Если бы мне сказали, что буду ездить с концертами по России и миру вместе с лучшими актерами страны, не поверил бы. Но и не удивился бы.
— Саша, уже привыкли отвечать на вопросы или до сих пор неудобно? Ведь вы сами в прошлом интервьюер.
— Во-первых, количества интервью, которые я взял и раздал, примерно равны. А во-вторых, слово «неудобно» вообще не про меня. Неловкость исчезла навсегда в глубоком детстве, года в три. Дело в том, что я родился в большой семье. Восемнадцатилетние мама с папой, бабушки-дедушки, прабабушки-прадедушки, у всех «старые» и «новые» мужья и жены. Значительное число старших родственников пребывало в новых отношениях, но все со всеми дружили. Большая клановая еврейская семья по папиной линии и такая же, но русская, по маминой — слились. Все с корнями. Каждый клан пытался воспитывать ребенка в своих традициях, так что с ранних лет я был вынужден соображать, что и кому стоит говорить, а о чем лучше помалкивать. Все корректно, интеллигентно, но уже маленьким я неплохо разбирался в человеческих отношениях. При этом рос правильно залюбленным, уверенным в себе парнем.
— Верно говорят, что наглость — второе счастье?
— На сто процентов да! Особенно в наше беспощадное время. Без наглости не пробьешься, но у нее должен быть ограничитель в виде воспитания, иначе это хамство и беспардонность. Многие путают понятия и называют скромностью обычное неумение отстаивать свои права. «Не буду бороться, я слишком хорошо для этого воспитан», — говорит обычно тот, кто просто не умеет себя защитить и кому регулярно садятся на шею. Если из двух зол выбирать меньшее — гипертрофированную наглость или такой же интенсивности интеллигентную леность, голосую за первое. Однако в силу полученного и не полностью про... потерянного воспитания мне за рамки, надеюсь, все равно не выйти.
В этот момент я понял: не зря пишу, не зря...
— И какие же вещи в силу воспитания никогда себе не позволите?
— Речь не совсем о воспитании, скорее о внутренних правилах. Ну вот, к примеру, почему я не совсем профессионален как интервьюер. Да потому что неловко задавать провокационные вопросы. Не буду ради собственной популярности ставить людей в неудобное положение — а журналист должен. Или я не использую услышанные истории в своих рассказах, если есть риск, что они кого-то заденут. Точно не стану писать мемуары — все тайны умрут вместе со мной.
— Ваша позиция ясна. Теперь понимаю, почему вы так нагло ворвались в культурную и светскую жизнь Москвы. Везде Цыпкин!
— Так и есть, ворвался действительно нагло. Иногда говорят: «И придет счастливый день...» Не придет, у него нет ног. А у человека они есть. Стало быть, шанс прийти в итоге к своей мечте существует. Пусть результат неизвестен, но «купите хотя бы лотерейный билет». Я вот вписываюсь в любые проекты, даже самые авантюрные, и жизни говорю да.
К примеру, когда в четырнадцать лет прилетел в Израиль, где одно время жил папа, торговал на улице пепси-колой. Хотелось денег, отец предложил вариант, как их заработать. Сказал:
— Торгуй холодной газировкой.
— Да!
И весь жаркий июль я ходил по Иерусалиму с ящиком на плече. Зашел по неведению в арабский район и угодил в переделку. Меня там прижали местные ребята, еле ноги унес.
— У вас ведь есть об этом рассказ.
— Да, большинство сюжетов взято из жизни. Скажем, то, что случилось с героиней в «Кимченыре», произошло со мной. Это я от невнимательности подарил главному редактору одного крупного издания початую бутылку коньяка. Позорище! Зато получился рассказ.
Есть истории и о том, как я сдавал бутылки, колол дрова за деньги, преподавал английский.... Чем только не занимался! Одно время мы с Сережей Шнуровым работали в неком пиар-агентстве и своим креативом продвигали презервативы известного бренда. Шнуров придумал дизайн, я — концепт идеи продвижения, а наши подружки раздавали резиновые изделия в ночных клубах. Мне было двадцать, группа «Ленинград» в то время давала первые свои концерты и была не так уж известна, но я уже тогда понял: вот они — гении.
