Мама удивилась: «Режиссеры всем актрисам делают такие подарки?» Пришлось все рассказать. В том числе и о том, что жених старше на двадцать восемь лет. Родители были в шоке. Папа страшно переживал, даже попал в больницу. Потом сказал: «Я приму любой твой выбор, раз его любишь». За Сашу высказывалась только бабушка.
— В пятилетнем возрасте я чуть не сыграла Анну Каренину. Дело было далеко от Москвы — в Белеве, где снималось «Огненное детство» по повести Мирошниченко «Юнармия».
Однажды мы с мамой, папой, бабушкой и дедушкой гуляли по ВДНХ. Я побежала вперед по аллее, вдруг меня остановила какая-то женщина:
— Девочка, как тебя зовут? Не хочешь ли сняться в кино?
— Зовут меня Аней, а про кино... не знаю, я мультики люблю.
Тут родители подоспели:
— Кто вы? Что вам надо?
— Я ассистент режиссера с Киностудии Горького. Мы запускаем новую картину. Понравилась ваша девочка, хочу пригласить ее на кинопробы.
Мама была против:
— Если Аня не подойдет, может слишком сильно расстроиться. Зачем ввергать ребенка в такой стресс?
Но бабушка настояла:
— Пускай сходит.
Пришли с мамой на студию, меня завели в комнату, там за столом сидели какие-то люди. Спросили:
— Знаешь стихи? Почитай нам что-нибудь.
И я — кроха — с серьезным видом затянула:
— «Печальный Демон, дух изгнанья, летал над грешною землей...»
Папа читал мне на ночь классику, поэтому «Демона» я знала наизусть. Худсовет был сражен наповал: девчушке четыре с половиной года, а она уже знает наизусть Лермонтова! На роль дочери комиссара Красной армии меня утвердили, предстояло ехать в экспедицию.
Поскольку родители работали, сопровождать меня вызвалась бабушка, и мы, две лягушки-путешественницы, отправились в Белев. В группе нас приняли как родных, разместили в частном доме. Мне было интересно все, особенно радовалась, когда переодели в старинную одежду — такого в обычной жизни никто не носил. Завидовала актерам, игравшим белогвардейцев, любовалась их красивой формой.
Злополучный эпизод на железнодорожных путях снимали ночью. К тому моменту я уже сильно устала. Режиссер объяснил: «Едва поезд начнет приближаться, сразу отходи в сторону». Я кивнула: все понятно. Прозвучала команда «Мотор!», поезд несется навстречу, а я продолжаю бесстрашно стоять на рельсах. Почему-то запомнилось, что состав должен остановиться сам. Группа застыла в ужасе. Не растерялся один Алексей Ванин, рванул ко мне, подхватил, и чуть ли не в последний момент мы успели отскочить на железнодорожную насыпь.
После той истории все считали его моим крестным отцом, он реально спас из-под колес. Алексей Захарович, мастер спорта по классической борьбе, был одним из любимых актеров Шукшина. Василий Макарович приглашал его во все свои фильмы, но по различным причинам он снялся только в двух картинах. С тех пор если пересекались с Алексеем Захаровичем на студии Горького, всегда тепло здоровались. Но это уже через много лет, когда я подросла.
— Вы долго ходили вольнослушателем в мастерскую Сергея Герасимова, однако диплом института кинематографии получали не у него, а у Алексея Баталова...
— Это целая история. После «Огненного детства» я попала в актерскую картотеку Киностудии имени Горького. Там меня и отыскали ассистенты, работавшие с Сергеем Аполлинариевичем, он готовился к съемкам «Юности Петра». Когда мама услышала, что дочь приглашают на кинопробы к самому Герасимову, волновалась больше меня: это же корифей!
Меня рассматривали на роль Саньки Бровкиной в детстве, взрослую героиню играла Любовь Полехина. Мне-то казалось, что мы с ней совершенно непохожи, не то что девочка, сидевшая рядом в ожидании, пока позовут в павильон. Вот она — один в один Люба. Но Герасимову почему-то приглянулась я.
Если роль и удалась, то только благодаря Сергею Аполлинариевичу. Он уделял мне много времени, репетировал, учил находить правильную интонацию, окать: мОрОз, ОбОз... Можно сказать, учил с голоса. Он был человеком верующим, держал пост, помню, приносил с собой на студию отварную картошку, редьку, когда прерывался на обед, подкармливал и меня.
