После того как родилась заново, решила: «Все! Больше не буду себя ломать»
— Недавно случилась первая осознанная победа в моей жизни, касающаяся творчества. Проектов много, но таких, о которых я могла бы сказать: «Это абсолютное попадание, мне не стыдно за свою роль», — еще не было. Возможно, я слишком самокритична, но у меня постоянно идет внутренняя работа и вопросы к себе возникают каждый день. В кино основной проблемой является то, что к моменту выхода проекта я понимаю, что сегодня за него не взялась бы: мне было бы скучно, неинтересно или я все сделала бы по-другому. Попаданий «между временем», когда проходит полгода, год, два после окончания съемок, а я смотрю фильм и думаю: «Как клево, ничего бы не меняла», — почти не бывает. И вдруг оно случилось.
За роль Инги в фильме «Дипломат» я впервые поставила себе галочку. Мне там все нравится. Есть и другие неплохие работы, но я не могу их пересматривать, все время гложет недовольство — собой, сценарием. Где-то по времени мы не успеваем, на что-то денег не хватает. Но всегда есть к чему придраться. А «Дипломат» я смотрю спокойно. Обычно стараюсь избегать разговора о своих ролях, но об этой хочется рассказывать.
— Многие актеры сетуют, что в кино невозможно предугадать конечный результат и от них мало что зависит.
— На самом деле результат предугадать можно. Еще на подготовительном этапе, на уровне сценария в принципе понятно, какая судьба ждет проект. В истории с «Дипломатом» решающим фактором стало то, что его продюсером был Денис Евстигнеев. Я счастлива, что в моей биографии случился человек, который руководит процессом от начала до конца. Знает что делает, и ему на все хватает сил, мозгов, творческой энергии. Корабль начинается с капитана. У нас капитан был что надо, и я знала: получится нечто достойное.
Денис принимал участие во всем. Вообще, он старается стереть грань между профессиональными и человеческими отношениями. Не быть на площадке персонажем, что на голову выше остальных. Он видит дальше и лучше других, но не отделяет себя от группы. Когда случается какая-то удача — звонит, пишет, старается это отметить. Очень душевный, семейный человек.
Работа над сериалом началась два года назад. А знакомство с Денисом произошло еще раньше, когда мы с моим бывшим мужем Лешей Бардуковым приезжали на озвучку на «Мосфильм». Он тогда работал на проекте «Мосгаз», который тоже продюсировал Денис. Выходя из звукозаписывающей студии, мы с ним и столкнулись. Я еще, помню, переживала, что не очень хорошо выгляжу. Так мне показалось.
В сериале «Дипломат» Денис Евгеньевич предлагал сразу две роли: телеведущей Ульяны, которую впоследствии сыграла Вика Романенко, и смешной заики Инги Твердохлебовой. Такое со мной случается нередко. Я, конечно, сказала, что мне интересна сумасшедшая Инга. В такой роли есть где разгуляться. В каком-то смысле это был прыжок в бездну, потому что играть человека с ограниченными возможностями всегда очень рискованно. Но мне такое не впервой. Я уже играла девушку в инвалидной коляске в фильме «Любовь с ограничениями».
Видимо, сумела пройти по тонкой грани и никого не обидеть. После выхода сериала получила очень много положительных откликов от людей, страдающих патологическим заиканием. Они писали, что их впервые не бесит и не обижает, как эту проблему показывают в кино. Что все выглядит очень смешно и мило. Мне кажется, что некоторые речевые особенности иногда могут выглядеть очень обаятельно. Например дислалия — нарушение произношения нескольких звуков, или то же заикание, бывает очень милым.
Для начала нужно было определиться со степенью заикания и причиной. Денис организовал встречу с логопедом. Пообщавшись с ним, я поняла, что природа шутит над людьми как может и что бы я ни сделала, все будет правдой. Оставалось только выбрать наиболее удобный для меня и подходящий для нашего жанра вид патологии.
