Из четверых моих детей наиболее ущемленный ребенок — Лизавета. Ей досталось намного меньше моего внимания, чем остальным. Дочь появилась на свет, когда я сама была ребенком — всего двадцать четыре года. Меня увлекала карьера. И в личной жизни шли бурные перемены.
— Екатерина, из ваших четверых детей первенец — на особом положении?
— Весь прошедший год был посвящен Лизе. Она оканчивала школу, поступала в институт. Все мое внимание было сосредоточено на ней. Наверное, в этом смысле да — Лиза оказалась на особом положении. Этим летом дочь окончила первый курс МГУ, я выдохнула и переключилась на младших.
— Со старшей дочерью вы — зеркала или противоположности?
— По моим ощущениям, зеркала. Мы похожи. Но еще год назад казалось, что наше противостояние никогда не закончится — «Назло маме отморожу уши!» И это было на протяжении всей Лизиной жизни. Из четверых моих детей наиболее ущемленный ребенок — Лизавета. Ей досталось намного меньше моего внимания и времени, чем всем остальным. Дочь появилась на свет, когда я сама была ребенком — всего двадцать четыре года. Меня увлекала карьера, были большие профессиональные амбиции. И в личной жизни шли бурные перемены. Лизу воспитывали всем колхозом. Спасибо бабушкам! Возможно, именно поэтому бесконечными спорами и отрицанием маминых просьб и пожеланий она добивалась моего пристального внимания.
Недавно я узнала: оказывается, старшая дочь боялась спать одна в комнате! Лично для меня собственная комната — высшее благо, потому что в детстве мы жили в одной — всей семьей. Отсюда и мечта, чтобы мои дети — а тогда я не знала, сколько их будет, — имели свое пространство и возможность закрыть дверь, если хочется побыть в одиночестве.
Когда мы с Игорем (второй муж Екатерины — актер Игорь Петренко. — Прим. ред.) переехали в большую квартиру, сразу выделили Лизе и Матвею по комнате. Мне казалось, что поцеловать ребенка в лобик, сказать «Спокойной ночи» и уйти — так здорово! А выяснилось, что для девятилетней Лизы это было почти трагедией.
— Она боялась об этом сказать?
— Насчет той ситуации почему-то молчала. Хотя вообще высказывает абсолютно все, что хочет и о чем думает. Лиза с детства демонстрировала претензии к миру и всему, что ее окружает, и я боялась, что это станет свойством характера. Ведь есть люди, которые до старости недовольны буквально всем: и родителями, и местом рождения, и судьбой в целом. Объясняла дочери, что во взрослой жизни претензии сильно мешают. В ответ ребенок сопротивлялся. Признаться, у меня складывалось ощущение, что этот день сурка будет длиться до бесконечности. Если для младшей дочери я безоговорочный авторитет и все, что скажу, она принимает за истину, то с Лизой этого никогда не случалось. Говорю Белле:
— Этот бант тебе очень идет.
Всё! Она тут же сообщает:
— Мне так нравится этот бант!
С Лизой иначе. Если нам обеим что-то нравилось, она тут же меняла мнение. И переубедить ее не представлялось возможным.
Подростком Лиза обожала спорить, особенно когда я возвращалась домой уставшей... Тогда мог разразиться скандал. Долгое время я уверенно держала вожжи в руках, получая в ответ Лизино сопротивление. Но я видела свой долг в том, чтобы не давать ей возможности расслабляться. Свобода подростков — вещь спорная. Речь, конечно, не о насилии или физическом подавлении. Скорее о постоянном контроле, влиянии на выбор будущего: куда поступать, на какие курсы ходить, не лежать, а готовиться...
К счастью, подростковый возраст прошел и унес весь негатив, которым сопровождался. Уже год, как ситуация кардинально изменилась. Мне больше не приходится тратить массу времени на то, чтобы что-то долго объяснять. Она поступает так, как сделала бы я сама.
