Когда-то она саркастически говорила, что режиссеры выбирают ее не «за», а «вопреки»: «Я вечно была то слишком старой, то слишком молодой, то слишком худой, то слишком толстой, то слишком высокой, то слишком низкорослой. Пока им всем вдруг не понадобился «кто-то другой», нестандартный. И признаться, быть нестандартным не так уж плохо».
В день вручения «Оскара» четвертого марта 2018 года Фрэнсис, ее муж Джоэл Коэн и сын Педро позавтракали, позанимались делами, потом быстро оделись, толкаясь перед зеркалом, и поехали в лос-анджелесский театр «Долби». Странно с точки зрения знаменитостей, готовящихся к главному вечеру года несколько месяцев. Но эта голливудская семейка не видела необходимости в подобной суете: Джоэл и Педро честно надели костюмы и галстуки, Фрэнсис — одно из немногих вечерних платьев, даже не подумав накраситься, а короткие волосы причесала буквально пятерней.
В чем только она не появлялась на престижных церемониях — однажды дошло до джинсового комбинезона. Но придирчивые светские хроникеры только превозносили на все лады ее смелость и независимость. Фрэнсис же вовсе не пыталась демонстрировать бунтарский нонконформизм. Просто трезво оценивала, как нелепо будет выглядеть в дизайнерских платьях при своей негламурной внешности. Но раз уж оскаровская ярмарка тщеславия непременно требует именно кутюрного наряда — что ж, вот вам Valentino, удобное, не сковывающее движений платье, лишенное даже намека на сексапильность. Вот она, Фрэнсис Макдорманд. Такая, как есть.
У входа пришлось демонстративно обогнуть ведущего утреннего радиошоу Райана Сикреста — большинство актрис объявили ему бойкот: Сикрест обвинен в сексуальных домогательствах, и хотя ничего пока не доказано, вокруг него уже образовался вакуум. Нынешняя церемония проходит под знаком феминистских ценностей и недавних скандальных разоблачений, и если Фрэнсис победит, ей, сыгравшей немало битых жизнью женщин, будет что сказать.
Она смеялась над первой удачной шуткой ведущего, комика Джимми Киммела, когда спешившая по проходу опоздавшая дама прошептала: «Я болею за вас! Удачи, Фрэнсис!»
Фрэнсис Макдорманд. Имя, с которым она живет сколько себя помнит. Интересно, как сложилась бы жизнь, если б ее звали Синтией Энн Смит? Актриса попыталась представить титры своего последнего фильма «Три билборда на границе Эббинга, Миссури», кадры из которого скоро замелькают на экране. Лицо ее, а имя — другое. Синтией Энн Смит ее звали полтора года — со дня рождения двадцать третьего июня 1957 года. Это время в памяти не сохранилось ни единой подробностью. Ни место рождения, городок Гибсон в штате Иллинойс. Ни кроватка в приюте. Равно как и лицо женщины, отдавшей новорожденную дочь сотрудникам социальной службы.
Много лет спустя Фрэнсис скажет, что ее биологическая мать, судя по всему, была так называемой «белой швалью» — из тех, что живут на пособие в трейлерном парке, пьют, не желают ни работать, ни учиться и бессмысленно растрачивают жизнь.
Она никогда не хотела разыскать женщину, бросившую дочь как бездомного котенка. Лет в пятнадцать ей предложили это сделать, но Фрэнсис категорически отказалась. У нее есть предположения: возможно, та была прихожанкой церкви Вернона Макдорманда, приемного отца Синтии Энн Смит. И она старается не думать о неслучившейся жизни, в которой ее не отдали в приют, а Норин и Вернон не взяли к себе, дав новые имя и судьбу.
Приемные родители были выходцами из Канады. Вернон — пастор церкви «Ученики Христа», Норин — медсестра, ухитрявшаяся совмещать службу с обязанностями церковного секретаря и работой в женских организациях и детских группах при церкви. Своих детей у супругов не было — ни разу Норин не смогла выносить ребенка, и Макдорманды последовательно усыновили троих малышей из приюта: Кеннета, Дороти и Фрэнсис, которую называли Фрэн.
