«Когда дел так много, иногда ощущаю себя «мамой-осьминожкой» которой не хватает девятого щупальца, чтобы подхватить споткнувшегося ребенка. Но если сильно концентрироваться на трудностях, они будут только нарастать. Проблемы надо решать по мере поступления и с радостью выполнять любое, даже самое сложное дело. Если у человека ясная цель, путь к ней становится легче. Только надо постоянно составлять планы и каждый пункт доделывать до конца», — рассказывает актриса Мария Порошина.
— Мария, я заметила, что с годами — а знакомы мы давно — у вас все большая нагрузка в кино и театре. Без преувеличения, вы одна из самых востребованных российских актрис. Как вы сами думаете, в чем секрет вашего успеха?
— А вы знаете, мне не всегда предлагают много работы. В какие-то периоды присылают больше сценариев, в какие-то поменьше. Так что у меня были паузы в кино. Может, это связано с тем, что вкусы публики часто меняются. Порой зрителю нужны фильмы добрые, о жизни простых людей. Потом вдруг усиливается интерес к фантастике, потусторонним мирам, вампирам. Затем успех имеют истории про спорт, после — детективы, полицейские сериалы. А потом зритель активно смотрит комедии. К тому же, как недавно пошутил один мой коллега: «Маша, ты за свою жизнь четыре с половиной года только беременная ходила!» Ведь когда дети совсем маленькие, сниматься очень сложно.
И в театре точно так же. Были периоды, когда не появлялись новые спектакли, а всегда так хочется попробовать что-то новое, то, что ты не играла. Все эти особенности нашей работы я прекрасно понимаю и не впадаю в депрессию, если предложений немного. Я просто потихоньку работаю, стараясь максимально выкладываться в каждом проекте, отвечая за те роли, что играю...
Наша профессия очень непредсказуемая: никто не знает, будешь ли ты завтра востребован. Помню период, когда покупала курицу гриль, несла ее домой и делила на всю семью, а больше в холодильнике ничего не было. Но все равно мы все были счастливы и замечательно себя чувствовали. Потом семья росла, увеличивались потребности: детей ведь надо одевать, кормить, давать им образование. Так что долго оставаться без работы не могу. И когда приглашают на кастинги, не отказываюсь.
— Не обидно ли популярной актрисе ходить на прослушивания, а потом, возможно, получить отказ?
— Нет! Потому что кастинг — это не только просмотр определенного артиста, но и «раскладка» актерского ансамбля. Режиссер и продюсеры смотрят: получится ли у этих актера и актрисы на экране пара, подходят ли они друг другу, не похожи ли они на другую «семью» из этого же проекта. Нюансов очень много. И когда мне отказывают, отношусь к этому философски.
Да, очень грустно не получить сильно понравившуюся роль. Но, значит, не судьба. И честное слово, радуюсь, если роль, которую мне не дали, потом удачно сыграла другая актриса, если получился достойный фильм. Мне всегда хочется, чтобы прекрасные сценарии превращались в хорошие картины, чтобы они радовали и утешали людей — пусть и не с моим участием. А вот когда хорошая история ложится на полку, например съемки откладываются, я печалюсь...
Профессия актера непростая — и физически, и психологически, и психически, и духовно. У меня идет постоянный спор с самой собой, все время одолевают сомнения: правильно ли выбрала проект, точно ли сыграла. Но все равно это моя любимая работа. Просто в ней надо уметь ждать, иметь терпение и прикладывать усилия. И не просить за это награды. Наверное, кто-то идет в актеры за ними. Это неплохая цель, потому что стремление быть первым, дух соперничества подстегивают, дают силы двигаться вперед. Но у меня цель все-таки другая: сделать материал теплым, интересным, чтобы зритель получил какие-то эмоции — это самое главное.
— В каждом новом кинопроекте или спектакле вам приходится выучивать наизусть большие тексты. Это очень трудно?
— У каждого артиста свой способ заучить роль наизусть. Кто-то по нескольку раз переписывает слова в тетрадку и благодаря этому их запоминает. Кто-то надиктовывает себе роль на телефон, а потом прослушивает запись, когда едет в машине, как аудиокнигу. А мне надо роль проговаривать, наговаривать. Однако самой выучить большой объем текста, когда ты в диалогах не слышишь ответов других персонажей, очень сложно. Однажды мне помогла старшая дочь — она же актриса. Полиночка подавала реплики за партнеров, и дело пошло гораздо быстрее. В любом случае, когда начинаю репетировать новый спектакль, погружаюсь в роль, как будто ухожу в себя, использую каждую свободную минуту, чтобы вернуться к тексту и выучить его так, чтобы он стал родным.
