Первое время было тяжело. Я часто плакала, звонила друзьям и маме, говорила: «Снимусь в «Реальных пацанах» и уеду отсюда! Гори она огнем, эта Москва!»
— Сериалу «Реальные пацаны», сделавшему вас знаменитой, исполнилось десять лет. Немногим ситкомам удается так долго сохранять любовь зрителей. Ваша команда отметила этот славный юбилей?
— Поздравляли друг друга по Интернету и телефону. В условиях антивирусных ограничений невозможно устроить настоящее торжество. Мы на нем не удержались бы от «близких контактов», обязательно обнимались бы и целовались, потому что давно стали родными людьми.
— Продюсеры не поговаривают, что историю Коляна и его друзей пора заканчивать?
— Каждый год слышим: «Ну все, наверное, это крайний сезон». Потом оказывается, что авторы пишут новую историю и будет продолжение. Еще сняли полнометражный фильм «Реальные пацаны против зомби». Некоторые люди не хотят считаться с реалиями сегодняшнего дня, а я стараюсь соблюдать все меры предосторожности: носить маску, обрабатывать руки. Хотя летом, возможно, уже переболела ковидом.
Помню, был очень трудный съемочный день с участием огромной массовки, а на следующее утро я начала чихать и кашлять. Когда перестала чувствовать запахи, страшно перепугалась и побежала сдавать анализ. Боюсь даже не столько за себя, сколько за других — вдруг кого-нибудь заражу. И очень переживаю за родителей, живущих в Пермском крае. Не дай бог подхватят от кого-то вирус.
Моя старшая сестра Женя и ее сын Саша уже переболели. У племянника болезнь протекала легко. У сестры — намного тяжелее. Она врач, видимо, получила бо?льшую дозу. Мой анализ был отрицательным, но я ему не слишком доверяю. Очень высок процент ложноотрицательных и ложноположительных результатов.
— Многие устали от этой истории и потока негатива, льющегося со всех сторон. Как вы с ним справляетесь?
— Стараюсь ограждать себя от плохих новостей, получать их дозированно: не читать панические сообщения в Интернете, не смотреть телевизор. Нам сейчас не хватает теплоты и добра, и СМИ только все усугубляют. А я впечатлительная, легко могу опечалиться всерьез и надолго. Даже фильмы смотрю далеко не все. Избегаю ужастиков, хотя сама актриса и прекрасно понимаю, что там все ненастоящее. Кровь — просто краска из баночки, меня такой мазали десятки раз. Но не выношу натурализма и жестокости на экране.
Маленькой боялась Дракулито-вампиреныша. Помните, был такой мультсериал про семейку вампиров? Со страшной, как мне тогда казалось, органной музыкой. Сейчас люблю орган, а в детстве он на меня действовал ужасно. Сестра об этом знала и нарочно врубала телевизор погромче. А я кричала: «Женя, не надо!»
— Издевалась?
— Скорее, подшучивала. Когда я была совсем маленькой, Женя — она старше на пять лет — обо мне заботилась. Между прочим, своим именем я обязана именно ей. У Женьки была подружка Валентина. Она ее очень любила и просила родителей: «Купите мне в магазине сестру Валю». В то время еще верила, что детей приносят из магазина. И когда в семье родилась девочка, ее так и назвали.
Повзрослев, Женька ко мне охладела. Тусоваться с девчонками ей стало гораздо интереснее, чем присматривать за сестрой. Время от времени вспыхивали конфликты из-за каких-нибудь штанов или кофт. Мы бегали по квартире, дрались веником. Иногда я запиралась от нее в туалете, но обычно одерживала верх. Женя была худенькой, а я хоть и младше, но крепенькой.
Настоящая дружба у нас случилась, когда я выросла и переехала из Верещагино, где жила наша семья, в Пермь. Сестра к тому времени уже окончила медицинский и начала работать врачом, а я только поступила в Институт искусства и культуры. Мы целый год провели вдвоем и очень сблизились. Когда Женя вышла замуж и уехала в Челябинск, я очень скучала.
— Вы похожи?