Много позже она скажет о родителях коротко и просто: «Они дали мне моральный барометр» и сравнит семейный быт Макдормандов с картинами Нормана Роквелла — пение церковных гимнов, спагетти с мясным соусом на ужин, летние христианские лагеря под руководством отца... Норин работала полный день, на ее попечении было много людей, но каждый вечер стол украшал приготовленный ею десерт — от трехслойного торта «Леди Балтимор» до фруктового пирога с апельсиновым желе, о которых Фрэнсис до сих пор вспоминает, закрывая глаза.
Семья часто переезжала из-за работы Вернона, когда тот принимал очередной приход, и детство Фрэнсис прошло в череде маленьких протестантских городков вроде Хиллсборо, Стейтсборо, Чаттануги и в разных штатах: Джорджия, Иллинойс, Теннесси, Кентукки... И везде Макдорманды сразу же становились авторитетной частью местного общества: кормили бездомных, собирали для них одежду, лечили, привечали. Их опека не ограничивалась людьми, полноправными членами семейства стали девять кошек.
В итоге Макдорманды осели в маленьком городке Монессене близ Питтсбурга, штат Пенсильвания. Здешние жители работали на сталелитейном заводе, простых обитателей Монессена Фрэнсис неоднократно будет играть в дальнейшем. Здесь девочка окончила школу. Со временем стало ясно, что у нее есть актерские способности и острая наблюдательность.
Вернон и Норин воспитывали детей в довольно жестких религиозных правилах: везде и всюду те должны быть примером для окружающих. Но при этом не ограничивали их в мечтах и склонностях, и тяга младшей дочери к публичным выступлениям не порицалась, а даже поддерживалась. Как ни странно, этому способствовала профессия отца: проповеди Вернона пользовались большим успехом, он отлично владел аудиторией. Каждая речь преподобного Макдорманда по сути являлась хорошо поставленным сценическим этюдом, и у него было чему поучиться.
В средних классах в Монессене способности четырнадцатилетней Фрэн разглядела преподаватель английского: запоем читавшей девочке она предложила выступить со сцены с отрывком из «Макбета». А затем ее приняли в театральный кружок — впрочем, о том времени актриса впоследствии вспоминала не без досады. Полненькая, в очках, с лицом грубоватой лепки, девочка не могла претендовать на главные роли.
На ее долю выпадали мелкие эпизоды с минимумом слов, когда нужно было что-то прокричать или упасть в обморок на заднем плане. И тем не менее ничего другого ей не хотелось. Так что в колледже Бетани в Западной Вирджинии уже осознанно изучала театральное искусство (колледж курировался церковью «Ученики Христа», и можно было рассчитывать на стипендию). Затем она поступила в Йель — в школу драмы.
В 1982-м, выпустившись, Фрэнсис отправилась в Нью-Йорк, где сняла квартиру в Бронксе. Там-то и случилось одно из важнейших знакомств. Ее соседкой стала Холли Хантер из Джорджии, тоже не отвечавшая журнальным стандартам красоты, но при этом явно талантливая и незаурядная. Они подружились сразу и навсегда. Холли была младшим, седьмым ребенком в большой семье фермеров. Девушки принялись штурмовать актерские агентства и бегать на прослушивания.
Кто знал тогда, что маленькая решительная Холли станет звездой «Теленовостей», «Имитатора» и «Пианино», за которое в 1994 году получит «Оскар»? Но до успеха оставалось больше десяти лет, пока же подруги не брезговали обычными актерскими подработками — съемками в рекламе дешевого пива и обслуживанием столиков в забегаловках. Участие в малобюджетных спектаклях далеко за пределами Бродвея почитали за счастье.