А в сериалах иногда бывает — редко, но так случается, — что вечером тебе дают текст роли, и ты его ночью старательно выучиваешь. Утром садишься на грим, а тебе приносят несколько страниц с другими словами! Режиссер решил что-то подкорректировать, и за ночь сцену переписали. В такой ситуации мне очень сложно перестроиться, потому что продумываю, выстраиваю роль, а тут вдруг что-то меняется. Стараешься побыстрее запомнить новый вариант, чтобы не подводить режиссера и партнеров, но иногда случаются затыки — изо рта вылетают «прошлые» слова. Если это заметная ошибка, приходится переснимать сцену...
— У вас не только много работы, но еще и пять детей — четыре дочери и маленький сын. Как удается все успевать?!
— Конечно, непросто. Главное — все дела записывать и все планировать (раньше для этого использовала блокнотик, а теперь все заношу в телефон). Все четко зафиксирую, чтобы распланировать съемочные смены или не залезть на гастрольные дни, чтобы не было накладок из-за прилетов-отлетов по разным часовым поясам. Иногда, чтобы свести все это, требуется настоящий мозговой штурм.
Хотя во всем нужно знать меру. Однажды в молодости я работала над тремя картинами одновременно: уж больно интересные роли в сценариях были прописаны, и мне так хотелось их все сыграть! Расписания съемок я свела, только в течение трех суток пришлось обходиться практически без сна, потому что днем снималась в одной ленте, а ночью — в другой. Помню, поначалу радовалась: как все прекрасно сложилось. Но когда отработала эти три дня, поняла, что больше так никогда делать не буду. Это невыносимо, это пытка! От бессонницы плохо соображаешь, перенапряжена нервная система и как будто включаются другие рецепторы: играешь как всегда, но ощущения странные. Я себе сказала: «Нет, здоровье дороже». Умение распределять силы в работе приходит с опытом.
Так же и в семейных делах. Фиксирую все: кому из детей что купить, кого к какому врачу записать, с каким педагогом поговорить, с кем на какой спектакль или концерт сходить. Если отвлекусь — то один ребенок что-то спросил, то второй отвлек, мол, купи мороженое, то все, мысль улетела и я что-то не успела записать.
Когда дел так много, иногда ощущаю себя «мамой-осьминожкой» которой не хватает девятого щупальца, чтобы подхватить споткнувшегося ребенка. Но если сильно концентрироваться на трудностях, они будут только нарастать. Проблемы надо решать по мере поступления и с радостью выполнять любое, даже самое сложное дело. Если у человека ясная цель, путь к ней становится легче. Только надо постоянно составлять планы и каждый пункт доделывать до конца.
— Если в семье не один ребенок, иногда родители сталкиваются с детской ревностью...
— И мне дочки (сын слишком маленький, чтобы о таком думать) иногда задают вопрос: «Мама, а ты кого больше любишь?» Причем каждая спрашивает втихаря, пока сестры не слышат. Мои девочки еще не понимают, что мамина любовь делится поровну. Просто иногда, в сложной ситуации, больше внимания отдаешь данному ребенку. Но как понять, кому сейчас ты больше нужна, тоже сложный вопрос...
Когда слышу:
— Ты с моей сестрой больше времени провела, а со мной меньше. Ты меня не любишь! — говорю расстроенной дочке:
— Как же я могу тебя не любить, дитя мое?!
Дальше откладываю все дела и минут сорок рассказываю, как я ее люблю. Это занимает много времени, и не всегда на это есть душевные силы. Но я вижу, что все не зря — все эти обмены любовью, обсуждения проблем и страхов. И самое любимое для меня время — это вечер, когда все дома, когда можно со всеми пообщаться. Если дети у меня под крылышком, я спокойна и счастлива. Просто такие вечера у нас бывают далеко не часто.
— Это точно! Ведь за те шесть дней, что мы с вами договаривались об интервью, вы успели пролететь пол-экватора! Сначала из Москвы отправились с антрепризным спектаклем в Челябинск, потом вернулись в Москву...
— И в этот же день отправилась на новые гастроли — на Камчатку, а оттуда прилетела в Москву, чтобы приступить к съемкам в новом кинопроекте...
— Так как же удается совмещать работу и семью? Ведь иногда женщина и с одним ребенком не справляется!
— У каждой женщины свои физические возможности, своя психофизика. К тому же у кого-то спокойный малыш, и довольно просто наладить режим, гармонично совместить работу и ребенка, и даже не одного, а двух, трех. Но бывает ребенок с проблемами по здоровью либо капризный. И тогда маме выстроить жизненный график очень сложно, это стоит каких-то трудов немыслимых. У меня есть знакомые с такими непростыми детками, растить которых очень тяжелый труд...
