. Думаю, ничего серьезного, но как говорится, береженого Бог бережет.
Никакого волнения в ее голосе я не заметил. О недуге говорила как о неприятности, из-за которой придется отменить какие-то запланированные дела, не более.
— Не беспокойся, — ответил я. — Поставим замену, спокойно занимайся собой, отдохни хорошенько. И возвращайся. Мы тебя всегда ждем.
Знать бы тогда, что ее недомогание оказалось симптомом развивающейся болезни, стремительной и страшной, и Аня сгорит буквально за три месяца! Но мне это даже в голову не пришло. Никакого дурного предчувствия не испытывал, даже не кольнуло. И теперь известие от Наташи прозвучало как гром среди ясного неба.
Трясущимися руками начал набирать номер Саши, Аниной дочери. Услышал глухое:
— Алло!
— Это правда?! — по-моему, я кричал. — Говори все как есть!
Она заплакала:
— Костя, да...
— Ты где сейчас?
— У подруги.
— Диктуй адрес, я приеду!
Прыгнул в машину, помчался не разбирая дороги. Перед глазами стояло Анино лицо, такое родное...
Самохину невозможно было не любить. И она любила. Уже все знают об отношениях с этой ярчайшей женщиной Дмитрия Нагиева, Арниса Лицитиса. Были и другие известные люди. Признаюсь и я. Хотя это может не понравиться друзьям и родственникам Ани, особенно сестре Рите и дочери Сашеньке, к которой я очень хорошо отношусь. Но правдой нельзя оскорбить. Кроме того, никто и ничто не отнимет у меня права помнить и любить Аню. Разве что женщины позавидуют: перед обаянием Самохиной не устояли многие мужчины.
Однажды я был на съемках телепрограммы об Анне. Среди гостей студии оказался и очень известный актер, игравший в фильме «Место встречи изменить нельзя». После съемок я подошел к нему в коридоре:
— Скажите честно, вас тоже связывало с Аней нечто большее?
Он улыбнулся, но глаза оставались грустными и полными боли. Потом произнес:
— Не скажу!
Мы еще долго разговаривали, оказалось, я не ошибся в своем предположении. Возможно, когда-нибудь он решится и сам расскажет об их отношениях, тем более что уже овдовел.
Я влюбился в Самохину как в актрису после фильмов «Узник замка Иф», «Воры в законе» и самого, на мой взгляд, лучшего — «Царская охота». Много раз пересматривал картину в юности, но тогда и подумать не мог, что судьба однажды сведет нас.
По дороге к дому Сашиной подруги вспоминал, как это произошло. В 2006 году мы с Валерием Никитенко, режиссером и народным артистом, сыгравшим Сказочника в «Снежной королеве», решили восстановить знаменитый спектакль «Виновник торжества». Я выступал как продюсер, и когда обсуждали будущую постановку, предложил:
— А давайте на роль критика Елисеевой пригласим Самохину!
— Неожиданный выбор, — удивился Никитенко. — Актриса она, безусловно, замечательная. Но у нее амплуа героини, а наш персонаж — комический.
Однако я настаивал. Казалось, талант Анны до конца не раскрыт, она артистка куда более разноплановая, чем до сих пор виделось режиссерам. Привел и железный аргумент:
— Мы оба понимаем, что звездное имя привлечет зрителей. Несмотря на то что Самохина уходила из профессии на несколько лет, ее помнят и любят.
Незадолго до этого Анна действительно исчезала со сцены и экрана — занималась ресторанным бизнесом. Но когда мы задумали постановку, уже вернулась к актерству: играла в нескольких спектаклях, снова стала появляться в сериалах. И я ей позвонил. Немного волнуясь, сказал: «Здравствуйте! Меня зовут Константин Кулешов. Я — театральный продюсер. Хочу предложить вам главную роль в новом проекте». Еще добавил, что в постановке есть отличная роль и для ее дочери. Саше тогда было чуть за двадцать, она только начинала карьеру.
Самохина сразу показала себя профессионалом. Спросила, что за пьеса, кто режиссер, кого еще пригласили участвовать. Договорились, что она подъедет в Театр комедии познакомиться.
Это была моя первая встреча с кумиром юности. Если честно, я сильно удивился. Аня выглядела прямо-таки кустодиевской женщиной. Она тогда сильно поправилась. По-прежнему красивая, ослепительная — но «пышка». Хотя лишние килограммы ее совсем не портили.
