В ноябре 2002 года на Иосифа Пригожина было совершено покушение — была взорвана его машина. При взрыве никто не пострадал. В следующем, 2003 году в квартиру, где жила первая жена продюсера с детьми, забрались грабители. 13-летний сын Пригожина оказал сопротивление преступникам — с одного из них сорвал маску и пнул ногой, за что получил удары ножом. Позже на теле мальчика медики насчитали 13 ножевых ранений, однако подростка удалось спасти.
«Самое главное в артистах — жадность к славе. Когда они становятся известными, с ними приходится знакомиться заново. Потому что это уже другие люди», — считает продюсер Иосиф Пригожин.
— Иосиф, недавно именно вы взяли на себя роль добровольного переговорщика в конфликте Любови Успенской и Филиппа Киркорова. (В одном из интервью певица назвала коллегу женоненавистником, после чего тот подал на нее в суд, а позже — она на него. — Прим. ред.) Зачем вам это понадобилось?
— Ну наговорили они друг другу всякого… Очень важно уметь прощать. Но если у человека хватает времени, куража на движения подобного рода, то, наверное, это уже образ жизни. Я вот, например, не злопамятный и не могу долго находиться в ссоре с людьми. Да, могу ошибаться, я же не робот. Но умею признавать свои ошибки и извиняться. Ну поругались и поругались, всякое бывает. Это же не повод устраивать публичный скандал и трепать всем нервы. Естественно, я вышел с инициативой, попытался помирить всех. Поговорил с Добровинским (адвокат Александр Добровинский. — Прим. ред.), с Любой и ее директором. Мне кажется, пора зарыть топор войны. Продолжать все эти разбирательства — кто что где сказал — сейчас не время, у нас и так непростая жизнь. От Добровинского я узнал, что Филиппу по душе моя идея, но, боюсь, она не понравилась Любе Успенской — та хочет продолжить защищаться или, наоборот, нападать.
— Насколько для вас самого важны понятия «честность» и «справедливость»?
— Я рос в особой среде, где наглядно демонстрировалось, как нужно себя вести. Меня растила бабушка, ортодоксальная женщина, и это исключало возможность делать что-то неподобающее — могло последовать достаточно серьезное наказание. Впрочем, даже словесное замечание для нас было наказанием. Та среда, в которой я вырос, дала мне правильные установки: например, быть сдержанным по отношению к людям старшего возраста, к педагогам. Все было построено на уважении.
— Вспоминаете бабушкину еду, вкусы детства?
— Бабушка всегда готовила все кошерное, мы не ели ничего из магазинов. Сама пекла хлеб, к нам приходил резник, который особым образом резал животных. Я рос активным: занимался борьбой, футболом, музыкой.
— Как вам, такому примерному мальчику, впоследствии удалось прижиться в шоу-бизнесе?
— Да вы знаете, я и сейчас не могу в нем прижиться, мне очень сложно. Когда родители воспитывают тебя по принципу справедливости и честности по отношению к людям, попав в любое лицемерное общество, ты, конечно, узнаешь много нового.
— Но вы же добровольно в нем оказались. Работали парикмахером, а потом попали в шоу-бизнес.
— У меня, по большому счету, не было выбора. Среду не выбирают. Так само собой сложилось. Когда я приехал из Махачкалы в Москву, понял, что это довольно жесткий и жестокий город, в котором живут люди, погрязшие в интригах и сплетнях. Здесь крутятся большие деньги, а вокруг больших денег всегда водятся те, кто мягко стелет, да жестко спать.
— Наверное, в шоу-бизнесе встречаются и другие люди. Например, Юрий Айзеншпис, о котором многие отзываются как о порядочном человеке.
