Друг о друге они говорят с невероятной нежностью: «Ксюша — открытая, светлая, честная и наивная, а еще красивая и талантливая». — «Артем — харизматичный, безумно талантливый. И очень добрый. Хотя разглядела его не сразу, а когда это случилось, не могла и не хотела отпускать...»
— На минувшем Московском международном кинофестивале фильм «Скажи ей», где вы, Артем, сыграли главную роль, открывал показ российских программ. Зал Дома кино был полон. В финале — аплодисменты. Как думаете, почему?
— Потому что картина поднимает важнейшую тему семейных ценностей, взаимоотношений с детьми. По сюжету там разводятся родители и каждый пытается всеми способами перетянуть маленького сына на свою сторону, а парнишка любит одинаково и папу и маму. Его сердце разрывается между ними. В современном обществе у людей остается все меньше духовных ценностей, многое начинают измерять материальным достатком. Фильм об этом.
Мне очень понравились и сценарий, и роль. Раньше я такого не играл. Среди героев нет плохих и хороших, все они люди со своими достоинствами и недостатками. Мой герой — отец мальчика — с одной стороны, безбашенный эмоциональный парень: сиганул же от избытка чувств на собственной свадьбе за борт c кораблика, на котором ее праздновали, в Неву, постоянно жить на вулкане для женщины непросто, с другой стороны, безумно привязанный к сыну любящий отец, который не может допустить, чтобы его увезли в другую страну. Все герои объемны, это очень важно, это интересно играть.
Ну и конечно же, не мог не откликнуться на предложение режиссера Александра Молочникова. Я играл в трех его спектаклях, поставленных в МХТ имени Чехова, где служу. Был уверен, что и фильм у него получится.
— В Неву сами прыгали?
— Мог бы, но режиссер не разрешил.
— Вашей партнершей в картине стала Светлана Ходченкова. Как с ней работалось?
— Света — профессионал высочайшего уровня, съемки прошли без сучка без задоринки. Конечно же, я знал ее работы, но мы не были знакомы лично, впервые увиделись на пробах. К слову, вместе с нами пробовался Кай Гетц, который сыграл сына героев, а это значит, что режиссер заранее имел точное представление о том, какие артисты ему нужны. Света — замечательная, все, что она делала на площадке, было, как говорится у актеров, «туда». Ничего лишнего, всегда сосредоточена, всегда готова войти в кадр. Только когда смена заканчивалась, позволяла себе выдохнуть, пошутить, расслабиться. Сниматься с такой партнершей — счастье.
— На выходе и другой ваш проект — сериал «Контейнер», где вы сыграли уголовника, жестоко преследующего бывшую жену. В театральных институтах, как правило, учат актеров, играющих такие роли, искать оправдание своему персонажу. Какие же в этом случае могут быть оправдания?
— Для меня этот персонаж не отрицательный, просто так разложился пасьянс его жизни, так против него сложились обстоятельства. Не буду раскрывать подробностей сюжета, поверьте, «Контейнер» стоит того, чтобы его посмотреть. Скажу лишь, что в тюрьму он попал случайно. Мне в жизни встречались люди, которые после длительных сроков, проведенных в колонии, оставались людьми. Как и те, чьи жизни были бесповоротно сломаны. Им сложно социализироваться после заключения, устроиться на работу, вот и продолжают катиться по наклонной. Мой герой всего лишь хочет увидеть подросшую дочь, общения с которой его лишают. И все, что с ним случается, последствия той давней истории.
— Ксения, а где в ближайшее время мы увидим вас?
— Только что закончила сниматься в сериале «Гранд-5», сезон станет последним, продюсеры решили, что история себя исчерпала. Хотя жаль — на проекте собралась потрясающая актерская команда. Работали легко и весело. С особой теплотой вспоминаю исполнителя главной роли владельца отеля «Гранд» Александра Лыкова. Прекрасный человек, умница, с замечательным чувством юмора.
Есть еще несколько проектов, в которых я снялась, но о них пока рано говорить.
— Накануне Дня Победы Первый канал показал сериал «Неопалимая купина», который, рассказывая о войне, обошелся без столь модных сейчас спецэффектов. Вы, Артем, сыграли там человека, который не нашел себя в мирной жизни, попал в банду.