Нам с Лизой пришлось пройти длинный путь — от непринятия ею практически всех моих мыслей, слов, просьб, от сопротивления и в какой-то степени бунта до полного взаимопонимания и дружбы. Это случилось, когда я перестала «включать» маму, давить и контролировать. Совершенно неожиданно Лиза вдруг стала одобрять мои мысли и слова. Похоже, я ей нравлюсь. Дочь увидела во мне человека, на которого ей хочется быть похожей...
Я всегда ее любила безоговорочно. В чем Лиза, видимо, сомневалась, а теперь признала и поверила. Мы стали близкими подружками, очень скучаем друг по другу. Еду, допустим, домой и думаю: ой, сейчас ей такое расскажу!
— Катя, а как выглядит ваша с Лизой ссора? Вы говорите, что раньше постоянно вспыхивали конфликты.
— Бурно! Дочь темпераментом в меня. Сцепляемся, затем расходимся по комнатам и наутро или проговариваем ситуацию или — что чаще — просто о ней забываем. Вообще, Лиза — барышня суровая и в семье классическая старшая сестра. Всех строит. Весной они с Матвеем из-за чего-то повздорили. И замолчали. Упорно не замечали друг друга месяца два или даже три! Я не знала, что делать. Ни в какую не желали идти на сближение. И так и сяк зайду, с объяснениями — что надо договариваться, ближе друг друга у вас никого нет. Бесполезно! И когда наконец дети помирились, самой счастливой была я! Они соскучились настолько, что ворковали весь день, никак не могли наговориться.
— Когда у Лизы появились братья, вы ее подключали к процессу? Или считали, что недетское дело нянчить малышей?
— Тут наши с ней мнения расходятся. Она считает, что полностью была погружена в воспитание и чуть ли не сама вырастила всех троих. На самом деле я старалась ее максимально оградить от сложностей. Такого, как в моем детстве, когда старшие сестры-братья водили младших в детский сад, кормили, сидели с ними вечерами, разумеется, не было. У Корнея и Матвея имелись няни. Бабушки активно помогали, поэтому если Лиза и участвовала, то лишь эпизодически.
— Охарактеризуйте остальных своих детей несколькими фразами, чтобы было понятно, какие они, чем отличаются.
— Белла — эмоциональная, яркая, заботливая, неравнодушная. Мамина помощница... Уже сейчас вижу, что в будущем смогу на нее положиться. По сравнению с другими детьми именно она — на особенном месте. Столько времени, сколько провожу с Беллой, не доставалось никому. И она невольно копирует все, что я делаю. Если готовлю или убираюсь, охотно подключается. Корней — «старичок». Мудрый, всепонимающий, легко прощающий. Самый неконфликтный. Очень ласковый.
Впрочем, и Белла с Матвеем тоже ласковые. При этом Матвей — настоящий мальчишка! У нас уже были вызовы к директору школы, я давно в тесной связи с классным руководителем... Старший сын гиперактивный, за все хватается, в итоге — проблемы с поведением. Диктат, который я устраивала, больше не работает. Придется подбирать к ребенку новые ключики. Были мысли отдать Матвея в Суворовское училище, но присматриваюсь к характеру и способностям и понимаю: похоже — это будущий актер. Независимо от всех этих характеристик скажу главное: люблю каждого из своих детей одинаково сильно. Горжусь ими и удивляюсь: за что мне так повезло? Смогла нарожать столько прекрасных людей!
— Катя, многие родители боятся за своих уже взрослых детей — как бы ничего ни случилось! Не доверяют... Вам удается вечерами не дежурить у подъезда в ожидании девятнадцатилетней дочери?
— Да. Хотя еще только знакомлюсь со страхами мамы взрослого ребенка. Конечно, мне важно знать, что Лиза в безопасности. Поэтому договорилась с ее молодым человеком, что он всегда будет провожать дочь до квартиры, если загулялись. Чтобы не было такого, как у меня в юности, — поссорилась с парнем, развернулась и ушла одна в ночь. Лиза всегда мне пишет, где находится. Понимает мое волнение, мы вообще хорошо чувствуем друг друга... Если бы между нами не было доверительных дружеских отношений, сейчас мне пришлось бы трудно.
