Одиночество — плата за свободу, которая помогла достичь цели. Я не женат, потому что всегда боялся брать ответственность за чужую жизнь. А как иначе, если положение актера шаткое и нестабильное?
— Никогда в профессии не мечтал абстрактно: эх, сыграть бы Гамлета или Макбета! Потому что понимаю: можно и классику превратить в омерзительное зрелище, и современную пьесу — в шедевр. Это не столько от актера зависит, сколько от режиссера. Когда задумываюсь о своей профессиональной реализованности, размышляю не о сыгранном, а о незаявленном. О том, какие личные качества еще не предъявил публике.
Надеюсь, я хороший комедийный актер. Хотя... в классических комедиях не снимался. Но юмор, гротеск и острохарактерность в роли добавляю. Возьмем для примера Артура из «Дня рождения Буржуя». Чистой же воды отрицательный герой. Но нам с режиссером Толей Матешко удалось добавить красок, которых изначально не предполагалось. Сериалу в этом году исполняется двадцать лет, а зрители до сих пор помнят Артурчика. Или Карл Шуллер в «Бедной Насте» — жулик, мошенник, откровенно отрицательный персонаж. Играть его было бы неинтересно, если бы не эмоциональные акценты. Чуть юмора — и мой герой также стал другим. Обе роли парадоксальные. «Хотелось вас и разорвать, и расцеловать», — признавались зрительницы. (Смеется.)
После окончания ЛГИТМиКа я служил в Александринском театре. Режиссеры, да и педагоги в институте говорили: «Шевченко, есть в тебе и эксцентрика, и брутальность». Уверяли, что присутствуют еще мужественность и даже сексуальность. В последнем, правда, сомневался, но хотелось верить их словам. И в кино все больше выступал в амплуа героя — в мелодрамах, драмах.
То, что вдруг начали предлагать однообразные роли военных или сотрудников правоохранительных органов, стало неожиданностью. Сначала думал: что-то новое, попробую. А теперь в послужном списке два десятка подобных ролей, и это печально.
— Почему печально?
— Кино в итоге выходит неинтересным. Когда-то я внимательно следил за своей фильмографией: сколько ролей, верно ли указаны в Интернете. Потом бросил. И все реже горжусь тем, что сыграл. Не стыдно — уже хорошо.
Каждые съемки начинаются с обещания режиссера сделать прекрасный фильм. Никто не говорит: «Давай по-быстрому слепим халтурку, надеюсь, никто не увидит». Нет, каждый уверяет, что выйдет если не шедевр, то хотя бы достойное зрелище. Я воодушевляюсь, соглашаюсь работать, но когда картина готова, расстраиваюсь.
— А если честно скажут, что снимать намереваются халтуру, но заплатят прилично, согласитесь?
— Ни разу не платили столько, чтобы перебило стыд. Иногда думаю: за гонорар, обеспечивающий старость, снялся бы в чем угодно. Но слава богу, пока не предложили. Лет десять-пятнадцать назад мне был важен не материал, а команда — режиссер, оператор, партнеры. О деньгах вообще не думал... Это же удовольствие, когда роль настолько захватывает, что спать не можешь, утром от предвкушения новой смены кончики пальцев дрожат, сердце заходится. Многослойность сюжета и эмоций героев, загадки психики человека — вот это притягивает.
Но к сожалению, давно таких сценариев не попадалось. Случается, предлагают телевизионный материал, серий на восемь — двенадцать. Сюжет нравится, снимаюсь с удовольствием. Неожиданно к фильму приходит успех. Ну хорошо, вся команда радуется. Возникает идея сделать продолжение. Соглашаюсь, рассчитывая на то, что будет так же здорово. Но в процессе работы понимаю: нет, ошибся! Творчество пропало, остался чистой воды бизнес.
