В этом году он приходится на четвертое число. Специально к этой дате мы побеседовали с четырьмя женщинами, которые уже прошли или еще проходят лечение по программам онкострахования от Madanes Россия. У каждой их них — своя история, правда, со счастливым концом. Что помогает, когда привычный мир рушится, чем отличается лечение по ОМС (обязательное медицинское страхование) и ДМС (добровольное медицинское страхование) и зачем проходить ежегодные чекапы, читайте в нашем материале.
По роду деятельности Ольге Коноваловой необходимо иметь медицинскую книжку и регулярно проходить осмотры. После одного из них врач посоветовал обратиться к гинекологу и сделать дополнительные тесты. Она была в отпуске и покоряла Эльбрус, когда ей позвонили и сообщили диагноз.
«Может, это горный воздух так повлиял, но в тот момент я отнеслась к новостям очень спокойно: просто убрала эту тему от себя подальше и вообще об этом не думала. По возвращению домой уже начала обсуждать подготовку к операции. Большим подспорьем в этот момент стал полис ДМС, включающий лечение рака.
Мне подобрали врача, он составил план действий. На операцию шла тоже спокойно. Когда лежала в реанимации, видела, как люди тряслись, нервничали. А у меня не было никакого ужаса. Но затем мне назначили лучевую терапию, чего я совершенно не ожидала. В этот момент меня очень поддерживали коллеги и врачи, поэтому взяла себя в руки и решила, что надо довести дело до конца.
Лучевая терапия прошла хорошо, да и в целом могу сказать, что мне повезло и с заведующей отделением, и с хирургом — врачи от бога. Существует еще множество предрассудков, связанных с онкологией. К примеру, мать моей коллеги удивлялась, что после лучевой терапии я не облысела, но ведь мне её делали не на голове! И вообще, рак — это не приговор, он лечится. Просто надо вовремя обследоваться и соблюдать все рекомендации врачей.
Раньше ходила к врачу только по необходимости — взять больничный при простуде или сделать медкнижку. Но теперь я живой пример того, как важно регулярно проверять здоровье. В нашем сумасшедшем ритме жизни обязательно нужно выделять время на чекап хотя бы раз в год!».
Ирина Куропаткина в свои 36 даже не думала, что может столкнуться с раком. Она только переболела ковидом и отправилась на диспансеризацию по ОМС, в ходе которой выявили лимфолейкоз. К счастью, незадолго до этого работодатель оформил на нее полис добровольного медицинского страхования, которая предполагала защиту в том числе от критических заболеваний. Она было убрала договор к другим документам, но он внезапно пригодился:
«В системе ОМС онковрачам приходится быть немного строже, им не всегда хватает времени объяснять происходящее пациентам: решение, спасающее жизнь, нужно принимать здесь и сейчас. Поэтому впервые мне объяснили мой диагноз, что мне грозит и какими должны быть дальнейшие действия, только когда я уже в рамках контракта ДМС вместе со страховой выбрала клинику, которая специализируется именно на моем диагнозе, и прилетела в Москву. Заведующая отделением приняла меня в понедельник, и уже в среду я легла в больницу. За два дня перепроверили диагноз, он подтвердился. Первую химиотерапию прошла в столице, затем вернулась домой в Екатеринбург. Перелеты снижают уровень тромбоцитов и влияют на другие показатели крови, поэтому совместно с врачами было принято решение, что остальные пять курсов буду проходить уже у себя. Врач, которого мне посоветовали, просто поговорил со мной, объяснил нюансы лечения, рассказал, куда бежать и что делать, что со мной будет происходить дальше.
Разницу между лечением по ОМС и ДМС я ощутила и в подходе к выбору медикаментов: в первом случае тебя лечат тем, что есть в наличии, а во втором — тем, что, по мнению доктора, будет работать более эффективно в твоем конкретном случае. Мой препарат каждый раз отправляли на самолете из Москвы в специальном термоконтейнере. Думаю, что благодаря этому я перенесла курс намного легче, чем могла бы на альтернативных препаратах. А еще у меня не выпадали волосы, что очень важно для меня как женщины.
Я успешно прошла все шесть курсов, но продолжаю стоять на учете как онкобольная, и мне нужен регулярный приём врача. Вся семья переживает за меня. Им, наверное, даже труднее было принять мой диагноз, чем мне самой.
За это время у меня произошло переосмысление всей жизни. Начинаешь задумываться, бездарно ли ты ее проводишь, что ты мог бы сделать полезного, чем помочь. Олег Тиньков*, например, победил рак и создал благотворительный фонд. Я его прекрасно понимаю: в какой-то момент остальное уже не имеет значения».
Марина Розова (имя изменено по просьбе пациентки — прим. ред.) использовала свой полис как инструмент финансового планирования перед выходом на пенсию. Руководствовалась простой логикой: пенсионных накоплений может хватить для решения небольших или разовых проблем со здоровьем, а затраты на более серьезные заболевания можно и не потянуть. Приобрела страховку 4 года назад «на всякий случай». Кто же знал, что этот случай представится совсем скоро.
«В 2022 году появилось небольшое уплотнение над коленом. Врач сказал, что это банальный жировик. Его удалили, а гистология показала онкологию. Началась паника, но все же я вспомнила, что у меня «соломка подстелена», пора бы ею воспользоваться. Страховая предложила мне несколько клиник на выбор, я выбрала НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова, потому что липосаркому мягких тканей лечат в Санкт-Петербурге очень хорошо.