— Нет, совершенно разные. Я, например, дико боюсь крови. Для меня каждый поход к доктору — серьезное испытание. А Женя — прирожденный медик. Никогда не забуду, с каким восторгом она рассказывала об операциях, на которых присутствовала во время учебы в институте: «Валя, представляешь, у человека внутри все розовое и голубое!» Меня подташнивало от таких подробностей. Вообще, Женька — кремень по характеру, я более эмоциональная и чувственная, с годами эта особенность только усиливается. К сожалению, подвижная психика хороша для актерской работы, но не для жизни. Когда на все реагируешь слишком остро, приходится нелегко.
Мы и внешне разные. Женя похожа на папу, я на маму — татарочку. Правда у той волосы иссиня-черные, а у меня русые. Но у нас одно лицо и мимика одна и та же. Я удивляюсь: откуда что берется?! Десять лет в Москве, до этого в Перми провела четыре года, то есть четырнадцать лет не живу с родителями, а сходство с мамой только усиливается. Мы и плачем, и смеемся одинаково.
А ведь по натуре я папина дочка. Отец, хоть и проработал всю жизнь на железной дороге, — очень творческий и эмоциональный человек. У него есть близнец — дядя Олег. Братья Мазунины в юности неплохо пели, играли на гитарах, даже организовали вокально-инструментальный ансамбль. Судьба так сложилась, что папа не стал певцом или артистом, но думаю, актерские данные у меня от него. По своему «амплуа» папуля, наверное, трагикомик. В нем чувствуется внутренняя драма, несогласие с миром, но при этом он очень смешной.
В детстве я проводила с папой много времени. Он и в садик отводил, и забирал оттуда. Летом с ним тайком ходили на пруд. Маленькой я не умела плавать, мама очень боялась, что утону, и купаться не разрешала. Плавать папа учил довольно жестко. Сажал на плечи, заходил в воду: «Погнали к тому пню!» А когда доплывал, подныривал: «Теперь сама!» Оказавшись в воде, я волей-неволей начинала барахтаться.
— Так в семье рулила мама?
— Она очень сильный человек. С годами, правда, стала намного мягче, а в детстве мы с Женькой ужасно ее боялись. Если родителей вызывали в школу, сообщали только папе. Маме не решались, она была очень строгой. Но если папа страшно кричал и махал руками, когда на нас сердился, то мама просто молчала. И от этого молчания шел мороз по коже.
Впрочем, должна заметить, что мы не доставляли родителям серьезных проблем, не было у нас какого-то дикого пубертата с отрицанием всего и вся, дружбы с плохими ребятами. Бог миловал.
Родители нас безумно любили, это огромное счастье и неоценимый ресурс, из которого можно черпать силы всю жизнь.
Мне и со школой повезло, точнее — с гимназией. Казалось бы, провинциальный городок, лихие девяностые с их жестокими нравами — но у нас царила замечательная атмосфера. Ребята дружили, на праздники играли какие-то концерты, ставили спектакли. Наш класс в полном составе ходил на факультатив по танцам. Половина — на бальные, половина — на народные. И я впервые вышла на сцену в народном танце.
Недавно одноклассница Света Алексеева нашла в домашнем архиве старую видеокассету с записью нашего выступления. Я и смеялась, и плакала, когда смотрела. Мы там совсем салаги, такие смешные и трогательные! У Юльки, нашей подружки, коленки от страха подгибаются. А я бодрая. Вроде мелкая совсем, но задор виден! В какой-то момент выпал из руки платок — подобрала его и как ни в чем не бывало дальше заплясала. Кстати, именно Светка впоследствии привела меня в театральную студию.
Мы с мамой и Женей часто ездили в театры в Пермь. Для меня театр был какой-то сказкой, а каждая поездка — праздником: всегда обязательно наряжались, брали сменную обувь.
Пермь славится театром оперы и балета, одним из старейших в России. Бывали там не раз. Балет мне нравился, а оперу в детстве я не воспринимала. Однажды мама привела на «Кармен». Казалось бы, замечательное произведение с интересной драматургией и прекрасной музыкой, но я не прониклась. Все три часа сидела и думала: «Зачем мы здесь? Какая-то ерунда». В финале была просто шокирована, когда увидела, что нож, которым Хозе заколол героиню, сделан из картона и фольги.
— Когда же сами занялись театральным искусством?