Вроде одна и та же река, только вода холоднее, течение медленнее. Но что делать, раз уже ввязался? Снимаюсь и говорю себе: все, больше никогда! Картина выходит на экран, и опять зрители в восторге. В третий раз предлагают поучаствовать в продолжении. Иду на переговоры с творческой группой.
— Ты с нами? Если нет, твоего героя убьем в новом сезоне.
— Дайте сценарий почитать.
— А его еще нет.
Как так, ведь съемки вот-вот начнутся?! Поразмыслив, снова соглашаюсь. Поскольку понимаю: раз откажусь, другой — и двери закроются. Поэтому даже в слабом материале стараюсь быть по возможности убедительным.
— Дмитрий, как думаете, почему все меньше и меньше на экранах хороших фильмов?
— Кино снимается быстро, часто продюсер не желает тратиться на разработку сценария, отсюда простота сюжета. Чтобы сэкономить, приглашают актеров подешевле. Основная режиссерская задача — не качественный продукт, а соблюдение календарно-постановочного плана. В результате на выходе — что-то средненькое и серенькое.
Телевидение переживает кризис, зрители уходят в Интернет. Чтобы их удержать, надо удивить — чем-то эксклюзивным, неожиданным, креативным. Слышал, что когда некоторые сценаристы обращаются к продюсерам с дельными предложениями, те отвечают: «Ой, это чересчур хлопотно. Да и вообще, зрители хотят отдыхать у телевизора, а не переживать. Не стоит их грузить, жизнь и без того проблемная». Возможно, мое мнение ошибочное, но думаю, наступило время людей равнодушных.
В начале девяностых я снимался в фильме «Цинковые мальчики» компании Би-би-си. Это были мой второй фильм и главная роль — инвалида-афганца. Англичане тогда заинтересовались темой российской мафии и приехали в Питер снимать кино.
Поразило, как британцы организовали рабочий процесс. Их телефабрика прекрасно отлажена. В каждом цехе — костюмерном, гримерном, постановочном — высокого уровня профессионалы, все выверено до малейших деталей. Чтобы быть в кадре естественным, месяц передвигался в инвалидной коляске по питерскому метро, где по сюжету разворачивается действие. Жил в квартире одного нашего параолимпийца, имя которого, увы, забыл, обучался необходимым навыкам. Например без помощи ног забираться в кровать или пересаживаться с коляски на унитаз. Сам по себе фильм не шедевральный, но как над ним работали!
— Как вы уже упомянули, почти двадцать лет назад на экраны вышел сериал «День рождения Буржуя». У меня впечатление, что многие до сих пор не только помнят, но ассоциируют вас с Артурчиком. Или я ошибаюсь?
— Сейчас все реже. А первые десять лет люди подходили на улице, хлопали по плечу, мой герой ведь рубаха-парень, предлагали выпить.
— Извините, — говорил, — но с посторонними не пью.
В ответ:
— Артур, какие же мы с тобой посторонние?! Домой ко мне приходил месяцами!
Поначалу испытывал стресс от панибратства, впадал в ступор... Со временем научился жестко реагировать в подобных ситуациях. Могу и послать в ответ на бестактность и хамство, когда обедаю в ресторане или в аэропорту спешу на пересадку. Народ ведь простой. Подходят, хватают за руку:
— Можно сфоткаться? Ну я вас прошу! Для моей девушки! Для ребенка!
Говорю:
— Нет, не сейчас.
Но люди не успокаиваются, снимают издалека. В итоге в Сети зашкаливающее количество моих весьма неудачных фото. Невыспавшийся, уставший, недовольный...
Не верю я в любовь публики и отдаю себе отчет, что никого из зрителей не интересую. Роль — да, я сам — нет. Из тех, кто просит фото на память, кто знает меня как человека? Да, в общем, и не надо! Упаси боже близко узнать актера, который нравится на экране!
— Это почему же?!
— Да потому что все мы кардинально другие, редко когда играем сами себя. Не надо ассоциировать актеров с их героями. Судя по ролям, меня считают саркастичным и высокомерным. Зрители так мне прямо и говорят.