Съемки окончились, но Герасимов обо мне помнил. Через пять лет пригласил на выпускной спектакль «Власть тьмы», а потом предложил: «Не хочешь ли прийти к нам на курс?» В четырнадцать лет я, конечно же, не могла стать их с Тамарой Федоровной студенткой, но мастерскую посещала с огромным удовольствием. Там учились Марина Левтова, Оля Машная, Митя Золотухин, Юра Мороз...
Герасимов и Макарова были потрясающими педагогами, к ученикам относились настолько трепетно, что каждый был уверен: уж его-то мастера любят больше всех. Я была еще школьницей, когда все они окончили институт, но по-прежнему приходила на занятия — уже в новую мастерскую Герасимова, студентами которой стали Гена Сидоров, Лариса Садилова, Аким Салбиев...
Ребята репетировали отрывки, я не оставалась в стороне. Сергей Аполлинариевич нередко расспрашивал: «Расскажи, Анечка, что у вас там в школе происходит?» Я с жаром принималась рассказывать, как у одноклассницы пропали часы. Тамара Федоровна тоже внимательно слушала и порой останавливала: «Желательно, когда что-то рассказываешь, не жестикулировать». Она считала, что хороший артист должен уметь донести смысл до зрителей одним голосом, даже если просто стоит столбом.
За съемки в «Юности Петра» я заработала первые приличные деньги и купила зимние сапоги. Герасимов это заметил: «Ой, у тебя новые сапожки! Красивые». Я страшно гордилась тем, что сама за них заплатила.
Конечно же, кто-то из студентов вызывал мои симпатии, но ко мне ребята относились исключительно как к дочери полка. Когда Сергея Аполлинариевича уже не стало, я узнала: оказывается, он собрал мальчиков и строго-настрого предупредил: «Аня — школьница, несовершеннолетняя, не дай бог, кто-то из вас проявит к ней интерес и с ней что-то случится, отчислю не раздумывая!» Переживал за меня как за дочь.
Герасимов ушел неожиданно, но закончить работу над фильмом о Льве Толстом успел. Я тогда пошла в ректорат и попросила: «Хотела бы учиться во ВГИКе и дальше, вот только нужно сняться в одной картине. Вы меня потом возьмете?» Там заверили, что да, но съемки затянулись, на вступительные экзамены я опоздала, актерский курс уже был набран. Расстроилась страшно, и ассистент режиссера, которая хорошо ко мне относилась, буквально за руку отвела к Баталову, попросила принять вольнослушателем.
Алексей Владимирович, вскоре возглавивший кафедру актерского мастерства, разрешил посещать свои занятия. Он набрал азербайджанский курс, я оказалась единственной русской девочкой. Занятий не пропускала, не филонила, даже вместе со всеми сдавала сессии, но все равно оставалась в институте на птичьих правах. Кто-то посоветовал съездить в Баку и сходить на прием в республиканский Минкульт, чтобы помогли выбить место во ВГИКе. Родители встали стеной: не пустим, ты еще маленькая!
Неожиданно вмешался случай. Савва Кулиш делал телепередачу об институте и, как оказалось, слышал про меня: талантливая девочка ходит на занятия и вовсю снимается, но диплом ей не светит. Разыскал, попросил дать интервью. Подошла к Алексею Владимировичу:
— Можно ли говорить все как есть?
— Да, деточка, можно.
Когда передачу показали по телевидению, меня зачислили в мастерскую Баталова. Пришлось заново сдавать все экзамены за четыре года, но ничего, справилась. По мастерству получала отлично, остальные предметы зубрила с утра до ночи, на нервной почве исхудала, стала как тростинка. Диплом защищала картиной «Возьми меня с собой», которую снял мой муж Александр Николаевич Полынников. Баталов ее посмотрел, но был сдержан в оценках: «Мне не очень понравилось, но дело не в тебе, в картине два финала, а должен быть один. Передай это мужу». Алексей Владимирович был замечательным педагогом, мне очень повезло у него учиться.
— У вас с Полынниковым большая разница в возрасте. Как вы, совсем девочка, решились связать с ним жизнь?