— В двенадцать лет. В театральной студии доверили роль Крысы в спектакле «Приключения Нюрочки-дурочки». Как же я ее любила! Крыса была заводная — королева помойки, на которой все происходило. Выходила с песней:
Блеск зубов моих, словно сталь,
Длинный хвост, как прочный канат.
Я веду свою тут мораль,
Разберу, кто и в чем виноват!
На премьере ужасно волновалась, боялась что-то сделать не так. Но все прошло прекрасно. Спектакль имел успех и впоследствии занял третье место на городском конкурсе школьных театров. Такая была гордость, такое счастье!
Танцы я не бросила, занималась ими параллельно с «театралкой». Помимо игры на сцене очень нравились тренинги, которые с нами проводила наш педагог Наталья Михайловна. По сути, она в игровой форме давала азы актерского мастерства, которым я всерьез занялась уже в институте. Там тоже все начиналось с упражнений на темп, ритм, внимание. Наталья Михайловна достаточно высоко оценивала мою работу, и я сама понимала, что получается неплохо.
Когда в одиннадцатом классе встал выбор куда поступать, задумалась: «А что я знаю? Что умею? Да толком ничего. Значит, пойду в актрисы. Если не получится, поступлю... на повара». Вот такой был разброс!
— Как мама восприняла ваше решение? Не сказала: «Валя, чего ты удумала?»
— Нет, уже была научена на примере моей старшей сестры, что спорить бесполезно. Женя всегда хотела стать врачом, мама же считала, что ей надо заниматься финансами. Наверное потому, что сама экономист, всю жизнь проработала в городской администрации. Между ними шла долгая борьба, но сестра все равно поступила в медицинский. И тогда мама сказала: «Пусть дочери сами делают выбор. Мешать не стану, буду помогать по мере сил».
Когда я объявила, что хочу поступать на артистку, мама и слова поперек не сказала. Поехала со мной в Пермь «проходить туры», поддерживала. Папа новость вообще воспринял легко: «Шпалы тягать не придется — и ладно. Артистка так артистка».
— Поступили легко? Приемная комиссия оценила ваше комедийное дарование?
— Сначала я читала трагический материал. Стихи про измену, как женщина, брошенная любимым, поседела за одну ночь. Конечно, члены приемной комиссии смеялись. Как такое можно было воспринимать всерьез? Мой будущий мастер Михаил Юрьевич Скоморохов сказал: «Девушка, вам надо срочно менять репертуар». Я послушалась.
У нас был прекрасный курс. Я жила в общежитии, там и появились настоящие друзья, без которых не представляю своей жизни. Лучшая подруга Викуля служит в театре в Кудымкаре, кстати, очень хорошем. Бывая в Перми, обязательно ее навещаю...
Нам повезло: мастер курса был худруком Пермского ТЮЗа и сразу стал привлекать своих студентов к работе. Я получила роль Зайки, и это был очень волнующий момент. На первой читке просто вся горела. Ну как же — сопливая девчонка репетирует с заслуженными артистами! Невозможно поверить.
— Многие ваши коллеги пренебрежительно относятся к работе в детском театре. Мол, что интересного играть заек да мишек?
— Очень предвзятое суждение. Между прочим, пробудить интерес ребенка и удерживать его на протяжении полутора часов, чтобы он сопереживал твоему зайке, гораздо тяжелее, чем увлечь взрослого. Да еще в наше время с его технологическими возможностями, компьютерными играми. На мой взгляд, работа в ТЮЗе — прекрасная школа для любого молодого артиста. И там ведь ставят не только детские спектакли, но и взрослые, вечерние.
Очень благодарна своему театру. Так получилось, что в штате я проработала недолго, всего два сезона. Но перед этим мы фактически четыре года учились при ТЮЗе, постоянно смотрели спектакли и сами потихоньку включались в творческий процесс.
— А как в вашей жизни появились «Реальные пацаны»?
— Режиссер Жанна Кадникова когда-то работала в нашем театре и, конечно, заглянула туда в поисках актеров для нового сериала. С Марией Скорницкой, впоследствии сыгравшей Машку, они давно и хорошо знали друг друга. Со мной Жанна познакомилась случайно, на репетиции спектакля «Как Баба-яга сына женила», где я играла роль Лешихи. Эта молодая коряга пела частушки про любовь. На распевке Жанна меня и увидела.