Когда снимали мои сцены, другие актеры постепенно тоже начинали заикаться, и к концу смены этим «заражалась» уже вся группа. Но заикание было не единственной проблемой. Моя героиня говорила на нескольких иностранных языках, и мне приходилось заучивать достаточно большие тексты на английском, французском, японском в кратчайшие сроки. У исполнителя главной роли дипломата Петра Лучникова — Александра Лазарева — вообще были целые монологи на финском и китайском. Консультанты наши, правда, утверждали, что финский язык несложен. Анна Котова-Дерябина, игравшая финскую подругу Лучникова Айну, освоила его довольно быстро.
Обычно накануне съемки присылали аудиофайлы на иностранном языке и я их заучивала. Вот когда пригодился мой музыкальный слух. Французские тексты запоминала без проблем, а с японскими намучилась. В одной из сцен Инга по-японски рассказывала Лучникову, как прошла операция по вживлению чипа от заикания, и при этом отчаянно заикалась и рыдала. Сыграть это было нелегко, и снимались мы на улице, где было холодно и моросил дождь, что только усугубляло проблему. Я сделала себе шпаргалки — написала японский текст русскими буквами на больших листах бумаги, и вокруг нас с Лазаревым бегали люди с этими «плакатами».
— На площадке стоял гомерический хохот?
— Смеялись все до слез. Образ Инги очень смешной, практически гротесковый. К сожалению, я легко колюсь, особенно когда нет напряга, отношения с партнерами сложились. А если выпадает много смен подряд со значительными переработками, приступы веселья от усталости могут затянуться и стать огромной проблемой. На «Дипломате» зачастую теряли по полчаса на каждом дубле, потому что все хохотали, глядя на меня.
Группа была прекрасная. Денис Евстигнеев собрал не просто команду — семью. А иначе, наверное, не случилось бы такого успеха. Я точно не смогла бы играть так расслабленно и с таким кайфом. Поэтому Денису Евгеньевичу еще раз большое-большое спасибо! Он потрясающий продюсер и человек. Вникает в каждую деталь.
— В «Дипломате» вы шикарно выглядите. Брендовая одежда — тоже заслуга продюсера?
— Гардероб моей героине подбирали необыкновенно тщательно. Но я и сама очень педантична в таких вопросах. На «Дипломат» не пришлось привозить свои вещи — надобности не было. А вот на съемки второго сезона сериала «Психологини» я приезжала с четырьмя сумками одежды, чтобы создать яркий образ. Это пошло на пользу проекту, хотя телевизионные рейтинги у нас оказались не очень высокими. Молодежь все скачивает из Интернета, и зрители телеканала СТС скачали сериал задолго до премьеры. Сейчас продюсеры собираются снимать продолжение, но сомневаются, стоит ли давать его в эфир — не лучше ли показать на одной из интернет-платформ.
Пока же у нас с девочками есть план поставить спектакль «Психологини». На днях собираюсь встретиться с Анастасией Паниной и Софьей Каштановой и обсудить это подробнее. Очень хороший сложился коллектив, не хочется терять друг друга. И материал интересный.
— Вы же всегда сторонились театра...
— И сейчас сторонюсь. Не хочу зарекаться, но думаю, что никогда не стану актрисой репертуарного театра. В данном случае речь об антрепризе, позволяющей делать то, что действительно нравится. В постоянной труппе это не всегда возможно. Там ты зачастую вынуждена играть то, что тебе неинтересно. К тому же театр отнимает слишком много времени, а я не хотела бы обделять вниманием сына.
Карьеру начинала с театра. Сначала играла у Вячеслава Спесивцева, потом в Центре драматургии и режиссуры Алексея Казанцева и Михаила Рощина. Несколько лет назад участвовала в антрепризе «Осторожно, женщины!» с артистами театра «Сатирикон» — Агриппиной Стекловой, Глашей Тархановой, Артемом Осиповым и Гришей Сиятвиндой. Мы играли французскую романтическую комедию, которую поставил Владимир Большов. Я в ней проработала год, а потом ушла по личным причинам. Несколько лет отказывалась от антреприз, но недавно получила интересные предложения и скоро начну репетировать в одном из спектаклей.