— Сериал снят шесть лет назад, и к сожалению, у меня не получилось его посмотреть. Сниматься согласился, прочитав повести Бориса Васильева, которые легли в основу сценария. Он очень точно описал, какие опасности таит для человека, вернувшегося с фронта, послевоенное время. На передовой все ясно — где свои, где враги, а позже оказывается, что выиграть войну полдела, страшнее жить после, ежедневно сталкиваться с теми, кого война травмировала, чьи души перепахала. К этой теме обращались многие, в том числе один из моих любимых авторов Ремарк в романе «Возвращение», где точно описал страх неустроенности. И конечно же, не могу не вспомнить свою партнершу, сыгравшую любимую женщину моего героя. Клава Коршунова — интересная сильная актриса, еще и человек замечательный.
— Ко Дню Победы худрук МХТ Сергей Женовач выпустил спектакль «В окопах Сталинграда» по роману Виктора Некрасова, где у вас главная роль лейтенанта Керженцева. Слышала мнение: зачем постоянно напоминать о той войне? А вы как думаете?
— Однажды на «Ютубе» попалось видео: журналист пришел в школу и задавал ученикам вопросы о Великой Отечественной. Четырнадцатилетние подростки не знали о ней ничего, не могли назвать даже день, когда страшная бойня, унесшая десятки миллионов жизней, началась. Питерские школьники не смогли ответить на вопросы о блокаде, в которой их город провел почти три страшных года. Никто не знал, кто такая Зоя Космодемьянская... Честно говоря, пришел в ужас. Вспомнились слова Михаила Ломоносова: «Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего». Точно сказано.
Ветеранов, которые могли бы рассказать молодому поколению, что им пришлось пережить, за что они сражались, с каждым годом все меньше, а говорить об этом надо. И снимать фильмы, ставить спектакли о войне, чтобы хранить память о подвиге людей, благодаря которым празднуем День Победы. Играя в спектакле «В окопах Сталинграда», я сам начал по-другому чувствовать вкус жизни, больше ценить то, что имею.
Да и работать в постановках Сергея Васильевича — большое актерское везение. Он настоящий мастер, обладает огромным объемом знаний, которыми делится с нами. Со временем у каждого актера нарабатываются приемы, которые он использует по делу и без дела. Так вот, Женовачу удается сбивать эти наработки, и на сцене остается живой человек, способный растопить сердца зрителей.
— Какой он — ваш режиссер?
— Не помню случая, чтобы не нашел с кем-то из режиссеров общий язык. Режиссер ставит задачи, а дело актера — их выполнять и не капризничать, если уж подписался на проект. Другой разговор, что если не нахожу понимания, держу такого режиссера на дистанции, не соглашусь у него сниматься в следующий раз. Понятно, что комфортнее работать с теми, кто тебе близок по взглядам на жизнь, отношению к профессии. Для меня это и Юра Быков, и Саша Молочников, и Адольф Яковлевич Шапиро, у которого сыграл Марка Волохова в спектакле «Обрыв» — свою первую роль на сцене МХТ, у него же я играл в «Мефисто» по роману Клауса Манна, он же вводил меня на роль Лопахина в «Вишневый сад». Когда встречаются люди близкие творчески, мы непременно сходимся и по-человечески.
— Ксения, есть ли любимые режиссеры у вас?
— Мне дороги те, кто разглядел за моей индивидуальностью, внешностью характерной актрисы другие возможности. Это и Евгений Александрович Писарев, и Алла Михайловна Сигалова, у которой я сыграла главную роль в танцевальном спектакле «Кармен. Этюды» — он позже удостоился «Золотой маски», и конечно Кирилл Серебренников, предложивший сначала небольшую роль в «Трехгрошовой опере», а потом в двух своих спектаклях «Лес» и «Зойкина квартира».
Серебренников — умнейший, интеллигентнейший человек, приносил на репетиции репродукции картин, иллюстрировавших режиссерские задачи, постоянно советовал, какие фильмы посмотреть. Меня поражало: сколько же в нем творческой энергии! Он вообще оказался близок мне на энергетическом уровне. Нам здорово работалось вместе. Кирилл Семенович дает актерам свободу: никакой тирании, давления, если ему что-то не нравится, замечания делает тактично. Он сыграл важную роль в моей актерской судьбе, очень переживала, когда на него обрушились обвинения, слава богу, все закончилось. Мечтаю поработать с ним снова.