Работающая женщина с детьми — это уже давно норма, просто у меня детей немножко побольше, чем у других женщин. Не буду лукавить — конечно же, у меня есть няня. Если я на гастролях или поздно прихожу домой после спектакля, она укладывает детей спать. Но в свои выходные провожу с детьми максимум времени. И когда на площадке или в театре, все равно постоянно с ними на связи — по телефону. С одной дочкой обсуждаем домашнее задание, с другой — в какую секцию ее записать, третьей напоминаю, что сегодня ей нужно пойти к врачу...
Совместить работу и семью непросто, но это возможно. Иногда понимаю, что нужно отказаться от проекта, взять небольшой отпуск и уехать с детьми на недельку к морю или просто побыть дома. А иногда, наоборот, стараюсь поплотнее составить рабочее расписание. Потому что детей нужно кормить и одевать. Так что хорошо, когда есть работа, вот когда ее нет, тогда сложнее. Постоянно ищу в этом вопросе золотую середину, чтобы не выбирать — дети или работа. Если предложат съемки, скажем, в Мурманске в течение четырех месяцев, то, конечно, откажусь. А когда снималась в Санкт-Петербурге в сериале «Медиум» у моего любимого режиссера Елены Владиславовны Николаевой (мы с ней сняли уже пять проектов), ко мне приезжала то одна дочка, то другая — получился такой круговорот детей в природе. Мы с ними гуляли по Питеру, выбирались в пригороды. И дети до сих пор вспоминают, как в этом городе красиво. «Помнишь, мы были в Петергофе в прошлом году?» — недавно сказала мне шестилетняя Глаша...
— Вы успеваете в Санкт-Петербурге сниматься и еще показывать детям достопримечательности?
— Я даже смогла с подругой несколько часов провести в Эрмитаже, посмотреть мои любимые залы. Я же говорю: можно успеть все, если очень хотеть, все планировать и исполнять намеченное...
Гастроли и съемки — это расставание с семьей, но благодаря им я объехала всю страну, от Камчатки до Калининграда! Добиралась на съемки на поездах, самолетах, кораблях, «рафиках», велосипеде (это когда снималась в Тарусе и мы жили недалеко от площадки). Побывала и в закрытых городках, которые как обычный турист никогда бы не смогла увидеть, и в самых отдаленных местах.
На съемках картины «Четвертое желание» нас на площадку доставляли на вездеходах — нужная точка располагалась в 80 километрах от Ханты-Мансийска. Асфальтированной дороги не было: густой лес и проторенная дорожка к озеру. Туда мы добрались благополучно. А когда возвращались, оказалось, что на «дорогу» упала громадная вековая сосна. Пока дождались второго вездехода, который оттащил это дерево, прошло несколько часов. В итоге я опоздала на самолет в Москву и пропустила один съемочный день в сериале «Бригада».
Тогда снимали сцену свадьбы, и режиссеру пришлось на ходу придумывать какие-то фразы разным персонажам, чтобы оправдать отсутствие моей героини Томы за праздничным столом. То она пошла мыть руки, то ей стало плохо. С тех пор, по-моему, больше съемки не пропускала, потому что человек ответственный. Если сказала, что приеду, буду вовремя. И ничто не может мне помешать, кроме, конечно, падающей сосны в Ханты-Мансийске или болезни.
— А изменились ли условия на гастролях и съемках по сравнению с девяностыми? Многие актеры описывают поездки в то время как что-то ужасное...
— А у меня нет каких-то мрачных воспоминаний, скорее комические. Однажды в конце девяностых из Твери в Москву добиралась на микроавтобусе без окон и дверей! Такого я никогда потом не встречала. Съемки в Твери затянулись до раннего утра, вся группа пропустила нужный поезд, и артистов отправляли в столицу всем оказавшимся под рукой транспортом. Я тогда только окончила институт, мало снималась и не понимала, что все оргвопросы надо регулировать самой: доверяй, но проверяй.
В итоге меня и еще одного молодого артиста посадили в древнюю маршрутку, в которой отсутствовали окна и двери, а внутри было всего два полуразвалившихся стула. Как же нас трясло и мотыляло на них! Но в молодости на такие моменты не обращаешь внимания. Когда меня и попутчика подбрасывало в очередной раз вверх на очередной яме, мы шутили, представляли, как даем интервью: «Вот нас, звезд, часто спрашивают...» И как же хохотали!
— Кстати, а вы сами водите машину?