— Да, мы познакомились примерно в 1987 году, и он одним из первых в Москве протянул мне руку помощи. Прекрасный был человек. Нас познакомил один товарищ, Давид его звали, он только-только вышел из тюрьмы и сказал, что вот есть такой выдающийся парень, у которого большой опыт и он мне может помочь. Так Юрий Шмильевич стал как бы моим ментором. Какое-то время я работал его администратором, помощником. Он сотрудничал в том числе с Виктором Цоем. Однажды в 1990 году Айзеншпис попросил съездить с Виктором на АЗЛК и купить ему «Москвич». Этот автомобиль, серебристый, тогда был очень модным. Дефицитным. Но Айзеншпис каким-то образом сумел договориться о том, чтобы мы его купили. Деньги — 33 000 рублей — я привез в обычном пакете. Вместе с пакетом и отдал. А оказалось, что автомобиль стоит 32 500. Так и переплатили. Этот «Москвич» был первой машиной Цоя и, увы, последней. На нем он впоследствии и разбился. Но никто не может знать, как сложится судьба… Виктор был невероятно добрым, душевным человеком, безо всякой гордыни и попытки поставить себя выше других. Сейчас таких людей встретишь редко.
— Иосиф, скажите, а гонорары в 90-х артистам тоже выдавали в пакетах?
— Да как только не бывало! Например, когда мы гастролировали с Женей Белоусовым, гонорар получили телевизорами — нам их выдали несколько штук на коллектив. Мы перевезли технику в Москву и уже здесь «конвертировали» ее в деньги.
— Лихие 90-е накладывали свой отпечаток на то, как был устроен шоу-бизнес?
Один из первых российских музыкальных продюсеров Юрий Айзеншпис работал с такими коллективами, как «Кино», «Технология», «Моральный кодекс» и «Динамит». Благодаря ему россияне узнали Линду, Влада Сташевского, Катю Лель, Никиту, поп-певицу Сашу и Диму Билана. Большую часть жизни (17 лет) Айзеншпис провел в заключении — в 1970 году его осудили за валютные махинации.
— Если вы имеете в виду криминал, то я всегда держался от него подальше. Хотя вокруг, естественно, происходило всякое: и девчонок с концертов похищали, и кто-то кому-то угрожал. Но сам я с детства знал, как за себя постоять. В 12 лет пришлось пойти работать, я устроился парикмахером и параллельно барабанщиком — научился играть, а потом даже иногда и пел на свадьбах. Артиста из меня не вышло, но я был занят зарабатыванием денег с юных лет. В школе из-за этого учился кое-как. А когда в 1985 году не стало бабушки, Махачкала сделалась для меня совершенно пустым городом, и я нашел возможность сбежать в Москву. В том числе благодаря стараниям отца, который сам здесь родился и большую часть жизни прожил. Он мне помог сюда перебраться, спасибо ему за это большое. При переезде в Москву была только одна мысль — поступить в театральный институт. Жил я в подвале, без гроша, поэтому впоследствии напугать меня чем-то было сложно. Я довольно рано понял, что если не начну шевелиться, то борщ буду есть только по праздникам. При этом научился вести себя так, чтобы ко мне с разборками не приставали.
— Кто еще, кроме Юрия Айзеншписа, стал вашим другом в столице?
— Олег Газманов, Александр Любимов, Владимир Матецкий. Наличие таких людей рядом, то, что меня видели с ними, было доказательством, что я в шоу-бизнесе не чужой. Они во мне рассмотрели, наверное, перспективного менеджера. С годами мы только укрепили наши отношения. Вот прошло уже 33 года, а мы продолжаем общаться. Но у меня был собственный план, стратегия, которой я придерживался. Моей целью было стать продюсером. Хотя, как потом выяснилось, это сложный и неблагодарный бизнес.
— Почему?
У Иосифа Пригожина и Валерии — шесть детей на двоих. От первой жены Елены у Иосифа сын Дмитрий и дочь Даная. От гражданской жены Лейлы Фаттаховой — дочь Лиза. В браке с Валерией у продюсера не появилось общих детей, но Анну, Артемия и Арсения Шульгиных он воспринимает и воспитывает как родных.
— Скажем, мы с вами партнеры, вы говорите: «Я певица». Я вкладываю в проект миллион долларов, вы становитесь звездой, а потом говорите: «Все, я пошла выходить замуж и рожать детей». — «Постойте, а где мой миллион долларов?» — «Ну я же не просила в меня вкладывать». — «Но у нас есть контракт». — «Да наплевать мне на твой контракт». Если бы я был крупной корпорацией, за которой стоит телевидение, радио, газеты и куча всего, ни один артист не посмел бы даже пытаться кинуть меня. А так… В 90 процентах случаев артисты кидают своих продюсеров.