— Кому первому позвонит Лиза, если у нее что-то случится?
— Надеюсь, мне.
— Нет желания поселить дочь отдельно, чтобы привыкала к самостоятельности?
— Был такой опыт. Лиза заболела, и я временно ее изолировала в маминой московской квартире. Мама живет в загородном доме. Я подумала, что Лизе часто мешают дети, у нее практически нет возможности побыть в тишине. Через три недели говорю: «Если хочешь — оставайся, живи одна. Нет проблем».
Но она предпочла вернуться. Мы так часто расставались в ее детстве, что, наверное, ей хочется еще побыть со мной рядом. А мне с дочерью — тем более! Уходят на задний план подружки, свободное время хочется проводить с Лизой. Знаете, это так удивительно... У нас с мамой не было настолько близких отношений. Я всю жизнь оберегаю ее от лишних волнений, поэтому всей правды о себе не говорю.
И на детей тоже нельзя вываливать проблемы, на их неокрепшую психику. Зачем создавать лишний стресс? Если только из-за собственного эгоизма... Это всегда казалось мне неправильным. А вот в присутствии Лизы уже могу и порыдать, и пожаловаться. Даже попросить совета.
— Интересно, а что вы говорите Лизе о мире мужчин? И за какую позицию агитируете: «Я сама» или «Быть ЗА мужчиной»?
— Ничего лучше такой семейной схемы, где мужчина в ответе за семью, не придумано! Другое дело, что все перевернулось с ног на голову, женщины стали сильными, активными. А мужчины сдуваются... Поэтому говорю Лизе, что в первую очередь следует стать личностью. Человеком, который чего-то стоит, с которым интересно. Чтобы не быть гирей на шее мужчины, когда висишь и не знаешь, кто ты без него и вообще — зачем живешь... Любовь — это прекрасно, но в паре оба должны развиваться, иначе — тупик. Лично я предпочитаю всегда находиться в пути. После театрального, когда не брали в кино, не накладывала на себя руки, а искала другие варианты самореализации. Преподавала, например, в детском актерском агентстве, играла на сцене.
— У вас самой, Катя, получалось в жизни перекладывать ответственность на мужчину? Детям нужен красивый дом — пусть заработает, построит!
— В моей жизни такого не произошло. Слишком завышенная планка. Прыгаю на определенную высоту, а у человека, который рядом, другие цели и задачи, он не готов прыгать вместе. Я всегда знаю, чего хочу и куда стремлюсь. К тому же я еще и перфекционист, это качество заставляет двигаться очень быстро. Могу только взять мужчину за руку и сказать: «Побежали!»
Если он по каким-то причинам отказывается, уговаривать не стану, побегу одна. Возможно, во мне много мужских качеств... И нет смирения. Для меня всегда было самым важным — оставаться индивидуальностью. Именно это и движет всеми моими поступками. К тому же я не знаю, какая роль для меня главная: женщины, матери, жены, актрисы? Невозможно поделить их на равные доли. Наверное, в этом моя проблема...
— Лиза в курсе вашей личной жизни?
— Да. И мне становится легче, когда делюсь. У нас нет секретов друг от друга, я все знаю о ней, она — обо мне.
Дело в том, что я до сих пор ощущаю себя девчонкой, такой же, как она сама. Лиза всю жизнь воспринимала меня только как маму, видела перед собой взрослого человека. А теперь, когда я раскрываюсь, она понимает: между нами нет пропасти поколений, наоборот — много общего. Я позволяю себе откровения с дочерью лишь потому, что считаю: мой опыт будет ей полезен. Не во всем следует брать с меня пример, это понятно. Лиза сама решит, что позаимствовать, что принять к сведению, какой сделать вывод. Многие истории из своей жизни, которые Лиза раньше оценивала с одной стороны, я комментирую, объясняю, почему поступила именно так. И они приобретают объем, теперь дочь может посмотреть на некоторые ситуации «в формате 3D»... И понять, что на свете есть не только черное и белое, а еще и полутона. И различные обстоятельства, влияющие на решения взрослых людей.