— Да, с восемнадцати лет. Тогда я училась на первом курсе театрального института. Многие мои подружки сдали на права, и мне тоже очень захотелось научиться водить. Пошла на курсы. А по ночам, когда на улицах мало машин, со мной по городу ездили друзья, у которых уже был опыт вождения. Экзамены сдала легко, с первого раза. Когда на специальной площадке поднималась на горку и затормозила точно у положенной черты — как заядлый водитель, мне даже похлопали инструкторы, стоявшие неподалеку.
— Это, наверное, были ваши первые аплодисменты в жизни?
— Судя по всему — да... Права получила, но машина у меня появилась не сразу. Тогда это был дефицит. Сначала друзья Гоши (Куценко — первого мужа Порошиной. — Прим. ред.) пообещали откуда-то перегнать машину с пробегом. Но она оказалась совсем уж старой, и мне, новичку, не решились ее доверить. Через полгода кто-то из Гошиных знакомых отдал нам подержанную «ниву». Ее надо было забрать с другого края Москвы. Помню, поехала за ней в моей любимой шубке — из искусственного меха, белоснежной, с серыми северными оленями и нежными снежинками. Представляете, она до сих пор служит мне верой и правдой! Шубка очень теплая, и на даче я часто ее ношу.
Так вот, приехали мы за «нивой», я села за руль — по сути, это была моя первая поездка один на один с дорогой днем, в плотном движении. Конечно, очень нервничала: обилие машин вокруг приводило меня в оторопь. Гоша периодически мне что-то говорил, а иногда выхватывал руль со словами: «Маня, стой... Смотри внимательно справа, слева... Все нормально, не волнуйся... Стой... Я не кричу, просто тебе подсказываю».
У меня тряслись руки и колени, я очень устала. Но Гоша понимал, что я должна перебороть свое волнение, и подбадривал: «Ничего, тяжело в учении, легко в бою!» От напряжения вся взмокла — так, что шубку потом пришлось выжимать! И вот когда мы доехали до нашего дома и начали парковаться, из-под капота повалил дым, там что-то загорелось! Пришлось отдать машину в сервис, где над ней долго колдовали и, как я поняла, поставили неутешительный диагноз. Я снова осталась без машины.
Потом полгода никакое другое авто на горизонте не появлялось. Видимо, судьба отводила от какой-нибудь колымаги. Потому что вскоре родители к моему 18-летию купили мне новые «жигули» пятой модели с модными, уже квадратными фарами! Помню, как мы ходили по авторынку в Тушино и выбирали. Мне очень понравилась машина благородного синего цвета, ее и купили. Я была счастлива, а родители еще счастливее, потому что у них это был первый такой большой и такой важный подарок для дочери. С тех пор и вожу.
— Какой вы водитель?
— Дисциплинированный, аккуратный и спокойный. За рулем люблю смотреть, наблюдать, созерцать. Но сейчас вожу не так часто. Обычно на съемки предоставляют служебную машину. И пока еду на площадку, могу поспать, или проштудировать сценарий, или заняться делами. Обзвоны учителей, репетиторов, врачей, разговоры с детьми — за час или два в пути можно очень много успеть сделать.
— Мария, вернемся к теме гастрольного быта...
— Я не сильно обращаю на него внимание. Есть мало-мальский комфорт — и славно. Мне кажется, что во все времена принимающая сторона старается создать достойные условия для артистов. Просто раньше не было в провинции приличных отелей и машины не были такими комфортабельными, как сейчас. Теперь условия для переездов получше, что очень радует. Ведь иногда в Сибири приходится каждый вечер играть спектакль в новом городе, а для этого проезжать 300—400 километров на автомобиле.
А поезда люблю с детства, с тех пор как школьницей ездила к бабушке и дедушке на Урал. Меня иногда даже отправляли одну. Мама выбирала в вагоне приличного человека или симпатичную семейную пару и просила: «Присмотрите, пожалуйста, за девочкой...» Тогда это было в порядке вещей.
В самолетах закутываюсь в платок, чтобы почувствовать себя как в коконе — теплом и уютном, подкладываю под шею самонадувную подушку — мне ее подруга Таня Абрамова подарила, облокачиваюсь на стеночку и засыпаю. А рядом, в другом кресле сворачивается клубочком Абрамова, с которой мы играем в одном антрепризном спектакле. Она сама про себя шутит: «Я — карманная женщина!» А вот мужчинам, особенно высоким, с длинными ногами, уснуть в самолете трудно.
— При частой смене часовых поясов некоторые люди предпочитают жить по московскому времени. А вы переводите часы в телефоне?