Спустя несколько месяцев после удаления опухоли случился рецидив. Пришлось снова звонить в страховую. Через 3 дня меня уже оперировали. Затем выяснилось, что в краях раны всё же остались следы злокачественных клеток. И вновь страховая смогла помочь мне буквально за считанные часы, через несколько дней меня прооперировали. После операции мне назначили нейтронную терапию, но была вероятность, что нога перестанет сгибаться. Она проникает глубоко, могло возникнуть воспаление сустава. В моем случае была важна точность до миллиметра, даже до десятой доли миллиметра. Страховая помогла сохранить сустав: договорились с врачами о протонной терапии в петербургском МИБС. Благодаря корректировке назначения, у меня повреждена только кожа — выглядит так, будто я пролежала неделю на солнце, не вставая. При институте есть так называемая школа онкопациента, в которой врачи проводят лекции, рассказывают о ходе лечения, о последствиях диагнозов, что в какие сроки происходит, чего не миновать. Это очень успокаивает. Если бы со мной не разговаривали врачи, наверное, я бы испугалась внешнего вида своей ноги, который она приняла на сегодняшний день. Но мне заранее рассказали, как это бывает, показывали фото, и я была уверена, что у меня всё идёт нормально. Эмоциональный фон является, пожалуй, ключевым при лечении любого заболевания, а при онкозаболевании — тем более. Я очень благодарна врачам: они не только отлично лечат, но и поддерживают пациентов в хорошей психологической форме.
Сейчас никакой безысходности нет: на ближайшие 15–20 лет я ожидаю состояние стойкой ремиссии. Хотя сначала чуть было не стала подыскивать себе хоспис, чтобы не обрекать близких на участие в этом «марафоне смерти». В этот период меня очень поддержала моя семья. Муж и дочь заявили, что отпущенное мне время я должна использовать по максимуму, поэтому надо лечиться и не расклеиваться. Низкий поклон врачам, да и менеджеры от страховой стояли за меня горой, их поддержка привела меня в чувство. После пары продолжительных бесед поняла, что надо взять себя в руки.
Мужу и дочери приходится непросто. Порой кажется, что они переживают больше меня. У них нет сомнения в том, что все будет хорошо, что я поправлюсь, но иногда ловлю на себе взгляд: «Может быть ей больно, а она не говорит?». Пришлось на время реабилитации поступиться своей самостоятельностью, но совсем скоро моя реабилитация будет пройдена, и я смогу вновь заниматься своим любимым садом. Диагноз изменил меня: например, ранее я была более категорична, а теперь понимаю, что не всегда надо махать шашкой.
Уроженка Тулы Алла Никулина за 25 лет стажа лишь пару раз была на больничном, поэтому, когда после маммографии врач сообщил о своих подозрениях, она поначалу была шокирована. Помогло четкое следование указаниям врача и насущные дела, которыми нужно было заниматься:
«У меня сын. Знала, что, если начну тонуть в переживаниях, то и его с собой затяну. Не хотела никого этим грузить, потому что за близких боюсь больше, чем за себя. Мне повезло с куратором от страховой: она такая бойкая, настойчивая, и очень поддерживала на всех этапах, отвечала на все вопросы. И в целом у нас сложилось теплое общение. Я ей очень благодарна. Находясь в Москве, она руководила процессами в Туле: записала меня на обследования, на МРТ, при необходимости разруливала сложности, когда я была в совершенном раздрае.
Все случилось быстро: в сентябре были осмотры, в ноябре — операция, а химиотерапия закончилась в середине марта. С тех пор наблюдаюсь у онколога и каждый месяц хожу на УЗИ. Однако если раньше я считала, что работа — прежде всего, а все остальное — отдых, какие-то планы, поездки — потом, сегодня стараюсь не портить свое здоровье и работаю строго по графику, а не до беспамятства.
К сожалению, муж не выдержал испытание моей болезнью: я потеряла волосы, набрала вес. А мне нормально: зато живая».
Ирина Куропаткина:
«Не опускать руки! Бывает, что теряешься, не хочешь бороться, но так делать ни в коем случае нельзя. Здорово, если есть поддержка семьи. Если её нет — поговорить с психотерапевтом, чтобы настроиться на нужный лад. Жизнь не останавливается, с современной медициной рак можно победить. Нужно беречь себя и своих близких, проходить регулярное обследование, продолжать жить своей жизнью и радоваться каждому дню».
Мария Розова:
«Не бойтесь лечиться. Не бойтесь заболевания. Опасения вполне нормальны и естественны, но нельзя ударяться в панику, и у вас все получится. Если будете этого бояться, оно вас победит. На любого врага существует оружие, особенно если мы говорим об онкологии. К тому же всегда проще побеждать врага в команде. Например, в моей команде — семья, страховщики и врачи. Верю: всё будет хорошо!».
Алла Никулина:
«Нужно собраться, не раскисать. Важно разработать четкий план действий и неукоснительно следовать всем назначениям врачей. Операция — значит, операция. Назначили восемь курсов химиотерапии? Проходи все восемь, не бросай. Понятное дело, это тяжело. Но нужно. Многие считают, что онкологический диспансер — это последний путь. Но ведь заболевания разные, и у них бывают разные стадии. Надо бороться до последнего, настроиться на хорошие новости. Пришли анализы, один показатель плохой, а другой — уже ничего. Даже за это «уже ничего» стоит цепляться».
Ольга Коновалова:
«Мы все разные, и каждый по-своему реагирует на стресс. Главное — не опускать руки! Заниматься своей жизнью, ходить на работу, не страдать. Нужно продолжать вести обычный образ жизни, чем-то заниматься, не лежать. Это может быть психологически тяжелым испытанием, но надо продолжать бороться. В моем случае, к счастью, ничего не поменялось с тех пор, как узнала о болезни. Я все так же люблю просыпаться по утрам, слушать пение птиц. Я всегда любила жизнь, а теперь, может, еще сильнее, ведь все самое страшное уже позади».
Подпишись на наш канал в Telegram