— А какой вы?
— Конечно же, лапочка! (Смеется.)
— Неужели нет ни одного фильма из почти сотни, который можно посмотреть и понять: так вот, оказывается, какой человек этот Шевченко?
— Надеюсь, нет. Кто-то из коллег существует в рамках одного амплуа и не пытается выбраться. Некоторые из них здорово работают, от фильма к фильму остаются интересными и убедительными. Мне же любой формат скучен в принципе. Уверен: каждый из нас способен быть разным. Мы и щедрые, и жадные, и великодушные, и жестокие. Многогранные, одним словом. Задача актера — в определенный момент достать из цилиндра нужного зайца. Для этого надо доверять себе, не выезжать лишь на актерской технике.
— Вы сказали, Дмитрий, что приличное количество ролей вас не радует. И какой вывод? Начнете чаще отказываться от слабых сценариев, добавите здорового цинизма и научитесь не переживать за результат или сами снимете кино?
— Год назад я понял, что к зрелому возрасту за сыгранное становится стыдно немножко, как говорила Раневская. Сомнениями поделился с друзьями: мол, раз нет драйва, может, и смысла дальше заниматься актерством нет? В ответ услышал: так возьми и создай свою компанию по кинопроизводству! Справишься!
Начал искать материал, подтянул людей, с которыми неоднократно работал. Но штука в том, что не так сложно делать кино, как пробиться с ним на экраны. Не попал в формат каналов — и все, никому твои фильмы не нужны. А мне хотелось бы сделать фильм о Булгакове — есть отличный сценарий, о космонавте Григории Нелюбове, он мог оказаться на месте Гагарина, но Хрущеву не понравилась его фамилия. Об академике Глушкове, математике и кибернетике, гениальном ученом, опередившем свое время. Уже в шестидесятых он работал в сфере искусственного интеллекта, информационных систем, подошел к созданию персональной ЭВМ, предложил объединить большие вычислительные машины в сеть, таким образом сформулировав принципы Интернета.
Не представляете, насколько интересная и захватывающая история есть у меня о Кирилле и Мефодии, создателях славянской азбуки! Причем речь идет не о байопиках. То, что мы с партнерами задумали, многослойнее и сложнее.
Но для реализации «эпохальных» планов необходим хоть какой-то бюджет. Вернее не какой-то, а приличный. Для кино действительно хорошего уровня нужна команда высококлассных специалистов — режиссеров, сценаристов, операторов, кастинг-директоров, осветителей и так далее.
Но едва дело доходит до первых инвестиций, все тонет в обещаниях людей, от которых что-то зависит. С другой стороны, представим, что деньги нашлись, фильмы сняли. А кто их купит за ту сумму, что мы вложим?
— В будущее смотрите с оптимизмом? Не одолевают сомнения: получится ли, успеете ли достичь мечты? На этой почве у многих кризисы возникают. Как психологи их называют — среднего возраста.
— Раньше думал: все смогу, главное, чтобы кирпич на голову не упал. Теперь иначе — времечка-то маловато... Хотя продолжаю верить, что многое еще успею и в профессии особое место займу.
Интересно, что ни разу во время интервью вы, Алла, не произнесли фразу: «Дмитрий, вы востребованный и реализованный актер». Журналисты часто начинают разговор именно с этих слов. И мы сразу вступаем в спор. Откуда взялась информация о моей реализованности? Из-за того, что часто мелькаю в телевизоре? Есть, конечно, некоторое число людей, которым я нравлюсь как актер. Они пишут в соцсети, что зацепила та или иная роль. Наверное, удалось затронуть какие-то душевные струны, и это прекрасно. Но особенной моей заслуги тут нет. К тому же вдруг выяснилось, что критерии профессиональной оценки стали другими. Моему агенту недавно сказали: «А кто это Дмитрий Шевченко? Где его «Инстаграм*»? Нет?!» Оказывается, это имеет какое-то значение. Пришлось завести страничку. В общем, будущее печально и темно, но я надеюсь!
