«Родилась с серебряной ложкой во рту» — это о ней. Но кто бы знал, как надоело Леа пытаться доказать людям, что успех — все же ее собственная заслуга, а не следствие достижений предков.
Когда очередной интервьюер принимается перечислять ее именитых родственников: дед Жером Сейду — патрон одной из двух старейших французских кинокомпаний Pathe?, двоюродный дедушка Николя — глава второго титана киноиндустрии студии Gaumont, директором в которой служит ее двоюродная тетя Сидони — Леа просто вежливо кивает. Да-да, все правильно: двоюродный дед Мишель — кинопродюсер, снявший «Сирано де Бержерака» с Жераром Депардье, а заодно президент футбольного клуба «Лилль». Отец — основатель компании беспроводных технологий Parrot, близкий друг Кристиана Лубутена, семейства Виттон и Жака Ширака...
Будущую жену Анри Сейду встретил, когда Валери Шлюмберже без особенного успеха пробовала себя то в качестве художника по костюмам, то на актерском поприще. Закрутился роман, Валери бросила мужа и с тремя детьми от прежнего брака (первенца она родила в шестнадцать) отбыла в новую супружескую жизнь. К слову, семейство Шлюмберже имеет славную историю, это знаменитые археологи, ювелиры, банкиры, нефтяные магнаты. Кстати, родители Леа состоят в дальнем родстве: прадед отца — изобретатель Марсель Шлюмберже, дед мамы — его брат Морис.
Обосновавшись в роскошном парижском особняке Сейду, Валери еще какое-то время позаигрывала с актерской профессией и переключилась на более привычные для светской дамы занятия — путешествовала, интересовалась искусством и не на шутку увлеклась благотворительностью, устремив свой взор на Сенегал (там она какое-то время жила в детстве). Отныне все внимание и заботу Валери отдавала не родным детям, а маленьким сенегальцам и еще африканским художникам.
В браке с Анри Валери родила дочерей Камиль и Леа (ее полное имя Леа Элен Сейду-Форнье де Клозон). Когда младшей исполнилось три года, родители развелись. Девочки остались с матерью в роскошном особняке с африканской мебелью, картинами и статуэтками, привезенными хозяйкой с далекого континента. Этот дом, проданный когда Леа исполнилось пятнадцать, остался в ее памяти утраченной пещерой сокровищ, сказочным чертогом, где даже дверные ручки были произведениями искусства.
Ее детство было типичным для ребенка, чьи родители обладают положением в обществе: частная школа, иностранные языки, уроки музыки. Вот только в подростковом возрасте мадемуазель Сейду столкнулась с серьезными проблемами: ее постоянными спутниками стали панические атаки и разнообразные фобии. С четырнадцати лет Леа посещала врачей, стремясь если не преодолеть, то хотя бы взять под контроль свои страхи авиаперелетов, микробов, метро, открытого пространства, а также болезненную застенчивость и недоверчивость, из-за которой она долго не могла завести друзей. Однажды девочка все же решилась пригласить в гости одноклассниц, но те отказались — им запретили родители, посетовав, что в доме Сейду за детьми нет надлежащего присмотра. Что, в общем-то, было недалеко от истины: Анри с утра до ночи занимался бизнесом и новой семьей, Валери — богемными проектами. Она много времени проводила в обществе друзей — музыкантов Мика Джаггера и Лу Рида, культовой фотохудожницы Нэн Голдин, а вовсе не с отпрысками. Порой Леа хотелось, чтобы отец с матерью за что-нибудь ее отругали: это значило бы, что родители заметили дочь и уделили ей внимание. С двенадцати по настоянию отца она каждое лето проводила в американском лагере «Тимбер Ридж», где серьезно изучала английский. В итоге шестилетнего тренинга Сейду станет одной из редких француженок, чей языковой уровень позволит им состояться в Голливуде.