— Да, разница огромная — двадцать восемь лет. Тем не менее мы вместе уже тридцать два года. Встретились на съемочной площадке. Саша был уже известным режиссером. Его «Берегите женщин», музыкальный фильм с песнями Юрия Антонова, по сей день крутят по телеканалам. К слову, хочу исправить ошибку в Интернете: в этом фильме я не снималась, была еще совсем маленькой. Меня пригласили на пробы в картину «Просто ужас!», но Александр Николаевич тогда не утвердил, сказав: «У нее совсем взрослый взгляд». При том, что мне исполнилось всего одиннадцать. Я не монтировалась с партнером-мальчишкой, тот выглядел совсем пацанчиком.
Тем не менее Полынников меня запомнил и через четыре года позвал на главную роль в «Поживем — увидим». Вся группа замечала, насколько мне нравится Александр Николаевич, какие взгляды я на него бросаю. Мое отношение не укрылось и от Саши. Он отшучивался: «Вот исполнится тебе восемнадцать, поженимся». Позже я ему это припомнила: «Группа слышала ваши слова — женитесь».
Когда Саша приступил к съемкам «Приморского бульвара», еще одного музыкального фильма с песнями Вячеслава Добрынина, позвал на главную роль. Снимали в Одессе. Мне уже исполнилось семнадцать, но выглядела я как девчонка, группа так ко мне и относилась, опекала как маленькую. Жили в гостинице «Экран» при Одесской киностудии, в свободное время вместе с Анатолием Равиковичем, Олей Кабо и Андрюшей Градовым отправлялись на Привоз.
Свою первую роль в кино в «Приморском бульваре» сыграла Юля Рутберг, они с моим партнером Сашей Кузнецовым были тогда мужем и женой. Все вместе сыграли в смешном эпизоде, где Саша спасал героиню от акулы, сначала по ошибке приняв за меня Юлю.
Я все больше влюблялась в Александра Николаевича. Ухаживать за мной ему было некогда, но работа нас очень сблизила. Мне с ним было интересно, он много знал о кино, поскольку по первой профессии кинооператор, потом уже стал писать сценарии и режиссировать. Я мечтала: вот бы и нам стать такой парой, какой были Сергей Аполлинариевич и Тамара Федоровна. Вот бы и нам прожить вместе всю жизнь! Сколько хороших фильмов могли бы снять!
Однажды Саша предложил:
— Хочешь, покажу тебе город?
— Конечно хочу.
И мы отправились гулять по Одессе. Долго бродили по улочкам с очаровательным южным колоритом. Саша знал об этом городе, кажется, все, рассказывал об Одессе как заправский экскурсовод. Завернули в какой-то дворик, там он меня поцеловал и произнес:
— Выходи за меня замуж.
Что я могла ответить? Мечта сбывалась. Сказала:
— Хорошо, выйду.
Провожая в Москву, Саша купил дыньку и арбуз для моих родителей, а мне подарил симпатичную юбочку. Мама удивилась: «Режиссеры всем актрисам делают такие подарки?» Пришлось все рассказать. В том числе и о том, что жених старше на двадцать восемь лет. Родители были в шоке. Папа страшно переживал, даже попал в больницу. Потом сказал: «Я приму любой твой выбор, раз его любишь».
За Сашу высказывалась только бабушка, он ей очень нравился. Правда родные были уверены, что наш брак продлится недолго. Александр Николаевич и сам так думал: «Ну год проживем, ну два, а потом я ей надоем». Ошибался, мы уже много лет вместе!
Свадьба была скромной: расписались и накрыли поляну в лесу у ручья, неподалеку от больницы, где лежал папа. Нам удалось его оттуда вытащить. Отпраздновали с моими родными, больше никого не приглашали.
— Процесс притирки, без которого не обходится ни один брак, оказался мучительным? Да и о быт любовная лодка могла запросто разбиться.
— В этом смысле мне повезло. После свадьбы стали жить у моих бабушки и дедушки на Красной Пресне. С бабушкой у мужа возникла симпатия, еще когда я приглашала его в гости на щи. Бабуля готовила их из квашеной капусты по особому рецепту: капусту следовало тушить с луком и морковкой в течение часа, потом добавить в щи ложку гречки. В первый раз Саша решительно отказался: «Ни за что не буду это есть! — Я все же уговорила попробовать. Он проглотил целую тарелку: — Не ожидал, что будет так вкусно!»
За быт в семье отвечали мы с бабушкой. Если в гостях Саше нравилось какое-то блюдо, запоминала рецепт и дома готовила. Долго стирала постельное белье руками, пока не приобрели «Малютку» — было такое советское малогабаритное пластмассовое чудо. Помню, тащили машинку из Одессы, в Москве было не достать.
