«Я своими ушами слышала, как люди говорили у меня за спиной: «Ну ясно, блатная. И дураку понятно, почему ее взяли на одну из главных ролей в «Кармелиту». И в Интернете читала что-то подобное. Но это же несправедливо!» — с усиленно скрываемой обидой говорит исполнительница роли цыганки Хитаны Маша Козакова — дочка актеров Алены Яковлевой и Кирилла Козакова и внучка легендарных советских артистов Юрия Яковлева и Михаила Козакова.
— Маша, вы соединили в себе две знаменитые актерские фамилии — Яковлевы и Козаковы. Признайтесь, присутствует в связи с этим ощущение некоей избранности?
— Прежде всего прошу: не обращайтесь ко мне на «вы», а то я очень смущаюсь — мне же всего 16 лет. А что касается избранности… Вот честно — ощущаю ее только в том смысле, что чувствую огромный груз ответственности. И так будет всегда, я знаю. Это всю жизнь было и на маминых плечах — если, к примеру, ее сокурсникам в Щукинском училище педагоги велели готовить по 5 этюдов, то ей — по 25. Постоянно надо было доказывать, что она имеет право быть актрисой, а не только дочкой народного артиста Юрия Яковлева. А мне-то еще сложнее, на мне четырехкратный груз — не только со стороны родителей, но и со стороны двух дедушек. Конечно, это давит.
Многие, например, уверены в том, что я, скажем, попала в театральный вуз только из-за фамилии. Напрямую, ехидно так говорят: «Ну что, в «Щуку» конечно же поступила? Кто бы сомневался, если учесть, что там и дедушка твой, и мама учились. Еще бы, не попасть туда при таком-то родстве!» Конечно, обидно это слышать, но я стараюсь не реагировать на такие выпады, считаю, что надо просто хорошо работать и этим доказывать право на существование в профессии. Понимаю, что придется трудно, поскольку невероятно сложно соответствовать таким родственникам, но я буду очень стараться. А там уж как сложится... В этом году после окончания школы я действительно поступила в Театральный институт имени Бориса Щукина, но пошла я туда не только из-за семейных традиций. Как и большинство абитуриентов, сначала пробовала поступать во все театральные вузы, просто вдруг поняла, что больше всего хочу попасть именно в «Щуку».
Самое интересное, что долгое время я категорически не хотела стать актрисой. Несмотря на то, что все окружающие взрослые не сомневались в моем выборе рода деятельности. Даже бабушка, мамина мама, по профессии врач, мне всегда говорила: «Да с тобой все ясно в артистки пойдешь!» Но я в полном недоумении всем отвечала: «Да нет, вы что? Это же абсолютно не мое дело». Мечтала быть кем угодно, только не актрисой. Меня отпугивало нереальное количество минусов, которые имеются в актерской профессии — и ее зависимость, и то, что сегодня у артиста есть работа, а завтра ее нет, и то, что рядовые актеры получают копейки. А в десятом классе во мне словно что-то переключилось. Наверное, все-таки атмосфера, в которой я всю жизнь жила, взяла свое.
Я же через маму видела актерскую жизнь с внутренней стороны, из закулисья, и, можно сказать, пропиталась ею. Видимо, все-таки гены. Ну и еще я ведь в течение года каждый день снималась в 150-серийном сериале про школу «Своя команда», который шел по каналу «Россия», — играла безумно положительную и вечно плачущую отличницу Настю.
— А почему снималась, если, как говоришь, артисткой быть не хотела?
— Не хотела, чтобы это стало моей профессией, а просто посниматься была не против. Я и до этого участвовала в съемках – в три года, например, была занята в фильме «Искушение Дирка Богарта», в котором играла моя мама и который снимал мой отчим. Потом были небольшие роли в разных фильмах и сериалах. Я же состою в актерском агентстве, в том же, где и мама, которая давно поставила меня туда на учет.
Вот мне оттуда позвонили и рассказали о кастинге в «Свою команду». Ну а когда закончилась работа над этим сериалом, как раз и пришла пора решать, куда же мне идти дальше. Мама согласилась бы с любым моим выбором, просила только определиться, но я никак не могла ни на что решиться. И вдруг – вот честное слово, сама даже не знаю, как я это поняла, но мне почему-то стало совершенно ясно: без актерской работы просто не смогу жить.
— А как ты оказалась в «Кармелите»? Уж здесь-то наверняка помогли родственные связи?