Сначала мы их создаем, обслуживаем, а потом им уже не хочется делиться. Самое главное в артистах — это жадность к славе, и когда они становятся известными, с ними приходится знакомиться заново. Потому что это уже другие люди. Раньше их никто на порог не пускал, а тут начинают почитать, уважать, в рот смотреть. Почему Иосиф Пригожин стал публичной личностью? Только для того, чтобы не оставаться в тени всякой дряни. Вот, например, Коля Носков, отработав по контракту восемь вместо десяти обозначенных лет, в один прекрасный день встал и сказал: «Все, я пошел». А до этого говорил в интервью, что Иосиф может из олова сделать золото. Я снял и оплатил все его клипы, записывал всего его песни. Нес расходы. Это бизнес, в котором ты сначала инвестируешь, а потом возвращаешь. А если артист не возвращает тебе деньги, какой ты тогда бизнесмен?
— Артисты часто упрекают продюсеров за жадность. Вам такие упреки доставались?
— Как меня можно назвать жадным? Артистов, с которыми я заработал, могу пересчитать по пальцам. Это Вахтанг Кикабидзе, Кристина Орбакайте, Стас Пьеха и Валерия. Больше ни один артист не принес мне денег: были только бесконечные гастроли, записи, туры, концерты, на которых я исполнял обязанности администратора. Это история вовсе не про жадность. С точки зрения инвестиций времени и денег — «выхлопа» не было.
— Неужели от каждого артиста можно ждать предательства?
— Пожалуй, только от Валерии, своей любимой жены, я его не жду. Хотя она всегда была самостоятельной единицей, так же, как и я. Нам повезло друг с другом, я всю свою жизнь, во всяком случае последнее двадцатилетие, посвятил ей. А мог бы посвятить кому угодно, и посвящал, в том числе тому же Носкову, гитаристу Валерию Дидюле, Аврааму Руссо, Кристине Орбакайте и многим другим. Но ни от одного из них я не получил такой отдачи, как от нее. И это понятно. Лера невероятно светлый и порядочный человек, ответственный во всех смыслах этого слова. Мне повезло не просто быть ее менеджером, продюсером, а еще и стать ее спутником жизни, и для меня это большая честь. Я сделал свой выбор: ни политической карьеры не стал делать, ни какой-либо другой. Вместо этого я посвятил свою жизнь Лере, решил оберегать ее и быть рядом с ней. То есть в моей ситуации победила любовь — к личности, к человеку. Лера просто сразила меня наповал. Любовь — она в принципе побеждает все. И если есть на свете Бог, то это любовь, которая дарована не каждому, а только тому, кто готов на самопожертвование ради нее.
— За что же вам так повезло?
— Это Всевышнего спросите, я не знаю. Может, вознаграждение за все мои трудные времена. Это действительно награда, когда ты наслаждаешься, находясь рядом с человеком. Мы абсолютно все делаем вместе — работаем, преодолеваем сложности, занимаемся воспитанием, образованием детей. Я у Леры многому учусь. Жизненному опыту, мудрости. Она очень умная, начитанная, интеллигентная женщина. Таким людям в одиночку сложно, потому что они не способны на хитрость, на хамство. А шоу-бизнес предполагает свинство, подлость, хамство, сволочизм и эгоизм. В ней этого нет, она редкий человек — в принципе редкий, не только для шоу-бизнеса, а вообще. Человек с принципами, с понятиями, с достоинством, с самоуважением и уважением к старшим.
— Правда, что сейчас вы работаете над ее альбомом, который станет последним?
— Да, это так. У всего, что имеет начало, есть и конец. Вот футболист играет в футбол, а когда понимает, что не может дальше играть, заканчивает карьеру. И здесь тоже когда-то надо остановиться. Несмотря на то что Лера сейчас в великолепной форме, надо отдавать себе отчет в том, что нам все-таки не по 18 лет. А чем заняться, мы всегда найдем…
В июне мы отмечали 20-летие со дня свадьбы — только вдвоем, в ресторане. Думаю, сейчас не время для шумных застолий. Лучше подумать о вечном, заняться чем-то важным. Знаете, вот так иногда смотришь перед собой — кажется, все впереди. А обернешься назад — оказывается, все позади. Что тут скажешь, все когда-то кончается. И все же нас еще много интересного ждет. Посмотрим…
Подпишись на наш канал в Telegram