Несмотря на все вышесказанное, не заморачиваюсь на переживаниях и о кризисах не размышляю. В жизни бывают ситуации, связанные с некоторыми событиями. Случайно или нет, они совпадают с тем, что называют возрастными кризисами. С юности боялся, что не реализуюсь. И никогда не был доволен ни своим характером, ни внешностью. В принципе, мало что изменилось. И тогда, и теперь я не в восторге от себя. Моя крестная Ольга, подруга мамы, своим мудрым словом часто приводит меня в чувство.
Заезжаю в гости и, к примеру, жалуюсь, что устал, что не нравится и то, и другое, и третье. Она в ответ: «Дима, подумай, сколько людей мечтают оказаться на твоем месте! Или вот ты утром проснулся, а тысячи других — моложе, чем ты, — нет». Она бывшая театральная актриса, ушла из профессии в девяностых и занялась целительством. Понимает меня без слов, по глазам определяет настроение. После разговоров с ней становится легко на душе.
— С мамой у вас такие же доверительные отношения?
— С мамой другая история. Все, что я делаю, — шедевр с ее точки зрения: «Дима, гениально! И не потому, что я твоя мать. Звонят люди, все в восторге от новой роли». Такое вот тотальное обожание.
— Вы считаете это верной материнской позицией?
— За всех не скажу, но всегдашний мамин восторг в итоге привел к полнейшей моей инертности. Всю жизнь не хватает дисциплины и системности. Что-то должно происходить из-под палки, которой в моей жизни не было. К прянику положен кнут.
— Обычно «кнут» обеспечивает отец.
— Родители расстались, когда мне было года четыре. Хотя папа остался в Харькове, а мы с мамой и дедушкой переехали в Одессу, развода я не заметил. Каникулы проводил у папы и харьковской бабушки. Вдвоем с отцом мы сплавлялись на байдарке, ходили в поход на Урал. Он научил меня прилично кататься на лыжах, плавать, ставить палатку, преподал некоторые уроки выживания.
Папа здорово рисовал и играл на всех струнных инструментах — даже на гуслях. А ведь глобально — человек не самый романтичный, скорее даже приземленный. Закатай в асфальт — выживет! Мне его музыкальный талант не передался, хотя в юности мечтал освоить гитару, чтобы находиться в центре девичьего внимания. Тогда не срослось. Освоил гитару за три месяца, когда служил в Александринском театре. Играли с Аней Ковальчук в спектакле «Бедность не порок», поставленном как новогоднее действо, с колядками и городскими романсами. Их, романсы, мы и пели под мой аккомпанемент.
Отцу сейчас за семьдесят, давно его не видел. По слухам, живет в деревне на Украине, у них с женой свое хозяйство. Папа серьезнее в отношениях, чем я. Женился раз десять — наверное, на каждой своей женщине. Такой вот честный человек! Помимо меня у него есть еще дети, все уже взрослые.
Общение с отцом прервалось само собой, когда я уехал в Ленинград и поступил в театральный. Не ссорились, никаких претензий друг к другу не имеем. Лишь любовь и уважение. Правда, виртуальные.
С мамой они до сих пор общаются прекрасно. Папа ее навещает, помогает то лампочку поменять, то полочку прикрутить. Все же она женщина не очень молодая, одинокая, хоть и окружена заботой и вниманием друзей, племянников. И я приезжаю, когда есть возможность. Отец при встрече каждый раз говорит маме, что хочет общаться со мной. Но ему достаточно просто «хотеть». Мама рассказывает о моих делах, он с интересом слушает, в очередной раз повторяет, что мечтает встретиться, но никогда не звонит.
— А вас самого позвонить ему не тянет?