— Валя, — сказала, — мы тут собираемся пилот снимать. Приходи на пробы.
— Хорошо, приду, — кивнула я.
Подумала, режиссер на шабашку зовет. Слово «пилот» ничего не говорило.
Через неделю состоялись пробы — первые в моей жизни. Пробовались мы с Машей. Жанна объяснила, что надо делать: «Вы очень простые девчонки. Ходите на дискотеки и ведете очень простые разговоры про любовь и нелюбовь, такие дворовые. Маша будет плакать, рассказывать, что бросил парень. А ты ее успокаивать. От всей души. Можешь все это приправить крепким словом, как бывает у простых девчонок». Мы все сыграли, и Кадникова воскликнула: «Прекрасно! Вы в пилоте!»
Сняли его очень быстро, а потом наступила пауза длиной в полгода. Не скажу, что каждый день ждала звонка, но на периферии сознания маячила мысль: «Неужели продолжения не будет?» Постепенно эта история стала уходить все дальше, забываться. И вдруг однажды звонит Жанна:
— Валя, каналу ТНТ понравился пилот. Хотят снимать еще шестнадцать серий. Будешь участвовать?
— Конечно!
И понеслось...
— Когда почувствовали — вот она, слава?
— Ну, не слава, это слишком сильно сказано — узнаваемость. Когда дети в ТЮЗе стали кричать на спектакле: «Валя, Валя, а где Колян?» Я в этот момент играла Дарьюшку в сказке «Морозко». И на улицах стали узнавать. Часто даже не по лицу — по голосу.
— Родителям сериал понравился?
— Нет. Мама говорила: «Вы что делаете? Пермь позорите!» Папа как человек далекий от актерской профессии долго не мог отделить меня от героини и воспринимал все так, будто это его дочка, его Валюха вела себя вульгарно и не расставалась с сигаретой. Ему было неприятно.
Я же не считала героев сериала какими-то отрицательными. У каждого из нас, наверное, есть такие знакомые или соседи. Я тоже в детстве ходила с подружками на дискотеку, делала начес. Мы относились с любовью к своим персонажам, хотели показать, что люди могут измениться к лучшему.
На протяжении двух лет съемки проходили в Перми. Я была достаточно плотно занята в ТЮЗе, но как-то все успевала. В «Реальных пацанах» у меня ведь не самая главная роль. И все-таки однажды пришлось выбирать — театр или съемки. Выбор оказался нелегким. ТЮЗ успел стать домом, семьей, а перспективы телевизионной карьеры были весьма туманны. На «Реальных пацанах» мы очень сдружились с Машей. И вместе сделали выбор в пользу съемок. С тех пор так и идем по жизни рука об руку. Переезд в Москву нас еще больше сплотил.
Сначала сценаристы написали московский сезон, будто бы пацаны и девчонки на время перебрались в столицу. Но вскоре выяснилось, что в Москве можно прекрасно снимать и Пермь. Так удобнее для производящей компании, и для нас гораздо лучше в плане каких-то новых возможностей. Я приехала с кучей надежд и планов. Казалось — сейчас начнется совсем другая жизнь.
В действительности все выглядело не так радужно. Я совершенно не понимала, как себя реализовать. Где тот портал, через который люди попадают в кино?
— Впервые оказались в Москве?
— Нет, приезжала с папой в седьмом классе. И мне так понравился запах метро! Никогда не забуду, как вышла с папой на площадь трех вокзалов, вдохнула московский воздух и подумала: «Хочу здесь жить!» Не могу сказать, что потом постоянно об этом помнила, но в подсознании такая мечта теплилась.
Смена места жительства для любого человека — серьезный стресс. И мне первое время было тяжело. Я часто плакала, звонила друзьям и маме, говорила:
— Снимусь в «Реальных пацанах» и уеду отсюда! Гори она огнем, эта Москва!
Мама реагировала спокойно:
— Мы тебя поддержим в любом случае. Только не торопись, подумай хорошенько.
Больше всего мучило ощущение абсолютного одиночества. Дома — родители, друзья, моя театральная семья, а здесь я чувствовала себя котенком, брошенным в воду. Словно опять оказалась в детстве и услышала голос отца: «Теперь сама! Давай, Валюха, плыви!» Но не понимала, куда плыть.