То, что предлагают на данный момент в кино, не очень греет. За исключением сериала «Дипломат». Уже есть сценарий второго сезона. Рейтинги первого побили все рекорды. Денису Евстигнееву даже звонил Константин Эрнст. Поздравил с успехом и сказал, что хочет продолжения. Нас это очень порадовало.
Кстати, сюжет «Дипломата» основан на реальных событиях, но кто стал прототипом Петра Лучникова, сценаристы скрывают.
— Теперь понятно, почему «Дипломат» так понравился зрителям. Жизнь увлекательнее самых смелых фантазий сценаристов. В сериале у вас непростые отношения с героем Александра Лазарева. А как с ним работалось?
— Чудесно. Для меня вообще очень важно, какой рядом человек. Все больше прихожу к выводу, что в жизни нет ничего важнее отношений с людьми. Мы живем в сумасшедшем ритме, и зачастую решение каких-то житейских проблем, достижение каких-то сиюминутных целей становится самым важным для нас. Смысл теряется, мы не понимаем, зачем мы на этой земле. Я тоже занимаюсь делами, от этого никуда не деться, но стараюсь уделять больше внимания тем, с кем общаюсь каждый день.
Мы социальные существа. Женщины — уж точно! И для нас первостепенно важно сохранять теплые отношения со всеми, с кем сводит судьба. Только тогда можно чувствовать себя комфортно в эмоциональном, психологическом и физическом плане.
Я долго искала, что на самом деле делает меня счастливой. И поняла, что главное не информация, не какие-то конкретные дела, а чувства, которыми мы постоянно обмениваемся. Иногда чтобы доказать свою правоту, продавить какое-то решение, люди наступают им на горло. Проявляют грубость, черствость или равнодушие, что вызывает ответную негативную реакцию. Мне кажется, надо с самого раннего возраста учить детей, что эмоциональные аспекты жизни являются фундаментальными. Решение какого-то практического вопроса никогда не принесет того счастья, которое дают гармоничные отношения с людьми.
В современном обществе огромное значение придается «достигаторству» — есть такой термин. С юных лет нам внушают: надо достигать своей цели невзирая ни на что. Многие и живут в этой парадигме, особенно в больших городах. Там труднее отделить зерна от плевел и понять, что тебе действительно необходимо. Наверное, где-нибудь в Тибете или на даче, на природе, сидя с кошечкой на коленях, попивая травяной чаек, гораздо проще уловить движения своей души. А в условиях постоянной гонки наш «процессор» зачастую виснет и обрабатывает только основные программы, необходимые для выживания.
Мне повезло с генами. Мои родители — ищущие люди со склонностью к самоанализу. И они в свое время не забили мое я. В ребенке очень часто это забивают, подменяя его желания и стремления выдуманными установками, навязанными социумом. Постепенно он перестает понимать, чего хочет сам. Мне родители ничего не навязывали, разрешали делать что хочу. Поэтому я слышу себя и могу поступиться какими-то материальными благами ради душевного комфорта.
В этом году не снялась ни в одной картине. Отказалась от всех предложений и в какой-то момент попала в достаточно затруднительное финансовое положение. Пришлось продать машину. Но я об этом не жалею, потому что действовала осознанно. И временные трудности не считаю серьезной проблемой.
Я не баловень судьбы. Моя жизнь складывалась непросто, и деньги всегда доставались трудом. Я достаточно «выживательный» ребенок. Мы ведь все сохраняем в себе внутреннего ребенка, несмотря на возраст. Хотя каких-то экстремальных ситуаций, которые могут возникнуть в воображении ассоциативно со словом «выживать», в моей жизни не было. Я никогда не ночевала на вокзале, не ходила по притонам, не голодала — на гречку денег хватало.
— Вы ведь достаточно рано отделились от семьи?
— В пятнадцать лет ушла из дома и стала жить самостоятельно на сто долларов в месяц — отцовские алименты. Родители были в разводе. Мы жили вдвоем с мамой. Три тысячи рублей — это, конечно, труба.
— И мама спокойно отпустила вас в свободное плавание?