— Артем, известно, что крупные режиссеры, такие как Андрей Гончаров или Юрий Любимов, порой обращались с актерами жестко — кричали, унижали. И при этом добивались результата: в театры, которыми они руководили, было сложно попасть.
— Мне повезло, я с такими режиссерами не сталкивался. Если кто-то и повышал голос на актеров во время репетиции, то исключительно по делу, когда мы не хотели что-то понимать или прилагать усилия. Но никто не переходил со мной границ, не заступал на личную территорию, все держались в рамках.
— Ваши родители, Артем, не имеют отношения к кино и театру: отец — водитель, мама — секретарь-машинистка. Как принимали решение связать свою жизнь с непредсказуемой актерской профессией, в которой к тому же родители ничем не могли помочь?
— Не припомню момента, когда созрело такое решение. Наверное, так сложилась судьба, но и мама сыграла в ней роль. Я родом из Нижнего Новгорода. Мама устроила меня в музыкальную школу. Там был ансамбль русских народных инструментов. Мы выступали в концертах, пели частушки, танцевали, я научился играть на ложках, балалайке. Потом мы переехали, и ближайшим к дому учебным заведением оказалась школа с углубленным изучением предметов художественно-эстетического цикла. Там были разные классы: художественный, литературный, танцевальный, я же попал в театральный.
С пятого класса выходил на сцену, за роль царского спальника в спектакле «Царь и мужик» удостоился почетной грамоты. Успешно сыграл мастера Виноградинку в «Чиполлино». Наш педагог Тамара Константиновна советовала поступать в театральное училище сразу после девятого класса, но я решил доучиться. По окончании школы твердо знал, что пойду... в военное училище.
Это случилось в начале нулевых. Мама была в шоке, папа вник в ситуацию и сделал тонкий дипломатический ход: пригласил в гости знакомого офицера. Мы посидели поговорили, тот рассказал, что ничего романтичного в его профессии нет, что армию не финансируют должным образом, служить тяжело. Словом, не советовал идти по военной стезе. Я прислушался к совету и пошел в Нижегородское театральное училище.
Повезло, что моими педагогами стали Татьяна Васильевна Цыганкова и Рива Яковлевна Левите. Татьяна Васильевна говорила: «Мы даем вам здесь азы актерской профессии, если хотите в ней состояться, надо ехать учиться в Москву или Питер». В то время многие театральные училища — Ярославское, Воронежское — становились вузами. Цыганкова выступила категорически против того, чтобы Нижегородское театральное стало институтом. Если бы это случилось, я вряд ли впоследствии оказался в Школе-студии МХАТ. Второе высшее образование полагалось получать платно, а денег на это в нашей семье не было.
— Ксения, в отличие от Артема вы — актерский ребенок. Отец Виктор Васильев по сей день служит в труппе Театра имени Пушкина. Мама Маргарита Суворова была известным хореографом, профессором ГИТИСа. Наверное, росли за кулисами?
— Нет, не росла. Но в мамином коллективе танцевала и даже ассистировала ей на занятиях танцами в институте. Сначала думала после школы учиться на балетмейстера, но вовремя поняла, что в семнадцать лет делать это рано — эта профессия сродни режиссерской, требуется жизненный опыт, поэтому решила идти на актерский факультет. До конкурса дошла и в ГИТИСе, и в Щепкинском, и в Школе-студии МХАТ, на которой и остановила выбор.
— А вы, Артем, прицельно поступали на курс Константина Райкина в Школе-студии?
— Получилось так. Декан актерского факультета Школы-студии Сергей Иванович Земцов сам окончил Нижегородское театральное училище. Каждый год он с коллегами приезжал отсматривать выпускные спектакли, искал будущих студентов — так я оказался в поле его зрения. Мы с товарищем исполняли песню на французском языке и вдруг, что называется, поймали смешинку, стали раскалываться прямо на сцене, допели давясь от смеха.
Земцов сказал: «Вот наконец-то вижу живых людей!», хотя до этого мы сыграли ему семь спектаклей. Человек пять-шесть он отобрал на конкурс в Школу-студию, нам с товарищем предложил: «Константин Аркадьевич Райкин будет отчислять студентов после первого курса. У него не хватает парней. Собирается проводить дополнительный набор. Могу отвезти вас в Москву сегодня, есть два билета. Поезд отходит в 23.50. Поедете?» Это было то самое предложение, от которого не отказываются.