Раньше пахала как на заводе, изо дня в день, а в Москве чувствовала себя неприкаянной. Роль не очень большая, съемки не каждый день. В свободное время не знала, куда себя приткнуть, и просто сидела дома. Поскольку интересных предложений не поступало, решила найти себе актерское агентство. Телефоны взяла в Интернете. Написала текст на бумажке, чтобы ничего от волнения не перепутать, и начала обзванивать по списку: «Здравствуйте, меня зовут Валентина Мазунина, я актриса сериала «Реальные пацаны», хотела бы посотрудничать». Обычно отвечали: «Извините, у нас сейчас нет набора» или «Присылайте резюме на почту». Откликнулась только пара агентств. С одним сотрудничаю до сих пор.
Дело вроде сдвинулось с мертвой точки, но на душе все равно было неспокойно. Отлегло, только когда снялась в фильме «Горько!».
Однажды позвали на пробы — вторые в моей жизни. Сначала я сыграла сцену, а потом режиссер Андрей Николаевич Першин, известный зрителям как Жора Крыжовников, стал задавать странные вопросы — видимо, чтобы понять, какая я: «Назови три вещи, которые возьмешь с собой на необитаемый остров. Три любимых фильма. Три книги». Наверное, я ему понравилась. Вскоре меня утвердили на роль Ксюхи в «Горько!». Собрала вещи и отправилась на съемки в Геленджик.
Поначалу было страшновато. С ребятами из «Пацанов» мы к тому времени уже сроднились, а здесь я вновь оказалась совсем одна. К тому же впервые снималась в большом кино. Но мне снова повезло. Из крепкой сериальной истории я попала в хороший полный метр к невероятно талантливому режиссеру. Андрей Николаевич знает все про своих героев — и главных, и эпизодников. И партнер мне достался необыкновенный — Саша Паль. Мы совпали идеально.
Первый раз увиделись на съемках, и между нами сразу искра пробежала. Сашка потом рассказывал: «Я обалдел! Стоит такая прелесть! Мама дорогая!» И я потеряла дар речи, когда увидела этого парня — бритоголового, отмороженного, настоящего Хипаря! В общем, у нас обоих в глазах читалось: офигеть! Оказалось, мы почти земляки — я из Предуралья, Паль с Урала, из Челябинска. Как-то сразу подружились. С тех пор слежу за Сашкиным творчеством. Не так давно посмотрела фильм «Глубже!», где у Паля главная роль, и еще раз убедилась, какой он талантливый.
Никогда не забуду, как тусовались в Геленджике. Опять возникла какая-то общность, семья. Обычно собирались у Юли Сулес на балконе. Сережа Лавыгин читал стихи... Необыкновенно светлые воспоминания остались от того лета! Появилась надежда, что портал в мир кино существует и я его открою. Мое время обязательно придет!
Когда Жора Крыжовников решил снимать «Горько! 2», мы все просто бегом побежали на съемки. Так хотелось опять очутиться в этой удивительной атмосфере! К тому же все безумно доверяли Андрею Николаевичу, знали, что получится хорошее кино. И чудо повторилось...
— После «Горько!» вы действительно стали активно сниматься. В основном в комедиях. Особняком в вашей фильмографии стоит драма «Аритмия» Бориса Хлебникова, где сыграли небольшую, но запоминающуюся роль. Как попали в этот проект?
— Я была у родителей в Верещагино, когда позвонила мой агент:
— Валя, тебе надо снять самопробу.
— Ты же знаешь, как я это не люблю. И куда?
— В фильм Бориса Хлебникова.
— Сниму сегодня же!
Почитала сцену, которую прислали. Моя героиня страдает от сильной боли, вызывает скорую — ну, значит, голову мыть не надо и краситься ни к чему, просто лечь на диван и помирать. Уже хорошо.
Снимала меня мама, что с ее стороны было просто подвигом. В то время родители не очень разбирались в смартфонах, а она еще подкидывала реплики за доктора (его сыграл Александр Яценко. — Прим. ред.). Я понимала, что фильм Хлебникова — это не «Горько!» или «Реальные пацаны», существовать надо по-другому, а мама этого не понимала и нервничала. После второго или третьего дубля психанула:
— Тут же написано, что героине очень больно, она страдает. А ты это не играешь!