Однажды Холли сходила на пробы, но не стала биться за роль, поскольку ее пригласили в очередную пьесу. Предложила попытать счастья Фрэн: фильм дебютный, сценаристы и режиссеры — ребята странноватые, но интересные, они, кстати, братья. Как знать, может, что-то и выйдет. Как минимум — заработаешь на оплату аренды квартиры. Фрэнсис пошла к Коэнам, и жизнь совершила судьбоносный поворот. После фильма «Просто кровь» будто поднялся занавес — отныне простоев у Фрэнсис не случалось. Она снялась в своем первом сериале «Блюз Хилл-стрит», а главное — попала на Бродвей и в 1988 году была номинирована на «Тони» за роль Стеллы в «Трамвае «Желание».
...Музыкальный номер между номинациями. Фрэнсис опускает глаза, машинально крутя обручальное кольцо на пальце, и сразу бросает взгляд на сидящего рядом мужа. Тот, как всегда, невозмутим. Ох уж этот брачный символ! С ним связана забавная история, о которой в свое время любили посплетничать репортеры. Ну да, обручальное кольцо Фрэнсис когда-то принадлежало первой жене Джоэла Коэна. За два десятка лет многие пытались разыскать ту женщину, но даже ушлым ищейкам-репортерам не удалось. Ни Джоэл, ни его первая жена не горят желанием открывать эту короткую главу.
Одному журналисту чудом удалось узнать имя бывшей миссис Коэн — похоже, Нэн, кажется, она изучала лингвистику в Техасском университете и во второй раз вышла замуж за коллегу, но на этом поиски заглохли. А кольцо — что такого-то? Хорошая вещь, тратить деньги на новое нет никакого практического смысла, а в плохие приметы Фрэн не верит. И правильно: обручальное кольцо другой женщины вот уже больше двух десятилетий отлично смотрится на ее безымянном пальце.
Джоэл развелся с первой женой в 1979 году, а в 1983-м они с Итаном взялись за свой первый фильм «Просто кровь». Подходящую актрису на главную роль найти никак не удавалось, братья совсем отчаялись и всерьез подумывали все бросить. Тут-то на пробы и заявилась Фрэнсис Макдорманд, забавная девица без всякого опыта в кино. В комнате она увидела двоих несуразных парней, сидящих на диване в окружении переполненных пепельниц. «Что за придурки! — подумала претендентка. — Интеллектуалы небось».
Сыновья профессоров экономики и истории искусств из пригорода Миннеаполиса с детства бредили кино и на свою первую камеру накопили стрижкой соседских газонов. Джоэл окончил факультет кинорежиссуры Нью-Йоркского университета и работал ассистентом у Сэма Рэйми, пока Итан доучивался в Принстоне на философском.
Впереди их ждала всемирная слава, награды, создание культовых фильмов «Перекресток Миллера», «Фарго», «Большой Лебовски», «О, где же ты, брат?», «Невыносимая жестокость», «Старикам тут не место», «После прочтения сжечь», «Да здравствует Цезарь!»... Пока же они чудом собрали денег, унижаясь перед провинциальными бизнесменами. Для съемок был выбран Техас из-за дешевой рабочей силы. Нет, Коэны не были заумными нью-йоркскими интеллектуалами, манхэттенское тщеславие и снобизм были братьям глубоко чужды, и вскоре Фрэн в этом убедилась.
Ей было двадцать пять, Итану столько же, Джоэл тремя годами старше. Им сразу стало очень легко друг с другом. После проб Фрэнсис предупредила, что не намерена ждать у телефона вердикта: страшно занята, обещала бойфренду посмотреть, как он произнесет пару строк на съемках в эпизоде телесериала. Коэны были так потрясены ее наглостью, что немедленно заявили: роль твоя. Кто был тот бойфренд, да и был ли он вообще, Фрэн никогда не рассказывала.