— Даже на Камчатке живу по московскому времени, потому что в нем существует моя семья. Мне надо постоянно общаться с детьми, быть в курсе всех их дел, контролировать. Поэтому когда на Дальнем Востоке ложусь спать после спектакля часов в семь утра по Москве, долго сплю, потому что должна в обед (тоже по Москве) начать созваниваться с детьми. Но все-таки высыпаться или хотя бы досыпать надо, потому что на сцену лучше выходить бодрой.
— Сколько надо часов, чтобы вам выспаться?
— Если у меня есть шесть часов, это уже счастье. Наверное, сильно устав, смогу часов десять проспать. Но их у меня просто никогда нет...
— Гастролирующие артисты иногда признаются, что порой, просыпаясь, не могут сообразить, в каком городе находятся. С вами так бывало?
— Нет, слава Богу. Но я знаю людей, у которых из-за постоянных переездов так действительно происходит. У меня путаница в другом — не в месте, а в сроках! Не могу быстро вспомнить, когда была в том или ином месте. Мне кажется, что только что, буквально два дня назад, была в Краснодаре. А на самом деле ездила туда месяц назад...
Когда столько всего происходит, все так быстро мелькает, стараюсь заострять внимание не на мелочах, а на главном. Для меня очень важно постоянно быть сосредоточенной, следить за своим режимом — успеть отдохнуть, поесть. Кто-то предпочитает выходить на сцену на голодный желудок, мол, артисту, чтобы играть, нельзя быть сытым. А я так не могу, мне нужны силы. И хотя некоторые коллеги надо мной посмеиваются, перед спектаклем обязательно должна хорошо поесть.
— Удается на выезде питаться нормально?
— Не всегда. Если есть возможность заменить обед лишним часом сна, выбираю второе. Но потом приходится по пути, иногда в кафе на обочине, покупать чай, кофе, орешки, чтобы хоть что-то поесть. Чтобы перебить голод, всегда беру в дорогу сухофрукты — курагу, чернослив, иногда йогурт. Могу перекусить фруктами, но только когда вне моей диеты, в которой запрещены молочные продукты и фрукты.
— Вы сидите на диете?
— Это не совсем диета, а стремление к правильному питанию. А оно для каждого человека свое. Я много читаю на эту тему, вообще про здоровье. Например, узнала, что иногда надо на месяц, а то и на два отказаться от сахаросодержащих продуктов — «молочки» и фруктов, чтобы удалить из организма вредные «субстанции» типа бактерий. А потом, когда организм очистится, следует элементарно соблюдать всем известные правила культуры питания. Во-первых, есть правильно приготовленные продукты (не жареные, а запеченные или отварные). Можно вечером таким способом приготовить мясо или рыбку, которые на следующий день взять с собой на съемки. Во-вторых, надо ограничивать объем съеденного. Проще всего ориентироваться на стакан пищи, этого вполне достаточно. Поэтому в ресторанах беру либо салат и половинку супа, либо второе с половинкой гарнира. И конечно, нельзя вечером есть продукты с большим содержанием углеводов или сахаров — например последних много в болгарском перце и цветной капусте. После спектакля обычно ем кусок курицы или рыбы со свежими овощами...
— Ваши предпочтения в еде прописаны в райдере?
— Райдера как такового у меня нет. Если я на диете, то прошу, чтобы перед спектаклем в гримерке было что-то легкое, например однопроцентное молоко. Вот и все мои просьбы. Организаторы же хотят угостить артистов повкуснее и посытнее и ставят в гримерках тарелки с фруктами, колбасой, сыром, выпечкой, пирожными, а мне все это нельзя.
Когда же я не на диете, могу себя побаловать. Для меня с детства самое любимое блюдо — это пельмени: сочные, самодельные, домашние. Тесто с мясом очень неполезное сочетание, но какое вкусное! А после пельменей устраиваю разгрузочные дни. Один «голодный» день в неделю — это вообще прекрасно. Режиссер Александр Жигалкин, с которым не раз с удовольствием работала, в этом для меня пример. Он один день в неделю не ест, поэтому находится в прекрасной форме. Подобное голодание действительно дает легкость необычайную и даже некое просветление.
— К профессиональным диетологам вы обращались?
— Конечно! Потому что информации по данному вопросу много. Но разобраться в ней, составить рацион конкретно для вас может только специалист. Ведь кто-то будет полнеть даже от помидоров! А еще периодически сдаю анализ крови, и терапевт смотрит, какую систему организма мне нужно поддержать, какие витамины, минералы, БАДы пропить. Мало увидеть в крови, предположим, низкий уровень железа. Важно понять, почему это происходит. Нюансов масса! Поэтому со своим здоровьем не экспериментирую.