— Нет. Отдалился. Несмотря на расставание родителей, я благодаря деду (бабушка умерла еще до моего рождения) получил настоящее мужское воспитание. Петр Семенович Мирошников был ученым, преподавал в харьковском политехе, был завкафедрой в одесском. Человеком он был жестким, настаивал на том, чтобы дети — мама и мой дядюшка — непременно стали экономистами. Мама ослушалась и получила диплом филолога. А дядю, который собрался учиться на врача, дедушка, используя связи, «сослал» на три года в армию. Тот отслужил в Германии и пошел-таки в экономисты. Петр Семенович меня тоже намеревался обратить в свою веру.
Я не сопротивлялся, поскольку четко оформленных желаний, выйдя из стен школы, не имел, хотя об актерстве подумывал и не хотел загреметь в армию. Мы тогда воевали в Афганистане, а в Одесском политехническом институте, на котором настаивал дедушка, была военная кафедра. Я окончил инженерно-экономический факультет, при этом с первого курса играл в студенческом театре эстрадных миниатюр и в команде КВН.
Это не вдруг началось. В детстве мама постоянно водила меня по театрам Харькова и Одессы, дружила со многими актерами, в их творческой среде я и рос. Получив диплом, вместе с приятелями — Лешей Агопьяном и Юрой Стыцковским — поехал в Питер поступать в ЛГИТМиК. В тот год конкурс был четыреста человек на место, но мы чудесным образом прошли.
— Дед не обиделся на вас? Семья снова недосчиталась экономиста...
— Нет. Диплом-то я получил! Вспоминая дедушку, думаю, что он, будучи блестящим ученым, по большому счету ничего не смыслил в реальной, так сказать, бытовой экономике. При советской власти был обеспеченным человеком. Его учебные пособия, методички постоянно переиздавали и платили приличные авторские. Деньги дед вкладывал в облигации госзайма, копил на сберкнижках. А в девяностые годы сбережения превратились в труху. Была дача в престижном месте, недалеко от моря. Так он, не посоветовавшись ни с мамой, ни со мной, продал ее. Выручил всего пятнадцать тысяч долларов, а сегодня только одна земля, где находилась наша дача, стоит полмиллиона.
— Дмитрий, как молодой человек с дипломом политехнического вуза чувствовал себя в театральном?
— Вполне уверенно, хотя я пришел туда с наивными представлениями о драматическом искусстве. Все было в диковинку. Другой мир!
Поскольку я из Одессы, пришлось упорно и мучительно избавляться от говора. Но этот опыт позже обернулся удачей. После первого курса мы с ребятами оказались в немецком Гамбурге, по обмену. Подружились со студентами театрального колледжа, начали ездить к ним уже с частными визитами. Когда до получения диплома оставалось полгода, рванули с товарищами в очередной раз в Германию, собрались провести там новогодние праздники. Неожиданно я получил интересное предложение — поработать в Штутгарте в дикторской школе, проводить занятия по технике дыхания и звукоизвлечения. Немцы занимались только артикуляцией, а я мог предложить им готовый тренинг по сценической речи от своего педагога Елены Черной. Спешить мне было некуда, я согласился и следующие два месяца мучил немцев так же усердно, как когда-то меня Елена Игоревна.
В итоге та поездка вышла боком. Когда вернулся в Питер, оказалось, что мастер курса Ефим Михайлович Падве приступил к репетициям и за прогул влепил мне тройку по актерскому мастерству. На фоне сплошных пятерок трояк выглядел некрасиво. Но — забавно.
До этого Падве собирался взять творческую паузу до весны, так что происшедшее показалось несправедливым. И не одному мне. Часть ребят в знак солидарности принесли зачетки и потребовали поставить им тоже трояки. Такой был сплоченный курс у нас. Надо заметить, что на госэкзамене, который принимали Басилашвили, Толубеев и другие зубры, я получил отлично.
— Почему, как вам кажется, из сотен выпускников театральных вузов известными становятся единицы?