На следующее утро мы стояли на малой сцене «Сатирикона» и читали стихи. Константин Аркадьевич прослушал и сказал: «Готовьте программу и приезжайте на экзамены». Так я стал его студентом.
— О тяжелом характере Райкина, его требовательности, жесткости по отношению к студентам слагают легенды.
— Он дал нам такую профессиональную закалку, что можно позавидовать. Мастер любил устраивать чтецкие вечера. Начинали читать стихи, Константин Аркадьевич прерывал и спрашивал: «А вы могли бы встать на стул?» И мы, не задавая вопросов, становились и продолжали декламировать. Надо — значит надо. Его основной постулат: наше дело — практика.
Можно долго рассуждать о сверхзадаче роли, но пока не попробуешь, не наделаешь ошибок — не поймешь, как надо играть. Константин Аркадьевич человек дела, он научил нас анализировать, думать, привил стойкость. В актерской профессии терпение играет не последнюю роль. Это только кажется, что актерство — сплошное удовольствие, успех, лавры... Ты устаешь на площадке, у тебя портится настроение, смена затягивается, деться некуда. В такие моменты вспоминаю то, чему учил мастер: ничего страшного, самое главное — сделать дело.
— Ксения, многие наслышаны о непростом характере и вашего мастера Дмитрия Брусникина.
— Не припомню, чтобы он когда-либо повышал голос. Никогда не обижал студентов, не агрессировал. Дмитрий Владимирович потрясающий актер, к тому же человек с большой буквы. Когда мы уже работали в труппе МХТ, я порой становилась свидетелем его резких суждений. Если Брусникин видел, что творится несправедливость, что начальник неправ, — никогда не отмалчивался.
После института другой мой мастер Роман Ефимович Козак, у которого я играла в выпускном спектакле «Стеклянный зверинец», приглашал меня в числе семи своих студентов в Театр имени Пушкина, которым руководил. Мечтал создать молодежную труппу, даже получил специальный грант, но я откликнулась на предложение МХТ сыграть главную роль в спектакле «Женщина с моря». Выбор оказался трудным, и Роман Ефимович на меня обиделся.
— Артем, почему после института не попали в «Сатирикон»?
— Мы стали вторым набором Константина Аркадьевича. Курс, который выпустился перед нами, Райкин в полном составе взял в театр. Он и набирал ребят специально под репертуар «Сатирикона». Нас в самом начале предупредил: «Всех взять не смогу», но устроил нам такое количество показов в разные театры, которых до него в Школе-студии не устраивал ни один педагог. Почти на всех присутствовал сам, делал замечания, переживал.
У нашего курса трагическая судьба. Во время учебы погибли два студента. Через шесть лет ушли еще двое... Несчастья нас сплотили. Мы периодически собираемся, хотя делать это непросто, у всех уже есть семьи, дети. Тем не менее стараемся. Недавно в Москве была моя однокурсница, которая служит в Александринке, вот встретились... Еще у нас есть свой чат, где мы общаемся, просим совета, помощи, приглашаем на премьеры, поздравляем друг друга с днем рождения.
— Как вам пришло приглашение в труппу МХТ?
— Меня заметил на выпускных показах Адольф Шапиро. Худрук МХТ Олег Павлович Табаков поступил гениально: построил зрительный зал в учебной аудитории и привел на показы режиссеров, которые собирались ставить спектакли в новом сезоне. Пришли и Кирилл Серебренников, и Константин Богомолов, и многие другие. Адольфу Яковлевичу понравилось, как я играю в «Валенсианских безумцах» по Лопе де Вега (спектакль поставила Елена Ивановна Бутенко-Райкина, наш режиссер-педагог), и он доверил мне роль в «Обрыве».
— Как вас приняли коллеги по труппе? Актерская зависть порой может приобретать неадекватные формы, тем более что если вновь прибывший сразу получает главные роли.
— Я работаю в МХТ уже десять лет, но за это время ни разу не сталкивался с проявлениями актерского гноя. Хотя слышал, как коллегам и иголки вставляли в пианино, на котором надо было играть на сцене, и битое стекло сыпали под ноги. Меня это миновало. В большинстве своем актеры МХТ заняты делом. Олег Павлович любил повторять реплику профессора Серебрякова из «Дяди Вани»: «Надо, господа, дело делать! Надо дело делать!» Если мало ролей в театре, существует множество других возможностей — сниматься в кино, параллельно работать на разовых ролях в других театрах, играть в антрепризе, устраивать поэтические вечера. В этом преуспел Анатолий Белый*, открыл целое направление кинопоэзии. Так что не видел, чтобы в МХТ кто-то дружил против кого-то или кого-то гнобил.