— Да не надо здесь показывать, что у нее отваливается нога! Давай я разберусь сама, ты просто подкидывай текст.
— Хорошо.
В итоге все прекрасно сняли и отправили в Москву. На этой картине у меня был всего один съемочный день, но он запомнился навсегда. Поработать с Борисом Хлебниковым и Александром Яценко — огромное счастье!
— Когда карьера пошла в гору, душа ваша успокоилась?
— Она никогда не успокаивается. И работа этому не способствует — у нас ведь то постоянный кипеж, бешеная занятость, а то простой. Почему-то все проекты начинаются в одно время, и приходится работать просто на разрыв. А потом наступает пауза: неделю, месяц, два, три сидишь и ничего не делаешь. Поэтому одно из основных качеств, которыми должен обладать артист, — умение ждать.
— Вы им обладаете?
— Я на правильном пути и, как мне кажется, делаю успехи. Этому надо учиться. Особенно когда ты молод и горяч, и тебе нужно все и сразу. Если приходится ждать, начинаешь сходить с ума, прокручивать в голове тысячи вариантов. Пользы от этого никакой.
— А как научиться терпению?
— Нужно работать над собой, говорить: «Валентина, спокойно! Это время тебе выделено на что-то другое!» К сожалению, в нашей стране нет культуры обращения за психологической помощью. Но я в свое время занималась с психотерапевтом, и он помог в поисках себя и обретении душевного спокойствия.
Случилось это года три назад. К тому времени прошло уже достаточно много времени после моего приезда в Москву. Жизнь стабилизировалась, но душевные терзания не прекращались. Как уже говорила, я очень эмоциональный человек, могу себя накрутить и устроить внутреннюю драму на ровном месте. Меня часто кидает из крайности в крайность — от безумной радости до безумного отчаяния.
В какой-то момент подумала: «Нельзя себя так мучить внутренними вопросами, лишними переживаниями. Энергия из-за каких-то глупостей уходит в пустоту. А ее можно копить и направлять на что-то важное — в личной жизни, работе». Коллега как раз поделился, что ходит к психотерапевту, и я попросила телефон.
Заниматься с психотерапевтом было интересно не только в человеческом, но и в профессиональном плане. Актер должен владеть психоанализом. Когда разбираешься в людях, гораздо точнее подлавливаешь какие-то нюансы, накапливаешь их, приносишь на площадку, и работа становится глубже, интереснее.
Почему «Реальные пацаны» до сих пор так популярны? Потому что люди узнают себя в героях сериала. Некоторым обидно — блин, неужели я такой? Но многие говорят: «Это же про меня, про нас, нашу жизнь».
— Мне кажется, продюсеры не дают вам в полной мере проявить свой актерский талант. Из фильма в фильм предлагают вариации одной и той же роли — «девчонка из соседнего двора».
— Возможно, в моих ролях есть определенная схожесть. Но я читаю материал и соглашаюсь в нем сниматься, только если он нравится, нравятся режиссер и люди, с которыми буду работать, если это станет каким-то новым опытом. Не задумываясь о том, похожа новая роль на то, что делала раньше, или не похожа. Просто провожу время с кайфом, получаю удовольствие от жизни и работы.
Наверное, настанет время, когда придут другие роли. Я в этом не сомневаюсь, поэтому не испытываю комплексов. Конечно, хотелось бы получать разные предложения. Но от комедии я никогда не откажусь.
— Какие работы нравятся родителям?
— С папой почему-то не обсуждаем мои роли. Поэтому не могу сказать, что ему по душе. Маме в свое время понравился фильм «Ну, здравствуй, Оксана Соколова!». Из крайних моих работ — сериал «Иванько». Она не сразу привыкла к этому формату, но однажды сказала: «Валя, я вам всем там верю! Хотя вы все и отшибленные!»
Вообще, мои родители настоящие герои. Они вместе со мной прошли такой сложный путь! От категорического отторжения до принятия того, что я делаю на экране. Это нелегко. Особенно если ты далек от искусства и живешь в маленьком городе, где все друг друга знают.