— Девочки часто повторяют материнскую судьбу...
— Ну, у моей мамы совершенно другой жизненный сценарий. И он никак не повлиял на меня. Они с папой прожили вместе всю жизнь, очень любили друг друга и прошли большой путь — и в горе и в радости. Мама очень терпеливый человек, за что ее безмерно уважаю и ценю. Она смиренно воспринимает тяготы. Я не такая. Надеюсь, Лиза выберет какой-то свой, третий путь — не мой и не бабушкин. Вообще, убеждена, что в детях главное сформировать внутренний стержень, развить кругозор, дать крепкое образование. Самодостаточные умные люди идут своей дорогой, им проще жить.
— Даете дочери разного рода советы? Или считаете, что следует учиться на своих ошибках?
— Если спрашивает насчет отношений, то да. Например если Лиза говорит, что поссорилась со своим парнем, замечаю: «Обрати внимание, сколько у него плюсов! Не надо делать скоропалительных выводов!» Говорю ей и о том, как следует выглядеть. Условно: хочешь татуировку — приведи тело в форму. Если стесняешься раздеться — зачем тогда?
Если надеваешь короткую юбку, хорошо бы прокачать ноги. Моя позиция дочери близка, она поняла посыл и взялась за себя. Вместе ходим в спортзал, и часто она меня подгоняет, а не наоборот: «Мама, пойдем тренироваться!» А было время, когда я ее тащила...
Сейчас мне нравится, как Лиза выглядит — натуральный цвет волос, чистая кожа. Она не стесняется ходить без макияжа. Поддерживаю все ее эксперименты, возраст пока позволяет их проводить. Странно, когда женщину клинит в сорок и она вдруг прокалывает в ушах «туннели».
С подросткового возраста Лизы я ей объясняла: если следить за фигурой, не уплетать бутерброд с колбасой, политый майонезом, то любое, самое простое платье, будет отлично смотреться. И не нужно компенсировать лишние килограммы и прыщи на лице сумочкой за бешеные деньги, чтобы чувствовать себя увереннее. Мне лично требовались вещи старшей сестры, чтобы подростком ощущать свою привлекательность. А Лизе — нет.
— Интересно, в свои девятнадцать Елизавета многое у вас просит? Брендовые вещи, автомобиль...
— Что касается вещей, не просит чего-то сверхъестественного. Я с радостью одалживаю ей свою одежду и обувь, благо у нас один размер. Иногда на просьбы отвечаю: без проблем. Иногда отказываю.
Своей машины у Лизы пока нет. Недавно она получила права, на которые сдала сама, без разных ухищрений. На выходные мы поехали на дачу, я разрешила ей сесть за руль и с наслаждением откинулась на пассажирском кресле. Впервые в жизни не контролировала дорогу!
Вообще, я щедрый человек. Никуда не исчез комплекс вечно отсутствующей матери. Хочется детей баловать, давать им самое лучшее. Даже если придется из кожи выпрыгнуть. И дети благодарны, не воспринимают как должное. Понимают, как много я работаю. Перед пандемией улетели всей стаей на Бали. Я сняла дом рядом с океаном. Корней каждое утро повторял: «Как же красиво кругом! Мама, спасибо! Спасибо большое!»
— Катя, часто конфликты со взрослыми детьми возникают тогда, когда родителям не нравятся их избранники. А вам?