Самохина посмотрела спектакль, в антракте мы попили кофе с бутербродами, я немного рассказал о себе. Родился в творческой семье, знаменитый режиссер Лев Кулешов — мой родственник. С детства мечтал тоже стать режиссером, но когда вырос, кинематограф накрыл кризис, и я занялся бизнесом, в частности производством мороженого. Это приносило небольшой, но стабильный доход.
Первый режиссерский опыт состоялся по приглашению моего друга Ромы Трахтенберга в клубе «Хали-Гали» — я там ставил шоу. Писал сценарии клипов Жанне Агузаровой и некоторым другим исполнителям. Снимал телепередачи. Словом, крутился как мог. А потом все-таки решил поступить на Высшие режиссерские курсы, которые когда-то открыла моя двоюродная бабушка Екатерина Фурцева. Учился у Петра Ефимовича Тодоровского.
Анна понимающе кивала. Позже расскажет, что в начале девяностых тоже переживала непростой период: «Сапожнику было порой нечем заплатить за новые набойки на туфли». Именно безденежье послужило причиной развода с мужем, однокурсником по Ярославскому театральному училищу Александром Самохиным.
Но думаю, он был самой большой Аниной любовью. Первое чувство всегда наиболее яркое. К тому же именно ему Аня родила своего единственного ребенка. Дочь она обожала. Саша давно выросла, но мама продолжала ее опекать. Случалось, даже проявляла некоторую родительскую жесткость. Однажды поделилась, что расстроила отношения Александры с каким-то мальчиком: «Не хочу, чтобы выходила за него замуж, кавалер мне не нравится!»
Вернусь ко времени нашего знакомства. «Комических ролей мне еще никто не предлагал, — без тени кокетства сказала Анна. В ней чувствовалась некоторая настороженность, вела себя подчеркнуто сдержанно. Призналась: — Как актрисе мне интересно попробовать себя в новом амплуа. И конечно, очень рада возможности поработать вместе с дочерью».
Я видел перед собой закрытого человека, который не подпускает чужих. (Но уже во вторую встречу она кокетливо на меня посмотрела — и я «поплыл».) После спектакля проводил Самохину до машины — шестисотого «мерседеса». Анна была совладелицей двух питерских ресторанов — «Графа Суворова» и «Поручика Ржевского», которые открыла вместе со вторым мужем Дмитрием. К слову, знаю, был у нее и третий муж — гражданский — Евгений. Но я видел его рядом с Аней всего раз. Они довольно быстро расстались.
В одном из этих ресторанов мы и встретились на следующий же день: Аня хотела обсудить детали предстоящего сотрудничества. Спросила прямо: «А вы знаете, сколько стоит мой выход на сцену? Я артистка дорогая!» Разумеется, справки уже навели. Гонорар и правда запрашивался высокий. Но Аня имела на него право — знала себе цену.
На первой репетиции Валерий Ефремович попросил Анну произнести монолог героини. Я снимал сцену на телефон. Запись сохранилась, часто ее пересматриваю и ловлю себя на том, что губы сами собой растягиваются в улыбке. Самохина играла ярко и необыкновенно смешно. «Ты оказался прав! — шепнул Никитенко. — В комической роли она потрясающа!»
Премьера состоялась двадцать седьмого марта 2007 года, в День театра. К тому времени Аня сбросила вес и выглядела замечательно. Как ей это удалось? Однажды в компании Самохина рассказала про две свои любимые диеты. Первая — пивная: пьешь только пиво и ничего не ешь. Вообще! Смеялась: не от пива живот растет, а от того, что к нему прилагается! Вторая диета — кофейная. Несколько дней можно пить только кофе. И «закусывать» сигаретой.
— Это же страшно вредно! — не смог сдержаться я.
— Жизнь вообще штука неполезная, от нее умирают! — хохотала она.