— Пять лет назад вышел сборник рассказов «Женщины непреклонного возраста», собранный из ваших постов в «Фейсбуке*». Книга сразу стала популярной. Вам было под сорок, жизнь только началась?
— Если бы мне тогда сказали, что спустя три года буду ездить с концертами по России и миру вместе с лучшими актерами страны, не поверил бы. Но и не удивился бы, потому что иначе зачем начинать? Справедливости ради замечу: и до этого у меня была бурная, насыщенная, интересная жизнь. Я работал пиарщиком в крупной телекоммуникационной компании. Достиг всего, чего хотел, во всяком случае в Петербурге, где прожил большую часть жизни. Недавно, к слову, второй раз получил самую высокую российскую награду в пиаре — условный «Оскар» для нашей отрасли, премию Proba. Но конечно, с началом творческой карьеры пришла совершенно иная публичность и узнаваемость. Не в том масштабе, в котором, возможно, хотелось бы, но в баре спокойно уже не выпить.
Теперь хочу получить, ну, допустим, «Оскар» за свои сценарии, и не просто мечтаю, а делаю какие-то шаги навстречу цели. К примеру, познакомился с одним из режиссеров сериалов «Друзья», «Мелроуз Плейс» и других блокбастеров Полом Лазарусом. Он переводит, точнее переписывает, мои рассказы на английский. Поскольку Пол серьезный кино- и театральный режиссер с широким кругом общения и доступом к любому актеру, надеюсь, получится совместный проект. Но если «Оскара» не дадут, не расстроюсь. Я же шаги сделал.
— Ваши рассказы читают Константин Хабенский, Данила Козловский, Ксения Раппопорт, Сергей Бурунов, Виктория Исакова, Ингеборга Дапкунайте и другие прекрасные, очень востребованные актеры. Как удалось их заинтересовать?
— Скажем, Константину Юрьевичу Хабенскому я отослал рассказ по электронной почте через его агента. Предложил прочитать на благотворительном мероприятии крупной строительной компании, которая хотела поддержать его фонд, помогающий детям бороться с онкологией головного мозга. Текст Константину понравился. Мы были немного знакомы, в дремучем 2008 году брал у него интервью. Но это никак не повлияло на его решение. Сейчас с ним выступаем по всему миру.
С Викой Исаковой, Аней Михалковой и Ингеборгой Дапкунайте познакомились на съемках у Ани Меликян — и так с каждым актером есть какая-то история. Ну а дальше аншлаги, классное времяпрепровождение. Почему не читать вместе? К тому же наши чтения — финансово выгодный проект.
— Как артисты выбирают рассказы? Они же абсолютно разные: добрый и смешной «Не скажу» в блестящем исполнении Хабенского, циничная, с ненормативной лексикой «Мечта» Ингеборги...
— Я отсылаю сразу несколько, артисты сами решают: «мое — не мое». Хорошо, что не спросили, почему мат вообще присутствует в рассказах Цыпкина. Когда такой вопрос задают мне под постами в соцсетях, не отвечаю, а блокирую любознательных.
Мне везет с талантливыми чтецами. Кстати, иногда пишу сразу под актера. Например для Ани Михалковой специально написал антиутопию «Люди своевременных взглядов» о мужчине, который искренне любит жену и верен ей. Но сама жена, ее подруга и начальница заставляют завести любовницу, дожимают, докручивают, чтобы он сделал это — так ведь принято!
Ингеборга Дапкунайте обожает мои разгульные рассказы. Читает так, что народ взрывается аплодисментами от удовольствия. Вика Исакова любит моего нового героя Славика. В общем, каждый артист выбирает то, что по душе. Не обходится, правда, без исправлений текста.
— В смысле?! Ваши рассказы правят?
— Переписывают, меняют фразы: «Это мы уберем, то исправим...» Например в «Малахите» Женя Стычкин изменил финал.
— Как же вы такое допускаете?