Я — поздний ребенок, на фоне моих возрастных родителей Саша выглядел моложавым. Тем не менее целый год я обращалась к нему по имени-отчеству. По большому счету, воспринимала его как мужа и отца. Когда в очередной раз произнесла «Александр Николаевич», он сказал: «Хватит!»
В Одессе через какое-то время Саша получил однокомнатную квартиру, мы проводили там все лето. Квартирка стала нашей дачей. Родители жили в Чертаново, если ехала их навещать, часами стояла в пробках. В конце концов уговорила продать квартиру и перебраться на Красную Пресню. Теперь они жили от нас в семи минутах ходьбы, так что виделись часто.
В наш ближний круг входили члены Сашиной съемочной группы. Особенно тесно я подружилась с монтажером Светой Еленской, она живет в Москве. Жаль, что сегодня нет возможности общаться с одесскими друзьями столько, сколько хотелось бы — не так-то просто стало ездить на Украину.
Конечно же, у меня было немало друзей в институте. Однажды с однокурсниками-азербайджанцами отправились в гости к брату Алексея Баталова Борису Викторовичу Ардову, он тоже преподавал во ВГИКе. Бабушка услышала и накрутила Сашу: «Почему она тебя с собой не взяла?» Муж заревновал, решил за мной потихоньку проследить, но я его заметила и чтобы не волновать, в гостях провела всего минут сорок.
— Выйдя замуж, вы стали сниматься в каждом фильме Полынникова. А мужья-режиссеры обычно либо не делают супруге-актрисе никаких замечаний, либо придираются сверх всякой меры. Ваш из каких?
— Поначалу Саша меня сильно строжил, можно даже сказать — гнобил. Сложноватенько приходилось: как бы я ни сыграла, ему все не нравилось. Замечания делал таким тоном, что нередко доводил до слез. Однако рыдать, устраивать сцены было некогда — проплакалась и снова в кадр. Обижалась конечно... Когда возвращались домой, Саша всегда начинал мириться первым. Подойдет, поцелует:
— Все будет хорошо, не расстраивайся.
— Саш, ну почему ты так ко мне необъективен?
— Я знаю тебя как никто другой, верю, что ты — прекрасная актриса, значит, можешь сыграть лучше.
Разве можно было после таких слов на него обижаться? Помню, как Александр Николаевич буквально изводил меня во время съемок «Кумпарситы». По сюжету я влюблялась в учителя танцев — героя Андрея Смолякова, рожала ребенка, бросала его... Андрей обладал потрясающей пластикой, танцевал как бог. Так же как Сережа Хрусталев, сыгравший главного героя. Недавно Сережа брал у меня интервью для интернет-канала, вспоминали те съемки, и он упрекнул:
— Ты была со мной заносчива.
— Ну прости, пожалуйста, надеюсь, не сильно тебя обидела.
Так вот, Саша требовал: «Не играй себя! Твоя героиня — девочка из детдома, наивная, малообразованная. Сделай глупенькое лицо, глазки». У меня не получалось, и муж снимал с меня стружку. Но я ему, можно сказать, отомстила, рассказала историю, как влюбившись в него, осознала, что совершенно не умею целоваться. Тогда, чтобы не ударить в грязь лицом, привлекла приятеля и долго репетировала с ним поцелуи. Эта сцена «из жизни» вошла в картину. Муж до сих пор, вспоминая, не может избавиться от чувства ревности. Кстати, за «Кумпарситу» я получила приз имени Веры Холодной на актерском фестивале.
Вообще, как мне кажется, характер у меня хороший. Я человек покладистый, не люблю конфликтов. За тридцать с лишним лет мы с мужем, конечно же, не раз ссорились и не исключительно по творческим поводам. Как прожить без этого? Но я уверена: конфликты нужно не раздувать, а стараться нивелировать, не орать друг на друга, а находить компромиссы и научиться прощать. Такое отношение к жизни, браку, наверное, и держит нас вместе до сих пор.
А еще Сашино чувство юмора. Если бы вы спросили его о том, почему мы до сих пор вместе, он бы ответил так: главное изначально распределить, кто будет готовить первое, кто — второе и не переходить границ, остальное ерунда. Поскольку муж долгое время прожил в Одессе, заразился там неподражаемым чувством юмора. Оно стало нашим спасением. Только начнет зреть конфликтная ситуация, Александр Николаевич превратит все в шутку, и стресса как не бывало.