Мы быстро перешли на «ты», что в творческой среде естественно, да и Аня была всего на восемь лет старше. Но это вовсе не означает, что сразу задружились. Сближались постепенно. По вечерам я иногда заезжал к ней в ресторан: выпить кофе, поговорить. Самохина могла позвонить с просьбой отвезти ее, например, в салон красоты: «Планировала ехать с дочерью, но Саша не может, а одной скучно...» Я с радостью это делал, совсем не считал зазорным. Ждал ее в машине, пока освободится. Салоны она посещала часто: тщательно за собой следила. Любила массажи, спа-процедуры, делала маски для волос. Так и положено красивой женщине
Могли вместе прогуляться по магазинам. Немногие мужчины способны выдержать шопинг. Но ради Ани я был готов потерпеть. Хотя тогда даже самому себе не признавался, что уже влюбился. Просто приятно было находиться рядом.
Потом случилась одна история. Мы гуляли большой компанией дома у петербургской актрисы. Засиделись за полночь, и хозяйка предложила у нее заночевать. Мы с Аней остались наедине. Утром пили кофе, она сидела у меня на коленях. И я чувствовал одно: хотел бы просыпаться рядом с этой женщиной каждый день. Аня подняла свои длинные ресницы и посмотрела мне прямо в глаза. Взгляд этот сложно описать словами. Так смотрит женщина, когда мужчина ей нравится. Я понял, что окончательно пропал.
После завтрака Аня задержалась в этом доме, а я уехал по делам. Помню, сел в свою машину — в висках стучало от напряжения: «Кем ты себя, Костя, возомнил? Самохина — звезда. Щелкнет пальцами, и поклонники штабелями улягутся. Кроме того, есть Таня...»
Это была моя девушка. Мы жили вместе не расписываясь. К чести Татьяны, ни тем утром, ни когда-либо позже не услышал от нее ни слова упрека. Я впервые не ночевал дома, но она даже не спросила, куда запропастился. Встретив в дверях, сказала лишь, что волновалась. Я отвел взгляд, что-то пробормотал. Думаю, Таня все поняла: умная женщина всегда чувствует, когда появляется соперница.
Было стыдно перед Таней, но ничего не мог с собой поделать. Казалось, без Ани я не могу дышать. К ближайшему спектаклю купил в ювелирном магазине кольцо с изумрудом и бриллиантами. Очень красивое. Вложил его в коробочку в форме розы и улучив момент, когда Самохина осталась одна в гримерной, встал перед ней на колено. Волнуясь, протянул подарок:
— Это тебе.
Увидев колечко, Анна улыбнулась:
— Спасибо! Очень приятно! Люблю украшения. Но у меня их очень, очень много. Пожалуйста, прошу: больше не траться.
Помню, летали в Екатеринбург на гастроли с нашим спектаклем. Когда возвращались, сидели в самолете рядом. Самохина положила мне голову на плечо и, казалось, задремала. От нежного запаха Аниных волос кружилась голова. Думая, что она спит и ничего не слышит — очень смущался своих чувств, — прошептал ей на ухо:
— Я тебя люблю.
Но Анна — так же одними губами — ответила:
— Не верю! — и тихонько, не открывая глаз, рассмеялась...
Честно говоря, счел эти слова проявлением женского кокетства. Все у нас складывалось хорошо, просто отлично! Рядом с Аней я словно парил! Она мне тоже — нечасто, раза два за все время нашего общения — говорила, что любит. Как же я был счастлив в эти минуты!
А вот возвращаясь домой, впадал в сумрачное состояние. Не понимал, как вести себя с Татьяной. Она делала вид, будто ничего не происходит, и по-прежнему ни о чем не спрашивала. Хотя некоторое напряжение чувствовалось.
Мобильник я настроил таким образом, что когда звонила Анна, вместо мелодии из динамика звучали аплодисменты. Однажды был на кухне, телефон оставался в комнате. И тут вдруг раздались аплодисменты. Таня, услышав, заглянула: «Костя, возьми трубку — звонит твоя Самохина!»
Мы с Аней часто созванивались, подолгу беседовали. Как-то договорились о встрече. Когда нажал на отбой, Татьяна неожиданно произнесла:
— Знаешь, а я тебя понимаю. Редкий мужчина смог бы устоять перед такой женщиной...
Я прятал глаза. Не придумал ничего умнее, чем поблагодарить:
— Спасибо тебе большое.
Вы, возможно, удивитесь, но Аня тоже ничего от меня не требовала. Хотя прекрасно знала, что в моей жизни есть другая: они с Таней были хорошо знакомы. Многие женщины в таких двусмысленных ситуациях ставят ультиматум: выбирай — я или она. У нас ничего подобного не происходило.