Чем ей хотелось бы заниматься во взрослой жизни, Леа не знала. В детстве, услышав «Кармен», вдруг загорелась желанием стать оперной певицей, даже брала уроки в Парижской консерватории. Впрочем, мечта быстро истаяла. Что же касается кино, несмотря на колоссальные возможности родственников, об экранной карьере она совсем не думала. Решающий выбор во многом определила случайность. В девятнадцать Леа влюбилась в актера, имени которого никогда никому не назовет. Первое сильное чувство буквально вытащило девушку, слишком часто размышлявшую о никчемности своего существования и о смерти, из кокона. Избранник делал вид, что постоянно забывает имя подружки, и сам того не подозревая, разбудил в ее душе желание сделать так, чтобы парень на всю оставшуюся жизнь запомнил: ее зовут Леа Сейду. Причем имя должно прогреметь в мире кино, исключительно важном для него!
В семье идея энтузиазма не вызвала, родители не скрывали скепсиса: «Если хочешь, попробуй, но из этого все равно ничего не выйдет». Леа однажды раздраженно проговорилась: «Дед Жером не проявлял ни малейшего интереса к моей карьере. Никто в семье никогда пальцем о палец не ударил, чтобы помочь. И я никогда ничего не просила!»
В 2005 году она совершила два важных поступка. Первого июля, в свой двадцатый день рождения, купила два билета на рейс из Парижа в Лион и обратно. Решила вышибить клин клином: совершив за сутки два мучительных перелета, победить аэрофобию. Сдюжила... А затем отправилась в театральную школу Les Enfants Terribles (название «Ужасные дети» основатели взяли из романа Жана Кокто) изучать актерское мастерство.
Этот шаг тоже стал преодолением: общение с гораздо более раскованной молодежью, первые попытки самовыражения на сцене, борьба с болезненной застенчивостью... Посещение школы оказало эффект, которого не могли годами добиться психологи и психиатры. В том же 2005-м Леа снялась в клипе певца Рафаэля Ne partons pas fache?s, в следующем году сыграла первую главную роль в фильме «Девочки сверху: французский поцелуй» и попробовала себя в качестве модели. А в 2007-м поехала в Нью-Йорк — продолжать обучение актерскому ремеслу.
Никто, в том числе и сама Леа, не может объяснить, что привлекло к ней внимание именитых режиссеров. Внешность молодой француженки не отличалась яркостью, однако в 2009 году роль в «Прекрасной смоковнице» Кристофа Оноре принесла ей приз «Открытие года» в Каннах и номинацию «Самая многообещающая актриса» на премии «Сезар». К этому моменту за ее спиной было несколько фильмов разной степени успешности, однако подлинным прорывом она считала приглашение Квентина Тарантино в 2008-м на маленькую роль в «Бесславных ублюдках».
Особенно щедрыми на заметные роли оказались десятые годы: принцесса Изабелла Ангулемская в «Робин Гуде» Ридли Скотта (и очередное испытание: Леа буквально через не могу преодолевала застенчивость, не в силах заговорить с Расселлом Кроу), продавщица в знаменитой «Полночи в Париже» Вуди Аллена. Эксцентричный мэтр выбрал француженку по фото и написал письмо — от руки, на бумаге! — в котором задал всего два вопроса: какова длина ее волос и может ли она приступить к съемкам с завтрашнего дня.
В десятые же случились вторая номинация на «Сезар» за «Прекрасную занозу», приглашение Тома Круза в четвертую часть успешной франшизы «Миссия невыполнима: Протокол Фантом» на роль убийцы Сабин Моро — без проб! — и сплетни о том, что Круз в нее влюбился. Леа пробовалась и на Лисбет Саландер в «Девушке с татуировкой дракона», но уступила Руни Маре.
К 2013 году, когда за плечами Сейду насчитывалось уже больше двадцати киноработ, случился новый прорыв: «Золотая пальмовая ветвь» за роль художницы Эммы в «Жизни Адель». Съемки, впрочем, не обошлись без проблем: Абделатиф Кешиш, известный предельной жесткостью в работе с актерами, порой заставлял Леа делать более ста дублей одной сцены. После выхода картины актриса публично заявила, что больше никогда не будет с ним работать, так как он заставил ее чувствовать себя проституткой. Кешиш не остался в долгу и во всеуслышание обозвал Сейду испорченной высокомерной богатенькой девицей.