— Нет. Мне просто позвонили и сообщили о кастинге, и я, так же как и прежде, на него пришла. Между прочим, пришлось пройти там три тура. Первый раз надо было сыграть сцены из сериала с разными партнерами.
Потом смотрели, как я танцевала – по-моему, это было ужасное зрелище. Дело в том, что я вообще не умела делать ни одного движения из цыганских танцев, от этого жутко стеснялась, зажималась и что там вытворяла, не передать словами. И все же меня позвали в третий раз и в итоге все-таки утвердили на роль.
— Твоя героиня девушка свободолюбивая, независимая, способная на решительные поступки. Вы по характерам схожи?
— В этом — нет. Например, Хитана по сюжету ночью сбегает из Сочи, где располагается ее родной табор. Ее преследуют с собаками, с факелами, с оружием, но, невзирая на это, она запрыгивает в проходящий мимо поезд и уезжает на нем в другой, далекий, город. Одна, в 16 лет. Я так, конечно, не смогла бы.
Понятно, что в такой ситуации мне никогда не довелось бы оказаться, и темперамент у меня не цыганский, но речь не об этом. Просто Хитана в отличие от меня — смелая. А я жуткая трусиха, таких поискать еще... Но, с другой стороны, между нами есть и что-то общее. Моя героиня — не знаю даже, как правильно это выразить, — какая-то более детская, что ли, чем другие персонажи. Люди обманывали ее уже не раз, но она все равно продолжает им верить. Вот эта наивность, которая, может быть, другим кажется странностью, нас с ней и объединяет. Я тоже очень наивная и доверчивая. Конечно, каких-то глобальных обманов в моей жизни не было, но с мелкой непорядочностью сталкиваться приходилось. Например, знакомлюсь с человеком, кажется, что он такой добрый, хороший, искренний, и хочется общаться с ним всю жизнь. А через некоторое время от общих знакомых узнаю, что он про меня говорит какие-то гадости или пересказывает другим все, что я ему доверительно рассказала, да еще все переиначивает.
Как же так можно?! Меня это просто потрясает. Мама, близкие, друзья часто мне говорят: «Маш, ты слишком открытая, но сразу открываться перед людьми нельзя и доверять всем подряд тоже нельзя». А у меня так не получается.
— А каким образом ты распоряжаешься своими собственными, самостоятельно заработанными, деньгами?
— У нас с мамой общий котел. При этом мама всегда дает столько денег, сколько мне нужно. Так что я трачу сколько хочу, конечно, в разумных пределах. А когда мы только строили наш дом в Химках, который наконец-то уже достроился, помню, была ужасно счастлива, что смогла вложить и свою лепту в это наше общее дело — во всяком случае, ванная комната обустроена на мои заработки.
— Ты рассказываешь только о маме, она что, воспитывала тебя одна?
— С двух лет у меня был отчим — Кирилл Мозгалевский, режиссер и продюсер.
Не могу сказать, что он заменил мне отца. В большей степени его заменила мама, которая воспитывала меня и как мать, и как отец. Хотя отчим, конечно, тоже много мне дал — заботился, никогда ни в чем не отказывал. Все годы, что он жил с нами, я чувствовала его доброе к себе отношение. Однако жизнь так сложилась, что после 11 лет совместной жизни мама с отчимом развелись. Некоторое время после этого мы с ним нормально общались, а потом все прекратилось. Он, конечно, человек очень добрый, но немножко своеобразный.
Вдруг ни с того ни с сего, мягко говоря, обидел меня, и я не могу ему этого простить, по крайней мере сейчас…
— А с папой, Кириллом Козаковым, ты в контакте?
— Сейчас у нас уже все хорошо. А раньше была сложная ситуация. Поначалу, после развода родителей, мы с папой изредка виделись, потом он, очевидно, был занят другой жизнью, и так получилось, что в течение многих лет мы с ним вообще не встречались. Конечно, мне в тот период хотелось его видеть, наверное, ощущала нехватку отца. И все же особо остро я это никогда не воспринимала. До истерик не доходило, и вообще никаких психологических проблем в связи с этим у меня не было. Рассуждала так: ну как все сложилось, так и сложилось.