Я без преувеличения обязана ему самыми яркими своими работами в кино. В «Возьми меня с собой» играла девушку, которую герой принял за аферистку, а она оказалась артисткой, выполнявшей указания режиссера. По сюжету я просила милостыню на Курском вокзале, и вот съемка закончилась, группа свернулась, а я что-то замешкалась. Так пассажиры, спешившие на поезда, проносясь мимо, тормозили, жалели, совали деньги. Я пыталась разубедить: «Вы ошибаетесь, я не нищенка, не бомжиха, здесь кино снимается». Не верили... Меня вообще часто принимают за свою, я вызываю у людей ощущение близкого человека.
Александр Николаевич всегда отдавал предпочтение жанровому кино. «День любви» — триллер, от которого местами кровь стынет в жилах. Бандиты там охотятся за победительницей конкурса красоты. Снимали в Набережных Челнах, я постоянно бегала в кадре, что нелегко на шпильках, а в меня стреляли. До этого Саша посмотрел американский боевик «Кобра» и решив повторить эффектный финал, сказал: «Это будет наш ответ Голливуду». Бессердечного убийцу, которого играл один из любимых Сашиных актеров Андрей Смоляков, в финале сжигали в печи.
Андрюша бодрился, но когда дошло до съемок того самого эпизода, ему стало по-настоящему страшно: а вдруг кнопка не сработает, вдруг механизм не отключится и его затянет в печь, где полыхал отнюдь не бутафорский огонь. Актеры ведь в массе своей люди суеверные, мало ли что... Андрюша нашел выход — подколол к брюкам булавку и только тогда вошел в кадр. Все обошлось.
В романтической комедии с детективным сюжетом «Обнаженная в шляпе» Александр Николаевич заставил меня раздеться. Я поначалу сопротивлялась, мне это совсем не нравилось, но муж убедил, что иначе эротическая история на экране сильно проиграет. Долго с ним торговалась, мы решали, какие части тела можно показывать и в каких ракурсах. Конечно же, во время съемок эротических сцен Александр Николаевич старался оставить на площадке минимум людей, но если честно, получалось не всегда. Зрители наши усилия оценили, картина хорошо прошла в прокате, но Леша Серебряков, сыгравший главного героя и оказавшийся прекрасным комедийным артистом, до сих пор стесняется этого фильма.
Профессия сводила меня с замечательными партнерами. В «Идеальной паре» снималась с Аней Самохиной. Мы крепко сдружились. Удивительное дело: Самохина была Анной Владленовной и я поначалу тоже. Моего папу родители назвали Владленом, но ему настолько не нравилось собственное имя — аббревиатура от Владимира Ленина, что он пошел и поменял паспорт, став Владимиром. Еще на тот момент Аниного мужа звали, как и моего, Александром Николаевичем. Так что люди из группы нередко становились между нами и загадывали желания. Говорят, сбывалось.
Аня была настоящей кинозвездой. У многих коллег это вызывало зависть. Красавица, умница, успешная, при этом человек редкостной доброты и абсолютно непафосный. Могла отправиться на съемки в плацкарте, если не удавалось купить для нее билет в СВ, сесть с группой в автобус, если не было возможности предоставить ей персональную машину.
Однажды приехала из своего Питера в Москву на кинопробы и попросила: «Как же не хочется останавливаться в гостинице, можно поживу у вас?» Гостила целую неделю. Мы менялись одеждой как подружки-школьницы. У меня остались о ней самые теплые воспоминания. Аня ушла безвременно, ей всего сорок семь исполнилось... Однажды меня попросили сняться в документальном фильме, рассказать о нашей дружбе. Отказалась: «Никакого толку от меня не будет, расплачусь и не смогу остановиться».
Замечательный партнер был и на «Грешной любви». Обожаю Сергея Петровича Никоненко! Он, как и я, ученик Герасимова, очень смешно пародирует мастера. Нам было о чем поговорить, постоянно вспоминали Сергея Аполлинариевича и Тамару Федоровну. Съемки выпали на зимнее время, я страшно мерзла в гостинице, так Сергей Петрович подарил мне необычную грелку — разламываешь ее и несколько часов спишь в тепле. Когда попросила автограф, Никоненко написал: «Анечке — прянички, а всем другим — пайком сухим».
— Вы снялись в сорока фильмах. Муж не возражал, когда соглашались работать с другими режиссерами?