— Мой сокурсник Станислав Концевич в пятерке лучших голосов русского дубляжа. Леша Петров стал спортивным журналистом. Только об этих двух людях что-то знаю. Остальные, видимо, ушли из профессии. Я лично всегда верил: если чего-то страстно хочешь и готов ради мечты на жертвы — получишь. Мне от многого пришлось отказаться ради профессии.
— Например?
— Одиночество — плата за свободу, которая помогла достичь цели. Я не женат, потому что всегда боялся брать ответственность за чужую жизнь. А как иначе, если положение актера шаткое и нестабильное?
— Но можно найти самостоятельную женщину, которой не потребуется сопровождение.
— Можно, но у меня не получалось. Несколько раз знакомили с дамами, имеющими свой бизнес, вот уж кто самодостаточные личности, не нуждающиеся, как вы говорите, в сопровождении. Красивые, интересные, но, понимаете, все эти разговоры о деньгах, делах, сделках меня быстро утомляют. Поняв ситуацию, говорил: «Созвонимся» и... сбегал.
— Мужчина нередко выбирает женщину чем-то похожую на мать: внешне, манерой поведения, характером.
— Я ничего не понимаю в женском характере! А что касается внешности, у меня классический примитивный вкус: нравятся длинноногие, стройные блондинки со спортивными фигурами.
— Вы описали типаж своей единственной жены, с которой прожили шесть лет?
— Да.
— Жена не хвалила вас, как мама?
— Все, что сейчас ни скажу, прозвучит неправдой. Потому что вообще-то я ненавижу, когда меня хвалят. Это напрягает. С другой стороны — не люблю, когда ругают. Если женщина скажет: «Дима, актер ты отвратительный» — в ту же секунду отношения закончатся. (Смеется.)
— Так что же Саша? Почему ваш брак распался?
— В разрыве полностью моя вина. Это первый опыт длительных отношений, взрослой любви. Я окончил театральный в двадцать шесть лет, а расстался с Саней в тридцать два.
Причина... Моя немыслимая ревнивость на фоне заниженной самооценки. Постоянно думал: «Она слишком хороша для меня» и изводил ее придирками. Когда стали вместе жить, казалось бы — радуйся, но я размышлял: а что же во мне прельстило такую красавицу?.. Саша была эффектной женщиной, солисткой балета Киркорова. Снялась в его клипах «Зайка моя», «Виноват я, виноват».
Мы познакомились в Одессе, Саша моложе на четыре года и тоже училась в политехе. Кавээну требовались красивые девочки — танцовщицы.
Потом мы с Сашей перебрались в Питер, я служил в «Александринке», она танцевала на тот момент в самом известном в стране кабаре «Тройка». В перерывах между репетициями я бегал к ней, благо от площади Островского до Загородного проспекта небольшое расстояние. Помню свое удивление, когда осознал, что кабаре — это не красные фонари, а серьезная организация с крутыми режиссерами-постановщиками, хореографами, охраной.
Саша очень прилично зарабатывала, особенно когда ее переманил к себе Киркоров. Не сравнить с моей зарплатой в театре. И это стало проблемой. Ну не могу я быть жиголо! Поэтому высокие заработки жены меня совсем не радовали. Подрабатывал, конечно, и озвучкой рекламы на радио, и съемками в клипах, но это погоды не делало. К чести Саши, она ни разу не попрекнула меня.
В 1996 году понял: с театром пора заканчивать, самое время прокладывать путь в кинематографе и, конечно же, ехать в Москву. А это означало — в никуда и все сначала.
В переломный для себя момент решил, что жена, разумеется, меня бросит. Зачем ей, такой успешной, я? Саша дружила со многими известными людьми нашего шоу-бизнеса. Думал, если она меня оставит, не переживу. Поэтому пошел на опережение, спровоцировал скандал... Лучше сам закончу отношения. Чушь полная! Ее последними словами были: «Дима, я останусь, если попросишь». Но я молчал. Она взяла два чемодана и пошла к такси.
