В мире трудно найти человека, который хотя бы раз не слышал о фильме «Челюсти». Даже если вы не смотрели культовый зоо-хоррор, то непременно сталкивались с тянущимся за ним поп-культурным шлейфом из всевозможных отсылок, пародий и подражаний. Эта лента ознаменовала собой коренной перелом в истории кино, после чего Голливуд уже не мог быть прежним. В данной статье расскажем вам о том, почему «Челюсти» — это больше, чем просто хорошее жанровое полотно.
Важно понимать, что полвека назад положение дел в отрасли кардинально отличалось от того, что мы имеем сейчас. В 1960-х в американский кинематограф окатила волна перемен, которые были обусловлены как кризисом идей, так и социально-политическими факторами. Такие исконно американские жанры, как пеплум и вестерн, могли похвастаться лишь размахом постановки, но никак не оригинальностью идей и техник. Вследствие этого молодежь в Соединенных Штатах с куда большим интересом посматривала в сторону Европы, идущей в ногу со временем и максимально политизированной. Представить провал той же «Клеопатры» в конце 1950-х было просто невозможно, однако уже в 1963 году эпический долгострой Джозефа Манкевича стал символом краха Старого Голливуда.
Продюсеры осознали, что проверенные формулы успеха перестали приносить деньги, а потому уже не так охотно выделяли финансирование на исторические проекты. Кризис сулил перемены. Смерть крупнобюджетного кино и отмена кодекса Хейса открыли окно возможностей для молодых и самобытных авторов, которые осмелились отойти от привычных форм и тем. Так на горизонте появились Мартин Скорсезе, Фрэнсис Форд Коппола, Стэнли Кубрик и другие мэтры, ныне почитаемые, как иконы «Нового Голливуда». В период с 1963 по 1975 гг. даже крайне экспериментальное кино так или иначе дорывалось до широких масс. Большие студии были заинтересованы в сотрудничестве с новыми лицами, а те в свою очередь требовали от них полной творческой свободы. Этим консенсусом были довольны все участники рынка. Правда, такой подход все же срабатывал не всегда и периодически давал осечки. Бытует мнение, что окончательный удар по «Новому Голливуду» был нанесен Майклом Чимино, чей magnum opus «Врата Рая» повторил судьбу «Клеопатры». Однако паритет между студийным и авторским в индустрии сильно пошатнулся еще за пять лет до этого, когда свет увидели «Челюсти».
Фильм Спилберга задал моду на летние блокбастеры, или даже правильнее будет сказать, стал их родоначальником. Создав культурный феномен и тем самым явив миру новый формат, Стивен вписал свое имя в историю, вот только далось ему это совсем не легко. Когда продюсеры Ричард Занук и Дэвид Браун подписали его на проект, ему было всего 26 лет, а в послужном списке значились только триллер «Дуэль», снятый для телеканала ABC, и драма «Шугарлендский экспресс», которая на тот момент еще не вышла на экраны. До малоизвестного Спилберга в режиссерское кресло они планировали усадить Джона Стеджесса («Великолепная семерка») и Дика Ричардса («Компания Калпеппера»), но с обоими не получилось заключить сделку. Стерджесс отвалился по причине занятости на съемках другого фильма, а Ричардс вызывал раздражение из-за своей привычки называть акулу китом. Решение утвердить Стивена было вполне в логике «Нового Голливуда», когда студии не боялись риска и доверяли молодым авторам.
После собеседования Спилберг прихватил с собой экземпляр еще не опубликованного романа Питера Бенчли, права на экранизацию которого уже выкупили Universal. Приступив к прочтению, он понял, что на уровне идей книга перекликается с его полнометражным дебютом. В обоих произведениях поднималась тема противостояния человека и свирепого чудовища, эдакого абсолютного зла с неясными или же, напротив, банальными мотивами. Вот только если в «Дуэли» таинственный грузовик преследовал одного конкретного героя, то в «Челюстях» огромная белая акула терроризировала уже целый курортный город. Поначалу это сходство обрадовало Стивена, но затем вызвало тревогу: меньше всего он хотел на старте карьеры прослыть режиссером одного жанра. Уйти из проекта ему, конечно же, не дали, поскольку контракт оставлял за продюсерами право наложить вето. Впереди его ждала целая эпопея, во время которой его еще не раз посетит мысль завязать с режиссурой.