— Иной раз немножко ревновал, но виду не показывал, поскольку человек мудрый. Правда когда снималась не у него, качал головой: «Да, умеешь ты глазки строить». Но и я его ревновала.
На съемки в «Криминальном таланте» Александр Николаевич отпустил меня сам. Они проходили в Одессе одновременно с его «Приморским бульваром». Группе на роль подружки Александры Захаровой требовалась юная девушка. Режиссер Сергей Ашкенази увидел меня и попросил выручить:
— Есть для тебя небольшая ролька.
Я поначалу отказывалась:
— Наш мастер Алексей Баталов против того, чтобы актеры мелькали. Одно дело — главная роль, а здесь...
В итоге уговорил меня... Саша. Правда общих сцен с Захаровой у нас не было. Мы ни разу не пересеклись не только в кадре, но и в студийных коридорах, а вот с Алексеем Жарковым, игравшим следователя, разматывающего историю клофелинщицы, поснимались от души. Поглядывал он на меня с нескрываемой симпатией, но мне нечем было ему ответить — я была влюблена в Сашу.
В «Танцплощадку» попала благодаря Сергею Аполлинариевичу. Он летел с Самсоном Самсоновым из-за границы с международного кинофестиваля. Тот рассказал, что задумал историю, где главные героини — три сестры и что нужна школьница, ученица девятого или десятого класса. Герасимов тут же отреагировал: «Слушай, есть у меня такая девочка, ходит к нам вольнослушателем». Вскоре меня пригласили на «Мосфильм». Самсонову я понравилась. Правда режиссер хотел, чтобы осветлила волосы, но папа делать это категорически запретил — опасался реакции педагогов в школе.
Мне очень нравился Женя Дворжецкий — талантливый парень с грустным взглядом. Добрые отношения сложились с Сергеем Газаровым. Помню, сидели на озвучании и тот всех смешил, задаваясь вопросом: «И чего альпинисты лезут в горы? Не понимаю, зачем лезть черт-те куда? А как потом спускаться?»
Лишь Александра Яковлева поглядывала сурово, как мне казалось, недолюбливала. По сюжету она сдирала с меня платье, которое я без спросу надела, отправляясь на дискотеку. Александра делала это столь яростно, что порвала на мне серебряную цепочку — бабушкин подарок. Она померила платье, которое костюмеры предложили для финальной сцены, и забраковала:
— Не нравится!
Я решила выручить ребят:
— Хорошо, платье надену я.
Когда Яковлева увидела наряд на мне, тут же переменила мнение: «Нет, все же буду сниматься в этом». Да пожалуйста... Меня в итоге одели ничуть не хуже.
В криминальной истории «Игра на миллионы» партнер Сережа Габриэлян вознамерился исполнить все трюки самостоятельно. Решила от него не отставать и тоже отказалась от дублера. По сюжету в одной из сцен я перехожу дорогу, на меня мчится жигуленок и сбивает. Я должна была запрыгнуть на капот. На репетициях все получалось, а на съемках неожиданно задела ногой номерной знак автомобиля и сильно порезалась, хлынула кровь. Пришлось обращаться к врачам. Слава богу, что не повредила сухожилие, могла бы остаться калекой.
Кураж не растеряла, прыгала с четвертого этажа на картонные коробки. Было страшно, но когда удачно приземлилась, адреналин зашкаливал: ух ты, я это сделала! Еще, спасаясь по сюжету от бандитов, спускалась с седьмого этажа по скрученным простыням. В простынях спрятали канат, я лично проверила все связки, чтобы не шмякнуться о землю. Спустилась эффектно — веял ветерок, поднимая подол моего платьица. Позже режиссер Геннадий Байсак, который сам страховал меня внизу, признался, что на всякий случай вызвал скорую, она стояла за углом дома.
В картине снимался Алексей Петренко, если сталкивались в коридоре гостиницы, Алексей Васильевич неизменно мурлыкал себе под нос «Беса ме, беса ме мучо». Очень тепло относился ко мне Валерий Александрович Баринов, который явился на съемки в Севастополь с сыном Егором. Мы вместе гуляли по городу, и Баринов не раз говорил: «Если вдруг понадобятся деньги, скажи, всегда выручу».