В общем, приняла ситуацию такой, какая она есть, привыкла и даже не представляла, что что-то может измениться. Но ведь правильно говорят: человек предполагает, а Бог располагает. Никто же не знал, например, что мы с папой будем вместе сниматься. Но режиссер «Кармелиты» Елена Цыплакова именно его позвала на эпизодическую роль отца моей героини. А еще раньше мы с папой встретились во время съемок «Своей команды» — он тогда снимался в соседнем павильоне в сериале «Женщина без прошлого», который тоже шел потом по каналу «Россия». Ну, поздоровались: привет — привет. Постепенно начали понемножку общаться на общие темы, и вдруг однажды он предложил поговорить серьезно. Я сначала была против — слишком уж обидно было, не понимала я безразличного отношения ко мне в течение многих лет со стороны родного папы, такого абсолютного отдаления от меня, ему в его другой жизни было абсолютно не до меня.
Но потом все-таки пошла на этот разговор. Мы сели с папой вдвоем в актерской комнате, и он сказал: «Маша, прости меня и давай забудем все плохое. Просто пойми, у взрослых людей бывают в жизни разные ситуации…» И так он это сказал, что я полностью его поняла, вроде как прочувствовала. И решила, что папа прав — не стоит ворошить прошлое, а лучше просто все неприятное забыть. Помню, подумала: «Мне ведь всего 15 лет, вся жизнь у меня впереди, и столько еще хорошего может быть у нас с папой. Так зачем же ждать нашего объяснения лет, допустим, до 40 и себя саму все эти годы обкрадывать?» И оказалось, что поступила правильно. С папой мы теперь часто общаемся и стали по-настоящему близкими людьми, как и положено дочери с отцом. Я была поражена, насколько сильно во время моего поступления в институт папа переживал за меня.
По-настоящему волновался — я это видела, чувствовала. Все время интересовался, как и что у меня там происходит, обо всем подробно расспрашивал, давал советы. Честно скажу, он меня очень поддержал, собственно, как и мама, которая переживала даже больше меня. Кстати, папа подарил мне в честь моего поступления кольцо, а мама — часы. И я очень рада, что теперь между родителями наладились очень хорошие, дружеские отношения. Хотя мама всегда к папе прекрасно относилась, никогда в жизни ни одного дурного слова мне про него не сказала.
— Если вы столько времени не общались с папой, то, по-видимому, с дедушкой по его линии, Михаилом Козаковым, тем более общения никакого не было, или наоборот?
— Если с папой мы хоть иногда, да виделись, ну пусть раз в пять лет, то с Михаилом Михайловичем действительно вообще не встречались. И вот однажды мы с мамой смотрели по Первому каналу передачу «Пока все дома» про семью Козаковых, и там Михаил Михайлович, рассказывая про себя, про всех своих жен, детей и внуков, сказал: «А что касается Маши по яковлевской линии, то я хотел бы найти с ней контакт. — И добавил: — Если буду жив». Эта фраза будто резанула. Посмотрели мы после этой программы с мамой друг на друга и решили: раз с папой начали общаться, то уж с дедушкой сам Бог велел. И нельзя это откладывать «на потом». Иначе может быть поздно — дедушка ведь уже далеко не молод... И вот мы с папой пришли к Михаилу Михайловичу на один из его знаменитых чтецких концертов, где он читает Пушкина, Бродского, Давида Самойлова… Зашли к нему в гримерную.
Он встретил меня тепло, приветливо, обнял, поцеловал, расспросил про мои дела, я рассказала. Мне трудно вспомнить подробности нашей беседы, потому что я очень нервничала. Помню только, что встреча была невероятно трогательной. И после этого на душе стало как-то очень хорошо. Потом мы все вместе поехали в ЦДЛ, посидели, поразговаривали обо всем... С той поры виделись часто — я к дедушке много раз приходила, читала стихи, прозу, и конечно же он очень помог мне в подготовке программы для поступления. И вообще я увидела, насколько это талантливый человек. И теперь думаю: «Как же хорошо, что я не лишила себя такого потрясающе интересного общения!»
— Отношения с другим твоим дедушкой, Юрием Яковлевым, складывались менее проблематично?