— Ксения, какое впечатление от коллег осталось у вас?
— Меня предупреждали: в МХТ тебя съедят и не поперхнутся. Ничего подобного не случилось, никто меня не обижал. Спектакль, где предлагали главную роль, не вышел, не получился, Олег Павлович Табаков его закрыл. Какое-то время вообще не было главных ролей, играла небольшие, выходила на сцену в массовке. Это в маленьких театрах актерская труппа — семья, в МХТ актеров так много, что с кем-то я ни разу даже не пересеклась, уж тем более не задавалась вопросом, что они обо мне думают.
— Вы, Ксения, снялись в тридцати четырех фильмах, самые громкие из которых — комедии. Что вспоминается о работе в «Ночной смене», сериале «ИП Пирогова»?
— «Ночную смену» снимал веселый позитивный человек Марюс Вайсберг. Я играла жену главного героя, который смог устроиться на работу только стриптизером, когда закрылся его завод. Партнеры были замечательные — Володя Яглыч, Павел Деревянко, режиссер давал нам возможность импровизировать. Володя играл моего мужа, Эмин Агаларов — ухажера. Это одна из первых его ролей в кино, Эмин нервничал, я его поддерживала. Наши усилия оценили зрители.
На роль сестры героини в «ИП Пирогова» пригласили продюсеры, в проектах которых «Анжелика», «Даешь молодежь!» я снималась. В пилотной серии мой персонаж получился настолько ярким и эксцентричным, что выбивался из общего ряда. Режиссер потом признался, что мне искали замену. Счастлива, что так и не нашли и роль я играю уже три сезона. Мы сразу же сошлись с Леной Подкаминской, кстати, выяснили, что родились в один день. Она стала любимой подругой, старшей сестрой, причем не только по фильму.
Жениха моей героини играет Дмитрий Лысенков, без преувеличения грандиозный актер. Так что работаю в хорошей компании и надеюсь, что история продолжится.
— Артем, вы снялись в тридцати восьми фильмах, даже эпизодические роли играли у знаменитых режиссеров — Никиты Михалкова, Сергея Урсуляка.
— В «Цитадели» у Михалкова я снялся еще студентом Нижегородского театрального училища. Сидели в компании, выглянули в окно, увидели толпу людей возле памятника Ленину. Нас это заинтересовало: пошли посмотреть, что происходит. Оказывается, ассистенты режиссера набирали массовку. Мы тоже встали в очередь, когда до нас дошел черед, представились:
— Студенты театрального училища.
— Замечательно, вас-то нам и не хватало.
Так мы с однокурсниками снялись в эпизоде, держали Алексея Верткова, когда того закалывали штыком. Конечно же, поражал размах, с которым работал Никита Сергеевич: он вникал во все, все контролировал лично.
Сергей Владимирович Урсуляк выдавал нам дипломы в Школе-студии, он видел наши спектакли. Когда пригласил меня на небольшую роль в экранизации романа Гроссмана «Жизнь и судьба», с радостью согласился. Особенно сильное впечатление произвел масштаб декораций, в которых снимался фильм: в поле был воссоздан разрушенный Сталинград.
— Большие режиссеры, такие как Алексей Учитель, Юрий Быков, доверяют вам главные роли. Что можете вспомнить об этих работах?
— Алексей Ефимович снимал «Восьмерку» долго. Она о компании ребят из девяностых, которые отстаивают свое право на достойную жизнь. Учитель славится тем, что делает огромное количество дублей, пока не добивается задуманного. Действие картины разворачивалось зимой, но съемки затянулись до лета. Помню, финальный кадр снимали на железнодорожных путях, которые пришлось засыпать бутафорским снегом. Еще помню, как мчались по Финскому заливу на трехдверных «жигулях» восьмой модели. Мы с Пашей Ворожцовым сидели на заднем сиденье. Лед уже начинал подтаивать. Страховали ребята из МЧС, выдали нам... молотки со словами: «Провалитесь под лед, начнете тонуть, сразу, не дожидаясь, выбивайте стекла, мы можем не успеть». Александр Новин, сидевший за рулем, услышав это, разнервничался так, что впоследствии, гоняя по льду, сжег сцепление. Да и нам с Пашей было по-настоящему страшно. Слава богу, молотки не пригодились.