— У нее самой тогда был сложный период. Пожить отдельно было лучшим выходом для нас обеих. Помочь друг другу мы не могли.
Мне очень помогает Леша. Берет на себя все, что касается обеспечения нашего сына Ванечки. У Леши есть возможность помочь. Он много снимается. Сейчас опять занят у Дениса Евстигнеева в очередной серии «Мосгаза». Раньше сын учился в дорогой частной школе, потом я перевела его в обычную, но очень хорошую. Мне бы хотелось про нее рассказать, потому что у нас замечательный директор Ирина Герольдовна Рябинина и она выстроила потрясающую систему воспитания, образования и профессиональных отношений.
Ваня учится в Сокольниках в «Школе Ломоносова» № 1530, и каждый раз, когда я туда прихожу, у меня просто ком в горле от восторга. Сама я из Измайлово и в каком-то смысле даже не считаю себя настоящей москвичкой, потому что выросла в спальном районе, у самого-самого леса. Леша меня всегда называл «измайловчанкой», до такой степени влюблена в свой район и до сих пор туда езжу. По натуре я очень динамичный человек, но мне необходимы природа, лес, тишина. Это так наполняет!
К сожалению, инфраструктура в Измайлово хуже, чем в Сокольниках, нет учебных заведений такого уровня, поэтому мы решили переехать. Сокольники — один из лучших районов Москвы в плане воспитания и образования детей. И это счастье, что сына взяли в «Школу Ломоносова»! Ваня прописан в другом районе — у Леши, и, в принципе, ему могли отказать. Но Ирина Герольдовна пошла нам навстречу. Она — прекрасный педагог и человек, несет на своих хрупких плечах огромную нагрузку. Руководит большим образовательным комплексом, в который входят четыре школы и пять детских садов.
— Ване нравится школа?
— Да! Мы сейчас живем в очень простой квартире с очень простым ремонтом. Но у леса. Наш балкон выходит на Егерский пруд. За ним — Ванина школа. Она совсем рядом, и он сам туда ходит.
Мы много времени проводим вместе. Можем разговаривать часами, куда-то пойти. Для меня это отдушина, а Ваня — родная душа. Мне нравится делать его счастливым. И я сама с ним счастлива.
Мой сын очень мудрый для своих лет и тонко чувствующий человек. Никому никогда не создает проблем. Родился Ваня в особый день — 11.11.11. Может, поэтому душа у него непростая. В нем очень сильно развит гуманизм. Ване всего восемь, но заботливость — его основная черта. Всегда подушечку тебе поправит, одеялом накроет. Любит, чтобы людям было хорошо.
Если социум его сбивает, пытается переключить на что-то материальное: мол, крутой тот, кто богат, а не тот, кто добрый и хороший, — я его очень быстро перенастраиваю, подкручиваю шарики-ролики, чтобы не сдвигались куда не надо. Объясняю, что важнее эмоциональный фон общения. Если он здоровый — все вокруг счастливы, а остальное приложится. Материальное благополучие не главное, не самоцель. Хотя этот аспект тоже немаловажен.
Я считаю очень значимым, что Ваня мне все рассказывает, делится. Становление этого навыка — когда дети начинают понимать, что можно принести какие-то проблемы домой, родители помогут, — происходит достаточно рано, в три-четыре годика, и его очень легко пропустить.
Когда этот период начался у Вани, я стала все время спрашивать: «А что у вас в детском саду было сегодня? Никто не делал ничего плохого, неприятного тебе?» И он рассказывал. Возможно, если бы все родители уделяли внимание ребенку в таком возрасте и узнавали, что происходит, а потом улаживали бы конфликты, у того в четырнадцать лет не было бы проблем с алкоголем, наркотиками и другой гадостью. Заручившись поддержкой родителей, дети не стали бы заниматься сомнительными экспериментами.
Сама я переживала разные периоды. Иногда сбивалась с пути. Но в итоге пришла к тому, что в нашей жизни нет ничего важнее отношений с близкими. Мои самые близкие люди — это Ванечка и мама. С папой, к сожалению, мы так и не наладили отношения. Это его выбор, на который я не могу повлиять. Больше и не стану пытаться. А хорошие отношения с мамой очень ценю. В свое время и не мечтала, что они будут такими!