Признаюсь, изменником себя не чувствовал, успокаивал совесть тем, что мы с Таней не женаты.
Анна могла быть жесткой и одновременно — добрейшей. Обладала очень теплой энергетикой, к ней постоянно хотелось прижаться, как к маленькому пушистому котенку. Мы встречались в гостинице «Азимут» или в кафе. Я был счастлив, душа парила в облаках. Но Аня возвращала меня на землю: «Тебе пора — очень много дел, созвонимся!» Расставаясь, каждый раз собирал в кулак всю свою волю. Так не хотелось уходить! Шел к машине, подолгу сидел в ней не трогаясь с места — хотелось продлить волшебное состояние, в котором находился.
Сейчас понимаю: Аня была права, выстраивая наши отношения таким образом. Мы вряд ли смогли бы ужиться. Есть женщины — хранительницы очага, а есть те, кто в первую очередь вдохновляют, являются музами. Таких лучше любить издали. Да и страсть штука недолговечная. Но в любом случае воспоминания о ней — одни из самых теплых в жизни.
Мы о многом говорили. Так, я среди первых узнал, что Самохина собирается продать свою долю в ресторанах. Удивился: рестораторы годами бьются, чтобы их заведение стало популярным, а ее считались одними из лучших в городе. Но Аня объяснила, что заведения открывали на троих — со вторым мужем и его другом. Даже после развода с бизнесменом Дмитрием они оставались партнерами. «Сейчас зданию требуется капитальный ремонт, а Дима и второй соучредитель говорят, что на него нет денег. Только на собственные средства ремонтировать не стану. Я много снимаюсь, играю на сцене — на жизнь хватает», — сказала она. Кстати, в ресторанах у Самохиной царил идеальный порядок. Там я видел совсем другую Анну — деловую женщину в строгом костюме.
Вспоминаю, как однажды вместе отмечали Рождество. Были мои близкие друзья: писатель Костя Мелихан, художник и дизайнер Юрий Филиппов — сын легендарного актера Сергея Филиппова, сценарист Дима Константинов, чей отец драматург Владимир Константинов — соавтор пьесы «Виновник торжества». Таня, я и Аня обсуждали театральные и кинопремьеры, делились планами. Самохина говорила мало. Она вообще могла часами молчать, наблюдая и слушая других.
Наедине же мы с ней были очень откровенны. Я рассказывал, что уже был женат — расстались потому, что не получалось родить. У Ани была своя фобия — она боялась стареть.
— Не представляю, как буду выглядеть в шестьдесят. Морщины пойдут, волосы поседеют... Когда думаю об этом, ужас сковывает, до мурашек!
— Твою красоту возраст не испортит, — я не льстил, действительно так думал. — Посмотри на Софи Лорен или Катрин Денев! Они прекрасны в свои годы. Лорен в семьдесят два снялась обнаженной для календаря. Возраст — всего лишь цифры в паспорте.
Пытался объяснить, что законы природы едины для всех, мир старится параллельно с нами и было бы странно, если бы Аня — единственная! — оставалась юной. Но слова словами, а красивой женщине трудно смириться с мыслью, что годы летят. Саша, Анина дочь, отрицает, что в поисках «средства Макропулоса», способного сохранить молодость, ее мама прибегала к терапии стволовыми клетками, хотя об этом много писали в прессе.
Мне она тоже ничего подобного не говорила, а ведь спокойно призналась например, что дважды делала пластику — легкие подтяжки. Если честно, особой разницы в ее облике я тогда не заметил: как до ножа хирурга была ослепительно красива — так и потом. Уже после ее смерти в театральных кругах многие общие друзья говорили, что стволовые клетки Самохина все же использовала. Не знаю, кому верить. Да и имеет ли это теперь значение — ведь ее не вернуть.
Как-то Аня сказала: «Хочешь, расскажу анекдот? Мужик поймал золотую рыбку, она обещает:
— Исполню любое желание!
— Хочу, чтобы у меня все было!
Рыбка в ответ:
— Ладно, мужик, — у тебя все было.
Самохина немного помолчала: — Я как этот мужик из анекдота — у меня все уже было. И ничего нового не предвидится, мечтать не о чем».