Папа сейчас гордится моей популярностью. Хоть никогда слова лишнего не скажет, не похвалит, но я сама вижу. Когда приезжаю домой, обязательно с ним идем гулять. И если меня узнают поклонники и просят вместе сфотографироваться, голова у папули автоматически приподнимается и он оглядывается по сторонам, будто хочет сказать: «Да, это моя дочка. Замечательная актриса, на минуточку!» Это так мило!
— Вы могли бы заниматься какой-то другой профессией, если бы с актерством не сложилось?
— Даже не знаю. В принципе, не пропаду. Если понадобится — и на завод устроюсь, ничего со мной не станется. Но для меня такая работа убийственна — однообразная, монотонная, от звонка до звонка. В свое время поработала на фабрике — знаю, о чем говорю.
После первого курса института решила поехать на юг. Сказала маме:
— Хочу на море.
— Ну, заработай — и поедешь.
— Ладно. Вопросов нет.
Пошли с однокурсником искать подработку. Хотели курьерами устроиться, так нас заставили сдать паспорта и продавать сомнительные книжки, с баулами ходить. А потом на автобусной остановке попалось на глаза объявление: «На кондитерскую фабрику требуются укладчицы и упаковщицы». Я сказала: «Туда и пойду». Незабываемый получила опыт.
— Ну, не шпалы же тягали на кондитерской фабрике?
— Не шпалы, но все равно было тяжело. Сколько я им брака наделала! Относилась-то к работе не очень ответственно. Шоколадки надо было класть в коробочки в четыре ряда по восемь штук. А я их пихала как попало.
В цеху было море сладостей — ешь не хочу. Сначала не могла остановиться, когда по конвейеру ехали свежайшие шоколадки и конфетки, все время бросала их в рот. Через два дня стала абсолютно равнодушной к сладкому.
Помню, устроили санитарный день, мы холодильники отмывали, а там все стенки в шоколаде. Я так основательно пропиталась его ароматом, что пахла кондитерской еще несколько дней.
— Как долго продолжалась сладкая жизнь?
— Примерно месяц. Потребности у меня были скромные. Я не замахивалась на какой-то шикарный отель за границей. Прекрасно с ребятами съездили в Ялту.
Народ на фабрике работал интересный. Особенно мне нравились женщины из вафельного цеха, те, что постарше и поспокойнее. В шоколадном цеху работала молодежь, и там кипели страсти и интриги. Я дистанцировалась. А разговоры пожилых работниц послушать любила. Они много о чем рассказывали, особенно в ночную смену.
В общем, посмотрев, как люди вкалывают на конвейере, еще сильнее полюбила свою профессию.
— Режиссеры обычно не разрешают популярным актрисам менять образ, полюбившийся зрителям. Но сейчас вы определенно стройнее, чем в начале карьеры. Сколько сбросили?
— Точно не скажу. Давно не вставала на весы.
Всегда была плотненькой, даже ребенком. Когда переехала в Москву, делать оказалось особенно нечего и я много ела. Потом увидела себя на экране в «Горько!» и ужаснулась: «Нет, это уже перебор...» Стала ходить на танцы, консультироваться с диетологом. Похудела. Но позже не раз слышала: «Валя, тебе не надо худеть. Вернись, пожалуйста, в свою обычную форму».
Андрей Николаевич Першин, запускаясь с фильмом «Самый лучший день», сказал:
— Валь, хочу тебя снимать. Но придется поправиться. Ты слишком сильно похудела.
— Хорошо. Без проблем!
— В этом фильме вы так лихо отплясываете тверк! Пригодились занятия танцами?
— Нет, готовилась специально, это, знаете ли, очень специфическое и непростое дело. Когда в первый раз увидела девочек, профессионально танцевавших тверк, подумала: «Обалдеть! Я так не смогу!» Но делать нечего, пошла заниматься. Сначала ничего не получалось, хоть я и выходила из зала мокрая как мышь, а потом дело сдвинулось, даже стала получать кайф.
Люблю танцы. Поэтому не в тренажерку пошла, когда худеть решила, а танцевать. Не могу просто тягать железо без какого-то интереса. Мне надо, чтобы был кураж. В танцах он есть!
Сейчас не худею и не поправляюсь, чувствую себя комфортно в нынешнем весе. Это самое главное.