— Поможешь мне спустить вещи?
— С этой минуты все сама.
Что случилось дальше, она до сих пор не знает. Через полчаса до меня дошел весь ужас случившегося и то, что не хочу ее терять. Бросился ловить машину, а в карманах пусто! Ни копейки! Помчался бегом — с Сенной площади, где мы жили, на Московский вокзал. До двух ночи в беспамятстве метался по поездам, открывал двери купе в отходящих составах в надежде найти Сашу. Не сообразил, что она давно уже в пути в Москву. Был ноябрь 1996-го.
Я доиграл в театре сезон и поехал в столицу. В следующем августе начал сниматься у Юрия Грымова в «Му-Му», жил у крестной. Искать Сашу уже не имело смысла, да и что я мог ей предложить? Ну нашел бы ее, спросил бы: а не начать ли нам сначала? Вдруг она сказала бы нет?! Лучше и не рисковать.
— Больше не виделись?
— Через несколько лет ей потребовалась помощь в одном вопросе, она позвонила моей маме. Та передала, что Саша просит встретиться, и добавила: «Помоги ей! Она хорошая девчонка и любила тебя».
От мысли, что снова ее увижу, разволновался до такой степени, что пока ехал, трясся крупной дрожью. Вспоминал день, когда расстались, ее взгляд. И вот подъехал к условленному месту, стою жду, нервно курю. Боялся, что встретимся и снова накроет. Но когда Саша пришла, я увидел перед собой пусть такую же, как и раньше, красивую, но чужую женщину. Помню свою радость: «Свободен! Свободен!» Никаких чувств вообще. От той девочки, которую любил, ничего не осталось.
— И больше вы почему-то не женились...
— Несколько раз собирался сделать предложение любимым девушкам. И даже знакомил с мамой. Но потом что-то резко менялось, и отношения заканчивались.
Мне важен «футляр» — внешность женщины, а как говорит мой добрый приятель психолог Лабковский, это означает — чувство неистинное. К тому же, боюсь, никогда не испытывал той степени близости, при которой быть вместе — единственное из возможного. Я постоянно совершаю ошибки в общении с женщинами, не понимаю ни вашей логики, ни того, что вами руководит. Все вы любите ушами, а мне не даются слова любви. Сразу ощущаю, как накладываются обязательства. Я — актер, работаю со словом и знаю ему цену. Для меня важнее поступок, а вы хотите слов. Скажу «Люблю», а потом что-то разладится и меня упрекнут: так, значит, врал?!
— Признайтесь, а женщины-актрисы вас заводят?
— Как можно обобщать? Хотя да, заводят... (Смеется.) Есть актрисы, в которых настолько сильно выражена женская магия, что дуреешь. Устоять невозможно... Они умело пользуются чарами, прекрасно осознавая, как влияют на мужчину. И тогда возникает вопрос: а не манипуляция ли это?
Любить — это круто. Несмотря на зрелый возраст, я каждый раз влюбляюсь как подросток. Друзья говорят: «Дима, ты счастливчик, раз способен испытывать яркие чувства». Наверное, они правы, в этом смысле я счастливчик. Другое дело, что случается влюбляться в тех, кто для жизни не подходит. И младше, и интересы из другого мира.
Еще не нравится, когда я увлечен больше, чем женщина. Все эти «Ой, я сегодня не могу, обедаю с мамой, и завтра тоже нет, и вообще занята всю неделю» плохо заканчиваются. В таких случаях просто разворачиваюсь и ухожу.
— Снова неуверенность?
— И это тоже. Непринятие себя осталось как в детстве. По-прежнему ощущаю себя подростком, только вот зеркало отрезвляет, как холодный душ. Мой друг шутит: «Я — спортивный и наивный шестнадцатилетний юноша. Какая сволочь облепила меня этим потрепанным жизнью мужичонкой?»