— Мне очень нравится Лизин молодой человек. Они бывшие одноклассники. Считаю себя причастной к их истории любви, поскольку всегда заботилась об окружении детей, следила, с кем общаются. Выбрала для троих старших Ломоносовскую школу. У Лизы были замечательные одноклассники, многие стали близкими друзьями. Недавно мы играли с Сергеем Безруковым предпремьерный спектакль «Казанова. Ars Vivendi». Я пригласила для поддержки близких людей, в том числе Лизу с друзьями. После спектакля они прошли за кулисы, преподнесли мне цветы. Мы стояли все вместе, и я думала: «Какие чудесные ребята!» Мне нравится то, о чем и как они говорят, над чем смеются, что их волнует. Не выпивают, в отличие от моего поколения. Скинуться на бутылку и распить ее где-нибудь в пору моей юности было в порядке вещей. Огромное число тех, с кем я росла, давно умерли от наркотиков. Окружению Лизы допинги совершенно неинтересны.
— Когда в комментариях под вашими совместными фотографиями пишут: «Вы как сестры! Дочь — точная копия!» — радуетесь?
— Приятно, да. И все же именно из-за нашего внешнего сходства я не хотела, чтобы она выбрала актерскую профессию. Всю жизнь сравнения... Люди жестоки, никогда не скажут, что сам человек молодец, обязательно «объяснят» его успехи родственными связями: «Ну понятно, почему у меня не получилось, нет же такой мамочки...» Лиза — девочка ранимая, ей было бы сложно справиться. К тому же принадлежность к известной фамилии никаких гарантий не дает. На мое счастье, Лиза в актрисы не рвалась. Прекрасно понимала, что это за профессия: разъезды, разлуки, простои в работе, неутверждение на роли, ожидание...
— Лиза не просилась сняться вместе с вами в рекламе Garnier?
— На изоляции мы придумали сюжет, где вдвоем красим мамины волосы. Garnier идею одобрили, ролик был в моем «Инстаграме*». Возможно, профессиональный стилист увидел бы наши недочеты, но мама моя была довольна и мы с Лизой тоже.
С этим международным брендом я уже десять лет, и сотрудничество — мой личный стимул. Ощущаю себя частью большой дружной творческой семьи, где можно открыто выразить пожелания, что-то предложить, попробовать.
— А сами себя можете покрасить? Мы живем в непростое время, когда ценится умение женщины самостоятельно навести марафет.
— Это правда. Сама я все могу! Что касается краски, то подробную инструкцию с полезными приемами можно посмотреть на сайте Garnier. Мой же любимый оттенок 5.25 «Горячий шоколад», которым давно пользуюсь. Довольна этим цветом, мне идет!
— И в завершение спрошу: что бы вы хотели улучшить в отношениях с дочерью?
— Ничего! Лучше не бывает.
— Лиза, ощущаешь как первенец особенное отношение мамы?
— Если только в том плане, что мама видит во мне взрослого человека, которому можно полностью доверять. Особенное отношение к себе чувствую только от бабушек. По моим ощущениям, мама любит нас всех четверых одинаково. Хотя замечаю: с Беллой она другая. Старается проводить с ней все свободное время. Когда росла я, такого не было. Мама была юной, стремилась достичь успеха в профессии. Но поскольку вокруг всегда кружились бабушки, я не ощущала пустоты в ее отсутствие.
— В каких ситуациях ты понимаешь, что мама тебя любит?
— Скорее, не меня одну, а нас. Когда мама уезжает на гастроли и шлет в семейный чат видео, фотографии. Ей важно, чтобы мы сразу ответили, чтобы чувствовать связь. Точно знаю, что мама так много работает ради нашего благополучия.
— Продолжи фразу — мама это...
— Гордость, выносливость, любовь.
— Пишут, что у Екатерины Климовой своенравный характер — это так?
— Мама — командир в семье. Ведет вперед наш отряд. Конечно, у нее сильный характер, никому из нас спуску не дает. Если ей что-то не нравится, говорит прямо. Не только нам, но и посторонним людям. Особенно если кто-то проявляет неуважение. Тут может и сорваться. При этом она опасается задеть или обидеть человека случайно.
— А что тебе надо сделать, чтобы мама разозлилась?
— Есть у меня черта, которая ее бесит. Я довольно шумно ем. Не чавкаю, конечно, но звуки проскальзывают. Она встает из-за стола: «Ну все, я пошла к себе».