Годам к восемнадцати пришла к заключению, что заботливых родителей или хотя бы мамы у меня в жизни никогда не будет. Ну не дано этого! Надо смириться. Позже поняла: чтобы о ком-то заботиться, нужен определенный ресурс душевных сил. Если человек опустошен и не в состоянии построить гармоничную жизнь, он не может с кем-то делиться. У мамы тогда не было такого ресурса.
А у меня он был, когда я повзрослела, родила сына и взяла ее под свое крыло. Напитала маму заботой и любовью, и она ожила. Бывают люди, которым все нипочем. Они как танки прут вперед, несмотря ни на какие невзгоды. Моя мама совсем другая, и ей достался очень нелегкий путь с множеством испытаний. Она прошла их достойно и как птица феникс возродилась из пепла.
Никогда не поучала и ничего специально не делала. Но у меня с детства было понимание того, что нужно жить в добродетели и помогать людям и животным. И еще во мне всегда было сильно развито женское начало. Хотя я росла в очень специфическом окружении и была уверена, что не стану мамой. Многие из моих подруг были наркоманками и девушками нетрадиционной ориентации. А я — пацанка пацанкой.
Но природа всегда сильнее, чем среда. Если есть в тебе какое-то врожденное качество, оно проявится, даже если все будет складываться так, чтобы его задушить. И семечко любви, доброты, стремления к самосовершенствованию пробьется как зеленый росточек через асфальт.
Наверное, мы все должны пройти через какие-то испытания, чтобы стать сильнее и научиться правильно воспринимать окружающий мир — не осуждать его и не отчаиваться. Люди привыкли все делить на черное и белое, но это не совсем верно. Может быть, душе на каком-то этапе, чтобы вырасти и стать лучше, нужно именно то, что все считают плохим? Мы все растем через какие-то проблемы. Когда все хорошо, начинается деградация.
— А почему вы не снимались целый год? И какие проекты отвергли — можно узнать?
— Расскажу, пожалуй, об одном — сериале «Московские тайны». Потому что люди бесконечно спрашивают, почему я не участвовала во втором сезоне и мою роль там играла другая актриса. Так вот, я перестала сотрудничать с командой, делавшей этот проект. Поняла, что методы решения проблем, используемые руководством, не соответствуют моим представлениям о том, как их надо решать. Это к разговору о том, что корабль начинается с капитана. Когда у руля такой человек, как Денис Евстигнеев, меня все устраивает — начиная от сценария и заканчивая постпродакшеном.
Первый сезон получился вполне достойным, недаром у меня появилось столько поклонников после выхода проекта. Но какого труда это стоило! По натуре я человек ответственный и старательный. Если уж вписалась во что-то, стараюсь довести дело до конца. В «Московских тайнах» сделала все, что могла.
Сценариев присылают много. И я буквально с двух-трех первых фраз, как с двух первых нот песни, могу определить фальшь. К сожалению, ею грешит большинство материалов, которые я получаю. Поэтому отказываюсь и буду отказываться от проектов, которые считаю неприемлемыми, пока ситуация не изменится к лучшему. Пусть не заработаю денег, пожертвую благами, но не стану делать то, чему сопротивляется мой внутренний ребенок. Некоторые артисты в чем-то снимаются для души, а в чем-то ради денег. А я не могу выработать отношение к своей работе как к тупому заработку.
Вообще, только сейчас, к тридцати годам, стала лучше понимать себя и набралась смелости, чтобы начать продвигать именно такой свой образ в кино, который мне действительно близок. Сменила агента, чтобы позиционировать себя в новом качестве. Надоело, что меня эксплуатируют в очень простых и поверхностных вещах по какому-то минимальному количеству данных: симпатичная, подвижная, экспрессивная — и все. Несмотря на то что начинала я с драматических ролей в фильмах «Скажи Лео» и «Детям до 16...». О них знают в профессиональной среде, но широкой популярности они, к сожалению, не получили.