Особенно важно слушать врача, когда вам за тридцать и метаболизм замедляется. Раньше я гораздо легче скидывала килограммы, но потом худеть стала гораздо медленнее. К тому же при всем активном образе жизни спортом занимаюсь мало. Если честно — 5 минут в день утром, когда делаю зарядку, обычную «советскую», на все группы мышц. Моя мечта — находить на это 15 минут. Но пока только восхищаюсь теми, кто каждое утро по 20 минут разминает тело.
При моем образе жизни и моей профессии в первую очередь занимаюсь спиной. Сгорбленный позвоночник всегда выдает возраст. Да, сутулая спина нас расслабляет, нам так удобно, но это то, что реально прибавляет года. И для меня главное хоть немного укреплять мышцы спины. Для этого подходят все «советские» упражнения — с гантельками и без. Всевозможные наклоны вбок, поднимание рук вверх, повороты — скручивания тела, которые, к слову, еще и помогают добиться тонкой талии. Очень эффективна и растяжка позвоночника, когда в наклоне бросаешь руки вниз, а потом очень медленно их поднимаешь. Этому упражнению меня научил в Щукинском училище наш педагог Андрей Борисович Дрознин, создатель уникальной техники сценического движения (он и моей маме в свое время преподавал пластику, занимался сцендвижением в ее спектаклях). Когда 30 лет назад Андрей Борисович показывал нам, студентам, упражнения — например, мы «прокатывали» на большом мяче каждый позвонок, мы и не думали, как это может пригодиться спустя годы, когда суставы будут уже не такими гибкими.
К слову, 30 лет назад физкультуры в нашей жизни было намного больше. У нас в семье каждое утро включали радио, и под команды диктора и бодрую музыку мы выполняли утреннюю гимнастику. И в пионерских лагерях всегда была зарядка — для всех. Поэтому раньше фигуры и у детей, и у взрослых в большинстве своем были стройными. Про гиподинамию люди и не слышали, тогда как сейчас многие практически все время проводят у компьютера или в телефоне. Какая уж тут бодрость и подтянутость...
— Вы невероятно молодо выглядите. Раскройте секрет — как ухаживаете за лицом?
— Тут все тоже индивидуально. Кому-то очень подходят патчи. И я по дороге на съемки могу наклеить их под глаза, но особой пользы от них не вижу. От синячков под глазами мне скорее поможет лед. Я каждый вечер питаю кожу, потому что наша профессия — это ежедневный, зачастую очень плотный грим, снять который тоже непросто. Раньше, к слову, недооценивала тоники. А теперь обязательно пользуюсь ими после мицеллярной воды: кожа остается нежной, но становится более плотной. Очень люблю сама делать кремы, смешивая разные составы. Например, в гель с гиалуронкой или с коллагеном добавляю жирный питательный крем. Когда нужно, применяю ампульный уход. Одной ампулы мне хватает на вечер и на утро, а сверху кладу крем.
— С собой в поездки много средств ухода за лицом берете?
— Достаточно много. Хорошо, что сейчас почти вся уходовая косметика выпускается в мини-упаковках.
— Салонный уход за лицом делаете?
— Раз в три месяца хожу к косметологу, которая советует мне разные процедуры. Но укольчиков делаю совсем мало, по минимуму.
— А что помимо косметики всегда лежит в вашем чемодане?
— Несколько комплектов одежды, иногда сценарии, и обязательно книжки — печатные, в телефоне читать не люблю. Иногда Полиночка мне подкинет модную книжную новинку... Читать обожаю. Моя мечта — это сесть спокойно вечером в кресло, можно в кресло-качалку — такое было у моего дедушки, положить ножки повыше — чтобы они отдыхали, и читать, читать. Но в реальности сначала уложишь самого младшего — Андрюшу, потом Глашу. Затем надо обязательно поговорить со средней дочкой Груней — ей сейчас 13 лет, прекрасный и непростой возраст. Потом с Симой, которой семнадцать и которой внимания, поддержки и советов нужно не меньше, чем младшим. После этого созваниваюсь с Полиночкой, которая живет отдельно со своим молодым человеком. Потом смотрю на часы, а уже два ночи, притом что вставать мне в семь. И читать уже не хочется, лишь бы добраться до постели...
— На гастролях после спектакля принимающая сторона часто устраивает фуршеты, чтобы артисты из Москвы расслабились, поели, выпили, покурили. Кто-то в таком отдыхе знает меру, а кто-то нет...
— В юности я не курила— так, баловалась. Меня совершенно не тянуло, но в нашей молодежной компании было принято взять сигарету, затянуться и поддержать интересную беседу. Все изменил разговор с моей подругой-режиссером. Она человек верующий, к тому же обладающий великим даром убеждения и говорящий тебе важные вещи прямо в лицо. Я с ней и сейчас часто советуюсь в разных жизненных ситуациях.