В ответ начинаю паниковать и тоже выхожу из-за стола. Но не обижаюсь, нет. Я стремлюсь маме подражать, она ест очень красиво.
Еще мне может достаться, если пообещала что-то сделать и забыла. Не физически, конечно, но прилетит. Ни разу в жизни ни мама, ни папа меня не шлепнули. Если кто-то из детей, кроме Беллы, что-то натворил, мама сажает нас троих за круглый стол и прямо сообщает, что именно ее разозлило. Выслушивает ответ и подытоживает, как следует поступать, а как нет.
Когда я была помладше, не понимала, почему песочат всех, если виноват один. Но потом осознала: это очень правильно! Мама идет на опережение, дает информацию для размышления.
— Из-за чего, если не секрет, разгорелась ссора с Матвеем?
— Да просто мы оба крайне вспыльчивы. Упираемся как бараны, ни один не может извиниться. Мы жили в одном доме, встречались за завтраком, обедом и ужином и вообще не разговаривали пару месяцев! А потом случайно столкнулись на ночном «дожоре». У нас так нередко случается: иду перекусить и застаю у холодильника Матвея с Корнеем. Я начала готовить нигири, спросила, будут ли братья есть, Матвей ответил: «Давай». И все, топор войны зарыли.
— А мама умеет извиняться?
— О-о-о, не знаю, что должно произойти... Например наступить Прощеное воскресенье. Она отстаивает свое мнение до конца, позиции не сдает и когда понимает, что перегнула палку, делает вид, что проехали. Мне тоже очень сложно признать свою ошибку, с трудом выдавливаю: «Прости меня!» Это мешает и в дружбе, и в отношениях... Но только не в наших с мамой, поскольку обеим легче сделать вид, что ничего и не произошло. Игнорируем конфликт и живем дальше. Нам так комфортно.
— Вы с мамой зеркала или противоположности?
— В детстве была уверена, что противоположности. Все, что говорила мама, вызывало отпор. Она возвращалась с гастролей, я неслась не к ней, а от нее и запиралась в комнате. Не трогайте меня!
Мама — человек вспыльчивый, могла за что-то отругать, а я вместо того чтобы спокойно отреагировать — ну права же! — начинала себя жалеть: бедная, несчастная, никто меня не понимает. Мать накричала, отобрала телефон! Достали вы меня все!
Сейчас Матвей проходит тот же сложный подростковый период: «Хочу побыть один! Закройте дверь с другой стороны!»
Подростку кажется, что против него весь мир. Но чем старше становлюсь, тем больше замечаю сходство с мамой. И внешнее, причем настолько, что младшие часто нас путают, особенно со спины: ой, мама! И характеры очень похожи! И смеемся одинаково. Но главное — мы обе фартовые!
— Мама многое запрещает и контролирует?
— У нее политика такая: лучше разрешу то, что сама желаешь, чем сделаешь втихаря. Захотела татуировку — мама пригласила домой мастера, который набивал ей самой на бедре тату, и он сделал мне — красных рыбок. Как только мне исполнилось восемнадцать, мама вообще смягчила контроль. Если меня нет дома в одиннадцать вечера, значит, проводят друзья, которых она прекрасно знает. Могу вернуться и в два ночи, мама не будет караулить у подъезда со сковородкой.
— Лиза, а тебе важно, чтобы парень, с которым встречаешься, нравился маме?
— Первый мой молодой человек ей не нравился, но я встречалась с ним два года. Нынешнего она обожает, называет сынком и приглашает в гости. Конечно, при таком мамином отношении мне спокойнее. Вообще, сейчас нас можно назвать лучшими подругами. Садимся вечером на кухне и беседуем обо всем на свете. Если она на гастролях, переписываемся.
— Какие-то секреты от мамы у тебя есть?