Первой ее ролью стала кудрявая блондинка Эбби — жена владельца техасского бара, закрутившая интрижку с работником и приговоренная мужем к смерти, но в конце концов пристрелившая нанятого им киллера. К моменту съемки последнего эпизода братья уже обожали Фрэн. Она не грузила томительными обсуждениями каждого чиха своей героини и словечками вроде «сверхзадача», а просто деловито спрашивала, что следует делать, насколько тяжело дышать и как громко говорить.
«Просто кровь» привлекла внимание критиков. Главным же итогом фильма стала помолвка Джоэла Коэна и Фрэн — сразу же после премьеры, в 1984-м. Многие считают, что в том году они и поженились, но на самом деле только съехались, а свадьба состоялась десять лет спустя. Теперь-то их брак называют одним из самых долгих и успешных в Голливуде. Сама Макдорманд, когда спрашивают о секрете семейного счастья, отвечает какими-нибудь спонтанными афоризмами.
Говорит, допустим, что хороший брак, как и хорошее кино, зависит от хорошего сценария. Очень, мол, важно, чтобы супругам постоянно было о чем рассказать друг другу, а это достигается известной независимостью и личным пространством. А иногда, очень-очень редко, позволяет себе откровенность. И ее глаза освещаются воспоминанием о том, как встреча с Джоэлом стала осуществлением мечты. Фрэн признает: «Я никогда не верила, что можно быть любовниками и при этом вместе работать, не утратив влечения. И вдруг оказалось, что это реально! Я могла по-настоящему любить и жить, нигде не ужимаясь и ничем не жертвуя, ни за что не извиняясь и ничего не скрывая».
В 1995-м, спустя год после заключения официального брака, Фрэнсис и Джоэл усыновили ребенка — шестимесячного Педро из Парагвая. К его воспитанию новоиспеченные родители отнеслись со всей ответственностью, и друзья только диву давались, глядя, как саркастичные и несентиментальные режиссер и актриса суетятся вокруг малыша, сюсюкая и препираясь из-за температуры воды в бутылочке.
Фрэнсис так остро пережила все стадии усыновления и так по-новому поняла собственных приемных родителей, что даже собиралась написать об этом книгу, да руки пока не дошли. Зато она выучила испанский — из уважения к корням сына. А еще пересмотрела отношение к фильмам со сценами насилия — в результате Педро не видел работ отца, пока не вошел в подростковый возраст.
Фрэн оказалась совершенно одержимой матерью: сын всегда был для нее на первом месте, в случае его болезни актриса отменяла любые дела. Сегодня, спустя многие годы, способна в деталях описать его костюмчик в первый школьный день. В отличие от многих киношных детей Педро никогда не испытывал искушения пойти по стопам родителей, увлекся спортом, оздоровительными практиками и к двадцати четырем годам стал сертифицированным персональным тренером и массажистом.
Супруги устроили свою жизнь без оглядки на правила истеблишмента. Им без надобности вилла в Лос-Анджелесе и дача в Хэмптонсе, в первую очередь нужен Нью-Йорк и чувство причастности к его темпоритму. Поэтому их главный дом — большая квартира на Манхэттене.
Люди, которым удается попасть сюда, поначалу немного теряются, обнаружив, насколько жизнь Коэна и Макдорманд отличается от ожиданий. Эти нонконформисты, оказывается, ценят традиционный уют, Фрэнсис великолепно готовит, сервирует стол свечами и цветами, подает гигантские отбивные с классическим капустным салатом, крепкий английский чай и собственноручно испеченные печенье и кексы. А Джоэл водит гостей по дому, показывая любимые книги и сувениры, а в конце ужина выносит пирог на старинном французском блюде, которое когда-то отыскала в антикварной лавчонке жена.
От семьи ее детства теперь осталось совсем немного. Норин Макдорманд ушла в 2007 году в возрасте восьмидесяти восьми лет. Вернон скончался в 2011-м, тоже в восемьдесят восемь. Они успели порадоваться продолжению рода — усыновленные дети подарили родителям четверых внуков и десять правнуков.
