Общаться с Адамом Сэндлером, самым жизнерадостным комиком на свете, — сплошное удовольствие. Он шутит всегда и по любому поводу. В отличие от подавляющего большинства своих коллег по жанру, которые словно стесняются комического таланта и вне экрана стремятся предстать как можно более серьезными людьми, озабоченными исключительно поисками смысла жизни. Не случайно этого актера, продюсера и сценариста обожают друзья, дети, женщины, собаки — словом, все, кому хоть раз довелось с ним пообщаться.
И он отвечает им взаимностью. Сэндлер считает, что поднимать людям настроение — занятие благодарное и приятное, а смех в зрительном зале — лучшая награда, с которой даже золотые статуэтки не идут ни в какое сравнение.
— Адам, в фильме «Притворись моей женой» ваш герой строит свои отношения с женщинами на лжи. Он начинает врать в тот момент, когда случайно узнает правду: слышит в день своей свадьбы, как его невеста рассказывает подружке, что выходит за него ради денег и отнюдь не собирается расставаться со своим любовником. А сами вы часто говорите неправду или только по необходимости?
— В последнее время очень редко. Лет пятнадцать тому назад бросил это дело. А вот в детстве врал беспрерывно — чтобы одной ложью прикрыть другую. Что касается нашей комедии, то, возможно, сохранить баланс между правдой и ложью было бы правильнее, но тогда фильм получился бы гораздо менее смешным. Так что я соврал бы вам, если бы сказал правду в данном случае. (Смеется.)
— Как вам пришла в голову мысль пригласить Николь Кидман сыграть эпизодическую роль клоунессы?
— Как это вы догадались, что именно я, а не режиссер до этого додумался? (Смеется.) Я предложил кандидатуру Николь потому, что заполучить подобную актрису было столь же потрясающе, сколь и невероятно. Мне все дружно ответили: «Ты, парень, с ума сошел! С чего это Николь Кидман станет сниматься с тобой и твоими дружками в одном фильме?»
А она взяла и согласилась. К счастью, я в свое время сталкивался с ней по работе — мы вместе участвовали в суперпопулярном комедийном шоу «Saturday Night Live», где я, собственно говоря, и начинал свою блестящую карьеру. Когда был еще молод, строен и хорош собой. (Смеется.) Всегда считал ее одной из величайших актрис нашего поколения. Была и еще одна причина, по которой я мечтал заполучить именно Николь. Уж больно мне хотелось напугать Дженнифер Энистон, подсунув ей такую партнершу. Я знал, что Джен будет трепетать. (Смеется.) Правда, не смог предугадать, что они подружатся! Понимаете, есть что-то в Николь такое — при том, что она прелестнейший человек и милейшая женщина, — что заставляет при виде ее спрашивать себя: «А все ли ты правильно сделал в жизни?
И вообще, что, собственно говоря, ты сделал?» (Смеется.)
— Ну а с Дженнифер вы давно знакомы?
— Очень давно! Она приходила поддерживать меня в клубы, где я выступал. Когда я получил работу на шоу, ее приглашали мне в подручные. Но она отказалась — предпочла сниматься в каком-то дурацком сериале, даже не помню его названия, кажется, что-то связанное с дружбой. Ни одной серии не видел. Но все кругом говорят, как это круто. (Смеется.)
— Дженнифер нам призналась, что очень вас любит и ценит за доброту, чувствительность, щедрость. За то, что слава и деньги вас не испортили.
— Я тоже очень ценю Дженнифер. Она обладает удивительно позитивной энергией, потрясающе умеет общаться с людьми и делать их счастливыми. Правда-правда. Никто не может, например, так осчастливить мою жену Джеки, как Джен. Прихожу я домой после 14-часового съемочного дня, и первое, что спрашивает жена: «Ну как там Дженнифер?» (Смеется.) Ее обожают даже женщины. Часто ли вам встречаются женщины, которых так искренне любят существа одного с ними пола? Знаете, сколько раз в последнее время ко мне подходили на улице и пожимали руку — только за то, что я снимался с ней в одном фильме?!