Пока рыба с людоедскими наклонностями кромсала туристов в кадре, настоящий ад творился за его пределами. В случае «Челюстей» все пошло акуле под хвост еще на стадии написания сценария. Черновик от Питера Бенчли категорически не понравился как постановщику, так и продюсерам. Его текст четко следовал первоисточнику и был слишком сухим для перенесения на экран. Найти драматурга, который смог бы переписать сценарий накануне забастовки Гильдии сценаристов, оказалось не просто. Спилберг был недоволен отсутствием развлекательного потенциала. На предложение режиссера откликнулся его знакомый Карл Готтлиб, работавший преимущественно в комедийном жанре. Он внес правки в сценарии, облегчив тональность фильма. Стивен отблагодарил коллегу, пригласив того на второстепенную роль редактора местной газеты. В итоге Готтлиб почти полностью переписал драфт Бенчли, оставив только структуру истории, и, что самое интересное, перекройкой сюжета он занимался во время съемочного процесса. Помимо него в работе над сценарием также работали Говард Саклер, Джон Милиус и Хэл Барвуд, чьи имена не были упомянуты в титрах.
Не меньше проблем возникло и на стадии актерского кастинга. Режиссер принципиально не хотел брать на главные роли актеров первого эшелона, опасаясь того, что они будет отвлекать от главной звезды фильма — белой акулы. За девять дней до начала съемок было неясно, кто сыграет двух из трех центральных героев — охотника Квинта и морского биолога Хуппера. Утвержден был лишь Рой Шайдер, который получил роль шефа полиции Мартина Броуди, да и то его кандидатура вызывала у Спилберга нарекания. Роберт Шоу, которому предложили сыграть капитана Квинта, не питал большой любви к роману Бренчли и согласился под влиянием уговоров жены, а Ричард Дрейфус, воплотивший Хуппера, попал в проект, благодаря Джорджу Лукасу. Последний, будучи хорошим другом Стивена, посоветовал ему обратить внимание на молодого артиста, с которым работал на площадке «Американского граффити». Когда актерский каст был, наконец, собран, обнажилась другая, более существенная по сравнению текучкой кадров, сложность.
Перечитав роман, продюсер Дэвид Браун ужаснулся от того, что он изобиловал моментами, которые казались захватывающими на письме, но были практически не реализуемы на экране. В ту пору трехмерная компьютерная графика еще не была частью привычного инструментария кинематографистов. Между выходом «Мира Дикого Запада», первого полнометражного фильма с пользованием CGI, и началом съемок «Челюстей» прошло чуть больше полугода, и на технологию еще никто не уповал. В связи с этим снимать решили на натуре, в открытом океане, в чем Спилберг и его команда также были первопроходцами.
Больше всего хлопот создателям доставила акула. Сперва в голову к Брауну и Зануку пробралась идея использовать на площадке настоящего дрессированного хищника, однако вскоре они же сочли эту задумку бредовой и отказались от нее в пользу бутафорских муляжей. Справедливости ради, в картине есть сцена с Хуппером, где в самом деле задействована белая акула. Правда, она была значительно меньше механических копий, которые присутствовали в других эпизодах, из-за чего пришлось создать две уменьшенные клетки. В одной из них находился профессиональный каскадер Карл Риццо. Морской зверь, видать, слишком сильно вжился в образ и устроил перед камерами ужасающую импровизацию — начал в обход сценария атаковать конструкцию с сидящим внутри Риццо. Благо, пострадала только клетка, а каскадер отделался одним лишь испугом. Спилберг был в восторге от полученных кадров и включил их в финальный монтаж ленты.