Брат Кеннет, живший в Висконсине, умер в 2014 году — ему было семьдесят. А сестра Дороти живет в Питтсбурге, она пошла по стопам отца и стала священником, так что теперь ее официально называют преподобной Дороти Макдорманд. Место служения выбрала крайне непростое: тюрьму строгого режима. Они с Фрэнсис видятся редко и скучают друг по другу, скрашивая разлуку телефонными разговорами.
...Одна номинация сменяется другой, Фрэнсис аплодирует очередному победителю. Ей с трудом удается сдерживать нервную дрожь: неумолимо приближается момент вручения награды за лучшую женскую роль. Соперницы сильные: Сирша Ронан за «Леди Берд», Марго Робби за «Тоню против всех», Салли Хокинс за «Форму воды» и — ох! — сама Мерил Стрип за «Секретное досье». Фрэнсис старается глубоко дышать и вспоминает, как трясло ее на оскаровской церемонии 1997 года.
Тогда она получила награду за главную роль в фильме «Фарго». В этом «черном детективе» братья писали ее специально для Макдорманд: нелепая и простоватая с виду Мардж Гандерсон, беременная начальница полиции, борясь с токсикозом, блистательно вычисляет убийцу и похитителя. Весь период съемок Макдорманд ходила с накладным животом, характер своей героини срисовала с сестры Дороти, а от старательно освоенного миннесотского акцента еще долго потом избавлялась.
Братья честно признавались, что образ Мардж — полностью заслуга Фрэнсис, она фактически придумала его с нуля (причем не стала изучать реальных женщин-полицейских для достоверности, а доверилась интуиции и не прогадала). Еще они говорили, что без Фрэн — если бы Макдорманд не согласилась играть — не стали бы снимать этот фильм вообще. Та в ответ пошутила: «Надо же, впервые за двенадцать лет, что я сплю с режиссером, мне досталась роль без всяких просьб».
Критики не скрывали восторга, зрители голосовали деньгами. Итогом стали награды «Независимый дух», «Спутник», звание лучшей актрисы в рейтинге Гильдии киноактеров. И «Оскар». Макдорманд вырвала победу у Дайан Китон в «Комнате Марвина», Кристин Скотт Томас в «Английском пациенте» и Эмили Уотсон в «Рассекая волны».
Иногда режиссеры посмеиваются над устоявшейся формулой «братья Коэн»: есть, мол, там и незримая важная третья часть — «сестра Коэн», с самого начала ставшая их своеобразным талисманом. Фрэн обожает смотреть, как работают ее парни, метко прозванные в прессе «двуглавым режиссером»: Итан хмуро бродит по комнате кругами, Джоэл, тяжело вздыхая, лежит на диване. Примерно через полтора часа они начинают неохотно перебрасываться репликами, постепенно нащупывая идеи.
В титрах пишут, что Джоэл — режиссер, а Итан — продюсер, но на самом деле никакого разделения нет: вместе работают как режиссеры, сценаристы и продюсеры, да что там, даже сценарии печатают по очереди, сменяя друг друга за компьютером. Их жизни связаны и работой, и семьей — другого подобного клана Голливуд не знает. Жена Итана Триша Кук, монтажер в компании Коэнов, и двое их детей тесно дружат с семьей Джоэла. И Фрэн с Тришей любят посмеяться над мужьями: мол, знаем, зачем в офис уходите, вы там просто спите. Те соглашаются, да и вообще не отрицают склонности откладывать дело до последней минуты. Но ведь в результате получаются шедевры!