— О вас ходит добрая слава — вы всегда окружаете себя друзьями, с которыми начинали непростой путь в шоу-бизнесе: даете им роли, нанимаете в качестве сценаристов, стараетесь помочь тем, кто не на плаву…
— И испытываю страшное чувство вины из-за того, что многие мои друзья не стали такими же успешными, как я.
Не всем так повезло. В том числе тем, с кем я работал на шоу «Saturday Night Live». Жуткие были времена — давление ужасное, у меня всю неделю тряслись поджилки и сводило живот от страха.
— Детишки в фильме «Притворись моей женой» (сын и дочка героини Энистон) дают вашему герою, что называется, прикурить. Опыт общения с собственными детьми вдохновлял вас?
— Нет, пожалуй. Моим дочкам еще мало лет. Сэди будет скоро пять, Санни — два с половиной. Поэтому пока что они на моей стороне. Честно признаюсь, иногда я им — хоть и завязал с этим делом — подвираю по мелочи.
Ну, чтобы не говорить раньше времени правду о некоторых вещах. Но мне кажется, старшая уже начинает что-то подозревать. (Смеется.) Мои дочки появились на свет, когда мне уже стукнуло сорок, так что я созрел для отцовства по полной программе. И думаю о своих детишках каждую секунду, чем бы ни занимался.
— Герои романтических комедий всегда имеют дело с разбитыми сердцами — своим или чужим. А вы кому-нибудь разбивали сердце?
— Конечно. Вот однажды маме своей разбил. Когда в 18 лет вставил в ухо сережку. Позвонил ей по телефону: «Ма, я себе ухо проколол, у меня там серьга теперь будет». И прямо увидел, как она схватилась за сердце: «Что? Не-е-ет!» И потом: «Боже, я чувствую боль в сердце». Я сразу же: «Да ладно, я ее сейчас вытащу».
Мама: «Не смей трогать ухо — шрам останется!»
— Адам, вы играете пластического хирурга. Можете представить себя врачом?
— О да, мне всегда здорово удавалось сообщать людям, что они умирают. (Смеется.) Я в школе так упражнялся — на своих одноклассниках и учителях. Допустим, дает мне учитель специальную карточку с записью моих прегрешений — для передачи родителям. А я в ответ пишу ему записку измененным почерком: «Слышь, считай, ты уже мертвец!» В школе я отрывался по полной — не вылезал из комнаты наказаний, куда отправляли отъявленных хулиганов поразмышлять в тиши о своем поведении… Не уверен, что мог бы стать врачом. Притвориться — это сколько угодно. Хотя вообще-то моя сестра — стоматолог, да и дядюшка Мюррэй был отличным доктором.
Более того: племянницы учатся на медицинском. Черт его знает, может, какие-то способности к медицине у меня и есть.
— Не думаете, что Американская киноакадемия могла бы учредить отдельную оскаровскую номинацию для комедий? Не обидно, что вас, любимца публики, словно и не существует для них?
— А я никогда не хожу на эту церемонию — где ж они меня заметят? (Смеется.) Если серьезно, я об этом не думаю. Мне нравится моя жизнь и то, чем я занимаюсь. Я никогда особо не зацикливался на роскошных машинах, особняках, наградах и прочих атрибутах славы. Всего лишь хотел купить небольшой фургончик, чтобы сажать туда детишек и, закупив тонну мороженого, ехать с ними на футбол.
Даже после того, как я стал знаменитостью, мой папа продолжал удивленно говорить маме (правда, тихо, чтобы я не услышал): «Не могу поверить! Неужели его и впрямь так любят?» (Смеется.) Я всегда мечтал не об «Оскаре», а о том, чтобы мой отец сказал с одобрением: «Что ж, ты способен заплатить за тонну мороженого и делаешь людей немного счастливее». И тогда мама, украдкой подмигнув мне, ответила бы: «Я же говорила тебе — нашего Адама любят все».
Подпишись на наш канал в Telegram