«Скажи Лео» — достаточно сложная история, настоящий артхаус. А «Детям до 16...» мог бы стать массовым фильмом. Очень успешный был проект, получивший много наград и хороших отзывов, и я его люблю. Возможно, в его раскрутку просто не вложили достаточно денег. Если бы вложили, я сейчас могла бы иметь какой-то вес в кино как драматическая актриса. Комедийные мои роли очень быстро выстреливали и имели большое количество отзывов.
— И вы хотите разрушить сложившийся стереотип?
— Да, и начала уделять особое внимание своему образу и позиционированию себя в обществе. Раньше казалось, что главное — внутреннее содержание. Но не в этой вселенной. Здесь тебя воспринимают по «картинке». Люди уделяют очень большое внимание внешнему виду. Если потом будет время, ты им расскажешь, что за человек. Но тебе его не дадут, если не будешь соответствовать общепринятым стандартам. Нужно играть по правилам.
— Говорят, артист должен сниматься в самых разных проектах, чтобы не терять форму. Нельзя сидеть и ждать, когда какой-нибудь великий режиссер позовет в блокбастер-миллионник..
— Тут палка о двух концах. С одной стороны, форму действительно нужно поддерживать. Но с другой стороны, когда долго не работаешь и не размениваешься по пустякам, что-то накапливаешь. А если переходишь без остановки из проекта в проект — расплескиваешь. Что очень заметно по артистам, которые много снимаются. Возникает ощущение, что человеку уже нечего сказать.
Мне кажется, это вообще очень полезно — остановиться, подумать, что-то спросить у себя. Чтобы привнести что-то новое в следующую роль, нужна тишина. Хотя тема сложная, конечно. Жить-то хочется, и есть надо всегда. А когда у тебя дети и какие-то непростые обстоятельства, пауза в работе становится серьезной проверкой на прочность: сколько ты выдержишь, не беря компромиссных проектов, не портя свой имидж? Обычно сидишь-сидишь, денег нет, и однажды не выдерживаешь: «А ладно, снимусь». Берешь какой-то проект, который тебе неинтересен, выстреливаешь какой-то ролью, которая не твоя. И тебя потом еще два года зовут на такие же. А ты не можешь их играть, потому что это не твое. И опять сидишь без работы, пока деньги не закончатся.
Наверное, нельзя делать актерскую профессию основной. Либо все время нужно поддерживать какой-то минимальный баланс на «счету» — материальном и актерском. Например антрепризными проектами. Скорее всего, их будет немного, потому что найти хорошую антрепризу достаточно сложно. И опять придется сидеть и ждать...
С двадцати восьми до тридцати лет я пережила очень тяжелый период осознания того, что в нашем кино девяносто восемь процентов проектов не несут в себе никакого смысла для аудитории. А когда тебе под тридцать, душа уже просит быть нужной, очень просит! С собой ты уже более-менее разобралась к этому возрасту, поняла, кто ты, что ты, и хочешь быть полезной, что-то давать людям. И вдруг понимаешь, что всю жизнь шла туда, где это сделать очень тяжело.
До сих пор не могу ответить себе на вопрос, что дает возможность артистам попадать в проекты высокого уровня — связи, внешность, профессионализм? Мне непонятно, почему какая-то девочка попала в какой-то проект, а я — нет.
— Вам обидно?
— Да нет. Просто непонятно, почему у какого-то артиста получается все и сразу, а у другого — намного меньше. В случайности я не верю. Верю в вибрации. Считаю, что мы попадаем в те обстоятельства и те проекты, вибрациям которых соответствуют наши.
— То есть все предопределено и от нас ничего не зависит?
— Мы можем повышать уровень своих вибраций, работать над этим. Нас окружает та реальность, которую мы себе создаем. Не нужно пытаться менять реальность, нужно менять свои вибрации. Причем чем больше нам дано от природы, тем больше нужно работать над собой. Чем проще у тебя душевный и интеллектуальный аппарат, тем легче крутить шестеренки и добиваться результатов. А когда таких шестеренок миллион, требуется проделать колоссальную работу, чтобы освоить весь дар, который дал тебе Бог.