Макдорманд играла в шести фильмах мужа и деверя. Но и проекты других режиссеров всегда неуловимо отвечали коэновскому стилю — умному, жесткому, слегка циничному и ироническому. Галерея образов, воплощенных Фрэнсис, чрезвычайно разнообразна: несчастная жена заместителя шерифа, жертва домашнего насилия, не разделяющая расистских взглядов мужа, в «Миссисипи в огне»; психолог в «Первобытном страхе»; алчная фитнес-тренерша в «После прочтения сжечь»; строгая мать, профессор колледжа, стремящаяся удержать сына от пороков мира рок-музыкантов, в «Почти знаменит»; декан факультета в «Вундеркиндах»; алкоголичка-неудачница, по ошибке попавшая в тюрьму, в «Человеке, которого не было»; продюсер и безответственная мать взрослого сына в «Лорел Каньон»; гувернантка, ставшая горничной взбалмошной актрисы, в «Мисс Петтигрю живет одним днем»; неизлечимо больная женщина-шахтер в «Северной стране»; бескомпромиссная учительница математики, разочарованная в жизни и возомнившая себя моральным судьей, в «Что знает Оливия?»...
Самое смешное, что каждая роль немедленно запускает стереотипную реакцию зрителей: Фрэнсис в буквальном смысле привязывают к сыгранным ею женщинам. После «Просто крови» все решили, что Макдорманд — типичная уроженка Техаса, после «Миссисипи в огне» ее воспринимали как забитую южанку, необразованную деревенщину с Миссисипи, после «Фарго» уверились в том, что она — странная блондинка из Миннесоты. После первых же громких фильмов ей мешками стали приносить письма. Авторы — в основном уголовники из тюрем строгого режима. Актриса письма не читала, а вот Джоэл — очень даже, с удовольствием цитируя жене особенно полюбившиеся отрывки.
Их с Коэном карьеры можно считать образцовыми — такой вот парадокс: независимые, не идущие на компромиссы, они ухитрились взобраться на вершину голливудского успеха. Режиссер Джоэл Коэн — обладатель четырех «Оскаров», пяти призов Каннского кинофестиваля, «Золотого глобуса», двух BAFTA (премия Британской академии кино и телевизионных искусств) и множества других наград.
Жена — обладательница театральной премии «Тони», трех премий «Независимый дух», «Эмми», трех премий Гильдии киноактеров США, двух «Золотых глобусов», двух «Оскаров», неоднократно номинировалась на все существующие главные премии. Да и сама была председателем жюри 54-го Берлинского кинофестиваля.
Помимо кино, где периодически занимается еще и продюсированием, у нее есть театр и участие в бродвейских спектаклях. А еще озвучивание мультфильмов («Симпсоны», «Мадагаскар 3» и «Хороший динозавр»). При этом Фрэнсис спокойно относится к своей востребованности и легко отказывается от проектов, если придется оторвать слишком много времени от семьи.
К своим шестидесяти годам, имея за плечами более пятидесяти ролей, Макдорманд иронически хмыкает: не верьте актрисам, которые уверяют, что после сорока найти работу в кино нереально. Единственное, чего она хочет, — разнообразия, ей неинтересно повторять уже когда-то сыгранное. Еще в 2011 году, закончив работу в бродвейском спектакле «Хорошие люди», Фрэнсис растерялась: что дальше делать, куда двигаться? Посоветовалась с мужем. И тот не подвел: «Тебе давно пора сыграть «плохого парня». Ну, в смысле — в юбке. Плохого парня-женщину». Он имел в виду не маньячку, а силу, бунт и готовность решать проблемы без лишних сомнений, как это делали герои Марлона Брандо или Клинта Иствуда.
И вот, словно по заказу, на стол Фрэнсис лег объемистый сценарий «Трех билбордов на границе Эббинга, Миссури», который написал и собрался снимать Мартин Макдонах. У Милдред Хейз изнасиловали и убили дочь. Убийц не ищут. И она вершит свое правосудие. Жестко, мрачно, сильно и неоднозначно — любимое сочетание Макдорманд. До этого она сыграла много женщин-жертв. И вот появилась возможность показать, как жертва решает действовать и никто не в силах ей противостоять.
Режиссер Мартин Макдонах и Фрэнсис Макдорманд подарили миру героиню отчаявшуюся и отчаянную, готовую в буквальном смысле сжечь все вокруг в поисках справедливости. Актриса действительно играла по-мужски, ориентируясь на эпохальные фильмы с крутыми парнями Джоном Уэйном и Джоном Фордом, и речи не шло о том, чтобы показать какую-то там женскую ранимость и материнскую печаль. Никакой «светлой стороны», только боль, ярость, месть и коктейли Молотова.