В то время как реальная акула отличилась, если так можно выразиться, аутентичной актерской игрой, ее механические дублеры, которых прозвали «Брюсами», постоянно выходили из строя. Всему виной была морская соль, плохая погода, водоросли… и Джордж Лукас. Последнего на площадку пригласил Стивен Спилберг. Будущего режиссера «Звездных войн» заинтересовал механизм, приводящий в движение аниматронного монстра. Он засунул голову в пасть акулы, а его друг в шутку нажал на рычаг. Лукас не получил никаких увечий, чего нельзя сказать о дорогостоящем и, как выяснилось, довольно хрупком муляже. Собственно, именно поэтому зрители на протяжении большей части хронометража не видят хищника в полный рост, и лишь в финале бутафорский зверь показался на экране во всей красе.
Морская стихия также не благоволила команде фильма. Волны мешали оператору, а изнуряющая жара — актерам. Обстановку на площадке едва ли можно было назвать здоровой. Исполнители главных ролей в открытую демонстрировали свою неприязнь по отношению друг к другу. Роберт Шоу, сыгравший охотника на акул Квинта, был известен своей любовью к выпивке. Нередко он приходил на смену уже будучи в состоянии алкогольного опьянения, но в перерывах мог догнаться до абсолютно неприличных состояний. Это пагубная привычка особенно нервировала Ричарда Дрейфуса. Однажды исполнитель роли Хуппера не выдержал и, заприметив в руке Шоу бутылку спиртного, вышвырнул ту за борт. Роберт, ошарашенный дерзостью коллеги, накинулся на него с кулаками, и между ними завязалась драка.
Весь производственный процесс фильма напоминал одну длиннющую черную полосу, которой, казалось, не было конца. Из-за трудностей, возникших во время съемок бюджет «Челюстей» разросся с мизерных 2,5 миллионов долларов до солидных 9 миллионов. Сценарий переписывался чуть ли не каждый день, отчего актеры не успевали заучивать текст и частенько прибегали к импровизации. «В хороший день мы снимали пять дублей, три — в обычный и ни одного — в плохой» — с ужасом вспоминает об этих трех месяцах Спилберг. На голову 26-летнего режиссера свалилось такое количество проблем и неурядиц, что это серьезно сказалось на его психическим здоровье. После завершения съемок на острове Мартас-Винъярд он словил паническая атаку, а затем долгие годы страдал от ночных кошмаров. Он в глубине души надеялся, что это недоразумение вообще не доберется до экранов, и уже был готов распрощаться с карьерой. Но, как мы знаем, случилось чудо, и то, что самому постановщики казалось «худшим фильмом на свете» внезапно стало главной киносенсацией года, а, может быть, и десятилетия.
«Челюсти» произвели эффект информационной и кассовой бомбы в Америке и по всему миру. Студия Universal потратила рекордную сумму на продвижение картины через все возможные виды рекламы. За несколько недель до премьеры ленты каждый американский телезритель был проинформирован о том, что скоро в прокат нагрянет нечто грандиозное. Подогревал интерес и постер с изображением акулы и девушки, который можно без сомнений назвать примером идеального промоматериала. Широко использовалась в рекламной кампании и заглавная музыкальная тема авторства Джона Уильямса. Сверх того, пиарщики стали пионерами в аспекте выпуска специализированного мерча к выходу фильма. В магазинах можно было приобрести футболки, майки, виниловые пластинки с саундтреком, водяные пистолеты и многие другие вещи, помеченные брендом «Jaws».
Главным же нововведением был подход к кинотеатральному прокату. Опираясь на успешный опыт «Крестного отца» и «Изгоняющего дьявола», студия Universal сделала ставку на массовое тиражирование. «Челюсти» стали первым «летним блокбастером» в истории кинематографа. Прежде это сезон считался наименее прибыльным и наиболее рискованным для выпуска крупнобюджетных проектов. Фильм окупил затраты на производство уже по итогу первых двух недель проката, заработав свыше 20 миллионов долларов. Финальные сборы перевалили за 470 миллионов, что сделало «Челюсти» самой кассовой картиной всех времен. В 1977 году этот титул перешел к уже не раз упомянутому в этом тексте Джорджу Лукасу. Таким образом два лучших друга создали новую бизнес-модель, на которой во многом держится и современный Голливуд.
Подпишись на наш канал в Telegram