Но нет худа без добра: работа, за которую Леа заплатила немалыми душевными силами, закалила ее, сделала сильнее. Ради роли Эммы ей потребовалось абсолютно перевоплотиться, и это удалось столь блестяще, что директор Каннского фестиваля Тьерри Фремо назвал Сейду сочетанием Брижит Бардо, Жюльетт Бинош и Кейт Мосс, критики провозгласили «новой Софи Марсо», а журналисты сравнили с ранними Денев и Аджани.
Дальше ей досталась Белль в «Красавице и чудовище» с блистательным партнером Венсаном Касселем и работа у Уэса Андерсона в «Отеле «Гранд Будапешт», потом роль светской львицы и музы модельера Лулу в фильме «Сен-Лоран. Стиль — это я» (отец Леа был хорошо знаком с реальной Лулу), следом — артхаусный «Лобстер» Йоргоса Лантимоса и «Дневник горничной». А затем Леа предложили роль девушки Бонда в фильме «007: Спектр».
Сценарий держался в строгом секрете, поэтому Сейду, готовясь к прослушиванию, вспоминала, что говорил Сэм Мендес о героине, и пересматривала его предыдущий фильм о Бонде — «Координаты Скайфолл», чтобы поймать настроение. Пробы прошли ужасно: Леа перенервничала, выпила перед съемками стаканчик пива, и тут впервые за долгие годы у нее стремительно развилась паническая атака. Она изо всех сил боролась с собой, но не могла преодолеть волнение от встречи с режиссером, не в силах скрыть предательский багровый румянец. Зря волновалась: Мендес, прекрасно знакомый с «послужным списком» Сейду, к тому же человек проницательный, в итоге отдал роль именно ей как актрисе, способной передать порывистость, сексуальность, независимость и интеллект девушки Бонда.
Ее героиню зовут Мадлен Суонн, фамилия на английском означает «лебедь», но эта очаровательная, умная и крайне вспыльчивая женщина-психолог, дочь врага агента 007, напоминала романтическую птицу лишь внешне. По сюжету она становится настоящей боевой подругой Бонда. Леа пришлось основательно потрудиться — ее тренировали для каскадерских трюков, да и английский попросили подтянуть, чтобы избавиться от легкого акцента. На площадке Сейду получала искреннее удовольствие, ведь таких героинь — уверенных в себе феминисток — она еще не играла, до сих пор ее персонажи были в основном ранимыми, хрупкими и противоречивыми барышнями. Вот только рядом с Дэниелом Крэйгом было непросто: француженка постоянно чувствовала себя глупой и неопытной маленькой девочкой. Она очень волновалась и боялась, что зрители не поверят в проскочившую между героями искру, однако те поверили. Леа и сама не узнавала себя на экране...
Потом были «Это всего лишь конец света» Ксавье Долана, «Зои», где ее партнером стал Юэн Макгрегор, «Курск», в котором Сейду сыграла вдову российского капитана подводной лодки. В 2018-м актриса стала членом жюри Каннского кинофестиваля — выбор, безусловно подтверждающий ее статус состоявшейся звезды.
И вот новое громкое событие: во второй раз за всю историю бондианы одна и та же девушка Бонда появится на экране в исполнении уже засветившейся в проекте актрисы (ранее такое произошло лишь с Юнис Гейсон, игравшей в «Докторе Ноу» и «Из России с любовью»).