...Ну вот, ее имя звучит со сцены, все аплодируют. По традиции назвать лучшую актрису нынешнего «Оскара» должен лучший актер прошлого года. Но Кейси Эффлек, обвиненный в сексуальных домогательствах, не явился на церемонию, победительницу представляют Дженнифер Лоуренс и опирающаяся на костыли Джоди Фостер (повредила ногу, катаясь на лыжах). Пора идти на сцену.
Получая свой первый «Оскар» за «Фарго» в 1997 году, Фрэнсис так разволновалась, что невольно допустила пикантную двусмысленность в благодарственной речи. Отголоски шуток по этому поводу потом долго до нее доносились: в патетическом порыве она заявила, что «хочет выразить благодарность мистеру Итану Коэну, который сделал ее актрисой, и его брату мистеру Джоэлу Коэну, который сделал ее женщиной, а также — сыну Педро, который сделал ее матерью».
В январе 2018 года, получая «Золотой глобус» за «Билборды», Макдорманд произвела фурор. Она предложила текилы Мерил Стрип и Джессике Честейн и рассказала, каково это — бросать в полицейский участок коктейли Молотова... В феврале, принимая статуэтку BAFTA в Лондоне, актриса, при черном дресс-коде вызывающе одетая в платье с розовыми и красными принтами, объяснила выбор наряда тем, что у нее проблемы с покладистостью.
Сейчас, споткнувшись на сцене, она сразу сориентировалась: «У меня гипервентиляция, если упаду, вы уж поднимите меня, мне есть что сказать». И сказала слова благодарности самым близким людям. Сестре Дороти и «мужчинам своего клана», мужу и сыну: «Знаю, вы гордитесь мной, и это переполняет радостью». Голос ее дрожал. Затем актриса произнесла одну из самых прочувствованных оскаровских речей.
Поставив статуэтку на пол, она попросила подняться остальных номинанток в зале: «Мерил, если ты это сделаешь, так поступят и другие». И первой встала Мерил Стрип, за ней все больше и больше, в разных рядах, в разных концах зала. Фрэнсис аплодировала им со сцены, они — друг другу, а публика — всем этим женщинам.
Уходя со сцены, Макдорманд произнесла: Inclusion rider. На следующий же день поисковые сервисы взорвались запросами, уточняющими это выражение (наем съемочной группы в соответствии с принципами гендерного и этнического равноправия и разнообразия). А речь в считаные часы разлетелась по Интернету. Впрочем, Фрэнсис отлично понимала: в ближайшее время внимание всего мира будет приковано к ней. Придется давать интервью, ничего не попишешь — повод не позволит отвертеться.
Когда-то она саркастически говорила, что режиссеры выбирают ее не «за», а «вопреки»: «Я вечно была то слишком старой, то слишком молодой, то слишком худой, то слишком толстой, то слишком высокой, то слишком низкорослой, то слишком светловолосой, то слишком темноволосой... Пока им всем вдруг не понадобился «кто-то другой», нестандартный. И признаться, быть нестандартным не так уж плохо».
Тем не менее как бы она ни иронизировала, шрамы от давних унижений на кастингах остались. Макдорманд не стесняется своего веса, но отказывается просматривать на мониторе только что отснятую сцену, откровенно заявляя, что «не хочет видеть, насколько жирная у нее задница». Ненавидит фотографироваться, дома у нее нет ни одного большого зеркала. И при этом именно в том возрасте, когда масса красавиц-актрис сходит с орбиты или довольствуется возрастными ролями второго плана, у Фрэнсис нет отбоя от предложений.