Я непростой человек. И мне нелегко даются какие-то решения и достижение целей. Все время приходится прочищать шестеренки, чтобы они не ржавели. Не на двух и не на трех кручусь — у меня их куча. Это немаловажный аспект, в каком-то смысле объясняющий то, что у одного человека все получается быстро, а у другого — медленно. Чем проще аппарат и чем он слаженнее, тем легче его оценить. А людям лень ждать и разбираться. И в нашем деле нужно все делать быстро, давать выработку, выдерживать сроки.
— Многие удивляются, почему у нас везде играют одни и те же артисты.
— Потому что они понятны. Продюсер хочет знать, кого он берет, и зрители не хотят заморачиваться какими-то сложносочиненными загадками. Так во всем в жизни. У товара должна быть простая и удобоваримая форма. Я вот со своим «товаром» разбираюсь до сих пор. И сама зачастую не понимаю, почему какие-то роли получаются интересными, и как я их сделала. Но это стоит таких усилий!
Когда нахожусь в нужном состоянии, мир кино меня берет и что-то дает в ответ. А если переживаю очередную пертурбацию, ему некуда меня взять и нечего дать. Сейчас чувствую, что уже не могу играть то, что играла раньше, ушла куда-то дальше, а индустрия продолжает предлагать проекты десятилетней давности.
Но я бы сто раз подумала, прежде чем пойти на пробы в какой-то «миллионник», кассовый проект. Для этого нужно быть на двести процентов уверенной, что ты абсолютно соответствуешь такому уровню бюджета, профессионализма и количеству проката.
— И как со всем этим жить?
— Мне кажется, нужно верить в себя. В жизнь. В то, что все получится. Конечно, неплохо обладать определенной творческой наглостью, но откуда ее взять, если ты устроена совсем по-другому и у тебя к себе каждый день миллион вопросов?
Мой новый агент уже организовала мне две пробы на английском. Я сейчас активно им занимаюсь. Говорю на бытовом уровне, но чувствую, что нет базы. Когда речь заходит о каких-то сложных вещах и большом количестве текста, не справляюсь. Не хватает практики.
— Нацелились на Голливуд?
— Про Голливуд никто не говорит, и я не рассчитываю сразу на большие роли в блокбастерах. Просто хочу работать в хороших международных проектах. Кстати, в зарубежном кино существует замечательная система отчислений с проката — актеру капают проценты с показов. Пусть немного, но постоянно.
Отношения с отечественным кино складываются непросто. Наверное, пора бросить себе вызов и попытаться прыгнуть выше головы. Заслужить следующий уровень вибраций. Если пока я его не достигла, значит, выросла недостаточно и надо работать, работать. Так во всем. Если в любой сфере жизни что-то не получается, вопросы надо задавать себе: что я не сделала?
Вообще, в последнее время стала необыкновенно остро ощущать конечность бытия и ценность каждого мгновения нашей жизни. Особенно после съемок в программе «Форт Боярд».
Всем участникам заранее присылали опросники по поводу фобий. Все думали, что если признаются, чего боятся, им не дадут соответствующего задания. Впоследствии оказалось, что организаторы проводили опрос с противоположной целью: поставить нас в затруднительное положение, спровоцировав приступ паники. Я написала, что ничем таким не страдаю, но недавно перенесла две операции под общим наркозом и мне нельзя погружаться в воду, чтобы не занести инфекцию. По большому счету, сразу после больницы ехать на съемки не стоило. Но я не могла их пропустить, давно мечтала попасть на «Форт Боярд».
Обычно все боятся испытаний с пауками, скорпионами и змеями, хотя на «Форте» они обезврежены и не могут причинить вреда. Об этом все знают, и меня изумляла реакция некоторых участников, впадавших в истерику при взаимодействии с этими существами. У одной нашей девушки чуть инфаркт не случился. Но фобия на то и фобия. Человек не может вести себя рационально, это выше его сил.