— Почему нет? Они не менее талантливые, чем я. С собой не цацкаюсь. Скажем, самый, как мне кажется, мощный рассказ «Снег» о переходе из этого мира в иной Ингеборга и Константин Хабенский исправили так, что по сути это два несколько разных произведения.
В версии Константина читатель так и не понимает до определенного момента, кто беседует друг с другом в хосписе, а у Ингеборги ясно сразу. Мне нравятся оба варианта.
— Вы и сами неплохо читаете свои тексты, но привлечение известных актеров — хороший маркетинговый ход. Или скажете, что нет?
— Я не умел читать, но три года тренировок у лучших актеров страны не прошли даром — причем в экстремальных условиях. Летишь, допустим, в Америку с Хабенским. Выходишь на сцену переполненного зала с ясным пониманием, что публика вообще-то пришла посмотреть на Константина... И занимаешь собой половину отведенного времени. Тогда надо читать либо не сильно уж хуже, чем он, либо быть готовым к тому, что начнут свистеть.
Отрицать роль популярных актеров в судьбе своих рассказов абсурдно. Если бы их не читали суперзвезды кино и театра, они не получили бы такой широкой известности. Или получили, но небыстро. Я в своем уме, маркетинговые преимущества осознаю, но если бы артисты в принципе не согласились читать, понял бы: рассказы хреновые. Этого не случилось — значит, тексты хорошие.
Первым на «Ютубе» появился «Томатный сок» в исполнении Данилы Козловского, и до сих пор это самый популярный рассказ — почти пять миллионов просмотров в различных сетях. Да, мы с Даней дружили, но он никогда не прочел бы текст на камеру, если бы тот не был созвучен его переживаниям.
— С Данилой вы знакомы по Питеру?
— И с Даней, и с Ксенией Раппопорт, и с Лизой Боярской сначала познакомились по работе — я брал у них интервью. Позже подружились. Я позиционировал себя не как журналист, а как человек из бизнеса, который с ними беседует. Возможно поэтому привычных границ в общении между актерами и представителем прессы не возникло. В общем, мне везло встречать интересных людей в нужных обстоятельствах. Вот, например, по моему сценарию снята одна из новелл. Дебют в большом кино, и в ролях — Джон Малкович! Я везунчик.
— Кстати, каким Малкович показался вам в общении?
— Корректным, вежливым. Чем крупнее масштаб человека, тем проще он в жизни.
Книжку, о которой упоминали, собранную из моих постов в «Фейсбуке*», я издал в августе 2015-го, и уже в сентябре она стала бестселлером. Это случилось до «Томатного сока» с Данилой. Как вы понимаете, звезды не принимали никакого участия в ее написании. Меня познакомили с главой питерского филиала крупнейшего российского издательства, он сразу сказал: «Берем!» Никакой протекции не было.
Осенью 2015-го появился проект «БеспринцЫпные чтения», который взялась продюсировать в партнерстве со мной моя питерская подруга Настя Приц. Проект сразу поддержали два хороших писателя: Александр Снегирев, лауреат «Русского Букера», и Александр Маленков, главред популярного журнала. Втроем начали выступать, звезды присоединились сразу.
— У большинства ваших рассказов запоминающиеся названия. «Дом до свиданий», «Женщины непреклонного возраста»... Они легко приходят в голову?
— Нет, обдумываю месяца по три-четыре. А книжку пишу за два... Записываю названий сто, затем начинаю отсеивать, отсылать друзьям, чтобы высказали мнение.
— И на чьи мнения ориентируетесь?
— Издательство. Жена. И пять-шесть актеров, близких приятелей. Все!
Хотя мои тексты близких уже достали — я же постоянно пишу что-то новое. Но что поделать, жена читает, потому что жена. Актеры — потому что им с этими текстами на сцене потом выступать. Если кто-то из них скажет: «Эту хрень читать не стану», переработаю идею. При этом у меня безотходное производство. Каждый текст использую раз пять: для чтения со сцены, как часть сценария, пьесы, пост в «Фейсбуке*», что-нибудь еще. Написано уже много. Думаю, если каждый день читать полуторачасовую программу, хватит на месяц.