А тогда, увидев меня с сигаретой, она сказала: «Ты сию же минуту бросишь курить. Ты же хочешь это сделать, да? Тебе это не нужно, тебе это не идет — ты сама понимаешь. Только это надо сделать прямо сейчас, резко...» Она отошла, а я стояла, пыхтела про себя, возмущалась: «Разве кто-то имеет право мне что-то запрещать? И почему я должна бросить так резко? Может, завтра?» В этот момент она как будто услышала мои мысли, повернулась и сказала: «Не завтра, а сейчас». Я все равно про себя продолжала с ней спорить. Потом затушила сигарету, бросила в урну и решила: «Попробуем. Если завтра захочу покурить, то покурю...» Но через секунду сказала себе: «Нет, это была моя последняя сигарета». А потом забеременела Полиночкой, и ни о каком курении не могло идти речи. И с тех пор мне без сигарет хорошо. Понимаю, как сложно некоторым людям избавиться от этой вредной привычки. На своем опыте советую сделать это резко: выбросить сигарету и больше не курить.
Что касается алкоголя, то я выросла в гостеприимной семье, где часто бывали застолья. Но я никогда не видела у нас дома сильно выпивающих людей. Друзья родителей — интереснейшие, талантливейшие люди — собирались у нас, прежде всего чтобы пообщаться, обсудить новые спектакли, фильмы, книги, поделиться воспоминаниями. Вино было только дополнением к этим потрясающим разговорам. А сейчас же засиживаться до утра за столом времени нет (за исключением дней рождения). Может, мне просто повезло, что я в жизни не сталкивалась с какими-то серьезными ситуациями, связанными с алкоголем...
Если встречаться, то должна быть какая-то интересная цель. Иначе получится просто трата драгоценного времени — как при зависании в соцсетях. Виртуальное «общение» засасывает, особенно детей, которые не понимают, что есть реальная жизнь с книгами, театрами, природой. Постоянно присутствовать в соцсетях модно, это «в тренде», и ребенок боится быть не как все. Чтобы переубедить его, показать ему настоящую жизнь, нужно потратить очень много времени, это громадная, дополнительная родительская работа.
— Мария, ваши героини в кино и на сцене разные, а в жизни вы всегда очень доброжелательная, скромная. Тогда как некоторые ваши коллеги и вне экрана ведут себя как неземные дивы, капризные дамы...
— Мне бы очень хотелось быть дивой, прекрасной леди, носить шикарные платья, драгоценности и тиару! Но только в кино или на сцене. А в жизни я такая, какая есть, — земная. У тех актрис, о которых вы говорите, видимо, есть потребность вести себя так и выглядеть сногсшибательно. Они так себя видят, такими родились. И если бы не было этих див, таких эффектных и экстравагантных, нам было бы скучно! Представьте, если вокруг все такие манечки — добрые и простые. А в жизни все мы разные. Бывает, рождается ребенок-мудрец, который в три года всех учит, на что-то сетует, ворчит. А бывает, в 45 лет мужчина остается наивным, восприимчивым мальчишкой...
Я вообще люблю присматриваться к людям. В театральном институте нам часто говорили: «Ищите образы, смотрите за людьми в транспорте и на улицах, изучайте психотипы, характеры». С опытом такие наблюдения делаешь уже непроизвольно. И смотришь на человека уже как психолог, чтобы понять причинно-следственную связь: почему он именно так сказал, почему именно так поступил. Он защищается? Эпатирует? Почему так хочет привлечь внимание, просто раскрепощенный и привык шокировать людей? Или, наоборот, старается из-за того, что ему не хватает тепла близких и он очень одинок? Чем больше таких черточек найдешь, тем глубже будет персонаж. И сколько бы героинь ни сыграла, все равно в каждой новой роли надо искать что-то интересное. Такая у нас профессия — учимся всю жизнь...
— Этой профессии уже посвятила жизнь ваша старшая дочь Полина. А другие дочки стать актрисами не хотят?
— Сима в этом году окончила 11-й класс — всем родителям понятно, что это такое! Дочь долго делала вид, что в школе у нее все хорошо. Говорила мне: «Я успею подготовиться к экзаменам, не волнуйся!» И только когда время начало поджимать, она стала судорожно что-то делать, причем сама: ездить к репетиторам, договариваться. Сима девочка очень романтичная, все время придумывает какие-то истории, находится в лирически-возвышенном состоянии. И пока жизнь не припрет, напрягаться не будет. Но когда надо действовать, она приходит в себя: «А? Что, пора?» В итоге со всем справляется: экзамены сдала хорошо. Но до этого устроила себе и мне сложную жизнь.