Мне повезло сниматься и у классика нашего кино Михаила Абрамовича Швейцера в драме «Как живете, караси?» Сорежиссером картины была его жена Софья Абрамовна Милькина. На площадке я оказалась в блистательной актерской компании с Александром Калягиным, Николаем Пастуховым, Женей Мироновым. Режиссеры относились ко мне трепетно, Софья Абрамовна улавливала малейшие перемены в моем настроении, спрашивала: «Тебя никто не обидел? Только скажи, поговорю с этим человеком». Она прекрасно готовила, постоянно приносила на студию что-нибудь вкусненькое и всех угощала.
— В последние годы вы появляетесь в сериалах. Сложно соглашаться на проекты, в которых у вас неглавные роли?
— По этому поводу мы советовались с Александром Николаевичем и решили: раз не получается снимать фильмы, но предлагают работу, зачем отказываться? Правда съемки в сериалах сильно отличаются от работы в кино. Это конвейер, приходишь: костюм, грим, площадка! Все — в ускоренном ритме, но я смогла перестроиться. К тому же и здесь случаются удачи, к примеру роль гадалки Тамары в сериале «Трое против всех».
Обожаю костюмные проекты. Жаль, что в моей фильмографии лишь одна историческая картина «Институт благородных девиц», где сыграла мать младшей воспитанницы графиню Суворову.
Снималась в сериале «Возвращение Мухтара». Заварили эту кашу Александр Николаевич с продюсером Юрием Беленьким. В одной из серий моим партнером был маленький Паша. По сюжету у меня крадут ребенка, а Мухтар находит преступников. Сниматься с юными актерами непросто, но я нашла общий язык и с мальчишкой, и с его мамой, которая присутствовала на площадке.
Роль Мухтара исполняли два пса. Одной собаке, в отличие от людей, не под силу выдержать двенадцатичасовую смену, и четвероногому не объяснишь, куда он должен пойти и на какой точке остановиться, так что приходилось снимать множество дублей. Однако ни у кого это не вызывало раздражения. Сценаристы, чтобы нас подбодрить, однажды схохмили. Александр Николаевич открыл сценарий и прочитал: «Мухтар подошел, удивился и пожал плечами». Ну как после этого приступать к работе в дурном настроении?! Зрители полюбили сериал, его успел посмотреть мой папа. Когда Мухтар бросался на плохих людей, он не скрывал радости: «Так им и надо!»
— Легко ли дался переход к возрастным ролям?
— Как-то не задумываюсь о возрасте. Хотя мне пятьдесят один, внутреннее ощущение лет на тридцать. Недавно увидела себя на экране в сериале «Крестная» и подумала: не так все плохо! Хотя с собой ничего не делала. Я та еще трусиха, не могу решиться не только на серьезную пластику, но даже на так называемые уколы красоты: вдруг, не дай бог, навредят?
— Как проявляют себя ваши поклонники?
— Сумасшедших, к счастью, среди них никогда не водилось. Один живет в Одессе. Как только мы туда приезжаем, сразу возникает на пороге. Спрашиваю:
— Как вы узнали, что я приехала?
— Анечка, я вас чувствую.
То арбуз принесет, то красивый блокнотик подарит. Александр Николаевич приходит, а у нас Юра сидит. Муж удивлен, приходится объяснять: «Саша, посмотрела в дверной глазок, а там арбуз, была уверена, что это ты».
— Простите за неделикатный вопрос: вы не родили детей, потому что помешала актерская профессия?
— В какой-то степени... Сначала врачи меня упустили, потом не смогла родить, не получилось. У Александра Николаевича есть сын Дима от первого брака, который моложе меня всего на два года. Он мне как брат. Дима стал оператором, нам довелось вместе работать.
В Минске живет моя крестная дочь Ульяна. Ее дедушка, композитор Сергей Миклашевский, писал музыку к сериалу «Крестная». Дружим много лет, я записала несколько его песен. Когда Сергей предложил стать крестной Ульяны, не раздумывала ни минуты. Она пока учится в школе, серьезно занимается спортом, имеет второй взрослый разряд по плаванию, собирается поступать в институт физкультуры, хочет стать тренером. Радуюсь ее успехам.
— Есть у вас несбывшиеся желания?
— Не скажу ничего оригинального: хотела бы побольше сниматься, способна сделать еще что-то заметное в кино. Режиссеры западают на артиста, начинают вовсю его эксплуатировать, а потом забывают. Увы, таковы издержки нашей профессии, но забытые кумиры иногда возвращаются, удивляя коллег и зрителей.
Подпишись на наш канал в Telegram