Итак, двадцать пятый, юбилейный фильм о легендарном агенте 007. В пятый и последний раз в роли Бонда — Дэниел Крэйг, заявивший после «Спектра», что «скорее перережет себе вены, чем еще раз сыграет эту роль». И Леа Сейду — Мадлен Суонн. На сей раз Бонду, ушедшему на покой из МИ-6 и отдыхающему на Ямайке, приходится вернуться, чтобы разыскать пропавшего ученого и побороться с таинственным злодеем, завладевшим смертельно опасными технологиями. Известно, что Кэри Фукунага (первый в истории бондианы режиссер-американец) снял три концовки, чтобы избежать утечки информации. В одной Бонд якобы женится на Мадлен. Что ж, поживем — увидим. Премьера в России намечена на девятое апреля.
Чего только не было на этих съемках! И травма Крэйга, и визит на площадку принца Чарльза, и переполох на авиабазе в Оксфордшире, где съемочная группа забыла фургон с реквизитом, из-за чего эвакуировали четыреста служащих ВВС Британии. А еще просочившаяся в Сеть речь пьяного Дэниела на прощальной вечеринке (при подготовке и в процессе съемок он полностью исключил алкоголь, но вот — расслабился...). Пока снималась картина, Леа, как и вся группа, хранила молчание, исключением стала романтическая «поцелуйная» фотосессия с Бондом в Южной Италии.
К этому времени она уже стала мамой. Восемнадцатого января 2017 года родился сын, и пожалуй, это самая важная роль в ее жизни. С Андре Мейером они пока не женаты. Все, что удалось выяснить об отце Жоржа, это его модельное прошлое, отсутствие связей с кинематографом, увлечение философией и то, что он моложе возлюбленной. Пара живет довольно замкнуто. В своем парижском доме Леа воссоздала ту самую утраченную пещеру сокровищ, о которой тосковала с юности — с африканскими вышитыми стульями и низкими бархатными диванами, с книжными шкафами до потолка (на одной из полок «живет» «Золотая пальмовая ветвь»), множеством семейных фотографий и виниловыми пластинками. Журнальный стол в гостиной завален горой сценариев, распахнутые стеклянные двери ведут во внутренний дворик с садом.
Леа стремится обеспечить сыну нормальное детство, на первом месте для нее — забота о ребенке, а не вечные дела и богемные друзья, как было у ее родителей.
Впрочем, почему было? С тех пор мало что изменилось... Несколько лет назад, когда Леа паковала чемоданы, собираясь на съемки франшизы «Миссия невыполнима», в гости забежала мать.
— Где сейчас работаешь? — спросила небрежно.
Расплывшись в гордой улыбке, дочь объявила:
— Лечу на съемки у Тома Круза!
На что Валери равнодушно обронила:
— Ясно. А когда вернешься?
Подобного будущего для Жоржа Леа и хочет избежать.
Задумывается ли она о том, как сын, повзрослев, будет относиться к маминым ролям? Конечно, ведь фильмы, которые выбирает Сейду, часто довольно рискованные, тут уж ничего не поделаешь. Тем не менее со времен работы с тираном Кешишем над «Жизнью Адель» Леа научилась противостоять требованиям режиссеров, если что-то идет вразрез с ее принципами. Есть вещи, которые она ни при каких обстоятельствах делать на камеру не будет: курить и заниматься сексом. Курить, кстати, она бросила много лет назад.
Но есть привычки, от которых Леа не в силах отказаться: это красное вино и багеты — фетиши истинной француженки. С «побочными эффектами» она борется типично американским способом — долгими пробежками в парке. А когда настает время софитов и красных дорожек, прибегает к услугам сестры: Камиль официально занимается ее стилем. Они так и остались подругами с детских лет, только теперь старшая обряжает младшую не в мальчишеские одежки, а в роскошные платья.
Мысли о собственной никчемности ее давно не посещают, Сейду поняла нехитрую истину — искусство необходимо для победы над смертью, и название нового фильма о Джеймсе Бонде «Не время умирать», в котором сыграла, ей очень нравится. Еще она знает: родные, когда-то скептически оценившие шальную мечту об актерстве, гордятся ее успехами. А тот парень, в которого влюбилась девятнадцатилетняя Леа и ради которого выбрала профессию и судьбу, наверняка отлично запомнил ее имя.
Подпишись на наш канал в Telegram