Баллов Симы по ЕГЭ было бы достаточно, чтобы дочка поступила на истфак, о котором она думала последний год, или на специальность, связанную с дизайном, — она неплохо рисует. И вдруг в апреле Сима объявила мне и папе (актеру Илье Древнову. — Прим. ред.), что будет поступать в театральный! Я была в шоке. В первую очередь от того, что времени подготовить программу было очень мало. Я попросила мою подругу Наташу Булыгу послушать, как Сима читает стихи и прозу, и поработать с ней.
— Почему вы сами с дочкой не позанимались?
— Я могла бы подсказать какие-то вещи, но не всегда советы мамы ребенок воспринимает как надо. А с педагогом у Симы полное взаимопонимание. Наташа мне сказала, что Серафима ее слышит и сразу исправляет то, что надо. А бывает, что на замечание режиссера артист не сразу может отреагировать. Ему надо подумать, порепетировать, обмозговать — это труд достаточно тяжелый. Но Сима быстро схватывает и выполняет то, что ее просят...
Дочка очень рьяно взялась за вступительную программу. Выучила одно произведение, потом другое, третье: если вдруг педагоги захотят послушать у нее не лирическое стихотворение, а, наоборот, яркое и динамичное, либо в комедийном жанре, надо уметь показать себя в разных амплуа. Поступление в театральный — это очень непросто и нервно. Сначала прослушивание, потом первый тур, второй, третий, затем основной конкурс, потом часто отдельный конкурс, где смотрят на вокальные и хореографические данные абитуриента. И в конце сдаются общеобразовательные предметы. И это только в одном училище, а обычно все поступают в четыре или пять! Так что это длинный и тяжелый путь. И дай Бог, чтобы у Симы хватило сил пройти его. Я ей говорю: «Какой бы результат ни был, нельзя бросать дело на полпути. Где-то ты подойдешь, где-то нет, и тебе прямо об этом скажут. Надо ко всему быть готовой...»
— Да, в отличие от обычных профессий, где хорошие оценки по ЕГЭ — это половина успеха при поступлении в институт, театральный вуз та еще лотерея! Не пробовали отговорить Симу?
— Нет, потому что видела, как она поработала в сериале «Медиум». Правда там была небольшая сцена, но Сима на экране смотрелась органично, на площадке совершенно не боялась камеры. Однако, конечно, это только первая «проба пера»...
Если Сима оканчивала школу, то Глаша идет в первый класс! Вот так у меня все сошлось, очень сложный год получается. Одновременно Глаша сдавала тесты в общеобразовательную школу и экзамены в музыкальную — имени Флиера, в ней она год проучилась на подготовительном отделении. На фортепианное отделение там большой конкурс, и я очень волновалась, что дочка будет играть на вступительном экзамене. Потому что Глаше нравится одно произведение, но эффектнее у нее получается другая пьеса. Приходится ребенка убеждать, работать и психологом, и учителем музыки: я сама окончила музыкальную школу, могу помочь ручки поставить, что-то подсказать.
— А другие дети чем занимаются?
— Груня очень активная, открытая. У нее очень много друзей, которых она любит приводить к нам домой. Я от этого не всегда бываю в восторге, потому что хочется отдохнуть, а тут вдруг полон дом ребят. Но понимаю, что детям надо где-то гулять, общаться. Скоро Груня поедет в свой любимый творческий лагерь, где дети занимаются театром, кино, историей, журналистикой. Там у дочки тоже куча друзей.
— Что самый младший — Андрюша — поделывает?
— Они с Глашей не разлей вода. Стоит Андрюше сесть рисовать — Глаша тут же берет карандаши. Она начинает лепить — он тоже за пластилин. Вдвоем они образовали уморительный музыкальный дуэт, который я называю «Два горошка» — Глаша и Андрюша обожают устраивать домашние концерты. У сына есть игрушечный баян, под который он любит петь. Исполняет «Голубой вагон», другие песенки из мультиков — как ему кажется, восхитительно. И после каждого номера обязательно кланяется, как взрослый артист.
На самом деле на баяне у сына выходит полная какофония. Поэтому Глаша, которая целый год уже занималась музыкой, быстро начинает брата перебивать. Она включает детский синтезатор и играет на нем все произведения, которые выучила, — польку, вальс. Мы слушаем и громко радуемся такому прекрасному исполнению.
А вот дудочки и барабаны у нас хранятся под замком и выдаются малышам только в определенные дни, иначе мы все сойдем с ума от шума! Хотя на самом деле наблюдать за тем, как счастливы твои дети, самое большое удовольствие в мире...
Подпишись на наш канал в Telegram