Стесняюсь, нервничаю, потеют ладони, когда попадаю в незнакомую компанию. Кажется, что на меня пристально смотрят, потому что необщителен, неостроумен, плохо выгляжу. А вот когда работаю, страха нет. Это же не я! Мне легко управлять публикой, заставлять ее и смеяться, и плакать. Актерская профессия сродни психотерапии.
— То, что в душе вы подросток, наверное, помогает в общении с сыном? Сколько Нестору сейчас?
— В мае исполнится четырнадцать. Всегда старался разговаривать с ним как с ровней. Иногда это приводило к тому, что я обижался на детские наезды. С позиции мудрого взрослого не получается у меня смотреть на некоторые вещи. Например на неуважительное отношение к окружающим, к себе. Даже засомневался как-то, а было ли оно изначально? И задумался: какие чувства испытывает ко мне единственный сын?
— Не слушается отца?
— Слушает, но не слышит. Назло делает то, что запрещаю. Случается, хамит. А этого я не терплю ни в каком виде. Мы можем дурачиться, веселиться как пацаны, но неподобающее обращение, переход границ недопустимы. Летом снимал в Киеве свой первый продюсерский проект, мне нужна была его помощь на площадке. И что? У нас не произошло ни делового контакта, ни человеческого.
Опущу подробности, скажу только, что по-настоящему растерялся, не знал, что делать. Ну не лупить же его! От бессилия кричал на ребенка, угрожал отправить домой, а в итоге сдался и позволил делать все что хочет. Потом позвонила Маша и потребовала: «Верни сына в Москву», — хотя мы договаривались, что он проведет со мной месяц. (С актрисой Марией Шалаевой Шевченко не был расписан. Пара рассталась сразу после рождения Нестора. — Прим. ред.). Что тут было делать! Купил ему билет, последний на этот день, оплатил сопровождение и отвез в аэропорт.
Я понял тогда, что, увы, я для Нестора уже не авторитет, он перестал со мной считаться. Неприятно признаваться, но если говорить честно, с момента рождения сына мне было отказано в праве принимать решения касательно его жизни. Это стало причиной того, что в последнее время мы прекратили общение. Обязанностей без прав не бывает, верно? Хочу, чтобы помимо обязанностей, которые нес до его тринадцати лет, у меня появились права.
Наверное, все случившееся закономерно. Мы всю жизнь общаемся эпизодически. Появлялось свободное время, брал к себе, и все шло замечательно. Ездил с сыном в отпуск, на съемки, к своим друзьям. Например к парашютистам на подмосковный аэродром, мы там жили по несколько дней. Стремился приобщить Нестора к пацанской компании, чтобы поменьше женского воспитания было и больше мужского. Он даже говорил, что скучает и любит меня. Потом не видимся месяц-два, и все — другой человек, мне снова трудно подобрать к нему ключик. При этом я вижу в нем живой ум, мощный скрытый потенциал, тотальное обаяние, которым мальчик умеет прекрасно пользоваться.
К сожалению, пока мы отдаляемся друг от друга с огромной скоростью. Видимо, история повторяется. То же случилось много лет назад между мной и отцом.
Но я люблю сына и жду его обратно. Мы не виделись с того момента, как я посадил его в самолет. Надеюсь, рано или поздно он превратится в мужчину.
— А что вас связало когда-то с его мамой Марией Шалаевой?
— Божий промысел. Встретились два одинаково заряженных атома. Отталкивались друг от друга с такой силой, что в итоге разлетелись. Мы никогда вместе не жили. Познакомились в 2000-м на съемках «Первокурсницы» Юрия Рогозина. Позже сыграли в фильме «Маша» по сценарию моего друга режиссера Сергея Ткачева. Он написал его под нас двоих.
— Чему научила вас Маша?
— Тому, что не стоит пытаться переделать женщину.
Благодарим отель Ibis Москва Динамо за помощь в организации съемки.
Подпишись на наш канал в Telegram