— Присутствие Юрия Васильевича в своей жизни я ощущала всегда, мы с мамой часто ездим к нему, и он к нам приезжает, и созваниваемся мы постоянно. Он человек очень теплый, мягкий, доброжелательный. Когда встречаемся, начинает меня всю просто исцеловывать. Мама моя и дяди всегда говорят, что объятия дедушки могут задушить. От порыва его нежности и любви может такой след остаться... (Со смехом потирает щеку.) Он очень хороший, ко мне прекрасно относится, любит всей душой. Смотрит «Кармелиту», звонит и говорит почему-то про меня не просто хорошие слова, а слишком хорошие, чего я абсолютно не стою. А во время моего поступления он вообще каждый день звонил, узнавал все досконально, ну просто в мельчайших подробностях. И хотя утверждает, что нисколько не сомневался в моей победе, но, когда узнал о том, что я зачислена, был безумно рад, буквально счастлив.
Он ведь знал о моей закомплексованности и неверии в себя.
— Маша, о каких это комплексах ты говоришь, откуда они у тебя?
— Не знаю, мне кажется, это у нас семейное. У мамы и бабушки, а они обе очень красивые женщины, в молодости было то же самое — и некрасивыми себя считали, и в собственные силы не верили. Комплексовали, в общем. Вот мне их прежние комплексы и передались по наследству. Почему-то всегда казалось, что я во всем хуже других, что у меня абсолютно нет никаких способностей, что я страшная. Мне уже все родные стали говорить: «Маш, нельзя так к себе относиться, это неправильно». Но что поделать, если даже психологи в детском саду, когда тестировали меня, сказали маме: «У девочки очень заниженная самооценка».
Но постепенно, надеюсь, все это пройдет, я уже и сейчас стараюсь воспринимать себя иначе. И вообще, став старше, поняла, что я очень счастливый человек. Прежде всего потому, что у меня замечательные мама и бабушка. Кира Андреевна — первая жена Юрия Васильевича Яковлева — наш семейный тыл. Это она дала мне представление об интеллигентности и безупречном вкусе. А мама у меня вообще идеальная! У нас с ней отношения не те, какие обычно бывают у мамы с дочкой, а такие, будто бы мы близкие подружки. Иногда я даже подругам не могу рассказать того, чем делюсь с мамой. Многие мои ровесники удивляются, не понимают, как можно так дружить с родителями. А я маме рассказываю все, потому что знаю: она меня всегда поймет и во всем поддержит. И еще — она мне никогда ни в чем не отказывала, всегда старалась сделать для меня все самое лучшее.
Поэтому, когда от своих знакомых я узнаю истории про то, что родители их бьют, наказывают, лишают чего-то, что выяснения отношений с ними доходят до оскорблений, для меня это звучит дико. Мама ни разу не подняла на меня руку. Хотя ссоры между нами бывают — у меня ведь куча недостатков, я могу и надерзить, и повредничать, да мало ли что. Но потом понимаю, что вела себя ужасно неправильно, некрасиво, и иду извиняться. И еще я понимаю, что, даже если родители не правы, их все равно надо прощать. Когда мы с мамой ссоримся, никогда на нее не обижаюсь. Тем более что знаю: она — артистка, а значит, человек эмоциональный, работает на нервах. К тому же, когда мама на меня срывается, сама потом долго переживает, до слез может расстроиться. Вот, например, во время съемок «Кармелиты» была у нас жуткая ситуация, после которой мы обе долго плакали.
Мне по роли прямо в кадре надо было обрезать свои длинные, до пояса, волосы. Естественно, я обрезала. А для мамы мои волосы были какой-то вообще нереальной роскошью. Вот тогда мы дико повздорили — и крики были, и истерика, в общем, настоящий скандал. Но потом она осознала, что вспылила на меня совсем незаслуженно, и извинилась. И я ее целиком и полностью поняла.
— А ты влюбчивая?
— Да, очень. И, что удивительно, каждый раз, когда появляется это чувство — оно очень сильное. Я жутко переживаю, все время думаю об этом человеке, бесконечно перечитываю наши SMS-сообщения, вспоминаю встречи и все сказанные слова. Бывало и так, что вскоре любовь оказывалась не взаимной, а односторонней, причем с моей стороны.
Тогда все как-то особенно сложно переживалось. Но все равно и это довольно быстро проходило. Вообще я поняла, что не все молодые люди возраста, близкого к моему, умеют любить. То есть не только меня, а вообще никого. Ой, вы, наверное, думаете: говорит просто как 40-летняя женщина, пережившая кучу романов!
— Сейчас у тебя есть постоянный молодой человек?
— Даже не знаю, как ответить. Поклонники, конечно, есть, но в моих чувствах на данный момент нет определенности.
Подпишись на наш канал в Telegram