Она считала, что все повидала, всего достигла — покорила кинематограф, стала звездой. Увидела почти весь мир. Куда двигаться дальше? Ответа не находила. Мы встретились, когда Аня переживала кризис среднего возраста. Понятия не имел, как ее растормошить. Однажды набрался смелости:
— Пожалуйста, отнесись внимательно к моей просьбе. Не отшучивайся, не отмахивайся. Обещай хотя бы подумать.
Улыбнулась:
— Обещаю.
— Роди мне ребенка. Ты же еще можешь?
— Могу. Но... прости, не хочется. Мне уже за сорок, какие дети?
— Поверь, ребенок вдохнет в тебя новую жизнь. Представляешь, в журналах будут писать: «Самохина — молодая мама!» Дети и внуки — вот наша «машина времени», шаг к вечной молодости. Внуков ты вряд ли дождешься в ближайшее время, Саша что-то не торопится...
Аня в ужасе округлила глаза:
— Костя, замолчи! Какие внуки?!
Я понял, что наступил на больную мозоль. Мог бы догадаться: Самохина была не из тех женщин, которые горят желанием поскорее стать бабушками. Хоть и говорила, что уже готова к спокойной жизни. Рассказывала после поездки в Германию: «Там есть поселки — очень живописные, с уютными домиками, где на свежем воздухе, на лоне природы живут старички». Мечтала о таком же: «Старушкой поселюсь за городом, в тишине и покое».
Убеждал ее, что до старости еще далеко. Совсем не представлял себе Аню в пожилом возрасте.
Мы часто встречались в петербургском кафе «Венеция», оба его любили. В один из вечеров Аня, задумчиво глядя на меня, произнесла: «Тебе нужно жениться на Тане. И обязательно венчаться. Береги ее, она очень хорошая. Все у вас сложится. — Попробовал возразить. Но Самохина поднесла палец к губам и грустно улыбнулась: — Поверь, время лечит».
Наверное, я мог бы бороться за свое чувство. Но зная Анну, думаю, это не имело смысла. Решений своих она не меняла, принимая раз и навсегда. Считала, что не сможет дать то, что мне необходимо, — домашний очаг и детей.
Была еще одна причина Аниной апатии. Однажды наша общая знакомая, увлекавшаяся мистикой, нагадала Самохиной, что она уйдет из жизни в сорок семь лет. Это произошло при мне. Впечатлительная Аня поверила. Я ей родить предлагаю:
— Новая жизнь — спасение от хандры!
А она в ответ, очень серьезно:
— Не забывай, мне до сорока семи совсем немного — как ребенок останется без мамы?
Иногда любовь предполагает умение отпустить. И она меня отпустила. Прощаясь в тот вечер, мы крепко обнялись. Анна умела расставаться. Все, кого с ней даже ненадолго сводила судьба, вспоминают Аню с восхищением и нежностью. Я — не исключение.
Не буду рассказывать, каких сил мне стоило отказаться от своего чувства. Но через некоторое время я действительно женился на Тане. Пышную свадьбу устраивать не стали, просто расписались. А затем и обвенчались — как советовала Аня. Мы с ней не терялись, продолжали общаться.
В последний год Самохина встречалась с неким Мишей. Однажды сказала с улыбкой: «Ах, как Миша меня целует!» Признаюсь, я напрягся, хотя у нас уже не было близких отношений. Видимо, вся гамма чувств отразилась на моем лице — Анна весело расхохоталась. Ей понравилось, что я до сих пор ревную. Самохина могла быть и строгой «железной леди», и роковой соблазнительницей, и беззащитной девочкой, и озорной пацанкой. Но всегда милой, доброй, обаятельной, домашней.
Анна несколько раз заглядывала в гости. Когда двадцать второго июня 2009 года у нас с женой родились близнецы Георгий и Елизавета, приехала поздравить, подарила потрясающую коляску. Я попросил ее стать крестной матерью малышей. Самохина охнула:
— Это же такая ответственность! И что скажет Таня?
Тогда вступила жена:
— Пожалуйста, Анечка, не отказывайся. Ты будешь отличной крестной! Обращаемся не потому что звезда, мы просто очень тебя любим.
Уговорила. И пятнадцатого сентября в Казанском соборе Самохина стала нашей кумой — родным человеком.
Вечером того же дня Аня играла в «Виновнике торжества». Через пару дней уехала в Москву по делам и сообщила, что собирается отдохнуть в Индии. А вскоре я, как уже рассказывал, узнал о ее болезни.