Мне достались другие испытания. Два я прошла без проблем. Одно — в темной комнате с людьми в рясах и кошачьих масках, другое — внутри гигантской центрифуги, где крутили нас с Сашей Головиным. Третье стало настоящей проверкой на прочность — оно проходило в подземелье, в клетке, погруженной в ледяную океаническую воду на глубину четырех метров. Я еще в детстве, когда смотрела «Форт Боярд», думала, что в такой ситуации меня могла бы накрыть паника. Паники не случилось, но началось дикое сердцебиение, и я попросила себя поднять. Сказала, что не могу здесь погибнуть — у меня дома ребенок. И вообще не хочу по-глупому рисковать жизнью.
Тут выяснилось, что наша команда набрала очень мало баллов и это наш последний шанс добраться до золота. Погружение придется повторить. Пока беседовала с продюсерами и ведущим Сергеем Шнуровым, сердечный ритм восстановился и при повторном погружении я уже не испытала температурного шока. С заданием справилась быстро, нашла под водой ключ, и на экране это потом выглядело так, будто я какой-то спецназовец, который долго готовился к трюку и прекрасно знал, где что лежит.
Но после «Форта Боярд» я заболела и опять попала в больницу. Самочувствие ухудшалось с каждым днем и в какой-то момент стало критическим. В тот период мое психологическое состояние тоже оставляло желать лучшего. Я не понимала, зачем живу, чего хочу. Но когда врачи меня вытащили, как будто родилась заново. Обрела силы и веру в себя.
Сейчас настроение боевое. И каждый день, когда просыпаюсь, первая мысль о том, что я еще жива. Впереди день, еще один день! Никто же не знает, сколько их будет. К тридцати годам до меня это наконец-то дошло.
— Наверное, вы просто стали взрослой...
— Возможно. До этого у меня был очень тяжелый период. Все мои ценности, которые я с детства выстраивала, рухнули. Оказались неправдой. И я поняла, что придется снова работать над собой и собираться заново. Сдаваться не хотелось.
На самом деле каждый имеет то, чего хочет, — относительно своих сегодняшних возможностей. И это успокаивает. Ты понимаешь, что все справедливо. Никто тебя не обидел. Ты имеешь то, чего заслуживаешь.
Все проблемы — в нас самих. И все вопросы надо задавать себе. Это ты строишь свою жизнь, отношения с людьми. Сколько сделал, столько и получил — и в жизни, и в профессии. Кому-то все достается сразу, а кому-то приходится долго биться.
Мы — то, о чем думаем, чего хотим. Поэтому нельзя относиться к своим желаниям как к истине в последней инстанции. Жизнь дает именно то, что нам надо, чтобы разорвать какие-то внутренние узлы. Но это происходит через боль. Поэтому никогда не получится жить в постоянном комфорте и кайфе.
А вообще, наверное, самое главное открытие, которое я сделала к тридцати годам: все наши проблемы — от безделья. Когда мы заняты, у нас нет времени расстраиваться или предаваться пустым желаниям. От уныния, плохого настроения, да вообще от чего угодно спасает деятельность, любая. Можно гулять, читать, что-то учить, заниматься спортом. Главное — не давать себе времени лениться.
Казалось бы, если отдыхаешь, то копишь энергию. Ан нет — она утекает как вода и ты ее теряешь. Энергия накапливается, когда что-то делаешь. Сколько бы я себе сэкономила лет, потраченных на бесплодные сожаления о несостоявшейся любви, нереализованных проектах или еще о чем-то несложившемся, если бы в это время занималась делом! Сколько бы у меня появилось новых знаний и умений!
Сейчас хочу заниматься только тем, что действительно мое. После того как родилась заново, решила: «Все! Больше не буду себя ломать».
Недавно выложила в «Инстаграм*» свою фотографию в новом, более жестком образе с подписью: «Героиню боевика заказывали?» Такая женщина может взять в руки автомат, надеть тяжелые ботинки и отправиться завоевывать мир. Лайков было много.
Было бы интересно сняться в каком-нибудь крутом боевике. Но для этого нужно еще проделать огромную работу...
Подпишись на наш канал в Telegram