Ее привычки и правила за давностью лет все теперь считают не чудачествами, а проявлением независимого характера. Фрэн не использует макияж, не сидит на диете и не занимается спортом. Сто раз заявляла, что никогда не сделает пластическую операцию. Ее приводит в ужас то, как изменились из-за пластики друзья, и Джоэлу порой приходится удерживать жену, чтобы не наговорила им оскорбительных вещей. По-прежнему пользуется стареньким мобильным телефоном-«раскладушкой». Принципиально не дает автографов и не фотографируется с зеваками.
Это началось, когда Педро был маленьким и переживал период застенчивости: выходя с ним на улицу, Фрэнсис была вынуждена постоянно отшивать назойливых прохожих, требующих сказать «что-нибудь со смешным акцентом из «Фарго».
Со временем она перестала деликатничать и не тратит время на случайных людей, если нет настроения. Когда подходят, протягивая бумагу и ручку для автографа или держа наготове телефон для совместного селфи, Макдорманд вежливо и твердо говорит нет, но непременно интересуется именем и крепко пожимает руку. Несколько раз обиженные спрашивали, почему она отказывает в такой малости, разве это не входит в обязанности публичной персоны перед обществом? На что Фрэн отвечала: «Простите, но по этой части бизнеса я вышла в отставку и теперь ограничиваюсь только игрой».
Журналисты давно считают Макдорманд чрезвычайно сложным собеседником. Интервью она вот уже двадцать лет старается не давать (опубликованные можно пересчитать по пальцам), и работа ее пресс-атташе в основном состоит в том, чтобы «посылать» всех, кто желает поговорить с его подопечной. Актриса помешана на приватности. Долго думает, что может рассказать о семье, прошлом, привычках. Скажем, есть у них с Джоэлом дом где-то на озере, на севере, где они проводят немало времени. Так она не называет не только город, но даже штат, боясь нашествия репортеров.
Фрэнсис страшно придирчива к собственным формулировкам и может несколько месяцев блокировать выход интервью, постоянно присылая какие-то правки. Никогда не угадаешь, что она сочтет уместным для публикации, а что — неприемлемым. Запросто рассказывает, как переживала наступление менопаузы, как назло совпавшее с гормональным бунтом подростка Педро, подробно перечисляя «приливы», «приступы холодного пота» и острое желание почувствовать себя невидимкой. Но при этом избегает говорить о браке или домашних привычках.
Ненавидит фотосессии и выставляет множество условий, которые сводятся к тому, чтобы получиться в точности как в жизни, без приукрашиваний. Макдорманд не прибегает к услугам стилистов и визажистов, запрещает фотошоп, но результатом все равно редко довольна, делает попытки наложить вето на публикацию уже заверенных снимков: мол, недостаточно точно передают ее настоящую.
...После церемонии Фрэнсис с семьей отправились на традиционную вечеринку after party — губернаторский бал. Там она отвлеклась всего минут на пять, заговорилась, а когда спохватилась — ее статуэтка исчезла! Актриса так расстроилась, что не смогла удержаться от слез. Обратились к охране и выяснили: «Оскар» прихватил некий Терри Брайант, один из множества безликих гостей, раздобывших приглашение.
В другом конце зала он фотографировался и вел прямой эфир в соцсетях, дурашливо возвещая о своей награде киноакадемии. Увидев приближающихся секьюрити, Терри попытался сбежать. Лишь вмешательство Фрэнсис спасло воришку от серьезных неприятностей: актриса попросила охрану не сдавать парня в участок, а отпустить. Сама же завершила вечер так, как ей хотелось: посидела в узком кругу самых близких в легендарной бургерной In-N-Out.
К церемониям награждения они с Джоэлом всегда относились как к скучной неизбежности, плате за любимое дело. И все же это невероятно приятно, когда награждают за то, что остаешься самим собой, даже играя. И счастье праздновать это с родными людьми, с которыми ты — настоящая. Так думала Фрэнсис Макдорманд, держа в руке не крошечную канапешку с бального стола, а нормальный бургер. И совершенно не расстроилась, когда капля кетчупа упала на платье от Valentino.
Подпишись на наш канал в Telegram