— Имелись лет до восемнадцати. Легче было что-то не сказать, чтобы не огорчить. Но в последний год мы стали очень близки и думаю, маме известно обо мне все. Мы знаем о косяках каждой, при этом полностью доверяем друг другу. Если говорю, что ночью гуляю на Патриках, значит так оно и есть, а не где-нибудь в Самаре сижу под мостом с друзьями. Была бы там, так и сказала бы! Однажды меня осенило: родители — это же не инопланетяне, которые вечно докапываются до ребенка и его поучают. Они — те же подростки, просто в другой оболочке. И проходили те же этапы, что и мы. Им не за что нас осуждать, ругать, ведь сами делали то же самое! Поэтому есть смысл говорить начистоту, идти навстречу, раскрываться, и родители отзеркалят, будут так же открыты. Многие ребята почему-то боятся рассказать взрослым о своих проблемах. Например что выпил лишнего и ему плохо. Сказал бы — родители придумали бы, чем помочь.
— А как насчет советов мамы, которых обычно молодые люди терпеть не могут? Она их дает?
— Конечно! Если мама дома, а мне надо собраться и куда-то пойти, точно знаю, что опоздаю. Потому что она поймает меня в прихожей и начнет: «Куда собралась в такой юбке? Ты видела себя в зеркале? Пойдем, покажу что надеть». Ведет в свою гардеробную, а мне предложенные варианты не нравятся, я злюсь, начинаю рыдать. Часто одеваюсь на скорую руку: футболка, джинсы, кеды... В отличие от мамы. Она всегда одевается стильно, даже если просто едет к косметологу.
Мамины советы мне важны в вопросах отношений с людьми. Мы садимся и обсуждаем. Мама вспоминает ситуации из своей жизни, как было и к чему привело ее решение. Ее совет всегда точный, хотя и жесткий. Она не будет просто успокаивать: не волнуйся, все будет хорошо! Нет.
Помню, лет в десять я очень боялась смерти. Мама сказала однажды: «Лиза, когда катаешься на американских горках, ты думаешь о том, что вагончик может слететь с рельсов, или наслаждаешься процессом?» И меня моментально отпустило! Я поняла, что жить надо так, как нравится, а не трястись от страха о том, что неизвестно когда произойдет.
— Лиза, как реагируешь на сравнение с мамой? Оно же неизбежно!
— Когда пишут: «Ой, вы как сестры!» — радуюсь за маму. Она действительно прекрасно выглядит! Никогда не стремилась ее затмить. Она идеально сложена, строением фигуры я не в нее. Определенные комплексы у меня были и даже, признаюсь, до сих пор иногда накрывают, когда вижу на фотографии ее стройные ножки-спички и свои «сосисочки»... Прекрасно понимаю: не надо жрать на ночь! Но не могу контролировать себя, чтобы находиться в том теле, которое меня устроило бы.
Вот мама всегда в форме! Постоянно за собой следит — йога, растяжка, правильное питание. При этом нередко может вместе со мной умять бургер или ночью уплести котлетки с рисом. Она от природы очень стройная и красивая, и при этом все равно прикладывает усилия. Все это я мотаю на ус, потому что хочется быть на нее похожей, а не расползтись после того, как сама стану мамой.
— Это когда может случиться?
— Лет через десять, не раньше! Не хочу пока думать о детях. Потому что они со мной всю жизнь! Мне было четыре года, когда родился Матвей. Затем Корней. Все эти крики ночами, плач, нытье... Потом на свет появилась сестра Глаша — дочка папы. Только все братья-сестры более-менее подросли, родилась Белла! Для себя я решила: двое детей — это максимум.
— Ты помогала маме с младшими детьми?
— Еще как! Мама не расставалась с Беллой первые два месяца, а потом с ней сидела я, пока не нашли няню. После школы прибегала и ею занималась.
С Корнеем у нас разница шесть лет, но я и с ним сидела — кормила, играла, развлекала, чтобы не плакал. «Лиза, уступи! Ты же старшая сестра!» — говорили мне, и это раздражало.
— Мама часто бывает расстроенной?
— Она мастерски скрывает свои чувства, если надо. Что бы ни произошло, не распускается, не рыдает, а берет себя в руки.