Получив страшное известие, примчался к Саше, спросил с порога: «Все серьезно?» Александра рыдала. Я начал что-то говорить, убеждал: главное — не сдаваться, нельзя опускать руки. Есть случаи, и немало, когда люди избавлялись даже от рака в четвертой стадии!
Позвонил первой жене Ире, с которой мы сохранили дружбу: «Можешь поехать со мной? Очень надо!» За несколько лет до этого она тоже боролась с болезнью. Ира, спасибо, не отказала.
Мы влетели к Ане в палату. Она сильно удивилась. Я выпалил:
— Прошу, пообщайся с Ирой. Она перенесла лейкоз. Врачи давали ей не больше года. Но сегодня Ира полностью здорова. И мы с тобой справимся!
Самохина выглядела напуганной, но попыталась улыбнуться:
— Надо попробовать.
...Официальная медицина от нее отказалась. И наши, и зарубежные светила развели руками, признав свое бессилие. Болезнь развивалась слишком стремительно. Из клиники Аню выписали. Мы с Сашей пытались найти альтернативные методы лечения, она даже обращалась к народным целителям. В безвыходных ситуациях хватаешься за соломинку. Так, я узнал, что во многих случаях облегчение приносит голодание. Но Анина сестра Маргарита выступала категорически против: «Зачем вы издеваетесь над Анечкой? Дайте ей спокойно умереть!» Мне такой подход казался неправильным. Пока человек жив, надо бороться, если опустить руки — сразу уйдешь на дно. Хотя, разумеется, ни в чем Риту не виню: в те страшные дни все были на взводе. Никто никому не желал зла.
Последние недели Самохина провела в хосписе для безнадежных больных в поселке Парголово. Я ее навещал. Седьмого февраля приезжал, как оказалось, в последний раз. Мы были с Сашей. В какой-то момент она вышла из палаты.
Оставшись с Аней наедине, сел на кровать, взял ее за руку. Анна смотрела как человек, приговоренный к казни. Никогда не забыть мне этот взгляд. Я погладил ее по руке, она улыбнулась. Когда уезжал, в душе еще теплилась надежда...
Рано утром позвонила Александра: «Мама умерла». Ей, безусловно, пришлось тяжелее всех.
Аня как-то рассказывала, что от своих троих супругов уходила с одним чемоданом. Никогда ни за что не цеплялась — ни за вещи, ни за деньги, ни за мужчин. Умела отпускать. И из жизни ушла налегке. В предрассветный час. Как говорили врачи и медсестры хосписа — под колокольный звон, доносившийся из храма неподалеку.
Анечка пожила мало, всего сорок семь лет. Сколько еще могла успеть! Играть на сцене и в кино, дарить другим тепло, любовь...
Нам остались только воспоминания. Помню, в ноябре 2009 года мы были шокированы смертью Ромы Трахтенберга, с которым тоже дружили, он играл в моем спектакле «Представляешь?!». «Молодой, здоровый, полный сил... И умер! Какой ужас!» — повторяла Аня. Сожалела, что многие талантливые люди уходят молодыми. Конечно, тогда она и подумать не могла, что сама вскоре покинет этот мир.
На экране моего мобильного стоит заставка с Аниным портретом. Прихожу на спектакль и ловлю себя на мысли: «На этом стуле она сидела, в этом шкафу висело ее платье, по этому телефону она звонила...»
В программке «Виновника торжества» до сих пор значится Анина фамилия, только в траурной рамке. А наш Санкт-Петербургский Малый театр комедии теперь носит имя Анны Самохиной.
Некоторое время роль Самохиной в нашем спектакле играла актриса Юлия Рудина. Ей подошел костюм — сел как влитой. Увидев это, я не смог сдержаться: подошел к Юле, обхватил, закрыл глаза, прижал к себе крепко-крепко и поцеловал... Показалось, костюм хранит Анин запах. Такой родной. Рудина все поняла, стояла не шелохнувшись. Очень благодарен ей за деликатность.
После ухода Ани я многое переосмыслил. Стал бережнее относиться к близким. Очень люблю своих детей и жену. Родные люди — вот то, ради чего стоит жить. Теперь по воскресеньям часто всей семьей ходим в храм, где обязательно ставим свечки о упокоении души рабы Божией Анны.
Подпишись на наш канал в Telegram