Что же касается общественного мнения, оно меня вообще не интересует. Люди могут быть очарованы или, наоборот, разочарованы — необязательно самим текстом, но и субъективными параметрами вроде внешности или голоса автора. Поэтому я себе создал парник.
В «Фейсбуке*» комментировать могут лишь те, кто у меня в друзьях, а их немного. В «Инстаграме*» блокирую всех, кто не выказывает восхищения моими текстами. Шучу! Почти шучу... Но вообще-то сам себе создал информационный пузырь, в котором я такой весь из себя охрененный и никакого негатива в мой адрес. Ну а что? Залы полные, все три изданные книги — бестселлеры, артисты откликаются на то, что я им предлагаю. Это с одной стороны развращает, а с другой — придает сил. Сейчас меня уже не утопишь просто так. Если бы в самом начале обращал внимание на сторонние отзывы, не осмелился бы двигаться по этому пути дальше.
— Критика ранит любого творческого человека, даже если он утверждает, что не реагирует на нее.
— Я не творческий человек, а авантюрист с жаждой приключений. Мне не нужно высказаться, не тешу себя иллюзиями о своей гениальности, просто нравится атмосфера вокруг того, чем занимаюсь. Книги, кино, театр — все круто!
Очень хотелось сделать клип для Бориса Гребенщикова*. Это бесконечно талантливый человек, личность крупного масштаба. Мы хорошо знакомы, и однажды он позвонил:
— Есть новая песня «Темный как ночь», хочешь написать сценарий клипа?
Мне самому все это было по кайфу: поработать с БГ — это же приключение! И я сказал:
— Конечно!
Помните — я же человек, говорящий да.
Предложил сразу несколько синопсисов. БГ выбрал тот, где я переписал сюжет «Анны Карениной» с новым финалом — под поезд летит Вронский.
А дальше я отправился на несколько дней в Ниццу и на набережной случайно встретил предпринимателя Александра Малиса. Разговорились, пересказал ему идею клипа. Саша оценил и вызвался спродюсировать, выделил деньги.
В итоге решили сделать не клип, а мини-фильм, назвали «Темная как ночь», появился такой звездный состав, какого еще никогда не было в истории российских клипов: Максим Суханов, Юлия Пересильд, Ингеборга Дапкунайте, Константин Хабенский, Матвей Лыков, Михаил Горевой, Артем Немов. Бомба! Наша команда во главе с Раддой Новиковой получила кучу призов.
При этом у меня не было задачи творчески высказаться, идея была описана буквально за пять минут. А рассказ «Эвтаназия» — за десять.
Выпивали в баре с актрисой Олей Сутуловой, она посетовала:
— Саш, для всех пишешь, а для меня нет...
Говорю:
— Все будет!
Набросал на бумаге сюжет, показал. Ольга — сильная женщина, вдохновила меня на идею об убийстве.
— Супер! Снимаем! — сказала.
Еще полчаса, и сценарий готов. Эта работа Ольги Сутуловой и Тимофея Трибунцева также отмечена разными призами.
Ксения Раппопорт вдохновила меня на «Прощай, любимый». Она прекрасная актриса, поэтому я предложил ей длинный проникновенный монолог и непредсказуемый финал. Сыграла блестяще.
Как-то пришла Аня Меликян со своей идеей. Вдвоем придумали сюжет короткометражного фильма «Нежность», в котором снялась Вика Исакова.
— Саша, «звезду» еще не поймали с такими успехами?
— С моей женой это невозможно. Достаточно намека на звездную болезнь, чтобы Оксана взяла дубину и стукнула меня по голове. (Оксана Лаврентьева — акционер крупного холдинга, владелица модного дома. — Прим. ред.) Тут же прихожу в себя. И потом, я адекватный человек. Пушкин в тридцать семь перевернул мир и пал на дуэли. Я в сорок четыре имею всего три книжечки, претендующие на популярность в узком временном промежутке. С чего вдруг мне много о себе думать?
— Успех, деньги, возможности — голова легко закружится...