Юра Быков — потрясающий человек с большим сердцем. Сегодня это огромная редкость. Кто-то берется за острые социальные темы, потому что это выгодно: непременно пригласят на кинофестиваль, может даже наградят. А Юра об этом не думает вообще, у него просто болит душа. Он снимает такие фильмы, которые не может не снять, поднимает темы, которые волнуют людей. «Дурака» мы снимали не так уж далеко от Москвы, нашли требовавшееся по сюжету общежитие. В нем реально сорок лет нет горячей воды, так что история о том, как мой герой — простой слесарь — вступился за обитателей дома, которому грозит обрушение, выглядела вполне реально. После того как фильм показали в кинотеатрах, мне приходило множество писем из всех уголков страны — от Перми до Калининграда, люди писали: ваше кино про нас.
На картине у нас появился «талисман» — проживавший в том общежитии местный алкоголик. Когда мы явились туда с камерой и осветительными приборами, очень удивился: «Что за кино такое? Давайте я в нем тоже снимусь». Однако он был настолько фактурен, что появись в кадре, оттянул бы все внимание на себя. Тем не менее мужик приходил на съемки чуть ли не каждый день. Когда по каким-то причинам исчезал, у нас реально все валилось из рук. Через пару дней снова появлялся, и мы выдыхали: «Слава богу, жив!» В такие дни работалось особенно продуктивно.
— За роль в этом фильме вы получили приз международного кинофестиваля в Локарно. Как «Дурака» приняли там?
— Не ожидали, что фильм вызовет такой интерес. Представьте: благополучная Швейцария — и тут мы со своей мрачной историей. После просмотра было обсуждение, нас буквально засыпали вопросами. Не было человека, которого картина не тронула бы. Вот тебе и умиротворенная Европа! Наша история, что называется, «попала» в людей, нас с Быковым не отпускали больше часа, пришлось задержать следующий сеанс. Устроители сказали, что последний раз такое случилось десять лет назад. Приятно: значит, не зря работали.
— Вы много лет счастливо женаты на Ксении. Соединились не сразу. Что в Ксении такого, что вы ее добивались?
— Ксюша — добрая, открытая, светлая, честная и наивная, а еще красивая и талантливая.
— Ксения, а вы что нашли в Артеме?
— Он — потрясающий актер, харизматичный, безумно талантливый. И очень добрый. Почему бы мне не посмотреть в его сторону? Хотя разглядела его не сразу, а когда это случилось, Артем заполнил собой все мое пространство и время. Я не могла и не хотела его отпускать. Мы ходили в театры, на концерты, оказалось, что близки во взглядах на жизнь, оценках. Еще Артем заваливал меня цветами. Просила даже: «Прекрати!»
— Как решали вопрос: рожать или не рожать ребенка? Ведь в карьере обязательно придется сделать паузу, упустить какие-то роли.
— Такой вопрос вообще не стоял. Главное предназначение женщины — родить детей. Их не заменит никакая, даже самая успешная карьера, а паузу в работе можно не делать. Видела, как Лена Подкаминская, у которой трое детей, привозила младшего ребенка на съемки, кормила грудью в перерывах. Можно нанять няню, если способен оплачивать ее услуги. Да никакая работа не уйдет, если режиссер в тебе заинтересован по-настоящему.
— Артем присутствовал на родах?
— Нет, был на гастролях в Томске. Даже если бы находился в Москве, не стал бы этого делать. Мы сразу так решили.
— Артем, как думаете, дочь продолжит актерскую династию?
— Об этом пока рано говорить — Марусе пять с половиной лет. Она занимается акробатикой, английским, рисованием, музыкой, ходит в воскресную школу. У нее не бывает выходных, и это правильно: пусть ребенок попробует себя во всем, чтобы позже сделать верный выбор.
— Ксения, вы с этим согласны? Есть мнение, что таким образом родители лишают ребенка детства.
— Ребенок не должен болтаться без дела. Его надо разносторонне развивать, убедить, что учиться — это здорово и интересно. Дети впитывают знания как губки, им потом будет легче применять их на деле.
Подпишись на наш канал в Telegram