— То, что Катя — сильная женщина, мешает счастливой личной жизни, как тебе кажется?
— Все зависит от мужчины. Если он — за патриархат и хочет главенствовать, мама ему такой возможности не даст. Она любит все контролировать. Ей проще сделать самой, но так, чтобы получить от этого удовольствие.
— Какой мужчина мог бы сделать Екатерину счастливой?
— Мужчина постарше, мудрый, с большим жизненным опытом, рядом с которым она могла бы почувствовать себя маленькой девочкой. Чтобы не только мы ее жалели, но и он. Большой сильный мишка, которого можно обнять — и ты почувствуешь себя в безопасности. Она устала быть командиром...
— И это не артист?
— Точно НЕТ!
— В соцсетях Катя выкладывает смешные ролики о вашем большом семействе. Скажи, вы дурачитесь по-настоящему или мама в образе?
— Если скачем на матрасах, то это, конечно, постановочные кадры. Кто из нормальных людей дома так делает? Но вообще мама очень веселая, легкая, открытая, смешливая, любит с нами побегать. Она — подросток! Весной они с Корнеем играли на даче в шпионов. Брат случайно попал ей бумажной пулькой в глаз, так она соорудила себе пиратскую повязку и пару дней c ней ходила.
— Ты хочешь отделиться от своей большой семьи и жить отдельно?
— Никто мне такого пока не предлагал. Я пожила бы с удовольствием одна в бабушкиной квартире, пусть и крошечной. Соорудила бы там уютный уголок, покрасила бы стены, заказала бы мебель из ИКЕА. Однажды, когда заболела, мама меня туда отправила, и я в надежде даже оставила там свои вещи. Но мне их вернули — вот, ты забыла.
— Если что-то случается, кому звонишь первому?
— Своему молодому человеку, с которым встречаемся третий год. Друзьям. Потом уже маме — когда эмоции перестанут зашкаливать и немного успокоюсь.
— Лиза, тебе было всего девять, когда мама начала сниматься в рекламе Garnier. Как восприняла то, что мама стала постоянно появляться в телевизоре, на баннерах?
— Подружки шлют мне фотографии рекламных плакатов с изображением Екатерины Климовой, которые встречают повсюду. И приписывают: «Твоя мама за мной следит!» Это уже стало мемом.
Я выросла вместе с Garnier, мамины ролики — определенные вехи моей собственной жизни.
— За что ты благодарна маме?
— Она вдохновляет меня! И тем, что сохранила красоту, родив четверых детей, и тем, что многого достигла в карьере, не имея протекций. Девчонку из простой семьи с «Профсоюзной» знает вся страна!
— Что ты хотела бы улучшить в ваших отношениях?
— Ничего! Все идеально!
Екатерина: Я узнала много нового из этого разговора. Обдумаю некоторые слова Лизы... Оказывается, мы не всегда точно знаем то, что чувствуют и думают самые родные люди.
— Охарактеризуйте ваше нынешнее душевное состояние в нескольких фразах.
— Говорят: гармония, гармония... Не знаю, достигла ли я ее, но впервые в жизни кайфую от всего, что происходит, а не страдаю от того, что чего-то нет. С возрастом я становлюсь счастливее. Казалось бы — время уходит. Недавно поняла: я умею убегать в детство, чтобы снова ощутить себя пятнадцатилетней девчонкой. Перестать торопиться, сесть в саду и смотреть на пион сколько хочется или наблюдать за пчелой... Раньше была какая-то постоянная неудовлетворенность — собой, внешностью, личной жизнью. А сейчас, что бы в ней ни происходило, не чувствую себя несчастной, обделенной. Не страдаю вообще ни от чего!
Я никого не призываю следовать за мной. Мой путь во многом своеобразен, коряв и неудачен, но он МОЙ. Ничего не стала бы менять в своей жизни.
Благодарим теннисный центр «Спартак» за помощь в организации съемки.
Подпишись на наш канал в Telegram