— Это все и раньше у меня было, еще до того, как начал писать и издаваться. Осознаю сиюминутность своего успеха и его относительную несерьезность — так же, как и то, что разорвал шаблоны рынка массмаркета. Но в литературе я занимаю очень скромное место. Вот Евгений Водолазкин гений, а я, скорее, хорош как автор текстов для чтения со сцены. Тут знаю, как удержать зрителя два часа в зале.
Амбиций литератора у меня не было и нет, хотя в голове уже лежит книг десять, рано или поздно их все издам. И можно будет больше не работать, хватит.
— Скучно же!
— Двадцать пять лет я жил очень насыщенно, с тех пор как школу окончил. Хотел бы сбавить темп, поскольку он уже не соответствует физическому уровню мужчины сорока четырех лет. В таком ритме можно и ласты склеить. Хочется уехать месяца на два-три к морю и просто сидеть на берегу, но пока продолжаю бежать. Я ведь жизнелюб и по-прежнему говорю миру да. Тусовка, мероприятие — обязательно пойду. Поездки куда-нибудь в Южно-Сахалинск — это не про деньги, а про драйв. Новая сцена, новые люди, здорово! Пока неуемность, как и раньше, присутствует. Но скоро, возможно, пройдет.
— Вы же говорите, что рядом есть Оксана с дубиной в руке.
— По своей природе я человек инертный, ленивый, самовлюбленный, с чувством собственного величия. Залюбленный в детстве мальчик. Поэтому Оксана — тот человек, который мне нужен. Который и по голове даст, и для которого хочется что-то делать. Безмерно благодарен жене за те волшебные пинки, которыми награждает меня каждый день.
Глупо отрицать, что меня интересуют сильные женщины, многого добившиеся в жизни. История с домохозяйкой, никому не в обиду будет сказано, не моя тема. С будущей женой мы познакомились, когда я уже собирал залы, но Оксана придала моему успеху крейсерскую скорость. Рядом с ней невозможно улечься на лавры и наслаждаться тем, что уже получил. За те два года, что мы вместе, она прошла огромный путь в саморазвитии. Я еле поспеваю.
Жена радуется моему успеху. Ей не стыдно за то, что я делаю. Для меня это важно.
— А как вы познакомились?
— За год до встречи мой друг Сергей Минаев возглавил журнал, доля в котором принадлежит Оксане. В первом же номере Сережа напечатал мой рассказ «Этюд спортивно-бордельный» о том, как в питерском борделе поспорили болельщики «Спартака» и «Зенита». Такое завуалированное противопоставление столиц. И Оксанины друзья стали дружно ее упрекать: «До чего дошел хороший журнал! Какой кошмар печатают!» Она прочитала и пришла в восторг: мол, это же круто и очень смешно. Кто автор? Так Оксана впервые услышала мою фамилию.
Вскоре главред другого журнала говорит ей: «Есть парень, неплохо пишет... Но мы стремаемся его публиковать». И снова прозвучала фамилия Цыпкин.
Спустя время на одном мероприятии моя давняя подруга представила Оксану. Я увидел красивую девушку с ядерной харизмой и включил свою, мужскую. Какая была... Мы оба в тот момент находились в одиночном плавании, и все отлично сложилось. Говорю же — я везунчик!
— Саша, слушаю вас — все легко, беззаботно. Но бывают моменты, когда реально гордитесь тем, что несете людям что-то полезное?
— Я уже упоминал рассказ «Снег». Человек умирает в хосписе, и его навещает дочка друзей, чтобы просто поговорить. Сначала непонятно, кто это, и лишь позже читатель осознает, что она — Смерть.
«У тебя будет работа на небе. Станешь сбрасывать снег с облаков», — сказала она человеку. Когда он умер, на город обрушился снегопад, и девочка-Смерть говорит, глядя на небо: «Ну хватит уже!»
После одного концерта ко мне подошла женщина со словами: «Мой муж умер... Я долго не могла сообщить об этом дочери. Прочитала ваш рассказ и сказала ей, что папа улетел на небо. Теперь он сбрасывает снег с облаков. Дочь не плакала... Начала лишь с нетерпением ждать зиму».
Подпишись на наш канал в Telegram