— Значит, танцы вам поднимают настроение. А что еще, если не секрет?
— Путешествия. Раньше обязательно куда-нибудь уезжала, едва появлялось свободное время.
О-о, как я однажды добиралась до Филиппин, где ждал друг. Одна, не зная языков. Вот было приключение! Ни за что не долетела бы, если бы не белорусские туристы, с которыми познакомилась в самолете. Сама была не в состоянии заполнить таможенную декларацию и миграционную карту. К счастью, вспомнила, что на посадке фоткалась с какими-то русскоязычными пассажирами и пошла их искать: «Ребята, помогите!» Они помогли и в самолете, и в Маниле, где я делала пересадку. Там очень неудобная стыковка, от одного терминала до другого надо ехать сорок минут. Белорусы посадили в автобус, написали подробную инструкцию на бумажке. На прощание мы обменялись телефонами.
Через несколько месяцев, приехав в Минск с фильмом «Одноклассницы», позвонила своим спасителям: «Приходите на премьеру!» Хотела хоть как-то отблагодарить.
— У популярности есть не только плюсы, но и минусы. Например хейтеры, отравляющие жизнь известных артистов.
— Я к ним отношусь очень спокойно. Когда вышли первые серии «Реальных пацанов» и люди стали писать негативные комментарии, конечно, была в шоке. Даже хотела ответить: «Как можно быть такими грубыми и неделикатными? Не нравится — не смотрите. Почему позволяете себе такие вещи?» А потом решила: сколько людей, столько и мнений. Одним нечем заняться, другие банально завидуют. Какое мне до них дело?
Сейчас, кстати, стало намного меньше хейта, чем раньше. Сужу по «Инстаграму*». Думала, «Иванько» вызовет шквал негатива, а люди в основном пишут положительные отзывы.
— Что случилось? Неужто народ подобрел?
— Может, хейтеры переключились на что-то другое? Но убеждена — не стоит обращать на них внимание. Иначе пробьют твою карму. Все равно всем не угодишь. Какой бы ты ни была замечательной, талантливой, красивой, обязательно найдется тот, для кого ты уродливая и бездарная. Важно, что другие люди тебя любят и ценят. И таких больше. Пусть один злыдень сидит и пишет, какая я поганая! Пусть справляется с этой болью сам. Мне до него нет дела.
— Дома часто бываете?
— Да, я там заряжаюсь. С нетерпением жду отмены ограничений, чтобы навестить родителей и сестру. Раньше раз в три месяца обязательно приезжала в Пермь.
— А у вас родные бывают?
— Конечно. Хотелось бы видеть родителей чаще, но в Москву они никогда не переедут. Папа очень любит лес, природу. Говорю ему:
— Да здесь тоже все это есть!
— Нет, дочка, у вас не то.
— Родителей не тревожит, что младшенькая не замужем?
— Мама с папой сохраняют спокойствие. Это тревожит дядю Олега и тетю Зину — папиного брата-близнеца и его жену. Вот они дико переживают по этому поводу.
У меня необыкновенные родители. Никогда в силу своей тактичности и понимания того, что у меня на все могут иметься свои резоны, не лезут в личную жизнь дочери. А дядя с тетей все время спрашивают, когда приезжаю: «Да когда уже замуж выйдешь? — и тут же сетуют: — Мужиков толковых-то нет, конечно...» Предлагают варианты решения «проблемы». Я только улыбаюсь. Понимаю — это от большой любви. Они всей душой за меня болеют.
— По моим наблюдениям, актрисы делятся на две категории. Одни считают, что по-настоящему счастливый и крепкий брак у них может быть только с человеком искусства, а другие категорически отрицают такую возможность. К какой категории принадлежите вы?
— Наверное, ко второй. Хотелось бы, чтобы будущий муж был из другой сферы. Гасил мой постоянный кипеж и сам крепко стоял на ногах. Творческие люди отличаются бесконечными сомнениями и метаниями.
— Вдруг встретится актер положительный во всех отношениях? Уравновешенный, серьезный...
— Ага. Актер и уравновешенный? Серьезный?! Впрочем, никогда не говори никогда. Человек предполагает, а Бог располагает...
Подпишись на наш канал в Telegram